Случайные записи
Недавние записи
|
Сказ о рыбаке-кормильце и пище, от которой не помрёшьВениамин Бушмелев Сказ о рыбаке-кормильце и пище, от которой не помрёшь. 9 мая в России отмечается всенародный праздник — День Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов, в которой советский народ боролся за свободу и независимость своей Родины против фашистской Германии и ее союзников. Война погубила десятки миллионов жизней, сломала многие человеческие судьбы. Мы в неоплатном долгу перед Победителями, и наша святая обязанность – бережно хранить историческую память, воспитывать у молодёжи чувство верности и любви к Отчизне, прививать у молодого поколения чувство патриотизма и гордости за общую Победу. В канун этого всенародного праздника всегда возникают воспоминания о тех годах лихолетья. Воспоминания военных лет касаются не только материальных, но и духовных потерях. Чем больше проходит времени со дня Победы над фашистской Германией, тем меньше остается участников тех суровых военных событий. Число ветеранов войны, участвовавших в военных сражениях, и жителей переживших военное время в голодном тылу и в местах оккупации, с геометрической прогрессией уменьшается с каждым годом. Скоро будет некому делиться воспоминаниями об ужасах военных лет. Со временем постепенно стираются в памяти многие прошедшие события и невзгоды. Стоит ли говорить, что война это зло принесшее физические и моральные страдания народов, попавших под колесницу истории. Минувшая Вторая Мировая война унесла миллионы жизней. Особенно значительные потери понесла наша Родина. Годы войны оставили глубочайший след в памяти населения великой страны. А какой болезненный урон она нанесла по «детям войны». В числе таких детей оказался и я, семилетний мальчишка. Воспоминания о тех тягостных военных годах преследуют меня всю жизнь. Я уже отмечал ранее, что у детей войны не было той радости жизни, которая имеется сейчас у растущего поколения. Вам ребята, в настоящее время трудно представить, что интерес к родной природе у детей, живущих в то время в городской местности, зачастую проявлялся через пустой желудок. О каких деликатесах, сладостях и «киндер-сюрпризах» могла быть речь, когда мы не имели элементарной еды, чтоб утолить голод, уже не говоря о том, что ребенку необходим определенный набор продуктов питания, положенный растущему организму. В то время мы употребляли все, что может переварить желудок для утоления голода. Наиболее доступным продуктом была картошка. Картошка в любом виде: вареная «в мундире», печеная в печке, жареная на лярде или солидоле. Редко к картошке перепадала горстка соленой кильки, выдаваемой по продуктовым карточкам. Это уже была роскошь. Школьникам начальных классов на завтрак давали четвертушку ломтика плохо пропеченного пеклеванного хлеба, посыпанного пахучим желтым сахарным песком и стакан чуть тепленького мутноватого «чая», заваренного сушеной морковкой. Для многих ребят, моих одноклассников, это зачастую был суточный рацион. С наступлением весны мы собирали и ели разную траву, ранние побеги малинника, спаржи, лебеды и крапивы. Как выражался мой дедушка Петр Алексеевич, ребятишки «переходили на подножный корм». Особую любовь испытывали к сурепке, которую называли «дикой редькой», растущей на заброшенных участках пашни, Особенно мясистые и сочные стебли ее, слегка горьковатые на вкус, произрастали в овраге у конского двора и считались деликатесом. Мы набирали огромные пучки стеблей сурепки и смачно ели их, что называется «до пуза». Затем начинала зреть клубника и земляника. Разве мы могли дождаться, когда она дозреет? Конечно, нет. Ползая по откосам холмов, поедали не дозревшие ягоды вместе с розеткой. Затем обдирали крыжовник, только-только начинавший формироваться в ягоду. Горох и бобы часто шли в употребление вместе со стручками, еще в стадии молочно-восковой спелости. Мы даже не предполагали, что существуют ранние овощи, их, по моему, в нашей местности не умели разводить. Удмуртия издавна считалась «страной вечнозеленых помидор». Фруктовые деревья стали выращивать только после войны. Единственными «фруктовыми деревьями» были рябина и черемуха, ягоды которых поспевали только ближе к осени. Большим подспорьем был сбор грибов и рыбалка, но это дело требовало усилий и забот взрослых. Такому труду необходимо было учить детей, а родители, как правило, всегда были заняты на производстве, без выходных, по 10-14 часов в смену. Мне несказанно повезло, к рыбалке меня приучил дедушка, который по возрасту не был мобилизован на фронт. Это было в 1942 году, когда шли тяжелейшие бои на юго-западе нашей страны. В конце мая, на другой же день после окончания первого класса, меня из голодного и холодного города отправили на летние каникулы в далекую глухую деревню, где в маленьком колхозе жили и трудились родители моей матери, дедушка Петр Алексеевич и бабушка Феклиния Терентьевна. В то время мне едва исполнилось восемь лет. Деревушка под названием Старый Балян, куда доставили меня, была из 10 подворий, расположенных на высоком берегу широкого и длинного оврага с пологими задернованными склонами, поросшими диким клубничником. По плоскому дну лога протекала мелкая, извилистая речушка Индовайка. Речка, скорее всего, была ручьем, шириной не более 2-3 метров с низкими берегами, поросшими ольхой. Местами между деревьями и кустами были прогалины, где берег речки образовывал небольшие плески, позволяющие приблизиться к проточной воде. В одном месте, где речушка делала небольшой изгиб, была запруда, образующая неглубокий округлый водоем шириной не более двадцати метров. В этом прудке, напоминавшем скорее большую лужу, купались деревенские ребятишки. Здесь же были деревянные. мостки, на которых женщины полоскали белье, половики и отбеливали домотканые льняные полотна. Бабушка, видя мое бледное и тщедушное тельце, старалась отпаивать меня молочком и откармливать оладушками, благо, что у них была своя корова и небольшие запасы овсяной муки. Дед же долго на меня смотрел, сокрушенно покачав головой, промолвил: «Чем же тебя занять, внучок?». Деревенская ребятня была занята сельской работой, к которой я не был приспособлен: боронили, пололи огороды, пасли скот. Например, мой ровесник, дальний родственник Колька, пас небольшое стадо колхозных свиней. Свою работу он не любил, визгливо, по-матерному кричал на свиней и нещадно хлестал их кнутом. Мне стало жаль свиней. И я однажды высказал Кольке, что свиньи не заслуживают такого обращения и, поступая так с ними, он есть настоящий дурак. Колька обиделся и заорал: - Не вмешивайся не в свое дело. Если будешь мешать работать, то я и тебя выпорю этим же кнутом. Я пожаловался на это дедушке, на что тот ответил: - Ты на Кольку не сердись. Он Богом обижен. У него отец погиб, не успев повоевать. Эшелон, в котором его везли на фронт, разбомбили. Семья осталась без кормильца. Матери одной трудно справиться с хозяйством и прокормить четырех детей. Коля злой, потому что голодный. Свиней-то кое-чем кормят, да они сами в поле какую-то еду находят, а ему есть нечего. Кроме черствой корки хлеба, испеченного наполовину с лебедой и дикой редькой, он ничего не видит. Ты его не зли и не обижай. А чтоб ты был при деле, научу тебя рыбачить. Будешь рыбку ловить и нас со старухой ушицей кормить. Сказано - сделано. Вначале он достал откуда-то заранее приготовленный длинный ивовый прут и сказал, что это будет удилищем. Взял меня за руку и повел на конный двор, где он работал конюхом. У длиннохвостой кобылы он выдернул из хвоста несколько волосин и скрутил из них леску. Затем приделал небольшой пробковый поплавок, а на конец лески привязал крючок, который выточил напильником из тонкой стальной проволочки. В качестве грузила приспособил небольшую свинцовую дробинку. Здесь же на конном дворе в куче навоза он накопал червяков и положил их в спичечный коробок. С готовой снастью по крутой тропинке мы спустились к речке. Дедушка подошел к одному из плесов, размотал снасть, насадил на крючок червяка, почему-то поплевал на него и плавно забросил на средину ручья. Поплавок не торопясь, поплыл вниз по течению. Вдруг он дернулся и скрылся под водой. Дедушка тихо вымолвил: «Клюнуло», - каким-то неуловимым движением руки подсек и спокойно вытащил из воды небольшую трепещущую на крючке рыбешку. Это был пескарь величиной с его указательный палец. - Видел как надо? Бери-ко сам уду и дерзай с Богом. Не велика наука, - сказал дед, благодушно улыбаясь. Я с волнением взял снасть, подражая ему, насадил на крючок червячка, смачно на него плюнул и размашисто взмахнул удилищем. Леска вместе с крючком и насадкой тут же запуталась в ветках ольхи. -Ничего страшного, - успокоил меня дедушка,- вначале с каждым так бывает. Ты только не дергай за леску и сильно за нее не тяни. Снасть порвешь. Береги крючок, других нет. Разматывай леску спокойно, не торопясь. Вот так, молодец. Размотал, а теперь насадку-то надо сменить. На разорванного червячка рыба клевать не будет. Забрасывай снасть ловчее из под себя, а не нахлестом, тогда она цепляться за растения не будет. Ну, давай, смелее. Вот так, молодчина. Конечно, вначале у меня ничего не получалось, леска путалась и цеплялась за траву и ветки прибрежных кустов, но дедушка терпеливо учил меня. После нескольких неловких забросов, наконец, удалось укротить нрав непослушной лески. Где-то на четвертый или пятый раз мне посчастливилось забросить насадку в воду на средину ручья. Поплавок плавно поплыл по течению. Сердце мое радостно колотилось. Но вот леска размоталась полностью, а поплавок стало подтягивать к кустам. Поклевки не было. Я испугался, что крючок опять зацепится за ветки, качающиеся на воде, но дедушка, опережая мои опасения, промолвил: - Тяни на себя. Доставай снасть плавно. Видишь, клева не было. Эвон, как нашумели, всю рыбу распугали. Она любит тишину. Забрасывай вновь, - продолжал наставлять меня дед. Забросив удочку в следующий раз, я вдруг увидел, что поплавок остановился и мелкими толчками поплыл поперек течения. - Подсекай, - приказал мне дедушка. Я резко дернул удилищем, и в тот же миг из воды вылетела рыбешка. Описав небольшую дугу, рыбка у самого бережка шлепнулась обратно в воду, а крючок вместе с ошметками червяка пребольно щелкнул мне по щеке. - Нельзя же так резко дергать, - с досадой вымолвил мой наставник, - подсекай спокойно и плавно. Здесь успеху не будет, всю живность распугали. Пошли к другому омутку. Выбрав следующее удобное для ловли место, дедушка доверил мне все делать самому и не подсказывал. Я внутренне собрался, четко помня его наставления, и сразу же выловил несколько пескариков. Радости моей не было конца!!! Это был мой первый улов, и я первый раз в жизни увидел живую рыбку, которую выловил своими руками. Гордо посмотрев на деда, я увидел, что он радостно улыбается и тоже горд за внука. Я продолжал рыбачить и кроме пескарей стали попадаться гольцы. Голец- это такая же рыбешка, похожая на пескаря, но не имеющая чешуи, и с более длинными усами. Дедушка называл эту рыбу усачом. Усач, так усач, мне было все равно, как она называется. Это был мой улов! Я выловил эту рыбку своими руками, и от этого мне было безгранично радостно. Позднее я узнал, что рыба усач совершенно другого вида, достаточно крупная, и в этой речке не водится. -Ну вот, слава Богу. Наука пошла впрок. На сегодня хватит, пошли домой, покажем улов бабушке, она рыбке будет рада. Будем считать, что из тебя рыбак получится, а мне нужно идти к своим лошадкам. Завтра, если будет хорошая погода, пойдешь на рыбалку самостоятельно, один. Береги снасть, сматывай ее аккуратно, чтоб ничего не оборвать и не запутать леску, подвел итог дедушка. Вот так состоялась моя первая рыбалка, которую помню до сих пор с благодарной памятью о моем любимом дедушке Петре Алексеевиче. Интерес к рыбалке у меня не пропал до конца каникул. Готовился к ней основательно. Накануне вечером отправлялся на конный двор, чтоб наковырять червей для насадки. Набивал ими до предела спичечный коробок. Клал коробок для сохранения в холодный погреб. Так научил меня дедушка. Если позволяла погода, вставал поутру рано, когда выгоняли скот на выпас. Торопясь, съедал приготовленную бабушкой оладушку, запивая ее стаканом парного молока. Забирал снасть, насадку и старый эмалированный чайник, который оказался удобным садком для моего улова, и по тропинке спускался в лог к речке. Утром в логу, было прохладно, лучи солнца еще не успевали согреть высокую траву и листву деревьев. Штанишки мои от холодной росы моментально намокали, но меня это не смущало, а только подбадривало. На душе было радостно и спокойно. Мысли мои были только о том, будет ли сегодня удачным клев, и оправдаю ли я доверие своего дедушки. Вот он заветный плес, с которого я всегда начинал рыбалку. Разматываю снасть, аккуратно насаживаю на крючок червячка и забрасываю на средину ручья. Поплавок начинает плыть вниз по течению, затем вдруг вздрагивает и тонет в воде. Есть клев! Подсечка, и я, чувствуя сопротивление рыбки, вытаскиваю ее на берег, в траву. Она продолжает биться, сверкая золотом в лучах утреннего солнца. Бросаюсь и обеими ладошками прижимаю рыбку к земле, чтоб не сорвалась с крючка и не шлепнулась в воду. Вот это да! Первая поклевка сегодня и сразу первая удача. Попался довольно приличный окунек. А я и не предполагал, что такая рыба в этом ручье водится. Опускаю окунька в наполовину заполненный водой чайник, где он начинает бешено плескаться, но из чайника, да еще с закрытой крышкой ему не выпрыгнуть. Клев начался! Обойдя, таким образом, за два часа несколько плесов и омутков, мне удается выловить до пяти десятков разнообразной рыбьей мелочи: пескарей, гольцов, окуньков и плотвичек, заполнив ею чайник до половины. Изрядно промокший и уставший, поднимаюсь по крутому склону лога прямо к нашему подворью. Бабушка уже обеспокоено ждет меня, разжигает печь, чтоб к приходу деда приготовить обед. До настоящего времени я удивляюсь, как моей дорогой бабульке хватало терпения выпотрошить эту рыбью мелюзгу. Очищенную рыбешку она аккуратненько складывала на широкую сковородку, поджаривала с обеих сторон на открытом огне русской печи и затем заливала все это яйцом, взбитом в молоке. Когда дедушка приходил на обед, на стол торжественно ставилась сковородка с этой шипящей снедью. Дедушка, погладив усы, подцеплял несколько рыбешек ложкой, отправлял их в рот, тщательно разжевывая вместе с косточками, съедал. Хитро улыбаясь, говорил: - Ну, с такой пищи не помрешь. Старуха, это же сам Бог послал нам внука-кормильца. Как же мы бы без него жили? Чем бы питались? Да, с голоду бы пухли, если б не внук! Ишь, благодаря ему, какой сытной пищей питаемся! Жареная рыба - хорошая еда! Хотя мильён штук на килограмм. Не замечая его иронии. я весь светился от гордости. Мне от таких речей было лестно и радостно, - не зря ем дедушкин хлеб, а бабушка, лукаво поглядывая на меня, ласково говорила: - Сам-то ты ешь, кормилец, тебе пользительно будет. Быстро в рост пойдешь и телом поправишься, а то слишком худ и слаб для сельской работы. Скоро жатва наступит, мне помогать будешь жать овес. С наступлением августа появились другие интересы: выходы в поле на жатву, походы в лес за грибами и малиной, но меня всегда больше тянуло на рыбалку, и, улучив подходящий момент, я бежал с удочкой к речке к своим клевым местам. По приезде в суетный и голодный город как было приятно вспоминать эти летние деньки, особенно в студеные зимние дни. Как часто в школе, сидя на уроках в холодном классе (иногда замерзали чернила в чернильнице), я мечтал о том, что вновь наступят каникулы и я обязательно поеду в деревню к деду и бабушке, побегу на речку, где ждет меня удачная рыбалка - «мильён рыбок на килограмм». Это сытная пища и с нее не помрешь, а только поправишься. Ведь даже тогда, в то суровое время, мы дети войны верили в Победу, что наступит мир. Ведь без веры нет надежды, без надежды нет веры. Чтобы был мир и наступило светлое будущее, в него надо верить. Всегда нужно верить в улучшение человеческой жизни, а без этого нет смысла жизни. Самое большое счастье для меня - видеть здоровых детей, внуков и правнуков. Улыбаться утреннему солнцу, чистому небу и верить, что жизненный путь подрастающего поколения никогда не пересечется со страшной дорогой войны. Я хочу, чтобы никогда не было войны, чтобы все жили нормально, не бедно и не думали о хлебе насущном. Главное, чтобы все были дружелюбными и отзывчивыми. © vabushmelev / Вениамин Бушмелев
Рейтинг: 10
Прочитано 992 раз(а)
|