Маскарад

В последнее время здоровье мое ухудшилось, а потребность в кокаине выросла. Мне нужна была анестезия души, но ничто не могло меня избавить от него. Сознание, гонимое ужасом не находило отдыха даже во сне. Сны! Яркие, явственные и непередаваемо зрелищные. Мое безумие росло, как дрожжевое тесто. Спутанные образы, нестройные дикие цепочки мыслей, обрывки воспоминаний - вот что стало с моим некогда ясным аналитическим умом.

С того момента я был проклят… я надеялся, что мое состояние продлиться недолго, но я ошибался. И смею сказать, что причиной тому было не только ежедневное принятие наркотика.

С детства я был слишком впечатлительным, нервным, неспокойным. Мой эксцентричный характер и дикая потребность в новых впечатлениях вряд ли бы дали мне хоть какую-то возможность жить нормально.

Но в последние дни я снизил дозу порошка, и сознание мое стало проясняться, но ум мой был еще в помрачении. Мне оставалось надеяться, что с приездом господина К. мне стане легче. Смерть была так близка и так недостижима…

Прислуга, мадам Н. исполняла обязанности кухарки и горничной. Она убирала все комнаты, перемещаясь тихо и осторожно, не нарушая моего покоя. Всегда вкусно готовила и вовремя накрывала на стол, но ел я мало, и поэтому мой внешний вид представлял собой скелет, обтянутый фарфоровой кожей, впалые глаза с безумным горящим взглядом, белые волосы, затянутые в хвост. Мадам Н. избегала меня, по-видимому, я внушал ей непередаваемый безотчетный страх, который не мешал ей работать, так как жалованье я выдавал приличное.

За последние годы я сделал все возможное, чтобы остаться один. Ушел из света под благовидным предлогом, знакомств не заводил. Да что и говорить, всю жизнь я был один, вокруг была лишь иллюзия. Признаться, мне до отвращение надоело обманываться.

-Друг мой, Тиэль, вы совсем плох.- скорбно сказал господин К., бесшумно выплыв из полумрака, отчего я резко и нервно вздрогнул.

-Вы походите на восковую фигуру, а не человека.

-Господин К., как я рад вас видеть! Присаживайтесь, сейчас принесут ужин.

-Давно вы в таком состоянии? Почему не обращались, ведь вы знаете, что я имею медицинские познания, притом не поверхностные.- промолвил мой гость и сел в кресло напротив.

-Уверяю вас, почтеннейший, я не нуждаюсь в этом. Дело обстоит гораздо хуже. Знаете, я избегаю любых контактов. Не всегда я был таким. Вы, возможно ,помните с каким увлечением я изучал психологию людей, непосредственно общаясь с ними. Были любопытнейшие объекты изучения … Но с той ужасной поры я не выносил общества. Всем сказал, что еду в Мюнхен. Эта новость вызвала массовое недовольство, дамы пытались отговорить, джентльмены сетовали, что теряют такого интересного собеседника. Но он , только он теперь был хозяином моей жизни, меня самого. Я боялся своей тени, гонимый ужасом, сводящим с ума.

Болезнь, это жуткое помутнение, как следствие нервного расстройства, подкралась незаметно, заставив врасплох, и…

Комната вдруг поплыла, а лицо друга размазалось, перед глазами запрыгали черные пятна.

-Вам не по себе? Вам нельзя разбазаривать свои силы. Может лучше прилечь?- очки господина К. сверкнули, в голосе послышалось беспокойство.

-Нет-нет. Все в порядке.- я нашел в себе силы продолжить. - Я боюсь самого себя. Дни мои сочтены, но я вовсе не боюсь смерти, как вы могли подумать, я ее жду. Как мог я так цинично высмеять древние силы, плюнуть в лицо самой вселенной! Я наказан. Безумие и ужас, от которых есть одно лишь лекарство-смерть, вот к чему привела безобидная шутка!»

С каждым словом голос мой креп, росло эмоциональное возбуждение, придавая сил, и вместе с тем я ощущал черную едкую пустоту, выпивающую все силы, омрачавшую все вокруг. Я продолжил: «Мрачное, абсолютно мрачное, отягощающее состояние внутреннего дискомфорта и неизбывной тоски жгли мою душу. Словно душу и мозг опустили во тьму. Возможно- причиной тому была болезнь. Если так, то она не единственная и не самая главная, хотя проявляющаяся порой самым неожиданным образом.

Казалось, что моя мозговая деятельность была минимальна, и вместе с тем я много думал и интеллектуальный процесс не прекращался ни на минуту- мой мозг, мое воображение отчаянно искали ответы на те вопросы, которые возникают именно в подобном состоянии.

Серый воздух, тягостное ощущение и атмосфера чего-то непонятного, противного и безрадостного давила, как будто я был зажат меж двух каменных стен. Даже воздух был отравлен- дышалось тяжело. Видимо, именно в таком состоянии люди способны на самоубийство. С дикой, щемящей болью в сердце, бесконечной тоске бытия, удушливом отчаянии, словно твердая почва бытового сознания превратилась в засасывающую болотную гниль. Мутное отвратительное чувство.

Я прервался, так как мадам Н. принесла ужин: жареную индейку и бургундское вино.

За окном тем временем начиналась буря - ветер, как раненый, взбесившийся от боли зверь, бился в окна, упругие черные ветви деревьев склоняло к самой земле, тучи затянули небо. Я поежился, мои руки совсем замерзли.

-Н!- крикнул я в след идущей к двери женщине.

-Закройте все окна, в доме дьявольски холодно, - строгим тоном промолвил я. Возможно более строгим, чем следовало. Однако я всегда так разговаривал со слугами, насчет этого у меня были свои принципы.

Услыхав мое замечание, она вздрогнула и повернулась.

- В доме все закрыто, милорд, – тихо ответила она, еле сдерживая страх и смотря в пол.

-тТогда принесите мне горячего чаю и теплый плед, – велел я, еще более жутким тоном. Служанка, кухарка и горничная в одном лице, наконец, медленно подняла взгляд на меня. Я не отводил от нее глаз, желая увидеть тот ужас, который я вселял в душу этой молодой особы.

Она смотрела, и глаза ее стали огромными, чуть не вылезли из орбит. Издав истошный крик, она выбежала из комнаты. Я обернулся к другу, который ловко приборами, разделывал жаркое.

-Вот видите, - горько усмехнулся я, -какое впечатление я произвожу.

-Эта дама слишком впечатлительна. Продолжайте вашу исповедь, я конечно, не священник, но говорят , помогает.

Я отпил вино. Меня морозило, словно холод шел изнутри.

-Не думайте, что это игры моего воображения или я пытаюсь произвести на вас впечатление. В мире есть вещи, которые не поддаются логике и разуму, но наше непонимание вовсе не повод отрицать их. «Может основой моего плачевного состояния стало одиночество?»- спрашивал я себя. Ледянящее, окутывающее одиночество. Нет , я вовсе не жаждал общения, но находиться одному стало невозможно. Ужасные мысли, чувства и видения преследовали меня неотвратимо, верно брали в руки мое спутанное, пьяное от боли сознание.

Уже третий вечер я садился в кресло моей залы и смотрел на весело пылающий костер камина. Я совершенно вымотал себя, не спал около двадцати пяти часов – время летело птицей и в то же время ползло червем. Оно таяло, исчезало, и вообще, было какой-то ненужной условностью. Это состояние было сродни сну, ужасному кошмару. В тот мрачный холодный вечер что-то подсказало мне, что я не должен ехать на вечер к леди Лилиз. Но я привел веские доводы необходимости поездки, заглушая сомнения, порожденные фантазией интуиции.

Леди Лилиз всегда отличалась гибким умом, проницательным взглядом и холодной вежливостью. Она дорожила своей белой, как утренний снег репутацией. Одинаково равнодушно относилась ко всем гостям, хотя с должным почтением. Болезненная бледность лица, голубизна глаз, свежие светлые платья, особый тонкий аромат сирени и чистота помыслов - все это составляло ее холодный и нежный образ.

Среди гостей было много лиц мне незнакомых. Молодые девицы кокетливо прятали лица в веерах, заливаясь тонким смехом, ежесекундно переглядываясь, абсолютно не слушала молодого господина, взявшего на себя неблагодарный труд веселить их. Его ничуть не смущало, что его шутки мало кому интересны. Говоря, он взмахивал руками, бурно жестикулировал, что выдавало всю впечатлительность его натуры.

-Совершенно точно вам говорю, 20 тысяч долларов – самая разумная цена.

Около пышного ароматного куста сирени опытный старый банкир поучал своего юного приемника.

Плоские шутки, пустые разговоры и светские сплетни мало меня интересовали. Признаться, я заскучал, но нашел непозволительным уйти так скоро.

-Прошу следовать за мной, - томным голосом пропела хозяйка, чуть слышно шурша платьем.

-Говорят, в этом доме водятся призраки - раздался насмешливый голос того весельчака.

-Она призрак и есть, – захихикали юные особы. Леди Лилиз презрительно усмехнувшись, проигнорировала наглый выпад молодежи.

Мы выпили еще по бокалу вина в беседке, увитой виноградными лозами, и лакей проводил нас в дом. Старинная постройка 17 века в неоготическом стиле поражала размерами и искусностью отделки. О, это есть настоящий склеп души. Он хранил в себе тайну жизни мастеров, в нем похоронены секреты хозяев, под занавесом молчания в нем играют крики. Словно пропитанный вселенской болью, скорбью, дом долгие годы влачил одиночество и демонстрировал свое величие, роскошь упадка. У многих, кто входил в него, начиналась жуткая мигрень, столь сильна была его энергетика. Подозреваю, что сама леди Лилиз была вампиром. Разумеется, энергетическим, ибо я частенько уезжая от нее чувствовал себя совершенно разбитым – в мой мозг словно проникли черви и откладывали там личинки, меня заживо стирали в порошок, мое сознание выкручивали и пинали. Но несмотря на эти факторы меня жутко притягивало это место, как мотылька свет. Поистине, это самый загадочный дом, равных которому нет во всей Франции.

Все шествовали из огромного холла по широкой лестнице наверх.

Леди Лилиз резко остановилась и, заметив, что кто-то повернул налево, крикнула:

- В левое крыло прошу не ходить.- в ее голосе я услышал панику.- там не закончена реконструкция, добавила она секунду спустя, поймав на себе непонимающие взгляды и досадливо закусила губу. Подойдя ко мне почти вплотную, она настойчиво прошептала:

-Мсье Тиэль, прошу, дайте слово ,что не пойдете туда.

-Глупо давать обещания, когда не уверен хотя бы на 90% что сможешь его сдержать. К чему эти мистификации. Я не склонен думать, что вы живете с привидениями.- старался я разуверить ее.

-Что вы, это гораздо хуже. Будьте осторожны, - вздохнув, заломала нервно руки леди. Ее предупреждение, высказанное с такой тревогой и прискорбью , только больше разожгло мое любопытство.

Выждав пока она скроется среди разношерстной толпы, я вошел в этот злосчастный коридор, взяв стоящий рядом канделябр, рассеивая тьму трепетным огоньком свечи. Сделав несколько шагов, я прислушался. Вдали послышался приглушенный звук, сродни взмаху огромных крыльев. По моему телу пробежал холодок и зажал в ледяных объятиях. Я шел очень долго, в течение получаса, но коридор не заканчивался. На стенах висели портреты прежних хозяев. Сделав шаг, я почувствовал легкий хруст и обнаружил перо. Абсолютно черное и очень длинное . вдруг послышался неясный звук и перья черным дождем посыпались с потолка. Через секунд 5 все закончилось. Я поднял голову – потолка не было видно – его съедала темнота. «Что за глупые шутки!- досадливо подумал я, стараясь заглушить подбирающуюся панику. Путь казался мне бесконечным и я услышал странную музыку- нечто среднее между пением церковного хорала и сатанинской молитвой. Меня словно парализовало. Ужас волной нахлынул на меня. Нечто играло со мной. С каждой нотой этой странной песни мне становилось все хуже: дыхание перехватило, сердце отбивало чечетку. Я кинулся назад, пока я бежал реальность менялась. Мне казалось, что я присутствую на собственных похоронах. Вот я уже в гробу, мрачная процессия движется вперед, я вижу как забивают крышку гроба, удары- самый жуткий звук, и вот черви пожирают мою плоть. От ужаса я закричал, звук не выходил из моих уст, точно склеенных. Лестница! Видения резко оборвались, я хотел перевести дыхание, но …. Лестница вела наверх! В ушах колокольчиком звенел голос Леди Лилиз: «Будьте осторожны».

Как ненавидел я себя в тот миг за свое любопытство, ставшее мостом между мной и моим безумием.

Обернувшись, я заметил, что стены увешаны портретами почти всех представителей семейства Лилиз, как умерших, так и ныне здравствующих. Каждый из них был по-настоящему красив, и в то же время красота эта производила жуткое впечатление.

Мое внимание привлек портрет некого господина в шляпе. Резкость черт лица и пронизывающий взгляд составляли впечатление странное. Знаете состояние когда казалось бы ничего примечательного во внешнем облике человека нет, но образ поражает силой и долго не может выйти из головы. После вы благополучно забываете о незнакомце. Но неожиданно встречаете его у своего дома, и вас не покидает ощущение, будто он преследует вас. На улице вы слышите его тихие вкрадчивые шаги, дома постоянно ощущаете его взгляд. Впрочем, возможно это чувство знакомо лишь мне…

Чем дольше я смотрел, тем презрительней становился его взгляд. Уголки губ насмешливо поползли вверх. Казалось, дух смеется надо мной и тем печальным фактом, что я - смертный. Не знаю, сколько длилось все это, но нервы мои не выдержали и я захохотал.

Истеричный смех заполнил коридор и эхом отскочил от стен.

-Да что ты можешь ты, бесплотный дух? Испугать Жака Тиэля? Твоя сила в слабости и игре света и тени.

Очнулся я лишь только через трое суток, у себя дома. Голова раскалывалась, как перезрелый арбуз, а произошедшее осыпалось кусочками в моему сознании.

Позже я узнал, что портрет этот, столь сильно впечатливший меня, некоего господина С, прадедушки мадам Лилиз. При жизни он был весьма уважаемым человеком. Замкнутый, холодный, высокомерный, умный – его личность пугала и в то же время притягивала, для всех оставаясь загадкой. Господин С. имел в своем распоряжении несколько плантаций и весьма умело вел свой бизнес, никогда не оставаясь без барышей. Члены семьи уважали и любили его, несмотря на буйный нрав, скаредность, а слуги боялись. Он всегда добивался своего, находил компромисс, устраивающий обе стороны. Правда, впоследствии окружающие частенько оказывались у разбитого корыта, а господин С. Имел к этому весьма косвенное отношение. Впрочем, психологический портрет, который я пытаюсь описать, не столь важен.

В те годы, когда господин С. Уделял все свое внимание плантациям, по всей стране ходили слухи, что на улицах Парижа появился гениальный художник. Его портреты были прекрасны, в них была энергия и какая-то страшная мертвая красота. Нет, он не приукрашивал свои творения, как могло показаться. Он вкладывал в них души, их души. Мастер этот никогда не писал на заказ, сам выбирал натурщиков и не брал ни цента за свои произведения. Но вот что странно, как только он накладывал последний мазок, хозяин портрета издавал последний вздох, так и не увидев картину. Жертву находили с маской ужаса на лице, причина смерти – разрыв сердца от шока.

А портреты.. они были слишком живы. Словно демон-художник пытался показать красоту души и увековечить ее, вырвав из бренной плоти и запечатав в холст. Кисть сатаны.

В тот злополучный вечер господин С. Возвращался с охоты. Фортуна наградила его старания тремя жирными фазанами. Поднявшись к себе в кабинет, он изумился, увидев на атласных подушках вальяжно развалившегося мужчину, лет 35.

Будучи в обычном настроении господин С. Выпроводил бы нежданного посетителя, не дав сказать ему ни слова, но сегодня он сделал исключение- не только выслушал гостя, но и любезно оказал ему услугу. А хотел тот только одного- написать портрет господина С.

- Думаю, его дух мстит всем кто , так или иначе, связан с изобразительным искусством. Дед считает, что его обманули, и это ущемило его самолюбие. Ведь до этого обманывал только он. – такова первопричина всего происходящего по словам леди Лилиз.

- Но я имею к искусству самое непосредственное отношение. В классе по изобразительным дисциплинам я имел твердую тройку. – возразил я.

Эта история сильно взбудоражила мое любопытство. Выяснить кто этот демон-художник- это стало для меня делом чести. Тем более, что разгадка этой тайны – единственный ключ к моему спасению.

Я потратил уйму времени, сидя в библиотеках и сырых архивах. Все мои попытки найти хоть какое-то упоминание о демоне-художнике были тщетны, что весьма странно, если учесть то, как много о нем говорили. Но газеты пестрили лишь статьями о новых художниках и критическими отзывами, написанными так, словно их авторы боролись за звание лучшего пустослова. Я уже отчаялся в своих поисках, но тут мне попалась заметка о внезапной кончине известного мецената того времени.

Автор статьи, явно увлекающийся мистикой, подробно описал внешность художника, чьи работы якобы стали виною гибели многоуважаемого общественного деятеля. Имя мастера было Антуан де Рикьон. Итак, у меня было единственное зафиксированное прессой упоминание о подобном случае, и я стал сомневаться в подлинности этой истории. Одно радовало – мои попытки докопаться до истины отвлекали меня от моих же страхов и галлюцинаций, которые стали расти в геометрической прогрессии и с каждым разом приобретали все более ужасающий характер. Не думаю, что следует описывать вам все, что я видел и слышал, ибо описанное мною выше уже создало в вашем сознании подобие того кошмара.

Многое в нашей жизни зависит от случайного стечения обстоятельств, более того, вся наша жизнь – сплошные случайности. Я убедился в этом, когда в один из серых тоскливых осенних вечеров получил приглашение от моей дальней родственницы, троюродной тетушки Агаты. Я никогда не имел теплых отношений с моими родственниками, и тот факт, что меня пригласили на званый ужин, удивил, но я видел в том свою выгоду, и интуиция не обманула меня.

Всеми обожаемая тетушка агата собрала в своих покоях около тридцати персон, «дабы скрепить семейные узы», как она выразилась. Обожающая свою семью и души не чаявшая в своих племянников, племянниц, сестрах и братьях, думаю, она бы и с того света притащила всех Тиэлей, начиная со времен святой инквизиции, если бы у нее появилась такая возможность. Меня поразило не столь количество гостей, сколь то, что у всех них в жилах течет кровь Тиэлей, и ко мне закралось подозрение, что половина присутствующих – закадычные дружки тетушки.

Впрочем, тетя Агата всегда питала какую-то нездоровую страсть к семейным вопросам. Под разными, порой нелепыми предлогами она навещала чуть ли не каждого из многочисленной родни, не скупилась на советы. Ласки и подарки. К счастью, я стоял лишь в конце ее длинного списка, и она не успевала мне наскучить своими неожиданными визитами.

Несмотря на большое число присутствующих (а я не люблю больших компании), обед проходил в весьма благожелательной обстановке.

После третьего бокала вина я решил развеяться, прогулявшись по саду. Тетушка Агата весьма любезно составила мне компанию.

В этом доме была целая анфилада комнат, увешанных портретами Тиэлей. Вновь я вспомнил о той истории, и холодный ужас сжал мое сердце.

-Ха! Глупые сплетни- вот как отреагировала тетушка Агата, с пафосом закурив сигару.

-Сейчас я покажу тебе этого Дьявола!-запальчиво крикнула она и шурша платьем, удалилась. Вернулась она спустя пару минут с небольшой картиной в посеребренной раме:

-Вот! Твой прадед. Он был гениален, а все остальное лишь сплетни завистников.

От неожиданности я вскрикнул. Портрет моего прадеда совпадал с тем единственным описанием художника, которое я нашел. Эта новость породила во мне целый шквал эмоций, не никак не меняла ситуацию. После минутного остолбенения я почувствовал гордость, что являюсь потомком гения, пусть и с такой черной репутацией. Но это чувство тут же сменилось раздражением – почему я, ни в чем неповинный Жак Нуар Тиэль должен отдуваться за поступки моего деда??? После этого здоровье мое ухудшилось, и помраченный разум шокирует галлюцинациями.» - закончил я.

- Мне искренне вас жаль, мой друг. Может, стоит обратиться к специалисту?? У меня есть знакомый психиатр в Монтре. – протянул задумчиво господин К.

Его предложение вызвало у меня лишь горькую усмешку. Я встал и подошел к окну. Странное дело, к концу моего повествования буря резко успокоилась. В небе сияли звезды, почва и асфальтовые дорожки были сухи, как будто ничего и не было.

-Взгляните, мсье К. погода меняется прямо на глазах. – произнес я. Ответом мне было молчание. Я повернулся. Комната оказалась пуста. Исчез и мой дубовый стол вместе с ужином. Нелепейшее предположение, что господин К. выскочил из комнаты за пять секунд, прихватив мой дубовый стол, я отверг сразу. Спустившись вниз, на первый этаж, я поинтересовался у служанки:

-Мадам Н, когда ушел месье К?

Она испуганно глянула на меня:

-Он не приезжал, месье Тиэль. Сегодня никого не было.

-Хм. А когда подали ужин?

-Он еще не готов.

-Но вы были в моей комнате?

-Да, месье. Я зашла спросить, что приготовить на ужин минут 10 назад. Вы вели беседу с собой и велели закрыть все окна из-за бури, хотя на небе не было ни тучки. –услышал я к своему ужасу.

-Милейшая мадам Н! Мне искренне жаль, что вам приходится жить с таким сумасшедшим. Я повышу вам жалованье.- сказал я служанке.

-Что вы, месье Тиэль, меня все устраивает.

-В качестве моральной компенсации. – отрезал я и вернулся к себе.

Не было бури и господин К. еще в Париже и я вел беседу с абсолютно пустым креслом. Грань между сном, галлюцинацией и реальностью стиралась, превращаясь в единый кошмар. Даже в данный момент я не уверен, что не сплю. Что такое реальность? Очередная иллюзия, созданная нашим разумом. Я размышлял о загадке человеческого разума, о душе, ее многогранности, чем больше я рассуждал, тем больше вопросов у меня возникало. Несоответствие формы и содержания просто удивительны: человек, ненавидящий окружающих всем сердце, задыхается от одиночества. Эгоистичный циник без лишних слов может протянуть руку помощи. Мной пьет, потому что хочет порядка. Другой живет иллюзиями и хочет умереть, потому что безумно любит жизнь. Я поражался этой парадоксальности. Сохраняя в себе свет, люди погрузились во тьму, нацепив для защиты маски. Маски! Вокруг меня лишь маскарад. Я понял, что нахожусь в центре большого зала. Вокруг множество народу. Все в костюмах и карнавальных масках. Слышалась музыка и взрывы хохота. Надо полагать, шампанское тут лилось рекой.

Маски. Яркие и цветные, веселые и грустные, нелепые и обычные, красивые и отвратительные. Из папье-маше, фарфора, глины, стекла, железа – кто на что горазд. Яркий карнавал, но гнилой изнутри. И самое печальное, что большинство масок нельзя снять. Она плотно прилегла к лицу, нет, она срослась с кожей.

Если кто-то и наберется смелости снять ее, то на свет явится хрупкая беззащитная душа. Может, хватит жить в клетке? Я увидел перед собой зеркало и моя первая маска- маска цинизма-осыпалась песком. Маска равнодушия с железным грохотом упала и раскололась на две части. Маска праведности превратилась в птицу и улетела. Маска уныния стекла горячей черной краской. Они исчезали, таяли. Осыпались, как картинки в калейдоскопе.

…Кто я?... Жак Тиэль? Кто это? Мое сознание сжимается, стирается… кровь и голоса… портрет маклера.. холодная вода.. коридор.. шепот.

«Ты не виноват». Что я здесь делаю?

-Антуан! Мсье де Рикьон, с вами все в порядке? –услышал я голос, жутко знакомый. Медленно, кусками отпадала моя последняя маска. Я осторожно повернулся назад и увидел перед собой..себя! В глазах Жака Тиэля я увидел ужас, ни с чем не сравнимый, и мое сознание погрузилось во тьму…

Декабрь 2011