Ничто не вечно под Луной

Ничто не вечно под Луной. Но и Луна не вечна.

Одной ночью путник возвращался домой. Он шел меж полей с ветряными электростанциями, перешел мост, освещенный китайскими фонариками. Брел мимо свалки, где лежали старые советские учебники, разбитые пустые бутылки, тряпье, строительный мусор, перья падших ангелов, волосы леших, хвосты чертей, клыки гулей. Запах мусорных куч резко контрастировал с запахом соснового бора. Человек перешел старую железную дорогу и углубился в лес. Он ходил здесь много раз и ничего не боялся, но на всякий случай нащупал висящий на поясе нож. Война и годы странствий приучили его к тому, что опасность может исходить отовсюду. Когда позади раздались шаги, то он насторожился. Кто-то явно хотел его догнать.

- Сигареточки не будет? – раздался запыхавшийся женский голос.

Это была девушка. На вид ей было не больше восемнадцати. Путник покачал головой.

- Вы до дач идете?

Путник кивнул головой. Дальше они пошли вместе. Шумел ветер, квакали вдалеке лягушки, носились с истошным криком стрижи. В небе светила полная луна. Когда они вышли на просеку, то путник смог разглядеть лицо девушки. Белое. Черные волосы падали до пояса. Одета она была бедно, но эффектно. Черно платье с высоким поясом, легкие полусапоги, несмотря на то, что стояло жаркое лето, а запястье украшал браслет с черепом. Несмотря на внешний вид, она нисколько не напоминала женщину в стиле декаданс или как говорили когда-то давно, гота. Все ее движения были суетливыми и нервными. Она постоянно что-то весело спрашивала, а когда они вышли к небольшой полянке, то сказала:

- Я знаю легенду про девушку, которая танцевала на поляне.

- Ну расскажите, - ответил путник.

Несмотря на то, что путнику назойливая спутница немного надоела, отмахиваться и строить из себя нелюдима ему так же не хотелось.

- На поляне танцевала красивая девушка. Ее увидели поэт, философ и врач. Врач воскликнул: «Она танцует, так как у нее здоровый молодой организм. Посмотрите на ее прекрасное тело». Поэт перебил его: «Нет, она танцует, так как она и есть сама жизнь. Она весна. Она высшая точка наслаждения и хрупкое украшение жизни». Философ согласился и добавил, что девушка есть прекраснейшая иллюзия Вселенской воли, единственное, что утешает человека. А суккуб ничего не сказала, а просто ссыпала три души в свою корзиночку. Ну как вам сказочка?

- Я где-то ее уже слышал и даже сам вроде рассказывал.

- А что бы вы подумали, увидав на поляне танцующую девушку.

- Она бухая. Накуренная. Или е%анутая.

- Вот вы грубый. Я всегда видела вас только грубым. Матерящимся. Решила встретиться, когда все хорошо у вас, когда покой и тишина, а вы, оказывается всегда такой злой

- Интересно, где же вы меня видели?

- В Узбекистане. На войне еще, во время Черного котла. И в тюрьме.

- Черный котел… Что вы врете! – он хотел обрушить на девушку весь свой гнев, но потом передумал.

Вдруг она и вправду там была.

- Все небо было исписано ракетами. Мины убивали больше, чем танки. 35 рота погибла вся разом…

- Да. Страшно. Это был мой единственный крупный бой. Я даже не знаю убил ли кого-то. Может и убил. Не хочу вспоминать. Потом только так, стычки… В них я убивал, точно помню. Командир мне не давал глядеть на трупы. После боя их складывали в ряд.

- В тюрьме тоже страшно.

- Слушайте! Вот в тюрьме, вас я точно не помню. Зачем вы врете? – путника вновь обуяла злость.

Они шли какое-то время, не разговаривая. Потом, когда впереди показался дом путника, девушка надула губы и сказала:

- Злой вы. Не хочу с вами общаться. Но мы еще встретимся. Когда-нибудь.

Развернувшись, она пошла по проселочной дороге.

На крыльце под фонарем, где кружились мошки, стояла Эвелина.

- Ну что, вернулся? – произнесла она, улыбаясь.

Лицо ее было мягкое. За все годы знакомства, путник так и не узнал, плачет ли она. Прошло много лет, но она так и осталась, как в молодости. Рыжие волосы до плеч, белая кожа, глаза, напоминавшие глаза белки или ласки, глаза, которые грели и растворяли. Руки с тонкими длинными пальцами, которые умели и гладить ребенка, и крутить фаеры, и ласкать мужчину, и вскрывать тела на операции. Подойдя ближе, путник обнял ее тонкое тело.

- Мне по пути какая девка попалась. Видела ее отсюда, да? Чушь всякую несла, легенду рассказывала про суккуба, которую ты мне в юности сообщила. Я подумал, что она бухая, обкуренная или немного того.

- Это смерть.

Путник вздрогнул.

- Да, это смерть. И она редко бывает нормальной, за что ее так не любят люди. Смерть всегда внезапна, приходит не вовремя, странна и непонятна, печальна и зла. А еще она любит гулять ночами. Тебя смерть видела несколько раз, но ты ускользал из ее объятий. Вот она и решила с тобой поговорить.

- Смерть, значит…

- Я ухожу завтра утром. Надо такси будет заказать.

- Как? Куда? Но ты же обещала остаться до двадцатого.

- Не могу. Прости, - Эвелина уткнулась в плечо путника, когда он ее обнял, - я плохая. Я люблю его. Ты… Прости, ты только друг… Ну не думал ли ты, что я так просто возьму и к тебе перееду... Нам же не по двадцать лет…

С ее глаз катились слезы.