Мой любимый вожатый

Я же говорила, что не хочу ехать в этот лагерь. Мама и отец хором говорили мне:

- Езжай! Это самый престижный лагерь по всей России! И такая возможность – ехать абсолютно бесплатно! Ведь обычно путевки не купишь – слишком дорого или уже нет мест, а сейчас… Нельзя упускать свой шанс!

Затем, отец выразительным жестом поправил очки и уставил на меня свой указующий перст со словами:

- Надо взрослеть. Ведь, в конце концов, ты ни разу не была в лагере, в окружении детей и вдали от дома целый месяц!

Я же, мгновенно справляясь с растерянностью, парировала:

- Отец, лагерь детский, как я могу там повзрослеть в окружении детей?

Отец на секунду открыл рот, обдумывая варианты ответа, а потом сказал:

- Ну, так ты будешь в окружении своих сверстников и родителей, которые делают много чего, там не будет. Ты будешь учиться самостоятельности, а значит – взрослеть.

Я чуть сощурила взгляд, но тут же расслабилась и сделала максимально мягкое выражение лица:

- Ты и так ругаешься, когда в моей речи проскальзывает пара жаргонизмов. А там я только на молодежном языке говорить и буду. Думаю, характер испортится – 100%!!!- заверила я его.

Отец погрузился в раздумья, но не успела я облегченно вздохнуть, как в бой вступила мама:

- Милая, но ты же не можешь подвести команду,- не смотря именно на меня, а глядя куда-то в другую сторону, вкрадчиво сказала она.

Тут же, я запнулась, помолчала с минуту, обдумывая варианты ответов, и надулась, скрестив руки на груди. Каждый день такой разговор происходит уже на протяжении всей недели. И всегда он заканчивается моим молчанием. Ведь, меня непросто хотят отправить в лагерь на смену. Мы летим туда с командой нашей школы на какие-то там спортивные соревнования. И хотя я не спортсменка вообще, но на меня почему –то возлагают большие надежды.

Обычно, на моем молчании все и заканчивалось, но сегодня явно никто отступать не собирался. Что ж, они получат ответ.

- Хорошо, я поеду,- тихо и спокойно произнесла я, поднимая глаза.

- Ты не шутишь?- хором спросили родители, удивленно переглядываясь.

- Нет, я, правда, поеду в этот ваш престижный лагерь. Я… я не могу подвести команду,- твердо сказала я.

Да, я очень не хотела уезжать. Ведь, это расставание с родителями, любимой собакой, родным домом, свободой, привычным режимом дня, не говоря уже о тысячи других мелочей… Но, я действительно не могу подвести команду и вот так просто уйти, не предъявив уважительной причины. И почему я такая ответственная, а? Не знаю, уж какая родилась…

И вот, утро. Сегодня в обед вылетаем. Последняя прогулка с собакой, последний взгляд в ее большие грустные глаза, последний раз пройтись по дому, зная, что долго его не увидишь еще. И конечно же, прощания, слезы и объятия с родителями.

Едем в автобусе в аэропорт. Втащила чемодан, протолкалась назад, так как ехать еще долго. Не обращая внимания на крикливых и ворчащих бабок, гляжу в окно, любуясь пейзажами. Хотя, в нашем городе особых пейзажей и нет… Сколько раз каталась по городу на автобусе – от одного вида всего этого тошнит. А теперь вот, любуюсь. Даже смешно.

Аэропорт. Снова слезы и поцелуи растрогавшихся родителей. Благодаря ним я стою вся мокрая и красная от смущения. Нет, я конечно не единственная обладательница таких родных, но все равно немного неловко, хотя одновременно и грустно. Помню, когда мы садились в самолет, нам издали кто-то махал, даже кажется с платочком. Честно, я растрогалась.

Не буду подробно описывать, как мы летели в самолете, толкались в автобусе по дороге в лагерь, но первый восхищенный вздох вырвался у нас, когда мы ступили на территорию лагеря. Огромный корпус дружины, прекрасные места, красота вокруг, птички кружат над головой, совсем рядом видно море. Но на этом наше восхищение кончилось. Я и моя лучшая подруга сильно напросились в одну комнату и над нами сжалились. И первые слова, что мы сказали друг другу:

- ХОЧУ ДОМОЙ!!!

Первый раз, первый вечер показался поистине ужасным: у нас забрали телефоны, дав ровно три минуты на звонок родителям, воду выдали в полулитровых бутылочках, на разбирание вещей и расстилание кроватей дали пять минут, а затем выключили свет. Когда же мы включили его, нам сказали строгим голосом, что отбой уже скоро и надо отключать свет, но когда мы ответили, что мы только приехали, нам просто пожали плечами и сказали, что правила для всех. Сходив в темноте в душ, мы легли в кровать, но не спали всю ночь. В итоге, с утра мы были хуже, чем выжатые лимоны. Еще одна «классная» новость: первый этап состязаний, который должен был начаться через пару дней, проходит сегодня! Не знаю, каким образом, но мы умудрились достойно выступить и принести команде много баллов. Затем, у нас была примерно такая программа: едим – сидим на отряде – едим – сидим на отряде – едим… А вы как хотели с пяти-разовым питанием?! В комнате 6 кроватей, соответственно живет здесь 6 девчонок. Мы с ними нормально общаемся. Быть может станем друзьями… Ну… в общем, этот «престижный лагерь» кажется хуже чем любой нормальный: ограничивают свободу, забирают телефоны, по территории самого лагеря ходить запрещают, ужасно непривычный климат, из-за чего каждый день приходится ходить в душ, и то не спасает. Я фыркала, хмыкала, чихала, материлась, ругалась, трясла кулаками, истерически ржала и просто плакала.

Итак прошла неделя: мы привыкли к ранним подъемам и плотному расписанию дня, по-перезнакомились с половиной лагеря и запомнили наших вожатых : Настя и Рома. Да, первой мыслью, которая у меня появилась, когда я увидела Настю, была: «Веселая девушка, но когда разозлишь – проблем не оберешься». Но когда увидела Рому: «Красивый и забавный», а потом тихая удовлетворенная улыбка про себя.

Все ребята в лагере были дружелюбны и веселы, но красивых парней, в которых можно было хотя бы тайно влюбиться, не наблюдалось. Но потом… потом началось твориться что-то странное, и эпицентром этих странностей был, как ни странно, Рома. Я стала чаще ловить его взгляды и не отводить глаза, хотя раньше чуть что – опускала взгляд. Буквально вчера, у меня был праздник: Рома шел мимо, что-то напевая под нос, но увидел меня и по привычке взглянул в глаза. Я застыла, широко раскрыв глаза, и не отводила взгляда. Ромка, имея немного прибалдевший вид, не переставая петь, прошел дальше, но не отрываясь от моих глаз, даже голову повернул, дабы не разрывать этого немого контакта. Я еще с минуту стояла возле двери в комнату, глядя ему вслед, но тут тряхнула головой и зашла в комнату, пытаясь вспомнить, что я хотела сделать. Не вспомнила.

А еще был случай… У Ромки был какой-то праздник в семье, и его не было целый день. Я немного грустила, но он появился с утра следующего дня. Я… не знаю, что на меня нашло… Я просто подошла к нему и сказала Великое слово….

- Привет.

- Доброе утро,- Рома улыбался.

- Как дела…- после короткой заминки спросила я, испытывая жуткую неловкость.

- Хорошо, как твои?- он тоже немного замялся.

Блин, он такой милый, когда смущается.

- Хорошо,- я еще смущеннее улыбнулась и как-то неловко протянула руку и приобняла его одной рукой. Рома на секунду растерялся, но почти тут же крепко обнял в ответ. Я около минуты балдела в его объятиях, но на этом удовольствие кончилось. Мы оба немного неловко улыбнулись. Я пробежалась взглядом по отряду и как-то смешно пожала плечами, разведя руками. Ромка рассмеялся и подмигнул. Я убежала в комнату, а в ней тихо засмеялась, счастливо и очень широко улыбаясь. Нет, я честно пыталась сдержаться, но счастливая улыбка сама собой появлялась на лице. Когда же мой любимый вожатый заглянул в комнату, я резко рванула в сторону, закрывая лицо полотенцем, которое на тот момент к счастью было у меня в руках. Но чего я совсем не ожидала, так это реакции Ромки.

- Ты в порядке?- он обнял сзади, наклонив лицо к моему. Горячее дыхание обожгло щеку, которая мгновенно стала красной. Я замерла, дыхание участилось, по телу прошла дрожь, руки вспотели, сердце также забилось чаще. Чертовщина. Что со мной происходит?!

- Эй, что случилось?- нежный звук его голоса заставил встать в горле комок. Я закашлялась, согнулась пополам, пытаясь откашляться, даже слезы на глазах выступили. Роме, по-видимому надоел этот концерт и он просто развернул меня к себе за плечи, серьезно глядя в лицо. Пока я любовалась его лицом, оно стало обеспокоенным.

- Ты что, плакала? Милая, ну что случилось?- тихо спросил он, но не дождавшись ответа, прижал меня к себе, гладя по голове.

«Он думал что я плачу, и лишь поэтому решил успокоить»,- проскочила в голове отрезвляющая мысль, но тут же погасла, так как я просто растаяла. Ромка, почувствовав это, осторожно отпустил меня и отстранил, удивленно глядя в лицо.

- Тебя не поймешь,- улыбаясь во все 32, произнес он и вышел, похлопав по плечу. Я снова улыбнулась, и чуть было не взлетела к потолку на воображаемых крыльях.

Но, помимо хорошего, в этом было кое-что плохое: Рома начал замечать странности в моем поведении.

Когда мы строились в столовую, при расчете, Рома легко коснулся моего плеча. Через меня будто разряд тока прошел, я вздрогнула и судорожно поймала ртом воздух. Ромка остановился и достаточно долго и внимательно вглядывался в мое лицо. Я вмиг покраснела и опустила взгляд. Рома тихо кашлянул и прошел дальше, дабы не привлекать внимания. Слава, Богу, никто ничего не заметил.

Все следующие дни Рома пытался поговорить со мной, но я всегда сбегала под предлогом супер-мега-важных дел, либо завязывала с первым встречным разговор об архиважных вопросах. С этой минуты я стала намного внимательнее и осторожнее. Издали любовалась его глазами, но стоило тому поймать мой взгляд, я мгновенно опускала глаза. Один раз, когда он играл на гитаре и пел, прикрыв глаза, я сделала прекрасное фото и теперь большую часть свободного времени развлекалась тем, что рассматривала ее во всех подробностях, увеличивала, уменьшала, заучивала наизусть.

Настя тоже как-то странно стала поглядывать на меня, время от времени она переговаривалась с Ромой, а тот кивал и или грустно качал головой.

Я старалась быть еще осторожнее, не появлялась одна нигде, везде ходила исключительно с толпой. Но все же, Рома с Настей меня отловили.

Вечер. До сна осталось полчаса. Я торопливо шла по коридору, стараясь как можно быстрее добраться до своей комнаты. Но тут, из темноты высунулась рука и осторожно взяла меня за руку, потянула в другую сторону. Сначала, я испугалась, но увидев знакомые карие глаза и легкую улыбку, успокоилась. Рома кивнул головой и пошел в каком-то известном ему направлении, утягивая меня за собой. Да, я и не сопротивлялась, хотя знала о чем пойдет разговор. Ромка отвел меня в комнату вожатых и закрыл дверь на ключ. Я села на диванчик, положила руки на колени и опустила взгляд.

- Скажи, как ты себя чувствуешь?- я аж вскинула глаза на него, такая простая и мягкая интонация у него была.

- Х-х-хорошо,- заикаясь, выдавила я из себя.

- Не похоже. У тебя вид не человека, у которого все хорошо, а человека, подавленного и сломленного судьбой,- тихо проговорил он. Я всегда удивлялась, как он умеет говорить такие простые вещи так красиво.

- Ты же знаешь,- на одном дыхании проговорила я, решительно поднимая голову, ладони, доселе свободно лежащие на коленях, теперь сжаты в кулаки.

- Да,- просто ответил он, не глядя на меня.

- И ничего не сделаешь?- с нажимом спросила я, подавшись вперед. Не знаю, что на меня нашло.

- А, ничего,- так же просто ответил он, переводя взгляд на меня.

- Хорошо,- я встала, твердым и быстрым шагом прошла к двери, повернула ключ в замке и хотела выйти, но Рома перехватил меня поперек талии, удерживая. Я тихо взвизгнула, выворачиваясь, и толкнула дверь, пулей вылетев в коридор. Забежала в первую попавшуюся комнату и захлопнула дверь, подняв лицо к потолку, пытаясь заставить проклятые слезы течь обратно, но они все же текли по щекам, не останавливаясь. Протерев глаза, я увидела обеспокоенные и удивленные лица ребят.

- Простите, я ошиблась. Только никому не говорите, ладно?- не дождавшись ответа, я выглянула в коридор и с облегчением отметила, что там никого нет. Я вышла в коридор и нашла-таки свою комнату, зашла в нее, прошла к кровати и легла, накрывшись с головой одеялом. Девчонки так и стояли-сидели-лежали-бежали с удивленными лицами. Я слышала сквозь свои тихие всхлипы и слезы, как заходил Рома, и девочки хором говорили: «Спокойной ночи, Рома!» Я притихла, затем уснула.

Следующего утра я боялась страшно, но все обошлось. Рома поздоровался немного сухо, но поздоровался! Ну, а затем, дни потекли как единый ручей – я совсем не следила за временем.

И вот, всех огорошили новостью, что завтра мы уезжаем. Вечерний огонек, Ромка пел песни, играя на гитаре, в глазах стояли слезы. Я же тихо плакала, но это никого не удивляло – плакали все, ведь они уезжали от друзей. А у меня разрывалось сердце. Поэтому, вечером я долго и кропотливо плела браслет, вплетая бисер и избегая малейших косяков. Впервые, у меня получилась идеальная фенечка. Потом, я написала на полупрозрачной бумаге, записку буквально в пару слов и сбрызнула каплей духов. А затем, прокралась в комнату вожатых и оставила на столе Ромки. Вроде, меня никто не видел, так что я спала почти спокойно. Все же, я немного боялась, что он не примет мой подарок. Просто боялась.

И утром, когда все в последний раз пошли завтракать, я вытягивала шею, пытаясь разглядеть Рому. Разглядев, сникла. Браслета у него на руке не было. Рома поймал мой взгляд, но отвел его, глядя в сторону, а затем пожал плечами, держа руки в карманах. Все эти томительные десять минут, я ковырялась ложкой в каше и катала из хлеба шарики, но так ничего и не съела, лишь выпила весь чай.

После, мы прощались с вожатыми. Я сделала мягкое лицо и обняла Настю, а потом отвернулась, будто вытереть слезы, а на самом деле – чтобы не видеть, как наши девчонки обнимают Рому. Но тут он, а это был именно он, подошел и крепко обнял одной рукой. Не успела я удивиться, как меня подхватило и понесло одной «волной» орущих детей. Я остановилась и с криком: «Подождите!» стала расталкивать толпу, вставая на цыпочки и пытаясь высмотреть его. А потом увидела улыбающегося и машущего Рому. Я прищурилась, а потом радостно вскрикнула и замахала сразу обеими руками.

У Ромки на второй руке красовался желто-зеленый-голубой браслет.

- Я не забуду!- мы выкрикнули это вместе, даже не сговариваясь.

И пусть мы больше не встретимся, и любовь, что была в лагере, была не взаимна, но она была. И она была прекрасна.