Сквот-351

Сквот-351

Сквот – это нихрена не отряд,

это нелегально захваченное здание, епты.

Уинстон Черчилль

Предисловие

Брак священника и стриптизерши не принес ничего хорошего. Я не был исключением.

Свое детство я провел, держа свечку, пока мой отец изгонял бесов из моей матери. Будет справедливо отметить, что иногда в перерывах, я еще ходил в местную школу и в кружок «Юный монах». Друзей у меня никогда не было, зато было несколько преданных врагов, которые редко упускали случай надо мной поиздеваться.

Когда мне стукнуло десять, моя мать умерла от передозировки вещества, которое мой отец называл «святой водой». Как ни странно, отца отправили в психбольницу, а меня в приют, из которого я благополучно сбежал спустя четыре года. А через год мы узнали, что не одни во Вселенной.

Как его назвали позже: «День контакта», я помню смутно, так как в этот день произошло и другое знаменательное событие: я первый раз почувствовал всю прелесть алкоголя! И потому, когда ко мне на встречу шел один из пришельцев, я его просто врезал по нему железной трубой, которой припасся ранее. Когда я его бил, меня не смутило у него наличие третей руки, не смутили два небольших рожка, и абсолютно не смутил зеленый цвет кожи.

Конечно жизнь после Дня контакта изменилась: появились ручки-фонарики с изображением разумных инопланетных рас (которых оказалось всего пять, если не считать обезьяноподобных существ с Сириуса Б, для которых смысл жизни совокупляться и заниматься высшей математикой), уроки сальсы для инопланетян, Всегалактическая Православная Церковь и конечно же космические корабли.

Огромное количество людей (70% из которых высшие математики) ринулись покорять бескрайний космос. Я же был в числе тех людей, кого космическая эпопея не манила. Для меня начался период «шатания по миру», в котором меня сопровождали случайные заработки, подруги на одну ночь и дешевая выпивка. Так продолжалось очень долго, пока я не оказался в Сквоте-351.

Здесь надо сделать маленькую ремарку и объяснить, что же такое этот Сквот-351.

После того как многие улетели в другие галактики и вселенные, на земле осталось огромное количество заброшенных зданий, в которые начали заселяться пришельцы, так как про то, что надо оформлять бумаги никто не слышал, а бюрократией в Альфа Центавра называют раскрепощенных женщин или существ похожих на женщин и чуть менее раскрепощенных. Естественно, что сквоты начали преследоваться сильнее, чем раньше. Но пришельцам ничего не стоило перебраться из одного места в другое и, в конце концов, было установлено определенное количество сквотов, которые стали разрешены законом.

Раньше Сквот-351 был жилым четырехэтажным домом, пока один маньяк не вырезал все население дома за несколько дней. Воплотить свой замысел в жизнь ему помогла человеческая глупость: пока маньяк разбирался с одной квартирой, соседи жаловались другим соседям, когда же приходил черед этих соседей, то жаловаться было уже не кому. И так этаж за этажом дом пустел. Из-за этого ужасного события сквот практически не проверялся, поэтому я его и выбрал.

В Сквоте-351 проживали одни зурзумы – существа с задворок галактики, космические гастарбайтеры. Зурзумы выглядят как зеленые прозрачные слизняки с мордами тюленей и с развитой мускулатурой на руках. К счастью зурзумы не отличались особой разговорчивостью, и потому никто слова не сказал, когда я заселился.

Бодун. Пытаюсь подняться с койки – не выходит, предпринимаю еще одну жалкую попытку – результат все тот же. С горя начинаю медленно перекатываться в сторону туалета. Подташнивает, ускоряю темп. Не дотерпев, начинаю блевать продолжая крутиться. Доброе утро.

Один из зурзумов посмотрел на меня осуждающим взглядом. Я показал ему средний палец. Зурзумы – очень ранимые существа, и потому тот развернулся и всхлипывая пополз прочь. Утром я не самый добрый, уж извини.

Я вырубился.

Когда я окончательно проснулся - уже был день. На мне сидел крупный зурзум. Со стороны это выглядело как настоящие изнасилование. Он поедал блевотину, МОЮ блевотину. Я рассердился, попытался скинуть его с себя, но он был крупнее. Я еле-еле сдерживал свой гнев. Успокоившись, я подмигнул ему, намекая, что неплохо было б, если он бы он встал. Надеюсь в этой маленькой голове есть хоть немного мозгов.

- П*др, - сказал зурзум и слез.

Это было одним из тех немногих слов, с которыми они ко мне обращались. Это меня немного задевало.

- И тебе хорошего дня! – попытался парировать я, а когда он ушел, добавил: - Сволочь.

Наконец я встал и направился в туалет. Все таки душа находится в мочевом пузыре. Затем позавтракал яичницей с мясом, оделся и пошел в сторону лифта (жил я на четвертом этаже). Лифт не работал, а все потому что я победитель по жизни. Пришлось сбежать по лестнице. Не люблю спешку, но торопиться надо, ведь сегодня день прослушивания и мне чертовски нужна эта работа.

Наспех причесавшись пятерней, я вошел. Передо мной сидел толстый пятидесятилетний мужчина и наяривал свой хрен с завидной скоростью! На всем Диком Западе не нашлось бы равного ему. Не прекращая ни потеть, ни онананировать, он сказал:

- Если вы по поводу работы, то вам в соседний кабинет, - почесавшись за затылком, он добавил: - Я Колин Джонсон, ваш возможный работодатель. Будем знакомы.

Он посмотрел на меня и протянул руку. Я сделал вид, что не заметил ее. Промямлив «извините», я вышел из кабинета. На дверях была надпись, которую я ранее не заметил: «Радикальная честность». К такой честности я еще не был готов… Еще несколько минут я размышлял о термине «честность», а после заковылял в кабинет, в который меня перенаправили.

В кабинете самой выразительной личностью был стол. Большой и деревянный. Не так выразительно выделялся человек, сидящий за ним – парень лет тридцати. Одет он был в серый смокинг, который выглядел подозрительно опрятно. Вскользь посмотрев на меня, он вернулся к заполнению бумаг. Я как идиот продолжал стоять. Прошло еще несколько минут, прежде чем он сказал мне присесть. Смерив меня сдержанным взглядом, он протянул мне анкету.

- Заполняйте, - холодно сказал он.

Я повиновался. Анкета состояла из двадцати вопросов. Первые вопросы были ожидаемые: «Ваше семейное положение?», «Как вы о нас узнали?» и в таком духе. Когда я дошел до последних вопросов, у меня появились нехорошие подозрения. Я посмотрел на парня, но он даже не обратил на меня внимание. По гейски вышло, ну да ладно. Я перечитал еще раз вопрос: «Что вы будете делать, если клевый босс пригласит вас встретится в интимной обстановке?». Я вернулся к первому вопросу и исправил семейное положение на «женат», затем продолжил заполнять тест. Следующий вопрос: «Кем вы видите себя в артозианской оргии?» Самым безобидным ответом было «на коне», что я, чувствуя подвох, и выбрал. Так, финальный вопрос: «Самая сексуальная часть у зурзума для вас?». От безысходности я отметил душа. Может за креативность проканает.

В помещении было душно. Я поискал взглядом кондиционер, но не нашел его. Видимо этого паренька заводит, когда перед ним сидит потный дяденька. Пересмотрев листок, я сдал его.

Парень взял бланк и просмотрел ответы. Он тяжело дышал, водя взглядом по листку. Наконец он сказал, разжевывая каждое слово, словно для ребенка.

- У вас здесь неточность. Зурзумы не признают души. Вернее они попросту не понимают, зачем она нужна хоть кому-то, кроме дядьки с ада. И считают душу какой-то неудачной шуткой людей.

- Простите, дело в том, что я никогда не смотрел на зурзумов в этом плане.

- Так вы межгалактический расист? – ужаснувшись, промямлил парнишка.

- Нет, просто… мне… А хрен с ним. Пишите руки.

- Руки – это хорошо, - загадочно подметил он: - Мы вам перезвоним.

Когда они перезвонили, я уже жалел, что получил эту работу.

Будильник прозвенел в семь утра и разбудил всех. Сонный я попытался отключить его, но ловко вывернувшись из моих рук, будильник упал за кровать, где продолжил исполнять адскую симфонию. Проснувшись окончательно, я, матерясь, полез его выключать. Когда я закончил, то обнаружил над собой нескольких недоброжелательно настроенных зурзумов. Сказав «п*др», каждый пнул меня несколько раз. Старые добрые соседи.

- Сказали бы мне спасибо! Ведь кто рано встает, тому Бог подает! – крикнул я, за что получил еще одну серию ударов.

Когда они ушли, я, побитый, но не сломленный, начал одеваться. Наспех перекусив вчерашним бутербродом, я выбежал. Через десять минут я добрался до Супер Метро (супер – потому что обычное «метро» звучит скучно и совсем не завлекает туристов). Я был в салоне один. Хоть в чем-то повезло. На секунду я прикрыл глаза, только на секунду.

Когда я проснулся, метро уже было полным. Надо мной стояли три бабушки и ждали моей смерти, так как на их взгляд я занял ИХНИЕ места. Хрен им! Я еще поживу на этом неблагодарном свете назло им: бабкам, зурзумам и тому мудаку с телика, что говорит «суицид – это выход!».

Но все-таки рисковать с этими бабками я не хотел, в частности из-за того, что смертельное проклятие было разрешено использовать в общественном транспорте с десяти до двенадцати. А сейчас ровно десять. Десять! Я проспал свою остановку! Растолкав бабок, я бросился из поезда, благо переносные подушки безопасности позволяли.

Сзади донеслось «Вот», - сказала первая бабка; «Мудаки», - добавила вторая; «Пошли», - закончила последняя. Я еще долго позже жалел, что не взял автограф у бабка-бэнда, а ведь мог!

Мой лысеющий куратор сидел напротив и постигал меня взглядом. На нем был старый заляпанный костюм и отвратительный лиловый галстук. Всю жизнь меня преследуют отвратительные галстуки, и не менее отвратительные люди, что их носят. Поерзав пару минут на стуле, куратор сказал:

- Вы опоздали.

- А вы толстый, - съязвил я.

- Остроумно.

- Бывает.

- Думаю, мы с вами сработаемся.

- Я тоже так думаю, - согласился я и улыбнулся.

Он почесался. Достал из нижнего ящика стопку бумаг, а затем протянул мне.

- Что это? – с недоверием спросил я, так и не взяв стопку.

Куратор положил стопку передо мной, закурил нечто похожее на сигару и ответил:

- Анкеты, ты должен будешь их заполнить. Отправляйся в РЦИБ. И что бы к пяти ты был у меня в офисе со всем готовым!

Я взял стопу, помяв анкеты, запихнул их в сумку. Он скривился, но ничего не сказал. Его типаж нарисовался сам собой: подкаблучник и тряпка. Как я люблю таких людей! Я даже прочитал его имя с карточки. Уже выходя, я сказал:

- Джонни, ты олигофрен просиживающий свою жизнь в комнате больше похожей на подсобку.

- Знаю, жена мне уже говорила.

- Проницательная женщина.

- Скорее зрелая стерва.

- Возлюби ближнего своего!

- Иди ты в жопу, но что бы в пять ты был у меня!

И я ушел.

РЦИБ – Реабилитационный Центр для Инопланетных Братьев. Идея центра заключалась в том, что бы помочь нашалившим пришельцам объяснить, что такое хорошо, что такое плохо. Но, в конце концов, все скатилось в унылое заполнение бумаг. Скверная работа, но могло быть и хуже, например: убирать за этими, же пришельцами.

И вот я сижу, стучу карандашом по столу и жду когда ко мне приведут очередного буйного. Стук в дверь. Как говорят: помянешь что-то, ту хреновину и получишь. Двое быдловатых полицейских ввели связанного артозианца и кинули его на стул.

- Зови, если че, оке? – предупредил полицейский с крысиной рожей.

- Оке, - ответил я и посмотрел на пришельца.

Артозианцы – гуманоидная раса с созвездия Скорпиона. От людей они отличаются: тремя руками (третья рука на животе, ниже пупка), маленькими двумя рожками торчащими на лбу, полное отсутствие волос и зеленоватый цвет кожи. Их раса является самой многочисленной, а также лидирующей среди переселенцев. Помимо этого, артозианцы отличаются и мышлением, поэтому люди чаще всего называют их аутистами, наркоманами, идиотами. Хотя артозианцы достаточно быстро учатся, я сам встречал несколько «оземлившихся» особей.

Я достал жвачку, прожевал пару раз, а после глянул на анкету. Ожидаемые вопросы. Первое – имя, но сюда, как правило, редко кто смотрел, так как имена пришельцев чаще всего невозможно правильно написать, да и вообще они их редко сами выговаривают. В поле ответа я написал «Божий одуванчик». Я включил брелок-переводчик и спросил второй вопрос.

- Вы планируете реабилитироваться?

Он долгое время ничего не отвечал. Я надул пузырь из жвачки.

- Планета! – крикнул артозианец и попытался поднять руки, но те были скованы крепко.

Сучонок умел льстить, я отметил «планирует».

- Вы сделали запрещенный поступок неумышленно?

- Наши иконы самые лучшие!

Я вернулся к первому вопросу и заменил имя на «Дибил». В третий графе, я отметил «случайно». Последний вопрос:

- Что вы планируете сделать, что бы загладить свою вину?

- Сорок два?

Я написал «обучать детей математике». Позвал полицейских. Его увели. Это был только первый, а мне уже надоело! Я по пинал немного стол. Попытался кинуть жвачку в мусор, но промахнулся. Позвал следующего.

Ввели бурнианца. Даже в толковых словарях бурнианцев описывают так: «красный космический орк». Природа пошутила или все-таки мифологические рыцари не разводили королей на деньги на несуществующую борьбу? В любом случае бурнианцы – самая агрессивная раса и их принимают на миграцию крайне неохотно. Должно быть, он совершил что-то незначительное. Прочитал преступление с карточки, висящей на шее: «сбил пожилую женщину машиной, а после еще раз». Действительно незначительно, с каждым ведь было. Всего одним бабко-бэндом меньше, подумаешь.

- Ваше имя? – без всякого интереса спросил я.

- Дрочун.

Я так и записал. Интерес начал появляться. Посмотрел на него, не похоже, что шутит. Маленькая радость на работе?

- Дорогой Дрочун, планируешь реабилитироваться?

- Что это такое? – тяжело дыша, спросил он меня.

- Спектакль, наверное.

В бланке отметил «сомневается». Я не хотел писать «нет», ведь я же не Бог, что бы вершить судьбы. Кажется.

- Дрочунело, старуху пришил случайно?

- Какую из?

- Машиной, которую.

- Да.

Я почему-то ему поверил. В графе я отметил «случайно».

- Сэр Дрочун, как планируешь загладить вину?

- Какая нахрен вина, она мне торчала! Я бы сейчас вернулся, и снова бы переехал эту крашеную суку.

Я смерил его долгим оценивающим взглядом. Написал «не знает». Зачеркнул и написал «терзается в муках от альтернатив». Хорошо написано, я бы сам поверил. Что не сделаешь ради понравившегося парня. Блять, снова!

Пересмотрел бланк, навел несколько букв, что бы смотрелось «красивенько». Позвал полицейских, сказал, что бы забирали, но не торопились заводить следующего.

Когда копы и пришелец вышли, я открыл форточку, закурил. Половина дыма все равно шла внутрь. Плевать. Выкинул бычок в окно. Достал жвачку. Побродил по кругу. Глянул на часы: двадцать минут двенадцатого. Черт! Приоткрыл дверь, что бы глянуть, сколько еще осталось нарушителей. О, Боже, около сорока!

Я тут подохну, лучше бы я за ними убирал.

- Ты опоздал, Марсел! – кричал и плевался мой куратор.

- Я посмотрел бы, как ты быстро обслужишь тридцать семь буйных инопланетян, - сев на стул, спокойно ответил я.

- Не остри мне тут, Марсел! – он так кричал, что покрылся красными пятнами.

Я не знал, что он нашел остроумным. Продолжая смотреть ему в глаза, я ответил:

- Джонни, не забывай, что тряпка здесь ты. Да и вообще, какая муха тебя укусила?

- Иди к черту! Ты меня в конец задрал! Завтра будешь убирать за этими космическими тварями. Вот тогда мы и посмотрим, кто здесь тряпка! Ты меня понял? – прокричав это, он стал задыхаться.

Мой куратор с поразительной скоростью начал рыться в ящиках. Я с интересом наблюдал. Наконец он достал ингалятор. Использовав его, он продолжил:

- Ты все понял? И не смей опаздывать или я тебя уволю, ты меня понял?

Он ударил по столу, а после сделал страшные глаза.

- Ага, ответил все так же спокойно я.

Больше на работу я не пришел. Я не переваривал инфантильных истеричек. Я решил сдавать комнату.

Я сидел в полумраке и хлестал самое дешевое пиво, которое нашел в округе. Я ждал звонка от своего будущего сожителя. Объявления были развешены еще утром, но так никто и не позвонил. Может они как-то догадались, что я сдаю комнату, которая мне даже не принадлежит? Когда же мне начнет везти?

В углу комнаты сидел стоглазый паук. Этот вид разнесся по всему миру после Дня Контакта, видимо ему как-то удалось сбежать со своей «веселой» планеты. Он сидел и подмигивал мне, намекая, что его яд кое-что знает о решении проблем.

Я уже был готов порвать зубами вены, когда зазвонил телефон. Разлив на себя немного пива, я ответил:

- Надеюсь, вы по поводу комнаты, иначе я найду вас и зарежу. Думаю, вы догадались, что настроение у меня хреновое.

- Значит, мне повезло. Я как раз по поводу комнаты, - неторопливо ответил мужской голос.

- Отлично, когда вам удобно будет встретиться? – уже с меньшей агрессией спросил я.

- Лучше сейчас. Я стою как раз напротив вашего дома. Было бы совсем неплохо, если бы и эту ночь я не провел на улице, - сказал он, было слышно как прикурилась сигарета.

- А, да, конечно. Сейчас спущусь.

Когда я вышел на улицу, то увидел парня лет двадцати – двадцати пяти. Гладко выбритое лицо, простое телосложение, короткая стрижка, два метра ростом. Словом, обычная дылда.

Он подошел и протянул руку.

- Привет, я – Саша, - поздоровался парень.

- Авраам, - сказал я и пожал руку, увидев на его лице замешательство, я добавил: - Мой отец был религиозным фанатиком. Творить идиотизм у него здорово получалось.

- Мой, - законченным алкашом и мудаком. Впрочем, в вопросе алкоголя я недалеко ушел.

- Пошли ко мне наверх.

Да что за херня со мной?

Он взял вещи и мы пошли. Когда он зашел в комнату, то сразу положил сумку на кровать и достал из нее бутылку виски.

- Выпьем за новоселье?

Я кивнул. Он взял чашку с пола. Подул в нее, налил до половины, затем протянул мне. Сам он выпил из горла. Я попробовал – дешевое пойло, но пить можно. Сделав большой глоток, я закашлялся.

Саша начал говорить. Он рассказал, что приехал в этот город, что бы поступить в университет. Поступил, отучился, пытался работать по специальности – не выходило. Стал перебираться случайными заработками. Жил какое-то время у своей девушки. Неделю назад она его выгнала. Теперь он у меня.

Пока он говорил, мы продолжали пить, я - с чашки, он – с горла. Я и не заметил, как открыли вторую бутылку. Мой собутыльник все говорил и говорил. Я на секунду прикрыл глаза.

Я открыл глаза. На столе стояло две пустые бутылки, на дне второй еще немного осталось.

- … везде эти сраные капиталисты. Ты купил телевизор – ты их покормил, - кричал на меня мой новый сожитель.

Я чувствовал, что еще немного, и я отгребу от него.

- Нахрен телевизор! К черту его! – заорал уже я.

- Во-во, нахрен!

И мы выкинули телевизор в окно. Я снова прикрыл глаза.

Снова очнулся. На столе - новая бутылка. Саша сидел и курил, раздумывая о чем-то. Вдруг он сказал:

- Мы вчера по-пьяни вызывали Сатану.

- И че?

- Какие-то души продавал, развести хотел.

- А, ясно, - пробурчал я и снова рухнул.

Очнулся из-за крика. Мой сожитель размахивал руки и что-то мне энергично доказывал. В руке у него сверкнул нож. Он явно был обеспокоен чем-то.

- Ты не выкинул телевизор, сука. Ты его спрятал! Зачем? – кричал он, с трудом выговаривая отдельные слова.

- Ты спятил! Мы с тобой его вместе выкинули!

- Я не знаю. Это все черная магия!

- О, Господи.

- Не поминай его имя, уродливая ведьма!

- Хорошо-хорошо, давай я схожу в туалет, а потом мы продолжим. Я тебе расскажу всю правду.

- Быстрее, супостат.

Я зашел в туалет и закрыл дверь. Я знал, что сегодня лишился и телевизора, и сожителя. Сползши в угол, я уснул, как ни в чем не бывало.

Я знал, что это будет один из худших дней в моей жизни. Чутье меня редко подводило. Я осторожно поднялся с кровати в ожидании худшего. Ничего. И это странно. Я посмотрел под кроватью – тоже ничего. Посмотрел на кухне, в шкафу, в окне, в штанах. Везде дела шли неплохо. Что за херня?

Беспокойство не проходило. Пришлось взять пиво, табуретку и пойти на лестничную клетку. Меня поему-то успокаивает сидеть здесь. Мне нравится вся эта метушня у зурузумов: как они ползают то вверх, то вниз в поисках чего-то. И сейчас это было даже лучше потерянного телика. Хотя кого я обманываю?

Вдруг мне позвонили. С тех пор как я выгнал Сашу, никто больше комнатой не интересовался. Я уже потерял всякую надежду, что удастся сдавать комнату и ничего не делать. Я ответил.

- Ало! – это было все, на что хватило моего скудного воображения.

- Тони, внучек, это ты? – спросил меня пожилой мужчина.

Это может быть интересно. Прости дедуля, ничего личного, просто ради веселья.

- Да, это я, жду не дождусь когда смогу поиграть с твоей пилипонькой, - сказал я, пытаясь подражать детскому голосу.

- С чем?

- С членом, деда, с твоим членом.

- Эм… я, наверное, не туда попал.

- Ну, стой деда, хочу, что бы ты тер мои набухшие соски, пока я…

Пошли короткие гудки. Старый хрен повесил трубку. Это разговор повысил мне настроение, но не избавил от чувства грозящей опасности. Напротив меня зурзум заполз на доску, а затем спустился на ней по лестнице. Есть в этом что-то успокаивающие.

Снова звонок. Неужто дед передумал? Я отхлебнул пива и ответил:

- Кто это?

- Здравствуйте, я по поводу комнаты, - ответил молодой женский голос.

- О, отлично! Когда я смогу с вами встретиться?

- Мне было бы удобно, если после обеда, - задумавшись, она продолжила: - Около двух. В центре возле кафе «Крэк рок стэди», что на Кливинса. Вам подойдет?

Глянул на часы: без пятнадцати двенадцать. Удержав паузу, якобы я задумался, и вообще весь такой загадочный, я ответил:

- Да, мне подходит.

- Хорошо, - сказала она и повесила трубку.

Может чутье меня все-таки подводит?

Я сразу увидел ее: горбатая, перекошенное лицо, местами видны лысины. Я знал, что сегодня отвратительный день, и притворное светящее солнце, не могло убедить меня в обратном. Она смотрела на меня, я на нее. Я подмигнул ей. Она улыбнулась. О, Боже, у тебя «красотка» еще не все зубы…

Вдруг меня кто-то окликнул сзади. Я обернулся. Передо мной стояла молодая красивая брюнетка лет двадцати, может немного старше. Одета она была в джинсы, футболку со знаком «пацифика» и кеды. Девушка была ниже меня на голову. Средняя грудь, длинные ноги, стройная талия. В общем, вся в моем вкусе.

- Давайте зайдем внутрь, тут очень вкусно готовят щупальца артозианского кота, - предложила она.

Я кивнул, и мы пошли в кафе. Горбатая «красотка» мне сказала «кобель». Ох, если бы. Стоит отметить, что у моей будущей сожительницы была отличная задница. Она заметила, куда я смотрю, но ничего не сказала.

Кафе было обставлено просто: пару столиков, сцена, барная стойка. Заведения для «своих». Подтверждая мои слова, в кафе помимо нас сидело всего два человека. Мы сели за свободный столик у окна. Хотелось есть. Денег я с собой почти не брал. Бухло или еда? Выбор очевиден. Она заказала чай, я - дешевое виски.

- Так какая будет плата за месяц? – начала разговор она первой.

- Шестьдесят три космовалюты.

- Может до шестидесяти уступите?

- Ладно, - не слишком ли я жалкий?

-Отлично, могу ли я уже завтра переехать?

Я только собирался ответить, как она добавила:

- Ой, я совсем забыла представится - Алиса.

- Очень приятно. Я – Авраам. И можете переехать уже завтра.

- Клева, я примерно в это же время позвоню, если вы не против?

- Хорошо. Только давай на ты?

- Как скажешь.

Еще какое-то время мы сидели молча. Алиса допила свой чай, посмотрела на часы, а затем вскочила. Очень быстро она сказала:

- Обеденный перерыв закончился! Я опаздываю. Увидимся завтра.

И она ушла, размахивая своим шикарным задом. Я быстро допил виски. Принесли счет. Она не расплатилась! Я положил деньги только за виски и по-быстрому вышел. Небо уже затянули серые тучи. «Вот это уже больше похоже на правду», - сказал я сам себе и, под проливной дождь, отправился в Сквот.

Дождь продолжал лить и ночью, и утром. Сейчас небо просто было серым, намекая, что вы рано радуетесь. Холодный ветер и сырость заставляли задуматься о тщетности бытия.

Я стоял с двумя зурзумами и ждал Алису. Зурзумы согласились перенести ее вещи за две космовалюты. Я курил уже третью сигарету. Скоро надо будет купить новую пачку. Зурзумы говорили о чем-то на своем языке. Алиса опаздывала.

Через десять минут подъехало такси. Она вышла. Одета она была в тоже, что и вчера. Зурзумы взяли вещи и понесли наверх. Я поздоровался, она ответила. Мы поднялись, не произнеся ни слова. Зашли в комнату. Я достал из холодильника пиво, предложил ей, она отказалась.

- Ты не мог бы уйти? Я хотела бы разложить вещи, - спросила она меня спустя несколько минут.

- А да, конечно. Кстати, сегодня вечером в местном театре будет представление, не хочешь пойти?

- Почему бы и нет?

- Отлично! Я зайду за тобой к семи, - сказал я и вышел.

Находясь в приподнятом настроении, я попытался написать стихотворение. Но на ум лезли одни мухи и варенья. Пришлось бросить это неблагодарное занятие.

Алиса выглядела действительно шикарно. Дымчатое короткое платье, которое в лучшем свете представляло длинные красивые ноги. А тонкая лента вокруг пояса подчеркивала всю изящность талии. Черные туфли смотрелись просто, но был ощущение, что они являются неотъемлемой части картины, под названием «Алиса». Маленький зеленый кулон сочетался с цветом глаз и дополнял всю картину.

Рядом шел я: в потертых джинсах, красных кроссовках и футболе «The Casualties». Я все ждал, когда кто-то с чувством эстетики плюнет в меня. Пока мне везло.

Я подошел к кассе, купил одни из самых дешевых билетов. Зачем платить больше, если можно пересесть поближе? Не, я не любитель халявы.

Мы сели на свои места. Как ни странно, но зал был полон. Повезло хоть в том, что само здание театра было маленьким, поэтому мы сидели относительно недалеко от сцены. Рядом со мной сидел бездомный. Он был одет в рваную, когда-то зеленую куртку, серые мешковатые штаны, рваные кроссовки (такие же как у меня, что натолкнуло меня на мысль, а не я ли это из будущего?), вокруг его шеи был обмотан шарф с какой-то местной футбольной командой.

Алисе повезло намного больше: рядом с ней сидел пожилой мужчина, одетый в костюм, он просто сидел и пялился на Алису. Меня это немного задевало, но устраивать конфликт мне не хотелось.

Началось представление, оно рассказывало о непростых отношениях между человеком-мужчиной и артозианской женщиной. Обычная мелодрама переписанная на космический лад.

Бездомный, справа от меня, достал кукурузные палочки и начал ими давится. Он увидел, как я на него смотрю, протянул мне палочки. Я помахал головой. Он продолжил смотреть спектакль, громко хрустя. Когда прозвучало нечто похожее на шутку, он схватил меня за локоть и начал ржать. Он успокаивался, а затем снова заливался смехом. Я уже молили всех богов, что бы скорее наступил антракт. Наконец мои мольбы были услышаны и он наступил. Я вышел покурить, Алиса встала рядом, попросила сигарету. Я удивился, но дал, потом достал ей зажигалку.

- Ну как спектакль? – спросил я.

- Ну, вроде ничего.

Она сделала пару затяжек, а потом сказала:

- Мужик слева от меня лез ко мне.

- Я сейчас приду.

- Не стоит.

И тут я увидел, как тот мужик выполз держась за свои шары. Он был подавлен болью. Мне даже стало немного жалко его. Думаю он мне не конкурент.

Первый звонок.

- Пошли?

- Идем.

Во втором акте рассказывалось, как эта пара отправились на поиски Атлантиды. Мужик оказался джедаем, а девчонка – королевой вампиров. Второй акт мне понравился больше. Даже бездомного заворожило действие, и он не делал ничего того, что могло раздражать меня. Когда спектакль закончился, бездомный встал и начал размахивать шарфом над головой. Он кричал «У-у-у». Все чувствовали себя неловко, поэтому остальные обошлись хлопаньем. А он все кричал и кричал. Мы ушли, а он все кричал. Странный парень.

Когда мы уже подходили к дому. Я остановился и спросил:

- Я знаю, что вышло все дерьмово. Но может, я хоть за старание заслужил поцелуй?

Она улыбнулась, подошла и поцеловала меня. Дальше мы шли за руки.

В то же время, за несколько кварталов от нас стоял бездомный, и наблюдал за нами. «Какой же я классный», - подумал он и пошел путешествовать во времени дальше.

Деньги, вырученные со сдачи комнаты, закончились слишком быстро. Меня не мучила совесть, так как деньги я все равно тратил на Алису. Я приглашал ее на свидания через день! Но дальше поцелуев мы почему-то не заходили. Для продолжения «операции» мне нужны были все теже деньги. Я позвонил Жирному Бобу.

Жирный Боб был странным, но он всегда знал, где можно легко подзаработать. Одной и самых примечательных странностей была «барное разводилово» (как мы ее назвали). Почти каждый вечер Боб шел в новый паб (или в такой, где ему казалось, что он не был). Он заказывал бокал самого дешевого пива, а затем сидел и ждал компанию. Когда ни о чем неподозревающая компания садилась, он подходил к ним, говорил «здорова», а затем садился с ними. Естественно никто не узнавал его, но каждый считал его знакомым другого. Вот так сидя с незнакомцами, Боб заливал им о своей жизни, в то же время, переливая себе их бухло. Случалось, что его били. Иногда его звали к себе переночевать. Но чаще всего он ночевал на улице, а утром с бодуна преподавал детям математику.

Наконец-то Боб ответил:

- Эм, кто это? – говорил Боб невнятно, было ощущение, что он пережевывает пищу.

- Здорова, Бобби! Это я – Авраам!

- Ты же умер.

Я посмотрел в отражение. Да нет, вроде живой.

- Когда это?

- Еще до выхода Библии в массы.

И не поспоришь.

- Эй, брось. Ты не узнал меня что ли? Мы с тобой проработали месяц на консервном заводе.

- А, жаль, что ты не с Библии, я бы сделал тебя звездой, - разочаровано сказал Боб.

- Бобби, слушай, мне срочно нужна работа. Поможешь по старой дружбе?

- Угу, за пять космовалют.

- Чувак, ты же мне как брат был! – попытался сыграть на чувствах я.

- Ой, что это там? – вдруг спросил он.

- Где?

- Там табличка «мне насрать».

- Ладно-ладно, ты получишь свои гребаные деньги.

- Вот и славно, - сказал Жирный Боб и повесил трубку.

Платить деньги, что бы работать. Ну не смешно ли?

Я дочитал новую книгу Тома Шарпа и мне, честно говоря, нечем было заняться. Я снова бросил взгляд на муху, которая с поразительным упорством (шестой раз) пыталась вылететь через закрытое окно.

Жлобяра Боб подкинул мне работу в спорт магазине, которым владел милый старикашка. По сути, на работе я делал все тоже самое, что и в Сквоте: пил, читал и спал.

Спорт магазин находился на окраине города, поэтому большого наплыва посетителей здесь не бывало. Магазин представлял собой небольшой низкий зал. Несмотря на размеры, ассортимент здесь был по истине разнообразным. Поспособствовало тому то, что после Дня Контакта спорттовары также получили некоторые изменения: появились новые товары, которые больше напоминали личную коллекцию извращенца маркиза де Сада, чем на какое-либо здоровое приспособление. Хотя здоровые объекты там тоже были.

Почти шесть. Вот и подошел к концу мой первый рабочий день здесь. И, слава Богу, все покупатели были более чем адекватные. К тому же сегодня романтический ужин с Алисой и похоже на то, что я буду во время. Неужели мне кто-то проплатил благословение за сегодня?

Проклятие! Посетитель. Бородатый рослый мужчина. Длинные волосы аккуратно убраны в хвост. Синие пиджак и брюки, темно-зеленый галстук, черные туфли, золотые часы. Все смотрелось очень дорого. Похоже, что он умеет ценить чужое время.

- Вам что-нибудь подсказать?

- Да, я хотел бы купить палатку типа «черепашка», вы не могли бы продемонстрировать модели?

- Подождите минутку.

Я пошел в подсобку, нашел несколько моделей, содрал с них ценники, наклеил свои с увеличенной стоимостью. Затем я вышел и разложил перед ним товар. Он начал внимательно изучать характеристики каждой палатки. Забавно, как у человека с таким достатком может быть такое «бедное» хобби. Будь я на его месте, я, наверное, полетал бы по миру. А может это для него буднее? В общем, у каждого свои тараканы в голове. Внезапно покупатель протянул мне одну из палаток и сказал:

- Вы не могли бы собрать эту?

Я опешил. Года два назад, когда мне часто приходилось ночевать под открытым небом, я бы сделал это не задумываясь. Но сейчас… я уже практически забыл, как это делается. На упаковке написано «установка пять минут!». И на этом спасибо. Ну что ж попробуем.

Господи-Иисусе! Горячие котлы тем, кто рисует непонятные схемы установки. Я возился с этой идиотской палаткой около получаса: когда я натягивал одну дугу, другая незамедлительно разгибалась. Наконец палатка сдалась. Я жалостливо посмотрел на покупателя. Его лицо абсолютно ничего не выражало.

- Можно? – больше проинформировав, чем спросив, сказал он и залез в палатку.

Стою, жду. Снова смотрю на муху. Ничего не поменялось. Уже больше десяти минут прошли, а он все не вылезает. Я присел на корточки, что бы посмотреть, что его задержало. Он сидел ко мне спиной.

- Вам помочь? – не выдержав, спрашиваю я.

- Уйди, - словно обидевшийся мальчик, ответил он мне.

Я растерялся, когда услышал такой ответ. Мне понадобилось несколько минут, прежде чем я собрался.

- Слушай, ты же взрослый мужик. Заканчивай этот детский сад. Давай вылезай, пожалуйста. Сегодня у меня романтический ужин и я не хочу опоздать на него!

- Я украл все эти шмотки. Мне некуда идти. Они все забрали. Теперь это мой дом. Мой! Сука, ты понял?! Это мой дом! Я от сюда некуда не уйду! – кричал он.

Вдруг он достал пистолет и направил на меня. Меньше всего мне сейчас хотелось прийти домой продырявленным (а иногда так и хочется). Пришлось согласиться. Хотя мне то, что будет? Моя смена закончилась. Я закрыл магазин и, насвистывая, отправился домой.

Я не боялся того, что мужик стырит что-то из магазина. Причиной моего спокойствия была конструкция магазина: его невозможно было открыть изнутри. Хозяин магазина в молодости любил закрывать там свою жену, когда она в очередной раз толстела. Почему я об этому думаю? Сегодня же должен быть романтический ужин, который приготовит Алиса! Хотя она уже все приготовила еще час назад… А мне еще минут двадцать добираться. Надеюсь, она не обидится.

Быстро поднимаюсь по лестнице. Вбегаю в комнату и вижу только остатки ужина, который доедают два маленьких зурзума. В комнате было накурено. Вот лицемеры эти зурзумы: когда есть бесплатная еда, им плевать курят или нет! Лежащий на полу динамик, проигрывал старого-доброго Джи-Джи. Алиса сидела на диване, в руке она держала наполовину выпитую бутылку водки. Было видно, что она плакала, так как потекшая тушь превратила ее в сурового скандинавского блэкера. Я сел рядом.

- Алиса, что случилось? – спросил я тревожно.

Вместо ответа я получил мощный удар в челюсть. Я упал на спину. В мгновение, она прыгнула на меня и начала бить. Из-за неожиданности я пропустил несколько первых ударов. Надо отдать ей должное: она бьет не хуже многих парней. Наконец мне удалось схватить ее руки. Тяжело дыша, я спросил:

- Алиса, че за херня?

- Я тебя ждала, а ты, сука, не пришел! Где ты, мать твою, был? Только попробуй мне соврать.

- Я на работе был. Один мудак задержал меня. К тому же добираться долго.

- Ты врешь! У тебя это на лице написано!

- Что написано?

- Лжец, подлец и придурок.

Я посмотрел на нее своим «фирменным» взглядом («что за ахинею ты несешь»). Она начала смеяться. У нее потрясающий смех.

- Дурак, - добавила она.

Я тоже начал смеяться.

- Прости меня. Я такая дура. Ты мне нравишься, правда, нравишься. Я же думала, что ты не придешь, что ты с какой-то шлюхой.

- Чего ты так решила?

- Я не знаю. Просто я дура.

- Ладно, проехали.

- Подожди меня секунду.

Она пошла в туалет. Я выгнал зурзумов. Убрал со стола (не побрезговав доесть аппетитно выглядевшие блюда). Достал из холодильника сидр и жадно присосался. Мне определенно нужно было выпить.

Вскоре Алиса вышла в темно-красном нижнем белье с кружевами. Потекший ранее макияж, она смыла. Без него она выглядела ничуть не хуже, просто по-другому. Она подошла и поцеловала кратко. Я сразу возбудился, когда ее стройное красивое тело прижалось ко мне (естественно, после такого количества недель застоя). Она снова поцеловала меня, теперь намного дольше. Я знал, что это будет долгая бессонная ночь, и мне это чертовски подходило.

На работу я решил не идти. За сумасшедшего, оставшегося в магазине, я не боялся, так как там был автомат с батончиками. Вот только, что бы автомат заработал, его всего лишь нужно два раза пнуть, зажать все кнопки, а затем потрясти. Думаю, он догадается. Я же догадался.

Болел пресс. Я уже представил, как увижу в зеркале кубики. Я продолжал валяться на кровати, размышляя о том, стоит ли мне идти в туалет. В конце концов, я убрал с себя руку Алисы и встал. Случайно потянув одеяло, я оголил ее грудь. Я с надеждой глянул на свой член, но он не подавал признаков жизни. Выжат как лимон. Хотя нет! Он сейчас взорвется, если я прямо сейчас не пойду в туалет. После того, как я отлил, я задержался в туалете, что посмотреться в зеркало. Это кубики появились? Нет, это все тот же толстяк.

Я пошел на кухню. Хотелось есть. Я открыл холодильник. К сожалению, ассортимент был скудным: кетчуп и банка с неизвестной мне аномальностью (наверняка какая-то хрень с космомагазина). Еще несколько минут я смотрел в холодильник, пытаясь пробудить в себе повара-извращенца, пока не заметил упаковку диетических хлопьев на столе. Дрянь конечно редкостная, но либо это, либо кетчуп. Я жадно начал ими давиться.

В дверях показалась Алиса, закутанная в одеяло. Заспанным голосом она сказала:

- А я все думала, кто их подъедает.

С набитым ртом, я попытался оправдаться. Выглядел я конечно жалко.

- Ладно, я в душ, а затем в магазин. Кстати, не хочешь сегодня пойти в галактический зоопарк? У меня там подруга работает. Сможет провести бесплатно.

- Круто, пошли, - ответил уже нормально я.

Она махнула головой, развернулась и ушла в душ. Я снова возбудился. У меня никогда не было этого в душе. «Все бывает в первый раз», - подумал я и направился вслед за Алисой.

Как оказалось у Алисы были другие мысли по этому поводу.

Галактический зоопарк находился в центре города. Вернее сказать: он и был центром. С размером в четыре футбольных поля, он имел колоссальные количество внеземных животных. Это был один из трех самых больших галактических зоопарков на Земле, построенный на деньги коммунистов. Люблю этих ребят, они знают, что нужно пролетариату.

Возле одного из входов нас встретила Алисина подруга – Ника. Высокая, стройная, большегрудая блондинка. Я чувствовал на себе взгляд Алисы, поэтому насильно глядел под ноги, пока этот шикарный бюст манил меня. Первое испытание от моей новой девушки? Наконец мы вошли. И все-таки я мельком глянул на грудь Ники, за что незамедлительно получил подзатыльник от Алисы. Уходя, Ника подмигнула мне. Отличная девчонка.

Мы направились в первый попавшийся вольер. «Невидимый немой белогрудый тигр» - гласила табличка. Естественно тигра мы не увидели. Интересно, как они узнали, что он белогрудый? При встрече спрашивали: «ой, я на вас случайно наткнулся, а какая у вас грудь»? Попахивало разводом.

Мы пошли дальше, «Пролы» - гласила табличка. Я сразу вспомнил роман «1984» Оруэлла. По воле судьбы не зря. Животные эти напоминали сурков, только с более короткими лапами, и с головой Старшего брата. Они подходили к друг другу и, тыкая пальцами, кричали «Старший брат, следит за тобой». Наркомания. Природа явно была под кайфом, когда создавала их. Алиса начала смеяться. Я тоже. Люди вокруг посмотрели на нас косо. Один «оземлившийся» артозианец покрутил пальцем у виска.

Продолжая угорать, мы добрались до следующего вольера. Хотелось курить, но в парке курить запрещалось. Ближайшие капсулы для курильщиков напоминали больше гробы. Я все-таки лучше потерплю. Лучше зуд, чем вечный сон. Наверное... Я глянул на табличку: «жополиз обыкновенный». О, помню их еще с рекламы по телику: это такие маленькие синие комочки с маленькими крылышками, которые даже не способны летать. Эволюция тщетно пыталась уничтожить их. Там словечко императору, там Богу, там инспектору по контролю над населением, и вас уже несколько миллиардов. В одно время жополизы были популярнее, чем психологи. И даже сейчас каждый уважающий себя бизнесмен, имеет при себе хотя бы одного такого.

Я достал флягу с виски и отхлебнул немного. Предложил Алисе, она отказалась. Пройдя мимо вольеров «с ноющими двуглавыми попугаями», «святыми рукоблудниками», «зеленобородыми дьяволами», «карликовыми астралами», мы пришли к главной достопримечательности зоопарка: марсианские гигантские черви.

Марсианские черви могут достигать в длину до семнадцати метров и до шести в ширину, поэтому их вольер занимает одну пятую парка. Посетителей не подпускали к вольеру ближе, чем на двадцать метров, так как черви могут достигать скорости до двухсот километров в час и никогда не брезгуют врезанием в стены. Ландшафт преобладающе состоял из песка и камня. Бесчисленные туннели, вырытые червями, заваливались, а на их месте возникали новые. Некоторые богачи заказывали разные надписи из туннелей, но стоило это действительно дорого. Питались черви исключительно себе подобными. Компенсировала это высокая популяция.

Мы встали и приготовились ждать шоу. Конечно, бывало, что черви вообще не показывались в течение дня, но мне казалось, что сегодня не этот день. Я снова отхлебнул из фляги. Вдали показалась горка, которая медленно приближалась. С такими успехами мы не увидим их никогда. Но как кучка приближалась все ближе, становилось ясно, что оно движется с ошеломительной скоростью. Еще несколько минут и он врежется! Люди невольно стали еще дальше отходить от вольера. Но мы стоим не в силах пошевелиться. Осталось всего несколько метров, как вдруг перед нами неторопливо начал вылизать еще один червь! Первый на полном разгоне врезается во второго! Затем медленно, сжимая в своих длинных и острых клыках жертву, спускается вниз под землю.

Мы постояли еще немного, но ничего не происходило. Видимо это было все в сегодняшнем списке дел у червей. Алиса потянула меня посмотреть еще несколько животных. Но больше не казалось нам интересным. Бессонная ночь давала о себе знать. Мы повернули в сторону дома. Когда мы пришли, то сразу легли спать. О сексе никто и не думал.

Выспался! Что еще нужно для счастья? Много чего, но и это уже неплохо. Съев остывшую яичницу, я отправился на работу. Серое небо, легкий ветерок, все ненавязчиво предупреждало о грядущей осени. Но даже эта пасмурная пора не могла испортить мне настроение. Внезапно подувший ветер, подхватил несколько опавших листьев и унес их, естественно, самый мокрый и грязный попал мне в лицо. А действительно ли у меня хорошее настроение?

Находясь в квартале от магазина, я заметил небольшой палаточный городок. Странно, но я не помню, что бы это все было раньше. Повсюду лозунги: «Жизнь в палатках», «Где хотим – там живем», «Наша свобода» и другие. Какого хрена? В центре «поселения» находился огромный костер, в котором благополучно горел мой портрет. Вокруг костра дети водили хороводы. Доброта. Недалеко от костра несколько репортеров брали у прохожего интервью. Как я узнал, что у прохожего? У него самое адекватное лицо среди всех. У меня такое чувство, что я догадываюсь, кто за этим стоит. Главное зайти в магазин незамеченным, а там я уже разберусь с этим клоуном.

Когда до дверей оставалось не больше трех метров, дорогу мне перегородил мальчик лет десяти. Он всунул мне некую тряпку с моим перечеркнутым лицом и потребовал пять космовалют. Ну почему всегда, когда остается сделать совсем чуть-чуть, всегда появляется какая-то скотина?

- Эм, мне не надо, - сказал я, в то же время, отводя взгляд, что бы парень не узнал меня.

- Как?! – прокричал он.

Могу поспорить, что голая женщина его и то меньше бы удивила. Паренек начал присматриваться ко мне. Я намерено опускал все ниже голову. В конце концов, парень упал на колени. Некоторые католические священники могли бы понять нас неправильно. Пацан долго всматривался в мое лицо (я перестал отводить лицо за неизбежностью). Вдруг он перекрестился, а затем заорал словно сирена. Маленький говнюк. В мгновение «бастующие» окружили меня. Начался галдеж.

- Зачем вы забираете наши дома? – один из тех вопросов, что мне удалось расслышать.

- Я ничего не забираю! Я сам живу в сквоте!

- Врет, окаянный. Обколется своей марихуаной, а затем за людьми бегает, - заявила какая-та бабушка.

Бывало, конечно, такое, но признаться в этом я не мог, так как толпа меня бы точно линчевала б. Совру разочек.

- Я ничего такого не делаю!

- За единого царя! – не унималась бабка.

- Это тут каким боком?

- Ишь, какой умный, - сказала бабка недовольно, а затем попыталась пнуть меня сумкой.

К счастью я увернулся. Паучье чутье? Надо будет дядю Бена спросить. Сумка все равно нашла жертву – голень зрелого мужчины. Мужчина в тоже время, врезал длинноволосому пареньку, за которым постоянно наблюдал. Парнишка схватил цепь и направился мстить, но получил еще одну оплеуху уже, правда, от другого парня. Что и неудивительно, так как дрались уже все. Под шумок я сумел улизнуть в магазин. К сожалению, от хорошего настроения, практически ничего не осталось, а теперь оно исчезло и вовсе, ведь эта свинья сидела в своей палатке и ухмылялась.

Мой камень преткновения сидел напротив меня и безмятежно пил пиво, взятое из моей нычки, то есть МОЕ пиво. Из его телефона хрипло доносился Бетховен. А может это поздние записи маэстро в стиле «клубняк», после того как его оживили? Я оглядел магазин, вроде бы ничего не пропало, разве что несколько гантелей стоят не там, где раньше. Сумасшедший допил пиво и поставил пустую бутылку возле себя. Я закурил. Он попросил затушить, так как не переносит сигаретный дым. Странно, но я послушался. Мы продолжали молчать. Вдали раздался гром.

- Надолго ли вы у нас? – саркастически спросил я, тем самым первым нарушив молчание.

- Все зависит только от вас, - ответил он улыбаясь.

Улыбка у него была настораживающая. Так улыбалась одна моя «подруга», после того как я по-пьяне не успел высунуть. Благо она была настолько страшная, что сперматозоиды сами впали в бегство, тем самым спасши меня от нежелательно ответственности.

- Как так? – спросил я осторожно.

- Всего пару космовалют плюс палатка и меня тут уже нет.

Чертов вымогатель. А я ведь почти поверил, что он за идею борется, а тут… Умеет же сученок закрутить сюжет.

- А если я тебя просто изобью? – спросил я и начал демонстративно потирать кулаки, странно, но про пистолет я совсем забыл.

Он ничего не ответил. Вдруг словно молния, он достал хлыст из палатки, а затем ударил меня по плечу. Я вскрикнул и машинально начал тереть плечо. Конченный Индиана Джонс. Словно подтверждая мои слова, он надел ковбойскую шляпу. Не убирая свою отвратительную ухмылку, он сказал:

- Это древняя палатка шумеров и я забираю ее с собой.

Господи, за что мне эти идиоты?

- Подавись ею и иди куда хочешь! – кричал я, продолжая натирать плечо.

- Ну-ну, - укоризненно сказал он, и снова хлыстнул меня, теперь по ляжке.

- Блядь! – далее последовала небольшая пауза, так как я вдруг представил его в латексе, а затем, сменив тон, я сказал: - Возьмите, пожалуйста, ее. А вот ваши карманные расходы.

На секунду я испугался, так моя ирония, могла побудить его врезать мне еще раз. Но мне повезло, поскольку Индии пропустил это мимо ушей. Он взял деньги (десять космовалют!), сложил наспех палатку, а затем вышел. Я продолжал смотреть ему вслед, тем временем размышляя «за что мне это?». Как я ненавижу сумасшедших!

Когда я возвращался домой, манифестации уже не было. Может быть, этому поспособствовал дождь. Почему дожди осенью идут так часто? Такое ощущение, что людям перманентно весело, а вот немножко дождя сбавит их пыл. Где мое веселье, а? Хорошо, что в магазине был зонт, как раз предназначенный для таких случаев. Выйдя из метро, я решил идти в сквот через оживленные улицы. Как же хорошо смотреть на промокших людей, когда сам сухой. Подходя к сквоту, я почувствовал, что дождь заканчивается. Как обычно, в общем. Подымаясь по лестнице, я несколько раз чуть не упал, так как зурзумы изгадили все слизью. Думаю, тут была отличная оргия. Дом милый дом.

Когда я вошел в комнату, Алиса варила пельмени. Заметив меня, она сказала:

- Видела тебя по телику, ты был неотразим, правда слышно тебя было плохо.

- Очень смешно, а где ты телик взяла?

- Я сегодня к подруге забегала. Кстати, мы сегодня еще и в театр идем.

- Можно с вами?

- Прости милый, но нам надо поговорить о своем, о женском.

- Ты ж у нее сегодня уже была. Что-то у вас сильно большое это женское. Ты вообще уверена, что это не мужское.

- Бывает. Кстати, ты помнишь Влада?

Я, конечно, чувствовал, что она косит стрелки, но закрыл на это глаза.

- Да, а что с ним?

- Придурок он. Расчесал ирокез на две стороны и устроился работать охранником. В первый же день он решил обчистить склад. Может быть, это ему и удалось бы, вот только этот идиот, махал своим дружкам-грабителям, пока его снимала камера.

- Шиза.

- Во-во, и я о том же. Правда ему повезло, он догадался сбежать во время.

Мы еще поговорили немного, а затем она оделась и ушла. Я взял пельмени и пошел к ноуту. Досмотрел финальную серию «Игры престолов», прочитал пару случайных статей на Википедии, а затем меня занесло на чатрулетку. Я взял последнюю пельмешку (я вообще ем медленно), а затем нажал «поиск собеседника». Как и следовало ожидать, первый «собеседник» - член. Я положил пельмешку обратно и отодвинул тарелку. Видимо хозяина я не интересовал, так как он нажал «пропустить». Далее шел лысый быдлан; снова член, или карлик на него похожий; артозианец; три девчонки-подростки; и бабушка с иконой Висариона в руках. Почему-то они все меня пропускали, видимо, лицо у меня скучное, никто денег не даст. Я пошел положил тарелку, взял пиво и вернулся. Чатрулетка соединила меня с девушкой чуть младше Алисы. Забавно то что она и напоминала ее, хотя в то же время и кардинально отличаясь от Алисы: улыбкой, глаза, волосами, размером груди? Не знаю, да и неважно это. Она некоторое время рассматривала меня, а затем первая написала:

- Привет.

Я: - Привет (сама оригинальность).

Д: - Почему ты здесь?

Я: - Нечем заняться было. А ты?

Д: - Аналогично.

Я: - От куда ты?

Д: - Новый Орлеан. А ты где живешь?

Я: - Лондон (конечно, я врал, но я никогда не писал свое настоящее место жительство в интернете, у меня всегда была паранойя по этому поводу).

Д: - Круто. Всегда хотела там побывать. А кем ты работаешь?

Я: - Я художник и музыкант. Живу в сквоте с другими анархистами. Люблю рисовать красивых девушек, таких как ты, например.

Маленький флирт ведь не измена? В любом случае я врал.

Д: - Спасибо за комплимент. А я немного танцую, хочешь покажу?

Я: - Конечно. Почему бы и нет?

Я немного боялся, что она одна из тех людей, которые переоценивают свои таланты. Тем временем она сняла майку, тем самым обнажив свою великолепную грудь. Дальше по канону стрип пластики, она, танцуя, сняла короткие джинсовые шортики, под которыми оказались не менее возбуждающие черные трусики. Еще несколько движений и она уже голая передо мной. Многие девушки намного красивее выглядят в одежде, но моя собеседница была явно не из их числа. Божественное тело. Я просто уставился и с похотью наблюдал за ней. Вдруг за спиной девушки я заметил парня, он с отвращением глядел на меня. Я махнул ему рукой, в которой держал пиво. Он направился к девушке, толкнув ее, затем плюнул в компьютер и попал в камеру. Смотря на него через плевок, было похоже, что он улыбается. Он размахивал руками и смеялся. Думаю, он все воспринял как шутку. К сожалению, парень не захотел делиться своею радостью, поскольку вскоре он отключил соединение. Жаль. У меня эрекция, кстати, уж не на парня ли часом?

Вот и наступил мой двадцать пятый день рожденья. Тик-так и время смерти все ближе. Не очень оптимистично, не так ли? Я посмотрел в окно – солнечный день. Да что же не так с моим настроением? Алиса, обняв меня рукой, продолжает спать, слегка посапывая. Она всегда позже меня просыпается, только если ей не на работу. Работа – лучший будильник.

Я встал, оделся, пошел поставил чайник. Пока он кипел, я убирал следы вчерашней пьянки. Хотя зачем, ведь сегодня уж точно будет еще одна? Вода закипела, и я выключил плитку. Моя девушка подошла сзади и обняла меня.

- С днем рожденья, милый, - словно кошка промурлыкала она.

- Угу.

Мой грубый тон смутил ее. Она посмотрела на меня вопросительно. Хотелось послать ее, но я сдержался.

- Прости меня, настроение неважное.

- Это дело поправимое, - она поцеловала меня: - Дождись моего подарка, скоро его должны доставить.

Доставить? Значит что-то большое: кресло-каталка, гроб, гильотина? Спасибо, Алиса! Я налил себе и ей чай. Захотелось пить, ждать пока чай остынет, я не хотел (ненавижу пить горячий). Забивши на чай, я открыл бутылку сидра. Черт, снова алкоголь, надо будет как-то завязать на месяц, недельку, ну может на день?

- Авраам, ты знаешь, что тебе тут письмо, - спустя короткую паузу, говорит Алиса.

- Да, это от отца.

- Не похоже, что бы ты был рад. Почему ты его не открываешь?

- Там всегда одно и то же. Отец каждый год присылает мне бесплатную диагностику в клинике.

- Ты хочешь сказать, что отец дарит своему сыну лечение в психушке?

- Как-то так.

Алиса старалась не засмеяться. Мне было все равно, я бы никак не отреагировал, если бы она не выдержала, ведь, по сути, отец для меня был чужим человеком, которого мало волновало мое мнение. А на чужих мне плевать. Послышался стук в дверь. Алиса, закусив нижнюю губу, побежала открывать (я наконец-то поставил в «нашей» квартире замок). Вскоре завезли ящик. Носильщик, добродушного вида парень, взял лом и проломал Алисе голову. А, не, это всего лишь мое больное воображение. Носильщик открыл ящик, и я увидел свой подарок: метровая статуя младенца. В руке ребенок держал темно-синий шар, на котором были выгравированы какие-то символы. Сделанная из черного камня, она имела крайне зловещий вид. Лавкрафт оценил бы. Я глянул на Алису, она ждала от меня реакции, с трудом выдавливаю из себя улыбку. Носильщик взял подпись у Алисы, а затем вышел.

- Тебе нравится? – спросила она, пристально всматриваясь в мое лицо.

Я снова посмотрел на статую. К горлу подошел ком. Наконец я выговорил: «да».

- Я так рада! Вначале мне даже показалась, что подарок тебе не понравился. Но благо, обошлось. Ладно, чего ты стоишь? Давай начинай готовить, не думаю, что гости заставят себя ждать.

Вчерашняя пьянка закончилась плачевно для моего организма. Пришлось устроить себе выходной, а я ведь так хотел пойти на работу! Алиса же как ни в чем не бывало пошла на свою работу.

Я держал в руках остывший зеленый чай и глядел на свой подарок. Не то что бы я внезапно полюбил его, просто мне казалось, что когда я отворачиваюсь, он следит за мной и строит заговоры с куклой принцессы, которую я вчера нашел при уборке. Я стал играть со статуей в гляделки, к сожалению, я проиграл. Захотелось в туалет, я повернул статую к стене и пошел на зов природы. Вернувшись, я дополнительно накрыл статую одеялом, но она продолжала излучать свою зловещую энергию. Я бы ее давно выкинул, если был бы уверен в том, что Алиса не обидится. Ах, я бы ее пинками выкинул, осквернив ее перед этим, должен же я показать кто здесь крут. Самообман? Может быть.

Спасение я решил искать на крыше. Я, конечно, лучше бы пошел на лестничную площадку, но последнее время там стоял невыносимый смрад. Так я получил свою первую жизненно необходимую заметку: убирайте за зурзумами, так как у них нет обоняния! Открыв крышку люка, подул свежий холодный ветер. Конечно, долго я здесь не простою, не лето все-таки, но на какое-то время от этого зловещего ребенка я скроюсь. Когда я вышел на крышу, то увидел приземляющеюся летающую тарелку. Я сразу же пнул ее ногой, и она упала с крыши. Задрали эти кулонтане, паркуют свои аппараты, где попало. Кулонтане – десятисантиметровые человечки без ушей, но зато с хоботком. Маленькие такие Гон(д?)оши, только наглые.

Романтики уже конечно миллион раз описывали потрясающий вид города с крыш, так что я даже не буду пытаться. Скажу лишь одно слово: великолепно. Мое лицо обветрилось, руки обмерзли, а я все еще не могу оторвать взгляд от вида. Вдруг на телефон мне приходит сообщение, без всякого интереса я читаю его: «Ваш отец умер в клинике св. Кристафора в городе Сакриледж. Похороны состоятся завтра в шесть вечера. Пожалуйста, ответьте, будете ли вы присутствовать». Я снова посмотрел на город: какой же он гадкий!

Проснулся я раньше будильника. Не хотелось ничего, я просто продолжал лежать. Наконец будильник прозвенел, Алиса проснулась. Мы, молча, встали, поели и отправились на поезд.

Вагон, в котором мы ехали, был один из тех, которые должны списаться, но пока еще используются. Порисованные стены, сломанные койки – все это здесь было. Мы ехали плацкартам, но вагон был полупустой. Хоть в чем-то повезло. Мы сели в уголке, где было меньше всего народа, я достал бутылку виски, передал Алисе, она отхлебнула, отдала мне. Вот так мы ехали и пили, не произносив ни слова.

Когда бутылка закончилась, я спрятал ее обратно в сумку, а затем уставился в окно. Реки, поля, леса, поселки. Густой туман будоражил воображение. Я посмотрел на часы: еще больше трех часов ехать. Снова смотрю в окно.

Мы остановились в каком-то небольшом поселке. Высокие старые деревья. Захудалый вокзал. Пустые лица проходящих людей. Спешка, спешка, попытка угнаться за смертью. Туман становится все плотнее. Прямо перед окном две бабушки в очках, не заметив друг друга, врезались. Вторая бабка, сжимая в своих длинных зубах первую, начала уползать под землю. А, нет, это снова мое больное воображение. Бабушки просто начали спорить, кто из них слепее.

Наш поезд тронулся. Я глянул на Алису – она спала. Я включил музыку в наушниках, но она только раздражала, я выключил. Прикрыл глаза и попытался заснуть.

Я почти заснул, когда меня спросили «все ли в порядке?». Я открыл глаза и увидел перед собой проводницу – женщину бальзаковского возраста. Одета она была в отвратительную желтую униформу, к которой шел не менее отвратительный красный галстук. Я ответил, что все хорошо. Она подмигнула мне, я сделал вид, что ничего не заметил. Она подмигнула еще раз. Ничего умнее не придумав, я спросил:

- Вам что-то в глаз попало?

- Нет, - ответила она хмурясь: - Мне кажется или вам не очень удобно?

- Да нет. Очень даже…

Она не дала мне договорить, взявшись поправлять что-то сзади меня. Я начал протестовать: тихо говоря (что бы ни разбудить Алису, а то мало ли как она отреагирует) «спасибо», «больше не надо» и другие подобные фразы. Эффекта они не возымели. Нужно оттолкнуть ее, иначе она не перестанет. Единственным местом, куда я мог бы толкнуть был ее бюст. Я вначале неуверенно надавил, а потом уже сильнее толкнул. Она отошла. Произошла короткая пауза, после чего проводница кинулась ко мне. Я метнулся к углу, она продолжала наступать. Я помолился Кришне, Аллаху, Будде, но они все молчали. Осталось последнее заклинание: «Отвали жирная корова». Я сказал это вслух. Она (рефлекторно?) влепила мне пощечину. «Козел», - сказала она и решительно ушла. Женщины.

Алиса спросонья спросила:

- Я что-то пропустила?

- Меня пытались изнасиловать, - как бы между делом сказал я.

- А, ясно, - ответила она и закрыла глаза.

Я снова начал смотреть в окно, так безопаснее.

Священник, что-то проговорил о том, какой мой отец был хорошим человеком, прям мужечелой мужичел, святым братаном. Иногда священник прерывался, что бы хлебнуть из фляги. Вообще священник больше напоминал одного из тех, кто случайно оказался на поминках. На похоронах было много народу: кроме меня с Алисой и священника, тут были также работники больницы и несколько пациентов. Работники даже не переодевались. Белые похороны. На всех лицах можно было прочесть только одну эмоцию – безразличие. Видимо, когда ты там, где ты не хочешь быть, друзей у тебя не бывает. Священник закончил свою молитву. На магнитофоне включили похоронный марш. Тело положили в гроб. Почти все сразу же разошлись. Думаю, для них это уже рутина. Мы постояли немного и тоже пошли. Полил дождь – единственные слезы по усопшему.

Прошло около двух месяцев с тех пор как похоронили отца. Начало зимы выдалось на удивление теплым, мы даже съездили на две недели в столицу, отдохнуть. В основном, конечно, продолжалась рутина: работа-дом. Может быть, это и стало причиной того, что наши отношения похолодели. В любом случае, я продолжал брать деньги с Алисы за аренду, то есть в моей голове жило двоемыслие. Странно, но меня это продолжало не смущать. Дела шли хуже, но все равно неплохо.

А сегодня утром пришло уведомление сообщающие, что наш сквот признан недействительным, и нас попросили убраться в течение двух дней. Но самым неприятным было то, что я должен был рассказать это все Алисе. Разговор будет не очень приятным.

Вдруг на телефон пришло сообщение от Влада: «Приходи в центр около трех. Шествие в защиту сквотов». Я посмотрел на часы: почти три. Спасибо, Влад, за приглашение во время! Только дорого туда займет не меньше получаса. Я открыл ноут и включил «Новости онлайн почти безо лжи», набрал свой город. Увидев эту группу в человек сорок, я понял, что это тщетно. Они ничего не добьются. Я вспомнил, как месяц назад прикрыли сквот «Новых красных бригад», и тоже была манифестация не больше пятидесяти человек. Они просто берут нас нашим же равнодушием! Никогда не будет французского мая шестьдесят восьмого… Надо собирать вещи.

Когда Алиса вернулась с работы, я сложил уже половину вещей. Я затушил об пепельницу докуренную сигарету и сказал:

- Нас выселяют, собирай вещи.

- Так, успокойся, никто нас не выгонит. Это твоя собственность! Ты же платишь, я же тебе плачу!

- Нет никакой собственности. Нет у меня ничего!

- Как нету, а этот дом?

- Заброшенное здание, в которое я заселился.

- За что ты тогда брал аренду?

Слова застревали в горле. Я придумывал, как сказать мягче, но, в конце концов, сказал просто правду:

- Не за что. Мне просто нужны были деньги.

- Ясно…, - сказала она, а затем пошла в подсобку, до которой я, кстати, еще не добрался.

Через какое-то время, Алиса вышла с сумкой. Я посмотрел на нее вопросительно. Она улыбнулась, но глаза ее оставались печальными. Наконец она сказала:

- Знаешь, а может это все и к лучшему.

Она махнула на прощанье рукой и ушла. Странно, но мне совсем не хотелось ее вернуть. Конечно, я все еще чувствовал к ней привязанность. Но, то сильное чувство, которое нас связывало когда-то, просто исчезло. Я еще немного посмотрел ей вслед, а затем продолжил собирать вещи. Я думал, куда пойти дальше. Может другой город? Новый город – новая жизнь.

Черт, возьми! Я ж теперь смогу выкинуть эту сраную статую! Вот оно – счастье!

КОНЕЦЪ

Рейтинг: 7.5

Прочитано 843 раз(а)

Нам вас не хватает :(

Зарегистрируйтесь и вы сможете общаться и оставлять комментарии на сайте!