Зарегистрируйтесь и войдите на сайт:
Литературный клуб «Я - Писатель» - это сайт, созданный как для начинающих писателей и поэтов, так и для опытных любителей, готовых поделиться своим творчеством со всем миром. Публикуйте произведения, участвуйте в обсуждении работ, делитесь опытом, читайте интересные произведения!

Сны гарантируют счастье

Добавить в избранное

Иногда мне кажется, что я помню свою прошлую жизнь. Подсознание постоянно подсовывает мне сцены из глубины веков. Это, конечно, мои сны, но я в них так реальна, что не остается сомнений, что это действительно когда-то случилось со мной.

У меня шикарное платье небесно голубого цвета, и все мои мысли только о предстоящем бале. Я не спала прошлую ночь, примеряя все новые и новые наряды. Кажется, я влюблена, и мой избранник будет завтра на нашем празднике. Я бегу по зале, кружась, представляя, как буду танцевать, и как сойдут с ума от восторга и восхищения все мои поклонники.

- Катерина, - слышу я бабушкин голос. Бабушка стоит в дверях в залу.

- Да, бабушка. Зачем же ты встала? Как твоя спина? – я спешу к ней, помогаю дойти до кресла и усаживаю ее, обложив подушками со всех сторон.

- Ничего, у каждого свой срок, - говорит бабушка.

Мое настроение сразу становится грустным. Я всегда переживаю, если с кем-то из моих родных случается несчастье.

- Ну-ну, не печалься, внученька, завтра такой день! – успокаивает бабушка. - Ты должна быть самой красивой и самой счастливой в свой День рождения.

- Ой, бабушка, я так жду этого. У нас будет замечательный бал!

- Знаю, знаю, - улыбается бабушка, - Уже столько лет балы Персецких считаются самыми изысканными в уезде. Но, Катя, я спустилась сюда не для того, чтобы предаваться воспоминаниям. Я специально ждала, когда ты останешься одна в доме, чтобы подарить тебе одну вещицу.

Бабушка роется в складках своей юбки, наконец, находит маленький узелочек из бархатной ткани и протягивает мне. Я разворачиваю его и вижу перед собой кольцо, очень красивое, крупное, с тремя небольшими бриллиантами и замысловатым рисунком: среди множества завитков как бы проглядывает что-то квадратное. Ну а рядом, как обычно, на всех наших украшениях вензель семьи Персецких.

- Ой, бабушка, какое оно замечательное, я его никогда у тебя не видела!

- Да, оно очень красивое. Это наша фамильная драгоценность. Когда я была такая, как ты, моя бабушка подарила мне это кольцо, взяв обещание, что я сохраню его для моей внучки и подарю ей в день восемнадцатилетия. Хотя мне бабушка говорила, что носить его нужно осторожно, а лучше вообще беречь подальше от людских глаз. Я понимаю, что завтра тебе будет не до старухи, поэтому делаю это сегодня. Я дарю его тебе.

С этими словами я надеваю колечко на палец, и бриллианты искрятся в лучах солнечного света. Восторг заполняет меня всю. Я обнимаю и целую свою любимую бабушку.

- Бабулечка, миленькая, спасибо за такой роскошный подарок!

- Носи на здоровье, Катюша!

Я снова обнимаю бабушку.

- И знаешь, Катя, моя бабушка, старая княгиня, не объяснила мне, почему я должна была прятать всю свою жизнь эту красоту, я же так любила драгоценности, но носить это кольцо так и не посмела. Боялась ее кары.

Я сразу приуныла.

- Но, внученька, я тебя не обременю такими условиями. Ты молодая, красивая, и тебе так к лицу украшения. Носи на здоровье, а когда, станешь такой же дряхлой как я, подари колечко своей внучке от нас обеих.

Я еще раз целую бабушку, любуюсь ее подарком.

- Устала. Пойду к себе, - говорит бабушка, поднимаясь с кресла.

- Я помогу тебе дойти до комнаты, - подбегаю я, подставляя свое плечо.

В следующее утро я просыпаюсь раньше обычного. «Наконец-то настал долгожданный день!» - радуюсь я. Волна счастья захватывает меня, вот-вот, через несколько часов я буду веселиться и принимать подарки. И он – мой сказочный принц, заключив в объятья, закружит меня в торжественном вальсе! Часы приготовления пролетают словно одно мгновение. Я надеваю самое красивое платье, с множеством рюшей, вышивок и каменьев, свое любимое бриллиантовое колье, аккуратные серьги, тонкий, как нитка, браслет, и подаренное вчера бабушкой кольцо. Ах, как все красиво, как гармонирует! Безусловно, я буду самой обворожительной на этом празднике!

С улицы слышится шум, стучат колеса, поскрипывают кареты - гости начинают прибывать. Наш новый привратник Алексей стоит у дверей, приглашая гостей пройти в залу. Сердце замирает, я вижу среди гостей его – моего избранника, но спуститься к нему не могу, по правилам наших приемов, виновник торжества появляется последним. Я тороплю время. Когда же, когда же….

Наконец, я слышу голос моего отца, «Прошу приветствовать именинницу! Екатерина!». Я вздыхаю поглубже и делаю первый шаг по лестнице. Все замолкают, не считая оркестра, играющего тихую музыку. Это фурор! Дамы несколько расстроены моим видом, завистливо рассматривают мой наряд, но мне наплевать на это. Мужчины же не могут отвести от меня глаз, смотрят с восхищением, а кое-кто даже и с вожделением! Но самые влюбленные глаза, конечно, у моего избранника.

Отец провожает меня в центр залы, и начинается праздник. Танцы, закуски, напитки… Голова идет кругом от выпитого вина и любви, и я танцую, не останавливаясь. К вечеру, когда начинает темнеть, мы переходим в сад. Уже немного уставшим гостям, я предлагаю сыграть в прятки. Я это делаю непринужденно, но мысли мои о том, что только так я смогу побыть хотя бы несколько минут наедине с моим принцем. Он знает, что я спрячусь за дальней беседкой на краю сада, когда мы танцевали, я шепнула ему об этом.

Всем молодым парням и девушкам нравится моя идея, и они принимают ее, видимо преследуя свои цели. Я бегу в сад, к выбранному месту, и жду, затаясь, своего возлюбленного. Я слышу шаги, вот он, еще секунда, и я смогу обнять его! И в этот момент я чувствую, как чья-то рука ложится на мое плечо, около лица мелькает какая-то вонючая тряпка, я чувствую, как с пальца неаккуратно стягивают бабушкино кольцо. Я пытаюсь закричать, но голоса нет, я проваливаюсь в темноту, понимая, что теряю сознание….


В ужасе я открыла глаза, холодный пот струился по спине. Мне даже показалось, что я кричала. Я оглянулась - все нормально, моя комната, моя кровать, мой пес - доберман Чарлик. Надо же присниться такому! Я посмотрела на руки, дрожь после кошмара не прошла. Но самое главное, кольцо мое было на месте. Надо же, только что я видела во сне, как его у меня украли. Интересно, кто это был?

Рука была мокрая. По утрам Чарлик облизывает мне руки, это его способ будить меня. Я посмотрела на часы. Шесть тридцать. Пора вставать, собираться на работу.

Сегодня ответственный день, в Галерее организуется выставка частной коллекции Жана Огюста Доминика Энгра – известного французского художника девятнадцатого века. Это моя первая такая крупная выставка, до нее были фотоработы, картины и скульптуры современных мастеров. Старинную же коллекцию художника с мировым именем мы выставляли впервые, к тому же надо было организовать надежную охрану, и застраховать все возможные риски.

Надо сказать, Галерея мне досталась случайно. Друг моего отца, ее бывший владелец, находясь на грани разорения, начал пить горькую. Привыкший жить на широкую ногу, он стал занимать солидные суммы, которые в миг куда-то испарялись. Желающих вернуть себе одолженные деньги становилось все больше и больше. И уже вставал вопрос о том, чтобы продать Галерею и выплатить долги. Но мой отец, поместив своего приятеля в наркологический центр, и заручившись всеми необходимыми документами, в том числе и согласием друга, Галерею переоформил на меня, с тем, чтобы ее не отобрали. Через пару месяцев папин друг умер, а я стала директором Галереи уже с чистой совестью.

Я выгуляла Чарлика, выпила кофе, и поехала на работу, погруженная в мысли о предстоящей выставке.

В Галерее кипела работа. Мои подчиненные – всего пять человек были заняты своими делами. Подъехала машина, специально оборудованная для перевозки старинных картин, и рабочие с превеликой осторожностью выгружали ценности. Переживаниям моим не было предела. Но пока все подготовительные работы проходили по плану. К вечеру удалось уладить все формальности, и мы начали вывешивать картины, прикидывая, где они будут более выгодно смотреться.

Картины были великолепны.

- Прям, выставка любви! – заметила Юлька, моя подружка и мой бухгалтер по совместительству, - Ты только посмотри, везде либо влюбленные парочки, либо голые женщины с пышными формами, либо мамашки с малышами, полная идиллия! Аж, завидно!

И действительно, было чему позавидовать, особенно нам с Юлькой. Мы с детства росли вместе. И дачи у нас по соседству были, и в школу в одну ходили. Юлька после школы замуж выскочила, но неудачно, пару лет промучилась и ушла от своего благоверного. У меня тоже как-то не клеилось в личной жизни. То нахалы попадались, то альфонсы. Последний мой оказался два в одном, мало того, что изменял мне направо и налево, так еще и обобрать меня попытался, хорошо, что я во время раскусила его и нажаловалась дяде Саше - другу нашей семьи и начальнику службы безопасности в папиной корпорации.

- Ничего, на нашей улице тоже праздник будет, - подбодрила я Юльку и тихо добавила, - Может быть когда-нибудь.

На сегодня мы закончили, выставка была готова к приему посетителей. В Галерее оставили дежурное освещение, и я в последний раз прошлась по обоим залам, чтобы окончательно убедиться, что все в порядке. В дальнем зале было немного темнее, и какое-то непонятное чувство охватило меня, было такое ощущение, что на меня кто-то смотрит. Я огляделась - никого. Да и кто может здесь быть, если все мои рабочие уже разошлись, а охрана размещена в холле. Еще раз взглянула на картины, и снова мурашки пробежали по телу. Взгляд зацепился за картину с молодой парой в самом дальнем углу. Не самое удачное место, света там не достаточно, да и сама картина темновата. Но сил уже не было что-то менять местами, к тому же сама бы я и не справилась, пришлось бы отключать сигнализацию, по крайней мере, от двух картин, а этим может заниматься только Сергей – мой специалист по всей этой электронике. Да и сами картины, хоть и не большие по размеру, но из-за мощных рам весят немало.

Как говориться, утро вечера мудренее. Я вышла из зала, решив, что завтра что-нибудь придумаю. Да и вообще может быть при нормальном освещении, все не так уж и плохо.

Была уже полночь, когда я, выгуляв Чарлика и приняв ванную, наконец-то доползла до кровати. И только, когда улеглась, я поняла, как же я устала сегодня. Я закрыла глаза, но мыслями была в Галерее, еще раз прокручивая всю сегодняшнюю подготовку. В моих воспоминаниях я вернулась к неудачно повешенной картине, и в этот момент, наконец, заснула.


Сны были жутковатые, то мою Галерею ограбили, то меня не пускали какие-то люди на работу, то дорогостоящие картины падали со стен. В общем, вчерашние переживания о выставке сказались и на моем сне. Промучившись до шести утра, я решила, что так издеваться над собой нельзя, и пошла готовить себе завтрак. Чарлик был несказанно рад, что наша с ним прогулка несколько затянулась. На улице было по-утреннему свежо, и пахло цветущим жасмином. Домой совершенно не хотелось, но надо было собираться на работу.

В Галерею я приехала первой. Ничего за ночь не произошло, я посмеялась над своими ночными кошмарами, и решила для себя, что нельзя все принимать так близко к сердцу. Выставка продлится три дня, и после нее я, скорее всего, съезжу куда-нибудь отдохнуть, чтобы нервы привести в порядок.

Через полчаса начали подтягиваться мои подчиненные. Мы все вместе пробежались по залам, я отметила, что все не так уж плохо, и все картины освещены, как положено, даже та, которая привлекла мое внимание вчера. Только я решила рассказать Сергею про мою вчерашнюю идею перевесить картину, как охрана доложила, что первые посетители уже пришли. И я, как хозяйка, поспешила встречать гостей.

Выставка имела бешеный успех. Гости шли валом, кого я только не увидела в Галерее за эти три дня: и известные коллекционеры, и искусствоведы из Москвы, и публичные особы, строящие из себя ценителей искусства, и мои друзья художники и фотографы, и просто любопытные граждане. Все восхищались работами Энгра и мной, как организатором. Я жутко уставала, но усталость была такой блаженной, что я старалась ее не замечать.

В последний день выставки, проводив последнего гостя, и вздохнув с облегчением, я решила сама насладиться работами великого мастера, не думая ни о чем, кроме них. Я начала с дальнего зала, с того - самого темного, на мой взгляд, угла. Я подошла поближе к той картине, на которую обратила внимание еще перед выставкой.

Это был портрет очень красивых молодых людей. Парень был изображен мужественным, волевым и очень влюбленным. Девушка была просто прекрасна, с озорной улыбкой и томным взглядом. Это была состоятельная пара, видимо, королевских кровей, судя по их одеждам и украшениям. Молодой человек имел весьма респектабельный вид с крупным медальоном на мощной золотой цепочке, на его пальцах красовались несколько перстней с большими рубинами. Дама была осыпана бриллиантами: потрясающая диадема, колье, браслеты, все сверкало и переливалось, как будто это реальные камни, а не картина. Ее хрупкая ручка сжимала белую розу – несомненно подаренную женихом.

Я рассматривала картину, и вдруг сердце мое подпрыгнуло к горлу и резко провалилось куда-то в низ живота. Я просто остолбенела, когда разглядела на девушке Энгра, на той самой ручке с розой, мое кольцо. Да это было оно, тот же орнамент, те же три небольших камешка. Это какая-то фантастика! Я знала, что мое кольцо старинное, но что оно могло принадлежать кому-то из рода голубых кровей, я и предположить не могла. Забыв о том, что картины стоят на сигнализации, я подошла слишком близко и только хотела потрогать свое кольцо на картине, как услышала за спиной голос мужчины.

- Не надо, Екатерина Дмитриевна, не трогайте, только шуму наделаете.

Не ожидая появления кого-либо постороннего, я мигом отскочила от картины, и только тогда заметила, что в середине зала стоит молодой человек и разглядывает меня.

- Вы тоже заметили? – спросил он.

Я почему-то испугалась его вопроса и как можно более равнодушно спросила:

- Что я тоже заметила?

- Что барышня с картины очень похожа на Вас.

- Ерунда, - парировала я, но краем глаза все-таки еще раз глянула на картину. Сходство, надо сказать, действительно было поразительным, как только я сразу не увидела этого! Очень хотелось снова повернуться к картине, поставить рядом зеркало и сравнить себя с этой девушкой. Но я не могла себе этого позволить в присутствии постороннего мужчины.

- Я просто восхищен выставкой, многие работы я видел только в каталогах. Завидую владельцу такой коллекции.

- Кстати, о выставке, – спохватилась я, - Мы вообще-то уже закрыты, что Вы тут делаете?

- Екатерина Дмитриевна, Вы только не ругайтесь. Дело в том, что я вчера был тут, и был поражен, как девушка Энгра похожа на Вас. Такое ощущение, что это Вы в старинном наряде.

- И что?

- Да ничего, я решил, что после выставки подойду к Вам и обращу Ваше внимание на это.

- Зачем?

- Считал, что будет несправедливо, если Вы не заметите такое удивительное сходство.

- Спасибо, что подсказали, я действительно не обратила бы внимания.

- Да не за что. Я Андрей - начинающий коллекционер, - представился молодой человек и протянул мне руку.

- Очень приятно, - улыбнулась я, а сама подумала: «Ну вот, еще один красивый нахал клеится».

Он взял меня за руку и несколько задержал в своей, смотря прямо в глаза. Потом наклонился и поцеловал. Я выдернула руку, по-моему, слишком резко, но это было непроизвольное движение, почему-то я испугалась, что он, разглядев мое кольцо на пальце, сообразит, что это украшение девушки с картины. А мне как-то этого совсем не хотелось, хотя объяснить почему, я не могла.

- И я очень рад, что, наконец, смог познакомиться с Вами, Екатерина.

Я не нашлась, что ответить и направилась к выходу, подальше от картины, поближе к охране. Мой новый знакомый тащился за мной до самой машины. Уже садясь за руль, я из вежливости спросила, не подвезти ли его, на что Андрей, несказанно обрадовавшись, естественно согласился. Честно говоря, Андрей показался мне очень симпатичным: высокий, атлетически сложенный, голубоглазый брюнет, стильно, а главное, чисто одетый. Он был в моем вкусе, и, если бы он пригласил меня куда-нибудь, хотя бы выпить чашку кофе, я бы с удовольствием согласилась. Но он не пригласил, а только пялился на меня всю дорогу и блаженно улыбался.

Я высадила его у торгового центра, где у него был припаркован автомобиль, и отправилась домой, злясь на себя за то, что не хватило ума самой его позвать поужинать или хотя бы намекнуть на это.


На следующий день с утра в Галерее работа шла полным ходом. Снимали и упаковывали картины, грузили их в спецмашину. Юлька что-то подсчитывала, и торжественно объявила, что Галерея получила неплохую прибыль от выставки. Приехал сам Федонский Илья Константинович – тот самый коллекционер наших картин Энгра и лично поздравил меня с успехом, намекнув, что в скором времени мне снова придется организовать выставку коллекции его друга. Меня так и подмывало спросить его, где он приобрел картину практически с моим изображением, но я по неизвестным мне самой причинам пока не хотела обращать его внимание на наше сходство. И я начала издалека:

- Илья Константинович, это Вас надо благодарить, а не меня. Я всего лишь организую выставки. Если бы не коллекционеры, мы бы пропали.

- Да, Вы правы, Катя. Но с другой стороны, организация выставки – это такая сложная работа. Придут же посмотреть не только простые граждане, но и истинные ценители, и нужно, чтобы все остались довольны.

- В этот раз все вроде обошлось, всем понравилось. По крайней мере, критики я не слышала. Но думаю, это потому, что было на что посмотреть. У Вас потрясающая коллекция. Как Вы умудрились собрать столько картин?

- Эх, Катюша, по всякому мне эти картины доставались. Что-то на аукционе, конечно, приобрел, а что-то практически задаром получил.

- За даром? Как это? По-моему каждая из картин целое состояние стоит, - удивилась я.

- Да, сейчас – целое состояние, но когда я совершенно случайно нашел вот эту картину, - Федонский показал на полотно, которое проносили рабочие, и у меня бешено застучало сердце, - Она для меня не стоила ни копейки. На тот момент, правда, я даже и не думал, что это подлинник Энгра.

В этот момент у Федонского зазвонил мобильный, и нам пришлось прервать разговор. От нетерпения я готова была вырвать из его рук телефон и запустить им в стену. Ведь меня интересовала именно та картина, которую сейчас бережно упаковывали рабочие.

После телефонного разговора Федонский выглядел очень счастливым, и, видимо, на моем лице застыл немой вопрос, отчего такие изменения, потому что Илья Константинович, окинув взглядом зал, торжественно сообщил, что у него родился внук. Мои сотрудники зааплодировали, и принялись поздравлять новоиспеченного дедулю, а я, кусая ногти, стала думать, как же нам вернуться к разговору о картине. Поэтому я, изобразив самую счастливую улыбку, обратилась к коллекционеру:

- Ну, Илья Константинович, поздравляю Вас с радостным событием! Это же Ваш первый внучок?

- Первый. Но, надеюсь, не последний, - Федонский прослезился от радости, - Ой, Катя, я так счастлив! Ты даже не представляешь, как я переживал, когда мою Иринку сегодня ночью в больницу увезли! Но теперь все позади. Мальчишка! Наследник!

- А не пойти ли нам с Вами отметить это событие? – выпалила я, сама удивившись своей наглости.

Но Илья Константинович, кажется, совершенно не был удивлен:

- С большим удовольствием!

Оставив Юльку за старшую и сделав все необходимые распоряжения, уже через десять минут мы с Федонским сидели в кафе напротив Галереи.

Выпив по бокалу коктейля за здоровье новорожденного, и выслушав еще раз все мои поздравления, коллекционер неожиданно спросил:

- Так о чем мы с Вами, Катя, разговаривали, перед тем, как мне позвонили из роддома?

«Вот что значит деловой человек!» - подумала я и облегченно вздохнула:

- О том, как Вы приобрели картину с влюбленной парой.

- Ах да. Признаться, рождение внука выбило меня немножко из колеи, но теперь я готов Вам все рассказать. Дело в том, что та картина появилась у меня первой. Но коллекционером я стал, гораздо позже. Двадцать лет назад я работал простым реставратором в одном московском музее. Зарплата не Бог весть какая, но все же я смог накопить необходимую сумму, чтобы исполнить желание всей моей жизни – отправиться во Францию. Как реставратор я зарекомендовал себя очень хорошо, поэтому руководство музея сумело мне оформить, так называемую, командировку за свой счет. Время было непростое, границы закрыты, и тут такая удача! Для меня было забронировано место в гостевом доме в пригороде Парижа. Дом был, надо сказать, шикарный, конечно, для тех, кто разбирается в архитектуре. Это был скорее замок, хотя очень небольшого размера, и несколько захламленный. Заправляла этим отелем старая дама, фамилия у нее была – не выговоришь. А вот имя очень красивое – Луиза. Гостей было немного, в основном – туристы. Я целыми днями пропадал в парижских музеях, знакомился с местными реставраторами, и приходил домой жутко голодный и усталый. Мадам Луиза – так все называли старушку, всегда ждала меня и подавала ужин, а за ужином рассказывала про свою жизнь. Кстати сказать, французский я знаю неплохо. Оказывается, гостевой дом открыл ее муж в тридцатых годах, а до этого замок двести лет принадлежал одному дворянскому роду, выходцам из России, потомки которых теперь уже, конечно, считают себя французами. Мадам Луиза была ко мне очень добра. И однажды за бутылочкой хорошего французского вина, она рассказала, что на чердаке замка есть кое-какие вещи бывших хозяев, в том числе и несколько картин. И если мне это интересно, то она даст мне ключ от чердачного помещения. Еще бы мне не было интересно! Весь следующий день я провел на чердаке замка, разбирая многочисленные письма, написанные вперемешку на русском и французском языках. Это была история нескольких поколений одной русской семьи, эмигрировавшей во Францию еще в девятнадцатом веке. Честно говоря, я тогда очень увлекся разбором чердака, и совершенно забыл про экскурсии и музеи. А время поджимало, виза заканчивалась, и я договорился с мадам Луизой, что смогу забрать для изучения интересующие меня документы в Россию. Я решил, что расскажу о своей находке своему руководству. Это такие же сумасшедшие люди, как и я. Они сделают все, чтобы наладить дипломатические мосты, и переправить эти бесценные экспонаты в Москву. Дама немного колебалась, но потом, сказав, что раз за столько лет никто из бывших хозяев не появился, то, наверное, не появится уже никогда. На том и порешили. Теперь я до вечера ходил на экскурсии, а после этого все свободное время посвящал чердаку. Кроме документов, надо сказать, было огромное количество и других вещей: мебель, сундуки с одеждой, шкатулки с различными вышивками, кухонная утварь. И мне, как историку, было очень интересно всё, что попадалось под руку. А вот картины я никак не мог найти. Хотя точно помнил, что моя хозяйка говорила про них. Но каждый раз, разыскивая картины, я находил какой-нибудь не менее интересный предмет или документ и с головой уходил в его изучение. За неделю до вылета домой, я возвращался в замок позже обычного, от конечной остановки в Париже до отеля было примерно два с половиной - три километра, можно было дождаться автобуса, но я хотел продлить свое удовольствие от прогулки по Парижу, поэтому пошел пешком. Подходя к повороту на замок, я почувствовал запах гари, а, свернув на прямую дорогу, заметил, что из помещения кухни клубится дым. Пока я бежал еще с полкилометра до отеля, огнем занялась уже почти половина замка, по крайней мере, из окон задних комнат, которые в былые времена предназначались для прислуги, вырывались языки пламени. Я не волновался о своих вещах, документы и деньги я всегда брал с собой. Я волновался о том, что огонь перекинется на чердак, и пропадет все добро, скопленное за столько лет. В ста метрах от горящего замка я увидел четверых наших постояльцев, но мадам Луизы нигде не было. Тут я забеспокоился еще больше, что, если она не успела выйти из дома. Никто не говорил мне ничего конкретного о том, где хозяйка. Накинув на голову куртку, я бросился в замок с парадного входа. Дыма в этой части дома было не так много. Я пробежал к столовой и увидел, что мадам Луиза лежит на полу без сознания. Старушка была маленькой, худенькой, поэтому я с легкостью вынес ее на воздух. Решив, что сейчас в доме еще не очень опасно, я кинулся на чердак. Там дело обстояло хуже, уже занялась некоторая деревянная мебель и бумага. Все, что было можно спасти, я скидывал с чердачного окна, но оно было до того маленьким, что я смог выбросить, только некоторые документы. И тут я увидел ее – девушку неземной красоты, осыпанную бриллиантами и с розой в руке. Да, это была правая половина картины, зарытой под грудой вещей и бумаг. Тем временем, огонь перекинулся на деревянную обшивку стены, где я стоял, как вкопанный, и смотрел на край картины. Где-то раздался сильный треск, и упала, наверное, балка, только тогда я смог прийти в себя, выдернул из кучи картину с прекрасной девушкой, и увидел, что под ней оказалась еще одна. Картины были, хоть и не большие, но невероятно тяжелые. Я схватил их и бросился к выходу, только я спустился с лестницы и достиг парадного входа, как услышал, что начинает обваливаться потолок. Холл уже был полностью задымлен, и кислорода, кажется, совсем не осталось, но какая-то неведомая сила толкала меня к выходу. Переступив порог, и глотнув сравнительно чистого воздуха, я на минуту отключился. Постояльцы оттащили меня и спасенные картины от горящего замка, и я, очнувшись, услышал вой сирены пожарной машины. Но пожарные опоздали. К их приезду замок уже полыхал со всех сторон. Замок-то был выложен из какого-то белого камня, поэтому снаружи он только немного почернел, а вот внутри все пропало. Уже потом нам сказали, что причиной возгорания стало банальное замыкание в электропроводке на кухне.

- А мадам Луиза? Что с ней стало?

- У мадам Луизы, наверное, от испуга, случился сердечный приступ, к тому же она успела наглотаться дыма, и ее не удалось спасти. Мой же подвиг оценили, и вручили грамоту за попытку спасения мадам Луизы, а, кроме того, бесплатно поселили до конца моего пребывания во Франции в очень приличный отель. В той суматохе при пожаре на картины никто не обратил внимания, и я, боясь, что их у меня заберут, спрятал полотна в лесополосе недалеко от сгоревшего замка. Дня через три-четыре состоялись похороны моей хозяйки, и я, конечно, присутствовал на них. Народа было очень мало, человек десять всего. Ее кремировали и, как водится, урну с прахом замуровали в ячейке в стене на местном кладбище. После похорон, я вернулся в свой номер с мыслями о том, что вот так живет-живет человек, раз и нет его. Перед глазами всплыл образ девушки с картины, и только тогда я задумался, а каким образом я смогу вывезти эти картины из Франции. Документов на них никаких нет, и, естественно мне никто не поверит, что мне их просто подарила умершая старушка. Я прикидывал и так, и этак, но все равно получалось, что увезти их я не смогу. По крайней мере, сейчас. Да, тогда я верил, что смогу когда-нибудь еще посетить эту прекрасную страну. Я съездил за картинами, которые уже считал своими, и очень осторожно, обходя всех полицейских стороной, принес их в мой номер. Вот только тогда, я как следует смог рассмотреть полотна. Девушка на них, несомненно, была одна и та же, но в разном возрасте. На картине с молодым человеком она еще совсем юная, а там где одна – уже старше, но не менее красива. После первого, так сказать эстетического осмотра, я начал рассматривать картины, как профессионал, и что-то подсказывало мне, что манерой написания первая картина очень напоминает Жана Огюста Доминика Энгра, но без полной экспертизы, я не был уверен. Вторая же картина была совсем другой, я так и не смог определить мастера. Я рассматривал произведения очень долго, нужно было готовиться к отлету в Москву, а я все еще не знал, что мне делать с картинами. Я решил, что шансов спрятать целиком картины в громоздких рамах, у меня практически нет. Поэтому я аккуратно разобрал рамы, вынул сами полотна и также аккуратно, боясь повредить, свернул их рулоном. Рядом с моим отелем был магазин канцтоваров, я сходил туда и купил два больших тубуса. В один я сложил багеты от рам, а в другой - рулон из полотен. Утром я уже должен был вылетать, и решил еще раз попрощаться со своей хозяйкой. Уже почти стемнело, когда я вместе с тубусами явился на кладбище. Стена с урнами, как ни странно, не выглядела зловеще, и я подошел к знакомой секции. Я обратил внимание, что зацементирована ячейка очень плохо, видно, что раствор не схватился, плита немного покосилась и могла обвалиться в любой момент. Это меня очень расстроило, и я решил на это обратить внимание администрации кладбища. Совсем маленькое здание администрации я нашел быстро, там был только сторож. Я отвел его к стене, и указал на огромную трещину. Сторож мне очень понравился, он проникся проблемой и, сказав, что это так оставлять нельзя, пошел за инструментом. Мы расковыряли некачественный цемент очень быстро. И уже через полчаса плита, закрывающая ячейку, лежала на земле. Сторож отправился наводить раствор, а я принялся изучать секцию. Лучшего места, чтобы спрятать картины, мне было не найти. Я достал урну с прахом моей хозяйки, положил тубусы к дальней стене, и снова поставил урну на место. В секции было совсем темно, да и на улице тоже, поэтому мои черные тубусы были не видны. Через минуту пришел сторож и еще два мужчины, как я понял из администрации кладбища, они поблагодарили меня, что я обратился к ним, и мы все вчетвером поставили плиту на место. На этот раз работа была сделано качественно, и я с легким сердцем отправился в отель.

- И каким же образом картины все-таки оказались у Вас в России? - спросила я.

- Прошло очень много лет, прежде чем я смог вывезти их из Франции. После возвращения в Россию я также работал реставратором в моем музее. Снова копил деньги, и жил так же, как до поездки в Париж. Однажды ко мне пришел один коллекционер, очень старый и богатый человек, покровитель нашего музея, и принес мне на реставрацию одну из картин Энгра, которую он купил на аукционе в Америке за огромные деньги. Картина была в безобразном состоянии, лиц почти не было видно, я почти не спал двое суток, работал и днем, и ночью. Но как выяснилось зря. Я заподозрил, что это не подлинник, когда проанализировал состав краски и холста. Об этом я сообщил коллекционеру, он объяснил, что экспертиза у него имеется, он сделал ее еще в Америке – это настоящий Энгр. Я изучил экспертизу, и пришел к выводу, что ее проводил не профессионал, а какой-то любитель. Мы с нашими музейными экспертами провели собственную экспертизу, и мои опасения подтвердились – это была копия, причем не совсем хорошая, специально состаренная и доведенная до такого плачевного состояния. Коллекционер был ужасно зол. Нет, не на нас. Нам он был благодарен. А вот устроителям аукциона, бывшему владельцу картины, лже-эксперту очень не поздоровилось. Он отсудил у них не только стоимость картины, но и моральный вред, оцененный в Америке в миллион долларов. Неплохое вливание денег. А через три года старый коллекционер умер, и каково было мое удивление, когда однажды ко мне на работу пришел нотариус и сообщил, что я являюсь одним из его наследников. Я только усмехнулся тогда, ну кто я ему, чтобы мне что-то завещать. Музею – да, ему наш старичок всю жизнь помогал, а я при чем, было совершенно не понятно. В день оглашения завещания народу была тьма тьмущая, и родственники, и партнеры, и все, кому не лень. Когда зачитывали завещание, я был поражен, сколько всего было у нашего коллекционера! И дома по всему миру, и кучи ценных бумаг различных предприятий, и, конечно, несколько коллекций произведений искусства. Я уже битый час сидел на оглашении, и потерял интерес ко всему здесь происходящему, когда вдруг неожиданно услышал свое имя.

- Ой, как интересно! И что же Вам досталось? – не выдержала я.

- Да, Катюша, мне тогда тоже было очень интересно, что же мне может достаться от человека, с которым мы общались только однажды. И Вы знаете, мне досталось очень многое. Во-первых, его коллекция картин Энгра, выставку которой Вы как раз и организовывали, ну а во-вторых, акции «Ладоги» на миллион долларов, - закончил Федонский.

Я, признаться, обомлела. И сидела, наверное, с открытым ртом. Потому что Илья Константинович засмеялся и сказал:

- Вот именно также выглядел и я, когда услышал про наследство.

Я тут же закрыла рот, и налила себе стакан воды. Это же просто невероятно, такое огромное состояние!

- А вот и вероятно, - прочитав мои мысли, заметил Федонский. – Кроме того, мне передали письмо от коллекционера, в котором он благодарил меня за то, что я поступил по-честному, и не скрыл от него правду, а наоборот, помог в разоблачении преступников, и ничего не потребовал взамен. Как раз на тот миллион, который он получил в качестве компенсации морального вреда, он приобрел акции «Ладоги» - предприятия по производству художественных красок, и дивиденды уже капали на мой счет, который он каким-то чудным образом открыл на мое имя. Вот так я в одночасье разбогател. Но у старика была одна просьба. Он хотел, чтобы я продолжал его дело, так как кроме меня ему некому довериться, а я как бы проверенный вариант.

- И что за дело? – снова не удержалась я.

- Да ничего сложного. Я должен был помогать своему музею. И ни в коем случае не распродавать коллекцию Энгра. А, наоборот, пополнять ее. Чем я собственно и занимаюсь последние пятнадцать лет.

- Да, дела… - протянула я, - впору кино снимать.

- Ну, может быть когда-нибудь напишу мемуары, а Вам завещаю снять по ним сериал, - засмеялся Федонский.

Я, слушая эту потрясающую историю, уже успела забыть о сути нашего с ним разговора, когда Илья Константинович продолжил:

- Итак, я стал коллекционером работ Энгра, и мне пришлось немало поездить по миру с выставками его работ. В Париже я купил квартиру, и каждое посещение Франции я навещаю мадам Луизу. Три года назад я организовал выставку в Париже, и как обычно приехал на кладбище. Подойдя к нужной ячейке, сердце мое оборвалось, на месте плиты зияла дыра, я бросился со всех ног в администрацию, и выяснил, что этой ночью вандалы повредили половину кладбища. Меня заверили, что в ближайшую неделю тут будет наведен порядок, я сделал небольшое пожертвование, с просьбой в первую очередь восстановить секцию мадам Луизы. Я вернулся к нужной ячейке и протянул в дыру руку, мои тубусы за урной были на месте. Я постарался немного отодвинуть урну, но у меня ничего не вышло. Пришлось немного поковыряться в стене, чтобы дыра стала побольше. Наконец, через двадцать минут от плиты откололся значительный кусок, и я смог достать урну и мои тубусы. Поставив прах мадам Луизы на место, я положил в открытую ячейку цветы, извинился, что потревожил ее, и ушел домой. Теперь мне ничего не стоило составить документы на эти две картины, чтобы я смог вывезти их из Франции. Я сделал экспертизу обоих картин, и не ошибся, действительно та картина, с влюбленными – работа Энгра. А вот другая – художника, о котором я никогда не слышал. Но очень красивая и качественная работа.

- И где она сейчас?

- Я ее не вожу на выставки, она висит у меня дома, и я каждый раз любуюсь девушкой с картины.

- И неужели Вы не выяснили, кто она? – спросила я.

- Ну почему же. Как раз на этой картине, которая у меня дома, с обратной стороны есть дарственная надпись.

У меня забилось сердце в бешеном темпе:

- Ну не тяните же, Илья Константинович, что там написано?

- Тебе дословно?

Я кивнула.

- Дословно это звучит так: моей сестре Екатерине от брата Петра Персецкого.

Услышав эту фамилию, я чуть не потеряла сознание. «Уже столько лет балы Персецких считаются самыми изысканными в уезде» - вдруг услышала я голос бабушки из своего недавнего сна. Значит, это был не простой сон, а какой-то… вещий что ли. Столько совпадений! Во сне я была на балу, и звали меня Катей Персецкой. Ну, допустим, Катя, это мое родное имя. А вот фамилия, я уверена, что раньше никогда не слышала ее, это же не Ивановы какие-нибудь, которых пруд пруди. И потом девушка на картине очень похожа на меня, и теперь, как мне кажется, во сне в зеркале я видела скорее ее, чем себя. Хотя, если меня одеть в платье позапрошлого века, да еще нацепить на меня все эти бриллианты, причесать по той моде, может действительно, я окажусь копией барышни Энгра. Да и мое кольцо, и во сне, и наяву, и на картине. Эх, думаю, эти совпадения не спроста. Что ждет меня впереди? Что говорят мне мои сны?

- Катерина, - вдруг услышала я Федонского, и выбралась из своих мыслей, - Вы, кажется, задумались?

- А? Да. Просто фамилия знакомая, Персецкий. Где-то слышала, а где не вспомню.

- Знаете, Катя. Эта фамилия часто встречалась мне, когда я разбирал документы на чердаке в том замке. Думаю это, древний дворянский род. Я хотел посмотреть в архивах, но в связи с моей «кочевой» жизнью, не смог найти времени. Может быть на пенсии, когда мой внук сможет продолжить мое дело, я что-нибудь разыщу об этой семье и той прекрасной даме с картины.

Я кивнула, и еще выпила воды. А Федонский вдруг сказал:

- Я вот сейчас пока рассказывал историю своей жизни, очень внимательно наблюдал за вами, Екатерина. И знаете, что? Вы просто поразительно похожи на ту женщину с картины. Не пойму, как я раньше не разглядел Ваше сходство.

- Не преувеличивайте! – слукавила я.

- Нет, нет. Действительно, потрясающее сходство.

На этой ноте мне очень захотелось закончить разговор, и я, взглянув на часы, отметила, что мы уже больше часа отмечаем День рождение внука Федонского, и пора бы мне уже появиться на работе. Коллекционер согласился со мной, расплатился за наши коктейли, и мы вернулись в Галерею.


Следующим утром я позволила себе проваляться в постели до 9 часов. Было воскресенье. О работе голова не болела - выставка закончилась. Чарлик, смирившись со своей участью, лежал, свернувшись калачиком, у моей кровати, лишь изредка поднимая голову, чтобы лизнуть мою руку. Решив, что нельзя больше мучить собаку, я решительно встала и пошла в ванную.

Погода была не очень, небо хмурилось, затянутое серыми тучами, вот-вот должен был начаться дождь. Чарлик, сделав свое дело, весело резвился вокруг меня. Настроение, не смотря на погоду, было отличное, в кои-то веки у меня выдался выходной, и я решила, что нам с Чарликом просто необходимо съездить на дачу к маме, которая жила там все лето, и досыта наесться клубники и смородины. Наесться мне, конечно, а Чарлику просто отдохнуть от пыльной квартиры и вдоволь набегаться на свежем воздухе.

Мама, увидев нас, очень обрадовалась, и сразу же усадила меня за стол, потчуя свежими зелеными щами. Аппетит, надо сказать, разыгрался зверский. И я похвалила себя за то, что решила поехать на дачу, только здесь я могла поесть домашней пищи. Сама то я к кулинарии никогда не тяготела и питалась, как попало. Мама не отвлекала меня, твердо уверовав в истину, что когда я ем, я глух и нем. И только после того, как я, отставив пустую тарелку, откинулась на спинку кухонного диванчика, поинтересовалась моими успехами.

Я подробно рассказала обо всем: о выставке, о картине с моим портретом, о моем сне, о кольце, об истории Федонского.

- Персецкие… Нет, никогда не слышала про таких, - сказала мама, - Может это все совпадения. Сон ты видела накануне выставки, и знала, что выставка будет старинного мастера, вот и причудились тебе дворцы с балами. Девушек тогда рисовали на один манер – все красавицы, такие же, как ты!

- Откуда ж тогда взялась фамилия Персецких в моем сне? – уперлась я.

- Да, может, ты ее слышала раньше где-нибудь.

- Не может! Точно знаю, что ни одного знакомого с такой фамилией у меня нет.

- Это не обязательно должен быть знакомый. Возможно, по телевизору фамилия упоминалась, или в журнале каком-нибудь. Катюша, как будто ты не знаешь, как это бывает. Прочитаешь в газете заметку, что некто Полуянов установил новый рекорд Гиннеса по постройке карточного домика и забудешь про него, а через неделю по телевизору про другого Полуянова, например, врача, рассказывают, а ты сидишь и голову ломаешь, откуда ты его знаешь. Знакомых с такой фамилией точно нет, но ты уверена, что все-таки уже слышала про этого человека, - объяснила мама.

- А как тогда мое кольцо на картине появилось? – не унималась я.

- Так может это и не твое совсем.

- Ну, как же - рисунок тот же, и камешки так же расположены.

- Катя, ты, ей Богу, как маленькая. Какие-то тайные знаки тебе все мерещатся. Кольцо твое – старинное, сомнений нет. Но мало ли раньше украшений одинаковых было. Заводов, может, и не было, но один мастер мог по десять копий сделать.

- Нет, мамуль, и все-таки ты не права. Я уверена, что это мое кольцо на картине было. Кстати, откуда оно взялось в нашей семье?

Мама, вымыв мою тарелку, и налив нам по чашке чая, села рядом со мной:

- Кольцо мне это подарила баба Варя – прабабушка твоего отца, твоя прапрабабушка, значит. Она была уже очень старой, за девяносто лет ей было. Никто и не ожидал, что она сможет на нашу свадьбу прийти, она тогда уже и не поднималась почти. Все гости, да и мы с отцом очень удивились, увидев древнюю старуху на нашем празднике. Баба Варя, не замечая вокруг никого, прямиком подошла к нам, и сказала, вот как сейчас помню: «Дима, ты уже совсем взрослый, женишься уже, а у меня для тебя и подарка никакого нет. А вот для жены твоей я кое-что приберегла, - бабулька полезла в карман своей жилетки, и достала узелочек из цветной ткани, - Возьми, Лена, это кольцо, но не носи прилюдно. Береги Диму, и будьте счастливы».

- А что было потом?

- Ну а потом баба Варя ушла, а свадьба продолжилась с прежним разгаром. Утром, я развернула узелок и полюбовалась на кольцо, видно было, что оно старинное и очень дорогое. Я одевала его только на праздники, на работу же никогда не брала, в то время учитель должен был быть скромным, без дорогих украшений. Когда ты была совсем маленькой, тебе оно очень нравилось, и я пообещала подарить его тебе на совершеннолетие. И, смотрю, ты носишь его до сих пор.

- Да, я к нему очень привыкла, - сказала я, рассматривая колечко, - Значит надо у бабушки Лиды спросить, может она что-то про Персецких знает.

- Вот правильно, съезди к ней, отец на прошлой неделе был, говорит, они с дедом корову купили. Молочка парного попьешь. К вечеру обернешься, тут всего-то километров десять до деревни, а Чарлика здесь оставь, пусть побегает.


Бабушка Лида и дедушка Вася жили в деревне, недалеко от дачи родителей. Несмотря на преклонный возраст, оба были подвижны и вовсю занимались хозяйством, поэтому я нисколько не удивилась, узнав, что они купили корову. Это были папины родители, всю жизнь прожившие и проработавшие на одном месте.

Еще издалека я заметила, что дед Вася носит из колонки воду, а бабушка поливает цветы в палисаднике. Картина вокруг радовала глаз. Деревня была большая, домов на сорок. Каждый двор был опрятен, и пестрел разными красками цветов. Я очень любила приезжать сюда на лето, когда была маленькой. Наш дом в деревне был добротный, крепкий, один из самых больших в округе, но и семья, надо сказать, была не маленькой. В этом доме жило не одно поколение моих предков и случалось так, что жили вместе по нескольку семей, хоть все были и родственники, но каждому хотелось уединения. Вот дом и расширяли, то летнюю кухню пристроили, то террасу, то комнату. А уж когда после войны дом с одной стороны выгорел, решили при восстановлении еще и мансарду добавить.

Дед Вася скрылся в доме, когда бабушка, полив последние цветы, выпрямилась, чтобы поправить соскочивший платок. В этот момент, как раз я и подъехала.

- Катюша, здравствуй моя миленькая, - обрадовалась бабушка и, несмотря на хрупкую фигуру, очень крепко обняла меня, - проходи, проходи, давай. Сейчас обедать будем – подталкивала она меня к дому.

- Бабушка, ты не хлопочи, я только обедала. На даче была. Уж мама меня накормила до отвала.

- Ну, тогда давай молочка нашего, натурального, свеженького, только утром подоила Зорьку. Мы ж корову купили, красавицу, и молока дает много, – хвалилась бабушка.

В это время из сеней вышел дедушка, и раскрыв руки для объятий, подошел ко мне:

- О, кто к нам приехал! Давно стариков своих не баловала, совсем нас забыла.

- Дедуль, работы пропасть, времени с ней свободного ну ни капли нет, - объяснила я.

- Ну что в дверях толкаться, - позади меня сказала бабушка, и мы вошли в дом.

В доме было все так же, как и в мой последний визит месяца три назад. Мебель в доме была старинная, большей частью плетеная, или самодельная. Сделана была очень искусно, и со временем приобретала еще более благородный вид. Сюда бы моих друзей антикваров, они бы бешеные деньги заплатили, чтобы обладать такими экспонатами, но я знала, как трепетно мои бабушка и дедушка относятся к своей обстановке, поэтому помалкивала.

На фоне предметов старины, были видны и вполне современные вещи: в кухне стояли холодильник и морозилка, последних моделей, микроволновка и электрическая печь. На широком подоконнике красовалась кофе-машина: отец без кофе жить не может, а растворимый не считает благородным напитком, поэтому везде, где он останавливается больше, чем на три дня, имеются кофе-машины. В большой комнате, как говорила моя прапрабабушка Варя, в приемной, на стене висел большой жидкокристаллический телевизор, накрытый полотенцем. Я улыбнулась про себя, подумав, что все старики одинаковые, когда у них появляется что-то из современной техники. Но, конечно, промолчала по этому поводу.

Мы сели за большой резной стол в столовой, передо мной сразу появился кувшин молока и поднос с моими любимыми пирожками с картошкой, которые бабушка пекла почти каждый день. Я уплетала их за обе щеки, прихлебывая холодным молоком, и совершенно забыв, что, вроде как нахожусь на диете.

- Ну, как у тебя дела, Катерина? – спросил меня дедушка.

- Да подожди, Вася, пусть девочка поест как следует, - перебила его бабушка, - Смотри, как исхудала. Тебе б, Катюша, на месяцок к нам, на молочко да сметанку. А воздух здесь какой! Чувствуешь? Лес вон рядом, землянику несут ведрами, и речка чистая, аж видно, как рыба плавает.

- Как только смогу взять отпуск, так сразу к Вам на недельку, - заверила я стариков.

- А разве ты не сама себе хозяйка? – удивился дедуля.

- Так-то оно так. Но сейчас как раз сезон. Выставки одну за другой организуем. Только вчера закончилась одна крупная выставка известного художника, и заработали мы на ней прилично. Так что, не могу я все бросить в Галерее, боюсь, не справятся там без меня, - объяснила я.

- Какая же ты у нас умница, вся в отца! – похвалила бабушка, - Дима наш тоже быстро в бизнесе освоился, в кого только такой уродился! Мы то с дедом всю жизнь в деревне трудились, о городе и не мечтали. А вы вон как развернулись! Молодцы!

Еще немножко мы поговорили о наших с отцом достижениях. Дедушка пошел в огород жуков собирать, а я спросила у бабушки:

- Бабуль, ты когда-нибудь фамилию Персецкие слышала?

Бабушка задумалась:

- Персецкие, Персецкие, - повторяла она, - Кажется, знакомая фамилия, наверное, слышала, вот только где, не помню.

- А про колечко мое, что-нибудь знаешь? - я сняла колечко и положила его на стол.

- Да, конечно, это же бабы Вари кольцо, - взяв его в руки, сказала бабушка.

- Это я знаю. И знаю, как оно к моей маме попало. А кроме этого, что еще про него известно, откуда такая роскошь у бедной крестьянки взялась? – спросила я.

- С кольцом целая история была - призналась бабуля, - Я это кольцо в первый раз увидела, когда баба Варя его в тайник прятала. Было это давно, мы только с дедом поженились, и я переехала в этот дом. Однажды, кажется, зимой дело было, баба Варя захворала, спину застудила и лежала в лежку целую неделю. Я за ней ухаживала, так как дома была в это время – Дима должен был вот-вот родиться. Вот, однажды, баба Варя попросила меня воды принести, я прошла три шага и вспомнила, что кружка бабы Варина в ее комнате осталась, я и вернулась. Открываю дверь, и вижу, бабуля с кровати свесилась и вроде, как что-то ищет. Я нагнулась, думала, уронила она что-то и хотела подать. Но вместо этого увидела, что баба Варя прикладывает на место оторванную от пола доску. Заметила она меня, конечно. Строго сказала: «Забудь!» И после этого от моей помощи отказалась. Да через неделю Димочка родился, и мне самой не до старухи стало.

- И она тебе так и не сказала, что там искала? – спросила я.

- Нет, не сказала, вообще избегать начала, Димочку то она очень любила, он у нее первый правнучек был, а вот ко мне, прям, как охладела. Даже из рук моих пищу не принимала. Я тогда очень на бабу Варю обиделась, что я ей враг что ли? Понять долго не могла, откуда такая перемена в ней. Я уж грешным делом подумала, что из ума старуха выжила. Но во всем остальном, кроме отношения ко мне, она не изменилась. Уж Вася меня успокаивал, говорил, чтоб я внимания не обращала. Да как тут не обратишь, когда все под одной крышей живем, - бабушка замолчала, снова переживая не лучшие моменты своей жизни, а я спросила:

- И что же ты, даже не залезла к ней в тайник ни разу?

- Ну, тогда я еще и не знала, что это тайник. Вообще про тот случай забыла. Нашла его, можно сказать, случайно. Диме было года три, наверное, когда из соседней деревни пришла печальная весть – умерла какая-то дальняя родственница мужа бабы Вари. Запрягли лошадь, и все поехали на похороны, в том числе и баба Варя, а меня за детьми приглядывать оставили. На тот момент уже все и родные, и двоюродные братья и сестры твоего деда поженились, и детей, человек пять было. Свекровь, решив, что за детьми разновозрастными смотреть – это пустяк, наказала мне постельное белье со всех кроватей снять и новое застелить, ну а если малыши не особо донимать будут, то и замочить и выстирать, сколько успею. Я начала с комнаты бабули, собрала в охапку грязное белье, только развернулась, чтобы из комнаты выйти, как споткнулась и упала. Так обидно стало. И дети на мне, и стирка чужого грязного белья, да еще и коленку содрала. Решила я посмотреть, обо что я умудрилась споткнуться на ровном месте. Половик перед кроватью собрался, и я отодвинула его. И вот тогда я и вспомнила, как баба Варя там что-то искала, когда болела. Я уставилась в пол, и заметила, что одна дощечка отличается от остальных досок. Она была небольшая, и не плотно прилегала к остальным, поэтому выковырнуть ее шпилькой не составило труда. Я вынула дощечку и пошарила рукой под полом. Под руку попался холщевый мешочек, я вытащила его, развязала, высыпала на пол его содержимое, и обомлела - передо мной лежала небольшая горка драгоценностей, как сейчас помню, браслет из каких-то разноцветных камешков, сережки с белыми бусинами, сережки с красными камнями и твое кольцо. Разглядывая эти сокровища, я забыла обо всем на свете, пока не услышала из глубины дома детский плач. Все сложила обратно, наспех приладила на место дощечку и побежала разбираться с детьми.

- Вот это, да! – только и могла сказать я, - И ты хранила эту тайну столько лет?

- Так существование у старухи драгоценностей перестало быть тайной.

- Как это? Ты все рассказала остальным? – удивилась я.

- Нет. Я мешочка этого больше ни разу не видела. И драгоценностей всех вместе тоже.

- Ой, бабуль, а я бы на твоем месте не удержалась, и при первом же удобном случае залезала в бабкин тайник.

- А я и не упускала такого случая, но мешочка больше на месте не было. Видимо, я как-то не так дощечку положила, или коврик застелить забыла, только бабка поняла, что ее тайник раскрыт, и перепрятала свои сокровища.

- Ты же говорила, что они перестали быть тайной, - напомнила я бабуле.

- Да, так и было. Все, что было в мешочке, баба Варя раздарила своим правнукам, кому на День Рождения, кому вот, как твоим родителям, на свадьбу. И я очень рада была, что твоей маме это кольцо досталось, оно мне тогда больше всех понравилось.

-А почему она подарила кольцо маме, она же бабе Варе никто, получается? – поинтересовалась я.

- Точно, конечно, я не знаю, но думаю, что бабуля с самого начала решила все украшения до самой старости своей прятать. А потом передала их своим прямым потомкам как бы по наследству. И получилось как раз, что правнуков у нее четверо, три дочки у Василисы – родной сестры твоего деда, и твой отец. Украшений как раз на всех хватило. А украшения все женские, ну сама подумай, не дарить же твоему отцу что-то из них. Но и обделить не могла. Димку-то старуха больше всех правнуков любила, во-первых, первый он, а, во-вторых, мальчик единственный. Вот и решила, наверное, раз Диме подарить нельзя, то жене его наверняка подарок по вкусу придется. Семья-то одна теперь.

- Откуда же они у нее взялись-то? – не унималась я.

- Точно не знаю, вроде одна знатная дама ей подарила, но это была тайна за семью замками, - честно призналась бабушка.

Мы с бабушкой замолчали. Я переваривала полученную информацию, а бабушка, видимо, предалась воспоминаниям. Через минуту я заметила:

- Странно, что у бабы Вари были драгоценности, а она в трудное время не воспользовалась ими – не продала, не обменяла их на еду во время войны.

- Знаешь, Катюша, кое-что мне все-таки старуха наша поведала. Умирала она у меня на руках, было ей уже почти сто лет, девяносто восемь, если точно, но она была в своем уме. На тот момент, в этом доме жили только мы с дедом и она. Мои свекор со свекровью умерли. Сестра деда – Василиса, выйдя замуж, сначала с нами жила, а потом они с мужем дом в соседней деревне построили и переехали всем семейством. А твои родители уже в город перебрались. Так что, как не любила меня бабка, когда я молодой была, а свой век все равно ей пришлось со мной доживать. Я старые обиды забыла, и ухаживала за старухой, как за родной. В благодарность за мои заботы, баба Варя смягчилась, и мы часто с ней беседовали о жизни. Много она мне тогда про себя поведала, и небылиц столько было, в которые с трудом верилось, но что со старухи взять…

- И про драгоценности свои рассказала?

- И про них упоминала кое-что, но велела никому не доверять семейные тайны, даже твоему деду.

- Бабуль, пожалуйста, расскажи, мне так интересно! - возбужденно просила я, - Я никому ни слова, ты же меня знаешь. Честное слово, буду молчать, как рыба!

- Ну, хорошо, - наконец поддалась бабушка моим уговорам, - История эта уже быльем поросла. Надеюсь, не прогневается старуха там на небесах. Тем более, все-таки она для тебя не чужая была. Ладно, слушай с самого начала.


Варвара Степановна прожила жизнь долгую, хотя и очень тяжелую. Рождена она была еще в царской России в 1894 году, пережила все перевороты, революции и войны двадцатого века, но силы и разум сохранила до самой смерти. Родилась Варвара Степановна в зажиточной семье мещан, особо от голода не страдала, мать ее Вера Павловна плела кружева и продавала английским купцам. Русские кружева ручной работы очень ценились за рубежом, и от клиентов не было отбоя. Поэтому Вера Павловна работала, не покладая рук. Отец Степан Петрович был пожарным, получал не много, но общие доходы с женой позволяли им жить достойно. Кроме того, проживая в городе, у родителей был неплохой дом, с одной лишней комнатой, которую они сдавали приезжающим из-за границы купцам и, по их рекомендациям, другим иностранцам.

Варя росла девочкой своенравной, но работящей. Весь дом на ней одной и держался, и прибраться и покушать сготовить для семьи и гостей – это все были ее обязанности.

В 1913 году, несмотря на неспокойное время для России, к ним на постой приехал один тип, вроде и иностранец, а вроде и русский. Дело в том, что говорил по-русски он без акцента, но был манерный, как француз, а жил, кажется, в Англии. Был он красив, умен и богат.

К тому времени Варвара расцвела и выглядела очень соблазнительно, ростом она выдалась в отца, и была достаточно высокой девушкой, ноги имела, как говориться, от ушей. Полная грудь, тонкая талия и округлые бедра, все было очень пропорциональным. Лицом Варя была похожа на мать, тонкие черты и огромные почти изумрудного цвета глаза. Волосы имели красивый медный оттенок и спадали локонами на плечи. Уже несколько раз к ней приезжали свататься городские повесы, но она ждала своего принца на белом коне, и родителям ничего не оставалось, как давать женихам от ворот поворот.

И вот удача: русско-французский англичанин, со звучным именем Николас, приехал в их дом. Прибыл он по делам своего отца, какого-то крупного вельможи в Париже. И быстренько управившись со всеми делами, стал думать, как ему провести оставшиеся три дня в России.

Варвара усекла его настроение, и начала напускать на красавца свои чары: то нечаянно коснется его руки, то нагнется, ставя перед ним тарелку, так, что обнажается ее полная упругая грудь, а то так на него посмотрит, словно скажет: «Ну что же ты медлишь, я твоя!»

Вот Николас и не выдержал. В последнее утро своего пребывания в городе, он дождался, когда Вера Павловна уйдет на рынок за свежими продуктами, а Степан Петрович – на работу, он тенью прошмыгнул в комнату Варвары Степановны. Варя даже проснуться, как следует, не успела, как молодой красавец оказался в ее постели. Варвара откинула одеяло и замерла на месте. Конечно, ее подружки – уже замужние дамы, рассказывали много раз про «это», и Варвара не раз представляла себе свою первую брачную ночь, но все равно первое впечатление от голого мужчины было неизгладимым!

Николас усмехнулся про себя, он знал, что может похвастать своими достоинствами, и принялся целовать и ласкать окаменевшую Варвару. Варя, придя в себя, с удивлением заметила, что не испытывает какого-либо отвращения или омерзения к обнаженному иностранцу, а наоборот, какая-то волна, то ли счастья, то ли наслаждения, захватывает ее всю целиком. Варя покорилась судьбе, и отдалась красавцу.

В самый ответственный момент в комнату вошла мать, которая, не пройдя и половины пути до рынка, вдруг вспомнила, что деньги на покупку продуктов остались на столе в столовой.

Что это был за скандал!!! Это был скандал вселенского масштаба!!! Бедный Николас не знал, куда деться, а Варвара сидела молча, опустив голову и уставившись в пол. Вера Павловна ругала их обоих, позорила семью Николаса, грозила международным скандалом. Николас благодарил Всевышнего за то, что настал час его отъезда из этого дома, из города, из России.

Хотя семья Вари была и не дворянская, но какие-никакие, а связи имелись. Благодаря, конечно, все тем же кружевам. У Веры Павловны была одна клиентка – высокопоставленная дама, княгиня, которой она нажаловалась на своего заморского гостя, и, как оказалось, очень удачно. Заказчицей оказалась родная тетка Николаса, являющаяся, к тому же, и его крестной матерью.

Княгиня пообещала разобраться в этом скандале, в обмен на обещание Веры Павловны больше никому не жаловаться на непутевого племянника.

К тому времени Варвара приболела, да так странно, что сама себе удивлялась. Обычно она плотно завтракала, а вечером старалась есть как можно меньше, сохраняя и без того идеальную фигуру. А теперь по утрам от вида завтрака ее воротило, а к вечеру ела все, что под руку попадалось. Греша на молодой и здоровый организм, Варя начала полнеть. О том, что нет у нее уже третий месяц месячных, она не беспокоилась, так как проходили эти дни у нее с немыслимой болью, и каждый раз ждала она их с ужасом. А так - нет, и хорошо.

Вера Павловна, конечно, обратила внимание на странные вкусовые предпочтения своей дочери и ее начинающий округляться животик, и опечалилась. Девка - кровь с молоком, красавица, умница, а мужа нет, как в глаза людям смотреть, когда время рожать придет.

Но судьба смилостивилась над Варварой, и в один прекрасный осенний день, в их дом заявился негодяй Николас. У него был большой чемодан, и букет цветов. Варя и ее мать обалдели от его появления, а он торжественно объявил, что приехал с намерением жениться на обесчещенной им девушке. Варвара была на седьмом небе от счастья, не менее счастливыми были и ее родители – мало того, что ребенок родится при муже, так еще замужество Вари на Николасе означало повышение статуса их семьи. Об этом думала в основном Вера Павловна.

Если бы она знала, что пришлось пережить Николасу, после визита крестной к его отцу!

Тетка Эльза все рассказала своему родному брату Жану. И отец, будучи человеком жестким, но справедливым, поставил сына перед выбором: либо он женится на той девушке из России и никогда больше не попадается на глаза родителю, но сохраняет кое-какую финансовую поддержку, либо теряет все, что имеет, а именно, свою семью княжеских кровей и дальнейшее финансирование. И в том, и в другом случае, парню запрещалось выезжать за пределы России, и вообще иметь какие либо связи со своими родителями и другими родственниками.

Жан принял такое решение вовсе не на пустом месте. Во-первых, у него тоже была дочь Анна двадцати лет, и он не представлял, что стало бы с его семьей, если бы ее обесчестил какой-нибудь проходимец. А во-вторых, дела старого Жана шли из рук вон плохо, он был на грани разорения, купив какие-то виноградники, которые побил небывалый для Франции мороз, и хотел оградить своих детей от этого позора. Поэтому на тот момент не было ничего лучше, как женить сына, и присмотреть будущего мужа для Анны.

Николас, прекрасно зная, что отец способен на все, что угодно ради восстановления справедливости, и пресечет все возможные пути его отступления, ничего хорошего от родителя не ожидал. То, что невеста была не их круга, старого Жана не волновало. Его сын обесчестил несчастную девушку, и должен поплатиться за свою прихоть. Поэтому на семейном совете Жан огласил варианты возможного развития будущей жизни его сына: либо жениться, либо стать изгоем в собственной семье без наследства и содержания. Так Николас оказался перед сложнейшим выбором. И молодой человек выбрал из двух зол, как он считал, меньшее. Но рассчитал так: если подчиниться воли отца и жениться на той девушке из России, то со временем родители простят его, и он сможет вернуться в родной дом. Опять же появятся дети, рассуждал парень, которых отец обожает, и он смягчится. Если же, он не женится, то, еще неизвестно, что ждет его дальше, без поддержки семьи. Но ключевым аргументом стал, конечно, финансовый вопрос. Поэтому, недолго думая, Николас согласился на женитьбу на девушке, которую видел лишь раз в жизни.

Вот так и свела судьба двух молодых людей разных сословий.

Приехав в тот памятный день в дом своей невесты, Николас, к своему стыду, не смог вспомнить даже имени девушки. И уж каково было его удивление, когда он увидел свою суженную, изменившуюся в формах. Теперь это была не хрупкая девушка, а словно набитая перьями огромная подушка. И с этим предстояло ему совместно жить! Парень, было, оторопел от увиденного, но Вера Павловна вывела его из оцепенения, и радостно сообщила, что Николас будет отцом!

Молодой красавец был к этому, конечно, не готов, и до последнего не верил, что Варя носит его ребенка. Он решил даже вернуться в родной дом, написав отцу письмо о том, что девушка оказалась совсем не из тех, кто переживает о первом своем опыте с мужчиной. На его письмо старый Жан прореагировал, как обычно, жестко, указав, что воли своей не меняет, и выбор сыном уже сделан. Если это и не его ребенок, все равно ему нести этот крест, и воспитывать чужую кровь. Поэтому Николасу ничего не оставалось, как выполнить волю своего отца и жениться на Варе.

Свадьба состоялась через две недели после приезда жениха. Она была тихой и скромной. Молодые обвенчались в городской церкви и вернулись домой. Вера Павловна напекла пирогов, Степан Петрович из закромов достал бутылку смородиновки.

Так началась семейная жизнь в русской глубинке молодого заграничного повесы и девушки, находящейся уже на седьмом месяце беременности.

Первое время Николас очень переживал, он понял, что в этом доме он не князь, и ему нужно было работать, чтобы обеспечивать свою семью. Тех денег, что высылал его отец, с трудом хватало на еду. Раньше такие суммы он с легкостью проигрывал в покер, а теперь старался беречь каждую копейку. Во сне Николас часто видел своих родителей, молодых и счастливых, их родовые замки в Париже и предместье Лондона, своих друзей, которые так и не поняли, куда исчез самый щедрый к дамам легкого поведения приятель.

Варвара была счастлива, что сможет избежать позора - быть матерью-одиночкой. Хотя, конечно, не о такой жизни она мечтала, с большей радостью она бы переехала в Париж или в Лондон в замок мужа, стала бы княжной, имела бы слуг. Но муж почему-то упорно не хотел знакомить ее со своими родителями. У Николаса так и не хватило духа рассказать правду о своем изгнании из семьи.

Ребенок побеспокоил за две недели до запланированных родов. У Вари начались сильные схватки, и отошли воды. Она очень мучилась, плакала, кричала. Была ночь, Вера Павловна сбегала в соседний дом, где проживала семья врачей. Вместе с соседкой мать принимала роды. Как ни странно, но все прошло благополучно, и уже к обеду Варя, очень усталая, но счастливая, прикладывала к груди малыша.

Николас всю ночь не сомкнул глаз, лежал в постели и страдал о том, что вот появляется на свет неизвестно чей ребенок, а ему его кормить и воспитывать. Но вместе с тем он переживал за свою жену, слыша ее крики, и с радостью помог бы ей, но боялся крови, поэтому так и не вышел, пока не услышал детский плач.

О том, что мальчик родился немножко недоношенным, но более или менее здоровым, Николасу сообщила та самая врач, принимающая роды у Варвары. Николас сделав нехитрые подсчеты, пришел к выводу, что, все-таки, он является отцом ребенка, так как Варя ему досталась девицей и не могла до него иметь любовника. Обрадовавшись этой мысли, Николас уже больше не сомневался в своей жене, и полюбил сына, как никогда никого в жизни не любил.

Радостное письмо о том, что он стал отцом, сразу было отправлено в Париж, и через две недели пришла ответная весточка, в которой сообщалось, что его отец умер от разрыва сердца за два дня до рождения внука.

Шел 1914 год, в России уже началась война, которая, к слову, каким то чудным образом мало отразилась на молодой семье.

Павел – так назвали мальчика, рос тихим, здоровым и крепким, копией своего деда Жана. Николас очень переживал из-за смерти отца, оттого, что не может выехать из-за беспорядков в России в Париж. И вместе с тем обожал Павлика и, кажется, даже влюбился в свою жену, которая восстановила былую форму, и выглядела даже лучше, чем раньше.

Так в счастье и домашних хлопотах прожили они год. Малыш подрос, Николас работал, Вера Павловна, как и раньше, плела кружева.

Однажды с очередным заказом к Вере Павловне пришла тетка Николаса – Эльза. Два года она прожила в Америке, и совершенно забыла о том скандале, который произошел из-за ее племянника. Каково же было ее удивление, что Николас живет в этом доме и воспитывает сына. Собственных детей у Эльзы не было, и она прониклась к Павлику, как к собственному ребенку. Она брала его в свой дом, который был в десять, если не в двадцать раз больше Вариного, и даже предлагала переехать молодой семье к ней. Но Вера Павловна воспротивилась, она тоже любила внука, и расставаться с ним никак не хотела, тем более не соглашалась на переезд, пусть даже в царские хоромы, но к чужим, как она считала, людям.

Компромисс нашелся сам собой. В два года Павлик заболел, как оказалось, у него началась сильнейшая аллергия на какой-то дым, шедший из огромной трубы открытого месяц назад в городе завода. Оставаться в городе становилось для ребенка опасным. И тетка Эльза предложила Николасу с семьей переехать в ее поместье, за пятьдесят километров от города.

Поместье было большим, приносило неплохой доход. Несмотря на отмену крепостного права, все крестьяне остались в деревне у Эльзы, так как она никого не обижала, всем нуждающимся помогала, даже здоровалась и просто могла поговорить с дворней о жизни. Эльзу любили все, сердце у нее было золотое.

Управляющим в доме был Николай, имеющий в деревне родителей. Николай был молод, и только полгода, как сменил на посту своего дядьку, утонувшего зимой в речке при спасении коровы, неведомо как провалившейся под лед.

Эльза теперь большей частью жила в поместье, помогая Варе воспитывать внучатого племянника. И лишь изредка выезжала в город по делам.

Довольны были все: Николас тем, что попал в привычную обстановку, Эльза – что может быть рядом с Павликом, Павлик – что можно бегать и ползать, куда ему вздумается, Варя – что, пусть и не в Париже, но у нее все-таки есть слуги. Был доволен и управляющий Николай, по уши влюбившийся в молодую хозяйку.

Павлик на свежем воздухе окончательно окреп, и почти совсем не болел. У Варвары открылся талант к управлению слугами, она была к ним строга, но справедлива, поэтому, благодаря ей, в доме все сверкало чистотой, на зиму продукты были во время заготовлены, все распоряжения сделаны. Тетка Эльза все удивлялась, откуда в мещанской девке такие склонности к ведению хозяйства на таком высоком уровне. Она хвалила Варю, и полностью уже отошла от деревенских проблем, лишь наслаждаясь природой и общением с Павликом. А Варвара Степановна, где кнутом, а где пряником, подгоняла дворню, лично следя, чтобы каждый был занят своим делом. Влюбленный Николай во всем потакал барыне и многому ее научил, ведь не могла же знать городская девчонка, что и когда на полях поспевает, и как с этим урожаем поступать. Люди ее тоже уважали за то, что смогла в короткие сроки во всем разобраться, и лично участвовала в жизни деревни.

Варваре очень нравилась ее новая жизнь, она чувствовала себя хозяйкой в собственном доме, отдающей распоряжения, а не выполняющей поручения, как это было в доме ее родителей.

Но счастье это продлилось недолго. В сентябре тетка Эльза уехала в город и пропала. От нее не было вестей примерно месяц. Николас забеспокоился, и поехал узнать, что случилось с его крестной. Отсутствовал он дня три. Варя только успела закончить со всеми заготовками на зиму, и облегченно вздохнула – все! Последняя баночка закрыта, грибы высушены, мясо прокопчено. Только она успела все записать в свой блокнот, который был ей необходим для порядка ведения хозяйства, как вдруг услышала, что к ней в будуар бежит Николай, и громко орет. «Что-то случилось» - пронеслось в голове, когда перед ней появился управляющий, и чуть отдышавшись, попросил:

- Варвара Степановна, живо собирайтесь, берите Павла, самое необходимое, и пойдемте со мной.

Варвара, как хозяйка сначала решила отругать Николая за то, что он ворвался в женскую, можно сказать интимную, часть дома, куда даже муж заходил только в крайнем случае, но сердце подсказывало, что визит слуги в хозяйский будуар не может быть без крайней причины, значит, все-таки, что-то произошло.

- Что-то случилось? – как можно более строго спросила Варвара, а у самой внутри все перевернулось от ужаса, который читался в глазах Николая.

- Случилось. Какая-то там революция случилась. В городе всех богачей арестовывают, дома дворянские горят, говорят, даже охота на царя нашего объявлена, - перекрестившись, рассказывал Николай. - Нашу госпожу - мадам Эльзу, арестовали, это уже точно, она же иностранка, хоть и с русскими корнями. Не трогают только рабочих и крестьян, а они в свою очередь к революции присоединяются.

- Откуда ты все это знаешь?- спросила Варвара.

- Знаю! Брат у меня двоюродный – гончаром в городе он. Только что приехал, такие ужасы рассказывает. Он лично видел, как нашу барыню в полицейскую карету сажали уже неделю, как она арестована.

- Поэтому она и пропала, - подумала вслух Варвара, - А хозяин? Про него что-нибудь известно?

Николай мотнул головой, и продолжил:

- Петька рассказал, что был на каком-то собрании, революция эта, говорят и до всех деревень ни сегодня, завтра, докатится. Варвара Степановна, только день у вас есть, решайтесь. Я вас с Павликом в обиду не дам. Раз уж крестьян не трогают, поживете немного у меня, хоть и не хоромы, а все безопаснее. В деревне вас любят, так что никто не выдаст. А все уляжется, так и вернетесь в хозяйский дом. Переждать только надо.

Варвара не долго думала, раз уже тетку Эльзу арестовали, то действительно начнут проверять ее имущество, а наша деревня самая близкая к городу, так что, если все это правда, то нужно как можно дальше бежать отсюда.

За ночь они с Николаем перетаскали все необходимое в дом его родителей, которые были немного смущены появлением у них барыни с сыном. Но возражать не смели. Перенесли из погреба малую часть из запасенных продуктов, по мешку одежды Вари и Павлика. Про какие-либо тайники в доме Варвара не знала, взяла лишь деньги, которые выручила за продажу меда, других же ценностей, таких как картины и старинная мебель, не тронула, чтобы не привлекать внимание революционеров на отсутствие роскоши в поместье. Варвара прихватила и все документы, в которых значились они с сыном.

К утру огромный дом опустел.

Павлик проснулся рано утром в чужой маленькой комнатке, рядом на одной с ним кровати спала мама, уставшая от ночного переезда. Он слез с кровати и пошел обследовать дом. Дом был небольшой, но более или менее чистый, имел две комнатки и сени. Одну комнатку выделили Варваре Степановне, она была простой: неширокая кровать, стол со стулом и шкаф. В другой ютились Николай с родителями. Как выяснилось, Варвара заняла комнату Николая, и ему пришлось перебраться к своим старикам, постелив себе на лавке. Эта комната была чуть больше, но она одновременно служила и спальней (родители спали на печи), и кухней, и столовой, и гостиной. К тому же комната была проходной, поэтому, выйдя из спальни, Павлик сразу наткнулся на лавку, где спал Николай. Родители Николая уже встали, мать его Марья Ивановна готовила завтрак, а отец – Федор Андреевич, ушел куда-то по делам в деревню.

Увидев незнакомую обстановку и такую же незнакомую старушку, Павлик испугался и с плачем бросился обратно к маме.

Варвара открыла глаза, и не сразу сообразила, где находится. Лишь вспомнив свои ночные труды, она всплакнула, опечаленная своей будущей судьбой.

Был октябрь, погода была хорошая, солнечный луч пробрался сквозь крошечное окно комнатки, и Варвара подумала, что все это ерунда, нет никакой революции, и ничего ей не может угрожать. Она уже, было, решила сказать Николаю, что возвращается в хозяйский дом, как услышала, что входная дверь с шумом открылась, и в избу вошли несколько мужчин.

- Здорово, мать, - услышала Варвара громкий голос, - Накорми-ка нас чем-нибудь, устали мы с дороги.

- А кто ж вы такие будете? – поинтересовался Николай, вставая с лавки.

- Мы, друг, революционеры, - с гордостью произнес другой мужчина.

- Революционеры, - повторил Николай, - это что ж это за профессия такая?

- Темный ты человек! – произнес третий мужчина, - Революционеры, это те, кто свергает помещиков и капиталистов, и заботиться о бедняках, не должно быть в современном обществе бедных и богатых, все должны быть равны!

- Вся власть рабочим и крестьянам! – пояснил первый мужчина.

В это время Марья Ивановна пригласила нежданных гостей к столу.

- Да, лихо Вы все закрутили, пожалуй, соглашусь, что все должны быть равны, - отозвался Николай.

- Как тебя зовут, парень? – спросил все тот же революционер.

- Николай я, Леонов.

-Вижу, Николай, ты понимаешь нашу политику, предлагаем тебе вступить в наши ряды.

- И что делать надо? – спросил Николай.

- Наша задача, выявить помещиков, раскулачить, взять у них все самое ценное, и раздать беднякам, - пояснил один из мужчин.

- А у нас и помещиков в деревне нет, - отозвался Николай.

- Как нет, а усадьба вон у вас имеется. Вся ухоженная, видно, что жилая, - удивился революционер.

- Так хозяйка уехала месяц назад, так и нет ни ее, ни распоряжений. А я, между прочим, сам за усадьбой присматриваю, типа управляющего. Дом жалко, добротный, большой, вот и смотрю за ним.

- Значит, прислуживаешь этим… - рассердился кто-то из мужчин.

- А что прикажете делать, старики мои уже не могут сами о себе позаботиться, - тут в спальне раздался плач Павлика, которого мать не пускала в комнату, и Николай продолжил, - Жена вон захворала, сын маленький растет. А вот так на блюдечке никто хлеба не принесет. Думаете мне в радость слугой быть? Все только ради семьи своей!

- Понимаем тебя, Коля. Таких, как ты миллионы, но революция освободит вас от позорного гнета богачей, скоро вся твоя семья, по-настоящему будет свободной и счастливой.

Революционеры встали из-за стола и, поблагодарив хозяйку за угощение, и направились в усадьбу.

Николай, вдруг стукнул себя в лоб, и пустился за ними. Вернулся он через три минуты, Варвара была уже одета в платье, ранее очень красивое, а теперь с оборванными кружевами, и помогала Марье Ивановне убирать со стола.

- Я им ключ от усадьбы дал, чтоб дверь не ломали, - сказал Николай. А Варвара кинулась ему на грудь и расплакалась, благодаря сквозь слезы за то, что он для нее и Павлуши делает.

- Ну что Вы Варвара Степановна, перестаньте. Все пройдет, все будет по-старому, - успокаивал ее Николай, но уже и сам не верил своим словам.

В этот момент Варвара оторвалась от его груди, вытерла слезы и сказала:

- Значит так, давайте договоримся, теперь я для тебя, Коля, не Варвара Степановна, а жена, раз уже ты сам этим мужикам объявил. Поэтому называй меня просто Варей.

На том и порешили. Революция набирала обороты. Уже в январе 1918 года в доме тетки Эльзы устроили штаб реввоенсовета, а Варвара устроилась к коммунистам полы мыть. Николас так в деревне и не появился, и Варвара считала его уже погибшим. Роль счастливого мужа удавалась Николаю очень хорошо, так как он уже давно был влюблен в красавицу Варю. Николай тоже работал на революцию, был, так сказать, снабженцем – в его задачу входило обеспечение продовольствием революционеров. Поэтому запасенные на зиму Варварой продукты таяли на глазах. Все шло своим чередом, многие крестьяне вступили в ряды революционеров, и ездили по всей России, организуя митинги, раскулачивая остатки помещиков, помогая беднякам. Варя уже смирилась со своей участью и жила так, как живется, не ожидая от будущего каких-либо положительных перемен.

Прошел год с начала революции. Революционеры решили отметить эту знаменательную дату, и устроили праздник в бывшем доме тетки Эльзы. Надо сказать, что внутри было пусто, все вещи, имеющие хоть какую-нибудь ценность, словно испарились. Не было ни картин, ни старинной мебели, даже красивая кованая лестница исчезла, а на ее месте появилась деревянная, грубой и не очень умелой работы. Праздник длился до самой ночи, реки наливки собственного Вариного производства, делали из коммунистов пьяных свиней. И когда утром Варя и Николай пришли убираться и подсчитать убытки, то увидели такую картину.

Одетые в фуфайки и тулупы мужчины спали на диванах, в креслах, на стульях, на полу. Везде была грязь, валялись объедки, пролитое спиртное прилипало к ботинкам. Варя, окинув взглядом результат пиршества, тихо заплакала. Ей еще ни разу не приходилось видеть такой беспорядок.

Николай принялся успокаивать ее, в этот момент проснулся один из мужчин – бывший крестьянин Егор Власов, валяющийся на полу, и, противно улыбнувшись, произнес:

- А вот и хозяйка объявилась. Ну, давай иди сюда, шваль! Неужто я похуже Кольки или твоего барина буду?

Договорить Власов не успел, потому что Николай огрел его по голове первым, что попалось под руку, а именно тяжеленной статуэткой вождя, стоящей на столе.

Струйка крови потекла по лицу Власова, он широко раскрыл глаза, испустил протяжный стон и умер.

Варя стояла, оцепенев от ужаса. Она была свидетелем убийства. Все, что угодно она ожидала от Николая, но только не этого. Николай же подскочил к Варваре, крепко ее обнял и сказал:

- Другого выхода не было. Он мог про тебя рассказать своим товарищам, тогда бы нам не поздоровилось.

- Но как же теперь быть, - всполошилась Варвара, - Ты же убил его.

- Не волнуйся, иди домой, только никому ни слова, поняла? – Варя кивнула, – А я что-нибудь придумаю.

Варвара пришла домой мрачнее тучи. Маленький Павлик еще спал. Он уже привык к новой семье, и называл Николая папой, а его стариков, дедушкой и бабушкой. Через полчаса дома появился и Николай, он шепнул Варваре, что он все уладил, и спокойно сел пить чай.

Еще через десять минут Варвара услышала, как кричат люди: «Пожар!», и увидела, пробегавших мимо односельчан.

Варя округлила глаза, шепнула: «Ты с ума сошел», и бросилась к своему бывшему дому.

Поместье полыхало так, словно было сделано из бумаги. Варвара подбежала одной из последних, следом за ней появился и Николай. Возле пожара стояли двенадцать из тринадцати коммунистов.

- Что случилось? - запыхавшись, спросил Николай у мигом протрезвевших революционеров.

- Не знаем, загорелось вот, - отрешенно сказали мужики.

- А где же Егор, Власов который? – спросил кто-то из прибежавших деревенских.

- Егор остался там, - указал на пожар глава местного реввоенсовета Илья Владимирович.

Кто-то заохал, кто-то запричитал. Через два часа от огромного дома осталось лишь каменное крыльцо. Обгоревшего Власова похоронили, и поставили ему памятник, как заслуженному революционеру.

Коммунисты во главе с Ильей Владимировичем покинули деревню, перебравшись в другое отобранное поместье за тридцать километров от этого места.

Через девять дней Глава лично приехал на поминки Власова, и объявил, что в ходе расследования было выяснено, что Власов погиб от ожогов, причиненных себе при неаккуратном обращении с огнем. Картина складывалась следующим образом. Власов выпил лишнего на празднике и заснул под лестницей. Проснувшись, он решил закурить, что собственно и сделал. Не докурив папиросу, Власов снова заснул. Папироса упала на его одежду и загорелась, загорелось и все остальное вокруг Власова, в том числе, и деревянная лестница, которая обрушилась прямо на беднягу Егора и проломила ему голову.

Слушая Илью Владимировича, Николай кивал, словно подтверждая его слова.

Дома Варвара облегченно вздыхала и призналась, что с ее души свалился камень, ведь каждую минуту она ждала, что Николая арестуют за убийство Власова.

- Коля, а как же остальные из огня выбрались, - спросила Варвара.

Николай загадочно улыбнулся, взял пустое ведро и крикнул в него:

- Вставайте, беда пришла, спасайтесь, кто может!

- Шутишь? – засмеялась Варвара.

- Нет, не шучу, все так и было, - обнял Варю Николай.

- А что же они про это ничего не сказали?

- Варя, ну сама подумай, какой коммунист признается, что его от смерти спасло приведение!

Революция свершилась, а жизнь, как была тяжелой, так и осталась, особенно для Варвары, еще с юности не привычной к земледелию. А теперь с образованием в деревни колхоза, Варя с утра до ночи пропадала на грядках, или ухаживала на ферме за скотиной. Она так и жила с Николаем в доме его родителей. Для всех она была его женой, и уже почти все в деревне позабыли, что она их бывшая хозяйка. И сама Варвара забыла о своем прошлом, о городе, о Николасе, пропавшем почти двадцать лет назад, она была счастлива с Николаем, который до конца жизни любил свою Вареньку. Про Николаса вслух не говорилось, поэтому Павлуша не знал, что не является родным Николаю. Для Павлика он был единственный и самый любимый папочка. Больше забеременеть Варвара так и не смогла, видимо сказался на ее здоровье тяжелый колхозный труд.

Между тем, Павел рос, крепчал, на глазах превращаясь из прыщавого подростка в красавца мужчину, похожего на Николаса. Вот и девушку он себе в жены выбрал, красивую, кроткую, работящую. Сыграли свадьбу, вся деревня гуляла! И в 1937 году родился у него сын Василий.

Все шло своим чередом, пока не началась Великая Отечественная Война. Варваре тогда исполнилось сорок семь лет, это была уже не та городская красавица, а измученная жизнью женщина. Павлу было двадцать семь, и его отправили на фронт. Николай на три года старше Варвары тоже рвался на фронт, но его не взяли по состоянию здоровья. Несмотря на это, Николай самовольно отправился воевать, где и был убит немецким снайпером где-то под Курском.

Павел писал нечастые письма жене и матери, но не рассказывал им, как тяжело воевать, что его не сильно, но все-таки ранило в руку, что от голода и болезней гибнут его товарищи.

Варвара чувствовала материнским сердцем, как не сладко приходится ее сыну, и в день получения Павликом ранения выбросила из своего и без того скудного гардероба всю цветную одежду, оставив только черные платья и юбки, и одну белую блузку, на случай, если Павел вернется домой целый и невредимый.

Однажды, встав, как обычно, ранним утром, Варвара поспешила к колодцу. Уже издалека она заметила, что у колодца собралась толпа женщин – все, что осталось от сельского населения, и они что-то возбужденно выясняют. Подойдя поближе, Варвара поняла, что беды продолжаются - на деревню идут немцы.

И словно в подтверждение этим словам, женщины услышали крики мчавшихся со стороны леса ребятишек: «Танки!!!»

Женщины остановились, как вкопанные, и через пять минут увидели, что по дороге едет танк. Все замолчали. Танк остановился напротив колодца. Из него вылез красивый молодой немец, подошел к женщинам, взял из рук одной пустое ведро и набрал чистой воды. Потом он забрался обратно в танк, видимо перелил куда-то воду, и снова появился из люка. Он подозвал к себе одного из прибежавших мальчишек, и вернул ему ведро, поблагодарив женщин по-немецки.

Танк проехал к концу деревни и остановился. Женщины пошли по домам. Немцы немцами, а домашнее хозяйство требовало немалого внимания. У Варвары тоже было дел невпроворот, надо было накормить кур и гусей, почистить курятник, собираться на работу в колхоз. Теперь Варваре помогала невестка – Полина и внук Васька. Жили они втроем, ждали возвращения с войны Павла. Обе женщины работали в колхозе. Васе было уже пять лет, он понимал, что идет война, и, как и все мальчишки того времени, мечтал убежать на фронт.

Полина уже ушла на работу, Васька, схватив своего любимого плюшевого медведя, с которым еще играл его отец, когда был таким же маленьким, увязался за ней.

Варвара готовила завтрак, когда входная дверь без стука отварилась, и в комнату вошел пожилой немец и молодая девушка – переводчица.

- Доброго вам утра, хозяйка, - переводила девушка.

- Доброго, - ответила Варвара, - Надо чего, или сразу убивать будете?

Девушка перевела немцу, он рассмеялся и сказал:

- Здесь не война, мы мирных жителей не убиваем, сражаемся на фронтах, нам бы перекусить, да переночевать, и мы дальше уйдем.

Немец внушал доверие, был высок и статен. «Раз имеет переводчицу, значит большого звания», - решила Варвара и подала на стол завтрак, яичницу с луком и лепешки с квасом. Гости поели, поблагодарили за угощение, и пообещали прийти переночевать.

- Только этого мне не хватало, - всплеснула руками Варвара, и ушла на работу.

Вернувшись вечером домой, она почувствовала неладное, дверь была приоткрыта, и в доме явно кто-то был. Она с опаской заглянула в дом. В комнатах проходил обыск. Что искали, непонятно. Была слышна немецкая речь. «Гады!» - пронеслось у Варвары в голове, и она потихоньку вышла из дома и побежала обратно на работу, предупредить Полину, чтобы они с Васькой не ходили домой.

Васька, услышав, что в их доме немцы, рвался в бой, расстрелять фашистов. Полина, сначала отшлепав его, как следует, теперь держала его на руках и жалела. Куда идти, они не знали, и решили дождаться ночи в лесу.

Когда стемнело, Варвара, оставив Полину и спящего Ваську на поляне леса, отправилась проверить, что происходит в ее доме. Деревня спала. Лишь изредка где-то лаяли собаки. Подойдя к открытому окну дома, Варвара услышала, как в доме храпят люди. И кто-то шепотом переговаривается по-немецки. Варвара узнала голос переводчицы. В этот момент она оступилась, и голоса в доме смолкли. Через мгновение в дверях появилась фигура офицера, приходившего утром.

Немец сразу увидел Варвару, и она, поняв это, уже хотела обрушить весь гнев на него. Но он приложил палец к губам, и сделал знак «ТИШЕ». Он позвал тихим шепотом: «Хельга». Вышла переводчица. И они втроем отошли подальше от дома.

- Простите, фрау, что так получилось, - переводила Хельга слова офицера, - Я не виноват, что эти олухи так поступили с вами. Иногда они нормальные люди, а иногда сволочи. Я не одобряю их действий, вы должны знать.

- Но вы же обещали, что никто не пострадает, - возмутилась Варвара.

- Я не думал, что они так нагло захватят Ваш дом. Я им не командир, я дипломат, а подчиняются они только своему командиру. Хотя до этого речь шла о том, что солдаты будут вести себя достойно с женщинами и детьми.

- И как же быть теперь нам? – словно сама себя спросила Варвара.

- Вы где-нибудь переждите пару тройку дней, потом мы уйдем. Но учтите во многих домах сейчас наши солдаты, поэтому сначала Вам нужно проверить.

Варвара молча уходила в лес, а офицер с переводчицей также молча смотрели ей вслед.

Варвара с невесткой решили к утру пойти через лес в соседнюю деревню и остановиться там у родственницы Полины. Васька был голодный, не выспавшийся, все время хныкал. Полина несла его на руках, успокаивала, боялась, что кто-нибудь из немцев услышит, что плачет ребенок. До деревни было километров десять, но через лес идти было неудобно, к тому же обе женщины очень устали оттого, что практически не спали ночью.

Наконец к полудню они добрались до двоюродной бабушки Полины – Степаниды Аркадьевны. Бабульку эту в деревне никто не любил, полагая, что она колдунья. И сама Полина побаивалась старуху еще с детства. Степанида была сухой, маленькой и очень шустрой. Насчет того, что бабка – колдунья, Варвара сильно сомневалась, а вот что травница она хорошая, и всякие болячки своими настоями лечит – это знала наверняка. Так как случалось обращаться пару раз к Степаниде за помощью.

Старуха обрадовалась, увидев внучку и правнука, и, конечно же, разрешила пожить им какое-то время у себя.

Василий сначала тоже боялся прабабку, но потом привык к ней. Прожили они у Степаниды Аркадьевны примерно месяц, так как немцы задержались в их деревне по неизвестным причинам. Каждые три дня Варвара или Полина ходили через лес и проверяли, не ушли ли немцы.

За время проживания у Степаниды Варвара сблизилась со старухой, помогала ей по хозяйству и даже ходила с ней собирать лечебные травы. Степанида ценила помощь, и сделала много разных настоек для Варвары и ее семьи, а также научила разбираться в травах.

Васька познакомился с местной ребятней, но мальчишки его не больно жаловали, считая его правнуком «злой ведьмы». Мальчик не очень переживал, а, наоборот, пользовался этим статусом, и всех грозил превратить в лягушек.

Однажды, играя на улице со своей любимой и единственно оставшейся игрушкой, которую он прихватил месяц назад из дома, к нему подошли деревенские ребята и отняли медведя. Вася сначала расстроился, и решил уже заплакать, но во время вспомнил, что он мужчина, и бросился отбирать медведя. В результате потасовки у медведя оторвалась голова и передняя лапа, а из туловища игрушки выкатился небольшой клубочек, на который никто из мальчишек не обратил внимания. Заметила клубок только маленькая Лидочка, смотревшая на драку со стороны. Она подобрала его, положила в карман и убежала домой.

В этот момент из леса появилась бабка Степанида. Увидев ее, детвора бросилась врассыпную, с криками «Ведьма идет!» Только маленький Василий остался на улице, прикладывая оторванную голову и лапу к медведю. Он не плакал, но был очень обижен. Степанида взяла части медведя и пообещала все пришить обратно. Мальчик еще больше зауважал старуху. Через пару часов медведь был как новый.

Вечером того же дня Варвара, в очередной раз ходившая на разведку, сообщила, что не сегодня-завтра немцы уйдут. Так ей сказала Хельга, встреченная возле леса.

Варвара, Полина и маленький Вася очень обрадовались, но решили выждать еще три дня прежде, чем возвращаться домой.

Маленькая Лидочка, тем временем игралась с клубочком в соседнем со Степанидой доме. Ее мама Агафья Никитична – умница и рукодельница, увидев небольшой клубок ярко красной шерсти, решила пустить его в дело - сделать оборочку на юбочке для Лиды. Поначалу девочка не хотела отдавать матери свою новую игрушку. Клубок был такой крепкий и ровный, напоминал небольшой мячик, о котором так мечтала Лидочка. Но когда Агафья рассказала дочке, что хочет украсить этими нитками ее юбку, то девочка, представив себе обновку, сразу же разрешила забрать клубок.

Мама вязала, и лицо ее хмурилось по мере того, как разматывались нитки. Из клубка выпадали золотые вещицы: две пары сережек, браслет с камешками, кольцо. Юбка была готова, а Агафья не могла понять, как клубок с драгоценностями попал в руки ее маленькой дочки. Как можно мягче Агафья спросила Лиду:

- Доченька, где ты взяла этот клубочек?

Лидочка во всех подробностях рассказала, как ребята отняли у Васьки медведя и разорвали пополам, как из него выкатился клубок ниток, и что она уже несколько дней играется с ними.

- Это чей же такой Васька будет? – спросила мать, перебирая в памяти всех деревенских мальчишек.

- Да это Васька, мам, который у колдуньи живет, - объяснила Лида.

Тогда только Агафья вспомнила о том, что впервые за много лет в доме ее соседки появились родственники. Признаться, Агафья тоже побаивалась Степаниду, а ну, если все это правда, что она своими заклинаниями человека в мышь превратить может. Да и неспроста у маленького мальчика такие ценности были в игрушке спрятаны. А если это заколдованные старухой люди? А может, этот Васька перенял у бабки способности к колдовству, и сам наколдовал себе богатство! Так думала Агафья, рассматривая старинные украшения.

В другом случае она, не задумываясь, оставила бы все эти ценности себе, и помалкивала бы о них. Но здесь Агафья чувствовала, что дело нечисто, что непременно находка связана с магией. Клубок вон и то из ниток цвета крови, колдовской значит. Как ни задумывалась женщина, а приходила все время к одному и тому же.

Новая юбочка очень понравилась Лиде, и она ее снимала только перед сном. Агафья, сделав для себя выводы на счет магии в нитках, решила, что не место им на детской одежде, и распустила связанную оборку. Она так же, как и раньше смотала клубок, положив найденные сокровища на место. И на следующее утро подбросила клубочек в соседский сад к Степаниде.

Тем временем Варвара с невесткой и внуком вернулись в свой дом. Задняя стена, подстроенной четыре года назад Павлом комнатки, была черной от гари. Видимо немцы хотели спалить дом, но что-то им помешало довести дело до конца. Немцы после себя оставили невероятный бардак. Но делать было нечего, поэтому Варвара и Полина, стиснув зубы, вымывали тонны фашистской грязи. Особенно обидным для женщин было найти и без того немногочисленные, но бесповоротно испорченные фотографии своих мужей, которым были выжжены глаза. Не нашли они и ни одного своего документа. А, кроме того, немцы забрали всю мужскую одежду бывшую в доме.

Только через неделю они смогли привести дом более или менее в порядок. Как оказалось, дому требовался капитальный ремонт, потому что потолок провис, пол провалился, да и обгоревшая стена выглядела не лучшим образом. Но без мужских рук, об этом можно было и не думать.

Варвара и Полина вернулись на работу, как выяснилось, колхоз практически стоял этот месяц бесхозным, так как почти все жители разбежались по окрестным деревням. Скотина дохла от голода, поля зарастали травой. Тут тоже было работы невпроворот. Поэтому все женщины теперь с утра и до поздней ночи пропадали в колхозе.

Васька рос не по дням, а по часам, был самостоятельным, сам кормил домашнюю птицу, и даже иногда мог поджарить яичницу для всех на ужин, удивляя бабушку и маму.

Павел писал, что у него все нормально, и Варвара, почему-то, не так уже за него переживала. Видно чувствовала, что он ее не обманывает.

Так прошел еще один год войны. В колхозе дела наладились. Васька пошел в первый класс, увлекался чтением.

Однажды Варвара решила разобрать старые Васины игрушки, которые он уже забросил, и наткнулась на того когда-то любимого Павлом, а потом и Василием плюшевого медведя. Голова медведя держалась на честном слове, и холодок прокатился по спине бабы Вари, когда она увидела черные полуистлевшие нитки. Аккуратно оторвав голову, Варвара запустила руку в вату, набитую в туловище. По телу пробежали мурашки, и она тихо заплакала. Клубка ниток, спрятанного ею двадцать пять лет назад в этом медведе, не было. Честно сказать, она уже и забыла про него, и вообще старалась не вспоминать о прошлой обеспеченной жизни.

Вытерев слезы, баба Варя подошла к внуку, читающему какую-то книгу про пиратов, и показала медведя:

- Видишь, Вася, не играешь больше в игрушки свои, они обижаются и рвутся.

- Бабуль, не беда, ты пришей мишке голову, и он будет опять как новый, как тогда, - нашелся мальчик.

- Как тогда, это когда? – напряглась Варвара.

- Ну тогда, когда мы у бабы Стеши жили, - не отрываясь от книжки сказал Василий.

- Как у Степаниды жили - помню, а вот чтоб игрушку твоего зашивали – нет, - не унималась Варвара.

- А-а, - протянул Вася, - Ты тогда ходила немцев смотреть, наверное.

И Васька рассказал про драку с мальчишками, про то, как они порвали медведя, и как баба Стеша разогнала их одним своим появлением, а потом пришила все оторванное от игрушки на место. Ни про какой клубок Вася не упомянул, и Варвара осторожно спросила:

- И что, прям вата из медведя торчала?

- Ага, клок такой здоровенный.

- И больше ничего не было? Может, какой клубочек выкатился?

- Не-а, ничего, - тут Вася отложил книжку и спросил, - А что там сокровища были спрятаны?

Варвара не ожидала такого вопроса, поэтому нахмурилась и только отмахнулась: «Скажешь тоже ерунду какую-то».

Вечером, управившись с делами, Варвара долго не могла уснуть, все думая, куда мог подеваться клубок, в который она так бережно смотала то немногое, что нашла в доме тетки Эльзы.

«Значит, Степанида клубок подобрала и забыла вернуть. Где его теперь искать, столько времени прошло. Жалко все-таки, хоть и немного там спрятано, а все же хоть какое-то обеспечение для семьи. А с другой стороны, не мое это все, Эльза мне только кольцо подарила с наказом не носить его. Что это за украшение такое, если и носить нельзя. Посмеялась она надо мной тогда, что ли. Да и куда мне оно теперь, руки огрубели, не полезло бы мне оно сейчас. О чем я только думаю, нет теперь ничего, значит не судьба» - думала Варвара, уже засыпая.

Следующим утром, собираясь на работу, она услышала, как к их дому подъезжает телега. Это был Никита Ильич - отец Агафьи, соседки Степаниды Аркадьевны. Был он тяжело ранен на фронте в живот, и его комиссовали из армии месяц назад. Раны были свежие, и очень тревожили его.

Никита Ильич прошел в избу и сообщил, что со Степанидой что-то случилось, так как не видать ее уже с неделю. А два дня назад возле ее дома, как собака пробежит, так обязательно завоет. Вот всей деревней и решили родственников позвать. Сами-то в дом побоялись заходить, вдруг какое колдовство там. Но и так оставлять нельзя было, если старуха и померла, так ее похоронить надо, хоть и ведьма она. Почему-то только вой собак стал тревожным сигналом в деревне. А то, что входная дверь была настежь уже несколько дней и днем и ночью, несмотря на ночные осенние заморозки, на это соседи внимания не обратили.

Заехав в колхоз и отпросившись у председателя с работы, Варвара с невесткой отправились вместе с Никитой Ильичем в соседнюю деревню. Ваську оставили дома за старшего, чему он очень обрадовался.

У дома Степаниды толпились женщины, никто из них не смел переступить порог дома. Дверь трепало ветром, от ее ударов становилось жутковато, а рядом выла собака.

Варвара прогнала собаку, а сама строго спросила с Никиты Ильича:

- Ну, я понимаю, бабы. Что с них взять, придумывают себе байки про ведьм, а потом сами боятся, но вы то Никита, и на войне были, и ранения получали, а все туда же. Не стыдно?

Никита Ильич опустил голову, и промолчал. А Варвара и Полина пошли к дому Степаниды. Деревенские женщины стояли поодаль, и молча провожали их взглядом.

Зайдя в дом, сомнений не осталось, что Степанида умерла, причем уже дней пять назад. Несмотря на то, что в доме было холодно из-за ночных заморозков и открытую входную дверь, неприятный запах сразу бил в нос. Степанида лежала на своей кровати, будто просто спала. И Варваре даже показалось, что она вот сейчас откроет глаза и поздоровается. Полина, прикрыв нос рукавом, прошла по дому, открывая окна.

В этот момент зашел Никита Ильич, и боязливо посмотрел на старушку.

Все вместе они вышли из дома, решая, как и где хоронить Степаниду. Деревенские бабы, уже не так боялись, и принялись помогать. Никита Ильич сколотил домовину. И на следующий день Степаниду схоронили.

Варвара подумала, что это знак свыше привел ее снова в этот дом. И отправив Полину домой, собирать Ваську в школу, под предлогом того, что нужно прибраться в опустевшем доме, да разобрать настойки, осталась еще на одну ночь.

Варвара действительно убралась, разобрала кое-какие травы, и когда наступил вечер, она решила пораньше лечь спать. Ей было не страшно, только неприятный запах немного смущал, поэтому она вышла перед сном прогуляться по осеннему саду. Луна была полная, и светила не хуже фонаря. Варвара гуляла по большому яблочному саду, загребая ногами опавшие листья, и размышляла о своей жизни.

Вдруг нога ее наступила на что-то вроде круглого камня, подвернулась, и Варвара упала, больно ударившись мягким местом.

«Что это могло быть?» - пронеслось в ее мозгу, и она огляделась. Из-под листьев торчал клубок грязных ниток. Варвара подняла его, и, стоная, пошла в дом. При свете керосинки она разглядела находку. Клубок выцвел, большей частью истлел, был грязно-серого цвета. Варвара начала раздирать сгнившие нитки до тех пор, пока не проступил красный цвет. Теперь сомнений не возникало, это был ее драгоценный клубочек. Размотав его, Варвара увидела, что все украшения на месте. Она облегченно вздохнула, и уже, не обращая внимания на запах в комнате, легла спать.

Через полгода, по радио, установленному на правлении колхоза, на всю деревню сообщили, что война закончилась Победой русских солдат, и наши ребята возвращаются домой.

Варвара, Полина и восьмилетний Василий уже отчаялись ждать Павла, когда тот вернулся через две недели после объявления Победы живой и сравнительно невредимый. Павел прихрамывал на левую ногу, но это оказался всего лишь сильный ушиб. Поэтому Варвара, всю войну проходившая в черном, наконец, смогла надеть ту единственную, оставленную ею в начале войны, белую блузку.

Все были рады и очень счастливы. Павел начал ремонтировать дом, придумав постелить крепкий потолок, и сделать вместо чердака небольшую комнату. Васька рос парнем смышленым и крепким, и много помогал отцу. Варвара так и работала в колхозе, выправив себе и всем остальным новые документы взамен утраченным. И теперь Павел значился родным сыном Николаю. Полина ждала второго ребенка. Через положенное время в их семье появилась маленькая Василиса. И Варвара, погруженная в хлопоты и заботы о внуках, снова забыла о своих сокровищах, теперь сложенных в холщевый мешочек и припрятанных в ее комнате под дощечкой в полу.

Только уже совсем состарившись, она частенько доставала украшения и примеряла их втайне от своих родственников. И не столько боялась, что невестка или внучка захотят их забрать себе, сколько того, что скажут соседи, что если вспомнят, что Варвара была хозяйкой в этой деревни, и что Павел вовсе не сын Николая.

Внуки взрослели, Варвара старилась.

Василий женился на той девочке Лиде, внучке Никиты Ильича и дочке Агафьи.

Однажды Лида случайно нашла тайник Варвары, и ей пришлось перепрятать свои сокровища. Теперь они всегда были при ней: мешочек она пришивала к одежде, в которой ходила в настоящее время.

Ну, а когда она поняла, что недолго ей осталось, и что с ее смертью все эти драгоценности могут пропасть, решила подарить их своим правнукам, которых как раз и было четверо. Три сестры – дочки Василисы, и Дима – сын Василия.


- Вот такая история, - закончила бабушка.

А я как сидела с открытым ртом, так и осталась. Передо мной проплывали образы деревенской жизни. Революция, война, тяжкий крестьянский труд. Как будто я смотрела кино, а не слушала бабушкин рассказ.

- Обалдеть, - только и смогла сказать я.

- Уж не знаю, правда все это или нет, баба Варя была уже совсем старой, когда рассказывала про свою жизнь. Может, где-то и приврала. Сомневаюсь я лично, что сына родила она от какого-то там иностранца, - сказала бабушка.

- Надо будет в архивах посмотреть, - сама себе ответила я.

Тем временем, уже совсем стемнело, и я засобиралась домой.

- Может, останешься, - предложил дедуля.

- Не могу, завтра рано на работу надо, - сказала я, усаживаясь в машину.

- Ой, Катюша, давай я тебе молочка с пирожками положу, - спохватилась бабушка, и принесла гостинцы.

Помигав фарами на прощание своим старикам, я ехала домой, решив не заезжать на дачу за Чарликом, пусть вдоволь нарезвится на воле.


- Катя, будь осторожней, - тихо говорит мама.

- Ну что Вы, маменька, я всегда осторожна, - отвечаю я.

- Чужая страна, чужие нравы… - заботливо продолжает мама.

Я стою у дверей нашего дома, вокруг меня коробки и чемоданы. Мы с мужем – моим прекрасным принцем уезжаем в свадебный вояж по Европе.

Из своей комнаты спускается бабушка. Мама, вытирая глаза вышитым платочком, отходит в сторону.

- Я, внученька, вот что подумала. После той истории с привратником Алешкой, что хотел у тебя кольцо украсть, очень уж боязно его в открытую носить. Видимо и правда есть какая-то тайна, с ним связанная. Сможешь разгадать, молодец! Я по молодости никогда не задумывалась, отчего мне моя бабка не разрешала его носить. А теперь поняла – опасно это для жизни. Ты, Катенька, его сними и припрячь, пока все не уляжется, - бабушка обнимает меня и уходит в свою комнату.

Колечко это я после того случая у беседки сразу сняла. Было понятно, что на честь мою в тот вечер никто не посягал, вору нужно было мое кольцо, и именно то, которое в тот день подарила мне бабушка. Я была очень рада, что мой возлюбленный появился тогда в самый подходящий момент, и смог защитить меня от Алексея, который по неведомым всем нам причинам вдруг решил завладеть бабушкиным подарком.

Падая в обморок от страха, или вдохнув запах от той вонючей тряпочки, я уже не могла понять, что со мной происходит. Когда же пришла в себя, обнаружила, что лежу в своей комнате, рядом были мои родители и бабушка. Они то и рассказали, что мой жених подоспел как раз в тот момент, когда Алексей пытался обокрасть меня. Мой принц помешал ему, кольцо упало рядом со мной на тропинку, а Алексей, получив насколько ударов, куда-то сбежал.

Все эти воспоминания пронеслись передо мной в одно мгновение.

С тех пор прошел год, но нашего привратника больше никто никогда не видел в этих краях.

В этот момент ко мне подбегает мой младший братишка Петруша:

- Катя, Катя, привези мне кораблик. Пожалуйста!

Ему всего восемь и он очень увлечен мореплаванием. Я обнимаю его и шепчу, сквозь слезы:

- Конечно, привезу, братик мой любимый.

Заходит мой муж и говорит, что все готово к отъезду. Лакеи укладывают мой багаж в карету. И я понимаю, что сейчас уеду из родительского дома надолго. В первый раз я покидаю своих родителей, и мне становится страшно, как я буду жить без них дальше. Одно утешение, я влюблена в своего супруга, а он – в меня. Со мной едет Лиза – моя служанка, и это тоже немного успокаивает.

Бабушкино колечко, я хоть и сняла с руки, но увожу с собой. Оно в шляпной коробке, я прикрепила его к самой шикарной своей шляпке с перьями.

Я сажусь в карету, и мы отъезжаем. Но какой-то стук не дает мне покоя. Бах-бах-бах-бах. Ужас переполняет меня, и я открываю глаза.


Первое чувство, которое я ощутила, когда внезапно проснулась среди ночи, было успокоение, я была дома в своей кровати. На его смену пришло удивление, потому что я снова приснилась сама себе в те далекие времена. Это было как будто продолжение сна, увиденного мною несколько дней назад. «Вторая серия», - подумала я и улыбнулась.

В это время я уловила какой-то странный звук. Вокруг было темно. Я лежала затаясь в своей кровати, и отчетливо слышала, что по комнате кто-то ходит. «Чарлик», - подумала я и испугалась еще больше, вспомнив, что собака осталась на даче.

Видимо мой сон повлиял на меня, потому что я, сама не отдавая отчета своим действиям, стянула мое кольцо, свесилась с кровати и засунула его в маленький декоративный кармашек моего домашнего тапка, и как можно тише задвинула его под кровать.

Тем временем звук шагов в квартире становился все более отчетливым. И через мгновение я смогла смутно различить мужскую фигуру в дверном проеме. Фигура приближалась ко мне. Я потянулась к выключателю, не задумываясь, правильно я делаю или нет. Мужчина, угадав мои действия, развернулся и направился к выходу. Я включила свет, и с криками «Стой!», попыталась слезть с кровати. Не тут-то было, я споткнулась о второй тапок, и чуть не упала. Пока восстанавливала равновесие, услышала, как захлопнулась входная дверь. Я бросилась к окну, но из подъезда никто не вышел. Лишь спустя десять минут, я услышала, как завелась и уехала какая-то машина недалеко от дома.

Я включила свет во всех комнатах, и осторожно прошлась, осматривая свою квартиру. Все было на месте. Как будто мне приснилось, что кто-то посторонний здесь был.

«Интересно, как он открыл дверь», - подумала я и пошла в прихожую.

Надо сказать, что я не боюсь находиться дома одна, и внутренней щеколдой почти никогда не пользуюсь, к тому же у меня замечательный охранник – Чарлик. Я всегда закрываю дверь на ключ изнутри для того, чтобы по утрам не бегать по всей квартире и не искать его. Так мне удобно – ключи всегда под рукой.

В прихожей в замке входной двери на этот раз ключей не было. Я осмотрелась и увидела, что связка валяется на полу. Это значило, что я либо забыла вчера закрыть дверь на замок и обронила их, чего я абсолютно не помнила, либо кто-то смог снаружи вытолкнуть мои ключи своими.

Это меня, естественно, не устраивало. И, как только на улице рассвело, и часы показали семь ноль-ноль, я позвонила начальнику службы безопасности фирмы моего отца и попросила приехать.

Александр Николаевич Новиков был старым приятелем моего папы, и никогда не отказывал в моих просьбах.

- Кать, что случилось, - с порога спросил он.

- Дядя Саш, тут такая история, сегодня ночью ко мне заявился нежданный гость.

Александр Николаевич присвистнул.

- И кто это был?

- Не знаю, я видела лишь силуэт, - ответила я, - Думаю, это был вор.

Новиков осмотрел замки:

- Повреждений не видно, либо у него отмычки хорошие, либо ключи от твоей квартиры, - констатировал дядя Саша.

Немного подумав, он сказал:

- Может тебе охранника выделить?

Я удивилась:

- С чего бы? Не нужно, только мешаться будет. Это ж не на меня посягнули, а на мое имущество.

- А что у тебя из имущества ценного есть, кроме техники?

Я задумалась:

- Деньги, конечно, есть. Еще украшения кое-какие, да у меня полно всего.

- Так, давай собирай свои ценности, пусть пока в сейфе у нас полежат. Деньги переведи все на карточку, наличных совсем немножко оставь. Возьми кое-какие свои вещи, поживешь пару дней на даче. А я пока тебе тут систему безопасности организую. Отцу говорить?

- Думаю, не стоит его от дел отрывать, - решила я, - Ничего ж не украли.

Я быстро собрала все, что было ценного в моей квартире, не забыв достать из-под кровати и мое кольцо, и отдала пакет дяде Саше.


На работу я опоздала. Но, как говориться, начальство не опаздывает, а задерживается. Юлька разбирала почту.

- Всем привет! – как можно более беззаботно, сказала я.

- Что-нибудь интересненькое нашла? – спросила я Юльку

- Счета и приглашения на выставки, - ответила подруга, - Все не так уж и плохо. Смотри-ка, - достала она из кучи бумаг рекламный проспект, - Вовка новый хлам выставляет.

- Не Вовка, а Владимир Арсеньевич, не хлам, а старинные вещи, - я взяла из Юлькиных рук рекламку антикварного салона «Галич», и начала изучать ее, - Посмотри, как интересно. Мебель восемнадцатого - девятнадцатого века русских князей, привезенная из разных стран мира.

- Я и говорю, хлам и рухлядь! Что от нее осталось за двести лет?- не унималась Юля.

- Ну не скажи, антикварные предметы, это тоже часть искусства!

- По мне, так это часть помойки. Искусство – это картины, музыка, балет, там какой-нибудь.

- Ничего ты не понимаешь, просто злишься на Вовку, что он тебя в том году в Испанию с собой не взял, предпочтя общество длинноногой топ-модели, - зацепила я Юльку.

Юлька сделала вид, что обиделась и показала мне язык.

- Ты, как хочешь, а я схожу посмотрю, - сказала я, и принялась, наконец, за работу.

После обеда меня разморило, сказалась бессонная ночь. Глаза сами собой закрывались, и чтобы окончательно не уснуть на рабочем месте, я всем объявила, что иду на выставку в «Галич».

Вовкин антикварный салон, названный так по Вовкиной же фамилии, находился в двух кварталах от моей Галереи. Я, чтобы разогнать сон, решила не брать машину, и пойти пешком. Было прохладно для июля, но такая погода на данный момент меня вполне устраивала.

С Вовкой мы давно дружили и всегда посылали друг другу приглашения на выставки.

Вот и на выставке Федонского он был, но из-за суеты нам не удалось пообщаться.

Я беззаботно вошла в салон, и начала осматривать новую экспозицию. Светлана, Вовкина помощница, презрительно посмотрела на меня, кофе всё-таки предложила. Я не отказалась, и прошлась по трем залам салона, изучая старинную мебель. Народу было не много, в основном это были мои коллеги, поэтому почти всех я знала.

Из-за какого-то огромного кресла, стоящего ко мне задом, выглянул Вовка.

- Катюха, привет! Одна или с подружкой?

- Одна, - ответила я.

- Ну и хорошо, - обрадовался Вовка, - Иди сюда, глянь, как мне? Идет?

Я обошла кресло, и увидела с важным видом сидящего на нем Вовку. Кресло напоминало трон, и я засмеялась.

- Мне пошло бы быть царем, - усмехнулся Владимир и встал с кресла, - Ты уже все посмотрела?

- Нет, только пришла.

- Тогда давай сначала кофейку, а потом я для тебя лично экскурсию проведу.

Я согласилась, и мы устроились на веранде «Галича» с чашками кофе. Напротив салона был небольшой парк. Раньше это было усадьба, и принадлежала она Вовкиным предкам, но во время революции все было национализировано. Десять лет назад – это был уже полностью обветшалый дом без окон и дверей, в нем жили бомжи и цыгане. Вовка, прознав, что это могло быть его наследством, выкупил его у местной администрации, заплатив втридорога за развалину. Через четыре года усиленного труда по восстановлению интерьера и, главным образом, экстерьера, Вовка открыл на первом этаже антикварный салон. Второй этаж, сделанный модной квартирой-студией, служил ему жильем.

В парке на лавочках сидел разномастный люд, в основном это были мамы с колясками, и подростки с пивом.

- Охранника себе завела? – неожиданно спросил Вовка.

- С чего ты взял, - забеспокоилась я, оглядываясь по сторонам.

- Развиваю наблюдательность, - похвалился мой друг.

- Не понимаю.

- Ты только глаза не лупи, ладно, - попросил меня приятель. Я кивнула в знак согласия.

- На третьей лавке от нас сидит парень в костюме и галстуке, - я мимолетом глянула в его сторону, - Как ты думаешь, что ему понадобилось в парке на скамейке? – спросил Вовка, а я засмеялась.

- Вовка, какой ты подозрительный стал! С чего бы это? Человек отдыхает или ждет кого-то.

- За пять минут до твоего прихода его здесь не было, я на улицу выходил. Как ты пришла, я из окна видел, как раз в это время на себя трон примерял.

- И что?

- Он за тобой шел, на расстоянии двадцати шагов. Неужели не почувствовала? – спросил Володя, и продолжил дальше, - Мы с тобой вышли сюда, - указал он на веранду, - А он с лавки поднялся, видно думал, что ты уже уходишь. А когда нам Светка поднос вынесла, так обратно на лавку сел.

Я, признаться, удивилась Вовке. Если бы не он, то наверняка бы не обратила внимания на того парня.

- Да ладно, расслабься, - успокоил Володя, - Сейчас у меня в салоне потолкаешься, а потом я тебя на своей ласточке хоть на крайний полюс домчу. Оторвемся.

Мы закончили с кофе и вернулись в салон.

Мысли о том, что это недоразумение не покидали меня, и я иногда выглядывала из окна веранды в парк, парень никуда не делся, все сидел с отрешенным видом на скамейке.

Я позвонила Новикову:

- Дядя Саш, ну как там дела?

- Устанавливаем новую дверь, и решетки на окна.

- А решетки-то зачем, - удивилась я, - Третий этаж, все-таки, а не первый.

- Лишними не будут, - отрезал Новиков.

- Дядя Саш, я вот что хотела у Вас спросить, вы мне охранника случайно на хвост не посадили?

- Нет, пока еще, но думаю об этом, а что? – признался Александр Николаевич.

- Да, ничего, - тихо сказала я.

- Катька, не темни! – услышала я строгий голос Новикова, - Выкладывай, что там у тебя еще случилось.

- По-моему, кто-то следит за мной, - ответила я, - Вот и подумала, может, это Вы охранника приставили.

В трубке последовало молчание, потом Новиков спросил:

- Ты сейчас где?

- В «Галиче», это такой антикварный салон.

- Знаю. Оставайся там. Я тебе позвоню, - отрезал Новиков и отключился.

Так, понятно. Значит, если этот шпион по мою душу, - размышляла я, - и не из папиной охраны, значит враг. А если это тот ночной визитер? Что же мне делать теперь.

Так я думала над своими приключениями и рассматривала антиквариат, пока не подошла к огромному серванту красного дерева, стоящему в третьем зале в самом углу. Сервант был очень большой. «Какая же должна быть комната, чтобы он в нее вместился», - подумала я, и начала рассматривать инкрустацию, украшавшую дверцы. Не знаю, были ли это драгоценные камни или нет, но рисунок, выложенный из них, меня почему-то очень заинтересовал. Я отошла на три шага назад, и удивилась, если доложить несколько камешков, то получался вензель, похожий на тот, что был на моем кольце, хотя камни немного искажали рисунок.

- Любуешься? – спросил подошедший Вовка.

- Ага, где смог урвать такую громадину? - спросила я.

- Прямиком из Парижа.

- Выставишь на продажу?

- Это вряд ли, - признался Володя, - Слишком огромный, не думаю, что найдется на него покупатель. Честно сказать, я его для себя брал, витрины, видишь, какие большие, можно будет всякую мелочевку расставить. Сначала, конечно, отреставрировать его нужно.

- Камни-то настоящие? – поинтересовалась я.

- Стекляшки, я проверял. Наверное, раньше настоящие были, а потом мародеры пооборвали.

- Где ж ты махину такую откопал?

- Так у меня в номере в отеле стоял. Я, как увидел, обалдел. Сразу решил, что мой будет.

- И что тебе прям так его и отдали? – спросила я.

- Ну не сразу, замену неделю по антикваркам искал. Наш отель раньше был чьим-то замком и, видите ли, вся мебель в нем старинная от настоящих хозяев осталась. На современный сервант администрация не согласна была. Приплатил, опять же. Без денег сейчас не обойтись. Эх, дурят нашего брата! - закончил Володя, - А как там твой преследователь?

- Пять минут назад еще сидел.

- Может тебя довести куда-нибудь, что-то ты тут заскучала, оторвемся от этого хмыря? - спросил Вовка.

Предложение мне показалось дельным, и я согласилась, подумав, что позже позвоню Новикову и скажу, где нахожусь. Мы вышли с черного хода во двор, и Володя заглянул за угол, в сторону парка:

- Сидит, родимый, нервничает. На часы поглядывает. Давай заходи, - обратился он ко мне и открыл дверь в гараж.

Вовкин гараж занимал почти весь подвал старинного особняка и был очень внушительных размеров. Ассортимент автомобилей в нем также поражал. Тут были три старые американские машины, здоровенный джип, седан представительского типа, маленький порш 911, и три Харлея, разных годов и комплектаций.

- Предлагаю отрываться с ветерком, - протягивая шлем, сказал Вовка.

Я ничего не имела против, и уже через минуту мы на бешеной скорости промчались мимо парка, где на лавочке все так же маялся парень в костюме.


Я попросила Володю отвезти меня в Городской Архив, решив посвятить остаток вечера изучению фамилии Персецких. Вовка доставил меня к входу Архива и уехал обратно в «Галич», наказав вести себя прилично.

Заплатив положенную сумму и получив разрешение на изучение старинных документов, я спустилась в подвал Архива. Там было прохладно и пахло старой бумагой. Мне выдали амбарную книгу с фамилиями на букву «П», какие-то церковные записи, и еще несколько папок.

Я достала дорогой коммуникатор, подаренный мне недавно отцом, создала нужную папку и стала заносить туда все сведения, относящиеся к Персецким. Сотовая связь в подвале не работала, поэтому я с облегчением заметила, что мне никто не сможет помешать. О том, что я должна предупредить Новикова о новом месте моей дислокации, я начисто забыла.

Через пять минут, я уже не замечала ничего вокруг себя, погруженная в старину.

Как оказалось род Персецких очень старинный. Первое упоминание о нем приходилось на 1715 год – тогда был крещен новорожденный князь Иван Персецкий, сын Марии и Ильи Персецких. В 1737 году он был обвенчан в том же храме с дворянкой Еленой Светловой. Через год у них родился первый сын Петр, через два года после Петра был рожден сын Андрей, а еще через пять лет – дочь Ольга. Все были окрещены в одной церкви, видимо принадлежащей их семье, так как остальные прихожане были не княжеского титула. Все эти Персецкие жили в нашем городе, в те времена на этом месте был большой уезд.

В церковной книге больше не упоминались Персецкие более чем сто лет, и я открыла амбарную книгу, в ней были данные о том, какая имелась недвижимость у титулованных особ.

Надо сказать, Персецкие в разные времена имели много разных владений, в том числе замок в самом уездном городе. Я решила на всякий случай переписать все адреса, вдруг до сих пор можно найти кого-то из потомков княжеского рода. Адресов было штук десять в разных областях России. Персецкие много раз переезжали, приобретая все новые владения. Напротив адреса городского особняка князя карандашом было что-то помечено. Я развернула огромный фолиант так, чтобы на него попадало больше света от скудной лампы, и смогла прочитать: «Мил.» Что могло означать это сокращение, я не знала. Поэтому достала современную карту города, и старинную, нарисованную от руки. Сравнивая их, я несколько удивилась точности древней карты и быстро нашла адрес городского замка. Оказывается, особняк существовал до сих пор, и сейчас в нем размещалось отделение милиции.

В следующей папке я тоже нашла несколько документов, относящихся к семье Персецких. Одним таким документом была расписка, выданная неким графом Степановым о том, что он передает Персецкому Владимиру Петровичу чистокровного арабского жеребца в счет погашения карточного долга, датирована расписка была 1780 годом.

Возможно, этот Владимир был сыном Петра Персецкого, которого крестили в родовой церкви. И по отчеству и по датам все совпадало, и у меня почему-то не было сомнения, что я права в своих догадках.

Следующими документами были записки и письма.

В нескольких записках были приглашения на тайные свидания некой Татьяны, в которую страстно был влюблен В. Пер. Он же делал ей в письме предложение, с заверением о быстрой свадьбе. Далее был листок, где он каялся в своих грехах, обещая больше не играть с друзьями. А в последнем послании мужчина писал, что очень скучает по своей милой жене и маленькому Гришеньке.

Я была просто уверена, что В. Пер. – это все тот же Владимир, выигравший коня. Значит, он женился все-таки на Татьяне и у них родился мальчик.

Все эти письма предназначались Татьяне, которая бережно хранила их до конца жизни, раз они попали в Архив.

Далее, я откопала письмо с поздравлением Дмитрия Григорьевича и Ольги Ивановны с рождением дочери, Екатерины. Подписано письмо было Татьяной Персецкой в 1816 году. Значит, кем же она являлась Екатерине, если это была та самая Татьяна – жена Владимира? Получается прабабушка, что ли. Допустим, это та самая Екатерина, что была на портрете. Значит, должны быть и упоминания о ее младшем брате Петре.

Покопавшись еще с полчаса, я нашла лишь письмо Екатерины, в котором упоминался ее брат, и которое меня повергло в шок.

«Дорогие мои родители, бабушка и братик.

Я очень скучаю по вам, и жду встречи, считая дни. Мы с Жеромом живем душа в душу, он влюблен также, как и в день нашей свадьбы. Его родители добры ко мне и нашему маленькому Филиппу.

Через месяц предполагается закончить ремонт в замке прадедушки Жерома, доставшемся моему мужу по наследству, мы сможем переехать туда, и уже зажить самостоятельно. Замок в предместье Парижа, не очень большой, но после ремонта будет очень красивый. Я сама выбирала ткани и мебель для интерьера. Признаться, я побаиваюсь переезда, не знаю смогу ли держать порядок в доме. Я еще не решила, быть ли строгой хозяйкой, как моя свекровь, или доброй, как мама. Буду определяться по обстоятельствам.

Филипп подрастает, учит буквы. Дома я разговариваю с ним только на русском, боюсь, забудет со временем родную речь, если не практиковаться. Он тоже ждет встречи с вами и мечтает побывать в России.

Расскажите, как поживает Петенька, все также мечтает о море? Рисует ли? Когда-нибудь он приедет к нам в гости, и мы все вместе отправимся на море, здесь недалеко, в сравнении с Россией, если не спешить, то всего два дня пути.

Бабушка, колечко я надежно спрятала, не переживай об этом. Я почти его не ношу. Надевала лишь однажды, когда наш с Жеромом портрет писал какой-то модный художник, имени я его не запомнила, но получилось очень талантливо. Петруша мог бы взять у него уроки.

На этом заканчиваю свое письмо, всех крепко обнимаю.

Ваша Катерина.

Апрель 1841»

Я дочитала последний абзац, и мелкая дрожь пронзила мое тело. Ну, ничего себе, значит сон-то мой сегодняшний в руку. Как будто предсказал, что я найду это письмо. Забавно, все перемешалось и явь, и сны. Скоро начну путаться, в каком веке живу.

В этот момент я вспомнила рассказ Федонского, о многочисленных письмах из России, написанных семьей Персецких, и сердце мое дрогнуло. Неужели тогда коллекционер жил в том самом замке прадеда Жерома. Столько всего необычного происходит со мной! Что это, знак ли судьбы? Или всего на всего череда совпадений?

Я снова начала копаться в старых документах, долго мне ничего стоящего не попадалось, пока я не вспомнила, что хотела еще узнать что-нибудь о Николасе, первом муже прапрабабки Варвары. Я сдала документы, и прошла в другой зал, где была хроника революционного периода.

Здесь было труднее что-либо отыскать, так как фамилии Николаса я не знала. Поэтому начала с того, что было известно, с имения тетки Николоса Эльзы. Я вспомнила, что деревня, где жили сейчас мои бабушка и дедушка, раньше называлась Петровка, поэтому и получила документы, ее касающиеся.

До революции это было очень богатое поместье, приносившее хороший доход хозяину. Оказывается, оно было выкуплено у разорившегося помещика Волосова в 1870 году Петром Дмитриевичем Персецким, который в последствие завещал его своей внучатой племяннице Марселине Реновье, урожденной в Париже.

Так, значит и тут без Персецких не обошлись. Петр Персецкий. Вот откуда старое название взялось. Теперь у меня появилась фамилия нового владельца - Реновье. Я снова начала копаться в документах, и обнаружила интересный документ. Это было подобие приговора, что ли. В нем говорилось о наказании нескольких женщин княжеского титула, среди них было имя и Эльзы Джонс Реновье. Все эти дамы считались раскулаченными и ссылались в Сибирь. Через пять минут я уже держала в руках приговор на Николаса Реновье, которого расстреляли в октябре 1917 года за неподчинение местного реввоенсовета и отказ назвать все имеющиеся владения его семьи.

Значит, получается, действительно был Николас, и мы все вовсе не Леоновы, а Реновье. Да что там Реновье, мы потомки князей Персецких. Этого я, конечно, не ожидала, и первая мысль была о том, что где-то я ошиблась. Я просмотрела свои записи: Екатерина Персецкая была замужем за Жеромом, фамилия неизвестна; ее брат Петр завещал Петровку внучатой племяннице Марселине Реновье, следовательно, Марселина - это внучка Екатерины, то есть дочь кого-то из ее детей, возможно, что и Филиппа; следующее поколение Реновье, судя по датам – это дети Марселины - Эльза и Жан, тетка и отец Николаса.

Вроде все совпало. Я задумалась над своим открытием, когда у меня зазвонил мобильный. Это был Вовка:

- Катька, ты где сейчас? – взволнованно спросил он.

- В Архиве еще сижу, а что?

- Тут тебя уже обыскался какой-то Новиков. Раз десять звонил в «Галич». Я в это время отъезжал по делу, Светка с ним разговаривала. Кажется, мужика до инфаркта довела твоим отсутствием.

Тут только я вспомнила, что забыла позвонить дяде Саше, и сообщить ему, что я буду в Архиве.

- Ну, ты ему хоть сказал, что я здесь?

- Ага, сказал. Крутой дядька, ствол за поясом. Правда что ль у отца твоего работает?

- Правда, - ответила я.

- Ну и славненько, а то я уже думал, что сдал тебя с потрохами врагам. Тот перец в парке ушел уже часа два назад, наверное, - предупредил Вовка, - Так что ты теперь поосторожней там.

Я поблагодарила приятеля за заботу и подумала, сколько же я здесь сижу. Время пролетело так быстро, что я и не заметила. На часах было почти восемь вечера, значит, в Архиве я примерно пять часов. Неудивительно, что Новиков забеспокоился, куда я пропала.

Я поспешно засобиралась, вспоминая о том, что домой мне пока нельзя, надо ехать к маме на дачу, а моя машина осталась у Галереи.

Выйдя из здания Архива, я почувствовала некую тревогу. Я была у всех на виду, людей вокруг было не много, и казалось, что каждый следит за мной. Спустившись со ступенек Архива, я заметила, как от близстоящего дерева отделилась тень мужчины. Он прошел за мной метров пятьдесят. «Кто это может быть», - не успела подумать я, как услышала негромкий хлопок позади себя, и краем глаза увидела, что парень, шедший за мной, сползает на асфальт. Я лишь отметила, что это был не тот тип, что ждал меня в парке.

На секунду я застыла на месте, но быстро сообразила, что произошло, и, как ошпаренная, бросилась подальше отсюда. Я бежала не долго, так как передо мной вдруг неизвестно откуда появился джип, я не успела остановиться и со всего маху приложилась лбом в боковое стекло. В голове загудело, свет вокруг меня померк, я начала падать.


Я сижу за огромным столом в своем кабинете и что-то пишу. В дверь стучат, я откладываю письмо и приглашаю войти. Заходит Зои и спрашивает меня по-французски:

- Что мадам желает сегодня на ужин?

Я вспоминаю, что сегодня еще не отдавала распоряжения на счет ужина, и открываю свой блокнот. Зои молча слушает, ничего не записывая, и уходит.

Я снова берусь за перо. Я очень хочу дописать это письмо уже сегодня, так как уже неделю назад начала его, но меня постоянно отвлекают от моего занятия. Наконец, я ставлю дату и подпись. Складываю письмо, заворачиваю его в чистый лист. Я запираю дверь кабинета на ключ изнутри и подхожу к инкрустированному драгоценными камнями серванту красного дерева, подаренному моими родителями в их первый визит во Францию.

Одной рукой я одновременно нажимаю на два камня на одной дверце серванта, другой тяну за ручку, створка немного съезжает в сторону, за ней небольшое пустое пространство – тайник, сделанный французским мастером по заказу моего отца. Я кладу письмо в тайник, и также, нажимая на два драгоценных камня, устанавливаю створку на место.

После этого, я выхожу из кабинета в большую комнату. На полу играет Филипп, Жером занимается в конюшне с лошадьми. Я спрашиваю сына, как его успехи на сегодняшних занятиях, он отвечает мне по-русски, что все хорошо.

Я поднимаюсь в свою комнату, в кроватке спит малышка Анжелика, моя младшая дочка. На душе у меня не спокойно. Почему-то болит голова, хотя я никогда не страдала мигренями. Я целую спящую Анжелику и иду в свой будуар.

Передо мной огромное зеркало в золоченой раме в полный рост. Я смотрюсь в него. Внешне я ни чуть не изменилась, только устала немножко. Что-то меня тревожит. Я подхожу вплотную к своему отражению и говорю:

- Катя, тебе нельзя много спать! Вставай! Спасайся! Верь, все будет хорошо!

Медленно гаснет свет, я нахожусь в полной темноте. Голова невероятно гудит.


Я открыла глаза и попыталась встать, но тут же отказалась от этой идеи, потому что острая боль пронзила все мое тело. Я обвела глазами комнату, в которой находилась. Помещение было небольшим, в нем стояла только кровать, на которой я лежала, и старый венский стул. В комнатке царил полумрак, и только немного света пробивалось из узкого окна, забранного решеткой, под самым потолком.

Я потихоньку села, также медленно спустила с кровати ноги, под ногами что-то упало и покатилось, я увидела пол-литровую пластиковую бутылку воды. Преодолевая головную боль, я нагнулась и подняла ее. Мне было безразлично, что внутри бутылки, я очень хотела пить.

Выпив половину бутылки не останавливаясь, я перевела дыхание. Привкус во рту был горьковатый, но меня безумно мучила жажда, поэтому, на все наплевав, я допила воду.

Я снова легла и через некоторое время почувствовала себя лучше. Решив еще поспать, я, кажется, задремала, когда услышала звук открывающейся двери. Я открыла глаза, но не встала. На потолке загорелась лампочка. Яркий свет резанул глаза.

В комнату вошел мужчина лет сорока, начинающий лысеть, полноватый, с маленькими шустрыми глазами. Он сел на единственный стул и спросил:

- Ну что, Екатерина Дмитриевна, тебе хоть полегчало?

Я, к своему удивлению, не ощутила какой либо боли и уверенно села на кровати.

- Вы подмешали какого-то лекарства в воду?

- Всего на всего растворимый аспирин, - ответил мужчина.

- Вы кто? – не очень вежливо спросила я.

- Для друзей я просто Ефим, для остальных же Ефимов Эдуард Анатольевич, - представился он.

- А-а, - протянула я, вспоминая, что не раз слышала про главного мафиози нашего города.

Ефим был самым крупным бизнесменом области, его уважали и боялись не только коллеги по бизнесу, но и братва. Поговаривают, что Ефим держит «общак», перед ним на задних лапках прыгают Главы администраций и областной, и районных. В области ничего не делается без разрешения Эдуарда Анатольевича. Все бандитские разборки также подконтрольны ему. Но он не только главный бандит, но еще и меценат. В этом смысле он вызывает всеобщее уважение, так как считается, что все больницы, школы, детские дома во всей области находятся на высшем уровне, по сравнению с остальными. И это только благодаря Ефиму. Помимо вложения собственных средств – как пожертвований, он добивается еще и дополнительных финансирований. Не важно, как он это делает, главное, что результат на лицо. Многолетнее бездорожье от центра до деревень отдаленных районов было уложено великолепным асфальтом, разработанным по немецкой технологии специально для автобанов. Дороги, между прочим, сделали очень быстро, после того, как ответственный по этому вопросу чиновник вдруг исчез из города на два дня, а потом месяц залечивал раны, руководя из больницы дорожными работами. В общем, население было довольно, что хоть и бандит, а в области навел безупречный порядок.

- А меня откуда знаете? – спросила я.

Ефим щелкнул пальцами, дверь открылась, и вошел молодой человек спортивного телосложения. В руках у него была моя сумочка. Он залез в нее и достал паспорт.

- Понятно, - протянула я.

Я молчала, не зная, как мне дальше поступить. Кричать бесполезно, скорее всего, на много километров от дома, где я находилась, нет ни одной живой души. Коммуникатор остался в сумке, которую так и держал верзила. Наверняка дом полон охраны, ну может я и вырублю ненадолго самого хлипкого, если разломаю стул, и дам ему по башке ножкой, но и это не факт. С остальными же справиться я точно не сумею. «Вон они все лбы какие», - размышляла я, разглядывая моих надзирателей. «Что этому мафиози от меня нужно? – задала я сама себе вопрос, но не нашла ответа, - Не буду его ни о чем спрашивать, сам все расскажет», - решила я.

Ефим тоже замолчал, о чем-то размышляя. Через пару минут он спросил:

- Есть хочешь?

Я кивнула. Ефим снова щелкнул пальцами, парень с моей сумкой очнулся и вышел. Через пять минут мне принесли грибной суп, фрукты и кофе.

Ефим молча смотрел, как я ем.

- У тебя красивые руки, - наконец сказал он.

Я невольно уставилась на свои пальцы.

- Руки, как руки, - огрызнулась я, уже теряя терпение.

- Ты разве не носишь украшений? – спросил Ефим.

- Отчего ж, ношу, конечно. Только после вчерашней ночи пришлось все снять и спрятать.

Ефим нахмурился:

- А что было вчера ночью?

- Меня хотели ограбить. Кто-то забрался в квартиру, - ответила я.

Ефим сдвинул брови и снова задумался.

Отставив пустую посуду, я поинтересовалась:

- А в туалет-то мне можно или как?

- Да, конечно, - спохватился Эдуард Анатольевич, открыл дверь и кому-то сказал, - Рустам, проводи.

Я вышла вслед за Ефимом, справа от двери в мою темницу была лестница, по которой он сразу поднялся. Я тоже хотела подняться, но Рустам остановил меня, положив руку на плечо, и указав в другую сторону. Я повернулась, и пошла за ним по длинному затемненному коридору. Наконец Рустам открыл дверь, и я вошла в совмещенный санузел. В нем расположились современная душевая кабина, белоснежный унитаз и красивая, в форме морской ракушки раковина. Никаких окон или дверей, кроме входной, не было. А я-то, дура, надеялась, что смогу сбежать от моих похитителей, через предполагаемое окно в ванной. К сожалению, так бывает только в кино. Злясь на свою глупость, я, не долго думая, разделась, и залезла в душевую кабину, еще неизвестно, когда придется принять душ. Меня никто не торопил, и я стояла под теплыми струями воды, размышляя, что же все-таки понадобилось от меня Ефиму. Ответа я так и не нашла.

Через полчаса я вышла из ванной. Рустам стоял там же, где я оставила его. «Робот он что ли», - подумала я, еле сдерживаясь от желания ущипнуть парня.

- Мы снова в мою келью? – спросила я.

Рустам не ответил. «Молчание золото. Немые слуги самые надежные», - пронеслось в голове.

Я следовала, как и раньше, за Рустамом, однако мы прошли мимо двери моей комнаты, и, поднявшись по лестнице, оказались на первом этаже. Мы проследовали мимо кухни, где я увидела двух мужчин поваров в смешных белых колпаках, за большим обеденным столом, стоявшем ближе к выходу, сидело двое крепких парней. Они что-то ели. Меня поразило, что никто не общается между собой, все делается в тишине. Пройдя по коридору мимо многочисленных комнат, уже по другой – красивой кованой лестнице мы поднялись на второй этаж. Прошли еще немного и оказались у тяжелых распашных дверей, по обеим сторонам от которых стояло по охраннику, чудовищных размеров. Оттого строгие костюмы на них выглядели нелепо, у рубашек был расстегнут ворот, видимо не было размеров, подходящих для таких бычьих шей.

Мы остановились прямо напротив дверей. Также молча один из охранников покинул свой пост и, постучав в ближнюю к нему створку, быстро вошел внутрь, я даже не успела разглядеть, что там за дверями, хотя усиленно вытягивала шею.

Через десять секунд створки распахнулись, охранник вышел, а Рустам, стоявший позади, тихонько подтолкнул меня вперед.

Я оказалась в невероятно красивой комнате. Несомненно, это была гостиная, очень модно и изысканно обставленная. Белые кожаные диваны и кресла, столики, пуфики, вазоны – работа какого-нибудь дорогого дизайнера.

Противоположная от дверей стена была полностью стеклянной, за ней расположился роскошный сад. Тут я вспомнила, что мы на втором этаже, и догадалась, что это, видимо, оранжерея. Ефим был внутри, в руках у него была маленькая лейка. Он кивнул, чтобы я зашла к нему, но двери нигде не увидела. Рустам отварил неприметную стеклянную дверь в самом дальнем углу гостиной. Я вошла и обалдела. Это был по истине райский уголок! Вокруг, в два яруса, цвели цветы, и только у самой стены стояли плетеные стол и два кресла, к которым вел узкий проход. Я пригляделась к растениям – это были разные сорта орхидей. Это было еще более невероятно. Ведь за этими капризными растениями нужен был особый уход. Да я и не слышала никогда, чтобы в нашей стране кто-то выращивал в таких количествах эти экзотические цветы. Не все сорта приживались, тут же их было огромное количество.

Ефим махнул мне рукой и направился к столу. Я пошла за ним, любуясь невиданными цветами.

- Вот, увлекаюсь, - добродушно сказал Ефим.

- Да, - протянула я, - Красотища…

- Ты, наверное, думаешь, зачем ты здесь, - с места в карьер спросил он.

«Наконец-то!» - подумала я, но только пожала плечами.

- Мне нужно твое кольцо, - серьезно сказал он.

- У меня их много.

- Мне нужно твое старинное кольцо, доставшееся тебе, кажется, от матери, а ей от кого-то из родни твоего отца, - уточнил Ефим.

Я уже хотела спросить, откуда ему все это известно, но вовремя спохватилось.

- А у меня его уже нет. Потеряла. Давно. Месяц назад, - соврала я.

- Не надо, не ври мне, ты же себе не хочешь навредить? – спросил Ефимов.

- Но я, правда, не знаю, где оно, - пытаясь выдавить из себя слезы, не унималась я.

- Ох, девочка, не заставляй меня принимать крайние меры, - вздыхал Эдуард Анатольевич, вытаскивая из кармана пиджака конверт.

Из этого конверта он достал фотографии и протянул их мне. На фотографиях была я крупным планом в Галерее на нашей последней выставке, на пальцах у меня поблескивали кольца, в том числе и то – старинное.

- Ну, что скажешь? – снова спросил Ефим, - Кажется, это было не месяц назад.

- Ну не помню я, куда его дела, честно, не помню. Оно, как сквозь землю провалилось, - продолжала я гнуть свое, - Может, меня обокрали, я же говорила, что этой ночью кто-то шастал у меня дома.

- Значит, пока разговора не получится, - спокойно заключил Ефим.

В этот момент откуда-то появился Рустам, и мы, пройдя тем же путем, спустились в мою комнату. Лязгнул дверной засов. Я снова оказалась в своей тюрьме.

«Что же делать? – размышляла я, глядя в темноту, - Новиков теперь, конечно, понял, что я куда-то пропала, и уже, наверное, весь город на уши поставил. Интересно, как он сможет догадаться, что я у Ефима в заточении. Думаю, что никак. Я с бандитами никогда ничего общего не имела, а уж с Ефимовым, тем более. Надо отсюда как-то выбираться… Остается только бежать».

Я взяла стул и подставила его к стене с окном. Окно было очень высоко. Стул подо мной шатался и скрипел. Но я, встав на носочки, все-таки сумела до него достать.

На улице было уже темно. Я оглядела окрестности. Прямо перед носом была земля, как я и думала, моя темница была подвалом. Впереди чернел лес или сад.

Окно было заколочено гвоздями, и все мои старания его хотя бы приоткрыть были безрезультатны. Решетки за стеклом казались прочными, поэтому я оставила его в покое.

Снова разболелась голова, и я, решив подумать о спасении завтра, легла в кровать. К своему удивлению, я быстро заснула.

Мне показалось, что я только-только закрыла глаза, как почувствовала, что кто-то тихонько трясет меня за плечо.

Я уже хотела заорать, но чья-то рука зажала мне рот, и я услышала шепот:

- Катерина Дмитриевна, только не орите, пожалуйста. Хорошо?

Я кивнула, и рука тут же исчезла. Я быстро повернулась и была немало удивлена, увидев перед собой красавца Андрея, с которым познакомилась в последний день выставки в Галерее.

- Вы? Что Вы здесь делаете? Как Вы сюда попали? – выпалила я, и тут же пожалела о том, что сделала резкое движение, - Ох… у вас нет аспирина?

- Тихо-тихо, Катерина Дмитриевна. Не надо шума. Все вопросы потом, - так же шепотом сказал Андрей, - Сейчас надо выбираться отсюда.

- Вы меня пришли спасти? – снова не удержалась я.

- Что-то типа того, - ответил Андрей и добавил, - Можно на «ты».

Я кивнула и, тихонько встав с кровати, чтобы не причинять себе новых мучений от головной боли, последовала за своим спасителем. Мы вышли из моей камеры заточения, и по той же лестнице, по которой я уже ходила вчера, поднялись на первый этаж. В коридоре горело ночное освещение. Мы поравнялись с кухней.

- У тебя голова, что ли болит? – неожиданно громко спросил Андрей.

Я снова кивнула.

- Тогда заворачивай. Тут где-то аптечка была.

Мы вошли в просторную кухню, которую я уже видела со стороны. Было достаточно темно, и я, следуя за Андреем, внезапно наткнулась на что-то мягкое. Я отошла на шаг назад и поняла, что стою в какой-то липкой луже. Лишний раз пошевелиться я не могла, боль уже пронзала все тело. Так я и осталась стоять на чем-то мокром, проклиная поваров, видимо, проливших сок.

Андрей уверенно прошел вперед и включил слабый свет над рабочей зоной кухни.

Только тогда в полумраке я смогла рассмотреть трех молодых людей спавших за столом, об одного из которых я умудрилась споткнуться.

«Странно, что они не проснулись», - подумала я и сделала еще один шаг назад.

Нога снова прилипла, и я, посмотрев вниз, чуть не заорала, прижимая руку ко рту. Я стояла в луже крови и не могла пошевелиться от ужаса, когда ко мне подошел Андрей со стаканом в руке. Я выпила таблетку и одним махом осушила стакан.

- Пойдем, - взял меня за руку Андрей, и я послушно поплелась за ним.

Пройдя еще несколько метров, Андрей предупредил, чтобы я была осторожней. Впереди, я увидела чьи-то ноги, и снова подавила в себе крик отчаяния. Мы переступили через сидящего, облокотившись к стене, охранника, прошли еще шагов десять и вышли на большую веранду. На диване веранды я смогла различить еще два мужских силуэта, которые никак не прореагировали на наше присутствие.

Мы вышли на улицу. Я наконец-то смогла глотнуть прохладного свежего воздуха. Но снова чуть не упала в обморок, так как в лунном свете увидела огромную кавказскую овчарку, лежащую прямо посреди асфальтовой дороги и преграждавшую нам путь.

Андрей, совершенно не испугавшись волкодава, быстро обошел его, увлекая меня за собой. Я не удержалась и оглянулась. Собака все так же неподвижно лежала на дороге и смотрела нам вслед немигающими глазами, в которых отражалась Луна. Я отвернулась и поспешила за Андреем.

«Они все мертвы», - я не поверила б, если бы не видела все эти трупы собственными глазами.

Тем временем мы подбежали к высокому забору, отделявшему хозяйские владения от леса. Я подумала, что ни за что в жизни не смогу преодолеть такую преграду. Но этого и не потребовалось. Мы прошли немного вдоль забора, и я с удивлением обнаружила, что Андрей открывает совершенно незаметную в темноте калитку.

В лесу начались новые испытания, так как здесь не было ни дороги, ни тропинки, мы пробирались сквозь колючие заросли, высокую траву, и постоянно попадающие в лицо ветки. Сколько мы так шли, не знаю. Голова успела пройти, а вот царапины, ссадины и ушибы, полученные в лесу, болели нещадно.

Наконец, на фоне посветлевшего неба я смогла разглядеть, что деревьев становиться меньше. За ними была пустота.

«Я на краю света», - почему-то подумала я и сама себе поразилась, - «Катька, ты совсем сбрендила».

Мы прошли через изрядно поредевший лес, и вышли к полю пшеницы. Красота была необыкновенная. Огромное солнце поднималось над ровным горизонтом, в его еще не ярком свете переливались колоски, шуршащие под легким ветерком.

Я б так и осталась любоваться восходом, если бы меня не позвал Андрей:

- Надо спешить, у нас еще уйма дел, - сказал он, взяв меня за руку.

Но сам не торопился уходить, он подошел ближе и нежно поцеловал меня. Я не сопротивлялась. Было очень приятно и совершенно не хотелось больше никуда идти.

Андрей отстранился и молча повел меня по тропинке разделявшей поле от леса.

Пройдя в молчании, и взявшись за руки с полкилометра, мы очутились у неширокой реки.

- Здесь брод, - сказал Андрей, и, взяв меня на руки, ступил в воду.

Я была благодарна ему за свое спасение, за заботу, и, наконец, за то, что он не дал намочить мне ноги, поэтому я обняла и теперь сама поцеловала его. Он мне ответил. И мне было уже не важно, подстерегают ли меня еще опасности или нет. Я готова была остаться здесь, посреди реки с моим любимым мужчиной навечно. В том, что я влюбилась, я не сомневалась. Такое со мной случалось не часто, но я точно знала, что испытываю именно любовь к моему спасителю.

Андрей перенес меня через брод и, поставив на землю, крепко обнял.

- Все будет хорошо, - прошептал он мне на ухо, - я всегда буду рядом и никому тебя не отдам.

Постояв так с минуту, мы продолжили свой путь. Снова появился лес, и я застонала, подумав, что опять придется пробираться через дебри. Но на этот раз обошлось. Пройдя несколько десятков метров вглубь редкого леса, я увидела автомобиль. Мы направлялись к нему. И только устроившись на пассажирском сиденье, я облегченно вздохнула. Через пять минут я уже была в царстве Морфия, мне снилось что-то светлое и счастливое.


Я проснулась, когда Андрей заглушил мотор.

- Где это мы? – спросила я, оглядываясь по сторонам.

- Я привез тебя к себе. Думаю, здесь тебе будет безопаснее всего, - ответил мой рыцарь.

Я вышла из машины и огляделась. Мы стояли посреди небольшого, но очень аккуратного двора. По Альпийской горке журчал ручеек, рядом был круглый бассейн и два шезлонга под зонтиком. За бассейном виднелась белая беседка. Сам дом был большим коттеджем, но не имел каких-либо излишеств в виде колонн или башен, так любимых сейчас богатеями.

- Чувствуй себя, как дома, - улыбнулся Андрей, и, взяв меня за руку, повел в дом.

Внутри коттедж показался мне еще больше, чем снаружи. Было видно, что обставлен он был не без помощи мастера, о чем я и спросила хозяина.

- Нет, всем уютом здесь занималась моя жена, - честно признался Андрей.

У меня засосало под ложечкой. Мне снова не везло. Как всегда, я влюбилась не в того мужчину. Раньше были проходимцы, а этот женат.

- А жена не будет возражать против моего присутствия? – холодно спросила я.

- Не будет, - успокоил меня Андрей и замолчал.

- Она что здесь не живет или одобряет других женщин в твоей жизни? – злорадствовала я.

- Нет. Ее просто больше нет со мной.

- Как это? Вы в разводе?

- Она погибла в автокатастрофе два года назад, с тех пор я один, - объяснил Андрей, с печалью в голосе.

- Бедненький, - прошептала я, и бросилась ему на шею, - Прости, прости меня, глупую, прости.

Андрей обнял меня, и мы снова начали целоваться. Мы стояли в холле, повернулись к большому зеркалу, и, открыв глаза в перерыве между поцелуями, я увидела в нем свою физиономию. Зрелище, надо сказать, было не для слабонервных. Лицо кроме грязных разводов покрывало множество царапин, полученных мною в лесу, волосы были спутаны и паклями спускались до плеч. «Бомжи выглядят лучше», - подумала я и высвободилась из объятий Андрея.

- Мне надо привести себя в порядок, - сказала я, - Покажи мне, где ванная.

Андрей провел меня в красивое большое помещение, отделанное мрамором, где прямо посередине было джакузи.

- Чистое полотенце и халат в шкафу, а я пока приготовлю нам завтрак, - сказал Андрей и вышел.

Джакузи – это как раз то, что мне было сейчас нужно. Я легла в полную ванну и включила себе гидромассаж. Множество пузырьков обволакивало и щекотало мое тело, расслабляя его. В таком состоянии хорошо думалось, и я начала анализировать события двух последних дней.

Во-первых, за мной следили, когда я шла в Вовкин салон - это факт. Кто – неизвестно. Но не охрана Новикова, это точно. Так, не забыть ему позвонить, как только выйду из ванной.

Во-вторых, за мной следил уже другой тип, когда я выходила из Архива. Его убили у меня на глазах. Убитого я не знала, убийцу – не видела.

В-третих, Ефимов. Зачем-то ему понадобилось мое кольцо. Откуда он про него вообще узнал? Неизвестно.

Теперь что касается Андрея. Он убил всю охрану в доме Ефима. Это сделать не так просто. Молчаливых парней был полный дом, и не знающий человек, не справился бы со всеми так легко. Значит, он знал, сколько единиц охраны было в данный момент. Знал их расположение в доме, знал, где я нахожусь. При мне он сказал, что на кухне есть аптечка, и быстро нашел обезболивающее. Вывод: Андрей был своим в доме мафиози. Значит тоже бандит.

«Почему я всегда влюбляюсь не в тех парней?» - простонала я.

Еще немножко подумав, я сделала вывод, что в Андрее есть все-таки один плюс, перевешивающий все минусы – он меня спас, вытащил из лап самого Ефима. Он рисковал собой ради меня!

На этой позитивной ноте я встала из джакузи, вытерлась большим белоснежным полотенцем и надела мягкий плюшевый халат.

В кухне вкусно пахло кофе и только что порезанными овощами. Андрей раскладывал на тарелки омлет. И пригласил за стол.

Омлет и салат мы проглотили в один момент. И теперь, сидели в той самой белой беседке, наслаждаясь кофейным ароматом.

- Обожаю здесь пить кофе, - признался Андрей, - Это мое любимое место.

- Да, здесь очень красиво, - подтвердила я, отпила немного из маленькой чашечки и спросила, - Скажи, а как ты узнал, что меня похитили?

- Ты не поверишь, но, видимо, судьба должна была нас связать. Я был в том районе, объезжая пробки в центре города, когда заметил, как тебя, кажется в бессознательном состоянии, заталкивают в джип. Я узнал парней Ефима, и немножко проследил за их автомобилем. У Эдуарда Анатольевича несколько домов вблизи города, тебя повезли в самый дальний из них. Когда я понял, куда тебя везут, то решил подождать ночи, чтобы проще было тебя вызволить. Но в ту ночь сам Ефим был в доме, и охраны было в три раза больше обычного. Я бы не справился со всеми, поэтому решил действовать, когда Ефим покинет свой особняк. Целый день он провел в доме, и только поздно вечером его кортеж выехал в город. А я пошел спасать свою прекрасную королеву.

- Ты бандит? – не выдержала я.

- С чего ты взяла? - удивился моему вопросу Андрей.

- Ты знаешь Ефима, его людей, его дома, у тебя есть пистолет, ты убил кучу народу, - выпалила я.

Андрей улыбнулся:

- На счет убийства этих быков, у меня не было выбора. Неизвестно сколько тебя продержал бы Ефим, и сомневаюсь, что ты бы вышла из его тюрьмы живой. Пришлось впервые в жизни воспользоваться оружием. А на счет знакомства с Эдуардом, ты права. Когда-то я был его компаньоном, но, поняв, какую грязную игру он ведет, не брезгуя ничем ради получения прибыли, я реши отойти от дел, и продал ему свой бизнес. Денег я получил предостаточно, и решил больше не горбатиться, а заняться любимым делом. С юности меня интересовала живопись. И я решил коллекционировать хоть сколько-нибудь ценные произведения искусства. Я и сам иногда пишу пейзажи, на чердаке есть небольшая студия.

Мы вернулись в кухню. Андрей мыл посуду, я включила телевизор. По первому каналу шли новости. Я увидела знакомую кухню в доме Ефима, репортер рассказывал про убийство неизвестным охраны бизнесмена. Про подозреваемую в убийстве женщину, обронившую сумку на месте происшествия, про ее возможную месть. Я увидела фигуру Рустама, отвернувшегося от камеры, он описывал внешность предполагаемой убийцы. «Значит, ты не немой и не робот», - подумала я, понимая, что он говорит обо мне. Я вспомнила про Новикова, и попросила телефон у Андрея.

- Да, - рявкнул в трубку Александр Николаевич.

- Дядя Саша, это я!

- Катя, где тебя носит, я весь город перевернул! – злился он.

- Сейчас со мной все нормально, - заверила я, - Я в безопасности.

- В безопасности она, - рычал Новиков, - Меня чуть отец твой не прибил. Ты хоть знаешь, как все всполошились, когда твоего охранника застрелили, а ты, как сквозь землю провалилась.

Я не могла поверить. Значит тот парень у Архива, которого убили, был человеком Новикова.

- Меня похитили, - наконец, я обрела дар речи.

- Кто? – удивился дядя Саша.

Я рассказала все с того момента, как Вовка обнаружил слежку за мной, и закончила, моим спасением. Однако о цели похищения умолчала, так как решила сама разузнать, что такого примечательного имеется в моем старинном кольце, раз им заинтересовался сам Ефимов.

Новиков пообещал разобраться, и просил пока не показываться без моего спасителя в городе.

Я положила трубку, а Андрей, стукнув себя в лоб, вышел из кухни. Через минуту, он принес мой паспорт, ключи и мобильный телефон:

- Вот забрал. Сумку не стал брать, она бы только мешалась.

Я с любовью посмотрела на Андрея. Какой он молодец! Не забыл про мои вещи. Я взяла в руки коммуникатор, экран не зажигался, батарея села, наверное, в первый же день заточения.

- Дорогая игрушка, - разглядывая телефон, сказал Андрей.

- Папин подарок.

- У меня возник вопрос, - между делом спросил Андрей.

- Валяй.

- Я вот что никак не пойму. Что Ефиму от тебя было нужно?

Почему-то мне не хотелось отвечать, я терзалась между выбором, сказать правду про кольцо или нет. Вроде он спас меня от мафиози, я испытываю чувство влюбленности, но здравый смысл подсказывает помалкивать, вижу все-таки его второй раз в жизни. А вдруг он окажется таким же мерзавцем, как и все мои предыдущие любовники. В это не хотелось верить. Но жизнь штука такая, никогда не знаешь наверняка, что тебя ожидает за ближайшим углом. Нет, любовь любовью, а фамильные секреты должны быть только в пределах семьи. Раз уж проверенному Новикову ничего не сказала, то и Андрею пока не следует знать.

- А я и не поняла, что он от меня хотел, вроде про Галерею, что-то говорил, но у меня так болела голова, что я не соображала, что ему надо, - самозабвенно врала я.

- Разве твоя Галерея такая дорогая, что ей заинтересовался Ефим?

- Ну, для кого как. Для меня – так очень, для Ефима – не знаю.

Я не успела договорить, потому что в этот момент Андрей поцеловал меня.

- Пошли купаться. Кто быстрей, - неожиданно предложил он.

И мы, как маленькие дети, наперегонки бросились к бассейну. Волна азарта накрыла меня, и я не сразу сообразила, что, скинув на бегу халат, я оказалась совершенно обнаженной. Я плюхнулась в воду, рядом с Андреем. Он помог мне встать, и мы слились в долгом поцелуе.


Так прошли два беззаботных дня, мы просыпались в одной постели, по утрам пили кофе в беседке, потом купались в бассейне, загорали и отдыхали.

Я предупредила на работе, что беру внеплановый отпуск. Юлька заверила, что все будет хорошо в мое отсутствие. Я попросила ее отогнать мою машину на стоянку, что она и сделала, благо запасной комплект ключей я держала на работе.

Вечером мне позвонил Новиков:

- Катя, можешь приезжать в свою квартиру. Пока для тебя это безопасно. Только сначала тебе надо заехать в Галерею, я там оставил ключи от новой двери. Квартира на сигнализации, охрана наша, не милиции. В коридоре, в гостиной и на кухне камеры. Ведется видео-наблюдение. Так что теперь у тебя не квартира, а крепость.

- А как же Ефимов?

- Ефимов сейчас на какой-то бизнес конференции в Нью-Йорке, вместе с твоим отцом, между прочим. О тебе молчит, держится вообще от него подальше. Я тут потолкался среди братвы. Все знают, что тебя Ефим похитил, и все уверенны, что это наши люди тебя освободили. В первый раз Ефима обломали. Авторитет его, таким образом, несколько подорвался. Кстати, ты так и не сказала, что ему от тебя надо было?

- Ой, дядя Саш, я и сама толком не поняла, - отмахнулась я.

- Ну-ну, - усмехнулся Новиков и отключился.

- Можно возвращаться домой, - объявила я Андрею, - А так не хочется.

- Так оставайся, - предложил Андрей, - Я тебя никуда не гоню.

- Боюсь, я тебе так скоро надоем.

- Ты мне никогда не надоешь, любимая, - сказал Андрей, обнимая меня.


Утром мне позвонила Юлька, и сообщила, что Федонский нашел для Галереи клиента. Его приятель – такой же известный коллекционер тоже хочет организовать выставку ценных картин и скульптур. Такого клиента нельзя было упустить, поэтому я быстро оделась, вызвала такси, и поехала в Галерею, оставив безмятежно спящего в кровати Андрея.

Проезжая мимо Вовкиного антикварного салона, я увидела, что он сидит на веранде «Галича» и пьет кофе. Я помахала ему из такси, а он сделал знак остановиться. Он был хмурым, и мне это совсем не понравилось. Поэтому, решив, что десять минут не решат судьбу Галереи, я остановила такси, и подбежала к нему.

- Привет, - сказала я, как ни в чем не бывало.

- Привет, - буркнул Вовка, и я заметила на его лице подживающие ссадины и синяки.

- Чего такой кислый?

- Ну ты, Катюх, даешь. Что ж ты за человек такой.

- А в чем дело? Какой я такой человек? – не поняла я, но про Вовкины увечья спросить постеснялась.

- А я тебе сейчас все расскажу. Кофе будешь? – предложил Вовка, я кивнула, и мы пошли к нему на второй этаж.

- В общем, после того, как тут шухер навел приятель твоего отца, и я тебе отзвонился по этому поводу, заявился ко мне тот тип из парка, а с ним еще пара ребят, и, как следует меня допросили, куда ты делась. Я, конечно, держался, сколько мог, и врал самозабвенно, пока дуло пистолета не было направлено мне прямо в лоб, - рассказывал Вовка, наливая мне кофе, - Вот тут я испугался по-настоящему, и, рассудив, что к этому времени тебя уже нашел этот Новиков, и ты в безопасности, рассказал бандитам, куда тебя отвез. Всякое у меня в жизни бывало, но чтоб такое – ни разу. Оклемавшись немного, стал тебе названивать, но абонент был недоступен. А вечером по телеку рассказали об убийстве около Архива охранника из службы безопасности твоего отца. Что я мог подумать о твоей судьбе. Ты молчишь, никто не знает, где тебя искать. Через два дня в новостях показывают побоище в доме у этого Ефимова, и твоя сумка на заднем фоне. Я офигел, когда увидел.

- С чего ты взял, что моя?

- С того, что в нашем городе настоящую продукцию Гуччи не купишь, а у меня на такие вещи глаз алмаз. Я эту сумку еще оценил, когда ты ко мне на выставку пришла. Ну и что я мог подумать о тебе все эти дни? Что лежишь ты где-нибудь в овраге, мух кормишь. И тут ты ни с того ни с сего проезжаешь мимо на такси! Позвонить не могла, что ли?

- Вовка, прости меня, пожалуйста, - пожалела я его, - Со мной тоже целое приключение произошло. Меня и похитили, и спасли. Я же и правда у Ефима в заложниках была.

Мой приятель присвистнул.

- Ого. Значит правду говорят?

- Вот тебе и ого, - выпив последний глоток, я поставила чашку в раковину, - Никому не верь, сразу говорю – все не правда. То, что было на самом деле, я тебе потом как-нибудь расскажу. А сейчас мне на работу надо. Выгодная сделка намечается. Можешь меня не провожать. Дорогу знаю.

Я чмокнула Вовку в макушку и направилась к лестнице, ведущей на первый этаж в салон.

Первое, что бросилось мне в глаза, когда я спустилась, был тот огромный инкрустированный шкаф. В голове сразу возник образ из моего сна. Я оглянулась и посмотрела по сторонам. Светлана еще не пришла. Вовка остался в своей студии. В «Галиче» я была одна. Воспользовавшись этим, я быстро подошла к серванту, вспоминая, что я делала в своем сне.

Так, кажется надо нажать какие-то камешки и потянуть за ручку, чтобы отодвинулась створка. Здравый смысл мне подсказывал, что это полный бред. Но я должна была проверить, чтобы уж наверняка знать, что никакого тайника нет.

Перепробовав несколько комбинаций, я решила, что эта будет последней, и нажала на два стоящих недалеко друг от друга камешка. Что-то тихо щелкнуло, и я потянула за ручку. Все было так же, как во сне. Створка немного подалась вперед, и я смогла ее отодвинуть в сторону. Дело это было не простым, так как механизмом не пользовались, по моим подсчетам, лет сто семьдесят. Но, наконец, победив ссохшееся дерево, я могла лицезреть небольшое углубление в дверке серванта. В нем я увидела пожелтевшее подобие конверта. Я быстро взяла его и спрятала в сумку.

Еще несколько минут я потратила на то, чтобы поставить створку на место. Я точно помнила, что нажимать надо на другие камни. И только с пятой попытки дверца серванта приобрела первоначальный вид.

В этот момент на лестнице появился Вовка.

- Ты же вроде ушла уже минут пятнадцать назад, - удивленно смотрел на меня приятель.

- Ага, - подтвердила я, - Только уйти от тебя не так просто, никак не налюбуюсь на это великолепие.

- Я тебя понимаю, - улыбнулся Вовка.

Я посмотрела на часы. Время поджимало. С минуту на минуту должен был явиться знакомый Федонского, договариваться о выставке. Я помахала Володе, и побежала на работу.


Приятелем Федонского оказался молодой, но уже довольно известный коллекционер - Илья Маслов. У него были работы итальянских художников конца девятнадцатого века. Выставка обещала быть не менее впечатляющей, чем предыдущая. Обо всех технических моментах мы договорились быстро и обозначили предполагаемую дату открытия выставки.

Не смотря на то, что Маслов был приятным молодым человеком, мне не терпелось поскорее избавиться от него, и остаться одной. Письмо, найденное мной в тайнике инкрустированного гиганта жгло карман, а точнее сумку, в которую я его положила.

Не успела я попрощаться с Масловым, как запел мой коммуникатор, поставленный на зарядку перед встречей с коллекционером. Я чертыхнулась, но, увидев, что на экране высветился номер Андрея, который я выучила наизусть пока жила в его доме, как почувствовала, что пелена нежности и счастья накрыла меня с головой.

- Катя! Где ты? – голос Андрея звучал тревожно.

- Привет, милый, - защебетала я в трубку, - Не волнуйся, я на работе.

В трубке послышался вздох облегчения:

- Ууф, ну слава Богу… А то я уже забеспокоился… Что ж ты меня не разбудила, я бы тебя отвез.

- Ты так крепко спал… Я не хотела тебя будить.

- Ты сегодня приедешь? – с надеждой спросил Андрей.

- Если ты захочешь, - включила я свое кокетство.

- Тогда я тебя жду. Устроим романтик. Я уже соскучился.

- И я соскучилась. До вечера. Целую.

Я отключилась.

- Соскучилась… Целую… Ого, да мы влюбились!!! – я не заметила, как сзади ко мне подошла Юлька, - Давай, колись, что там у тебя за новости на любовном фронте.

- Отвяжись, - без всякой злобы сказала я, - Пока ничего конкретного, просто хороший парень.

- Так, так, так. Рассказывай, что еще за хороший парень, - напирала подруга.

- Юль, боюсь сглазить. Дай мне неделю, и я тебе обещаю вас познакомить, если он оправдает мои надежды.

- Ну, как знаешь, - Юлька сделала вид, что обиделась. Но я знала ее как облупленную, поэтому не придала ее обиде никакого значения. Через пять минут она и не вспомнит, из-за чего дулась на меня.

Я сидела за своим рабочим столом, и, медленно потягивая кофе, предавалась воспоминаниям о незабываемом времени, проведенном с Андреем. Ко мне заглянула Юлька, которая уже забыла, что обиделась на меня:

- Кать, тут почта кое-какая, приглашений много, посмотришь? – и она помахала передо мной пачкой распечатанных писем.

«Письмо!» - как молния пронеслось у меня в голове. Вот, что значит влюбленная женщина, сразу в памяти образуются провалы, становишься дура дурой и забываешь о важных вещах!

- Завтра посмотрю, - отмахнулась я, - Тут Новиков ключи от моей квартиры должен был занести…

- Да, они в сейфе, - сказала Юлька,- Сейчас принесу.

Юлька молодец, она принесла еще и ключи от машины, отогнанной на ближайшую стоянку. Я расцеловала ее, и едва сдерживая шаг, чтобы не перейти на бег, направилась к своему автомобилю.

Только сев в свою машины, я обратила внимание, что Юлька мне сунула в руку еще и записку от Новикова, это была инструкция, как открыть мою новую дверь. Читая ее, у меня глаза полезли на лоб. Я глянула на связку ключей – их было четыре. Боже, я буду тратить по полчаса, чтобы открыть и закрыть входную дверь. Дядя Саша явно перестарался, делая из моей квартиры настоящую крепость. Думая о том, как я буду справляться с железным монстром, я снова забыла про найденное мной письмо.

Подойдя к своей квартире, я лишь убедилась, что мне придется еще долго пользоваться инструкцией, чтобы запомнить все хитрости многочисленных замков. Мозги чуть не расплавились от перенапряжения, но через двадцать минут я победила это чудо техники, и, наконец, вошла в квартиру.

Как же я соскучилась по своему дому за эти дни! Здесь было все такое родное, что мне захотелось остаться, и никуда отсюда не уходить. Правда желание это было лишь до тех пор, пока я не вспомнила про Андрея, и обещанный романтик. Может нам заказать сегодня суши и устроить вечер в японском стиле? Я так давно не была в японском ресторане. Так, где-то у меня был телефон доставки на дом суши.

Решив сделать Андрею такой сюрприз, я полезла в сумку, чтобы достать телефон. Рука наткнулась на письмо из «Галича», и я мгновенно забыла и о суши, и о телефоне, и об Андрее.

Было очень интересно, что там в письме, любопытство так и распирало, но я не спешила открывать его. Руки почему-то дрожали, холодок прокатился по спине, и побежали мурашки.

«Нет, так дело не пойдет», - решила я и пошла на кухню сварить себе кофе. Где-то у меня оставались сигареты, я вообще-то не курю, но если очень нервничаю, то мне это помогает. Странен был сам факт того, что я волновалась при виде какого-то там письма, в котором вообще было неизвестно что написано…

После кофе и сигареты мне стало значительно лучше, и я, удобно устроившись в кресле, аккуратно открыла письмо. Лист бумаги пожелтел от времени, потеряли цвет и чернила, они были светло зеленые, и кое-где почти незаметными. Но почерк был красивый и ровный, поэтому текст читался легко, без запинок.

«Дорогие мои потомки!

Я пишу вам это письмо, в надежде, что вы разгадаете ту странную тайну, которую мне не суждено было узнать. Сейчас я счастлива, у меня прекрасный муж и двое детишек. Мы живем в предместье Парижа в старинном замке.

Когда мне исполнилось восемнадцать, моя бабушка - княгиня Персецкая подарила мне скромное, но очень красивое колечко. Это кольцо было сделано мастером специально на заказ для моей прапрабабушки. Интересно то, что моей бабушке запрещалось его носить, как оказалось, это опасно для жизни, что я и испытала на себе в свой восемнадцатый День рождения. Тогда на мое кольцо покушался наш новый привратник. Конечно же, мой супруг, а точнее в то время будущий супруг – Жером, оказал мне помощь, и кольцо нашлось. Но после этого случая, я лишь иногда надевала бабушкин подарок – боялась, что меня ограбят из-за него.

Кольцо оказалось с секретом. Это выяснилось, когда в прошлом году я навещала свою родню в России. Троюродная сестра моей бабушки, была очень больна. Мы с Жеромом посетили ее. Она подозвала меня к своей кровати, и рассказала одну удивительную историю.

Оказывается, нашему роду принадлежали такие сокровища, о которых я даже и не догадывалась.

Во времена царствования Петра Первого мой прапрапрадед служил при дворе министром, он занимался финансовым состоянием дворца и Бог еще знает чем, мне непостижимым, ибо в финансировании сама я не разбираюсь. Однажды, прогуливаясь по парку поздним вечером, мой предок наткнулся на странного господина. Господин этот был ранен и весь перепачкан кровью и грязью, но по одеждам было видно, что это не простолюдин, а какой-то вельможа. Мой прадед был человеком, добрым и обязательным. Он помог неизвестному господину, отведя его в свои покои, и вызвав своего двоюродного брата – медика. Брат, осмотрев рану, сказал, что ранение несовместимо с жизнью, и только чудо сможет спасти несчастного. Но чуда не произошло…

Выдав умершего господина за своего дальнего родственника, мой предок, взял на себя его похороны. Господина одели в чистое, и отправили в последний путь. Его старый грязный камзол несколько дней провалялся в кладовке с грязным бельем, пока не пришла пора стирки. И вот тогда-то служанка моей семьи обнаружила, что в камзоле что-то спрятано под подкладкой.

С этим она обратилась к хозяйке. Моя прабабка, недолго думая, распорола камзол, и оттуда выскочил на пол плотный лист бумаги. Служанку отправила заниматься делами, а сама развернула листок. Это была карта. В карту было вложено письмо, написанное на непонятном языке.

В то время у моего прадеда гостил сын, проживающий в Англии, по поводу его там обучения. Вот ему-то мать и отдала карту и письмо. Вместе с отцом, также в юности увлекавшимся языками, письмо было переведено. Конечно, оно не сохранилось, и я не читала его, но, как сказала бабушкина сестра, смысл его был таков: Держателю сего документа следовало передать карту лично в руки царю Российскому; карта обнаружена на далеком острове в Тихом океане, где до сих пор живут дикие племена, кладоискателями Изюмским и Корном, специально по поручению Петра. К сожалению, Изюмского не удалось спасти, он был принесен в жертву неведомому богу, почитаемому дикарями. Далее были описаны те обстоятельства, при которых эта карта была найдена в пещере в тайнике статуи какого-то идола. И были заверения, что карта подлинная и сокровища, отмеченные на ней, реальны. Письмо было подписано Эдмундом Корном.

Также в камзоле обнаружились еще кое-какие документы, подтверждающие, что тот умерший господин, являлся этим самым Корном.

Мои предки долго думали, что же делать с картой, ведь ее надо было передать лично в руки Царю, а он в то время был на верфях в Петербурге, и не было известно, когда он вернется.

Пока ждали Его Сиятельство, мой прадед сильно заболел, и про клад все забыли. К сожалению, болезнь вылечить не удалось, и он скончался. И только через несколько лет, когда сын в очередной раз приехал навестить в России свою матушку, перебирая старые документы, обнаружил письмо и карту.

К тому времени сын стал историком, и преподавал в какой-то высшей английской школе. Он сразу вспомнил о кладе в Тихом океане, недолго думая, он вернулся в Англию и, оформив себе командировку, совершенно один отправился на поиски клада.

Как у него это вышло, неизвестно, но каким-то непостижимым образом он клад нашел, и, более того, привез его в Россию. К тому времени Царя Российского не стало. И были подняты все документы, касающиеся его правления. И вот в личных бумагах Государя обнаружилось несколько писем Корна, из которых следовало, что клад найден, и вскоре карта сокровищ будет у Царя в руках. Последнее письмо было из города Владимира. Кто-то прикинул, и вспомнил, как некий господин, очень похожий на Корна, проживал, будучи раненный разбойниками, у моего прадеда несколько лет назад. Был скандал. Все, как с цепи сорвались, искали карту сокровищ. Но никто ничего не нашел.

К тому времени, сын моего предка вернулся в Россию, купил солидное имение и женился. К нему приходили представители тайной концелярии, его допрашивали, обыскивали, но клад, конечно же, не нашли, так как, едва услышав о том, что весь Двор обеспокоен поисками карты, предок надежно спрятал его. Где он устроил тайник, до сих пор неизвестно. Но, как сказала троюродная сестра моей бабушки, то скромное кольцо, подаренное мне на День рождения, является ключом к разгадке.

Дорогие мои потомки, кто бы ни читал это письмо, я, к сожалению, не смогу разгадать эту тайну. Мой дом теперь в Париже, и у меня много забот помимо поисков кладов. Но, если Вам поможет мое письмо, то я буду бескрайне счастлива.

С уважением и любовью, Екатерина Реновье, в девичестве Персецкая»


Кажется, я читала с открытым ртом, так как пришла в себя после того, как больно прикусила язык. Ну и ну! Мало того, что я потомок русско-французского княжеского рода, так еще и довольно богата! С другой стороны, может быть все эти сокровища, про которые говориться в письме, уже давно найдены… А может быть и вообще нет никакого клада, и все это сказки. Если учесть, что Екатерина Персецкая услышала эту, ну совершенно нереальную историю от древней старухи, то есть вероятность, что сокровища – это плод воображения выжившей из ума бабки…

Так я еще долго сидела и рассуждала о прочитанном, но выходило у меня только одно – пока сама не проверю, ничего толком не смогу узнать. Любопытство уже настолько завладело мной, что я готова была кинуться на поиски богатства сию же минуту, позабыв об угрожающей мне опасности.

Перво-наперво, надо достать кольцо, а письмо, наоборот, спрятать. Не долго думая, я схватила ключи, неизвестно каким образом быстро закрыла свою крепость, и на всех парах помчалась в офис к отцу, где был оборудован сейф самой высокой степени надежности.

Новиков, увидев, что я одна, остался недоволен:

- Ну и где твой хваленый спаситель? Почему одна по городу шастаешь?

- Дядя Саш, сам же сказал, что Ефим в Америке, так что я вроде в относительной безопасности. Или я что-то не так поняла?

- Ладно, не обижайся на старика, - смягчился Новиков, по отечески обнимая меня, - Я ж за тебя переживаю, как за родную. Ты к нам по делу, или просто навестить?

- Хотела покопаться в своих побрякушках. Сегодня еще встреча с клиентом, а на мне ни одного украшения. Еще подумает, что я жмотина. Хозяйка Галереи, а элементарной цепочки себе позволить не могу, да и привыкла я к тому моему колечку, что мама мне подарила.

- Да, ты можешь уже все забрать, в квартиру к тебе больше никто не залезет, это я тебе гарантирую, - открывая сейф, сказал дядя Саша.

- Не, я пару вещей попроще возьму, а остальное пусть пока тут полежит, - роясь в коробке с драгоценностями, сообщила я, а сама незаметно засунула конверт с письмом Персецкой в сейф.

Я надела свое колечко и тоненькую цепочку с кулончиком, и направилась к выходу.

- Ты звони, если что. Не стесняйся, - в дверях услышала я голос Новикова.

Помахав ему, я вышла на улицу. В машине я сняла свое кольцо, решив рассмотреть его как следует, но оставила эту идею, убедившись, что без лупы здесь не обойтись. Отличная лупа была на работе, но возвращаться не хотелось, к тому же позвонил Андрей, и сообщил, что он приготовил для меня сюрприз. На крыльях любви, я полетела к своему спасителю.

Выезжая за город, я прибавила скорость, и совершенно не заметила, как из кустов прямо мне под колеса выскочил парень. Чудом я успела затормозить, и не переехать молодого человека, а лишь слегка задела его, что, впрочем, не помешало ему свалиться и несколько раз перекувыркнуться на асфальте. Картина, надо сказать, была не для слабонервных барышень, тем более, если эта барышня была виновата в происшедшем. Перепугавшись, я бросилась к парню, к моему огромному облегчению, уже сидевшему на земле, и потиравшему ушибленные места.

- С Вами все в порядке, я вас не сильно… убила? – спросила я, наклоняясь к нему.

- Да вроде живой, - как-то нагло разглядывая меня, отозвался потерпевший.

- Давайте я Вам помогу в машину сесть, вас в больницу надо, - переживала я.

- Нет-нет, все нормально, просто как-то уж неожиданно Вы на меня наехали.

- Вы уверены, что обойдетесь без медицинской помощи? А вдруг у Вас шок, и вам только кажется, что у вас все нормально?

Молодой человек усмехнулся:

- У меня шок от того, что меня умудрилась сбить такая красивая девушка.

Меня это почему-то разозлило, и я уже хотела подняться и уехать, оставив этого нахала на дороге. Но я не успела.

- Не обижайтесь, пожалуйста, - прочитав мои мысли, сказал парень, - Я не хотел Вас обидеть.

Мне вдруг стало неловко. Я его сбила, у него травмы, а он у меня еще прощение просит.

- Извините, - прошептала я, помогая молодому человеку подняться, - Что я могу для Вас сделать? Может отвести куда-нибудь?

- Думаю, надо возвращаться домой, все равно на работе сегодня от меня толку не будет. Я Дмитрий. А Вас как зовут?

- Катя. Домой так домой, - пожала я плечами,- Говорите, куда ехать.

Дмитрий назвал адрес, и я удивилась, оказывается, он был соседом Андрея. Это меня даже порадовало, потому что не придется гнать, как сумасшедшей, обратно в город, а потом к своему любимому.

Дмитрий жил буквально через забор от Андрея. У него тоже был коттедж, но гораздо меньший, чем у моего спасителя. Дмитрий поблагодарил, довольно резво вышел из машины и скрылся в доме.

Я сдала назад и через сто метров остановилась у дома Андрея. Андрей стоял на крыльце. Вид у него был мрачный.

- Ты что заблудилась? – как-то оскорблено спросил он, когда я выходила из машины.

Я изобразила на лице лучшую из своих улыбку, и, обняв любимого, поцеловала его.

- Я никогда не проеду мимо тебя, - сладко сказала я, понимая, что Андрей видел, как я проехала к его соседу, и ему это явно не понравилось.

- А что это тогда было? – вроде бы смягчился он.

- Это был несчастный случай, - вздохнула я, - Я так к тебе спешила, что нечаянно сбила твоего соседа.

- На смерть? – почему-то спросил Андрей.

- К счастью, ничего страшного, пара ушибов, - успокоила я его.

Мне показалось, что Андрей очень тихо сказал: «Жаль». Но, наверное, мне это только показалось, так как вслух мой спаситель облегченно вздохнул:

- Ну и хорошо! А то я уже нервничать начал, - теперь он обнял и поцеловал меня – Что-то на мою принцессу столько шишек сыплется в последнее время.

Я затрепетала в его объятиях, и Андрей предложил:

- Пойдем в дом. Тебя ждет сюрприз.

Сюрприз превзошел все мои ожидания. Во-первых, это был ужин в японском стиле, с японским официантом, в японской комнате (оказывается, такая была в доме, и специально предназначалась для организации японских посиделок). То, о чем я уже давно мечтала. Этот ужин в очередной раз доказал, что мы с Андреем можно сказать «одной крови», вкусы и предпочтения у нас одинаковые, и любим мы одни и те же вещи. А во-вторых, и в самых главных, конец ужина сделал меня абсолютно счастливой, после того, как передо мной вместо десерта на тарелке оказалась бархатная коробочка в форме сердца, с премиленьким колечком внутри.

- Обратил внимание, что ты не носишь украшений, - смущенно сказал Андрей, - вот и решил…

- Спасибо тебе, - поцеловала я его, - Я так рада, так счастлива, что ты у меня есть.

Вечер и ночь, как и полагается, прошли на высоте. Заснули мы под утро абсолютно уставшие и счастливые.


Уже неделю я была самой счастливой женщиной на свете. Выглядела я, наверное, глупо, так как улыбка не покидала моей физиономии, дела в Галерее шли отлично, подготовка к новой выставке не вызывала никаких трудностей, и я могла себе позволить появляться на работе через день. Юлька сразу узрела на моем пальце новое кольцо, и буквально засыпала меня вопросами:

- Рассказывай, подруга, со всеми подробностями давай. Кто он? Где работает? Сколько получает? И почему я ничего не знаю? Когда ты нас уже познакомишь?

- Рано еще, Юль. Боюсь сглазить. Может быть попозже, - отмахнулась я.

- Не сглазишь, мы три раза поплюем, по дереву постучим, что там еще надо – все сделаем, так что давай, выкладывай.

- Отцепись, - без злобы, а даже как-то нежно попыталась я отделаться от разговора.

- Ни за что! – не унималась Юлька, - Значит, как очередной мерзавец, воспользовавшись тобой, вдруг исчезает с горизонта, так «Юлечка, что мне делать, приезжай, пожалуйста, и коньяка побольше прихвати», а как колечки новые появляются, так рот на замок! Так не честно!

Юлька была права. Она была моя лучшая подруга, и всегда меня поддерживала в трудные моменты моей жизни. Как-то не справедливо я помалкивала о свалившемся на меня счастье.

- Он художник, вдовец… - начала я.

- Старый пень что ли? – не выдержав, перебила Юлька.

Я слегка оторопела от сделанного подругой вывода:

- С чего ты взяла?

- Ну, как же, художник – вдовец, сразу в образе вырисовывается сухонький старикашка с жиденькой бородой, с палитрой в руке и синем берете! Ну, скажи, что я не права.

После Юлькиного описания, я невольно представила Андрея лет через сорок, в синем берете, пишущего какой-нибудь пейзаж на берегу реки. И, не в силах сдерживать эмоции, рассмеялась так, что выступили слезы.

- Ты чего? – не поняла моего смеха Юля.

Сквозь смех, я только смогла прохрипеть:

- Узко мыслишь, подруга!

Юлька с облегчение выдохнула, и тоже рассмеялась:

- Ну, ты меня и напугала! Художник, да еще и вдовец! Надо было с возраста начинать.

- Надо было дослушать до конца, а не перебивать, - потихоньку успокаивалась я.

- Всё, больше ни слова с моей стороны. Рассказывай! – потребовала подруга.

И я выложила ей практически всё, умолчав о самых интимных моментах. Юлька заворожено слушала мой рассказ, как и обещала, ни разу не перебив, лишь иногда вздыхая от восхищения.

- И какие планы на будущее, - убедившись, что я закончила, спросила она.

- Какие планы? Я пока не строю никаких планов. Но, если Андрей позовет меня замуж, уж поверь мне, раздумывать не буду.

- Кто бы сомневался! Дай колечко померить.

Я сняла кольцо и невольно подумала, что уже несколько дней откладываю свое намерение рассмотреть мое старинное кольцо под мощной лупой. Любовь делает из женщины полную дуру во всем, что касается каких-либо важных дел, кроме этой самой любви.

- Пойду девчонкам похвалюсь, - сказала Юлька, и выпорхнула из кабинета.

Воспользовавшись тем, что осталась одна, я достала спрятанное в потайном кармане сумки свое старое кольцо и вытащила лупу из ящика стола.

При многократном увеличении рисунка, я смогла различить очертание какого-то здания, увитого замысловатой растительностью, а вокруг каждого бриллиантика значились цифры и буквы. Переписав все три комбинации на бумагу, я получила что-то типа кода: 2К5А7Г1Е, 2Н4Н8Н10Н, 975862.

Что ж, для начала неплохо! По крайней мере, я точно теперь знаю, что кольцо не простое, и, как я понимаю, хранит в себе ну очень важную информацию, правда неизвестно о чем. Зато выясняется, что бизнесмену Ефимову тоже очень хочется этой информацией завладеть. Интересно, откуда он узнал, что в кольце есть шифр, если даже моим ближайшим родственникам этого не было известно. Уж моя прабабка Варвара нашла бы способ сообщить своим потомкам о секрете, заложенном в кольце. Но я была уверена, что она ни о чем не знала.

Телефонный звонок вывел меня из раздумий. Это был Андрей:

- Привет, любимая!

- Привет, - словно мороженное, таяла я, едва услышав родной голос.

- Я в городе, не угадаешь, где я был!

- Тогда расскажи мне сам, чтоб я не ломала голову!

- Я был на выставке антиквариата в салоне «Галич»! – радостно сообщил он.

- Вот так сюрприз! А что у Вовки снова выставка? Я не знала, - удивилась я.

- Ты знакома с хозяином салона? – в свою очередь удивился Андрей.

- Ты забыл, что мы варимся в одном котле, дорогой.

- Мне жутко понравился кофейный столик, кажется восемнадцатый век. Я его купил!

Я порадовалась за Вовку, выставки выставками, а продать, как выражалась Юлька, этот хлам было ох как непросто.

- Я заберу тебя, и мы поедем отмечать наше приобретение! – обрадовал меня Андрей.

Слово «наше» мне понравилось больше всего. Это означало, что мы одно целое, почти семья. Я согласилась.

Руке было некомфортно, не хватало чего-то привычного, и я, как всегда, позабыв обо всех предосторожностях, нацепила на палец свое старинное кольцо. И только уже в дверях Юлька поймала меня, и напомнила, что подарок Андрея все еще у нее. Я надела его на другой палец, и выбежала на улицу.

Андрей уже ждал у входа в Галерею. Так нам не хотелось расставаться, что мы договорились оставить мою машину в городе, и отправились домой на джипе Андрея.

Въезжая в поселок, я обратила внимание, что вдоль дороги по направлению к дому идет мой несчастный потерпевший Дмитрий. Поравнявшись с ним, Дима помахал рукой, а мы промчались мимо него, и я даже не успела отреагировать на его жест. В зеркале заднего вида я смогла различить уменьшающуюся фигурку Дмитрия, и мне показалось, что он прихрамывает. Совесть снова начала меня грызть.

- Надо было подвезти его, все равно по пути, - сама себе сказала я.

- Кого? – удивился Андрей.

- Твоего соседа. Вон как хромает.

Андрей отмахнулся:

- Сам дойдет.

Сказано это было жестко и принципиально. Так, значит соседи не в приятельских отношениях. Любопытство начинало разбирать, за что мой ненаглядный не выносит Диму.

- Вы в ссоре? – спросила я.

- Да не то чтобы… - Андрею явно не нравился этот разговор.

- Если не хочешь, можешь не говорить. Но я чувствую себя виноватой по отношению к Дмитрию. Покалечила его.

- Можешь не волноваться, - с той же неприязнью продолжил Андрей, - На нем, как на собаке…

Я молчала, однако, неприятный осадок от разговора остался. Мой идеальный Андрей, оказывается, тоже может быть жестоким. Подъехав к его дому, он улыбнулся и обнял меня. Это был мой прежний Андрюша.

- Дурочка, разве ты не видишь, я ревную, - тихо на ухо прошептал он.

- Разве я давала повод? – удивилась я.

- Не знаю, что на меня нашло, - посерьезнел мой принц, - Когда-то мы с Димкой очень дружили, еще в школе, а потом и в институте. Даже решили дома рядом построить, думали, обзаведемся семьями, наши дети тоже дружить будут. Я женился, а он был в постоянном поиске. Но, однажды, Димка предал меня, причем самым бессовестным образом. Предал так, что потом вся жизнь пошла наперекосяк.

Андрей ненадолго замолчал, словно переживая события давно минувших дней. Мне стало его так жалко, что я уже хотела попросить его не продолжать. Но природное любопытство не позволило мне этого сделать.

- Три года я был счастлив в браке, пока в один прекрасный вечер не поругался с женой. Ссора была ерундовая, уже точно и не помню, что мы не поделили. Оба были молодые, горячие, и очень принципиальные. Жена сказала, что уйдет от меня, и среди ночи хлопнула дверью. Я остался один, страшно переживал. Ну, куда ей идти в кромешной темноте. Поселок тогда еще строился, ни фонарей, ни людей, ничего. Но пойти за ней я не мог – принципы не позволяли. Утром я все-таки не выдержал, и после бессонной ночи отправился на поиски. И что ты думаешь? Выхожу я на веранду, а моя благоверная томно потягивается на крыльце у Димки. Вот такой у меня оказался дружок. Вместо того, чтобы сообщить, где моя жена, он провел с ней ночь, - Андрей снова замолчал.

- И ты их не простил? – робко спросила я.

- Жену простил, она умоляла, говорила, что у них с Димкой ничего не было. Ну что с ней было поделать, я же любил ее. Правда через год случилось несчастье, и я ее потерял уже навсегда. А вот мой бывший друг с тех пор стал для меня врагом. Ну не поступают так друзья. Я поставил глухой высокий забор между нашими участками. И теперь мы просто соседи, хотя лучше бы мы вообще жили в разных городах. Но я уже привык. Вот такая история. А тут еще и ты умудрилась с ним познакомиться, вот я и испугался. А вдруг он и тебя уведет? - закончил Андрей.

- Не говори глупостей, - отрезала я, - Я от тебя никуда не денусь, даже и не мечтай!

Андрей засмеялся, и крепко сжал меня в объятиях, что аж косточки захрустели:

- Ну, вот и отлично! А что мы все в машине-то сидим? Пойдем, отметим наше замечательное приобретение. Глядишь, мне понравится, и я начну собирать еще и антиквариат.

Старинный столик мы поставили в гостиной. Он так хорошо вписался в интерьер, что создавалось ощущение, что он тут все время и стоял. Андрей принес шампанское, и мы обмыли покупку.

На минуту я представила, как счастливая Екатерина Персецкая двести лет назад могла сидеть за таким же столиком со своим обожаемым супругом Жеромом и пить вино. Вдруг, мне тоже безумно захотелось стать счастливой женой моего принца Андрея и матерью наших детей. Не иначе, как шампанское дало в голову, потому что, кажется, я ему об этом сказала. После чего, мы немедленно оказались в спальне.


Я крепко спала. Поначалу мне снились прекрасные радужные сны. Но потом был кошмар. Вот я еще совсем юная девочка беззаботно и радостно бегу по лугу вдоль речки в деревни у бабушки, за мной бежит мой доберман Чарлик. Он играет со мной. Меня зовет бабушка, я оборачиваюсь, но, оказывается, это не моя бабушка, это старая княгиня Персецкая, в руках у нее кувшин молока. Я подбегаю к ней, целую руку, и напиваюсь парным молоком. Оно сладкое, и такое вкусное, что я не могу оторваться от кувшина! «Катя, будь осторожна», - тихо говорит княгиня. И в это время небо заволакивает тучами, солнце медленно гаснет, и сильный ветер, превратившийся в ураган, вдруг отрывает меня от земли, и уносит все выше и выше. Я смотрю вниз, и вижу, как проносятся подо мной луг, речка, деревня, и вдалеке я вижу старую княгиню, которая все так же стоит с кувшином молока. Я слышу, как скулит Чарлик, и понимаю, что его тоже вместе со мной поднимает в небо невиданная сила урагана. Я протягиваю к нему руку, и чудом мне удается схватиться за ошейник. Я крепко, до боли сжимаю руку, боясь выпустить и потерять Чарлика. Внезапно ветер стихает, и мы летим вниз с огромной высоты. Внутри все леденеет от страха. И я заставляю себя открыть глаза.

Первое, что я увидела, когда проснулась, сидящего передо мной Андрея, полностью одетого, и очень расстроенного.

- Тебе приснился кошмар? – спросил он.

- С чего ты взял? – не хотелось его расстраивать еще больше.

Андрей поднял свою руку, оказывается, я до сих пор крепко держала его за палец, так, что на моей ладони выступила кровь.

- Ты звала какого-то Чарлика, а потом схватила меня за руку. Я испугался, что ты сможешь сильно поранить себя.

- Чарлик это мой доберман, - быстро убирая руку, объяснила я, - мне приснилось, что нас унесло ураганом.

- В волшебную страну? – улыбнулся Андрей.

- Не поняла?

- Ну как девочку Элли с Тотошкой в сказке «Волшебник изумрудного города»?

Я засмеялась. Действительно, сон был похож на сказку. И ничего страшного не произошло, только вот ладонь немножко саднила.

- А почему ты одет? – спросила я, - Еще только пять утра.

- Мне надо съездить на вокзал, встретить тетку, она с моря возвращается. Ты еще поспи. Я скоро, - Андрей чмокнул меня в нос и вышел.

Спать не хотелось. Ранки ныли, и я решила их обработать чем-нибудь. Я спустилась на кухню, поискать аптечку. Ничего подходящего под рукой не обнаружилось, пришлось достать из холодильника початую бутылку водки, и смазать пораненные места. При контакте с водкой они сильно защипали, но больше всего щипало под моим старинным кольцом. Я попыталась его снять. Но не тут-то было. Палец немного опух, и это пустячное при обычных обстоятельствах действие, причинило мне жуткую боль. С горем пополам я все-таки стянула колечко, и увидела глубокую рану на пальце, с уже запекшейся кровью. Странно! Я не помнила, чтобы где-то поранилась да еще в таком месте – под кольцом. Неужели я с такой силой сжимала руку Андрея, что кольцо просто вошло мне в кожу. Бедный Андрей! Наверное, я сделала ему больно. У него было такое несчастное лицо, когда я проснулась! Я заклеила пластырем палец, а кольцо одела на другую руку. «Надо бы его спрятать», - пронеслась дельная мысль. Но исполнить ее было не суждено, так как с улицы послышался жуткий крик, я уронила бутылку с водкой и опрометью выбежала из дома.

Крик прекратился, но какая-то возня со стороны забора разделяющего дома Андрея и Димы, была отчетливо слышна. На цыпочках я подошла к углу дома и выглянула из-за него. Как выглянула, так и оцепенела! Холера! Что же это происходит, почему я постоянно вляпываюсь в идиотские истории? Моему взору предстала незамысловатая, но ужасная картина. У забора были двое мужчин, одетые в темные спортивные костюмы, один из них был повернут ко мне спиной, и пятился назад, держа за ноги второго, лежащего на земле головой вниз. Видимо, этот второй был без сознания, по крайней мере, признаков жизни у него не наблюдалось. Страха я не испытывала, напротив, возмущение кипело во мне. Почему эти двое в шесть часов утра находятся в частных владениях. Что им здесь надо!

Я уже хотела сделать первый шаг по направлению к ним, и высказать все, что я о них думаю, как первый мужчина, который был здоров, оглянулся, бросил ноги второго, и, с дружеской улыбкой помахал мне рукой! Боже мой! Это был сосед Дима!

- О, привет! Не ожидал тебя здесь увидеть. Как дела? – как-то буднично спросил он.

- Нормально, - отозвалась я, - Честно говоря, я тоже не ожидала тебя здесь увидеть, да еще в такое время, - как-то само собой мы перешли на «ты», - Что тут вообще происходит?

- А черт его знает! Не успел я его спросить, - показал на лежавшего Дмитрий.

- А кто это? – рассматривала я спину мужчины номер два.

- Не могу знать! – усмехнулся сосед, - Наверное, Андрюхин кореш. Но точно не берусь ответить.

- Прекрати паясничать, и толком объясни, почему он здесь лежит? – наставительным тоном попросила я.

- Как скажешь, - покорился моей воли Дима, - Значит, вышел я без десяти шесть из дома на ежедневную пробежку, смотрю, у забора с моей стороны, там, где сирень особенно густо растет, что-то копошится. Я сначала думал, вдруг это норка или хорек какой, всех моих кур перетаскает…

- У тебя есть куры? – от удивления перебила я его рассказ.

Дима расплылся в дурацкой улыбке и протянул:

- Ееесть…

Я тряхнула головой, понимая, что обсуждение птицеводства сейчас не самая подходящая тема:

- Ладно, не важно, не отклоняйся от курса.

- Ну вот, я пошел, значит, посмотреть, что там шевелиться, а за одно и кирпич прихватил, не могу же я в рукопашную с диким зверем вступать. Вот и кинул я кирпич в то место, где особенно кусты дрожали и, похоже, попал вот в этого хмыря, потому что уж как-то дико он заорал. Я не ожидал, что это будет человек, и кинулся в сирень, помочь несчастному. Но, видно, когда кирпич до него долетел, он уже был готов спрыгнуть на Андрюхин участок, поэтому потерял равновесие, и шмякнулся на землю уже с этой стороны забора. Я перелез за ним следом, а он тут уже того…, - закончил Дима.

- Он что, умер? – внутри меня все похолодело, не хватало мне еще одного трупа! Сначала мой охранник, потом куча мертвецов в доме Ефима, теперь еще и этот….

- Не переживай, - успокоил сосед, - Слегка контужен, ну, может, поломал себе что-нибудь, а так живой.

- Так что же мы стоим! - пришла я в себя, - Человеку помощь нужна. Эх, как назло, моя машина в городе осталась, придется «скорую помощь» вызывать.

- Я тебе советую не спешить, - вдруг посерьезнел Дмитрий, а я остановила свои попытки найти в кармане халата телефон, - Ты сначала подумай, что нужно было здесь этому человеку? Почему он здесь оказался в такой ранний час, да еще после того, как Андрюха уехал? И какого хрена он сначала забрался на мой участок, чтобы потом перелезть через забор на соседский, если гораздо комфортнее войти в центральную калитку сразу к Андрюхе? Тут не медиков, а ментов вызывать надо.

Меня как молнией ударило! Неужто, этот полутруп по мою душу пожаловал!

- Давай-ка его обыщем? – сама от себя не ожидая, предложила я и наклонилась над пострадавшим.

- О, вот это поворот событий! – захохотал Дима.

- Ну, чего лыбишься, помоги мне перевернуть его.

Сосед одним движением перевернул тело. А меня ждало новое потрясение. Я узнала этого человека, несмотря на то, что нос у него был расквашен, а лицо украшали многочисленные ссадины и куски грязи. Это был Рустам, мой надзиратель в доме Ефима.

- О, Боже…,- только и смогла вымолвить я.

- Ты его знаешь? – казалось, Дима ничуть не удивился моей реакции.

Я утвердительно кивнула.

- Значит можно не обыскивать. Скажи только это твоего врага или друга я так уделал?

- Врага, - тихо ответила я.

- Ну, тогда и переживать о его здоровье не стоит. Давай ментов вызывать.

В мозгу сразу пронеслось, что, если Рустам придет в себя и расскажет в милиции обо мне, то меня тоже заметут, я же, вроде, до сих пор находилась под подозрением в кровавой бойне в Ефимовском особняке.

- Не надо ментов, - твердо сказала я, - Скоро приедет Андрей, он решит, что с этим всем делать.

- Он решит, - с пренебрежением откликнулся сосед.

Я пропустила его замечание мимо ушей и попросила.

- Давай свяжем этого бандита.

- Красавица, ты меня удивляешь! Чем больше я с тобой знаком, тем больше ты мне нравишься.

Эти слова я уже еле слышала, так как повернула за угол и бежала в дом, чтобы найти веревку покрепче. Спустя десять минут, в руках у меня была отменная бельевая веревка, и я возвращалась к месту, где оставались мужчины. Выглянув из-за угла, я обратила внимание, что Дима, отвернувшись от Рустама, курит, устремив свой взор куда-то вдаль, и наслаждаясь, соловьиной трелью. Рустам же начинал приходить в себя, он зашевелился и тихонько застонал. Для меня это было не желательно, поэтому я на глазах у изумленной публики, а именно у Дмитрия, повернувшегося на стон пострадавшего, и поющего соловья, схватила то, что первое попало под руку, быстро приблизилась, и обрушила сокрушительный удар на голову своего врага. Удар получился сильный, оказывается, стукнула я Рустама тяжелой хрустальной пепельницей. Благо, они везде были расставлены на участке.

Дима присвистнул:

- Не боишься, что ты его того… насмерть?

- У меня не было выбора, - хладнокровно ответила я, - Помоги мне его связать.

Сосед ощупал пульс Рустама, облегченно вздохнул и взялся за веревку. Связанного мужчину оставили на том же месте на улице. В таком виде он был для меня не опасен. Вот приедет Андрей, тогда и решим, что делать с этим хануриком. Я предложила Диме зайти и выпить чего-нибудь. Но Дима отказался, сославшись на то, что он уже опаздывает на автобус, отходящий в город. Я поблагодарила его за помощь и пошла в дом. Мне просто необходима была хорошая порция коньяка.


Примерно через час вернулся Андрей. Я уже изрядно набралась коньяком, что его несколько удивило.

- Ты пьешь с утра? Уж не скрытый ли в тебе алкоголик живет? – улыбнулся он.

Мне было, однако, не до смеха. Уже два раза Рустам пытался прийти в себя, и мне приходилось останавливать этот процесс, что действовало на меня не лучшим образом. Не каждый день приходится бить человека по голове. Поэтому после каждого «успокоения» моего врага мне приходилось прикладываться к бутылке.

Чтобы понапрасну не тратить слов, которые у меня сплетались в нечто неразборчивое, я взяла Андрея за руку и провела к связанному Рустаму. Андрей и виду не подал, что удивлен его появлению на своем участке. Лишь поинтересовался, как оказалось, что Рустам весь побит и связан. Вспомнив, что мой ненаглядный недолюбливает Димку, я решила не расстраивать его, и начала самозабвенно врать, ну не то что врать, а просто недоговаривать:

- Когда ты уехал, я услышала страшный крик недалеко от дома. Я решила посмотреть, что происходит, и обнаружила здесь лежащего без сознания Рустама. Я, конечно, узнала его – это один из Ефимовских церберов, мой стражник, можно сказать. Ну и воспользовавшись его состоянием, связала. А потом просто следила за тем, чтобы он не пришел в себя.

- Как следила?

Я показала на уже изрядно испачканную кровью и грязью пепельницу.

- Ну, ты даешь! – только и ответил Андрей.

Я пожала плечами, как будто связывание и избивание людей пепельницами было для меня обычным делом.

Андрей, тем временем, тщательно разглядывал моего пленника. Что-то ему, видимо, не понравилось, потому что он недоверчиво спросил:

- Ты уверена, что справилась с этим всем одна без посторонней помощи?

Я надула губки и приняла обиженный вид:

- Ты что мне не доверяешь?

- Видишь ли, Катерина, меня смущает то, как связан этот Рустам, - прищурив глаза, сказал Андрей, и в голосе его послышались железные нотки.

- Что может смущать в бельевой веревке? – продолжала обижаться я.

- Тут сплошные морские узлы, профессионально сработано, - пояснил Андрей.

- Ты хочешь сказать, что я не смогу завязать какого-то паршивого морского узла, - распалялась я.

- Да нет, просто я подумал, не Димкиных ли рук это дело. Он на Морфлоте служил, на морских узлах собаку съел.

- Ну, знаешь ли! – не выдержала я, - Во-первых, я не думала, какими узлами этого урода связывать, для меня было важно, чтоб покрепче было. А во-вторых, я тебе никогда не вру! – соврала я.

- Ну-ну, - не поверил моей пылкой речи Андрей.

И после этого его «ну-ну» настоящие, а не притворные слезы обиды хлынули у меня из глаз. Мне угрожала опасность, я была один на один с бандитом, который охотился за мной, и неизвестно, кто бы сейчас лежал связанный и с разбитой головой! А мой любимый мужчина, вместо того, чтобы пожалеть меня и успокоить, устраивает сцены ревности! Да я Димку благодарить должна, что избавил меня от перспективы снова оказаться в подвале у Ефимова в обществе головорезов. Но если я хотя бы заикнусь об этом Андрею, то, думаю, благодарить уже будет некого. Я ревела и не могла остановиться, не только от обиды, но и от перенесенного стресса, недосыпа и выпитого коньяка. На этой жалостливой ноте, Андрей все-таки подошел и обнял меня:

- Ну что ты, малыш, не надо. Я представляю, что ты пережила, оказавшись одна с этим бандитом наедине. Теперь это моя забота. Пойдем, выпьешь крепкого чая с успокоительными травами, и я тебя уложу спать. Тебе нужен отдых, любимая.

Он, также крепко обнимая и периодически целуя в макушку, повел меня в дом, а я послушно плелась за ним, размышляя, правильно ли поступила, что не сказала правду про Диму, ведь Андрюша так любит меня. Он тоже должен быть благодарен соседу за то, что тот спас мне жизнь.

После волшебного чая я действительно почувствовала себя спокойнее, и мне жутко захотелось спать. Андрей помог мне добраться до спальни, и я рухнула в кровать, на лету проваливаясь в сон. Последняя моя мысль была о том, что права была княгиня Персецкая: мне нужно быть осторожней.


Нервы мои не выдержали, и после истории с Рустамом я провалялась в коматозном состоянии два дня. Андрей был рядом, поил меня травами, от которых я спала, как убитая. О том, куда делся Рустам, мы не разговаривали, но я была уверена на сто процентов, что больше никогда его не увижу. Спросить прямо у Андрея я не решалась, боясь, что он снова вспомнит про злосчастные морские узлы, приплетет к ним своего бывшего друга, а мне придется опять врать. А сил для этого у меня не было. Я удивлялась сама себе. Я понимала, что живу с убийцей, но это меня не только не пугало, но как-то даже и радовало. А точнее, сей страшный факт тешил мое самолюбие: мужчина ради меня готов не все! Значит это настоящая любовь! После всех моих приключений я стала черствее по отношению к другим людям, сделав вывод, что, если сам себе не поможешь, то никто не поможет, ну, может быть, разве что Андрей спасет в трудную минуту. Андрей тоже молчал на счет нашего недавнего гостя, видимо, полагая, что расстроит меня, сообщив правду.

На третий день я, наконец, почувствовала в себе силы встать с кровати и заняться делами. Надо было съездить на работу, проконтролировать подготовку к выставке, которая, кстати сказать, должна была открыться уже через неделю. Приняв порцию гидромассажа в джакузи, мои мозги просветлели, и я могла здраво оценить ситуацию, разворачивающуюся вокруг меня.

Мой отец еще не вернулся из Америки, значит, и Ефим был еще там, иначе Новиков меня бы предупредил. Рустам, как верный прихвостень своего хозяина, действовал явно по приказу мафиозника. То, что Рустам был здесь по мою душу, я не сомневалась. Значит, на меня снова объявлена охота. Ефиму нужна не я, а мое кольцо, которое до сих пор у меня на руке. Снова придется спрятать мамин подарок, с горечью подумала я. Ну, зато кольцо, подаренное моим любимым, можно носить открыто, не таясь.

Еще раз полюбовавшись на свои украшения, я вздохнула, и попыталась снять старинное кольцо. Но не тут-то было! Во-первых, после того, как я каким-то чудом умудрилась поранить палец под кольцом на левой руке, я переодела его на правую, которая, как известно, у все людей несколько толще левой. Я не была исключением, помню, еще с трудом натянула колечко на палец правой руки в тот злосчастный день. А во-вторых, мне показалось, что мои конечности несколько отекли после двухдневного лежания и употребления в эти дни нереального количества жидкости. В общем, кольцо сидело на пальце, как влитое. Ни мои потуги, ни мыло не помогали. Разве что только топор бы здесь пригодился, но этой идеей я не рискнула воспользоваться. Поэтому, плюнув на все, я решила, что сегодня со мной ничего страшного не случиться. Андрей отвезет меня на работу и обратно, так что я буду под надежной защитой. В Галерее всегда есть народ, поэтому там я тоже буду в безопасности. А завтра, я надеюсь, мои руки и ноги примут свои обычные размеры, и я без особых усилий сниму кольцо.

Действительно, как я и рассчитывала, ничего страшного со мной не произошло. Мой любимый Андрюша отвез меня в Галерею и поехал по своим делам, договорившись, что заберет меня через пару часов. Проверив всю проделанную моими подчиненными работу по подготовке выставки коллекции Ильи Маслова, я осталась довольна. Молодцы ребята! Без меня отлично справлялись. Конечно, остались некоторые не улаженные вопросы административного характера, но они были на моей совести, как хозяйки Галереи. Придется до конца выставки бывать на работе каждый день! Но это меня не огорчало, мне уже надоело бездельничать, поэтому я с радостью включилась в процесс, позабыв на время о Ефиме, Рустаме и еже с ними.

Нужно было обговорить с Масловым последние вопросы о количестве экспонатов, об их особенностях, уточнить ценность каждого, поэтому я позвонила ему в офис, чтобы договориться о встрече с коллекционером. Секретарша ледяным голосом сообщила, что Илья Арсеньевич отсутствует в городе и прибудет только послезавтра. Но, услышав о том, что звонит Екатерина Леонова – организатор выставки его коллекции, дама сменила гнев на милость, и пообещала в ближайшие полчаса прислать доверенное лицо Маслова, которое в курсе всех его дел.

Значит, у меня было полчаса, и я решила позвонить Андрею.

- Детка, я немного задержусь, на час примерно, - грустно сообщил Андрей, - Если хочешь, дождись меня.

- Да ничего, я свою машину возьму, - успокоила я его.

- Не расстраивайся? Я ненадолго. Люблю тебя, - чмокнул он меня в трубку и отсоединился.

Ну что ж, прокачусь на своей машине, к тому же я по ней ужасно соскучилась.

Полчаса ждать не пришлось, буквально через пять минут после разговора с Андреем у Галереи остановился белый Мерседес. Я не обратила внимания, кто из него вышел, разбирая скопившуюся почту, и увлеченно рассматривая приглашения в другие галереи.

- Привет! – услышала я знакомый голос, и подняла голову. В дверях моего кабинета, которые вечно были нараспашку, стоял Дима. Он был в дорогом черном костюме, начищенных ботинках, и, казалось, не имел ничего общего с тем парнем, которого я сбила на машине, или тащившего за ноги несчастного Рустама. Он был чертовски красив в своем новом облике, и если бы не Андрюша, я бы, конечно, влюбилась в него.

- Ты? – удивилась я, забыв все правила приличия, свойственные хозяйке такого заведения, как мое, - Что ты здесь делаешь?

- Ты меня решила вообще убить своими поступками? – улыбнулся Дмитрий, прошел в мой кабинет, и уселся в кресло, предназначенное для гостей, - Сначала назначаешь встречу, а потом хамишь… Не пристало красивой девушке так с друзьями обращался, тем более мы с тобой уже успели фунт лиха на двоих запороть, - хитро подмигнул он.

Я покраснела. Вот дура набитая! Что это я на него так набросилась?

- Извини. Просто не ожидала тебя здесь увидеть. Да еще и в таком виде, - еще сильней залилась я краской.

Дима рассмеялся:

- Спасибо за комплимент. А чая мне здесь предложат, или у Вас не принято?

- Извини, - замешкалась я, - Сейчас принесут, - и пулей вылетела из кабинета.

В холле я увидела обалдевшую Юльку.

- Ты ЭТО видела? – в шоке спросила она.

- Видела, - я догадалась, что она имеет в виду Дмитрия, - Сейчас у тебя будет шанс еще раз насладиться этим зрелищем. Гость желает чаю.

- А-а, - протянула Юлька, - А ты чего такая раскрасневшаяся?

- Просто не ожидала его здесь увидеть при таком параде, - успокаиваясь, сказала я.

- Не ожидала? Так вы что знакомы?

Я кивнула.

- Познакомь, познакомь, познакомь, - защебетала Юлька.

- Сначала чай принеси, - полностью я пришла в себя.

- А ты видела, на чем он приехал? – Юлька указала на окно, - Прямо принц на белом коне.

Я пожала плечами. Странно, уже примерно неделю я знакома с Дмитрием, и ни разу его не видела на машине. С этими мыслями я вернулась в свой кабинет.

Дима с беззаботным видом рассматривал альбом с выставки Федонского.

- Здорово получилось, - похвалил он, когда я вошла.

- Да. Это был наш дебют такого масштаба. Всем понравилось. Я не знала, что у тебя Мерседес, - сменила я тему.

- Откуда тебе это было знать, Андрюха, небось, про меня ни словечка не рассказал, не считает меня своим другом теперь. А мерс у меня уже давно, я его тюнинговать оставлял, там теперь столько примочек, - хвалился Дима, - Я теперь пешком ни ногой.

Тут появилась Юлька с чаем, всем своим видом показывая, что только и мечтает о встрече с принцем на белом Мерседесе. Дима наглым образом оглядел Юльку с ног до головы, оценил все Юлькины достоинства, но тут же забыл про нее, как только она вышла.

«Ну, все, Юлька мне теперь все уши прожужжит с этим наглецом, хоть бы уж не так откровенно пялился на нее», - подумала я, а сама решила, что пора бы уже приступить к делам. Дмитрий прочитал мои мысли:

- Ну что там у тебя за вопросы к Маслову были?

Мы обсудили все, что было необходимо выяснить. У меня был уже полный список с фотографиями экспонатов. Договорились об охране, о технической поддержке. Дима, действительно, был в курсе всех дел, касающихся выставки. И, к моему удивлению или к радости, с ним было приятно иметь дело. Закончив переговоры, Дима неожиданно спросил:

- Не расскажешь, что было после того, как я тебя оставил с этим хмырем?

Я нахмурилась, про Рустама говорить не хотелось, настроение упало, так как вспомнились сразу все мои злоключения.

- Все ясно! Андрюха его отвез куда-то, и только его и видели?

Я кивнула.

- Вот идиот, - с иронией сказал Дима, - Неисправимый придурок.

- Почему? - спросила я с обидой в голосе, все-таки речь шла о моем возлюбленном.

- Не обращай внимания, - отмахнулся он, - Может, давай я тебя отвезу к нему, оценишь мою тачку.

- Спасибо, я на своей, - все еще обижалась на него я.

- Ну, как знаешь, - вставая, Дмитрий достал из внутреннего кармана пиджака свою визитку, - Если что, звони не стесняйся, и по работе, и так - поболтать.

- Всенепременно, - отозвалась я, когда уже услышала рев мотора за окном.

Надо было собираться домой, к Андрею, разумеется. Я со всеми попрощалась, заверила Юльку, что обязательно поближе познакомлю ее с нашим красавцем, и пошла на стоянку, к своему автомобилю.

На стоянке было пустынно, всего пять машин, и ни одного охранника. Одно название, охраняемая стоянка, приходи, бери любую тачку, какую только душа пожелает. Я направилась к своей «ласточке», и осмотрела ее со всех сторон. Вроде бы, все было, как обычно. Несколько запылилась, надо бы ее помыть и почистить, решила я.

Усевшись в автомобиль, я почувствовала облегчение, родной привычный запах салона успокаивал, и я с легким сердцем отправилась на ближайшую мойку.

Очереди не было. Накаченные парни в комбинезонах маялись от безделья, и очень обрадовались, увидев, как я заворачиваю в их гараж.

По дороге я вспомнила, что в следующем месяце надо проходить техосмотр. Поэтому я заказала полный спектр услуг, оказываемых парнями в их «заведении», то есть кроме чистки машины, еще и ее осмотр на предмет обнаружения каких-либо видимых изъянов.

Спешить мне было некуда, Андрей решал какие-то свои проблемы, поэтому задерживался, а без него в его огромном доме мне было как-то неуютно и одиноко. Ребята заверили, что справятся с моим автомобилем часа за два. Я решила скоротать это время в ближайшем кафе, а заодно и пообедать.

Пока я ждала свой заказ, я позвонила всем, кому только можно. Андрей был недоступен, что несколько тревожило. Хотя у нас в городе полно мест, где сотовая связь не работает. Мама сообщила, что у них с Чарликом все хорошо, и похвалила меня за то, что я оставила собаку на даче. Во-первых, для собаки раздолье. А, во-вторых, ей – маме, не так скучно. А то отец обещал приехать только на следующей неделе. Бабушка с дедушкой в порядке, занимаются хозяйством. Новиков сообщил, что Ефим еще в Америке, у отца заканчивается командировка как раз через неделю, и у них с Ефимовым билеты на один рейс. Так что пока я могу не особо переживать за свою безопасность. Да, знал бы ты, дядя Саша, что, даже находясь на другом конце света, Эдуард Анатольевич требует от своей свиты расквитаться со мной. Вслух об этом я не сказала, не хотелось ставить в неловкое положение Андрея, который ради меня избавился от одного из моих врагов.

После обеда, который оказался совсем не плох, я прошлась по магазинам, купила суперкрасивое нижнее белье, сделала экспресс маникюр, и вернулась на мойку.

Еще издалека я заметила, что парни с мойки стоят кружком и что-то с интересом рассматривают. Машина моя сверкала чистотой, как новая, что прибавило мне хорошего настроения.

Ребята оглянулись, заметив меня, и мне совершенно не понравились их физиономии. Они были, как будто, озабочены какой-то проблемой. Но главное, все шесть человек, упорно молчали, только своим видом давая понять, что что-то не так.

- Машина не в порядке? – не выдержала я.

- Да как вам сказать, - отозвался один из мужчин, и протянул мне маленькую коробочку, похожую на зажигалку.

- Что это? – не поняла я.

- Это, Екатерина Дмитриевна, можно сказать, бомба, - ответил кто-то из парней.

Я отдернула руку от коробочки.

- Да не пугайтесь так, - успокоил первый, - Скорее не бомба, а бомбочка, была прикреплена у вас на переднем правом колесе с внутренней стороны, мы ее того… обезвредили.

И только тут я обратила внимание, что коробочка не закрыта. Я взяла ее, и у меня из рук посыпались какие-то мелкие железяки, проводки и порошок.

- От этого устройства пострадало бы только колесо, - продолжали парни, - Машине бы вреда оно не причинило, слишком слабая конструкция. Но с другой стороны, думаю, взрыва этой штуковины хватило бы, чтобы организовать серьезную аварию при движении. К тому же, этот коробок был дистанционно управляемый. Кто-то в нужный момент просто нажал бы на кнопку, и ба-бах… Так что, вам подфартило, что вы решились на наши услуги.

- Да, спасибо, - только и могла вымолвить я.

Так и стояла бы я соляным столбом, недвижимая и ошарашенная, пока кто-то из ребят не принес мне воды и не предложил:

- В остальном-то с вашей тачкой все в порядке. Можете спокойно ехать, мы ее, как следует, всю просмотрели. Хотя в вашем состоянии мы бы вам не советовали садиться за руль. Можете оставить машину у нас в гараже, а сами вызвать такси.

Я кивнула, и достала мобильник. Андрей так и оставался недоступным. «Черт! Где его носит, когда он мне так нужен!» - злилась я. Пришлось звонить Новикову. Но, как назло, у него то и дело включался автоответчик, который упорно твердил, что дядя Саша сейчас занят. Видимо, общается с должниками, тогда последним не позавидуешь… Я набрала «Галич», Светлана сообщила, что Вовка улетел за каким-то суперстаринным сервизом в Пекин. Такси брать не хотелось, теперь в каждом незнакомом мужчине я видела бандита, норовившего меня либо похитить, либо вообще пристукнуть. Кому я могла доверить свою жизнь в данный момент, я не знала.

Так и оставалась бы я приклеенная к асфальту, пока мимо меня не пронесся черный Мерседес. «Как у Димки», - пронеслось в голове. Димка! Точно, вроде мы с ним поладили, к тому же сам предлагал меня в поселок подкинуть. Хотя это когда еще было, может, он уже десять раз передумал, или тоже сейчас занят своими делами, или отдыхает где-нибудь. Но, несмотря на мои печальные размышления, я не могла упустить шанс в безопасности добраться до дома, поэтому, как сумасшедшая, начала вытряхивать все из своей сумочки прямо на асфальт, пытаясь найти визитку Дмитрия. Как обычно, она оказалась на самом дне. Я достала ее из груды хлама, совершенно неуместного в женской сумке. Еще удивилась, ну зачем я таскаю с собой ракушки, привезенные с моря еще год назад.

Дмитрий сразу ответил. Он не задавал лишних вопросов, лишь кинул быстро: «Через пять минут буду!» и отключился.

Ровно через пять минут из своего белоснежного Мерина выскочил озабоченный Дима.

- Что случилось? - не скрывая тревоги, спросил он.

- Спроси у них, - указала я в сторону парней из мойки, не в силах что-либо объяснить.

Дмитрий пообщался с ними с минуту, забрал то, что когда-то было бомбой, и вернулся ко мне.

- Ну что в милицию? – спросил он.

Я помотала головой.

- Странная ты, Катька! Тебе дважды за три дня угрожает нешуточная опасность, а ты не хочешь в милицию идти.

- Не могу, - поправила его я.

- Тогда тебе нужен телохранитель, - заключил Дмитрий, - Где твой благоверный шляется? Почему за тобой не присматривает?

- У него какие-то дела… - тихо сказала я.

- Дела у него! Скажи мне на милость, какие у него могут быть дела? В сауне париться или коньяк в кабаке попивать? – Дима был раздражен. А я разозлилась на него.

- Прекрати! – пылко остановила я его, - Хочешь сказать, что Андрей бездельник, и у него не может быть проблем?

- Извини, - смягчился Дмитрий, - Тебя к Андрюхе?

Я согласно кивнула, и мы отправились в поселок. Всю дорогу мы молчали. Я была благодарна Диме, что он не оставил меня в такой тяжелый момент, и одновременно продолжала злиться на него. Что он о себе возомнил? Сначала предал лучшего друга, а теперь поносит его, на чем свет стоит! Где справедливость?

Мы выехали из города. Уже был вечер, и солнце подкатилось к горизонту. Дорога пролегала через необъятные поля. Я обратила внимание, что уже началась уборочная, и с десяток комбайнов медленно ползали по полю. Несколько тракторов стояли на обочине, чем затрудняли движение, которое благо здесь было не интенсивным. Я вспомнила, как еще девочкой вместе с бабушкой носила обед дедуле, который вот также работал в поле на комбайне. Какое это было беззаботное время!

Объехав стоящие тракторы, я заметила, что впереди них припарковался джип, а возле него стоит какой-то мужчина. Но мне было не до него, я любовалась закатом.

- А вот и твой жених, - услышала я Диму, и сама обалдела от своей реакции. Я резко отодвинула назад свое кресло, и свалилась на пол. Какие немцы молодцы! Делают отличные большие машины!

- Ты это чего? – удивился Дима.

- Андрей не должен меня видеть рядом с собой, - почему-то шепотом ответила я.

- Понятно, - усмехнулся сосед.

Так мы проехали еще метров сто, пока не поравнялись с машиной Андрея. К своему ужасу, я почувствовала, что мы останавливаемся, и снова прошептала:

- Ты что делаешь? Поехали быстрее.

Димка улыбнулся, накинул сверху на меня свой дорогой пиджак, и тоже тихим голосом произнес:

- Не боись.

Под пиджаком мне ничего не было видно, но зато я прекрасно слышала разговор двух мужчин.

- Помощь нужна, - спросил Дима.

- Обойдусь, - ответил любимый голос.

- Да ладно тебе, что у тебя тут, колесо, что ли?

- Колесо, колесо.

- Ну, так я не спешу, домкрат есть?

- Я же сказал, проваливай.

- Как хочешь, - отозвался Дмитрий, и я почувствовала, что мы, наконец-то тронулись с места. Через пять минут, ноги мои полностью онемели, и я, превозмогая покалывание во всех моих конечностях, скинула пиджак и села на кресло.

- Ты что издеваешься? – накинулась я на соседа.

- А что я такого сделал? Бывшему другу помощь предложил и все. Где тут издевательства?

- Не спешит он! – продолжала я, - Ты хоть знаешь, каково это скрюченной здесь сидеть? У меня уже ноги отвалились!

- Чего ты кипятишься-то? Я же знал, что он откажется.

- А зачем тогда вообще останавливался?

- Для приличия. Хоть и бывший, а друг детства все-таки.

Мы снова надолго замолчали. И только подъехав к дому Андрея, Дима спросил:

- Он что, уже и тебя успел приревновать ко мне?

- Успел, - вздохнула я, вылезла из машины и поплелась к калитке.


Дома я первым делом заварила себе крепкий чай, и отправилась в джакузи, которое всегда на меня благоприятно влияло. Часа через два позвонил Андрей:

- Милая, ты где?

- Я уже давно дома.

- Как так? – удивился он.

- Ты сказал, что задержишься, и я взяла такси, - угрызения совести мучили меня, снова приходилось врать любимому, - Ты скоро?

- Да, еду уже.

Вскоре я услышала, как подъехала машина Андрея, как он открыл ворота, загнал автомобиль на участок. Я кинулась встречать его. Мы обнялись, поцеловались и прошли на кухню, где я уже накрыла на стол.

- У тебя были какие-то неотложные дела в городе? Я звонила, ты был недоступен, - спросила я.

- Да так, - уклонился от ответа Андрей, - Прошвырнулся по специализированным магазинам, заказал кое-какое оборудование для мастерской, встретился с нужными людьми. Кстати, Ефимов прилетает через неделю, надо будет подготовиться, обезопасить тебя. Вот такие неотложные проблемы и решал.

Я радовалась, что Андрей заботиться обо мне, думает о моей безопасности, предпринимает какие-то неведомые мне действия.

- А потом такая неприятность вышла, - продолжил он, - колесо проколол уже по дороге домой, часа три проторчал, пока дождался ребят знакомых. Я когда тетку с вокзала встречал, помнишь? Я тогда запаску специально вынул, знал, что у нее куча баулов будет, а обратно положить забыл.

Он ел и рассказывал, а я любовалась на него. Какой он у меня хороший, красивый, умный, добрый. Даже про эту неприятность с колесом рассказал, а я и забыла совсем, что его на дороге видела.

- А у тебя, как день прошел? Почему не на машине приехала, а на такси? – в свою очередь поинтересовался Андрей.

Я глубоко вздохнула, и во всех подробностях поведала любимому о своих сегодняшних злоключениях с машиной, не упомянув лишь о присутствии в моем обществе соседа на протяжении, можно сказать, всего дня.

- Я звонила тебе, безрезультатно. Новиков был занят на работе. Вовка Галич в Пекине. Больше мне обратиться было не к кому, пришлось ехать на такси, - закончила я.

Лицо Андрея с каждым моим последующим словом хмурилось все больше и больше, и к концу разговора он выглядел совершенно несчастным.

- Странно, что мы с тобой разминулись. Дорога у нас в поселок одна, и я на ней проболтался часа три не меньше. Как же ты меня не заметила? Я, кстати, тоже не помню, чтоб мимо меня такси проезжало.

- Значит, я раньше приехала, чем ты колесо проколол, - успокоила я Андрюшу, - К тому же я на частнике ехала, и дорогой дремала, так, что мы просто могли не обратить друг на друга внимания.

- С ума сошла? На частнике. Это же опасно! – переживал Андрей, - А если бы это был бандит?

- Но ведь все уже хорошо. Не волнуйся, я им так просто не дамся, - попыталась пошутить я.

Андрей встал из-за стола, подошел ко мне, нежно обнял и поцеловал:

- Пойдем, я тебя уложу, у тебя был трудный день. Я здесь сам уберу все. И пообещай больше не доверять никому, кроме своих близких. Никаких частников, договорились?

Он повел меня наверх, и я, хоть и чувствовала себя жутко уставшей за сегодняшний день, была абсолютно счастлива, что у меня есть этот любящий, сильный мужчина, который взвалил на свои плечи все мои трудности и проблемы, и на которого я могла положиться, как на саму себя.


О том, что надо снять мое любимое колечко, этим вечером я так и не вспомнила. Во-первых, устала, как собака. Во-вторых, с появлением дома Андрея я не могла ни о чем думать, кроме него. Ночь была волшебной, Андрюша был особенно нежен, поэтому после любовных утех, позабыв все свои неприятности, с добрыми и радостными мыслями я быстро уснула.

Сны свои в эту ночь я не запомнила, вроде что-то про выставку было, потом про машину, а потом стало нестерпимо больно. Так больно, что я сразу проснулась. Боль, однако, не прошла…

Я попыталась понять, что происходит, приоткрыла глаза, и в ужасе обнаружила Андрея, сидящего около меня, и пытавшегося стянуть с моего пальца то самое мое любимое старинное кольцо. Я не могла поверить, мой обожаемый мужчина, мой спаситель, защитник предавал меня у меня же на глазах! О том, что я проснулась, он, видимо, не подозревал, потому что, матерясь тихим шепотом, так и не прекратил своих попыток стянуть кольцо. Правая же рука у меня, скорей всего, так и осталась отекшей, так как каждая попытка Андрея снять украшение, была неудачной. Проще было вообще палец оторвать, чем снять кольцо.

Мной начала овладевать тихая паника. Что делать? Заорать? Толку от этого, как от козла молока. Андрей поймет, что я все вижу, прекратит свои попытки, и еще чего доброго, прибьет меня саму. Такая перспектива не радовала. Я попыталась высвободить руку из его тисков, делая вид, что еще сплю, отвернулась от него, спрятав руку под подушку, но эта победа была не долгой, через минуту Андрей продолжил издеваться надо мной.

Мысли в моей голове подсказывали только один путь: бежать! Снова возникал вопрос, как это сделать? Надо было срочно обезвредить Андрея. Левой рукой я начала осторожно шарить по прикроватной тумбочке, пока не нащупала тяжелую хрустальную пепельницу. С недавних пор я не любила эти пепельницы, даже боялась их. Но, наверное, это моя судьба – защищать с их помощью свою жизнь.

Удар пришелся Андрею точно в ухо. Окурки и пепел разлетелись во все стороны. Мой ненаглядный, освободил, наконец, мою руку из своих клешней и с удивленным видом повернулся ко мне. Взгляд его померк, глаза закатились, и он свалился на кровать, пачкая белую простынь кровью, сочившейся из разодранного уха.

Я вскочила с кровати, по инерции, ничего не соображая, накинула на себя халат, и в каком-то ступоре уставилась на лежащего Андрея. Теперь я могла орать сколько угодно, но голоса не было. Я боялась подойти к нему и пощупать пульс. Боялась не того, что он может притворяться и схватить меня, а того, что я его убила. Слезы обиды, жалости и Бог еще знает чего, навернулись на глаза, и я, опустив руки, тихо заревела. Я не могла поверить, что человек, которого я полюбила всем сердцем, который был ласков и нежен, только притворялся со мной. Он врал все это время, врал, что защищает меня, что любит и бережет. Не было ничего этого. Я ему была не нужна. Он гонялся за моим кольцом, так же, как и Ефим. Только Ефимов честно признался, зачем я ему, а Андрей воспользовался мной, влюбив в себя. Он играл с моими чувствами, зная наперед, что у нас нет будущего. Каков подлец! И ведь, сукин сын, как гениально справлялся со своей ролью!

Не знаю, сколько я так стояла и истязала себя, но все-таки разум победил, я схватила свою сумку и вышла прямо в халате на улицу.

Ключи от джипа Андрея болтались в замке зажигания. Несколько раз я пыталась завести машину, но это было бесполезно. Все понятно, стояла секретка. Я полжизни потрачу, чтобы ее найти.

Я вылезла из машины и вышла за ворота. Было три часа ночи или утра, уж не знаю, как правильно. Фонари, конечно, хорошо освещали улицу, но идти мне было некуда. Пешком до города далеко, да и страшно. Вызвать такси я не осмелилась, боясь нарваться на очередного бандита. Да и кто меня, такую красотку: растрепанную, неумытую, в халате и тапках, куда повезет. Если не в ближайшие кусты, то в психушку уж точно. Так и стояла я у ворот участка Андрея, размышляя о своем незавидном положении.

Единственный человек, к которому я могла обратиться в этом поселке, был Дмитрий. Но я боялась идти и к нему. Уж если самый близкий мой человечек, оказался мерзавцем, то, что уже говорить о посторонних. Правда, боялась я до тех пор, пока не услышала в доме, из которого недавно сбежала, громкий треск, как будто что-то упало и разбилось. Это придало мне смелости и сил, и уже через полминуты я звонила в калитку Димы.

Еще через минуту я услышала заспанный и очень недовольный голос Дмитрия из динамика, вмонтированного в калитку:

- Кого это еще принесло?

- Это я – Катя Леонова, - шепотом ответила я.

Дима соображал, как мне показалось, бесконечно долго. Я уже подумала, что он не расслышал моего имени. Но через двадцать секунд, тянувшихся для моей нервной системы, как двести лет, я услышала, как Дмитрий усмехнулся, и со словами: «Ну, ты даешь!», принялся щелкать замками.

Калитку мне открыл уже не тот красавец, который так покорил меня на работе, а обычный парень: взлохмаченный, в трусах и тапках на босу ногу.

- И что понадобилось этой милой особе у меня дома в три часа ночи? – поинтересовался он.

- Спаси меня, - снова прошептала я, проскакивая мимо него через калитку.

- Рад гостям в любое время суток, - также тихо ответил Дима, закрывая ворота, и направляясь за мной в дом, - Особенно таким, как ты… приключенческим. Не стесняйся, проходи, чувствуй себя, как дома.

Последняя фраза была лишней, так как и без его приглашения, я уже вошла, бросила сумку на столик в холле, и направилась на кухню, в которой горел свет. Так же без спроса я взяла кружку, открыла холодильник и достала открытую бутылку коньяка. Выпив одним махом половину кружки, я устремилась к раковине и умылась холодной водой. Лишь после этих манипуляций я пришла в себя и устыдилась своей наглости. Дмитрий стоял в дверях кухни, уже в спортивном костюме (когда он только успел одеться?), и с интересом наблюдал за мной.

- Ты извини, что я так... среди ночи… и в наглую, - заикалась я.

- Может чаю? – предложил он.

- Давай, - согласилась я.

- Пока будет завариваться, рассказывай, что случилось.

И я рассказала. Сама не знаю почему, но я выложила этому человеку, которого знала без году неделю, все, что произошло со мной в последнее время. Рассказала обо всех своих переживаниях и о том, что накипело. С какого перепуга я поведала ему о своем кольце, сама не поняла. О том, что оно скрывает какую-то тайну, не знал никто, даже родители и дядя Саша. Видимо, мои растрепанные чувства плюс коньяк в конец развязали мне язык.

Про чай мы забыли. Дмитрий заинтересованно слушал, ни разу не перебив меня. И я была благодарна ему за это. Мне надо было выговориться. После того, как я рассказала о событиях этой ночи, о предательстве Андрея, о его предполагаемых замыслах, мне стало значительно лучше, как будто тяжелый груз упал с моих плеч. Наконец, я выдохлась и попросила постелить мне хоть где-нибудь, так как очень хотелось спать. Без лишних слов Дима проводил меня в комнату на втором этаже, предназначенную для задержавшихся гостей, и уже через пять минут я блаженствовала в царстве сновидений.


Утром я, разумеется, не сразу поняла, где нахожусь. Но потом, все вспомнив, я тихо застонала. Надо было ехать на работу, а у меня ни одежды, ни косметики, ни машины. Я быстро приняла душ, и спустилась вниз на кухню. Времени было уже два часа дня, и, естественно, Дмитрия я дома не застала. Все нормальные люди в это время трудятся. На столе меня ждала записка: «На работу не ходи, я договорился. Андрюха живой, и злой, как собака, я проверял. Сиди дома, не высовывайся. Буду вечером».

«Молодец какой, обо всем позаботился», - похвалила я про себя Дмитрия, а потом добавила, - «Еще один защитничек на мою голову!»

Что ж, этот день я должна была провести наедине с телеком, деваться некуда. Как назло по всем каналам показывали одних бандитов, убийц, мафиози и им подобных. Мне этих преступников и в жизни хватало, и совсем не хотелось засорять мозги еще и проблемами несчастных телепотерпевших, поэтому я без всякого сожаления выключила телевизор.

Заняться было абсолютно нечем. Я прошлась по дому. Он был вдвое меньше, чем у Андрея, но все равно оказался огромным, по сравнению с моей квартирой. Обстановка в доме выдавала холостяка: море различной аппаратуры, проводков, дисков и минимум мебели и украшений интерьера. Хозяина совсем не заботил стиль и уют, но везде было на удивление очень чисто. Неужели Дима сам намывает полы у себя дома? Таких чистоплотных мужчин днем с огнем не сыщешь.

Больше всего меня поразила библиотека, небольшая квадратная комната, стены которой с пола до потолка были заставлены полками с книгами. В углу стояло удобное мягкое кожаное кресло и стол с зеленой лампой, как в московских крупных библиотеках. Я осмотрела книги. В основном преобладали исторические и приключенческие произведения, но были и детективы и даже любовные романы. Я невольно улыбнулась, представив себе Дмитрия, читающего о несчастной любви и размазывающего по щекам слезы. Хотя, наверняка, эти книжки читал не он, может мама или сестра, а может девушки, которые оставались у него ночевать.

Несчастная любовь. Да, такая постигла и меня. В очередной раз. Надо было забыть все, выкинуть из головы Андрея, и никогда не вспоминать те счастливые для меня дни, которые мы провели вместе. Жаль только человеческая память не компьютер, невозможно навсегда стереть ненужную информацию. Снова захотелось поплакать, но я взяла себя в руки и пошла готовить ужин. Для Дмитрия.

Пока запекалось мясо, я решила почистить свой коммуникатор, не потому, что он грязный и его надо помыть, а просто надо было просмотреть все заметки, которые я записывала в него, используя, как записную книжку, и удалить все ненужное.

Читая заметки и стирая напоминания, которые перестали быть актуальными, я добралась до папки, созданной мной в Городском Архиве, когда искала сведения о семье Персецких. Я снова перечитала все, и, как и в первый раз, подивилась своей родословной. Что ж, теперь, после того, как я узнала из своих снов и письма Екатерины о ценности моего кольца, я могла отправиться на поиски сокровищ. Благо, тогда в Архиве я догадалась переписать все известные адреса, где проживали Персецкие разных поколений. Конечно, это могла быть лишь капля в море информации о княжеском роде. И, возможно, то, что я нарыла, мне не поможет найти ценности, увезенные моим предком с далекого острова в Тихом океане. Но я буду не я, если не проверю все известные мне адреса.

Закончив с коммуникатором, я услышала, как открываются ворота и въезжает автомобиль. Через две минуты, загремел замок входной двери. Довольный Дима вошел на кухню.

- Как вкусно пахнет! – потянул носом он, - Давно я не ужинал дома. Все по забегаловкам.

- Мой руки, уже все готово, - скомандовала я, доставая из духовки мясо по-французски, это когда с печеной картошкой, лучком и сыром.

Дважды повторять не пришлось, Диму, как ветром сдуло.

- Как день прошел? - поинтересовался Дмитрий, уплетая за обе щеки мою стряпню.

- Да никак. Выспалась, приготовила ужин. Вот и все.

- А я тебе сюрприз приготовил! – похвалился Дима.

«Начинается…», - недовольно подумала я, а вслух произнесла, - Очень интересно. Давай показывай.

Дмитрий откуда-то из-под стола достал пакет (когда только он его туда засунул?!) и протянул мне, - Если не подойдет, завтра обменяю.

Я открыла пакет, там были какие-то вещи.

- Что это? – удивилась я.

- Сюрприз, - протянул он, - Иди, померяй.

Я, как любая девушка, любила обновки, поэтому побежала мерить свой подарок. Это был брючный деловой костюм, который идеально подошел мне, и футболка с джинсами, тоже оказавшиеся по размеру. А, кроме того, в пакете обнаружились коробочка с косметикой и парик из черных волос с короткой стрижкой. Я померила все это, и осталась довольна своим новым образом. С первого взгляда меня было не узнать. Мне все очень понравилось, и я спустилась в джинсах, в парике и при макияже на кухню к доедавшему свой ужин Диме.

- Спасибо, конечно, за вещи, - начала я, - Однако, странное у тебя представление о сюрпризах.

- Что, не понравилось? – расстроился Дмитрий.

- Да нет, что ты? – поспешила я его успокоить, - все отлично подошло. А вот это зачем? – показал я на парик.

- Лишним не будет. Не забывай, что по соседству живет Андрюха, который теперь тоже будет охотиться за тобой, как господин Ефимов. Ну а вещи… Я просто подумал, надо же тебе в чем-то ходить, не только в халате.

- Мне бы на работу да домой попасть, - протянула я.

- Забудь! – отрезал Дима, - На работе все тип-топ, я взял руководство в свои руки. Илья будет доволен. Домой тебе одной опасно.

- Хочешь сказать, что ты меня здесь поселил?

- Ага. Есть возражения?

- Ты не знаешь, какая у меня квартира. Не квартира – крепость. Всеми системами безопасности снабжена.

- Бастилия тоже была неприступной, однако же, и ее взяли, - парировал Дмитрий.

- Но у меня дел по горло! – возмущалась я, вспоминая, что собралась искать сокровища.

Дима доел последний кусок мяса и спокойно ответил:

- Давай договоримся так: ты мне говоришь, куда тебе отвезти, я отвожу. Но без меня на улицу ни ногой. Ясно?

Я кивнула, уж больно убедительно он говорил.

- С сегодняшнего дня для всех ты – моя новая любовница Валерия Ливанова, двадцать семь лет, не замужем. Это не обсуждается. Это так надо! Мои друзья уже знают об этом.

Я снова кивнула.

- Познакомились мы на приеме у Ильи Маслова. Ты работаешь в Московской галерее у моего друга Ивана Тихорецкого секретарем.

- И зачем весь этот цирк, - пришла я в себя.

- Много опасностей вокруг тебя и твоего украшения, - объяснил Дмитрий, - Предлагаю два варианта решения твоих проблем. Первый – ты избавляешься от кольца, например, добровольно его отдаешь либо Ефиму, либо Андрюхе, и пусть они уже между собой разбираются.

Я рьяно замотала головой:

- Нет, нет и еще раз нет. Ни за что в жизни я его не отдам!

- Тогда второй вариант, более рискованный и опасный – мы разгадываем тайну кольца, и наши недруги остаются с носом.

- Мне надо подумать, - сказала я, снимая парик, и пошла умываться.


Так началась моя новая жизнь в образе Валерии Ливановой, черноволосой представительницы богемы из Москвы. Везде и всюду меня сопровождал Дмитрий. К счастью, мы не сидели дома, и часто выходили «в люди».

Побывали и на выставке в моей Галерее, что меня несколько даже развлекло. Меня никто не узнал, зато о себе я узнала очень много интересной информации: я с любовником была и на Канарах, и в Тибете, и даже в Майями; у меня была сломана нога, и я стеснялась появляться в гипсе; меня держала в заложниках мафия. Но самую верную версию высказала моя Юлька, которая упорно утверждала, что я скрываюсь от бандитов, которые угрожают меня убить. Что ж, для начала все было неплохо, меня представляли моим же знакомым, как представителя известной московской Галереи Ивана Тихорецкого. Некоторые, не обращали на меня внимания, а некоторые из моих друзей пытались даже поухаживать за мной. Вовка Галич долго держал меня за руку и восхищался моей красотой, пока Дмитрий тактично не намекнул ему, что девушка занята. Чего мне стоило сдерживаться от смеха! Я решила, что, когда все закончиться, обязательно расскажу Вовке, как он меня кадрил.

Сама выставка была организована на высшем уровне, и я в который раз убедилась, что могу положиться на свою команду. Огромное количество народа все три дня посещало Галерею. Дмитрий был за главного, я же каждый день с ним приезжала на работу.

Кого только я не увидела за эти дни. Были мои родители, которым я сообщила, что уезжаю отдыхать к морю, и которым не рискнула показаться даже в образе Валерии. Был Новиков – единственный, кто знал о моем перевоплощении и, встретившись со мной взглядом, едва заметно подмигнул мне. Даже Ефимов со своей свитой и те пришли полюбоваться на полотна. Хотя сильно сомневаюсь, что именно произведения старинных мастеров интересовали Босса. По мою душу был визит. Благо, Дмитрий быстро заметил мафиози, и мы скрылись в туалетной комнате.

В конце третьего дня выставки, когда основная масса гостей разошлась, и в Галерее осталось лишь несколько человек, я сама решила насладиться работами великих художников, и пошла по залам. Во втором зале я задержалась перед великолепным пейзажем и уже представила себя средневековой дамой, прогуливающейся по живописной роще, как волна холода пробежала по моему телу.

- Мы с Вами нигде не встречались? – услышала я за спиной голос Андрея.

Я медленно повернулась и пожала плечами. В руках Андрея был букет роз.

- Вряд ли, - пытаясь изменить голос, прохрипела я.

В этот момент в зал вбежал Дмитрий, и я облегченно вздохнула.

- Что тебе здесь надо? – невежливо спросил он Андрея.

Андрей усмехнулся и протянул мне букет, а я машинально приняла его:

- Думал, Екатерину Дмитриевну здесь застать, но, говорят, она уехала в отпуск. Странно, однако, она так много работала для этой выставки, и вдруг раз и исчезла.

Глаза моего бывшего любовника так и сверлили меня, поэтому я развернулась, и, гордо подняв голову, вышла из зала. Мне казалось, что он наверняка догадался об этом маскараде и узнал меня.

- Ничего странного, - услышала я уже издалека голос Дмитрия, - Девушка приболела, видно, с тобой переобщалась, вот и поехала нервы восстанавливать. Ты ж у нас вон какой пылкий, в руках себя держать не умеешь.

- Не твое дело, - прорычал Андрей, а я в это время закрылась в туалете и уже не слышала продолжения их разговора.


Целую неделю я проторчала дома у Дмитрия, боясь выйти на улицу и столкнуться нос к носу с Андреем. Стены угнетали, я успела прочитать несколько исторических книг из Димкиной библиотеки, больше всего меня интересовали клады и места, где они были спрятаны. Книжки были интересные, но мне особой пользы не принесли, потому что в одной сокровища были найдены в пещере в Гималаях, в другой в храме Судьбы на необитаемом острове, а в третьей и вовсе в каком-то параллельном мире.

Погода стояла теплая, но до осени оставалось недалеко, и неизвестно, что нам готовила природа в ближайшем будущем, но для поисков клада хотелось бы иметь сухую почву под ногами, вдруг придется копать. Поэтому надо было уже решаться и двигать в направлении адресов моих предков, добытых в Архиве.

Было страшно. Я не знала, с чего начать. Просто проехаться по старинным поместьям? А вдруг, на их месте сейчас стоят современные дома, или вообще, там, где был дворец – теперь поле или лес. Каких-либо специальных знаний в области кладоискательства я не имела. К тому же охоту на меня никто не отменял. За эту неделю Андрей пытался дважды напроситься в гости к Диме, якобы, чтобы наладить отношения и поближе познакомиться с таинственной незнакомкой, поселившейся у бывшего приятеля, то бишь, со мной. Дмитрий отрезал все его поползновения, как следует пригрозив Андрею.

Вечером Дмитрий сообщил, что взял двухнедельный отпуск, и теперь мы сможем вместе сбежать куда-нибудь к океану, подальше от моих недоброжелателей.

- Нет, - категорически заявила я, - Никуда мы не поедем!

- Ничего удивительного, чего-то такого я и ожидал, - Дима даже не возмутился, - Я всегда знал, что ты чокнутая, и тебе плевать на свою безопасность.

- Предлагаю другой план, - перебила я его, - Если я буду только бегать и прятаться от всех моих врагов, то долго все равно не протяну, кто-нибудь из них меня обязательно найдет. Ты был прав, надо разобраться с этим таинственным кольцом. Ты же поможешь мне?

Во взгляде Дмитрия проскочил огонек:

- Давно ждал этого разговора. Рад, что ты, наконец, решилась, - похлопал он меня по плечу, как старого приятеля, аж обидно стало, лучше бы уж обнял покрепче.

- Только я не знаю, с чего начать…

- Давай сделаем так, - предложил Дима, - ты еще раз мне во всех подробностях расскажешь все, что знаешь об этом кольце, а потом мы вместе обмозгуем это дело, и уж чего-нибудь да решим.

Я кивнула.

- Но, чур, ничего не утаивать. В прошлый раз, когда я слушал этот рассказ, была глубокая ночь, а вы, барышня, были пьяны. Так что несостыковок была масса.

Я снова кивнула, и пошла на кухню готовить ужин. После ужина мы уселись в гостиной с чашками чая и пирожными. Я выложила на журнальный столик свой коммуникатор, где были все найденные мной данные на Персецких, листок с шифрами, само кольцо и начала свой рассказ с самого начала.

Обсуждение плана заняло более двух часов. И в результате мы решили, что для начала, действительно нужно прокатиться по адресам усадеб Персецких и на месте разведать обстановку. Шифры, которые я рассмотрела вокруг бриллиантов на моем кольце, пока ничего нам не давали. Они могли означать что угодно, и лишь оказавшись на месте, можно было бы их использовать. Вопрос, где оно это нужное место?

Мы решили, что заниматься поисками я буду в образе Валерии. Дмитрий пустит «утку», что едет показывать своей возлюбленной местные исторические места. Для родителей и друзей я буду все еще в вояже. Все необходимое для поиска сокровищ, по нашему мнению, имелось у Димы в гараже. А именно: лопаты, ломы, палатка и спальные мешки. На завтра был запланирован выезд по ближайшему адресу, находившемуся в пятидесяти километрах от города.


Встали мы рано, настроение было приподнятое, я облачилась в Валерию, надела спортивный костюм и подумала, что раз я еду за кладом моих предков, то в качестве талисмана неплохо было бы прихватить мое любимое колечко. Раз уж с него все началось, то им же пусть все и закончится. Бриллианты заиграли у меня на пальце, играя солнечными лучами.

- Пусть будет так, - вслух сказала я и вышла из своей комнаты.

Дмитрия я застала на кухне, он готовил нам провиант: сделал целую гору бутербродов, откуда-то из закромов достал банки с консервами, не забыл и про «бомж-пакеты» - лапшу быстрого приготовления. Я скривилась, увидев все это, а Димка напомнил, что не на пикник едем, а по делу. Я сразу примолкла: что ж он старше, опытнее, значит, больше разбирается в таких вещах. Придется прекратить мне свою самодеятельность, засунуть подальше самостоятельность, и полностью положиться на Диму.

Выехали мы около семи утра. Белый тюнингованный Мерседес никак не вязался с нашим внешним видом, но другой машины не было. О своей «ласточке» я старалась не думать, твердо решив, что в нее больше никогда не сяду. Надо будет после всех моих приключений заняться продажей своей машины и купить новую, да хоть вот такой же Мерседес.

Проехав километров двадцать, Дима свернул на заправку, хотя бензина было еще порядочно.

- Люблю, когда полный бак залит, с тобой никогда не знаешь, что тебя ожидает, - без злобы или укора заметил он.

Я не обиделась. Он, как всегда, был прав.

Несмотря на ранний час, нам все равно пришлось выстоять небольшую очередь, прежде чем мы подъехали к нужной нам бензоколонке. Дима пошел в кассу, а я осталась сидеть в машине.

От нечего делать я стала рассматривать окружающие меня машины и водителей. Вот семья с двумя забавными карапузами, судя по великам, привязанным к багажнику на крыше, едет на дачу или за город отдохнуть. А вот пожилая пара на старенькой восьмерке, не менее забавная, что-то выясняют между собой. Да, у всех свои проблемы, у кого-то большие, у кого-то меньшие. Машина с велосипедами, стоящая рядом с Димкиным Мерсом оказалась проворнее всех, и уже укатила, но зато ее место занял Джип, до боли знакомый и когда-то, совсем еще недавно, очень родной. Но, несмотря на то, что в данный момент я была брюнеткой Валерией, и знала, что в таком виде меня вряд ли кто-то узнает, сердце мое екнуло куда-то за пределы груди.

Андрей вышел из машины, а я нырнула на уже знакомое место перед сиденьем, однако это не помогло, потому что, через пару секунд я услышала стук в окно. Выглядеть идиоткой даже будучи гламурной Валерией не хотелось, поэтому, сделав вид, что я что-то потеряла на полу и еще пошарив на идеально чистом половике (хоть бы уж этот Дима какой-нибудь хлам под сиденьем складывал, как всякий нормальный мужик), пришлось подняться и поздороваться со своим бывшим. Андрею этого оказалось недостаточно, жестом он попросить открыть окно. Чертыхаясь, пришлось повиноваться.

- Рад видеть вас снова, - сладко улыбнулся Андрей.

- Спасибо, мне тоже приятно, - прохрипела я.

- И все же меня не покидает чувство, что мы с вами встречались.

- Если только в Москве в нашем салоне или в каком-нибудь ночном клубе, - ответила я.

- Не знаю, не знаю…

В этот момент я почувствовала, как капля пота, пробившего меня от страха, катится по моей левой щеке, я взмахнула рукой и вытерла щеку. Этот жест не остался незамеченным Андреем, и я увидела, как изменилось выражение его лица. Сначала на нем отразилось удивление, а потом он улыбнулся так, как будто о чем-то догадался. Я с испугом взглянула на свои руки. Вот черт! Я в очередной раз забыла, что надела свое колечко, и естественно засветила его перед Андреем. А он отнюдь не дурак, наверняка, все понял.

Наконец, появился Дима, и я смогла облегченно вздохнуть. Бывшие друзья обменялись грозными взглядами и, ни слова не говоря, уселись в свои автомобили.

- Что ему надо было? – спросил Дмитрий, пристегивая ремень.

- Не знаю, поздоровался только. Но этого хватило, чтобы я совершила очередную глупость, - чуть не плача произнесла я и показала на кольцо.

- Ясно, - только и ответил Дима.

- Что же теперь делать?

- Не дрейфь, я с тобой, малышка - потрепал меня по плечу мой друг и тронулся с места.

Я снова взглянула на Джип Андрея, и подумала, что странные все-таки люди, где-то умные и прозорливые, а в элементарной ситуации ведут себя, как идиоты. Вот, спрашивается, чего Андрей снова уселся в свой Джип, неужели думает, что раз тачка крутая, то кассир должен сам к нему бежать. Однако, ответ на этот вопрос я увидела своими глазами, и снова почувствовала, как сердце ухнуло в пятки. Из дверей кассы вышел Рустам, абсолютно живой и невредимый! Засовывая деньги в портмоне, и не оглядываясь по сторонам, он прошел к Джипу Андрея и занял пассажирское место.

Мы медленно выехали с заправки.

- Однако, странно… - начала я.

- Удивляешься, что предполагаемый покойник еще топчет эту грешную землю?

- Нет, - покачала я головой, - Не этому. Кажется, я потеряла всякий смысл во взаимоотношениях Андрея и Ефимова.

- А поподробнее.

- Вот смотри, когда я была у Ефима в заложниках, моим надзирателем был этот самый Рустам. Андрей меня спас, это факт. Он убил всех церберов. Я видела горы трупов охранников в доме Ефима. Потом Рустам пытался пробраться в дом Андрея, и Андрей вроде расправился с ним, во всяком случае, пообещал, что Рустама я больше никогда не увижу. А теперь они вместе в одной машине. Где здесь логика?

- Логика…- протянул Дмитрий, - Ты смотришь на все это только с одной стороны. А если поразмышлять, то можно всему найти объяснение.

- Ну, так давай, поразмышляй.

- Как скажете. Андрюху я знаю уже очень много лет. Я помню, как он одно время был одним из Ефимовских, уж, чем он там занимался, он особо не распространялся, но и так понятно, что ничего хорошего из этого не вышло. Следовательно, знал он многих из ребят Ефима, а Рустам в этой шайке, наверное, самый старший был, можно сказать работал со дня основания преступной группировки. А теперь подумай, как бы Андрюха один справился с кучей головорезов?

- Хочешь сказать, что Рустам помогал Андрею в моем освобождении?

- Это только мое мнение, - скромно заметил Дима.

- Конечно! Если Рустам работал на два лагеря, то есть был и с Ефимовым и с Андреем, то это многое объясняет. Значит, и о том своем раннем визите Рустам предупредил Андрея. А он, зная, что Рустам будет исполнять распоряжение Ефима, решил ему не мешать, и под предлогом, что едет встречать тетку, покинул дом.

Димка усмехнулся:

- Уж больно вы любите усложнять, Екатерина Дмитриевна.

- Думаешь, я не права? – обиделась я.

- Не совсем.

- Выкладывай свою версию.

- А ты не думала, что Рустам проник на Андрюхин участок не по распоряжению Ефима, а по поручению того же Андрея.

Я, честно говоря, несколько растерялась от такого простого, но очень правдоподобного объяснения.

- Не может быть, - прошептала я.

- Отчего же? Думаю, это объясняет то, что Рустам сейчас жив, и более того, катается в одной машине с твоим ненаглядным.

- Не говори так, - оборвала я Диму, - Без того тошно.

Оставшуюся дорогу мы ехали молча. Я терзалась тем, что Андрей оказался еще большим подлецом, чем я о нем думала. Что ж люди разные бывают, сделала я вывод. Тот был мерзавцем, а вот Димка совсем другое дело, хотя ведет себя довольно странно, даже не приставал ко мне ни разу. Может я не в его вкусе? Ни в качестве блондинки, ни в качестве брюнетки. Такое положение дел несколько удивляло, но меня вполне устраивало, лучше уж пусть будет хороший друг, чем очередной гад-любовник.


Через полчаса мы приехали в деревню Николаевка, где, судя по архивным данным, было одно из поместий князей Персецких.

- Да уж, та еще дыра, - протянула я, оглядываясь по сторонам.

Деревня была еще далеко и еле виднелась, но дороги до нее не было, трепать по бездорожью дорогой и горячо любимый Дмитрием Мерседес не хотелось, поэтому мы решили оставить его здесь. Николаевка была заброшена, так казалось, по крайней мере, на первый взгляд. Тишина, покой, полуразрушенные дома. Ни пения петухов тебе, ни лая собак, как на погосте. Кстати, и кладбище на холме вырисовывалось.

- Идеальное место для одиночества, - потягиваясь, зевнул Дима, - Может здесь какую избушку поприличней занять и приезжать, чтоб отдохнуть от мирской жизни.

- Каждому свое. Я бы без надобности сюда ни ногой.

- Почему?

- Жутковато тут, - поежилась я, - Даже птиц не слышно.

- А ну их, птиц этих, - махнул рукой Дмитрий, и полез в пакет за бутербродом, - Ты посмотри, воздух какой чистый, сразу аппетит пробивает.

- Лучше давай подумаем, где здесь может быть родовое гнездо моих предков.

- Сейчас доем, и подумаем, - открывая термос с ароматным кофе, произнес Дима.

- Тут все дома – развалины, и спросить-то не у кого, - продолжала бубнить себе под нос я.

- Предлагаю для начала прогуляться по окрестностям, - прихлебывая из одноразового стаканчика, сказал Димка.

- Давай, - согласилась я.

Димка закончил с завтраком, закрыл машину и мы пошли по главной улице когда-то процветавшей деревни. О том, что деревня была зажиточной, говорило многое. Во-первых, размеры домов и земельные участки в каждом дворе были намного больше, чем мы привыкли видеть в деревнях. Во-вторых, в каждой семье было когда-то большое хозяйство, чему свидетельствовали многочисленные сельхозпостройки. Дома выглядели жутко, черные стены без крыш и окон, вокруг валяются обгорелые головешки.

- Похоже, здесь был пожар, видно, не судьба мне тут избушкой разжиться, - резюмировал Дима.

- Ты такой умный, - подколола я, - А то не видно, что вся деревня сгорела.

- Интересно, а жертвы были? – вдруг задал вопрос мой приятель, а мне стало совсем не по себе. Тишина, жуть вокруг страшная, только приведений и неупокоенных душ мне не хватало.

- Пойдем отсюда, а…- попросила я шепотом.

- Нет, - отрезал Дмитрий, - Не забывай, мы здесь по делу. Хотя, конечно, как скажите, Екатерина Дмитриевна, дело-то ваше.

Я взяла себя в руки, и мы пошли дальше. Обходя деревню, мы наблюдали везде одну и ту же печальную картину. Только мы обогнули последний двор, стоящий впритык к лесу, как я почувствовала отдаленный запах дыма. Я на это не обратила бы внимания, ведь шли мы, можно сказать, по пожарищу, но Диму это насторожило. Он остановился, принюхиваясь и оглядываясь по сторонам.

- Чувствуешь? - спросил он.

- Ты о дыме? Чувствую, - ответила я.

- Пойдем на запах, - потянул меня за руку Дмитрий прямо через непроходимые заросли леса.

- Что-то страшновато, - прошептала я минут через пять, все отчетливее улавливая дым.

- А чего бояться-то. Раз горит, значит, люди рядом. Посмотрим издалека, если туристы, то и подходить не стоит, а если лесник какой-нибудь, то наверняка и про деревню знает, а может и про родственников твоих древних тоже.

Что ж, объяснение вполне меня устраивало, и я успокоилась. Сколько мы пробирались через колючие кусты и поваленные деревья, затрудняюсь ответить, мы могли пройти и километр, и два, и пять. Я уже совсем выбилась из сил, когда внезапно мы вышли на опушку леса. На ней стоял небольшой сруб, из трубы клубился белый дым.

- Вот и пришли, - констатировал Дмитрий.

- И что теперь? – спросила я.

Дмитрий не ответил, а направился прямиком к дому. Я, ясное дело, за ним. Мы позвали хозяина, постучали в дверь и во все два окна, но нам никто не ответил. Димка дернул ручку двери, она оказалась не заперта, и мы вошли внутрь. Это явно было чье-то жилище. В углу стояла большая печь с форами, занимавшая половину комнаты. На форах лежали аккуратно сложенное одеяло и подушка. В комнате было жарко, печка во всю топила, на встроенной в нее плите, стояла кастрюля, от которой вкусно пахло свежим грибным супом. Стол, лавка, небольшой шкаф – вот и все, что было в домике. На стенах, на гвоздиках висели пучки разных трав и гирлянды грибов.

- Есть что-то хочется, - вырвалось у меня.

- Не то слово, - потянул носом Дима, и открыл крышку кастрюли.

- Ты что делаешь? – возмутилась я, - Это не культурно, ты не у себя дома.

Пристыженный Димка вернул крышку на место.

- Подождем или поищем хозяина? – спросил Дима.

- Обалдел! Я ног не чую. Давай с часок посидим, а уж потом посмотрим, все-таки человек суп на плите оставил, наверное, вернется скоро.

Мы сели на лавку за стол, о чем-то разговаривали, но уже через десять минут я потеряла линию разговора, в глазах все расплывалось, я прикрыла веки и крепко заснула, сложив руки за столом.


Мне грустно, очень хочется плакать, я не стыжусь своих слез. Рядом идет мой возлюбленный муж Жером, поддерживая меня за локоть. В последний путь мы провожаем троюродную сестру моей бабушки. Хотя она намного старше моей бабулечки, но все равно мне жаль старушку. Почему жизнь устроена именно так?

- Ну что ты, милая, - обращается ко мне отец, - Полно уже, это судьба, тетя прожила очень долгую и интересную жизнь. Пришло время и отдохнуть.

Слова папеньки меня не успокаивают, а, наоборот, расстраивают еще больше. Я прошу Жерома прогуляться со мной по поместью. Я выхожу на тропинку, которая ведет в лес, осматриваюсь по сторонам, деревня, как на ладони. Моя родственница была очень доброй хозяйкой, крепостных никогда не обижала, помогала им во всем. Наш род всегда уважали, и титулованные особы и простой люд. До кладбища остается всего с треть версты, но я уже точно знаю, что не пойду. Слишком тяжело мне давались прощания с близкими. Лучше завтра приду и принесу свежих цветов.

Жером всегда рядом, за это я ему очень благодарна. Мы спускаемся в деревню, некоторые из крестьян не стесняются подходить со словами соболезнования. Начинается дождь, откуда только он взялся, погода была ясная. Мне становится холодно, я вытираю лицо руками, и открываю глаза.


Вода оказалась довольно холодной. С меня текло, заливая глаза, парик весь промок, и его пришлось снять. Напротив меня стоял старик лет восьмидесяти, в руках его было ружье, направленное в мою сторону. Около него валялось пустое ведро, из которого вытекали последние капли воды. Я повернулась в Димкину сторону, он был такой же мокрый, и смотрел на деда сумасшедшими глазами.

- Как прикажете понимать свой визит? – довольно молодым голосом поинтересовался дед.

- Вы нас извините за вторжение, - начала я, - Просто мы хотели выяснить кое-что про Николаевку, решили Вас дождаться, но вот почему-то заснули.

- Ага, - подтвердил Димка, стряхивая воду с одежды - Наверное, воздух у вас такой.

Старик опустил ружье и присел на пенек, стоящий до этого под столом.

- Да, воздух у нас кристальный, - подтвердил дед, - А сморило вас с непривычки. Поди, из города прибыли?

Мы дружно закивали.

- Вы уж извините, что я вас так без предупреждения водой окатил. По-другому бы еще долго проспали. Травки тут у меня сонные своим запахом слона свалят, а уж городских и подавно. Я Петр Архипович, лесничий в этом крае. Хоть и на пенсии.

- Дмитрий, Екатерина, журналисты, - представились мы.

- Приятно, приятно, давненько у меня гостей не было, - заулыбался старик, - Может похлебки, грибной, свеженькой?

Мы охотно согласились, есть безумно хотелось.

Мы с Димкой уплетали наивкуснейший грибной суп за обе щеки, нахваливая талант Петра Архиповича в поварском деле. После обеда сразу стало легче, дед заварил травяной чай, и разлил в три стакана.

- Ну, теперь можно и к разговорам перейти, - сказал он, прихлебывая ароматный напиток - Чем могу служить?

- Мы видели, сгорела Николаевка, - издалека начал Димка.

- Да, было дело. Лет пять тому назад, такая гроза была, сразу в три дома попала, а от них и на остальные дворы огонь перекинулся, за полчаса выжгла всю деревню. Слава Богу, не пострадал никто.

Я облегченно вздохнула.

- А чего вам деревня то сдалась? Ей уже давно никто не интересуется. Всем николаевским квартиры в городе предложили, а они, дураки, и согласились. Променяли природу матушку на каменный мешок, - заключил Петр Архипович.

- Мы про исторические места в области пишем, нас вообще-то усадьба господская интересует, а мы ее не нашли, - не выдержала я.

Старик засмеялся.

- И не найдете, голуби. Ее уже давно нет. Спалили ее большевики во время революции. А стояла она аккурат на этом месте, - топнул ногой лесничий.

- Так ведь от деревни далеко очень, - удивилась я.

- Да и километра не будет, - возразил Петр Архипович.

Надо же, а я думала, мы все пять километров по бурелому протопали!

- Да, - продолжил старик, - Было время, археологи всякие приезжали поместье раскапывать, да и просто любопытные копались. Последние как раз незадолго до большого пожара были. Весь лес перелопатили. Ну, да я конец этому положил. Негоже старое ворошить. Раз судьба распорядилась, чтоб от барского дома ничего не осталось, то так тому и быть. После пожара вот избу себе срубил на этом месте, чтоб неповадно было этим археологам. От города отказался, нечего мне там делать.

- И что же Вы здесь один все время? – спросила я.

- Почему же, внуки да правнуки наведываются, гостинцы привозят.

Димка толкнул меня под столом и взглядом указал на дверь, мол, здесь ловить нечего. Мы поблагодарили старика за гостеприимство, распрощались с ним, и двинули в обратном направлении.

- Здесь все уже перекопано, и самой усадьбы нет, - говорил Дмитрий.

- Думаешь, это не то место?

- Уверен, что не то. Если бы археологи клад нашли, то об этом писали бы все газеты и исторические издания, а таких заметок не было, я бы знал, - заключил мой приятель.

- Прям, так бы и знал? – усмехнулась я.

- Обижаешь! Я же историк по образованию, мне все знать положено!

- Историк? – удивилась я и остановилась.

- А я разве не говорил? Мы, между прочим, вместе с Андрюхой на истфаке учились, с первого курса исторические открытия мечтали сделать. Но детские мечты остались в детстве, хотя Андрюха до последнего грезил, даже дипломную защищал о каком-то там вельможном семействе, которое славилось своими загадками, - заключил Дима.

Да, вот так, живешь с человеком и даже не подозреваешь, кто он на самом деле. Хотя ведь знала, что Андрей и Дмитрий вместе в институте учились. А вот в каком, даже не поинтересовалась. Идиотка! Вот, значит, откуда Андрей узнал о сокровищах, принадлежащих моей семье. Не удивлюсь, если предметом изучения при написании дипломной работы были мои древние родственники. Тайн там как раз хоть отбавляй.

За своими рассуждениями я и не заметила, как мы пробрались сквозь лес, и вышли на пригорок, но совсем не в том месте, откуда мы начали свой путь в поисках источника дыма, который почувствовали в деревне. Я огляделась. Мать честная! Мы стояли на том самом месте, которое мне приснилось в доме лесника. Деревня была как на ладони, но вместо крестьянских дворов виднелись искореженные пожаром дома.

- Нам надо сходить на кладбище, - тихо сказала я.

- Зачем? – удивился Димка.

- У меня там родственники похоронены.

- С чего ты взяла?

- Приснилось, - объяснила я и пошла в сторону кладбища, видневшегося на соседнем пригорке.

- А-а…, - протянул Дима и поплелся следом за мной.

По пути я набрала полевых цветов. Получился довольно милый букетик. Дмитрий не возражал, и послушно следовал за мной, видимо, уже привык к моим выходкам. До кладбища мы добрались минут за двадцать, и еще полчаса блуждали по нему в поисках знакомых фамилий на памятниках. Дело в том, что кладбище, как и деревня, было заброшено. Все здесь заросло сорняком и кустами сирени, поэтому приходилось останавливаться у каждой могилки и разбирать, кому она принадлежит. Тем более, что я понятия не имела, как звали троюродную сестру бабушки Екатерины Персецкой, которую мы похоронили в моем сне. Наверняка, она была замужем и имела фамилию мужа. Но Димке об этом знать не следовало, для его же нервов, пусть думает, что я знаю, что ищу. Поэтому я скорей искала более старинные захоронения, а для вида, читала фамилии на всех памятниках.

Кладбище углубилось в лес, когда мы вышли к большому и очень старинному склепу-усыпальнице князей Макеевых.

- Кажется, мы нашли, - похлопала я по каменным стенам склепа.

Димка пожал плечами:

- Я думал, ты меня обманываешь.

- Ага, и полчаса таскаю по этому жуткому месту?

- И что теперь? – спросил он.

- Для начала давай внутрь заглянем, - предложила я.

Димка поковырялся с дверью, поднажал и открыл ее. Склеп был невысокий, как раз в человеческий рост. Запах стоял неприятный, затхлый. Было темно, пришлось светить зажигалкой. Передо мной было шесть надгробий, плотно оплетенных паутиной. Давно здесь не ступала нога человека. Расправившись с паутиной, и сделав приличный факел, я начала изучать каменные плиты. Это были разные поколения семьи Макеевых. Проведя нехитрые расчеты, я выбрала могилу Елизаветы Романовны Макеевой, 1759 года рождения, умершей в 1847 году. По моим подсчетам, Екатерине Персецкой в то время был как раз тридцать один год. Все сходилось с моим сном. Я смахнула пыль с надгробия и положила цветы на плиту. По крайней мере, я выполнила свой долг и навестила могилу одной из своих далеких родственниц. Разогнувшись, я осветила плиту со всех сторон, и остолбенела. На задней стенке, едва просматривалось изображение то ли церкви, то ли часовни, в общем, рисунок был точь-в-точь, как на моем кольце, только увеличенный в несколько раз.

Я осмотрела другие плиты, ничего подобного и в помине не было. Я позвала Димку, который прохлаждался на свежем воздухе, и показала ему свое открытие.

- Надо вскрывать могилу, - твердо заявила я.

- Эй, ты потише при покойниках, - напугал меня приятель.

- А что же тогда делать? – расстроилась я, - Ведь все указывает на то, что клад находится внутри плиты.

- А, по-моему, на это вообще ничего не указывает, - возразил он.

- Как это так? – удивилась я.

- Ну, вот смотри, эта твоя Елизавета Макеева, когда умерла?

- В 1847 году.

- Тогда включи логику, детка.

- Лучше объясни мне бестолковой, куда ты клонишь.

- Тогда, слушай внимательно. Если княгиня Макеева отправилась в мир иной в 1847 году, а вся эта история с кладом произошла при Петре Первом, то как сокровища могли попасть в этот склеп?

- То есть, как? – все еще не понимала я.

- Сначала твой предок привез эти сокровища из какого-то племени, так?

- Так.

- Потом он немножко потратился, построил дом, а остальное надежно спрятал таким образом, что даже при обыске, ничего не нашли. Но при этом было заказано у мастера кольцо, которое указывает на то место, где лежит клад. Кольцо передается из поколения в поколение по женской линии. К тому моменту, как оно попадает в руки к Екатерине Персецкой, все давно забывают, что это не только фамильная драгоценность, но и ключ к сокровищам. Все, за исключением вот этой самой Елизаветы Макеевой, которая распоряжается на своем надгробии выбить ту же церквушку, что и на твоем кольце.

- Так, - снова кивнула я, уже догадавшись, куда клонит Дмитрий, - Все правильно. Сначала спрятали клад, а Макеева умерла уже намного позже. Значит, ты полагаешь, что Елизавета просто оставила напоминание на тот случай, если вдруг потеряется кольцо.

- Боюсь, этого мы с тобой не узнаем никогда, - разочаровал меня Дима, - Может и так, но тогда здесь должны быть те же буквенно-цифровые комбинации, что и на кольце, иначе смысла нет. А может, это была просто дань уважения своему роду. Мол, хоть я княгиня Макеева, но в девичестве принадлежала к другому роду.

Не смотря на то, что Димкины рассуждения звучали вполне резонно, все же хотелось верить, что и мой последний сон, и мои находки на кладбище, это знаки, ниспосланные свыше моими предками. Вслух я этого, конечно, не сказала. И без того Дима считает меня распоследней кретинкой. Не хотелось портить свою репутацию еще и этим спиритизмом.

Напоследок я сфотографировала изображение часовни на плите, чтобы дома как следует его разглядеть и сравнить с рисунком на моем кольце. Вдруг, есть какие-то различия, хотя я в этом очень сомневалась. Но Дима настоял. Что ж, он историк, ему виднее.

Мы выползали с кладбища, еле волоча ноги. Уже начинало темнеть. Дима предложил поставить палатку, разжечь огонь и заняться ужином, но я отказалась, вспоминая черные стены обгоревших домов в деревни. Ни за что не останусь здесь на ночь, твердо решила я.

Спускаясь с пригорка, я задумалась о том, что еще мог означать рисунок на плите Елизаветы. Пока Дмитрий не схватил меня за руку и не потащил в ближайшие кусты.

- Ты чего? – испугалась я.

- Тихо, - шепотом сказал он.

Я замолчала и прислушалась, где-то недалеко ехала машина, это был единственный звук, нарушивший сегодня тишину Николаевки.

Звук приближался, через листья кустарника я увидела машину, но даже не удивилась. Джип Андрея медленно проехал мимо нас, двигаясь в сторону кладбища.

- Вот черт! – выругался Дима, - Ночевка на свежем воздухе отменяется. Давай через лес тихонько к Мерсу.

Я согласно кивнула и почти на четвереньках поползла в ту сторону, где мы оставили машину.


До Димкиного дома мы добрались уже далеко за полночь и, как ни странно, без приключений. Никаких тебе погонь, покушений, злодеев и прочих им подобных, за что я была очень благодарна судьбе. Ноги гудели от длительной ходьбы по пересеченной местности, глаза слипались сами собой. Так что новых встрясок я бы просто не пережила. Дома я попросила у Димки чаю, а сама, свернувшись на кресле клубочком, незаметно для себя вырубилась. Как попала в свою кровать, я не помнила, но проснулась я именно в ней, хоть и одетая во вчерашний спортивный костюм. Молодец Дмитрий! Не покусился на честь даже в моем бессознательном состоянии!

Утром я решила, что довольно искушать судьбу, и спрятала свое кольцо в Димкиной библиотеки, засунув его в корешок толстенного талмуда по Египтологии.

На сегодня была запланирована вторая поездка по родовым местам. Парик мой был окончательно испорчен, поэтому я решила собрать волосы под косынку. Во всем остальном я оставалась Валерией – мейк-ап, карие линзы, накладные ресницы, пара нарисованных родинок. Димка был, конечно же, недоволен, что я еду без парика. И постоянно упрекал, что надо было просто перекрасить волосы в черный цвет и сделать стрижку.

- Ни за что!!! – упиралась я. Только истинная натуральная блондинка знает цену своему имиджу. А я была именно такой.

- А если волосы выбьются из косынки и тебя кто-нибудь узнает? – не унимался Дима.

- Не узнает. Глаза черные, макияж жуткий, да и, в конце концов, я, как гламурная москвичка, могу сменить цвет волос.

- Так они ж у тебя длинные!

- Нарастила!

Дмитрий не нашелся, что ответить, и махнул на меня рукой.

- Дело, конечно, твое. Я только высказал свое мнение…

- Вот и славненько, - подытожила я и направилась к выходу.

До места назначения добирались добрых три часа. Эта усадьба ранее принадлежала Владимиру Персецкому, данные о котором я сумела раскопать в Архиве.

Ранее большой добротный дом в соседней области, и сейчас представлял собой прочное сооружение. В нем расположился небольшой Дом отдыха, гостей было немного, нам предложили комнаты, и мы с радостью решили остановиться здесь, по крайней мере, на сутки, чтобы, не спеша изучить поместье.

Комнатки оказались маленькими, но чисто убранными. Видимо дом несколько раз перестраивали, так как не могли себе позволить князья ютиться в таких кельях. Хотя может нам достались комнаты прислуги? В любом случае, здесь недавно был ремонт. Модная отделка стен, натяжные потолки, все кричало о современном стиле.

- Да, если тут и были спрятаны сокровища, то их давно уже нашли, - протянула я.

- Ничего, Катюха, все выясним, все разузнаем, - успокоил Дима, входя в мой номер.

- Чего-то такого я и ждала… С чего начнем?

- С душа и обеда, - улыбнулся Дима.

- Опять твои шуточки, - обиделась я.

- Доверься мне, детка! Перед тобой опытный историк!

- Ну-ну…, - только и смогла ответить я, закрывая дверь за Дмитрием.

После обеда мы решили прогуляться по окрестностям, взяв на ресепшен проспект с рекламой местных достопримечательностей. Димка, внимательно изучив его, потащил меня в местный краеведческий музей. Я не сопротивлялась, так как понятия не имела, как мы сможем здесь что-то выяснить.

Пройдясь по нескольким залам со старинными экспонатами, я и не заметила, как увлеклась экскурсией. Мне казалось, что я проживаю ее с каждым сказанным словом гида.

Оказалось, что тут тоже не обошлось без археологических раскопок, и основная экспозиция, как раз и представляла собой находки с территории усадьбы. Были и особые ценности: золотые украшения, хранящиеся в областном Музее, фотографии которых были выставлены, как экспонаты.

Но, какой бы дорогой не была коллекция украшений, все равно на сокровища тихоокеанского острова не тянула.

Усадьба же действительно очень пострадала во время войны. Фашисты в ней держали военнопленных, а когда пришло время менять дислокацию, они просто взорвали дом вместе с нашими солдатами. После войны жители близлежащих деревень, потерявших своих родных, были готовы восстановить усадьбу, сделав из нее храм на крови. И они действительно построили точную копию княжеского дома, но советское правительство, боровшееся в то время с церковью, не разрешило устроить здесь храм, а прибрало поместье к рукам, устроив партком. А потом уже появился и гостиничный комплекс. Поэтому считается, что Дом отдыха стоит на костях советских солдат, и место это нехорошее.

Димку это совершенно не смутило, а вот меня окончательно расстроило. Во-первых, я всегда боялась потустороннего мира (поэтому и завела собаку). А уж тут, как ни крути, а что-то такое должно быть, раз столько смертей на этом месте. А во-вторых, вся эта история означала, что мы снова ищем не там. О чем я и сообщила своему спутнику.

Услышав про духов, Димка сделал несчастную физиономию и покрутил у виска.

- Я не сумасшедшая, - обиделась я, - Я просто боюсь всяких звуков, которым нет объяснения.

- Можно просто не обращать на них внимания.

- Попробуй не обрати, - пробубнила я.

- А насчет того, что здесь нет сокровищ, я с тобой, наверное, соглашусь. Ни знака, ни намека. Либо кто-то нашел и заныкал, либо тут ничего и не было, не считая археологических находок. Но, сдается мне, что это не то, что мы ищем.

Вернувшись в Дом отдыха, мы попали как раз к ужину, что было весьма кстати, так как есть хотелось зверски. Я проглотила все, удивляясь своему аппетиту. Димка посмеивался надо мной, но я ничего не могла с собой поделать. Свежий прохладный ветерок принес на веранду, где мы ужинали, запах скошенной травы. Я сразу вспомнила вчерашнего лесника. Глаза начали слипаться, и я поняла, что если не засну сейчас, то засну через минуту.

- Ну что, на боковую? – спросил Дмитрий.

Я кивнула.

- Я провожу?

- Справлюсь, - ответила я и встала из-за стола.

- Ну, я еще посижу, - как бы извинился Димка.

- Валяй.

Ноги были ватные, глаза слезились, я потерла их руками, совершенно забыв про мейк-ап и линзы. Защипало еще сильней. Только бы доползти до ванной, пронеслось в голове. И я доползла. А, умывшись, почувствовала себя гораздо легче.

Время было около девяти вечера. Спать ложиться рано, но и спускаться обратно в своем родном образе не хотелось. Но не оттого, что я боялась появиться перед обитателями Дома отдыха в качестве Кати Леоновой, а оттого, что не хотелось в очередной раз пред ясны Димины очи представать распоследней кретинкой, особенно после того, как я призналась, что боюсь привидений. Поэтому я все-таки решила, что лучший вариант – это сон. Но сон не шел.

Провалявшись с полчаса, листая забытый кем-то из прошлых постояльцев, журнал, я почувствовала, что в комнате душно. Я уверенно встала и открыла окно.

«Так, сейчас снова накрашусь, переоденусь и спущусь вниз. Может, прогуляемся с Димкой», - только успела подумать я, как почувствовала тот самый аромат сушеной травы, и меня снова выключило.

«Аллергия у меня, что ли, на этот запах», - последнее, что пронеслось в голове, и я свалилась в кровать.


Было темно, когда я открыла глаза. Темно и душно. Я потянула носом, ничем не пахло. Однако, неожиданная реакция у моего организма на запахи. Никогда не замечала за собой такого. Ну, чихну, ну, слеза выкатится, но чтоб вот так сразу в сон клонило – это впервые. Надо будет запастись такой травкой. Хоть бессонницей не страдаю, но кто его знает, может, когда и пригодится. Интересно, сколько я проспала. Час, два, или уже скоро утро? Никаких часов в номере не было, а за сумкой, в которой был мой коммуникатор, вставать не хотелось.

Я скинула с себя покрывало. Странно, что было так жарко и душно в комнате. Я точно помнила, что открывала окно. Впрочем, именно это и повлекло за собой мою отключку. Я села на кровати, и посмотрела в сторону окна. Легкий холодок страха прокатился по моему телу. Мало того, что окно было закрыто, так еще и плотно задернуто тяжелыми ночными шторами.

Первая мысль была о том, что это Дмитрий, как обычно, позаботился обо мне. Но я не давала ему ключ от своего номера. А, насколько я знаю, ключи от номеров не должны совпадать. Хотя, это не Москва, и даже не областная гостиница, может здесь не следуют этому правилу.

Еще несколько минут я успокаивала себя, сидя на кровати, пока не услышала шум в самом темном углу комнаты. Я повернула голову, и мне показалось, что я различаю силуэт сидящего человека. Боже, я так и знала, что духи убиенных воинов, до сих пор не нашли своего пристанища!!! Как только я согласилась ночевать в этом жутком месте. Привидение снова пошевелилось, и меня парализовало от страха. Я потянулась к ночнику. Щелк, щелк. Ничего не изменилось. Конечно, если рядом призраки, то никакие коммуникации не работают. Это аномалия, а она всегда отрицательно влияет на разные там приборы. Это я по телеку видела. Я попыталась заорать, но, как обычно бывает в таких ситуациях, голос пропал, из горла вырвался только хрип. Снова с того же места я услышала нечто жуткое, похожее на стон. Надо было что-то делать, иначе можно свихнуться. Я схватила первое, что попалось под руку, и бросила в призрака.

- Мать твою, - выругалось приведение и включило торшер.

Да, такого результата я не ожидала! Вместо потустороннего духа в кресле с перекошенной от боли физиономией сидел Андрей и держался за левую лодыжку. Рядом с ним валялась небольшая фарфоровая пепельница.

- Вижу, пепельница - это твое излюбленное оружие, решила доконать меня своими выходками, - злился он.

- Извини, - от неожиданности едва слышно прошептала я.

Потребовалось с пол минуты, чтобы я окончательно пришла в себя и как следует разозлилась:

- Какого черта ты здесь забыл?

- Ой, ну хоть не ори, как сумасшедшая.

- Ах, он еще и хамить вздумал! – продолжала я.

- Простите, ваше величество! – огрызнулся Андрей.

- Повторяю, что ты делаешь в моем номере?

- Вообще, ждал твоего пробуждения, и сам задремал. Ты либо снотворного наглоталась, что тебя разбудить невозможно было?

- Кончай паясничать, - перебила я, - Ближе к делу.

- Да я и не паясничаю, - обиделся Андрей, - Я с тобой помириться хотел.

Я усмехнулась. Вот, гад! Мир ему мой нужен! Как бы не так.

- Зачем? – строго спросила я.

- Спасти тебя хочу.

- Спасибо, уже однажды спас. Больше в ваших услугах не нуждаюсь.

- Дура ты, Екатерина, на Димку понадеялась, от меня, как маленькая, бегала. А я сразу понял, что ты с ним связалась. Еще и какой-то там Валерией представлялась. Но любящее сердце не обманешь!

- Твое что ли?

- А чье же! Как ты ушла, так я ни одной ночи не спал, как следует, - с дрожью в голосе сказал Андрей, сполз с кресла и на коленях принялся каяться в своих грехах, - Катюша, прости меня идиота. Я не хочу тебя потерять навсегда. Я очень тебя люблю.

Снова голос его дрогнул, и я испугалась, что он сейчас расплачется, как мальчишка. Мужские слезы – это уже за пределом моей выносливости.

- Немедленно вставай, - приказала я.

- Прости, прости, - повторял Андрей, не двигаясь.

- Может быть когда-нибудь, - пообещала я и принялась силой поднимать его, - Если не встанешь и не уберешься отсюда, я заору. Придет Дима, охрана, тогда ты уже с ними разбираться будешь.

- Не придет твой Дима, - спокойным голосом сказал Андрей.

Мне стало нехорошо.

- В смысле? Ты что его убил? – набросилась я на него с кулаками.

Андрей встал с колен, крепко обнял меня и поцеловал в макушку.

- Как же я по тебе соскучился, - прошептал он, а мне было уже все равно, тихие слезы катились из глаз – я оплакивала своего друга.

- Не плачь, все будет хорошо - успокаивал он.

Я отстранилась от бывшего любовника и, глядя прямо в глаза, спросила:

- Зачем ты это сделал?

- Сделал что? – удивился Андрей.

- Зачем ты убил его?

- А я ничего такого не говорил, - целуя меня в нос, прошептал он.

Я сделала два шага назад.

- Ты только что сказал, что, если я заору, то Дима не придет, - повторила я.

- Ну да, не придет. Он занят. Поэтому я и здесь. Я хочу тебя спасти, понимаешь?

- От Дмитрия? – удивилась я.

- От него и его друзей, - уточнил Андрей.

- Я тебе не верю!

- Не хочешь, не верь мне, как поется в замечательной песне. А что ты скажешь, если я докажу тебе, что рядом с ним ты в опасности? Надеюсь, глазам-то своим ты веришь?

- Как ты это докажешь?

- Пойдем вниз, и ты сама все увидишь.

Я накинула на себя халат, и мы начали спускаться по едва освещенной лестнице. В коридоре висели часы, и я заметила, что всего полночь. На веранде, где я сегодня ужинала, никого не было. Все гости и персонал уже отдыхали в своих комнатах.

Андрей потянул меня за руку, и мы спустились на улицу. Я глубоко вздохнула, готовая снова почувствовать пьянящий аромат дурман-травы, но ничего такого не было. Ветер сменил свое направление, и теперь пахло шашлыком.

Обойдя бывшую усадьбу, я заметила, что метрах в двухстах от нее имеется еще одно заведение, вывеска на нем ярким неоном приглашала посетить осетинский ресторан, из недр которого слышалась тихая приятная музыка. У входа были припаркованы три огромных Джипа с номерами нашего региона. Мы с Андреем спрятались за кустами.

- Ну и где Дима? – шепотом спросила я Андрея.

- Внутри, - указал он на дверь.

- И что он там делает?

- Сейчас увидишь.

Мы не стали входить внутрь, так как у Джипов стояли крепкие парни. Андрей снова взял меня за руку и потянул в сторону от ресторана. Так на расстоянии мы обходили здание, пока не наткнулись на открытое окно ресторана.

- Только осторожно, - предупредил Андрей, а я с замиранием сердца приподнялась и заглянула внутрь.

Мне хватило пяти секунд, чтобы рассмотреть Дмитрия, мирно попивающего коньяк, с нашим главным врагом – господином Ефимовым. Ефим и Дима смеялись, трясли друг друга по плечу, в общем, беседа между ними была очень даже дружеская.

- Предатель, - прошептала я, разворачиваясь в сторону Дома отдыха.

- А я тебе о чем говорил, - ликовал Андрей, - Пойдем собираться, я увезу тебя домой подальше от этой погани.

Я ничего не ответила. Просто шла в номер, еще не зная, как поступить дальше.

Перед своей комнатой я остановилась.

- Подожди здесь. Я быстро. Только переоденусь и умоюсь.

- Как скажешь, любимая, - ответил Андрей и уселся в кресле, которое, как назло, стояло прямо напротив номера.

Я вошла в номер и закрыла дверь на ключ.

«Быстро соображай, что делать?» - приказала я себе.

Здесь оставаться было однозначно опасно. Доверие к Дмитрию было подорвано раз и навсегда. Уж от него-то я такого поворота никак не ожидала. Лучший друг и злейший враг – замечательная парочка. Надо срочно дергать отсюда. Спасибо, конечно, Андрюше, что предупредил, но и с ним наедине мне оставаться совсем не хотелось. Однажды он уже пытался меня укокошить, а на пустынной дороге за триста километров от дома – это лучшее место для злодейства. Нет уж! Лучше лесом в ближайший поселок бежать. Сколько тут, километра полтора, наверное, будет. Я представила, как буду пробираться через лесную чащу в кромешной тьме, и меня передернуло. Было очень страшно, но лучше уж так, чем оставаться с бандитами, от которых неизвестно, что было ждать.

Что ж, значит, единственный шанс мне спастись – это лес.

Я была снова в спортивном костюме, все ценное – документы, ключи и телефон переложила в рюкзак, одела его на плечи. Крикнула Андрею, что через пять минут выйду, только быстренько умоюсь. Он ответил: «Ок». В ванной я включила воду, перекрестилась и открыла окно.

Спускаться со второго этажа по вьющемуся винограду, скажу я вам, дело не из легких, конечно, если вы не звезда паркура или хотя бы не акробат. Пару раз я чуть не сорвалась, и уже была готова к самым печальным последствиям от падения с высоты на землю, но Господь уберег меня от этого, и спуск прошел вполне удачно.

Оказавшись на земле, я опрометью бросилась к ближайшим кустам, и так перебежками через несколько минут оказалась у самого леса. Я обернулась, и в свете фонаря над входом в Дом отдыха, увидела мечущуюся фигуру Андрея. Быстро же он обнаружил мой побег. Надо было торопиться. Я глубоко вздохнула, подавляя страх перед ночным лесом, и побежала вперед. С этой минуты я доверяла только самой себе.


Я была одна в ночном лесу. Примерное направление до ближайшего поселка мне было известно, но если вокруг темнота и нет ни тропинки, ни компаса, ни верного спутника, то шансы добраться до нужного места с каждым шагом вглубь леса безжалостно подходят к нулю. Я была оптимистичной идиоткой, когда предположила, что смогу в одиночку пробираться через чащобу к населенному пункту.

Мой шанс выжить этой ночью уменьшался с каждой минутой. Во-первых, было тяжело идти по бездорожью, а во-вторых, я откровенно боялась. А уж, когда где-то вдалеке промелькнул свет фар, и я услышала характерный рев автомобиля, то сердце буквально свалилось в пятки. В том, что меня разыскивают, я не сомневалась. Прошло около получаса, как я сбежала, и, наверняка, все, кому я была нужна, узнали о моем поступке. По крайней мере, Андрею это стало известно практически сразу. Черт, надо было брать Димкин Мерседес и удирать на нем, а не сдирать ноги в темноте. Гениальные мысли, как известно, рождаются уже после того, как совершил кретинский поступок.

Я шла вперед наугад, совершенно потеряв нужное направление. Телефоном, как источником света, пользоваться опасалась – меня могли заметить. Поэтому, я, как ослепший человек, простукивала дорогу перед собой длинной палкой. Жизнь ночных обитателей леса только подливала масла в огонь. Вот где-то ухнула сова, где-то пробежал на своих коротеньких лапках ежик – все эти звуки прибавляли седых волос на моей голове. Благо это было незаметно из-за моего врожденного блондинистого цвета.

Еще минут через двадцать я, полностью выбившаяся из сил, остановилась, чтобы перевести дыхание. В эту же секунду луч света выхватил то место, где я только что стояла. Прячась от него, я сделала несколько шагов назад, оступилась и рухнула в глубокую канаву. И вовремя, так как луч пробежал у меня над головой. Тут же появился и второй источник света, еще более мощный. Отлично, меня ищут все собравшиеся здесь бандиты! Господи, помоги мне. Из кармана рюкзака я достала нож-бабочку. Когда-то, дядя Саша учил меня приемам самообороны, самих приемов я не помнила, но вот нож всегда брала с собой на пикники – удобная вещь, и места занимает мало и довольно острая. Тем временем, по увеличившемуся шуму, я поняла, что мои преследователи приближаются к моему убежищу. Я нагнулась еще ниже, пытаясь слиться с землей, и затаила дыхание. Послышались голоса.

- По-моему, это бесполезно. Все равно, что иголку в стоге сена искать, - жаловался один.

- Не гунди, Шеф велел искать, так и ищи, - на ломанном русском сказал второй, и я узнала Рустама.

Интересно, Шеф – это кто? Ефим или Андрей? Не удивлюсь любому варианту.

Мужчины приближались. Я посмотрела наверх и уже могла разглядеть их силуэты.

- Все-таки лучше дождаться рассвета, - не унимался первый голос.

- Э, не беси, заткнись, сосунок, - грубо ответил Рустам.

- Ты кого сосунком назвал? – разозлился первый мужчина, - Это я сосунок, тварь черная?

Свет от фонарей сначала замельтешил, а потом вовсе исчез, и послышались звуки борьбы. Все понятно, «шестерки» довели друг друга, и теперь выясняли отношения на кулаках. Что ж, мужиков легко вывести из себя, особенно если они тупы, и рядом нет хозяина, который бы приказал им прекратить.

Драка бандитов мне была только на руку. Я уже хотела потихоньку выползти из канавы, чтобы подальше убежать от опасного места, но не успела. Прямо над обрывом появилась фигура одного из мужчин и свалилась прямо мне на руку. Я вгляделась, и поняла, что он лежит, отвернувшись от меня. Остаться незамеченной не было ни одного шанса. Вот сейчас он повернется и все, это будет мой конец. Но бандит не поворачивался, более того, он вообще не шевелился. Я рискнула, и начала потихоньку вытаскивать свою руку, зажимавшую что-то в кулаке. Ладонь была в чем-то липком и теплом, и только тогда я поняла, что до сих пор держу в руке раскрытый нож-бабочку.

Я быстро выдернула руку с ножом. Все было в крови. Мужчина не удержался и перевернулся на спину. Я вгляделась в его профиль – сомнений не было, это Рустам. Он никак не реагировал на мое присутствие и не моргал.

«Я убила человека!» - первая мысль, которая посетила меня в то мгновение. Я застыла на месте. Хотелось зарыдать, закричать, затопать ногами, но звук, доносившийся сверху, привел меня в чувство. Второй мужчина, матерился и звал Рустама. Я уже видела дрожащий свет от фонарика. Еще секунда, и он найдет меня. Я попыталась сдвинуться с места, чтобы отползти подальше. Шаря возле себя, моя рука наткнулась, на что-то холодное – это был пистолет, видимо выпавший у Рустама или его товарища во время драки. Я схватила его и зажала в руке так, как когда-то учил меня Новиков. Да, не думала я, что в один день смогу воспользоваться результатами его обучения. Кстати сказать, стреляла я неплохо, и даже могла разобрать и собрать некоторые из видов огнестрельного оружия.

Я убедилась, что предохранитель снят, и стала целиться в сторону, где был свет фонаря. Через пару секунд луч осветил мое лицо, я услышала что-то типа «Ё-моё», это послужило мне сигналом, и я от неожиданности или от страха нажала на курок.

Бахнуло так, что заложило уши. Я потрясла головой и приподнялась на коленях. Фонаря нигде не было видно, зато слышались тихие стоны, пробивавшиеся через отборный мат, из которых я поняла, что попала бандиту куда-то в ногу.

Ну что ж, по крайней мере, на данный момент обезопасила себя, но, слава Богу, этого подонка не убила. Я поставила пистолет на предохранитель, и потихоньку, стараясь не шуметь, поползла прочь от этого места. Выстрел наверняка слышали и остальные бандиты. Скоро здесь будут все, ну или многие из моих преследователей. Надо было срочно сваливать отсюда куда-нибудь подальше.


Я шла вперед. Куда – неизвестно. Судя по тому, что лес становился все более непроходимым, то в направлении я в очередной раз ошиблась. Мне было уже не страшно. Мне было все равно. Жуткая усталость валила с ног. Сделав передышку, я привалилась к дереву. Интересно, сколько я буду еще идти, и куда меня приведет этот путь? Я закрыла глаза, кажется, лишь на минуту, но когда открыла их, то вокруг уже светало. Значит, продрыхла я пару часов. Эх, Катерина, как неосторожно! А если бы тебя нашли? И пистолет бы не помог… К счастью все обошлось. Чувствовала я себя, естественно разбитой после такой ночки, но настроение значительно улучшилось. Во-первых, меня все-таки не обнаружили, видно здорово я напетляла. А во-вторых, с наступлением светлого времени суток, больше не было страшно находиться одной в лесу. Я улыбнулась сама себе и достала мобильный. Спутниковая связь - самая надежная, и в моем случае не подвела.

- Дядя Саш, это Катя, - тихо начала я.

- Привет, дочка, - отозвался он, - Что-то случилось?

- С чего Вы взяли?

Новиков усмехнулся:

- Не думаю, что ты звонишь справиться о моем здоровье в пять утра.

- Вы правы. Я с просьбой.

- Выкладывай, - голос Новикова стал строже.

- Заберите меня отсюда, - протянула я, - Пожалуйста.

- А ты где?

- Не знаю. Где-то в лесу. В соседней области, - в двух словах я рассказала Новикову о своих ночных приключениях.

- Жди, приеду, - отрезал дядя Саша, - Как почувствуешь опасность, беги. Я тебя найду.

- Спасибо, - ответила я в трубку, но там были уже слышны гудки.

Ждать пришлось долго, все-таки я находилась в трехстах километрах от родного города. Я разглядывала свои руки, исцарапанные, грязные, с кровавыми пятнами. Кровь, откуда? Я вспомнила Рустама. Надо же, вроде перенесла такое потрясение, и так быстро забыла об этом ужасе.

Я достала свое оружие – нож тоже был грязный, и я начала оттирать его травой. Затем достала пистолет и как следует рассмотрела его. «ТТшник», как я и предполагала. Новиков как-то говорил, что у наших бандитов в основном одни «ТТ», естественно нигде не зарегистрированные, ввезенные из-за рубежа нелегально.

Делать было решительно нечего. Ноги болели, я задрала штанины. Как и руки, они были исцарапаны, и кое-где багровели наливающиеся синяки. Да, красоткой я буду, когда отсюда выберусь, неописуемой. Зеркала у меня с собой не было, и хорошо, иначе бы я упала в обморок, увидев свое отражение.

Так я просидела часа два, а потом снова начала дремать, что было неосмотрительно с моей стороны, потому что я не услышала приближающихся ко мне шагов. А когда я выплыла из небытия, то было уже поздно, напротив меня стоял крепкий парень, с зажатым в руке «ТТшником», направленным на меня. Я огляделась по сторонам, и поняла, что пистолет в его руке мой.

Молодой человек противно улыбнулся и повел пистолетом в сторону:

- Вставай, шавка. Теперь не сбежишь.

Я не могла сдвинуться с места.

- Неплохо ты меня приложила, гадина, - процедил он, и я заметила, что он стоит, опершись свободной рукой на длинную крепкую палку, а нога его перевязана чуть выше колена.

- Пошли, я сказал.

Я замотала головой. Голос, как всегда пропал, тело онемело, я совсем не могла пошевелиться.

- Вставай, - повторял он.

Я по-прежнему не могла тронуться с места.

- Ну, ты сама на это напросилась, - сказал громила, и начал поднимать пистолет, целясь мне в грудь.

Я схватилась за голову и крепко зажмурила глаза. В этот самый момент прогремел выстрел. А еще через минуту, кто-то ласково обнял меня, и попытался поднять. «Неужели ангелы спустились за мной», - пронеслось в голове. Но в следующую минуту я сообразила, что чей-то очень знакомый голос тихонько успокаивает меня. Я открыла глаза и увидела рядом с собой Новикова. Огляделась по сторонам, рядом с нами лежал обезвреженный бандит. Я крепко обняла дядю Сашу, и горько заплакала.

- Ну, будет тебе, Катюша, - гладил он меня по голове, - Пойдем скорей, здесь оставаться нельзя ни на минуту.

Я кивнула, собрала все свои силы в кулак, и, наконец, смогла встать на ноги.

- Спасибо тебе, дядя Сашечка, - все еще ревела я.

- Это моя обязанность - охранять близких людей, - улыбнулся он и поцеловал меня в макушку, - Пойдем, здесь машина недалеко.

- Как вы меня нашли в этом лесу? – спросила я, усаживаясь в автомобиль Новикова.

- Благодаря твоему мобильнику и спутниковым системам слежения, - ответил дядя Саша, и дал мне термос и пакет с бутербродами, - На-ка подкрепись, дочка.

Новиков увозил меня от этого жуткого места, я жевала бутерброды и размышляла над своими злоключениями. Наверное, я просто невезучая, раз вечно попадаю в такие мерзкие истории.


Мы сидели на нашей даче вчетвером: мои родители, я и дядя Саша. Также, как когда-то Дмитрию, я рассказывала всю свою историю с самого начала. Мама периодически вздыхала и охала, отец сердился, что я не поставила его в известность раньше, Новиков же просто молчал, но по его лицу было видно, что он переживает не меньше папы.

- … Я была готова ко всему, но дядя Саша во время подоспел и вытащил меня из леса, - закончила я.

На террасе, где я вела свое повествование, воцарилась тишина.

- Ну что делать с ней будем? – спросил отец Новикова, - Здесь ей опасно оставаться.

- Можно, конечно, сделать паспорт на новое имя и отравить ее, например, в Америку учиться, но разве это остановит твою дочь? – ответил начальник охраны.

- А может на Урал к родственникам? – робко предложила мама.

Я молчала, слушая, как трое самых близких мне людей пытаются решить за меня, что со мной делать.

- Нет, бежать из города или даже страны - это не выход, - заявил отец, - Мы все прекрасно знаем, что из себя представляет Ефимов, и на что он способен.

- Тогда, что ты предлагаешь? – спросила мама.

- Надо подумать, где бы Катерина могла быть в большей безопасности, и мы, в случае чего, могли бы прийти ей на помощь, причем немедленно.

- Кажется, я знаю, где это место, - тихо сказала я.

Все обернулись в мою сторону.

- Это моя квартира.

Новиков хлопнул себя ладонью по лбу:

- Ну, конечно! Это же теперь не квартира, а бомбоубежище! Совсем из головы вылетело.

- Вот-вот, и я малость подзабыл про нее, - одобрительно сказал отец, - Только этого недостаточно.

- По крайней мере, двое? – спросил Новиков.

- Да, не меньше, - ответил папа.

- Двое – чего? – переспросила я.

- Охранников, конечно, - ответил дядя Саша.

- Плюс, можно на первом этаже оборудовать место для консьержа, и посадить туда Петровича, старик давно рвется в бой, но сложного ему уже ничего не поручишь. Так пусть хоть на пульте посидит – понаблюдает.

- Кто это Петрович? – нагнулась я к маме.

- Это друг Новикова, вместе воевали они, ранен был, хромает теперь, - тихо, чтобы не перебивать мужчин, объяснила мама.

- Да, у него глаз алмаз, обязательно его привлечем, - продолжал отец.

- Так, значит, договорились: один личный, один в пути и Петрович за главного.

Отец согласно кивнул.

Три человека охраны! Обалдеть! Никогда не любила, когда нарушали мое личное пространство, а тут еще неизвестные мне мужики будут везде подсматривать за мной, даже в моей квартире. То есть – это теперь даже голой по собственной комнате пройти нельзя! С ума сойти! Тут бы одного Чарлика, как охранника, хватило! Мне бы возразить… Но я точно знала, что, если я вмешаюсь, будет только хуже. Вряд ли тогда меня посветят в план моей охраны, и я смогу только догадываться, сколько человек приставлено ко мне.

- Катерина, ты чего молчишь? – вдруг услышала я отца, - Ты все поняла?

Я кивнула. Ничего другого и не оставалось.


С этого дня началось мое добровольное заточение в собственной квартире. Первое время было не до размышлений. Меня долго не было дома, поэтому пылища клубилась по всем комнатам, как перекати-поле. Пришлось заняться генеральной уборкой. Если бы не мой вынужденный отпуск, то еще неизвестно, когда бы я здесь все перемыла и перечистила. Я не спешила, времени было вагон и маленькая тележка.

Выходила я из дома только в магазин, куда меня все время сопровождал очень даже симпатичный охранник Коля. Правда, Николай был неразговорчив, поэтому с ним было скучно. Единственное, что я от него узнала – это его имя. И все. На этом общение с ним и ограничилось. Что ж его работа защищать меня от бандитов, а не болтать с объектом. А я была объектом, что, конечно же, немного напрягало.

Кроме Коли, я познакомилась и с Петровичем. Ему организовали небольшую комнатку, на первом этаже, и оборудовали ее всеми современными средствами слежения. Вечерами я спускалась к Петровичу, и мы болтали обо всем на свете, кроме моих проблем. Петрович не интересовался, да и мне не хотелось лишний раз пересказывать свою историю.

Охранника, поставленного в случае моего отъезда куда-нибудь, я так и не увидела. Собственно, я его и не могла видеть, так как за неделю никуда не выезжала. Да и на чем выезжать, я до сих пор оставалась без личного транспорта. Правда, у подъезда уже неделю стоял незнакомый мне ранее серебристый Опель. Вполне возможно, что это и был мой третий соглядатай.

Родители и дядя Саша звонили каждый день, справляясь обо мне.

Время шло, а я все также сидела дома, перечитывая библиотеку и размышляя над своим затворничеством. Может быть, кого-то такое положение вещей и устраивало, меня же начинало напрягать. Особенно бесило то, что я не знала, куда себя деть и чем заняться.

В один прекрасный день, а точнее ночь, я увидела очередной сон из прошлого моей семьи. Во сне разговаривали по-французски, но я все понимала.

Итак, меня пригласили на крестины племянника моего мужа Жерома. В церкви, пока шла служба, ко мне подошла моя бабушка и сказала, что я, как птичка в клетке, а между тем, только я сама могу себе помочь.

- Внучка, ты забыла, что твое предназначение – это разгадка тайны. Все опасности обойдут тебя, как только ты поймешь, что надо делать, - сказала бабушка и растворилась в толпе прихожан.

В этот момент рядом со мной появилась бабушкина троюродная сестра княгиня Макеева.

- Ты была на моей могиле, - загробным голосом сказала она, но я ни капельки не испугалась, - Ищи то, что тебя поразило.

- А где искать? – тихо спросила я ее.

- Ты найдешь, я знаю, - не ответила на мой вопрос княгиня.

Служба продолжалась, ребенка окунули в купель, он заплакал, и я проснулась.

После этого сновидения, я твердо решила, что пора заканчивать с этой тюрьмой и продолжить поиски сокровищ. Оставалось решить только малюсенький нюанс, как избавиться от круглосуточного наблюдения. Поразмышляв над этим первую половину дня, во второй у меня уже сложился четкий план. Но для его осуществления мне нужны были мои верные друзья: Вовка Галич и Юлька.

Ребятам я позвонила и пригласила в кафе поужинать. Устраивать вечеринку в квартире не хотелось, здесь везде были жучки и камеры. Поэтому разумнее было встретиться в общественном месте. Там кроме нас троих, будет, конечно, присутствовать и телохранитель Николай, но его можно посадить за соседний столик, поэтому основного разговора он не услышит.

Перед выходом из дома, вся охрана была осведомлена о том, что я иду в кафе, что за углом моего дома, с друзьями. Я лично все рассказала Петровичу. Петрович кивнул, и, как и предполагалось, направил со мной Колю.

Оставалось только обсудить свой план с Вовкой и Юлькой.

Только увидев ребят в кафе, я поняла, как соскучилась и по ним, и по своей работе, и просто по дружескому общению. Я даже чуть не разревелась, в полной мере осознав свое одиночество в последние две недели.

Николай неотступно следовал за мной. Слава Богу, ребята выбрали столик на троих, и Колю пришлось усадить у стойки.

- О, новый жених! – не стерпела Юлька.

- Не говори глупостей, - улыбнулась я, - Это охранник.

- Ого, - протянул Вовка, - Все еще хуже, чем мы думали.

- Да уж, не сладко мне тут пришлось в последнее время, - подтвердила я, - У вас-то как дела?

- У нас все отлично. Галерея работает, я организовала выставку фотографий своего троюродного брата, и ему реклама, и нам прибыль небольшая. Ты, надеюсь, не против. До тебя ж не дозвониться.

- Молодец, подруга, - похвалила я, - Конечно, не против. Ты же мой зам. Вся Галерея на тебе сейчас.

- А вот тебя все обыскались, - продолжила Юлька.

- Все - это кто?

- Все твои ухажеры, - уточнила она, - пару раз приезжал Андрей, кажется. А красавчик Дмитрий, который у Маслова работает, так тот обзвонился весь.

- А ты что им отвечала?

- Правду, конечно! На повышении квалификации, в Лондоне, - засмеялась подруга.

- Раз ты и нам не сообщила, куда исчезла, то мы решили, что тебя надо покрывать, - добавил Вовка.

- Родные мои, спасибо вам огромное, - сквозь слезы шептала я.

- Но это не за так, - смеялась Юлька, - Ты нам все расскажешь.

- Обязательно расскажу, только позже.

- Ну, как всегда, - взмахнул руками Вовка.

- Нет, честно, все-все-все расскажу, - начала успокаивать я друзей, - Ребята мне помощь ваша нужна.

Вовка и Юлька сразу посерьезнели. И я рассказала им, что произошло со мной в лесу, и суть своего побега из моей тюрьмы.


Весь следующий день я провела за компьютером в Интернете, выясняя информацию о жизни княгини Елизаветы Романовны Макеевой, 1759 года рождения, умершей в 1847 году. Порывшись на десятке исторических сайтов, прочитав несколько диссертаций, посвященных Макеевым, к вечеру я уже знала кое-что об этой семье. Не сказать, что много, но, по крайней мере, самое главное я все-таки выяснила – девичья фамилия Елизаветы Романовны была Обалонская. Вот и еще одно направление в семейном древе. Интересно, откуда взялась эта фамилия? Кроме того, что я из своих снов знала, что это троюродная сестра бабушки Екатерины Персецкой, другой информации у меня не было. Однако время показало, что я могу доверять своим снам, что я собственно и делала.

Сделав перерыв и пообедав, я продолжила поиски, но уже искала информацию на Обалонских. Через час я знала, что Обалонские – это очень знатный род, им принадлежали разнообразные заводы и фабрики, они одни из первых занялись изготовлением косметических средств по уходу за кожей, были очень уважаемыми людьми. Что ж, я не переставала гордиться своими предками, хоть они были и не по прямой линии. Однако то, что я искала, а именно адреса домов, принадлежащих Обалонским в разные годы, я так и не смогла найти.

Поразмышляв еще немного, и изучив все имеющиеся у меня записи, я пришла к выводу, что мне нужны адреса совсем не семейства Обалонских, а их предков. Ведь если кольцо первоначально принадлежало прапрабабушке Екатерины Персецкой, то для начала надо было найти единого предка для бабушки и Елизаветы Романовны. Значит, получалось, что, если они были троюродные сестры, их родители двоюродные, их бабушки или дедушки родные, а общими были прабабки или прадеды. Чем больше я над этим рассуждала, тем все больше в глубь веков меня уносило. Я запуталась, голова шла кругом. А если еще учесть, что женщины, выходя замуж, обычно берут фамилию мужа, то в том, что я не найду нужных мне предков да еще и с адресами, я не сомневалась. Бросить все к чертям… И всю жизнь жить в страхе? Нет, так дело не пойдет. Придется и дальше копаться во всех этих семейных хитросплетениях.

Я снова взглянула в свои записи, сделанные в Архиве в тот злополучный день, когда Ефимов похитил меня. Чтобы не запутаться еще больше во всех этих прапрапрабабках, я набросала схему:

1. Персецкие Мария и Илья, неизвестно какого года рождения;

2. Иван Персецкий, крещен в 1715 году, женат на Елене Светловой в 1737;

3. Петр, 1738 года, Андрей 1740 и Ольга 1745 года;

4. Владимир Персецкий – сын Петра, женат на Татьяне;

5. Гришенька – сын Владимира;

6. Дмитрий – сын Григория, женат на Ольге Ивановне;

7. Екатерина Персецкая, 1816 года рождения, дочь Дмитрия.

Да уж, из схемы выходило, что бабушка Екатерины Персецкой была женой Григория Персецкого, ни имени ее, ни девичьей фамилии нигде не упоминалось. Я снова искала иголку в стоге сена… Задачка оказалась не такой уж простой, как я ее себе представляла, когда рассказывала о ней предателю Диме. А он, тоже мне историк, никакого внимания не обратил на все эти несостыковки. Что ж, придется снова ехать в Архив и вплотную заниматься Обалонскими. Раз они были хозяевами заводов, фабрик, пароходов, то наверняка, кое-какие сведения о них остались.

Я тут же спустилась к Петровичу, и сообщила, что мне надо в Городской Архив.

- Еду на автобусе, - заявила я, намекая, что машины нет.

- Зачем на автобусе, у тебя есть личный водитель с автомобилем, - сказал Петрович и достал рацию.

- Можешь выходить, карета у подъезда.

Николай тенью следовал за мной. Открыв передо мной дверь подъезда и, оглядев зорким взглядом периметр моего двора, он указал следовать за ним. Конечно, как я и предполагала, мы направились к тому самому серебристому Опелю. По крайней мере, я смогла разглядеть моего третьего охранника.


В Городском Архиве было также тихо и прохладно, в уже знакомом помещении на минус первом этаже мне выдали документы, касающиеся семьи Обалонских. Два часа я разбирала старинные бумаги. История любой семьи всегда интересна, здесь же непосредственных данных об Обалонских того времени было немного. В основном, документы касались, как сейчас говорится, бизнеса, в чем, признаться, я была совсем не сильна. Однако кое-чем я все-таки разжилась, но это были не относящиеся к моему делу бумажки. Уже потеряв всякую надежду на успех в моем предприятии, я вдруг наткнулась на дневник некой Пелагеи. Честно говоря, это был не целиковый дневник, от него осталось всего с десяток листков, но мне этого хватило, чтобы узнать немного полезной информации про Обалонских.

Я сфотографировала его страницы на свой коммуникатор и с чистой совестью вернулась домой.

Дома первым делом я принялась за изучение остатков дневника, выписывая из него основное, что могло бы мне пригодиться.

Из прочитанного я сделала вывод, что Пелагея эта была домоправительница в семье Обалонских, и, наверняка, занимала довольно высокое положение в доме, так как была грамотная и позволяла себе такую вольность, как ведение дневника. Пелагея принята была на место своей заболевшей матери.

«Боже, помоги мне справиться со своими обязанностями и не прогневать господ моих» - была первая запись, сделанная Пелагеей, и датированная пятым декабря 1730-го года. То есть как раз в то время, когда жили прапрабабка и прапрадед Екатерины Персецкой по Обалонской линии. А если вспомнить, что Катя Персецкая в своем письме писала, что кольцо с секретом было сделано для ее прапрабабушки, то выходило, что именно нужный период времени описан в дневнике Пелагеи.

Подтверждалось это также и тем, что как бы мимоходом Пелагея описывала, как жутко вся прислуга перепугалась, когда пришли царские солдаты с обыском. «И подумать только, столько добра в доме было, а им все мало, искали нечто диковинное. А князя нашего еще больше все уважать стали, ни один мускул его не дрогнул при виде этих невежд».

Ну, надо же какое везение! Обыск тоже описан в письме Екатерины. Я чувствовала, что нахожусь на верном пути.

Я читала дальше. Выходило, что основная часть дневника после упоминания об обыске утрачена, так как дальше следовал рецепт какого-то интересного блюда, причем, не сначала, а с середины. А после рецепта я нашла самую нужную для меня информацию.

«Молодой князь Александр Федорович наконец-то стал отцом. И надо же, родилась девочка! Назвали Марией в честь княгини. Жаль расставаться с ними, приобрели они поместье за пятьдесят верст от нашей Обалони. Старый князь очень горюет по поводу их отъезда, да и я привязана к ним сильно, все-таки сын его на моих глазах вырос».

Ну конечно, Обалонские жили в Обалони! Как я раньше до этого не додумалась! И не исключено, что девочка Мария впоследствии стала бабушкой Кати Персецкой. Значит, сокровища спрятаны где-то там, в Обалони. Я снова полезла в Интернет, чтобы выяснить все, что можно об этом поместье.

Я набрала в поисковике «Обалонь 1730 года». Оказалось, что по всей России в то время было около ста населенных пунктов с таким названием. Причем их география была очень разбросана. В одной только Сибири их насчитывалось штук пятнадцать. И что прикажете делать? Объехать всю Россию-матушку?

Я вернулась к поисковой системе, дописала название своей области, и нажала «найти в найденном». Обалонь была одна, и находилась в семидесяти километрах от нашего города. Сейчас это была маленькая глухая деревушка на окраине области со смешным названием Балонька. Наконец-то я нашла то, что искала!

Единственное, что меня смущало, это вензель семьи Персецких, а не Обалонских на моем кольце. Это несколько сбивало с толку. Если бы колечко принадлежало изначально Персецким, тогда происхождение вензеля было закономерным, но из моих заключений выходило, что колечко было сделано для княгини Обалонской. Что-то не сходилось, неужели, я где-то ошиблась? Хотя, кто их сейчас разберет, может все гораздо проще, чем я думаю. Есть вариант, что бабушка Кати Персецкой уже самостоятельно обращалась к ювелиру с целью выгравировать этот вензель. Я бы, скорее всего, именно так и поступила. Во-первых, раз кольцо запрещалось носить прилюдно, его надо было обезопасить, как бы разорвать его связь с Обалонскими, поэтому на нем и появился вензель совершенно другой семьи. А во-вторых, бабушка была давно не Обалонской, а Персецкой, и все ее потомки тоже, так что ей пришлось делать этот вензель, чтобы у внуков, правнуков и, возможно, совершенно посторонних людей, не возникало лишних вопросов.

Я вполне была довольна своими рассуждениями, решив, что наверняка так и обстояло дело с появлением вензеля на кольце. Я откинулась в кресле и облегченно вздохнула. Что ж, дело за малым, съездить в Балоньку и все разузнать на месте. А для начала незаметно выбраться из дома. Я схватила мобильный и набрала Юльку.


Юлька заявилась часов в одиннадцать вечера. Петрович долго не пропускал ее, с сомнением оглядывая внешний вид дамочки, и удивляясь, что это чудо является моей лучшей подругой. И действительно, от Юльки нельзя было оторвать глаз. Супер мини-юбка в обтяжку, крупная сетка колготок, высоченные каблуки, делающие ноги бесконечными, кружевной топ и ярко-красная легкая ветровка по пояс. Дополняли этот образ черный парик с длинными волосами, дорогие имиджевые очки со слегка затемненными стеклами в черной оправе, алые губы и ногти под цвет помады. Кстати, все вещи были дорогущие и действительно принадлежали Юльке, хотя пользовалась она ими нечасто и надевала по отдельности, а не все разом, как сейчас. В общем, предстала она перед Петровичем в образе элитной проститутки. Поэтому мне даже пришлось спуститься вниз, и подтвердить, что это действительно моя подруга.

Внешний вид Юльки мы обговорили еще в кафе, поэтому я совсем не удивилась, увидев ее в таком образе. Петровича я предупредила, что подруга останется у меня с ночевкой, а завтра рано утром за ней приедет муж, на что Петрович неодобрительно покачал головой. Ну, так не ему решать, кто у меня может ночевать.

Охранник Коля тоже присутствовал при этом. И я ему как бы невзначай намекнула, что на завтра у меня в планах поработать дома в Интернете, идти никуда не надо будет, и он может быть до послезавтра свободен. Николай взбодрился, услышав про наклюнувшийся выходной, но стойкий Петрович, как отрезал, мол, инструкции нарушать нельзя, и Коля будет находиться на своем посту, то есть в каморке у Петровича. Другого я, в принципе, и не ожидала.

Мы еще немного поболтали с охранниками, Юлька вертелась перед ними, давая разглядеть себя со всех сторон. Это тоже было частью моего плана. Наконец, мы поднялись в квартиру, и облегченно вздохнули.

Поболтав еще немножко на отвлеченные темы, подруга пошла в ванную, где я точно знала, нет камеры, а я начала готовить спальное место.

Через полчаса передо мной стояла моя любимая привычная Юлька, умытая, с обычными розовыми ноготочками, в белом халате, и полотенцем на голове. Я заняла ее место в ванной. Как мы и договорились, все вещи, парик, косметику и свою замечательную вместительную сумку Юлька оставила на стиральной машине. На завтра это будет моя амуниция для изящного и незаметного побега. Конечно, в таком виде было бы очень неудобно искать клад, поэтому я сложила в Юлькину сумку заранее приготовленный мной спортивный костюм и кеды. Наскоро приняв душ, я вышла из ванной в таком же белом халате и с полотенцем на голове.

Юлька уже погасила верхний свет, оставив только ночники. Да, нам всегда говорили, что мы похожи, как сестры, а при приглушенном свете, да еще и в одинаковых халатах мы были просто близнецы. Для отвода глаз мы еще минут десять лавировали по квартире, чтобы окончательно запутать охрану, кто из нас кто, и, наконец-то, легли спать: Юлька в моей кровати и без полотенца, а я на разложенном диване в зале, и в неудобном виде, с полотенцем на голове. Юлька-то такая же блондинка, как и я, а мне в парике спать совсем не улыбалось, уж лучше так, выбирать не приходилось.

Ровно в пять утра мне пришла смска от Вовки, который сообщал, что заедет за мной через десять минут. К тому времени, я уже успела умыться и облачиться в Юлькины шмотки. Как раз оставалось пять минут, чтобы накрасить ногти красным лаком.

В назначенное время я спустилась вниз, захлопнув дверь в квартиру со спящей Юлькой. Сердце жутко стучало, но обратного пути не было. Спускаясь с последних ступенек, я подходила к конторке Петровича. Все трое охранников, естественно, были на месте. Я нацепила на себя невинную улыбку, и, стараясь не спешить, прошла мимо мужчин, тихо поздоровавшись и помахав ручкой с алыми ноготками.

Наконец, я оказалась на улице. Перед подъездом меня ждал мой «муж» Вовка на одном из своих огромных внедорожников. Как галантный кавалер, он естественно вышел из машины и открыл передо мной дверь с пассажирской стороны. В этот же момент из подъезда выглянул Николай, и мне ничего не оставалось, как отблагодарить своего «супруга» страстным поцелуем. Коле при виде нашей пылкой любви, видимо, стало неловко, так как он поспешил скрыться за дверью.

Скажу я вам, этот поцелуй был испытанием для меня. Потому что целовать Вовку, это все равно, что целовать родного брата, которого знаешь всю жизнь, как-то неправильно и неудобно. Но что сделано, то сделано…

Мы уселись в Вовкину машину и помчали в «Галич». В Вовкиной студии я умылась и переоделась в захваченный с собой спортивный костюм и кеды. Оставалось, только сесть в машину и поехать в Болоньку.

Мы спустились в гараж, где Вовка сделав широкий жест, предложил:

- Выбирай любую.

Я не долго выбирала. Джипы для меня были слишком велики, раритетные и ультрадорогие машины, типа Порше – слишком приметны, на мотоциклах я не чувствовала себя уверенно, поэтому я остановилась на самом скромном из всей коллекции Аутлендере.

- Я так и думал, - сказал Вовка, протягивая мне доверенность и документы на машину.

Я горячо поблагодарила Владимира, закинула в машину Юлькину сумку с вещами и отправилась в путь.


Дорога в столь ранний час была пустынной. Красота – никаких тебе пробок, нахальных водителей, выскакивающих неизвестно откуда пешеходов. Я наслаждалась путешествием, разгоняя Вовкину машину до предельной скорости. Через сорок минут я свернула с магистрали на грунтовку, совершенно заросшую и изрядно побитую. Видно, ею давно уже не пользовались, что не было удивительным. Судя по карте, эта дорога проходила через лес прямиком в деревню Болоньку, которую и деревней-то трудно было назвать: три с половиной дома и пять стариков на весь населенный пункт.

«Снова лес», - пронеслось в голове и по спине побежали мурашки. Но, въехав в него, я не почувствовала страха. Это был редкий березняк, поэтому солнечные лучи, проникавшие сквозь кроны, игриво освещали полянки, что поднимало настроение. Где-то, соревнуясь друг с другом, заливались соловьи. Всюду виднелись разноцветные цветочки. Картина радовала глаз, хотелось остановиться, выйти из машины, набрать цветов под соловьиные трели, но, увы, времени у меня было в обрез. Возвращение домой, и превращение меня в саму себя было запланировано на сегодняшний вечер, поэтому задерживаться мне нигде, кроме Болоньки, не надлежало.

Путь через лес оказался не таким длинным, как я думала. Но из-за отсутствия дороги пришлось потратить немало драгоценного времени, чтобы выехать из него.

И как только березняк оказался позади, и я облегченно вздохнула, так прямо на дороге перед машиной, откуда ни возьмись, оказалась совершенно дряхлая старуха. Она стояла, сгорбившись, опираясь на самодельный костыль, одетая в темную кофту и юбку, в цветастом платке и таком же фартуке. Ее лицо избороздили глубокие морщины, но глаза задорно улыбались, и совершенно не потеряли своего фиалкового цвета. Откуда она взялась, я так и не поняла. Но чудом успела вдавить в пол педаль тормоза. А бабулька, как стояла на дороге, так и не сдвинулась с места.

«Холера, слепая и, вдобавок, глухая», - выругалась я, выходя из машины. Объехать бабку не представлялось возможным. Надо было отвести ее в сторону от дороги.

- Бабуль, что же Вы на дороге стоите? – как можно более мягко спросила я. Старуха не ответила, а только улыбнулась.

- Мне бы в Болоньку проехать, - продолжала я, - А Вы тут, это же опасно, я еле затормозить успела.

- Ничего, деточка, у каждого свой срок, - отозвалась бабулька, а у меня перехватило дыхание, именно так когда-то давно говорила бабушка Екатерины Персецкой в моем сне. Более того, даже голос мне показался таким же, как и в моих снах.

- Я давно тебя жду, милая, - продолжала старуха, - Идем со мной.

Она повернулась и пошла в сторону от дороги вдоль леса. Я, как зачарованная, следовала за ней. Вопросов к старушке была тьма: откуда она знала, что я приеду; меня ли вообще ждала; куда мы идем и почему в сторону от деревни. Но спросить я не решалась, просто шла за ней следом и все.

Шли мы не меньше получаса, и за это время ни я, ни она не проронили ни слова. Несколько раз мы заходили в лес и следовали по каким-то ведомым только ей одной тропинкам, прошли в брод ручей, неглубокий, но очень холодный. Бабулька не меняла темпа, будто и не было переплетающихся под ногами трав, лезущих в глаза веток, ледяной воды ручья. Я же успела пятнадцать раз отстать и догнать прыткую старушенцию. Уж не решила ли меня заманить в чащобу старая ведьма.

В очередной раз, выйдя из леса, бабка внезапно остановилась. Я, естественно, налетела на нее. Но она никак на это не отреагировала. Я принялась извиняться, а она, не поворачиваясь ко мне, вдруг произнесла:

- Добро пожаловать домой, деточка.

Старуха смотрела прямо перед собой, я проследила за ее взглядом, и заметила, что в зарослях орешника виднеется строение из кирпича.

- Что это? – спросила я.

- Сходи, посмотри, - отозвалась старушка.

- А вы? – мне вдруг сделалось страшно оттого, что я останусь здесь одна.

- Не бойся, - догадалась бабушка, - Я буду рядом, тебя не брошу, когда время придет, выведу к машине.

Я кивнула, обошла ее и направилась прямиком к орешнику. Раздвинув пышные ветки, я обомлела от увиденного. Это была та самая часовня, которую я так долго искала! Конечно, она давно потеряла былой вид, была давно заброшенной, и наполовину развалилась, вокруг повсюду валялись раскрошившиеся кирпичи и сгнившие балки, но, в общем, облик ее был в точности такой же, как на моем кольце и надгробной плите Елизаветы Романовны Макеевой.

Я ликовала! Да, я нашла то, что не давало мне покоя! Кстати, не только мне, но и еще куче людей… Но о них думать совсем не хотелось.

Я обошла часовню вокруг. Она была небольшой, двери не было, я заглянула внутрь, было темно и пыльно. Сразу вспомнился склеп князей Макеевых. И где здесь может быть спрятано сокровище? Это было непонятно. Для археологов, часовня могла бы стать идеальным местом для работы, уж они бы точно отыскали клад, но я не была ни археологом, ни историком, и понятия не имела, в каком месте искать припрятанные драгоценности. Димку бы сюда… Да, и тогда прощай наследство, и жизнь в придачу! Неизвестно, что у него на уме было, когда он мне помогал, дружок Ефимовский. Андрей, кстати, тоже историк, но, увы, ему доверия еще меньше, чем Дмитрию.

- Ты не права, милая - услышала я за спиной голос старухи, и вздрогнула, я же вроде бы вслух ничего не говорила.

- В чем? – спросила я ее.

Бабка улыбнулась:

- В мужчинах. Ты думаешь, что никому не доверяешь, однако, один из них – твоя судьба.

- И кто же это мне в судьбы набивается? – я не удержалась и съязвила.

- Сердце подскажет, - также улыбаясь, ответила она.

- А откуда Вы все знаете? – наконец решилась спросить я, - И обо мне, и о часовни, и о мужчинах моих?

- Знаю, деточка, я многое о тебе знаю. С самого твоего рождения жду тебя, чтобы дорожку показать к твоему будущему.

Я не на шутку испугалась. «Сумасшедшая!» - подумала я.

- Многие меня считают сумасшедшей, - продолжала старуха, - Что ж, может быть они и правы. Но я предпочитаю другое слово – ведунья. Много лет назад мне было видение. Старая княгиня, звали ее так же, как и тебя – Катя, просила помочь тебе найти эту часовню, а сама предупреждала, что ты будешь ею в новой жизни. С тех пор каждое утро я жду ее, а точнее тебя. Вот ты и приехала, и я сразу тебя узнала, хоть и зрение уже не то, но образ княгини отчетливо стоит перед глазами. Ты, деточка, точная ее копия.

- Но как это возможно, чтобы я оказалась княгиней Екатериной Реновье Персецкой, в другой жизни? Бред какой-то!!! – возмутилась я.

- Для тех, кто не верит действительно бред. И я не прошу тебя верить, пусть для тебя я буду выжившей из ума старухой. Но теперь я точно знаю, что выполнила свое предназначенье в жизни, и теперь спокойно можно помирать, а то уж думала, не успею, так долго ты не появлялась.

Боже! Только духов и привидений мне не хватало! Но если хорошенько подумать, то что-то было в словах этой ведуньи. Ведь то, что в моих снах я не раз чувствовала себя Екатериной Персецкой, и на картине Энгра она была так на меня похожа, могло означать о переселении ее души в мое тело. Димка наверняка бы покрутил у виска, услышав мои размышления о реинкарнации. Хорошо, что он мне теперь не друг!

- Значит, Вы говорите, что княгиня Екатерина просила указать мне на часовню? – уточнила я.

- Да, именно так, - подтвердила старуха.

- А зачем?

- Есть какая-то тайна, о которой ты знаешь, а я нет. Но мне и не надо, я свое дело сделала, - ответила бабулька.

- Если б я еще знала, как ее разгадать, - пробурчала я и снова пошла осматривать часовню, достав из кармана свой коммуникатор, куда я записала шифры, рассмотренные на моем кольце. К чему-то надо было привязать эти буквы и цифры. Только вот к чему? Хоть бы какая-нибудь подсказка была. Но, к сожалению, подсказок не было, только кирпичные полуразвалившиеся стены.

Поплутав еще с полчаса, я пришла к окончательному решению обратиться к кому-нибудь из дешифровщиков или разведчиков. Жаль только, что таких знакомых в моем окружении не было. Придется просить отца или дядю Сашу свести с кем-нибудь из шпионов.

Нужно было возвращаться домой, пока Юлька не засветилась. Я сфотографировала часовню со всех сторон: и внутри, и снаружи, и с близкого расстояния, и издали. Благо в коммуникаторе стояла хорошая сверхчувствительная фотокамера. Здесь мне было уже делать нечего, к тому же стало темнеть. Невероятно, время пролетело совершенно незаметно.

Старуху я нашла сидящей на пеньке метрах в десяти от часовни. Она не теряла времени даром, набрала целый фартук опят и перебирала их.

«Ну, форменная Баба Яга», - пронеслось в голове, бабка тут же повернулась ко мне и улыбнулась. Мне сразу стало неловко, было ясно - ведунья читает мои мысли.

- Ну что, деточка, тебе пора возвращаться домой, - сказала старушка, - У нас здесь быстро темнеет, зона, говорят, аномальная.

Бабулька встала, завязала грибы в передник и взвалила его на плечо, как мешок. Не дождавшись моего ответа, она пошла обратно. Мне ничего не оставалось, как двинуть за ней.

Напоследок я обернулась к часовне. Последние лучи солнечного света красиво освещали центральную стену церквушки и я сфотографировала ее. Рассматривая снимок в приближении, радости моей не было предела: по крайней мере, первый шифр я разгадала. Сама! Без подсказок и посторонней помощи, без ГРУшников и других шпионов! Я молодец! Осталось два кода, но раз я с первым справилась, то и с остальными тоже что-нибудь соображу!

Очень хотелось вернуться к часовне и проверить свою догадку, но, обернувшись в сторону старухи с просьбой подождать еще пять минут, я лишь заметила, как мелькнул ее силуэт далеко впереди между деревьями. Пришлось со всех ног бежать за бабулькой, чтобы ненароком не остаться одной в лесу на ночь. Тем более, что теперь для меня ночной лес стал самым страшным кошмаром на всю оставшуюся жизнь.

Старую ведьму я так и не догнала, она как будто летела на крыльях, только мелькал ее цветастый платок или передник с опятами. Но зато, я, кажется, запомнила путь, по которому можно было добраться до часовни.

Наконец я добежала до Вовкиной машины, которая так и стояла посреди проселочной дороги. А вот старуха, как сквозь землю провалилась. Даже не попрощалась. Такое ощущение, что вообще ее не было, привиделась она мне, что ли?


Уже практически совсем стемнело, когда я выбралась на магистраль и мчала обратно в город. Я позвонила Юльке и Вовке. У ребят все было нормально. Юлька во всю «работала» за компьютером у меня дома. Вовка сообщил, что уже давно дожидается в «Галиче», чтобы отвезти меня домой в образе его жены Юлии.

Но в этот день встретиться с друзьями мне так и не удалось.

Проехав примерно половину пути до города, меня стала одолевать непонятно откуда взявшаяся тревога. Я стала чаще поглядывать в зеркало заднего вида, прибавлять газ и резко тормозить, и, как выяснилось, не зря. Уже через три минуты я поняла, что за мной неотрывно следует огромный автомобиль с наглухо тонированными стеклами.

Я летела на максимальной скорости, но оторваться на прямой дороге не было никакой возможности. От страха и отчаяния я свернула на ближайшем повороте, и это было еще одной глупостью. Через двести метров дорога пошла вся ухабами, и пришлось снижать скорость. Джип, ясное дело, не только не отстал от меня, а наоборот, стал подпирать сзади. В конце концов, глотая слезы от безысходности своего положения, я остановилась перед огромной ямой. Но мозг соображал четко: кольца у меня нет, все самые ценные сведения в коммуникаторе, надо сделать так, чтобы они не попали в руки моим врагам. Я в спешке отправила сделанные фотографии на свой электронный адрес, и поставила галочку в окошке «удалить». Сам же мобильный телефон засунула поглубже под водительское сиденье Аутлендера.

Из Джипа вышел мужчина и направился в мою сторону. В полумраке я не могла разглядеть его. Но, как только он приблизился, я сразу узнала в нем Андрея. Буря негодования буквально вскипела во мне.

- Ты что, за мной опять следишь? – накинулась я на него, как только он подошел ко мне.

- Тихо, тихо, - прошептал он и обнял меня, - В очередной раз помочь тебе хочу.

- На фиг мне твоя помощь, по-моему, мне от тебя спасаться надо или забыл, как хотел меня укокошить?

- Дурочка ты моя, я ж люблю тебя, - продолжал Андрей, - И за тот случай с кольцом уже прощения просил, и тебя простил за побои пепельницами.

- Очень мне нужны твои прощения, - пробурчала я, а сама вспомнила, что сегодня мне ведунья про моих бывших мужиков говорила. Один из них – моя судьба. Неужто, это Андрей? Снова такой весь заботливый. Я встряхнула головой, призывая себя опомниться и не верить ни одному слову этого предателя.

- Тебе может и не нужны, а мне даже очень, - шептал мой бывший любовник.

- Так от кого ты меня на этот раз спасать собираешься? – спросила я.

- Ясное дело, от Ефима и его головорезов.

- А-а-а, - протянула я, - Ну-ну. Откуда ж им известно, что я здесь? Вообще-то, по моему плану, я сейчас дома, вся в работе.

- Да, это ты хорошо придумала, - поддержал Андрей, - Переодевания в вульгарных брюнеток – это твой конек.

От этих слов я покраснела. Значит, и правда следил.

- Даже лопухов из охраны надуть смогла. Только вот с бандитами такой номер не пройдет. Ефимовские везде тебя ищут, и если мы не поторопимся, то наверняка найдут.

- И что ты предлагаешь?

- Поехали ко мне. Я всегда буду рядом. В моем доме безопасно, ты же знаешь.

- Ну, уж, дудки, - сказала я, разворачиваясь к своей машине. В этот момент Андрей больно схватил меня за плечи и сунул под нос невыносимо воняющую тряпку. От этого запаха голова пошла кругом, в ушах загудело, а перед глазами запрыгали черные точки. Через секунду я почувствовала, что ноги мои подгибаются, становятся ватными, все вокруг теряет свое очертание, и я лечу на крыльях сновидений в прекрасную синюю даль.


То, что я не дома, я догадалась сразу. Было холодно и сыро. Руки затекли и ноги, кажется, тоже. Я попробовала пошевелить конечностями, но из этого ничего не вышло. Я лежала в темном повале, на старом, вонючем матрасе, со связанными руками и ногами. «Интересно, где это я, неужели в доме моего разлюбезного Андрюши?» - пришла в голову мысль. Когда я жила в его коттедже, то никогда не спускалась в подвал. А стоило бы… Но, кто же кулаками после драки машет.

Я попыталась подняться, с трудом, конечно, но мне удалось сесть. Глаза привыкли к темноте, я осмотрелась. Так, что мы имеем? Да, собственно ничего. Квадратное помещение два на два метра и матрас жуткого состояния. Ни окна тебе, ни мебели, даже, где находится дверь, я не могла различить.

Что ни говори, а условия содержания заложника у Ефима были более высокого уровня. Значит все-таки, я у Андрея.

В подтверждение моей догадки, откуда-то сверху послышался скрежет металла и над головой открылся люк. В моей камере сразу стало светло, и я поняла, что нахожусь не в подвале, а в некоем подобии колодца, без окон, без дверей, с дверью на крыше.

- Проснулась? – услышала я сверху голос Андрея, - Потерпи, сейчас я к тебе спущусь. Голодная, небось?

Я не ответила. Нет, рот у меня не был заклеен скотчем, как в фильмах, просто я не могла найти подходящих слов, чтобы выразить свое негодование. Каков наглец! Запихнул меня черт знает куда, козел!

Через минуту из люка в потолке вниз опустилась лестница. И следом в моей темнице появился Андрей. В руке у него был пакет, из которого он достал бутерброды и термос.

- Есть будешь? – спросил он, откусывая булку.

Я демонстративно отвернулась и промолчала.

- Нет, я не настаиваю, не хочешь, как хочешь, - продолжая уплетать бутерброд, сказал он, - Просто, если будешь, то я тебя покормлю. Руки-то тебе опасно развязывать.

- Почему я ничему не удивляюсь? – спросила я.

- Катя, пойми, это для твоего же блага, - запел Андрюша, - Здесь ты в безопасности. Про это место никто не знает. А я буду за тобой ухаживать.

- По-твоему, я здесь, в сырости, с завязанными руками и ногами, долго протяну?

- Это временные неудобства, любимая, - голос Андрея был слаще меда.

- На пару лет? – съязвила я.

- Ну, если пообещаешь слушаться, и не драться, то я тебя уже сегодня развяжу.

- Я не смогу драться, у меня все затекло и онемело. Сколько я уже здесь?

- Прости, туго завязал, наверное, - подошел он ко мне, предварительно достав из пакета нож, - Вторые сутки пошли, спишь, как ангел. Не хотелось тебя будить.

Веревка на руках была разрезана, на ногах – чуть ослаблена. Я начала разминать конечности. Значит, Юлька и Вовка уже хватились меня. Надеюсь, не сидят на месте, а что-то предпринимают. По моему плану, я должна была вернуться еще позавчера. Эх, достанется им от Новикова. Вот выберусь отсюда, отблагодарю своих друзей, а вот, как с отцом да дядей Сашей разбираться, даже и не знаю. Чувствую, и мне не поздоровиться. Дай только освободиться от этого плена.

- Так лучше? – спросил Андрей, усаживаясь на прежнее место.

- Ты больной, - констатировала я.

- Нет, просто я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то неприятное.

- Мне неприятно с тобой здесь находится, что еще может произойти хуже этого.

- Катька, не зли меня, - предостерег Андрей, пристально разглядывая нож, и пальцем проверяя его остроту.

- Чего ты хочешь от меня? – перешла я к делу.

- Ты действительно хочешь знать? – переспросил он.

Я кивнула.

- Самую малость – быть с тобою рядом всю жизнь! – изливал передо мной душу Андрей, - Не отпускать тебя ни на минуту. Ты даже представить себе не можешь, что со мной было после того, как ты меня бросила. Я себе места не находил. Сразу почувствовал, что ты рядом, когда ты у Димки жила. Я же тебе уже говорил, что любящее сердце не обманешь, не проведешь. Даже в черном парике ты была прекрасна.

Так, началось словоблудие. А я этого, ох как, не любила.

- Ближе к делу, - тихонько попросила я.

- Ты мне не веришь? – обиделся Андрей.

- Почему ж, верю, - соврала я, - Только объясни мне тогда, зачем ты пытался снять с меня кольцо той самой памятной ночью, да еще с таким остервенением сдирал мне на пальце кожу?

- Кольцо…, - замялся он, - Какое кольцо? Ну… Э-э…

- Не притворяйся, - оборвала я его мычание.

- Понимаешь, с кольцом была такая странная история. Когда я учился в институте, изучал историю отдельных княжеских, графских и других титулованных семей. Это меня очень увлекало в то время. Даже диплом писал по этой теме. И вот однажды, исследуя старинные документы одного из старинных родов, я наткнулся на упоминание клада, который до сих пор вроде бы не найден, и что указывает на место, где спрятаны сокровища какое-то ювелирное украшение. Я, конечно, не поверил в это. Ну, согласись, на первый взгляд чушь собачья. Поэтому, я про это забыл на долгие годы. Пока не увидел на выставке в твоей Галерее ту самую картину, где ты с каким-то парнем. Ну не ты, конечно, а скорей всего, твоя прародительница. Но то, что вы с ней – одно лицо, это факт. Потом, кольцо. Оно так хорошо было прописано на картине, что сразу бросалось в глаза. Ну а при знакомстве с тобой, я как раз рассмотрел то же самое кольцо, только уже у тебя на пальце. Так я и решил, что может быть оно и есть - указатель на старинные сокровища. А потом дело техники, покопался в разных Архивах, знакомых в этом деле тьма еще с института, ну и нарыл, что ты как раз вроде бы и являешься потомком того княжеского рода. Правда были кое-какие трудности и противоречивые данные в документах начала двадцатого века, но я тряхнул стариной, и, как не раз это делал в молодости, размотал твою родословную аж до средних веков. Вот и подумал, а вдруг история с кладом не миф, вдруг сокровища реально спрятаны так твоими предками, что до сих пор их никому не удалось найти. Каюсь, сначала позарился я на твое богатство, а когда понял, что могу навсегда потерять тебя, то для себя решил, что оно мне ни к чему, мне ты нужна. Только ты, - закончил Андрей.

- Значит, когда ты спасал меня от Ефима, то уже тогда знал все обо мне и моем кольце? – спросила я.

- Знал, - признался он.

- И это ты ночью забрался ко мне в квартиру, и до чертиков напугал меня?

- Было дело. Правда я думал, что тебя нет, видел, как уезжала с собакой, а вот, как вернулась – упустил.

- А охранник у Архива?

Андрей лишь улыбнулся:

- Ну, зачем тебе охранник? Я и сам лучше него со всеми проблемами справился. Не думаю, что охранник смог бы тебя вытащить из Ефимовской крепости, куда ему.

- Да уж, он бы точно не справился, - поддакивала я, боясь, что Андрей закончит со своими признаниями и вообще прекратит разговор, - А ты-то как один с целой оравой братков разобрался?

- Какая ж это орава? Так, десяток тугодумных шестерок. Да и не совсем я один был.

- С Рустамом? – не удержалась я.

- Смотрю, от тебя ничего не скрыть! Да, Рустам был моим другом, даже больше скажу – братом. Ни раз мы друг друга выручали, он мне даже однажды жизнь спас. Давно, в армии еще. Хороший был человек.

«Отличный был человек!» - про себя усмехнулась я, но вслух ничего такого не сказала.

- Не будем о грустном, - видя, что в глазах Андрея блестят слезы, я попыталась сделать вид, что и мне жаль этого жуткого бандита, - А бомба в моей машине, это тоже твоих рук дело?

- Бомба – сильно сказано. Так хлопушка.

- И для чего тебе понадобилась эта хлопушка?

- Это Рустам предложил небольшую аварию организовать. Ты же со своим кольцом не расставалась ни на минуту. А если бы слегка головой тюкнулась, то была бы возможность, наконец-то, снять с тебя это проклятое украшение.

- Поэтому ты стоял на дороге в поселок три часа, чтобы взорвать меня, к чертовой матери, когда бы я проезжала мимо, - спокойным тоном продолжила я за Андрея.

- Поверь, мне эта идея не нравилась с самого начала…

- Понятно, - протянула я, - Ефимов-то откуда о моем кольце узнал? Он что тоже на истфаке учился?

- Нет, он не историк – это точно. А вот откуда узнал – непонятно. Вроде он тоже где-то историю про клад слышал.

- С ума с вами сойдешь, - подытожила я, - Взрослые люди, а в сказки верите.

- А сама-то? – вдруг спросил Андрей, и в голосе его зазвучали железные нотки, - Хочешь сказать, что просто так с Диманом в тот санаторий ездила? Или могилу некой госпожи Макеевой прибирала да цветочки приносила? Я-то, дурак, решил, что вот оно место, где сокровища запрятаны. Кстати, самое подходящее – на кладбище, в старинном склепе. Вскрыл я могилку, а там пусто, кости одни. Потом только сообразил, что по срокам не совпадает. Старею, теряю квалификацию, - он замолчал, и уставился на меня немигающим взглядом.

Точно больной, как я раньше этого не замечала.

- Мне в туалет надо, - пробурчала я.

- Не проблема, - сказал Андрей, снова став таким, как был раньше.

Он вытащил из пакета наручники и защелкнул их мне на запястьях, слабенько, но руки вытащить было невозможно. Еще сильнее расслабил веревки на ногах и взвалил меня на плечо. После чего, поддерживая меня одной рукой, с невиданной легкостью вскарабкался по лестнице наверх.

- Туалета здесь нет, уж извини, - сказал Андрей, - Но кустов хоть отбавляй.

Я огляделась. Похоже, что мы находились на какой-то даче. Небольшой участок с грядками, садовыми деревьями и кустами смородины и крыжовника, маленький одноэтажный домик, около него скамейка, ну и что-то типа подвала, где я провела последние пару дней.

- Бабушкина фазенда, - пояснил Андрей, наблюдая, как я рассматриваю местность, - Прошу любить и жаловать.

- Спасибо, - прошипела я и направилась, еле переставляя спутанные ноги, в самые густые кусты.


В кустах я задержалась. Во-первых, не хотелось возвращаться в подвал, а во-вторых, непростое это дело в наручниках по кустам лазить. Через ветки малины, я видела, что Андрей в нетерпении ходит туда-сюда, часто поглядывая на то место, куда я удалилась. Пришлось пройти еще несколько метров вглубь кустарника. Не будь я такой беспомощной в этот момент, естественно воспользовалась бы ситуацией, и, по крайней мере, попыталась сбежать. А так и речи не могло быть о побеге.

Время шло, Андрей уже потерял всякое терпение, и направлялся ко мне в малину. Я его не видела, но поняла это по его приближающемуся голосу.

- Ты там как? Живая? – услышала я его.

- Не дождешься, - ответила я, - Имей совесть, в конце концов. Могу я побыть с собой наедине хотя бы пять минут?

Андрей мерзко ухмыльнулся:

- Нет.

- Ты больной, - снова напомнила я ему.

- Слышал уже, - огрызнулся он.

В этот момент я почувствовала, как он пробирается через малинник. «Вот, мерзавец, в туалет сходить по-человечески не даст», - только подумала я, и сердце мое чуть не выпрыгнуло из груди, так как вместо Андрея за кустами я увидела совершенно лысого парня, в черной кожаной куртке, с пистолетом в руке. Он поднес палец к губам и шикнул, чтобы я не выдала его. Но я не успела последовать его совету, так как само собой у меня вырвалось, что-то типа «Ой, мамочка!»

- Что там у тебя? – подозрительно спросил Андрей, видимо, остановившись на полпути.

Парень бандитской наружности еще раз приложил палец к губам, а потом показал мне огромный кулак.

- Ничего, поцарапалась, - ответила я Андрею.

- Хватит там уже сидеть, выходи, давай, - скомандовал Андрей.

Я снова посмотрела на лысого. Он утвердительно кивнул.

- Иду уже, - подала я голос.

Тем временем, бандит, а я была уверена, что не ошиблась, начал дальше пролезать сквозь кусты, отодвинув меня еще дальше в малину. Зная, что ничем хорошим это дело не закончится, я огляделась по сторонам, нашла то, что нужно, а именно более или менее свободное пространство, улеглась на живот и закрыла голову руками. И вовремя, так как буквально сразу я услышала нецензурную брань Андрея, а следом за ней прогремели выстрелы.

Вокруг я слышала голоса, по крайней мере, кроме моего бывшего возлюбленного было еще человек пять мужчин. Первая мысль, пришедшая в голову: сейчас меня спасут от этого психа! Вторая, более пессимистичная: спасут бандиты, и снова я окажусь в плену, только в другом месте! «Ну, хоть не в сыром подвале», - подумала я, вспоминая Ефимовские хоромы. «Вот дура! Они же и убить меня могут, вон их сколько, с Андрюшей я может быть и сама бы справилась как-нибудь, а с этими головорезами мне это не грозит», - размышляла я. Хоть бы Юлька уже рассказала бы все охране, дядя Саша нашел бы меня, он всегда выручает.

А пальба на участке продолжалась. Кто-то орал благим матом от боли. Я же лежала с закрытыми глазами, боясь оторвать голову от земли.

- Катька, беги отсюда, - различила я голос Андрея.

Ненормальный! Куда я убегу, если у меня ноги связаны. Я ему не ответила. А он продолжал кричать, чтобы я смывалась.

Внезапно выстрелы прекратились. Я слышала только стон одного из раненных бандитов, и то, как переговариваются мужчины между собой.

- Готов? – спросил один.

- Ага, - подтвердил другой.

- Сука… Зацепил, - рычал третий.

Андрей молчал. Что ж, совсем не трудно было понять, что «готов» относилось именно к нему, так же, как и «сука зацепил».

- Надо Шефу доложить, - слышала я.

- Он уже подъехал. Давай за девкой, она в малине сидит.

Участи своей я не завидовала. Что теперь со мной будет? Когда же все это закончится, и я смогу жить, как обычные люди?

Я слышала, как кто-то приближается ко мне через кусты, потом почувствовала боль под ребрами, какой-то козел пнул меня в бок ботинком. Я открыла глаза и подняла голову.

- Вставай, пошли, - передо мной стоял такой же лысый, но еще более отвратительный мужик с перебитым носом.

Отпираться не было ни сил, ни желания. Я попыталась встать на ноги. Он грубо схватил меня за локоть и быстро потащил через колючие кусты, не заботясь о том, что ветки могут поцарапать не только меня (что уж обо мне заботиться), но и его. Хотя его физиономию уже нельзя было испортить какими-то там жалкими царапинами.

Мы вышли из малинника, бандит подтолкнул меня вперед к своим товарищам, расположившимся на скамейке возле дома.

- Прикинь, Старый, она уже связанная, - гоготнул он. Все дружно заржали.

Я от обиды заплакала и отвернулась. Слезы заливали глаза, я вытерла их рукавом олимпийки, но они не останавливались. Метрах в пятнадцати от меня лежало что-то темное, а я очередной раз размазала слезы по лицу и пригляделась. Как я и думала, это был Андрей. Он лежал на зеленой грядке на животе, в неудобной позе. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что он мертв. Я вспомнила, как он был нежен со мной, когда привез меня в первый раз в свой коттедж, как мы плескались в бассейне, как любили друг друга, и сразу стало его жалко. Несмотря ни на что: на предательство, преследование, даже заточение в этом жутком подвале.

А парни все ржали… Я уже не понимала, что их так веселило. Только один из них был мертвецки белым и тихо стонал. Но на него никто не обращал внимания. Разве может быть что-то человеческое в этих гориллах, когда их товарищ загибается, а они все гогочут.

Я закрыла глаза, не в силах смотреть на этих монстров. Внезапно смех прекратился. Я посмотрела на мужчин. Они все стояли по стойке смирно и смотрели в одну сторону. Я проследила за их взглядом. От калитки к нам приближался мой старый знакомый – Эдуард Анатольевич Ефимов.

- Что ж вы девушку в таком виде держите? – спросил он своих шестерок.

Один из бандитов достал нож и разрезал веревки на моих ногах. От наручников ключей не оказалось, и я так и осталась в браслетах. Ефимов едва заметно кивнул, и его парни рассосались по периметру участка, оставив нас наедине. Голова кружилась от переживаний, от голода, от всего, что происходило со мной, я села на опустевшую скамейку, Эдуард Анатольевич присел рядом.

- Ну, здравствуйте, Екатерина Дмитриевна, - обратился ко мне Ефим, - Да уж побегал я за Вами, тряхнул стариной, так сказать.

Я молчала.

- Хоть бы спасибо сказали, старику. Из беды Вас вытащил.

- Спасибо, - сквозь зубы процедила я.

- Разговор у меня к Вам, Екатерина Дмитриевна, может, прокатимся ко мне – поговорим? – предложил он.

- Не о чем нам с Вами, Эдуард Анатольевич, разговаривать, - также вежливо начала я, - То, что Вы ищите, у меня давно уже нет. Кольцо я потеряла, когда от Ваших шакалов по лесу бегала. А больше нас с Вами, кажется, ничего не связывает!

- Ну не скажите, Катя.

Я удивленно посмотрела на Ефимова.

- Нет-нет, кровного родства у нас с Вами нет, - продолжил Ефим, - Но о том, что кольцо таит в себе разгадку старинных сокровищ, я узнал намного раньше Вас.

- Как же Вы об этом узнали? – давно меня мучил этот вопрос.

- Легенда о кольце передавалась в нашей семье из поколения в поколение, - ответил он.

Удивляться приходилось все больше и больше.

- Дело в том, что мой очень дальний предок был ювелиром. И однажды, когда он был еще слишком юн и служил подмастерьем, он подслушал странный разговор какой-то знатной особы с его учителем. Особа эта заказала сделать золотую вещицу, с тремя камешками. Это оказалось вот как раз Ваше фамильное кольцо. Кстати, немалых трудов мне стоило это выяснить. О том, что это ключ к сокровищам, мой прадед догадался не сразу, иначе бы сделал себе копию или на худой конец выкрал колечко. Только после того, как вокруг имени супруга этой знатной дамы началась шумиха с обысками да допросами, он догадался о предназначении кольца. Но было уже поздно. Старый учитель внезапно умер, не оставив моему предку никакого намека на то, что было зашифровано на кольце. Ну а украсть его у княгини вообще не представлялось возможным. Хотя кто-то там из моих предков позднее все-таки пытался это сделать, однако, результат не увенчался успехом, - закончил Ефимов.

Я молчала. Удивительно, как могло такое случиться, что и в далеком прошлом, и в настоящем мы противостоим друг другу. Разве такое бывает?

- Ну вот, Катя, Вы все знаете. Давайте заключим сделку: Вы мне отдадите на время кольцо, у меня есть связи в ГРУ с лучшими дешифровщиками; а я отдам Вам половину того, что найду. Все будет по-честному. Даю слово.

- Только кольца у меня все равно нет, - подытожила я.

- Я Вам не верю, - улыбнулся Ефимов.

- Ваше право, - спокойно заметила я, - Честно сказать, я бы и сама давно избавилась от кольца, столько я из-за него вытерпела… Устала уже убегать, прятаться. Но его нет.

- А знаешь ли ты, сколько времени и средств я угробил на то, чтобы найти тебя и это кольцо? – уже более жестко спросил он, - Я всю свою сознательную жизнь его искал! Андрюха не дал бы соврать…, - указал он рукой на его труп, - С тех пор, как они с моей сестрой вместе жить начали, он на меня работал, и день, и ночь землю носом рыл, и, наконец, нашел нужную информацию.

- Так Андрей был женат на Вашей сестре?- почему-то именно эта новость удивила меня больше всего.

- А он тебе не говорил? – саркастически улыбнулся Ефимов, - Она из-за него и погибла, психанула, да и съехала с моста. Но я его простил… за труды…

Я не знала, что ответить. Мы оба замолчали. О чем думал Эдуард Анатольевич, я не знала, я же в который раз удивлялась Андрею, который так ловко вешал мне лапшу на уши про долю в бизнесе, про жену, про любовь. Но, что уж о нем, его больше нет…

- Так что будем делать? – прервал молчание Шеф.

- Можете меня обыскать, кольца у меня нет, и где я его посеяла, точно не знаю. Думаю, в ту ночь в лесу, - еще раз сообщила я.

- Что ж, девочка, ты не оставляешь мне выбора, - встал со скамейки Ефим, - Больше сил за тобой бегать у меня нет. Поживешь у моих знакомых, пока не вспомнишь, куда дела свое колечко.

Ефимов сделал знак своим мордоворотам и, со словами «в машину ее», направился к калитке.

Я закрыла глаза. Кошмар только начинается. Я снова в руках бандитов, я снова заложница. Сейчас меня опять свяжут и увезут в неизвестном направлении, а отпустят ли когда-нибудь, неизвестно.

Я ждала, когда ко мне подойдет кто-то из Ефимовских монстров, но этому помешал выстрел, прозвучавший в тишине, как раскат грома.

Я открыла глаза и оглянулась по сторонам. По белой рубашке Эдуарда Анатольевича растекалось кровавое пятно, он остановился и начал оседать на землю, через секунду я услышала его хрип. В последний раз он произнес: «Кольцо», и замер в безмолвии. Бандиты, словно каменные статуи, остались стоять на месте, не зная, что делать в подобной ситуации.

Я вертела головой, пытаясь понять, откуда стреляли в Ефима. Но новые выстрелы снова напугали меня. Я повернулась на звук. Стрелял тот самый лысый с уродливым носом. Стрелял в Андрея, который вздрагивал при каждом попадании пули в его плоть. Значит, он был еще жив, когда я тут сидела с Ефимом, ему еще можно было помочь… Я зарыдала, от отчаяния, от безысходности, от жалости.

Не знаю, сколько я так сидела и ревела, но пришла я в себя только после того, как услышала вой милицейских сирен. Сил подняться со скамейки не было. Откуда-то рядом со мной появился врач, сделавший мне укол, краем глаза я увидела отца, дядю Сашу, Петровича и Николая, когда ко мне подбежал Дмитрий, я только успела махнуть ему рукой и отключилась.


Передо мной был белый потолок. Я лежала на удобной кровати, вставать совершенно не хотелось. Я повернула голову и увидела маму, она сидела в кресле и дремала, уронив вязание на колени. Стены тоже были белоснежные, пахло лекарствами. Все понятно, я в больнице. Почему, интересно? Память потихоньку возвращалась ко мне. Я прикрыла веки: перед глазами запрыгали картинки. Вот полуразрушенные стены часовни, подвал, я с завязанными руками, колючие кусты малины, выстрелы, бандиты, расплывшееся кровавое пятно на спине господина Ефимова, мертвый Андрей, сирена. Лучше бы у меня случилась амнезия. Такие воспоминания могут привести в психбольницу. Я тихонько застонала.

- Катюша, Катюша, - услышала я мамин голос и открыла глаза, - Наконец ты очнулась.

Мама держала меня за руку и целовала в щеки. В ее глазах появились слезы:

- Ну и напугала ты нас, дочка.

Дверь палаты приоткрылась, и в нее вошел отец и дядя Саша. Вид у них был одновременно счастливый и серьезный, и я поняла, сейчас начнется «разбор полетов».

- Катя, я рад, что ты идешь на поправку, - начал отец, - Но ты мне объясни, зачем тебе все это было нужно?

- Отстань от ребенка, - категорически заявила мама, - Имей совесть, она только проснулась. Завтра поговоришь с ней по душам.

В палату вошла медсестра, и выпроводила мужчин, сославшись на то, что мне еще необходим покой. За что спасибо ей огромное, у меня действительно не было сил разговаривать на подобные темы.

- Давно я здесь? – спросила я маму.

- Третий день. Тебя все на успокоительных держали, боялись еще одного нервного срыва.

- Я справлюсь, - сказала я.

- Конечно, справишься, - заверила мама, - Тем более с таким кавалером.

Я удивленно посмотрела на нее.

- Что за кавалер?

- Ну, как же! Такой красавец. Каждый день с новым букетом, - она указала на подоконник, где в трехлитровых банках стояли цветы, - Дмитрий. Хороший парень. Одобряю.

- Это мой друг, - попыталась объяснить я.

- Не знаю. Может для тебя он просто друг, а вот ты для него, по-моему, нечто большее, - улыбнулась мама.

Интересно откуда Димка узнал, что я здесь. Хотя, если учесть, что он был знаком и с Андреем, и с Ефимовым, более того, с последним, судя по тому, как они вели себя в ресторане Дома отдыха, был в приятельских отношениях, то ничего удивительного нет в том, что Дима меня нашел.

Мои размышления прервал приход врача, который сообщил, что состояние мое стабильно и завтра, максимум послезавтра я смогу уже перебраться домой.

Мама поспешила в магазин, чтобы подготовиться к моей выписке. Ее сменила Юлька.

- Ну, подруга, ты даешь, - затараторила она, - Перепугала нас всех! Вовка до сих пор валерианку стаканами хлещет.

Я улыбнулась.

- Расскажи, как все было, - попросила я.

- А тебе это не повредит? – забеспокоилась Юлька, - Ты ж у нас вроде с нервным срывом?

- Я уже в порядке, - заверила я ее.

- Ну и отлично! Тогда слушай, - и Юлька начала свой рассказ.


Вовка и Юлька очень обрадовались моему звонку, когда я была уже на полпути из Балоньки к дому. Юлька очень нервничала, находясь в моей квартире под зоркими глазами камер. Даже обожглась, когда варила себе кофе. Тут же появился Николай, которого она, естественно, не пустила в квартиру, заявив через дверь, что ожог пустяковый.

Максимум через час я должна была вернуться, причем тем же «макаром» - в образе Вовкиной жены, распутной бабы. Но время шло, а меня все не было.

Вовка приехал в мою квартиру. Охрана пропустила его без лишних вопросов: Николай признал Вовку, как мужа моей подруги и приятеля, с которым мы ужинали в кафе.

Дома мои дорогие друзья обзвонились мне на мобильный телефон, но он выдавал лишь длинные гудки, валяясь под водительским сиденьем Аутлендера.

В моем компьютере брякнул звуковой сигнал, оповестивший, что на мой электронный адрес пришло новое письмо, причем с моего же телефона. Ребята подумали, что это я им что-то прислала, но увидели лишь фотографии часовни в Болоньке.

А телефон мой все молчал. Уже было далеко за полночь, когда они наконец-то решили, что со мной что-то случилось, иначе бы я обязательно предупредила, что задерживаюсь. Недолго думая, они спустились вниз сдаваться Петровичу.

Ой, что там было!!! Петрович метал гром и молнии, ему чуть не сделалось плохо с сердцем, но он держался до конца. Естественно, сразу позвонили Новикову и отцу, которые тут же приехали и организовали в квартире штаб по моему спасению.

Благодаря замечательной спутниковой связи, нашли мой коммуникатор и Вовкин автомобиль. Оставалось только выяснить, где находилась я сама.

Тут же Новиков дал распоряжения по негласному наблюдению за Ефимовым, благо в этом деле он был профессионал, и никто из его ребят не засветился, иначе трупов было бы еще больше. Но Ефимов пока еще был в городе.

Тем временем, наступил новый день, и Юлька, и Вовка вышли на работу. В Галерею с самого утра начал названивать Дмитрий. Голос его был очень взволнованный, он спрашивал обо мне. Юлька, как обычно, начала врать, что со мной все в порядке, и я нахожусь за границей. Димка грубо перебил ее, сказав, что черта лысого он поверит в эти сказки, которыми она его кормит уже не первую неделю. Он объяснил, что чувствует, что со мной случилась беда. Если раньше, я просто сбрасывала его звонки, то теперь примерно с шести утра мой телефон вообще недоступен (естественно, к этому времени он разрядился от бесконечных звонков, хорошо еще дядя Саша успел его найти по спутниковой связи). Юлька не выдержала его напора, и рассказала о моем внезапном исчезновении. Дмитрий решительно заявил, что будет заниматься моими поисками, и подруга направила его ко мне домой в импровизированный штаб.

Там Димка рассказал отцу, что не только Ефимов охотится за мной, но и его бывший товарищ Андрей, который, кстати, не ночевал ночью в своем доме. Дмитрий объяснил, что является соседом Андрея, и с недавних пор присматривает за ним, чтобы оградить меня от его посягательств.

Отец и Новиков были немало удивлены Димкиному рассказу и включили его в работу.

Целые сутки люди из собственной безопасности компании моего отца следили за Ефимовым и выясняли возможное место нахождения Андрея, проверяя его друзей, и все возможные адреса, где он мог бы появиться. Эдуард Анатольевич все также катался по городу, занимаясь своими делами. Андрея же нигде не было.

Следующее утро также не принесло никаких результатов. Мама, не спавшая уже две ночи, и находящаяся на грани истерики, не выдержала и обратилась в милицию, чем очень огорчила отца, заверявшего, что у них и так все под контролем. Но уж кто-кто, а мама понимала, что терпение у мужчин было на исходе, и еще одни сутки впустую могли привести к серьезным разборкам между Ефимовской группировкой и людьми Новикова. А это повредило бы мне, если я находилась в руках главного бандита области.

Дмитрий тем временем тоже не терял времени даром, и составил список адресов, где они вместе с Андреем бывали в старые добрые времена. Адреса были раскиданы по всей области, и Димка уже вторые сутки проводил за рулем, тщательно проверяя каждый из них, вспоминая новые и занося их в свой список. При этом каждый раз отзванивался Новикову, сообщая, что в том или ином адресе Андрея нет.

Про дачу бабушки Андрея Дмитрий вспомнил, случайно проезжая недалеко от этого места. Естественно он решил проверить и дачу, вышел из машины в полукилометре от нужного места и по чужим участкам добрался до дачи. Дима спрятался на соседнем участке, наблюдая издалека, до тех пор, пока к его виску не приставили пушку.

Оказалось, что парень с пистолетом – это «наружка», приставленная Новиковым следить за Ефимовым. А сам Ефимов и куча его головорезов уже здесь. В этот момент откуда-то из-под земли появился Андрей и я, перекинутая ему через плечо. Дмитрий, было, бросился меня спасать, но человек Новикова его вовремя остановил. Куда им с одной пушкой на двоих справиться с целой шайкой вооруженных бандитов, еще чего доброго и меня ненароком подстрелят. Дима позвонил Новикову. Оставалось только молиться о моем будущем и ждать, когда придет помощь.

Тем временем я была в малиннике, а Дима и охранник наблюдали перестрелку на участке. Огромных трудов стоило сдерживать Дмитрия, так и рвавшегося в бой. Но, когда Андрей упал, пораженный пулей неприятеля, Дима сразу сник.

Меня вывели из кустов малины, но как показалось обоим мужчинам, опасность быть убитой мне пока не угрожала, тем более появился сам Ефимов и долго со мной о чем-то беседовал.

Ну а потом снова раздались выстрелы, Ефимов упал, стрельба продолжалась еще какое-то время, и, наконец-то, одновременно подъехали «наши» и милиция.

- А шестерок-то хоть поймали? – поинтересовалась я.

- Кого-то поймали, а кто-то успел смыться, - ответила Юлька и добавила, - Зря ты так к Диме относишься. Хороший он и влюблен в тебя по-настоящему.

- Ты-то откуда знаешь?

- Знаю. Он вчера в Галерею приезжал, рассказал все, как было. Расстроенный был, жуть. И все про тебя спрашивал. Переживает. Цветы, опять же его рук дело. Да и глаз у него горит, когда тебя видит, - объяснила Юлька.

- Ты не все про него знаешь, - перебила я, - Он, как и Андрей, был дружком Ефимова.

- Странно, а мне сказал, что, наоборот, никогда его не жаловал, - удивилась Юлька, - Ну, не знаю. Конечно, смотри сама. Но мое мнение, парень он, что надо!

В палату заглянула медсестра и сообщила, что больной, то есть мне, нужен отдых. Юлька быстро собралась и отчалила на работу. Я еще долго думала обо всем, что произошло, и снова заснула.


На следующий день я действительно чувствовала себя бодрячком, поэтому меня выписали домой.

Здесь были все мои родные, и нянчились со мной, как с инвалидом, чему я положила конец, заявив, что очень устала, и хотела бы уже полежать в тишине. Родители все поняли, и разогнали толпу моих друзей. Я и правда подремала с часок, а когда встала, то обнаружила, что нахожусь одна в своей квартире. Посуда была помыта, в гостиной все убрано. Мама постаралась. Какая же она у меня молодец.

Я пошла в ванную, очень хотелось предаться релаксу: поваляться в ароматной пене под тихую спокойную музыку, забыв о своих земных проблемах. Не успела я снять халат, как в дверь позвонили.

Я чертыхнулась, ну кого еще принесло на ночь глядя, снова завязала халат и направилась к двери. Видеофон показывал площадку, перед моей дверью стоял Дмитрий с корзиной белых роз.

Я открыла.

- Привет, - сказал он, - Извини, что без звонка.

Дима переступал с ноги на ногу, не решаясь войти.

- Да чего уж там, - махнула я рукой, - Проходи. Я, правда, в таком виде, уже никого не ждала.

- Нормальный вид, домашний такой. Я видел тебя и похуже, - улыбнулся он, протягивая корзину, - Вот подруга твоя сказала, что ты любишь белые розы.

Я приняла цветы, поблагодарив за шикарный букет.

- Кофе или чего покрепче? – предложила я, проходя на кухню и ставя цветы на самое видное место.

- Давай кофе, - ответил Дима.

Я засуетилась на кухне, доставая джезву, наливая в нее воду и ставя на плиту. В этот момент Дима подошел сзади, обнял меня и поцеловал в шею.

- Как я за тебя перепугался, - шепнул он мне на ухо, - Почему ты не доверилась мне, почему сбежала тогда из санатория? Не отвечала на звонки?

Я отстранилась от него:

- Я перестала тебе доверять.

Дмитрий снова сел за стол.

- В одночасье? Ни с того, ни с сего?

- Почему же. У меня были доказательства твоего предательства.

- Предательства? – удивился он, - Расскажешь?

- Пожалуйста. Андрей мне показал, как ты вполне дружелюбно общался в баре с Ефимовым.

- Андрей? – переспросил Дима.

- Ну да, он был в моем номере, когда ты там набирался коньяком.

- Лоханулся, - тихо сказал Дмитрий.

- Что? – не поняла я.

- Андрюху упустил из виду – вот и лопухнулся.

- А поподробней?

- Можно и поподробней. Когда ты пошла спать, там, в Доме отдыха, приехал Ефимов со своей свитой, мне деваться было некуда, потому что я не ожидал его увидеть. Эдуард заметил меня, подошел, предложил выпить. Я решил, что пока я буду наблюдать за ним и его бандюками, ты будешь в безопасности. Ну а потом бы я придумал, как тебя предупредить, чтобы ты спряталась где-нибудь. А ты и так сбежала, правда не только от него, но и от меня, - объяснил он.

- Как тебя мог узнать Ефим? Разве вы были знакомы? – не унималась я.

- Конечно, - подтвердил Дима, - Не забывай, что Андрюха когда-то был моим лучшим другом, и был женат на его сестре. Так что, наше знакомство никогда не было секретом. Странно, что ты не пришла к такому простому выводу.

Действительно странно, что такое объяснение не пришло мне в голову, хотя, как я могла об этом догадаться, если только три дня назад узнала, что Андрей был женат на сестре бандита.

- Потом, Ефиму позвонили и, видимо, сообщили, что ты сбежала, так как тот быстренько со мной попрощался и начал давать указания прочесать лес, - закончил Дима.

Я молча пила кофе, не зная как реагировать на его рассказ. С одной стороны, собственными глазами видела, как Дмитрий общался с моим злейшим врагом, а с другой, в свете последних событий - все объяснимо, и вроде никакой он не предатель. А, наоборот, милый и заботливый, очень-очень хороший.

- И знаешь что? После того, как ты пропала из моей жизни, я понял, что мне плохо без тебя. Кажется, я тебя люблю, - вдруг тихо сказал он и достал из кармана бархатную коробочку.

Я от неожиданности чуть не подавилась кофе, взяла коробочку, открыла ее и обнаружила свое старинное колечко, которое спрятала еще давно в Димкиной библиотеке.

- Вот. Нашел случайно. Знаю, как оно тебе дорого, - сказал он.

Димка выглядел таким смущенным, что было на него совсем не похоже. Я встала, подошла к нему и поцеловала в губы:

- Кажется, я тоже тебя люблю.

Неудивительно, что этой ночью Дмитрий остался у меня.


Уже наступила осень, но погода до сих пор баловала нас своим теплом. Мое здоровье окончательно пришло в норму. Я работала с утра до ночи, было несколько очень выгодных предложений, мы снова организовывали крупную выставку и даже аукцион. Для нас это было в новинку, поэтому пришлось изучить кучу разнообразной литературы по этой теме.

Дмитрий ушел от Маслова и устроился работать в Галерею, в связи с чем, мы с ним были буквально неразлучны: и на работе, и дома.

Через три дня Димкиного пребывания в моей квартире все лишние камеры были сняты, оставили только одну в прихожей, так, на всякий случай. Охрану тоже отозвали. Чувствовала я, что все это неспроста. Наверняка, Новиков, сто раз перепроверил биографию моего ухажера и убедился, что ему можно меня доверить.

Вопрос о сокровищах мы больше не поднимали, но я считала дни, когда закончится аукцион, чтобы вернуться в Болоньку, и уже на месте разобраться с оставшимися тайнами.

С Димкиной подготовкой и нашими общими связями выставка и аукцион прошли на высшем уровне. Мы заработали очень неплохие деньги, и дружно всем коллективом ушли в недельный отпуск. Юлька и Вовка, невероятно сблизившиеся в последнее время, отбыли в Испанию. Я же, наконец, смогла спокойно вздохнуть, и побыть со своим любимым наедине.

- Чем будем заниматься? – поинтересовался Димка утром первого дня отпуска, принеся мне завтрак в постель.

- Кладом, - коротко ответила я, очищая яйцо всмятку.

Дмитрий присвистнул.

- А я думал, ты уже забыла о нем.

- Как бы не так, - усмехнулась я, - Во-первых, я тут времени даром не теряла, пока под охраной находилась, и выяснила кое-какую информацию о моей семье по линии Обалонских. Во-вторых, я все-таки нашла место, указанное на кольце.

- Стоп, - прервал меня Дима, - Что еще за Обалонские?

- Это девичья фамилия княгини Елизаветы Романовны Макеевой, - пояснила я.

- Это той, что похоронена в Николаевке?

- Ну да, говорю ж тебе, за последнее время я много чего разузнала, - и я рассказала Димке все: про Обалонских, про Балоньку, про ведунью, про Часовню, - А еще, я, кажется, разгадала один из кодов, записанный вокруг бриллианта на кольце, - похвалилась я.

- Ух, ты! - только и смог вымолвить Димка, а я потащила его к компьютеру и открыла фотографии часовни, предварительно положив перед ним бумажку с кодами: 2К5А7Г1Е, 2Н4Н8Н10Н, 975862.

- Смотри! - с торжественным видом показала я в экран.

- Древние развалины, правда, очень похожи на то, что мы видели в склепе, - замялся Дима.

- Лучше смотри, - сказала я, - приближая картинку часовни на экране, - Неужели ничего не замечаешь?

- Извини, наверное, у меня не такой зоркий глаз.

- Эх ты, а еще историк! – подколола я.

Я села на его место и приблизила картинку до такой степени, что во весь монитор был виден только один из кирпичей в крайнем столбце слева.

- Ничего себе! – прошептал Димка.

- Вот-вот, и я обалдела, когда сообразила, что это может значить.

На экране, на увеличенном кирпиче различалась буква «Г», украшенная незатейливым узором.

Я сдвинула фотографию мышкой вниз, кирпичи были облуплены, и никаких букв не читалось. Наконец, через несколько кирпичей появилось нечто напоминающее букву «М». Мы просмотрели весь столбец и обнаружили еще шесть букв. Сделав необходимые подсчеты, мы пришли к выводу, что по краю Часовни снизу вверх расположены буквы в алфавитном порядке на русском языке, того времени, то есть со всякими мертвыми буквами, типа «Ять». Цифр не было нигде видно – мы внимательно изучили каждый кирпич.

- Я хотела тогда вернуться и поискать цифры, но старуха уже ушла, а я очень боялась заблудиться в лесу. Пришлось оставить свои проверки, и догонять бабульку, - объяснила я.

- Могу предположить, что цифры должны быть в горизонтальном ряду где-то в районе фундамента, - заметил Дима.

- Да, я тоже так думаю, на фотографии все нижние ряды скрыты травой, я там не особо смотрела. Думаю, это что-то типа морского боя на кирпичной кладке: 2К, 5А, 7Г и 1Е.

- Ну что ж, тебя можно поздравить с первой победой! – поцеловал меня Дима в лоб, - Когда отправляемся в экспедицию в загадочную деревню Балоньку?

- Да хоть сейчас, - вскочила я с места.

- Отлично. Тогда одевайся, и поехали. Все, что нужно до сих пор лежит в багажнике Мерседеса.

- Ты что, так и возишь с собой лопаты и палатку? – удивилась я.

- А еще котелок, консервы, угли, спальные мешки. Я всегда верил, что ты не оставишь свои поиски, - улыбнулся он, продолжая меня целовать.


В Балоньку мы выехали только после обеда. И добрались до того места, где я встретила старуху-ведунью без приключений.

- Дальше надо идти пешком, - сообщила я, и мы вылезли из машины, - Думаю, лопаты пока не понадобятся.

- А ты дорогу-то помнишь? – спросил Димка.

- Сейчас посмотрим. Если через полчаса еще не будем на месте, то, считай, заблудились, - и я направилась в том направлении, в котором меня вела старуха в прошлый раз.

Минут через пятнадцать я сообщила:

- Сейчас будет ручей, переходить надо в брод. Предупреждаю сразу, водя ледяная.

И действительно, скоро мы вышли к ручью. Перейдя его босяком, на противоположном берегу мы растирали в конец замерзшие ноги прихваченным с собой полотенцем.

- Надо было сапоги болотные с собой взять, - сказал Дима.

- Что ж не взял? - не могла я не воспользоваться случаем, чтобы не съязвить.

Димка на меня хмуро посмотрел, я засмеялась и поцеловала его:

- Извини, давно пора привыкнуть, что я такая стервозная.

- Я пытаюсь, - снова стал нежным Дима, - Смотри, это там не твоя ведунья-колдунья, - и он указал в сторону, где лес был более густой.

Действительно метрах в двадцати от нас кто-то промелькнул между деревьями.

- Бабушка! – позвала я, и человек за деревьями остановился.

Через минуту к нам вышла женщина лет шестидесяти с корзиной грибов в руках:

- Это чьи ж вы такие будите? Заблудились что ли, молодежь? – поинтересовалась она.

- Ой, извините, я думала, что вы…, - запнулась я, не желая обзывать незнакомую женщину «ведьмой».

Женщина сначала удивленно посмотрела на нас, а потом засмеялась:

- А-а, поняла. Вы, ребятки, наверное, имели в виду Ефросинью Ивановну.

Я пожала плечами.

- Она мне не представилась, но если эта Ефросинья Ивановна была ведуньей, то однозначно именно ее я с вами и перепутала, - объяснила я.

- Да, была старуха со странностями, травки собирал, настойки лечебные делала, все по лесу рыскала, грибов мешками приносила, где только брала их. Я как не пойду, так больше корзинки набрать не могу, а то и вообще на донышке, вон, как сегодня - показала она на свою корзину.

- А почему была? – спросил Дмитрий.

- Так померла она. Уж больше месяца прошло. Пришла как-то из леса, полный фартук опят притащила, и ко мне, - рассказывала женщина, - Ты, Рая, грибы возьми, говорит, мне без надобности уже, сегодня я сделала то, чего предначертано свыше было. И ушла. А на следующий день уже и не встала.

Я молча сидела на траве, провожая взглядом удаляющуюся фигуру женщины. Вот, значит, как бывает! Выполнила Ефросинья Ивановна свое предназначение и умерла на следующий день после встречи со мной. А если бы я тогда не приехала? Может, еще и жива бы была старушка.

Димка мне не мешал размышлять о превратностях судьбы еще какое-то время. Потом все же он напомнил, что скоро начнет темнеть, а мы еще и до нужного места не дошли. Я согласилась, и мы снова отправились в путь.

Оказывается, дорогу я действительно запомнила хорошо, лишь раз сбилась с пути, но быстро догадалась, что иду не в том направлении, как будто неведомая рука вела меня в нужную сторону.

«Уж не душа ли это старухи Ефросиньи или Кати Персецкой», - подумала я, но промолчала, памятуя, как Димка относится ко всяким бредням о потустороннем мире.

Вид полуразрушенной часовни произвел на Дмитрия то же впечатление, что и на меня в первый раз. Он медленно обошел ее, заглянул внутрь. Я сразу принялась искать кирпичи с буквами, и легко нашла их. Потом мы ползали по земле, приминая уже кое-где пожелтевшую траву, и рассматривая нижние ряды кладки. В результате, я оказалась права, и наши поиски увенчались успехом. В самом-самом нижнем ряду, наполовину вросшем в землю, мы отыскали два кирпича, на которых более или менее были заметны цифры «1» и «3». Остальные цифры видимо облупились, так как больше в этом ряду целых кирпичей не было. Зато два найденных стояли как раз через один кирпич, что подтвердило нашу с Димкой догадку, что нумерация так же идет по порядку, по принципу морского боя или шахматной доски.

Тем временем, начало темнеть, и как бы нам не хотелось остаться и продолжить разгадывание оставшихся кодов, но пришлось вернуться к машине и разбить на скорую руку лагерь: поставить палатку и разжечь костер.

На обратном пути у ручья мы обнаружили родник, поэтому, набрав пустых бутылок в багажнике Мерседеса (откуда они только взялись у чистюли Дмитрия), мы еще раз прогулялись к ручью. Димка хотел сходить один, жалея мои ноги, но я его не послушала, не хотелось оставаться одной в полумраке, на опушке леса, особенно после того, как мы узнали о смерти старой ведуньи.

После длительной пешей прогулки, суп из лапши быстрого приготовления был особенно вкусен, а я еще смеялась дома над Димкой, когда он упаковывал пачки Доширака, все рассказывала ему о вреде фастфуда, и утверждала, что я такое не ем. На свежем воздухе еще и не такое покажется вкуснятиной. Наконец, мы улеглись в палатке и быстро уснули, уставшие, но довольные.

На следующий день я встала пораньше, хотя просыпаться совсем не хотелось. Сон на свежем воздухе всегда самый крепкий. Но впереди нас ждали новые открытия и тайны, поэтому я без сожаления продрала глаза и пошла умываться родниковой водой, оставшейся со вчерашнего дня. Димка уже колдовал у костра. Вкусно пахло кофе. Мы позавтракали и уже через час были у часовни.

- Для начала проверим, что нам может дать первый код, - предложил Дмитрий и достал из пакета мел и листок бумаги со средневековым алфавитом.

Тщательно сверяясь со шпаргалкой, он аккуратно вывел все буквы. После чего перешел к нижнему ряду кладки, записав цифры до десяти.

Я взяла второй кусочек мела, и поставила крестики на кирпичах, соответствующих координатам кода: А5, Г7, Е1, К2.

Что надо делать дальше, пока было непонятно.

- Теперь что? – спросила я.

- Будем думать, - ответил Дима, и присел на траву.

Думал он недолго, минут пять, потом резко поднялся, и направился к стене, что-то бормоча под нос. Он осмотрел и потрогал каждый отмеченный мной кирпич, после чего попытался надавить на них. Ничего не происходило. Он вернулся на свое место и снова сел рядом со мной.

- По идее, если брать в расчет всякие приключенческие рассказы про клады, то эти кирпичи должны открывать какое-то запирающееся устройство. Только либо механизм безнадежно заклинило, что вполне возможно из-за давности лет, либо я что-то не так делаю, - сказал Димка.

Теперь пришла моя очередь осмотреть кирпичи. По-моему, они ничем не отличались от остальных. Я взяла свой замечательный нож-бабочку и начала очищать нужные мне кирпичи от грязи и цементного раствора. Из-за старости цемент легко крошился, поэтому никаких затруднений не возникло. После расчистки, я попыталась пошевелить кирпичи, но это не возымело успеха. Тогда я стала нажимать на них по порядку то, начиная с буквы «А», то с цифры «1». Ничего. Дима присоединился ко мне, предположив, что, возможно, кирпичи надо вдавливать парами. Но и это не помогло. Мы расстроенные сидели на пеньке, на том самом, где в первый раз ведунья Ефросинья перебирала грибы, и тупо смотрели на стену часовни.

- Может, это не первый код, который нужно расшифровать, - предположила я.

- Кто ж его знает, я про клады только книжки читал, - пожал плечами Димка.

- Да, я тоже, - вздохнула я.

- Ты, Кать, только не расстраивайся, - успокаивал он меня, - Найдем мы способ, откроем механизм, а если нет, то взорвем всю эту колокольню, к едрене фене.

В этот момент, как будто кто-то услышал наш разговор, и внезапно сверкнула молния, ударил гром, и пошел сильный дождь.

- Видишь, нельзя ее того, к едрене фене, - крикнула я, и мы бросились внутрь часовни.

С собой у нас был довольно мощный фонарь, и Димка включил его, осветив все вокруг. Он водил фонарем по стенам, они тоже были из кирпича, раскрошившегося от времени. Да, над временем ничто не властно. Наверняка, когда-то тут было красиво, сейчас же от внутреннего убранства ничего не осталось.

Внезапно луч света выхватил во внутренней кладке на той же стене, на которой была наша «Шахматная доска» какую-то палку. Я, ничего не объясняя, выхватила у Димки из рук фонарь, подошла к стене и осветила свою находку. Это была не деревяшка, а нечто похожее на старинный канделябр, в хорошем состоянии, видимо, сделанный из какого-то прочного сплава. Дмитрий присоединился ко мне:

- Похоже, это единственное, что тут осталось внутри. Странно, что еще держится, - потрогал он эту штуковину, и попытался оторвать ее.

Штуковина упорно сопротивлялась, но все же немного выступила из стены.

- Что ты делаешь! - налетела я на Димку, - Почему мужикам обязательно надо что-то сломать? - злилась я.

Дима поднял руки, сказал: «Сдаюсь», и сделал шаг назад. Я же, наоборот, попыталась вставить канделябр на место. Он легко влез обратно в кирпич. Я надавила посильнее, чтобы укрепить его как следует, но вместе с моей находкой внутрь стены вдавился и сам кирпич. Моя рука от неожиданности слетела с канделябра, а он при этом моем неловком движении без труда сдвинулся по часовой стрелке до положения «вниз головой». Где-то что-то громко заскрипело, раздался щелчок, и снова наступила тишина.

- Что это было? – испуганно спросила я.

- Поздравляю, ты нашла рычаг, - улыбнулся Дмитрий и обнял меня.

- От чего? – не переставала я удивляться.

- Откуда же мне знать, - ответил он и замолчал.

Я тоже молчала, размышляя, что этот рычаг может нам дать. Нигде никаких упоминаний о чем-то подобном не было. Понятно было только то, что он связан с каким-то неведомым мне механизмом, и он сейчас сработал. «А вдруг, это бомба замедленного действия, еще минута и так рванет!» - подумала я и покосилась на своего приятеля, соображая, сказать ему или нет о моем предположении. Он был задумчив, разглядывал канделябр со всех сторон, и я решила не мешать его мыслительному процессу.

Тем временем, дождь закончился, и мы смогли выйти на свежий воздух. Наконец, Димка заговорил:

- Я вот что думаю, устройство с этим рычагом находится на той же стене, что и наши загадочные кирпичи. Возможно, это как-то связано между собой. А что если… - начал он, и, не договорив, направился к кладке.

- Если что? – пошла я за ним.

Дима не ответил, он попробовал нажать на кирпич «Г7», который был под рукой, но он не сдвинулся с места.

- Кажется, я поняла, что ты хочешь сказать, - я также решительно подошла к стене, - Тот рычаг внутри, это как бы предохранитель для этих кирпичей. А теперь, сняв с предохранителя весь механизм, мы сможем его запустить с этой стороны.

- Ну да, именно так я и подумал, - согласился Дима, - Только они не вдавливаются, - продолжал мучить он кирпич «Г7».

- Это потому, что ты не с того кирпича начал, - объяснила я, и достала бумажку с кодом, - Думаю, здесь надо соблюдать строгую очередность.

Я давила на кирпичи в том порядке, который был у меня записан, и они, недолго сопротивляясь, входили в стену. Нажав на последний кирпич, внутри часовни раздался громкий треск, как будто что-то ломалось, рвалось, осыпалось. Сейчас как развалиться вся эта конструкция, и прости, прощай мой драгоценный клад!

Однако часовня устояла. Вместе с Димкой мы подбежали ко входу, было очень интересно, откуда взялось столько шума, но из него валила пыль и зайти внутрь пока не было возможности.

Мы подождали, пыль улеглась, и Дима, оставив меня у входа, заглянул внутрь:

- Вроде все цело, - сообщил он, - По крайней мере, опасности я не вижу. Стены на своих местах.

Я, с бешено колотящимся сердцем, вошла в Часовню.

- А что же это тогда так бумкнуло? – спросила я, - И пылищи столько.

Пыль, действительно, еще висела в воздухе, и через нее было плохо видно, Дима светил фонарем, но и это только мешало. Я ходила вдоль стен, аккуратно, смотря под ноги, пока в самом дальнем углу не обнаружила яму.

- По-моему ее здесь раньше не было, - сказала я.

- Не было, - подтвердил Дима.

- Значит то устройство в стене, которое мы привели в действие, открыло эту дыру.

Димка лег на пол и посветил внутрь ямы.

- Это не дыра, это что-то типа подвала, - объявил он, - тут ступеньки.

- Ой, как здорово! – взвизгнула я, - Пойдем скорей посмотрим, куда они ведут, - и занесла ногу над первой ступенькой.

- С ума сошла! – прикрикнул на меня Димка, и я невольно поставила ногу на место, - Хочешь себе шею свернуть? Тогда, пожалуйста, путь свободен.

- Почему?

- Во-первых, ступенькам этим сколько? Лет триста? Небось, сгнили все уже давно. Во-вторых, дай я сначала проверю, вдруг там ловушки какие-нибудь.

- Какие там могут быть ловушки? – удивилась я.

- Всякие разные. Индиану Джонса смотрела?

- Так это ж кино, а мы с тобой настоящий клад ищем! – усмехнулась я.

- Ты забыла, что у тебя на кольце еще два кода есть, - пытался мне втолковать Дмитрий, - Не думаю, что они просто так, для красоты выгравированы. Мы же с тобой пока их не расшифровали. Поэтому, каждый последующий шаг в наших поисках – это риск.

Я взвесила его слова, и поняла, что, возможно Димка и прав. Нельзя нестись очертя голову напролом в неизвестность. Что ж, пусть тогда пойдет и проверит, не опасно ли там. Но Дима меня снова расстроил, продолжая свои рассуждения:

- Опять же пыль пока не улеглась полностью, мы тут с тобой задохнемся, если туда спустимся. Предлагаю вернуться сюда через пару часов. А пока я не прочь бы и перекусить, - заулыбался Димка, похлопывая себя по животу, - термос с чаем и все для бутербродов у меня с собой, дорогая.

Мне есть совсем не хотелось, но ничего не оставалось, как пойти и приготовить перекус для любимого мужчины.

Время тянулось медленно, я успела раз пять сбегать к открывшейся дыре, но пыли было еще предостаточно.

Дима тем временем изучал оставшиеся коды: 2Н4Н8Н10Н, 975862. Я заглянула ему через плечо:

- Слушай, следующий тоже из букв и цифр, - заметила я.

- Вижу, только куда его привязать? Совсем нет никаких мыслей.

- А что, если он тоже из нашего «Морского боя», - предположила я и пошла к стене Часовни.

Получалось, что все нужные кирпичи были в одном ряду, соответствующему букве «Н». Я также обчистила их ножом от раствора и попробовала понажимать в разном порядке. Кирпичи крепко сидели в стене, ни один из них даже не пошевелился. Но я упорно продолжала свое дело.

- Эй, по-моему это бесполезно, - крикнул мне Димка.

- По-моему, тоже, - сдалась я и посмотрела на часы, - Ого, да я тут целый час проковырялась, ну хоть время быстро пролетело, а то бы с ума сошла от ожидания.

Дмитрий встал со своего места, взял фонарь, повесил через плечо сумку с инструментами, и со словами: «Думаю, уже можно» направился ко входу в Часовню. Я побежала за ним.

Воздух внутри был уже почище, большая часть пыли осела на стенах и на полу. Мы пытались ступать как можно аккуратнее, чтобы не поднять новые ее клубы.

- Так, я лезу туда один, - сказал Дима, доставая веревку и обвязывая себя вокруг пояса. Другой конец он привязал к оконной решетке на противоположной стене, которая, честно говоря, вызывала опасения на счет своей прочности.

- Если что, тяни, - скомандовал он.

Я кивнула, а сама прикидывала, как я, хрупкая девушка, смогу вытянуть сто килограмм живого веса. Однако, вслух я ничего такого не сказала, надеясь, что этого «если что» не случиться.

Димка поудобней пристроил свою сумку, включил фонарь, перекрестился и спустился на первую - самую высокую ступеньку, сразу скрывшись в дыре по пояс. Все было нормально, ничего не произошло. Он потоптался на ступеньке, пару раз подпрыгнул, держась за пол часовни.

- Ну что? – не удержалась я.

- Похоже, лестница неплохо сохранилась, - ответил он, - Даже не скрипит нигде.

- Я же тебе говорила, что нет там никаких ловушек! Давай спускайся скорей дальше! Я за тобой полезу, - сказала я, а Димка исчез из виду, ступив на следующую ступеньку.

«Ничего себе там ступеньки!» - только я успела так подумать, как что-то щелкнуло, заскрипело, затрещало, и люк в полу пополз на место. Через секунду от ямы не осталось и следа. От Димки, кстати, тоже, только болталась перерезанная веревка, укрепленная к железной раскладке окна.

Меня охватил ужас и паника. Я стояла перед тем местом, где только что был Димка, как вкопанная. Вот так и пропадают люди! Как он там, живой или… Об этом было страшно подумать. Пыль снова летала в воздухе, я начала чихать, что и вывело меня из столбняка. Я бросилась на улицу, закрывая рот и нос. Что же делать? Надо выручать моего возлюбленного. Если он еще жив, то позднее задохнется там в подземелье. Звать на помощь не было времени. Я схватила полотенце и замотала им лицо, оставив только глаза. В таком виде, я вернулась к тому месту, где был люк.

- Дима, Димочка, - звала я, но никакого ответа не последовало.

Я пыталась вручную оттащить плиту, вставшую на место и слившуюся с полом, но куда там!

Я огляделась по сторонам, света было недостаточно, чтобы что-то рассмотреть. Он исходил только из того места, где раньше была дверь в часовню и из единственного узкого окошка, на решетке которого болталась сейчас веревка. Я пыталась отодвинуть эмоции и рассуждать здраво. Чтобы знать, что предпринять для спасения Димы, надо было выяснить, что же произошло. Димка спустился на вторую ступеньку, и в тот самый момент снова сработал механизм, но уже на запирание люка. Надеюсь, что это устройство не одноразового назначения, и подвал можно открыть тем же способом, что и раньше.

Размышляя в этом ключе, я пошла в сторону, где недавно мы обнаружили рычаг. Канделябр висел на месте, в своем обычном положении. Я точно знала, что ни я, ни Димка не ставили его на место, иначе и не открылась бы эта дыра в полу. Значит, механизм действует так: как только ты допускаешь какую-то ошибку, все закрывается и встает на свои первоначальные места. Будем надеяться, что я права.

С этими мыслями, я надавила на канделябр. Кирпич, к которому он крепился «въехал» в стену, я повернула рычаг направо до упора. Раздался громкий щелчок. Так, предохранитель снят. Я вышла из Часовни, и побежала к стене с отмеченными кирпичами. Вдавив нужные, я прислушалась, молясь, чтобы устройство сработало. Через пару секунд я услышала то, что ожидала, скрежет и треск. Я вернулась в часовню. Слава Богу! Из открытого люка показался Димка, живой и невредимый. Он уже выбрался из подвала, и я бросилась ему на шею, плача от счастья.


Мы сидели у костра в нашем лагере, обнявшись, и пили успокоительное. В нашем случае, это было виски, прихваченное из города.

- Ты не представляешь, как я за тебя переживала, пока ты был там внизу - говорила я.

Он покрепче обнял меня и поцеловал в макушку.

- Совру, если скажу, что мне было не страшно. На минуту, даже показалось, что я оттуда никогда не выберусь. Но ты, молодец, не растерялась!

- Я думала, что если тебя не прибило сразу, то ты в ближайшее время там обязательно задохнешься. Ничего не оставалось, как начать спасательную операцию. Теперь мы в расчете: ты спас меня, а я тебя! – я засмеялась, чувствуя, как виски начинает затуманивать мой разум, - И вроде теперь кажется, что все не так уж и страшно было. Просто заново открыла люк и все.

- Это за тебя спиртное так думает, - сказал Дима, - На самом деле, когда попадаешь в ситуацию, в которой еще ни разу не был, даже самое простое решение дается нелегко.

- Наверное, ты прав, - зевнула я, и пошла в палатку - Завтра снова пораньше пойдем. Кажется, у меня появились кое-какие соображения по поводу этого кода с «Энками».

Димка, затушил костер, и тоже забрался в палатку:

- Какие соображения? – спросил он, но я уже не ответила, а тихонько сопела, наслаждаясь прекрасными снами.

Следующее утро выдалось холодным и дождливым. Я куталась в спальник, выходить из палатки ну совершенно не хотелось. Димки рядом не оказалось, но зато с улицы чувствовался наивкуснейший запах ухи. Интересно, где Дима успел рыбкой разжиться. Я выглянула из палатки, Дима помешивал уху в котелке, рядом лежала удочка. Ух ты, мой любимый мало того, что первоклассный кулинар, он еще и замечательный рыболов! Какой же он хороший! Цены ему нет! Дима заметил меня и пригласил «к столу». Суп был самый вкусный из всех супов, что я когда-либо пробовала! Хотя, возможно, я просто была очень голодная, ведь вчера, кроме тех бутербродов, которыми мы перекусили у стен часовни, маковой росинки у меня во рту не было, не считая, конечно, вечернего виски.

- Так что ты вчера хотела сказать насчет второго кода, там, где буква «Н» везде, - спросил Дима.

Я наморщила лоб. Действительно, какая-то дельная мысль на счет этого вчера приходила мне в голову, только вот какая, я никак не могла припомнить.

- Может, на месте вспомню, - пожала я плечами.

На месте я тоже ничего не вспомнила. Мы вошли в часовню и направились к оставленному нами вчера люку. За ночь вся пыль осела, Дима посветил внутрь подвала:

- Со вчерашнего дня, вроде ничего не изменилось.

- Ну и хорошо, - выдохнула я, - Теперь давай на трезвую голову вспомним, что ты там такого сделал, что люк закрылся.

- Да ничего не сделал. Наступил на следующую ступеньку, и все закрылось, да так быстро, что я даже не успел сообразить, что надо выпрыгнуть наружу.

- Значит, вторая ступенька приводит механизм в первоначальное состояние, закрывает люк, ставит на место кирпичи в стене и устанавливает предохранитель, - рассуждала я.

- Да, скорей всего ты права, - подтвердил Дмитрий, нахмурился и вдруг вспомнил, - Когда я на вторую ступеньку наступил, она вроде как прогнулась немного.

- Вот! Что и следовало доказать! – подняла я вверх указательный палец, - Где там наши шифровки? Кажется, я вспомнила, что вчера имела в виду.

Димка покопался в кармане и достал уже довольно потрепанный листок с кодами.

- Думаю, второй код относится к лестнице, - предположила я, - Сколько там ступенек?

- Десять, по крайней мере, со второй ступени было видно в свете фонаря именно столько.

- Ну вот, и в шифре у нас самая большая цифра – десять. Я вот как считаю, цифры в коде 2, 4, 8 и 10 – это номера опасных ступенек в лестнице, которые так же, как и вторая ступень, запускают запирающий механизм. Не зря же после каждой из них стоит буква «Н», которая может означать такие слова предостережения, как «нет», «нельзя», «не наступать», «не лезть» и тому подобное.

- Резонно, - согласился со мной Дмитрий, - Смотрю на тебя и думаю, ты у меня прирожденный дешифровщик. Тебе в разведку надо.

Я улыбнулась.

- Как бы нам теперь проверить мою теорию, чтобы это не было опасно для жизни?

- Как, как? Полезу снова, только, как ты выразилась, на опасные ступеньки наступать не буду.

Мне жутко не хотелось снова отпускать Диму одного в подвал, я начала переубеждать его, но он, проявил мужской характер, и твердо решил спуститься в подземелье. Я стояла, согнувшись над дырой, и молила Бога, чтобы все прошло хорошо. Димка светил фонарем вниз и считал ступеньки вслух. И так, проскочив указанные цифры 2, 4, 8 и 10, он, наконец, оказался внизу. «Получилось!» - захлопала я в ладоши и крикнула ему:

- Что там внизу?

Димка ответил не сразу, видимо пошел прогуляться по подземелью.

- Так что там? – повторила я вопрос, не в силах больше находиться в неизвестности. Мне уже не терпелось самой спуститься вниз, но здравый смысл подсказывал, что будет лучше, если кто-то из нас будет дежурить снаружи подвала. А вдруг снова все закроется, и тогда будем мы сидеть вдвоем с Димочкой в пыльном подземелье до скончания веков, и никто никогда в жизни не догадается, где мы, и как нас спасти. Даже мой хваленый коммуникатор не поможет.

- Тут нереальные сокровища,- крикнул мне из подземных глубин Дима, и через пять минут уже вылезал наружу, без труда преодолев лестницу.

- Рассказывай, - попросила я, как только он появился на поверхности.

- От лестницы идет узенький коридор длинною несколько метров, который заканчивается двумя дверьми, расположенными друг напротив друга. Одна дверь открыта…

- И что там, - торопила я Диму.

- И там для нас с тобой кое-что к праздничному столу, - загадочно произнес Дмитрий.

Я удивилась, а он достал из своей волшебной сумки бутылку вина, всю запыленную и покрытую паутиной. Я присвистнула:

- Ого! Это сколько же ей лет?

- Не правильный задаешь вопрос, - возразил Дмитрий, - Это сколько же она стоит, надо было спросить.

- И сколько?

- Да, целое состояние! И там внизу этого добра целая комната! – восклицал он, - Катерина, ты даже не представляешь, насколько ты богата теперь! Есть коллекционеры, которые выкупают подобные экземпляры за бешеные деньги. Один мой приятель в Москве, однажды заплатил примерно пятнадцать тысяч евро за подобную бутылочку, только лет на сто помоложе.

- И что, он ее выпил?

- Нет, это жемчужина его коллекции, его гордость. Он ее даже застраховал и в завещании обозначил. Так и стоит на самом видном месте в вековой пыли.

Димка довольно засмеялся. А я, почему-то, расстроилась. Хотя, как я знала, действительно вино, которому прорва лет, стоит недешево, и его можно сравнить с кладом, но искала-то я настоящие сокровища: золото, бриллианты и прочие драгоценности, привезенные с таинственного тихоокеанского острова моим предком.

- А вторая дверь? – вдруг вспомнила я.

- Вторая закрыта, - ответил Димка, продолжая вертеть в руках принесенную бутылку вина, - Причем дверь стальная, замка как будто не видно, по крайней мере, я его не нашел.

Луч надежды снова вспыхнул во мне. Это, наверное, что-то типа банковского сейфа, только не в деньгохранилище, а в старинном подземелье. Ну, скажите, что еще можно держать за закрытой железной дверью в недрах земли? Естественно, там мои настоящие сокровища, я в этом ни сколечко не сомневалась. Я схватила фонарь, и без всякого предупреждения полезла вниз.

- Ты куда? – услышала я голос Димки в тот момент, когда я, удачно перескочив вторую ступеньку, на третьей оступилась и слетела на опасную четвертую.

Сразу затрещало, и потолок надо мной стал быстро сдвигаться, пока полностью не закрылся. Я, чертыхаясь, встала на ноги. Надо же, как не повезло, и без воздуха осталась, и весь зад себе отбила. В том, что Дима меня вытащит отсюда, я не сомневалась, поэтому особо не беспокоилась. Встав на ноги, я спустилась вниз, уже не обращая внимания на номера ступенек.

Хорошо, что Димкин фонарь не разбился во время моего падения, и все также ярко освещал мне путь. Путь, правда, оказался очень коротким. Уже через семь-восемь шагов я уперлась в стену. Слева от меня была открыта деревянная дверь, я заглянула в нее. Это и была винная комната. Я оценила ее размеры и количество драгоценного пойла: да, я действительно неплохо обогащусь, продав эти бутылки коллекционерам. Но меня больше интересовала дверь напротив.

Я осветила кое-где пожелтевшую сталь, действительно, ни замка, ни замочной скважины, ни даже ручки от двери. Я примостила фонарь так, чтобы он светил на дверь, достала свой нож, и попыталась его воткнуть в проем или подцепить железо. Через некоторое время я поняла, что это бесполезно. Несмотря на возраст конструкции, она ничуть не пострадала от времени. Я села на пол между дверьми. «Напиться что ли», - промелькнула мысль, но я отогнала ее, вспоминая, что каждая такая бутылочка стоит ого-го сколько евро. А просто так дорогое вино я пить не привыкла.

Я находилась в закрытом подвале уже добрых полчаса, Димка что-то не торопился с моим спасением, и внезапно меня охватил ужас: что если он бросил меня здесь. Подождет, пока я загнусь в подземелье, а потом присвоит себе все, что мы тут нашли. Дома скажет, что я сбежала или утонула, или меня сожрали волки, а сам уедет куда-нибудь в Майами и будет греть брюхо, попивая мое старинное вино.

«Как ты можешь так думать о своем возлюбленном?» - успокаивала я сама себя, а потом вспоминались все мои бывшие любовники, которые поначалу были ничуть не хуже Дмитрия, а в конце почему-то все до одного превращались в негодяев и мерзавцев, и становилось очень тяжко на душе.

Что ж, если я останусь здесь навсегда, то сама буду в этом виновата. Дура доверчивая! Ведь знала, что мужчинам доверять нельзя, а все туда же.

Так я и сидела на полу, оплакивая свою судьбу, а батарейки фонаря теряли свою силу, и теперь он едва освещал кружочек пола рядом со мной. Наконец, фонарь погас, и вокруг воцарилась кромешная тьма. Сразу почему-то стало тяжелей дышать, казалось, что как будто из подвала начали выкачивать кислород. Ну и мысли, конечно, одна мрачнее другой, просто одолевали. Чтобы отвлечься, я встала с пола, нашарила фонарь, безрезультатно пощелкала выключателем, и решила, что, по крайней мере, надо подняться по лестнице до верхней ступеньки, там и кислорода побольше, и, если меня все-таки освободят, то не придется уже лезть вверх. Тем более ступеньки были очень высокие, и не факт, что я бы снова не оступилась или не наступила на опасное место.

Я пробиралась по коридору маленькими шажками, расставив руки и ощупывая стены. Внезапно на правой стене я задела рукой какой-то камень, он вошел в стену, и позади меня что-то коротко и тихо щелкнуло.

От этого звука кровь в жилах заледенела, я бросилась к лестнице и начала карабкаться по ней, сбивая руки и ноги. Пришлось примоститься на верхней ступеньке, и, свернувшись в три погибели (так как стоять в полный рост мешал люк), ждать дальнейшей своей участи. Ох уж эти механизмы, запоры, рычаги! Так и инфаркт получить можно! С другой стороны, было все-таки очень интересно, что же это такое там внизу щелкнуло, когда я случайно надавила на камень. Посмотреть бы. Но без света это было нереально. Поэтому я решила, что если выберусь наверх, то обязательно потом спущусь сюда снова с фонарем и запасными батарейками.

Тем временем, над головой затрещало, на меня посыпался множественный мусор, в виде мелких камешков, щепок и паутины, люк сдвинулся с места, и я, наконец, смогла увидеть белый свет.

Димка стоял рядом с подвалом и озабоченно смотрел вниз. Я мгновенно выпрыгнула наружу и кинулась к нему в объятья. Нет, все-таки он не такой, как все! Не оставил меня в беде, не бросил! Я крепко поцеловала его. Он обнимал меня одной рукой, другой стряхивал с меня пыль. Мы вышли из часовни, и я не могла надышаться свежим лесным воздухом.

- Ты, что так долго не открывал, - спросила я Диму.

- Так получилось, - уклонился от ответа он.

- Что это значит «так получилось»?

- Не хотел, чтобы наш тайник спалили, - объяснил он.

- Кто?

- Деревенские.

- Давай-ка поподробней, - попросила я.

- Как только люк за тобой закрылся, на шум сразу прибежали мужик и старушка. Увидели меня, удивились. Вопросами засыпали. Что это я тут делаю? Откуда столько шума? Уж не взорвать ли собираюсь памятник старины? Пока им доказывал, что я не диверсант, а историк, времени прилично прошло. Я их на улицу выставляю, а они ни в какую. Мужик все спрашивает, баба чего-то рассказывает. Дошло до того, что я маньяк, убивший свою девушку, то есть тебя, и спрятавший труп в часовне. В деревне-то уже оказывается давно известно, что мы с тобой лагерь туристический устроили, это та тетка Раиса постаралась, что про ведьму рассказывала. А тут я, один, и барышни моей нигде нет. Как-то так вышло, что только я деревенским на глаза все время попадался. В общем, пока я от них отделывался, уже думал, ты того - на тот свет отправилась. Надо будет вечером в деревенский магазин сходить, все равно у нас колбаса кончилась. А эти пусть увидят, что ты жива - здорова, - закончил он.

- Может и не придется в деревню идти, - задумчиво произнесла я, и рассказала о том, что произошло со мной в подвале.

- Проверить, конечно, нужно, - Димка схватил фонарь и начал в нем менять аккумуляторы, - Интересно, что ты там еще открыла. Но сначала отдохни, посиди на свежем воздухе, я сам схожу, посмотрю.

Я кивнула. Он налил мне из термоса кофе, поднялся и скрылся в часовне. Минут через двадцать он снова был рядом со мной.

- Ничего. Абсолютно все так же, ничего не изменилось с тех пор, как я там был. Тебе точно не показалось, что ты там что-то нажала?

- Ты сомневаешься в моем разуме? – возмущенно спросила я.

- Ну, с тобой всякое бывало, - замялся Дмитрий.

Я молча встала, взяла из его рук фонарь и направилась обратно в подземелье, на этот раз тщательно освещая ступеньки, аккуратно перелезая опасные, и ступая только на нужные. Действительно, никаких изменений внутри подвала не было, стальная дверь так и оставалась закрытой. Ну не могло же мне все это показаться.

- Ну что? – услышала я Димкин голос.

- Как будто ничего, - ответила я, - Сейчас попробую на камни понажимать.

С этими словами я начала беспорядочно тыкать рукой в камни на правой стороне коридора.

- Попробуй воспроизвести свои действия. Пройди так, как это было в темноте, - предложил Дима.

Я воспользовалась его советом, и пошла по коридору от глухой стены в сторону лестницы, при этом семеня ногами и опираясь руками о стену.

Было тихо, никаких посторонних звуков не слышалось, а камни в стене сидели, как вкопанные. Я разозлилась, вот и ищи клад, вроде все данные имеются, приходи и забирай сокровища, а на месте оказывается, что еще надо десять раз голову сломать, чтобы разобраться во всяких рычагах, типа канделябра и этого таинственного камня.

Но я не сдавалась, раз за разом проходя по коридору от стены до лестницы, постоянно меняя то ширину шагов, то амплитуду размаха руки. Это продолжалось довольно долго, пока я не решила, что следующий раз будет последним. Я выключила фонарь, закрыла глаза и в максимально приближенной обстановке, то есть в полнейшей темноте, пошла по направлению к лестнице на ощупь. И, о чудо! Рука дотронулась до камня, который от легкого прикосновения без труда вошел в стену. Позади меня раздался знакомый тихий щелчок.

Я замерла на месте, все еще держа руку на камне. Включив фонарь другой рукой, я осветила камень. Он был на уровне пояса и не отличался от остальных в кладке. Я могла поклясться, что уже не раз нажимала на него в ходе моего эксперимента. Почему же он сработал именно сейчас, было непонятно. Мелом, прихваченным с собой, я отметила камень и посветила под ноги. Надо сказать, что остановилась я в не очень удобной позе, как бы на середине шага. Правая нога стояла уже ровно на отдельной плитке, а вот левая еще упиралась носком в другую плитку несколько позади. Я отметила мелом и обе эти плитки, развернулась и пошла искать, что же это такое щелкало при нажатии камня.

Сделав всего пару больших шагов назад, я снова оказалась перед стальной дверью. Дверь все также была закрыта. Я расстроилась. Столько трудов, и все впустую. Внезапно прямо рядом со мной я снова услышала тот же щелчок, и краем глаза увидела какое-то движение на стене рядом с запертой дверью почти у самого пола. Я тут же нагнулась, но увидела только наполовину развернутый камень, который через секунду встал на место.

«Ага, значит, первый камень разворачивает второй, причем всего на минуту или две», - догадалась я, и пошла снова нажимать на отмеченные плиты и камень.

На этот раз устройство сработало безотказно, я тут же бросилась к развернувшемуся камню. То, что я увидела, очень поразило меня. Я просто не могла поверить, что все эти конструкции были сделаны еще триста лет назад. На перевернутом камне были шесть колечек с цифрами от нуля до девяти каждая, очень похожие на те, которые ставят в автоматических камерах хранения, или на дорогих кейсах. Короче, это был кодовый замок. И, несомненно, кодом для его открытия служили цифры вокруг третьего бриллианта на моем старинном кольце.

Вся уже истрепанная бумажка с тремя кодами нашлась у меня в кармане, но зато время действия камней вышло, и оба они снова встали на свои места. Пришлось снова повторить все манипуляции, но теперь я была готова, и как только, камень с кодовым замком развернулся, я быстро набрала нужную комбинацию: 975862.

Теперь раздался жутко громкий треск и скрежет, и я сделала шаг назад, а именно в винный погреб, и вовремя, так как массивная стальная дверь стала сама собой открываться, и наверняка придавила бы меня, легкую и хрупкую. Через минуту все стихло.

- Ты живая? – услышала я Димку.

- Живая! – ответила я и решилась выглянуть в коридор.

Да!!! Я это сделала!!! Я открыла эту загадочную дверь, использовав последнюю подсказку моего кольца!

Осторожно ступая, боясь привести в действие какой-нибудь еще механизм, я вошла в открывшуюся передо мной комнатку. Она была примерно такой же по размеру, что и винная. Все ее стены от пола до потолка были увешаны полками, а на полках красовалось бесчисленное множество шкатулок и коробочек. Все они были разномастными: большие и маленькие, деревянные и железные, украшенные драгоценными камнями, резьбой или росписью или же не украшенные ничем вовсе.

Я стояла, затаив дыхание и боясь пошевелиться. Наконец, я взяла себя в руки и открыла самую ближайшую шкатулку. Да, я не ошиблась, это были настоящие сокровища - те, которые показывают по телевизору в приключенческих фильмах, типа Индианы Джонса! Я открывала все подряд, и каждая шкатулка или коробочка меня удивляла своим наполнением. В одной были только жемчужные нити, в другой блистали бриллиантовые колье, в третьей были толстенные пояса сплетенные из золота, несколько коробочек содержали просто драгоценные камни, сверкающие всеми цветами радуги. Да, содержание только одной шкатулки могло обеспечить безбедную жизнь где-нибудь на Лазурном берегу!

Я подхватила меленькую шкатулку с золотыми украшениями, и отправилась наверх к Димке.

- Ну что? – спросил он.

- Всё! – торжественно объявила я, передавая коробочку.

- Ни фига себе! – воскликнул Дима, - И много там?

- И нам с тобой хватит, и нашим праправнукам.


Как мы все это добро вывозили, отдельная история. Надо было действовать крайне осторожно, чтобы не попасться в ловушки на лестнице. Но мы никогда не спускались в подвал вместе, всегда кто-то из нас дежурил наверху. Было и такое, что пару раз люк закрывался, и тогда приходилось заново открывать весь механизм. Набегались мы тогда от часовни к машине и обратно! Раз даже нарвались на деревенских старушек, собирающих грибы, которые, наконец, смогли убедиться, что я не стала жертвой маньяка, а жива и здорова. Знали бы они, что мы несли в это время в рюкзаках!

Потрудились мы, конечно, на славу. Первые два дня вывозили драгоценности, которые для начала сложили у меня в квартире. Следующие несколько дней занимались вином, которое заняло место в Димкином коттедже, а точнее в его подвале.

На семейном совете с моими родителями, дядей Сашей, и, конечно же, Димой решили, что афишировать наши находки ни к чему, по крайней мере, пока. Часть драгоценностей мы поместили в сейф на предприятии моего отца, а то, что не вошло – в арендованный мною сейф в банке. С коллекцией вина поступили иначе: кое-что выставили на аукционы в России, во Франции, в Италии и в Америке, заработав на этом около полумиллиона долларов; часть бутылок – преподносили в качестве подарков близким знакомым и друзьям, ну а оставшуюся треть разделили между собой: мы с Димкой, мои родители и Новиков. Дядя Саша, кстати сказать, долго отказывался от внезапно свалившегося на него сокровища, в виде бесценного пойла, но мы убедили его принять вино за неоднократное спасение моей жизни.

Драгоценности мы не продавали, не было такой необходимости. Мы продолжали работать в Галерее, и неплохо зарабатывали. По крайней мере, на вполне обеспеченную жизнь нам хватало с лихвой. С отцом мы договорились, что если ему понадобятся для бизнеса деньги, он сможет продать драгоценные камни.

На Новый год и Дни рождения Юльки и Вовки Галича, которые теперь жили вместе, я подарила пару скромных золотых вещиц. Вовкин наметанный на антиквариат глаз сразу оценил подарки в несколько тысяч долларов. Я, конечно, им все рассказала и про часовню, и про вино, и про сокровища, лишь слегка приуменьшив размер найденного, раз этак в пятьдесят. Не то, чтобы я не доверяла своим друзьям, это просто была необходимая мера, иначе Вовка бы с меня не слез и обязательно уломал бы выставить драгоценности в его салоне.

Кстати, старуха Ефросинья Ивановна оказалась права. Димка действительно ни разу не подвел, он и был моей судьбой, и, в конце концов, летом мы сыграли шикарную свадьбу. Платье я шила у известного в городе мастера, но по собственному эскизу, оно было небесно-голубого цвета, точь-в-точь такое же, в котором Екатерина Персецкая танцевала на балу в день своего восемнадцатилетия в моем сне. На мне было несколько старинных украшений, которые я особенно полюбила, и которые иногда надевала на различные приемы. В день своей свадьбы мы с Димкой решили, что венчаться будем в Балоньке, и в скором времени займемся реставрацией часовни. Денег хватит и на это. Ну, а если не хватит, продадим оставшееся вино, которого еще много осталось (кислятина в старинных бутылках нас не вдохновила, и мы его совсем не пили, предпочитая современные напитки).

Прошло несколько лет, а я была все также счастлива. Дмитрий по-прежнему был от меня без ума. У нас росли две замечательные белокурые дочки. Вот они – наши потомки и будут распоряжаться тем богатством, которое свалилось на нас - родителей.

«Да будет так!» - окончательно решила я.

Рейтинг: 9.8
(голосов: 177)
Опубликовано 13.08.2013 в 03:48
Прочитано 21418 раз(а)
Аватар для DanBot DanBot
Даниил Ботвинников
Здорово!
Очень интересно. Захватывает. Правда немного неуверенно. Ставлю 9.
+1
08.11.2013 09:48
автор
Дорогие мои читатели, я очень благодарна за Ваши высокие оценки и письма в социальных сетях! Буду стараться и дальше радовать Вас своими работами. В данное время ищу спонсора для издания книг.
Приятного Вам прочтения!
Ваша, Дина.
+82
04.06.2014 17:14
Аватар для Ayk_Ovakimyan Ayk_Ovakimyan
Айк Овакимян
Чего Вы боитесь?
Такое ощущение складывается при чтении, что автора заставили написать это творение под дулом пистолета.
-50
22.07.2014 16:37
Это было просто блестяще, давно такого шикарного произведения не читала. Писатель- ты абсолютно талантлив.
+2
04.03.2016 00:19
Аватар для tokajwriter tokajwriter
Токай Керимов
Дорогой автор, это слишком мощно, вкусно и трогательно. Ставлю твердую 9. Стоит поработать над образами.

С уважением, Токай Керимов.
+1
20.12.2018 13:50

Нам вас не хватает :(

Зарегистрируйтесь и вы сможете общаться и оставлять комментарии на сайте!