Вставные извилины

#1 Холодильник.

Начать, я думаю, стоит с предостережения всем скептикам - не пытаться найти объяснение феномену, описанному ниже и принять сие повествование не как точную хронологию событий, а как забавную авторскую точку зрения на возможное и совершенно нереальное, в условиях отдельно взятой истории.

Итак.

Бессонница эта меня доконает! На спинке кровати - зарубки, отнюдь не счет любовных побед и интимных приключений, скорее календарь Робинзона, оказавшегося в плену суровой и такой же бесконечной яви. Временами, я, впадаю в беспамятство и тогда меня можно застать с отвисшей челюстью, в оцепенении, уставившимся вдаль, сквозь стены. Тогда мне чудится морской прибой и теплый, рыхлый песок, согревающий стопы. Ветер едва колышет мою, хлипенькую, бороденку и в этом мираже мне хочется спать. Однако я кубарем качусь в собственное тело, страдающее в тенетах реальности.

Тридцать третья ночь без сна! Мучительное томление и тошнотворная обреченность - новые качественные мои характеристики. К своему немалому удивлению, я то ли начал привыкать к этому, своему, нелепому состоянию, то ли впал в глубокое безразличие, отупев до уровня интеллекта мидии. Ясно одно - теперь уже не имеет значения, усну ли я когда нибудь.

Тридцать третью ночь, я слушаю как на кухне с урчанием, конвульсируя просыпается старый холодильник. Раритетная вещь, память поколений, пропитанный ароматами харчей предков. Дрожа и звякая молочными бутылками, он то испускает утробное рычание, то кашляя и давясь, начинает хрипеть, будто готов испустить дух.

Пытаться починить, это чудо техники, не имеет смысла. Чинить там, собственно, нечего. Сомневаюсь, что нынешние мастера имеют хоть какое-то представление о начинке этого удивительного аппарата.

Передвигаю магнитики на выпуклой, пожелтевшей дверце. Холодильник, словно реагируя на прикосновения, отзывается урчанием. Я отзываюсь в ответ животом.

Мне и правда хочется перекусить. Это традиция - три часа ночи, самое время для бутера с ломтиком колбасы и для стакана яблочного сока.

Открываю дверцу, включается свет. Ряды банок с соусами и готовыми супами из супермаркета. Уставились на меня приветливыми логотипами. Сытые рожицы мультяшных кукурузных початков и томатов, лукавые мордашки чилийских перчиков и холодное безразличие ,нарезанной ломтиками, ветчины.

Лампочка нервно мигает, поторапливая сделать, нелегкий, выбор между майонезом и кетчупом. Никак не могу решиться. Можно замешать их вместе, но это уже не то.

Кандидаты начинают терять ко мне интерес. Видно у меня снова потихоньку отвисает челюсть и совсем мутнеет взгляд, потому что я слышу шум прибоя и чувствую стопами рыхлый песок.

В самом углу, там где свет внутренней лампочки почти не достает, я замечаю какое-то движение. Не то что бы это было явное, нарочное копошение. Просто некое, скажем, искривление и восстановление формы. Это то и не пустило меня в мой любимый мираж.

Протягиваю руку и отодвигаю пакетик черешни в сторону, выуживаю брикет маргарина, выгребаю баночки с хреном, аджикой и горчицей. Сметаю со своего пути бесформенную груду фольги. Пролезаю как можно дальше, пытаясь уловить это, едва заметное ,искривление. Головой отодвигаю верхнюю полку, за шиворот льется холодный яблочный сок. Стенки холодильника приветливо раскрываются, словно возбужденное лоно возлюбленной.

Свет мягко гаснет и снова загорается. пульсирует в такт ритмичному урчанию агрегата.

Почти достал! Палкой колбасы убираю со своего пути упаковку овощей для жарки. Дверь захлопывается и свет гаснет. снаружи остается мой тапок. Все звуки смолкают. Всё тонет в вязкой потрясающе беспросветной тьме.

Мне не хватает воздуха! Что-то толкает меня вверх, несет в вязком потоке всё выше и выше! Медленно гребу руками, пытаясь выбраться из безвоздушного пространства.

Всё меняется в одно мгновение. Словно сверкнула где-то молния, а вместо грома - звук опорожнения сливного бочка. Сетчатку глаз обжигает горячее солнце, на губах морской песок, в руке палка копченой колбасы.

Ужасно хочется спать. Я теряю остатки сил и под шум ласкового, невероятно родного и близкого , прибоя засыпаю, уютно устроившись на рыхлом, теплом песке.

#2 Чада.

В пыли, у старой, заасфальтированной бог весть когда, ныне раздолбаной, поросшей травой дороги, рыжий подорожник вяло двигая челюстями, сыто чавкал, дожевывая длинный шнурок военного берца, стоявшего, тут же, рядом.

В ботинок ,согласно правилам, была обута нога. Дюйма на два вверх поднималась из под высоких бортов татуировка( кельтский узор, оплетающий лилию). Нога, ясное дело, была девичьей, как собственно и военный башмак, если судить по миниатюрным его габаритам. Самой же хозяйки ботинка и обутой в него ноги поблизости не было. Можно долго гадать - куда и по каким причинам или срочным делам она запропастилась, строить предположения и гипотезы, а можно просто забыть про неё, ведь для рассказа она не представляет никакой ценности. Нам хватит и малой части её обгрызанной, татуированной ноги.

Время было - полдень и с востока начал дуть теплый летний ветерок, распространяющий по округе запах гнили и семена одуванчиков. Нежные, белые парашютики кружили в отравленном воздухе под неумолкаемый шепот придорожных трав, шипение кустарников и чавканье подорожника. Грациозно вальсируя, кареглазые семена одуванчиков, не повинуясь более теплому потоку ветра, закружили над осиротевшей ногой.

Некоторые из них, будущих одуванчиков, уже успели цепко ухватиться за нагретую солнцем плоть. Иные так и кружили белоснежным роем над самым башмаком, словно выбирая себе место поуютнее. Но скоро пушистый танец стих и все уместившиеся, хищно вцепившись в кожу ноги. разом пустили в мясо свои тонкие, но невероятно сильные корни.

Белоснежный, мягкий, пушок полностью скрыл татуировку. Из берца словно торчала мохнатая кроличья лапка исполинских размеров. можно было подумать, наблюдая со стороны, свежим взглядом, что тут и правда подстрелили гигантского армейского зайца, надрессированного для ведения военных действий на пересеченной местности. Где-то он там, могло возникнуть в мыслях, в высокой голодной траве, ползет себе одинокий, отмахиваясь от острых как бритва зеленых убийц. Маслянистая , теплая почва втягивает в себя капли его драгоценной крови и возбужденно урчит, то ли от голода, то ли от страсти.

Пройдет несколько летних деньков и гнилая плоть в обувке, прорастет нежно-розовыми лепестками и смуглыми любопытными головками, на покрытых мелкими венками, вечно эрегированных стволах. Черные , блестящие глазки будут с интересом изучать мирок окруживший их в это постчеловеческое лето. Покачиваясь на, всё тянувшихся ввысь, мясистых стволах, головки будут грезить о дальних далях и влажных берегах.

Придет время и лепестки, тронув асфальт, легонько оттолкнутся, двигая невероятную армейскую клумбу на запад. Туда, откуда веет свежестью и влагой.

Не спеша, размеренно поползет ботинок по дороге, устало вздыхая и пыхтя. На развилке он встретится с обглоданным черепом, закованным в каску, ползущим на мощных кореньях молодой березки.

Скоро они вольются в праздничную неспешную процессию диких трав- переселенцев и вместе уйдут в горы, подальше от зноя и жадных подорожников.

А пока - три часа пополудни...

#3 Обезьяний суп.

" Многие из нас, увидев оголенный провод, торчащий из стены, не зададутся вопросом - под напряжением ли он. Испытывая безотчетный страх, перед куском меди или латуни, беспомощно свисающим из дыры в совершенно обычной стене, мы, полагаясь на чутье и осторожность, заведомо вынесем свой вердикт, относительно состояния этого абсолютно неинтересно куска метала. Мы, многие из нас, предпочтем держатся на расстоянии, даже не задумываясь об этом. Мы, многие из нас, слишком хорошо знакомы со свойствами электричества. Мы, многие из нас, не тратим времени на раздумья.

Многие из нас, но не все.

Сейчас семь пятнадцать утра и я прохожу мимо остановки, на которой я должен сейчас ловить свой автобус, который привычным маршрутом отвезет меня на работу. Я прохожу мимо не замедляя шага. Моя голова укрыта капюшоном, потому что сейчас польет дождь. В это теплое утро.

Ну вот, как я и говорил. Укрываясь от дождя, люди спешат под навесы и к остановке. утренние газеты прилипают к блестящим лысинам, и на тех размокшая свежая типографская краска отпечатывает размытым шрифтом обрывки фраз. " Бредовая идея..", "суд постановил", "обезьяний...суп...", "эпоха мусора?" Всё это очень быстро расползается, так что распознать написанное через мгновение уже не возможно, хотя я всё равно этого не вижу, просто я это знаю.

Не вдаваясь в подробности скажу, что всё, вплоть до неожиданной смены погоды, довольно просто предсказуемо и очевидно, если научиться думать. По настоящему мыслить, а не полагаться на привычки, вяло перебирая набор любимых ярлычков.

В кармане моей толстовки - шестизарядный револьвер. Я положил его туда ещё вчера, а приобрел месяц назад, после того как посмотрел рекламный ролик в перерыве матча по футболу.Рекламировали, естественно, вовсе не пистолет и даже никоим образом не убийство. Речь шла о скором открытии нового гипермаркета в нашем районе, именно тогда я понял, что готовится вторжение.

Вам нечасто приходиться слышать подобное, а если и доводилось, то исключительно из уст бедолаг, носящих шапочки из фольги и слушающих призрачные голоса в голове, приказывающие изнасиловать соседскую собаку-шпиона, что на собачье-шпионском шифре будет означать- нихт капитулирен! В общем, вы теперь прекрасно поняли, почему я не вдаюсь в подробные объяснения, а мои выводы для вас словно кусок провода, торчащий из стены. Однако я всё же попытаюсь донести до вас смысл. Пусть и не сразу.

Баночки с супом. Вот что я вам скажу! Именно в них то всё и дело. в любом крупном супермаркете есть полочка с такими баночками, стоящими рядком, дружно теснясь где нибудь в центре, нарушая своим видом и расположением все законы мерчандайзинга. Их почти не возможно заметить. Глаз не задерживается на скучных этикетках и несуразных ценах. Если приглядеться, то непременно пропадет аппетит от одних только названий, предвещающих гастрономический локальный апокалипсис.

Полку с такими вот баночками я и рассмотрел в том ролике, а до этого видел подобное в маркете по соседству, а ещё раньше в магазине расположенном в молле.

Что в них на самом деле? Я пытался приобрести себе одну, для опыта. Во всех магазинах и супермаркетах мне в этом отказали. ссылались на истёкший срок годности и безупречную репутацию торговой сети. Либо кассовый аппарат ни в какую не хотел пробивать мне продукт. Меня просили взять за ту же цену, что нибудь получше и повкуснее. Если я настаивал, делая упор на необычный вкус в еде, то меня вежливо выпроваживал охранник.

Теперь достаточно, для продолжения моей истории?

Сегодня на открытие замечательного, модного , дешевого гипермаркета явится мэр города. Я возьму его в заложники и заставлю раскрыть баночный заговор! как бы глупо это не звучало.

Не беспокойтесь, я предусмотрел абсолютно всё,с охраной проблем не будет." - такое письмо пришло в редакцию газеты" СветгородЪ" двадцать третьего числа. Ровно за день до биологической катастрофы, приведшей к распространению ужасного рабдовируса, скосившего большую часть населения планеты. Превратившего самых стойких в обезумевших дикарей.

За день до апокалипсиса.

#4 Рыба.

Представьте себя стоящим за прилавком газетного киоска, торгующего чем угодно, кроме качественной прессы. Перед вами две избалованные восьмилетние девочки, которые не прекращая безумной ссоры, между собой, приобретают у вас один кухонный нож для резки хлеба, острый как бритва и страшный как сатана, стоимостью пятьдесят дензнаков за штуку, а также сапожное лезвие. Помимо неумелого детского мата, звучат угрозы в адрес друг друга, пропитанные настоящей сестринской ненавистью. Получив деньги, вы, записываете цену и наименование товара в специальную тетрадь, потрепанную и изжеванную, украшенную сиськами и плотоядными вагинами на полях. Вы более не обращаете на девчушек никакого внимания, твердо уверенный в том, что они отправятся в глухой полисадник и решат спор, в силу своего темперамента. Вы искренне надеетесь,что и лезвие и гребаный хлебный тесак им ой как помогут в этом.

Ровно за час до этого, в тот самый момент, когда вы собираетесь насладиться крепким, утренним кофе. В тот младенчески нежный момент, когда аромат его проникает в самые недра вашего сонного ещё и такого беззащитного сознания и полностью поглощает всё ваше нутро, намереваясь накрыть его волной удовольствия. Когда губ только-только касается край пластикового стакана, перед вами вырастают два человека в форме. Аккуратно откормленные, так что бы объем скрыл любые различия и сделал офицеров практически идентичными друг другу. Они смотрят на вас через окошко киоска, увешанное презервативами и брелоками -лазерами. Они, офицеры, не говорят ни слова, а вы чувствуете как рука со стаканчиком кофе начинает дрожать, а на лбу выступают капли пота. Вспоминаете о " Бэт- супер-девайсе" у вас в кармане куртки, о хард-порно в вашем смартфоне, о многом, о чем не хотелось вспоминать стоя на прицеле.

Все вместе вы молчите и играете в гляделки. Идет проверка на стальные шары, но вы сам явно не в ударе. Не то что эти двое. Взгляд у них изучающий. Из под тяжелых бровей вас сверлят четыре дула стечкина, а вы всё так же трясете стаканчиком перед лицом.

Собравшись с духом вы делаете глоток. Получается больше чем нужно. Обжигаетесь и поперхнувшись сгибаетесь в кашле. Когда приступ проходит, утирая выступившие от кашля слезы, выпрямляетесь. Из носа течет утренний напиток. Живописная картина.

Но наблюдать её некому-офицеров близнецов уже нет, как и журнала с женским бельём. Стоимость журнала вы оплачиваете из своего кармана.

В четыре часа по полудню-час пик, рабочий класс спешит за гандонами, желтизной и дешевыми китайскими игрушками. Вы замечаете,что одно лицо мелькает чаще других. Вы уже видели этого пассажира сегодня. Раза два. Это девушка, довольно миловидной внешности. Ничего сверх выдающегося и бросающегося в глаза, кроме пятитысячной купюры, которую она держит в руках и ждет пока вы отсчитаете мелочь, на сдачу за какой-то стремный журнальчик. В голову приходит мысль, что вас пытаются прокатить, возможно вас сегодня уже прокатили, да ещё и с ветерком. Неприятно. В кассе, то есть коробке из под жвачки, не хватает довольно крупной суммы. Крупные суммы вообще не характерны для этой кассы, а сегодня так вообще амба!

Вы смотрите на дамочку с купюрой, она роется в сумочке поторапливая вас выдать сдачу.

-Давайте, давайте - тараторит она, полагая что это сделает вас чуть более расторопным и чуть менее внимательным.

Это у неё не проходит. Объясняете ей, что пару раз не пидорас, но вот совесть иметь надо. Собирается очередь, дамочка сливается оставив журнал и пятитысячную ксерокопию. Жлобьё.

За день вы узнаёте о себе много хорошего и не очень, успеваете флегматично пожелать доброго здравия карге, кроющей вас матом за то, что вы продали её внуку автомат без батареек и начинки, умиляетесь смазливому пареньку придирчиво выбирающего между рифлеными и с пупырышками, слушаете уморительную историю историю о изъятых выпусках Союз-тайма в середине семидесятых, съедаете море ирисок, застревающих в зубах и устаете как сволочь, разгребая полки с товаром.

Вечером вы обнаруживаете , что способны одолеть четыре литра в одиночку за просмотром Рэмбо и умудриться не обоссаться ночью.

Представили? Отлично, а теперь умножьте это на семь прожитых мною жизней.

#5 Розовое Одеяло

Поцелуи с людьми сделали меня безумным.

Так, а теперь всё с самого начала.

Жаркий летний полдень напоен ароматами полевых трав и стрекотом кузнечиков. Облака вяло ползут в синем киселе, текущем над необычайно красивой поляной,сплошь устланной бледнорозовым цветом с яркими крапинками красных ягод. Рубиновые брызги на сахарной вате, оттенка цветущей сакуры. Это ягода Хофмана, иначе её нежно зовут грудками Бритни. И правда, при взгляде на это чудо селекции, в голову приходит образ обнаженной нимфетки, нежели профиль серьёзного ученого. Хотя у кого чего болит.

Вкус этих ягод пробуждает в памяти симпатичные воспоминания о чувственных касаниях и коллекционных винах, пусть даже в жизни вы не имели подобного опыта. Словно на ухо вам шепчут чужие эротические сны, но вам они знакомы как свои.

В моем кармане артефакт - Зажигалка Бородатого- повышает наглость и агрессию, уничтожает чувство юмора. Была добыта при нелепых обстоятельствах у грозного быдлогана,пьющего стеклоочиститель.

Дома находятся остальные артефакты, как то - электроспичка, тигрячья голова, чернушки и аквалампа. Это вам не сталкерский хабар или индейские фетиши, это то, что редактирует реальность вокруг вас. Делает её такой , какой она вам подходит. Заставляет резонировать, взаимодействовать вас с автореальностью напрямую.

Всё по вине проклятых ягод, переносчиков мутировавшего паразита токсоплазмы.

Иммунитет не способен противостоять этому паразиту, в результате чего тот поражает почки и с мочевинной кислотой попадает в кровь, а с кровью в мозг. Продолжая путь, выделяется со слюной. Поцелуй с носителем этого паразита может сделать вас безумным.

Коснувшись губ, отравленных ягодами Хофмана, вы обнаруживаете себя стоящим посреди нежно-розового поля, украшенного яркими огоньками рубиновых ягод. Вселенная выворачивается у вас на глазах и вы кувыркаясь летите в собственное подсознание, полное замысловатых комбинаций из знаний, предчувствий и миражей.

Это не безумие в чистом виде, это разум изменивший привычкам. Ты словно читаешь подсказки-шпаргалки, укрывшись ото всех под розовым одеялом.

Я просто пытаюсь описать процесс, посредством которого Грудки Бритни сводят вас с ума, через поцелуй. Надеюсь это не слишком сложная концепция для тех,кто считает,что мозг смотрящий нашими глазами видит тоже,что и фотокамера,через объектив.

#6 Балет.

"Хрустальный гроб" вождя мирового пролетариата, плавно покачиваясь проплывает в разряженном облаке ядовитых газов. Серая Красная площадь абсолютно безлюдна. Где-то высоко в небе сверкают молнии и наверное идёт дождь, испаряющийся ещё на полпути к земле.

Владимир Ильич, после продолжительного вояжа по Москве, застревает в ветвях мумифицировавшегося от солнечной радиации дерева. Защитное стекло пробито тонкой, но крепкой как сталь, веткой. Кривые пальцы её, бесцеремонно царапают, резиновое лицо давно почившего вождя.

Владимир Ильич чернеет на глазах. Скоро его становится трудно отличить от коряги опутавшей люльку.

В темных дворах крышки мусорных баков беззвучно откидываются и захлопываются, синхронно в них кувыркаются обугленные кошачьи скелеты. Словно в замедленной съемке, скачет на одном месте огромная тракторная шина, бывшая некогда клумбой. Повсюду стелется, замысловатыми магнитными узорами, тяжелая пропекшаяся пыль. Со временем всё обратиться в неё.

В бункере, законсервированном на безумной глубине под землей, трое сочащихся гноем "счастливчиков" тянут в разные стороны приржавевший к основанию рычаг. Чуть подаваясь, он со скрежетом передвигается с отметки Гр-9 к отметке Гр-10. Туда и обратно, туда и обратно.

Отупевшие чумные аборигены, бункера, мыча и толкаясь, топчутся вокруг него с одержимостью зомби. Полы их изодранных, некогда белых, халатов поднимаются над их головами и снова опускаются. Трое лаборантов, будто исполняя индейские пляски, качаются на волнах гравитации.

Миллиарды, триллионы тракторных и автомобильных шин на поверхности, медленно скачут в серой разряженной атмосфере, превращаясь постепенно в высококонцентрированную пыль.

#7 Воскресение

Довольно просторный, плохо освещенный зал с голыми стенами. под потолком расположены две аккуратные маленькие колонки, у края стены напротив входной, скучной, двери с православным календарем. Из колонок на собравшихся в зале людей льётся колокольный перезвон. Он волнами накрывает их, топит в благовесте.

Люди, собравшиеся здесь,вида весьма скромного. Почти аскетичного.

Некоторые, растерянно раскрыв рты, покачиваются из стороны в сторону, под перезвон колоколов. Иные топчутся на месте, смущенно улыбаясь друг другу, не зная как вести себя. Остальные же, повинуясь непонятным внутренним импульсам, конвульсивно извиваясь, движутся в трансе.В подобии танца. Извращенном его подобии.

Самые "зажигательные" естественно собрались в центре зала.

Это, напоминающее копошение земляных червей, смотанных в клубок, собрание - всего лишь обычная дискотека.

Я тоже где-то в центре всего этого. Тоже старательно извиваюсь. Но как я не стараюсь, в транс впасть не могу. может и остальные притворяются. Это вряд ли, слишком уж блаженные у них лица.

С упорством повторяю про себя " Отче наш", танцуя и охая. По идее, это лучший способ культурно провести время - отдохнуть. Только мне не весело.

Веселиться только Отец-Спаситель Игнатий. Дергая себя за бороду, он колотит лбом об пол и счастливо улыбается.

Хотел бы я быть Отцом-Спасителем.

Мы не сектанты и не сумасшедшие. Мы истинный народ, а вы все толпой копошитесь у самого края ада, оттуда пропасть ведет лишь в безатомное, глухое пространство, в тюрьму для душ маловерных.

Как я здесь оказался? Среди этих людей, которых зову семьёй. В этом мутном зале, полном вдохновенного шепота и божественной музыки. - Очень просто. Вернее не очень и совсем не случайно.

Всё началось ровно год назад, в тот день, когда я сел за написание сборника рассказов "вставные Извилины" , помимо прочего в сборник входил рассказ "Воскресение" о человеке промышлявшем "тотальной ликвидацией" групп деструктивного толка ...с момента написания первых строк в мою жизнь стали прорываться галлюцинации.

Словно мир вокруг заразился выдуманной мной же реальностью.

За окном цыгане откармливают голубей, а в твоей комнате цветы обрастают грибами. Ты задаешься вопросом - всегда ли было так? Замечал ли ты, когда нибудь как включаются и выключаются прохожие? Как по вине сбитой программы, они вдруг появляются посреди ночи возле кафе, в котором ты напиваешься пивом со сторожем.

Они словно по команде начинают бродить с занятым видом, а на часах три по полуночи. Звучит пьяный мужской крик :

- Я ХОЧУ СРАТЬ!!!

И после этого, вокруг вас наступает самый настоящий час пик.

Обращал ли я на это раньше внимание? Обратишь ли ты?

В рассказе "Воскресение", главный герой вступал в группировки и общины, уничтожал их изнутри, разбивал вымышленную иерархию. Добирался до главного нерва. С головой уходил в дело, всё ставил на карту и побеждал...

Моя квартира, старенький форд, дача в черте города - ушли в собственность Святосвета. Все связи были оборванны. Жизнь стерта.

Соблюдая жесточайший пост и недоедая. Пребывая в постоянном пограничном состоянии, галлюцинируя и молясь, я иду к просветлению и своей главной цели.

Мне нужно стараться. Молиться на фотографию Отца-Спасителя Игнатия и верить, верить в свои силы.

Я пишу всё это заранее в сборнике "Вставные Извилины", через год у меня не будет на это времени.

#8 Лестницы, лестницы.

Тебя ласкают своими нежными губами две юные кальтузианские девственницы, они робко касаются твоего обнаженного тела своими горячими язычками. Их пальчики, ловкие и цепкие, спускаются всё ниже и ниже по твоему торсу и ты уже не просто стонешь, ты кричишь. Извиваешься в попытке вырваться, ведь от их поцелуев кожа, источая зловоние, вскипает и пенится, от касаний язычком остаются глубокие кратеры, а цепкие пальчики, острыми коготками полосуют твою плоть и выворачивают твои потроха наизнанку. И вот, когда капля кальтузианской слюны, шипя в воздухе, слетает с губ чешуйчатой соблазнительницы и падает на головку твоего члена, ты хрюкнув кончаешь в свою ладонь. Выдохнув отгоняешь последних призраков фантазии. Встаешь, натягивая штаны и утирая ладонь бумагой.

Можно вернуться к работе.

Из твоего кабинета слышится свист бормашинки, а за окном черный мерседес сбивает парня по имени Джон. Заключившего сегодня особо удачную сделку на крупную партию батареек для наручных часов.

Ты этого ещё не знаешь, но твой дилер умирает на асфальте у тебя под окнами. Люди ищут доктора и звонят в неотложку, ты всё равно не смог бы ему помочь. Разве что исправить прикус, отпечатавшийся на капоте.

Вечером без своей батарейки ты будешь сам не свой. Часы начнут отставать. Время замедлится и скоро совсем остановится. Ты попытаешься разогнать его алкоголем и кальтузианскими фантазиями, но ничего не выйдет. Тогда останется только один выход - звонить копу.

Коп привезет с собой совсем не батарейки, а золотой ключик для других твоих часов. вы заведете их , а утром случится следующий диалог.

- Очкастый карлик колдун превратившись...

- Злонамеренно

- Злонамеренно превратившись в меня, очкастый карлик колдун, стирает себе память и засыпает в моей постели. Предварительно он превращает своего годовалого сына в тебя, запрограммировав таким образом, что бы тот.. то есть ты, обнаружил в себе непреодолимое желание вылизать мне всё очко и яйца, мастурбируя мне пока я, то есть он спит...

- Ублюдок!

- Не перебивай. Ключ на тумбочке явно свидетельствует о том, что у него серьёзная проблема с часами и батарейками. Что говорит о том, что нас с тобой вообще не существует, кроме как внутри его галлюциногенного извращенного сознания, воплощенной в форме фантазии в реальности...

- Мрак.

- Ты прав. Когда его завод кончится, мы с тобой исчезнем и останется только он и его годовалый засранец. Память о событиях он тоже сотрет из своей головы.

Ты хотел бы исчезнуть?

- Боже, нет конечно!

- Тогда предлагаю не давать ему шанса и снова завести механизм.

- То есть...

- То есть, давай сюда ключик, Пинокио

Ты не пожалеешь,что когда-то поднялся по той лестнице, ты будешь счастлив и беззаботен. Пока часики не сломаются.

Когда таких как ты наберется достаточное количество, вас , высушенных и сморщившихся, скрутят в гигантскую белую сигарету и отправят в открытый космос, в сторону солнца. Словно говоря создателю - Держи, старичок, сигаретину. Ты славно потрудился.

Сечешь?

#9 Как.

Технически это даже не человек. Он дышит и лупает глазами, таращась на вас, зависнув в семи-восьми сантиметрах от земли, под небольшим наклоном влево. Он (она) может появиться где угодно, в самых странных позах.

Они похожи на нас, наша точная анатомическая копия. Я видел даже пердящего старика в парке. Он сидел на воображаемой скамейке опершись на свою трость и пускал газы, вылупившись своими мутными глазами на детскую площадку.

Довольно забавны случаи, когда "они" врастают в предметы нашего мира. Идешь по улице, а из стены торчит ,чья нибудь пустая голова или задница, с ободранными штанами и кучей остроумных надписей вокруг, как и на самой заднице. Бывает что в них по напихано окурков и прочего барахла. Иногда вокруг сплошь гандоны. Но это только если объект застрял в укромном местечке, вроде общественной уборной или в исповедальне.

Ликвидировать такой объект невозможно. То есть его можно сжечь, растворить, распилить или ещё что нибудь такое, но он вновь появиться на прежнем месте не пройдет и суток.

Хуже всего, когда "они" зависают на высоте вашего этажа и пялятся в ваше окно, молча вдыхая и выдыхая атмосферу. Жуть какая.

Сначала их было не много. Всего сотня по всей стране. Но вскоре это превратилось в настоящее вторжение. И это действительно стало проблемой.

Автоаварии,сбои в электротехнике, засоры и затыки. Сбои в работе производства и иже с ними.

Ловкачи и прочий сброд быстро нашел применение этим объектам. Шматье, бумажники и телефоны быстро покидали своих хозяев.

Выгоду извлекли и рекламщики, украшавшие местных истуканов своими стикерами и футболками. Их обвешивали мишурой, а на новый год наряжали Сантой или эльфами. На всём товарный знак Кока-Кола.

Если из пола в вашей квартире растет половина чурбана, то его можно задекорировать и представить как предмет интерьера. Правда с ванными комнатами и клозетами это не сильно работает, хотя у кого что в голове. Домашних расписывали под хохлому, татуировали, шрамировали и наряжали во что только можно. Появились специальные парикмахеры...это отдельная тема.

Это продолжалось пока однажды из всех объектов не поползли маленькие черные букашки, вроде блох или клещей, но крупнее и кровожаднее. Пока эти самые клещи не перезаражали основную часть населения земного шара неизвестной формой диареи, от которой не было спасения. Дерьмо поперло из всех щелей заливая землю, разъедающее как кислота дерьмо человека разумного. Мелкие твари и травы растворились в нём. Те что не растворились - захлебнулись.

Я высунул голову из холодильника. Налил себе молока и пошел смотреть телевизор.