Биомасса

Часть 1

Сказать, что я заинтересован в людях, значит, ничего не сказать. Человек - венец творения божьего. Все в нем гармонично. Любое слово, выпущенное из его уст, просто обязано быть наполнено здравым смыслом. Должно нести в себе суждение, что приводит в трепет сердца многих.

Я часто перелистываю трактаты древних мудрецов. Их мысли прекрасны. Их суждения верны. Их взгляды были устремлены в великое будущее. По моей коже проходят мурашки, когда я читаю высказывания Великих. Когда пытаюсь настроиться на их волну, представить себя учеником такого светлого разума. И тогда, откидываясь в кресле и прикрывая глаза, я отпускаю свои мысли, предаваясь размышлениям о величии бытия. И как же мне противно открывать глаза, и, поворачиваясь к огромному окну моего кабинета-квартиры, смотреть на низменность нынешней жизни. Люди погрязли в пороках, и в них они прекрасны. Люди потакают своим желаниям, и тут они правы. Но куда же ведет нас такой быт? Деградация. Частичная и полная деградация личности. Даже поклоняясь золотому тельцу, нельзя забывать о высоком. Люди древности, даже предаваясь плотским утехам, видели в этом сакральный смысл. И находясь по уши в грязи, были чисты душой.

Так почему сейчас все стало по-другому? Почему мы придумали себе мораль, по которой, якобы, должны жить и при этом нарушаем ее на каждом шагу? Смех да и только. Складывается впечатление, что весь мир себя ненавидит, презирает. И в каждом своем поступке пытается унизить себя. В древней Руси была одна казнь, когда осужденного сажали в бочку, до краев наполненную говном, и методично проходили по кайме острым мечом. Чтобы выжить, человеку приходилось нырять в это дерьмо с головой. Вот так и с нынешними людьми. Большинство просто сидит в этой бочке и постоянно ныряет глубже, чтобы как-то выжить. И ни у кого не хватает смелости вылезти из нее.

Я тяжело вздохнул и открыл глаза тут же бросая взгляд на вибрирующий телефон. Протянув руку, я взял аппарат и, несколько секунд вглядываясь в незнакомый номер, принял вызов.

- Орихара слушает, – голос немного сел, поэтому я прокашлялся и снова приложил телефон к уху.

- Я достал то, что ты просил, и готов на обмен хоть сейчас, – мужчина был весел и приветлив. Я уже давно имею дело с этим искателем приключений на свою пятую точку. Он мне приятен именно тем, что уже давно вылез из своей бочки и активно развивается, в чем я не против ему помочь, естественно за определенную плату.

- Превосходно. Где ты сейчас, я подойду, – я взял листок и карандаш, приготовившись записать адрес, который мой знакомый незамедлительно мне продиктовал. – Все, выхожу.

Сбросив вызов, я встал с кресла и потянулся, встав на носочки. Мне приятно ощущение глубокой ночи. Оно манит, раскрывая свои объятия, избавляет от страхов и скрывает грязь, скрывает наши грехи от всевидящего ока создателя. Поэтому работаю я исключительно ночью, а днем решаю дела.

Взяв с полки пакет с необходимыми мне документами и фото, я накинул на себя кожаную куртку и вышел из квартиры. И, возвращаясь к прошлым рассуждениям, понял, что мои мысли двояки. Мне нужно конкретнее представить перед собой постулаты.

Нервно прикусив губу, я направился на встречу. Проходя мимо школьниц, чьи лица уже не олицетворяют чистоту и непорочность. Я почувствовал запах одной, и меня затошнило. Неужели она сама не чувствует, как гниет? Черт. Я пошел быстрее, и моя привычка всматриваться во все происходящее сыграла со мной злую шутку. Я заметил слишком многое, снова убедился в ничтожности нынешнего общества. Мне интересны люди, я люблю людей, но это больше не люди. Это просто биомасса. Животные. Хуже, чем животные. Они тормозят развитие светлого и великого. Я должен помочь истине освободиться. Я должен помочь людям со своим мнением, со своими суждениями выйти из этой руды и стать алмазами.

Я остановился, широко распахнув глаза.

Вот! Вот оно! Я понял свое предназначение в жизни. Я должен помочь алмазам. И должен довести это стадо до полного распада, чтобы возродить истинных людей. Возродить то, что утратила эта масса.

Захотелось засмеяться, но я сдержал порыв и все-таки дошел до места встречи, где меня уже ждал Георг. Он был доволен и постоянно оглядывался по сторонам в поисках моей персоны. И когда отыскал в толпе мой силуэт, расплылся в радушной улыбке.

Георг был старше меня на пару лет и имел более статную фигуру, только почему-то скрывал ее под мешковатой одеждой. Как только я к нему подошел, он по традиции сгреб меня в охапку и потрепал по голове. Сам не понимаю, почему прощаю ему такое отношение, но что-то заставляет меня просто улыбнуться в ответ на такие нежности.

И вот, когда с приветствием было покончено, он достал из-за пазухи довольно увесистый пакет. По силуэту можно было понять, что там книга или папка. Георг протянул пакет мне. Я, в свою очередь, передал ему конверт с информацией.

- Как же приятно иметь с тобой дело, – Георг был доволен и буквально светился, заглядывая в конверт.

- Взаимно, – отозвался я, и распрощавшись со старым знакомым очень быстро вернулся домой. Там, не став дожидаться чуда, тут же распаковал пакет. Мои руки дрожали, и я снова закусил и без того покусанную нижнюю губу. У меня в руках красовалась папка с подлинной рукописью Бруно Беттельга, что являлся психоаналитиком и описывал опыт узников концлагерей Дахау и Бухенвальда.

Часть 2

Все еще держа в руках бежевую папку, я присел в кресло и только тогда раскрыл ее. Моему взгляду предстали немного пожелтевшие от времени листы бумаги с аккуратно выведенными немецкими буквами на них. Как же долго я мечтал прочесть это. И, не смотря на обыденность этого момента со стороны, внутри у меня буквально бьют фанфары. Недостающий элемент моей коллекции наконец-то у меня в руках. Наконец-то головоломка сложится, представ общей картиной на потеху моему разуму.

Еще с ранних лет меня интересовали работы психологов по изменению или коррекции личности человека. Многолетние исследования этого вопроса привели меня к выводу, что лучше всего это удалось психоаналитикам, что служили СС. Первый концентрационный лагерь Освенцим, что был построен в апреле 1933 года на территории Польши, стал полигоном для исследования человеческой психики, а так же многих медицинских экспериментов. Это уже в дальнейшем его филиала стали лагерями уничтожения. Как бы там ни было, эта тема меня пугала и завораживала одновременно. И стремясь узнать об этих экспериментах и исследованиях больше, я стал искать и доставать различную литературу и рукописи по этой тематике. Вот так стала собираться моя коллекция, работ людей, что были узниками подобных лагерей или работали там. Чем коллекция становилась крупнее, тем больше я втягивался, тем больше понимал необходимость таких экспериментов. Нет, я против геноцида, против такого насилия. Но вот работа по выведению лучшей, более развитой расы, меня вдохновляла. Мысли о том, что человечество может достичь больше, если отбросит балласт, до сих пор не дают мне покоя. Со временем я понял, что именно этот балласт я и изучал, им восхищался, пропуская мимо настоящие самородки.

Сейчас я вижу в этом свое предназначение. Свой жизненный путь. Я обязан помочь человечеству переродиться.

Ударившись в воспоминания, я и не заметил, как уже минут десять смотрю в одну точку на стене, обрывая на пальце заусенец. Поморгав и размяв шею, я вернулся к тексту, что лежит у меня на коленях. На первой странице красовалось название и имя автора. «Просвещенное сердце», Бруно Беттельг. В этой работе он описывает свой опыт как узника концлагерей Дахау и Бухенвальда, в которых он был в 1938-1939 годах, а также опыт других людей, столкнувшихся с системой уничтожения человеческого достоинства позднее, когда нацисты «раскрылись» на полную мощь.

Я углубился в чтение.

«Нацистская система в 1938-1939 годах – времени пребывания Беттельхейма в Дахау и Бухенвальде – еще не была нацелена на тотальное истребление, хотя с жизнями тогда тоже не считались. Она была ориентирована на «воспитание» рабской силы: идеальной и послушной, не помышляющей ни о чем, кроме милости от хозяина, которую не жалко пустить в расход. Соответственно, необходимо было из сопротивляющейся взрослой личности сделать испуганного ребенка, силой инфантилизировать человека, добиться его регресса – до ребенка или вовсе до животного, живой биомассы без личности, воли и чувств. Биомассой легко управлять, она не вызывает сочувствия, ее легче презирать и она послушно пойдет на убой. То есть она удобна для хозяев…».

Я остановился и понял, что мое сердце отбивает бешеный ритм, стремясь вырваться из груди. Еще не до конца оформленная мысль уже взбудоражила разум. Вот оно, то, что мне нужно. Я снова склонился над текстом.

Прочтя рассуждения автора, я нашел четко прописанные правила, по которым действовала система разрушения личности и сознания человека.

«Правило 1. Заставь человека заниматься бессмысленной работой.

Одно из любимых занятий эсэсовцев – заставлять людей делать совершенно бессмысленную работу, причем заключенные понимали, что она не имеет смысла. Таскать камни с одного места на другое, рыть ямы голыми руками, когда лопаты лежали рядом. Зачем? «Потому что я так сказал, жидовская морда!».

Мысленно посмеявшись, я тут же подумал о сходстве этой идеи с некоторыми современными выражениями, что дети часто слышат от родителей, а те от своих начальников, «потому что надо» или «твое дело выполнять, а не думать».

«Правило 2. Введи взаимоисключающие правила, нарушения которых неизбежны.

Это правило создавало атмосферу постоянного страха быть пойманным. Люди были вынуждены договариваться с надзирателями или «капо» (помощники СС из числа заключенных), впадая от них в полную зависимость. Разворачивалось большое поле для шантажа: надзиратели и капо могли обращать внимание на нарушения, а могли и не обращать – в обмен на те или иные услуги».

Абсурдность и противоречивость родительских требований или государственных законов – полный аналог, снова воскликнул я в сердцах.

«Правило 3. Введи коллективную ответственность.

Коллективная ответственность размывает личную – это давно известное правило. Но в условиях, когда цена ошибки слишком высока, коллективная ответственность превращает всех членов группы в надзирателей друг за другом. Сам коллектив становится невольным союзником СС и лагерной администрации.

Нередко, повинуясь минутной прихоти, эсэсовец отдавал очередной бессмысленный приказ. Стремление к послушанию въедалось в психику так сильно, что всегда находились заключенные, которые долго соблюдали этот приказ (даже когда эсэсовец о нем забывал минут через пять) и принуждали к этому других. Так, однажды надзиратель приказал группе заключенных мыть ботинки снаружи и внутри водой с мылом. Ботинки становились твердыми, как камень, натирали ноги. Приказ больше никогда не повторялся. Тем не менее, многие давно находящиеся в лагере заключенные продолжали каждый день мыть изнутри свои ботинки и ругали всех, кто этого не делал, за нерадивость и грязь».

Принцип групповой ответственности, оторвался я от текста, тут же ища альтернативу этого правила в современном обществе. Когда «все виноваты», или когда конкретного человека видят только как представителя стереотипной группы, а не как выразителя собственного мнения.

Уже эти три «предварительных правила». Ударным звеном выступают следующие три, дробящие уже подготовленную личность в биомассу.

«Правило 4. Заставь людей поверить в то, что от них ничего не зависит. Для этого создай непредсказуемую обстановку, в которой невозможно что-либо планировать, и заставь людей жить по инструкции, пресекая любую инициативу.

Группу чешских заключенных уничтожили так. На некоторое время их выделили как «благородных», имеющих право на определенные привилегии, дали жить в относительном комфорте без работы и лишений. Затем чехов внезапно бросили на работу в карьер, где были самые плохие условия труда и наибольшая смертность, урезав при этом пищевой рацион. Потом обратно – в хорошее жилище и легкую работу, через несколько месяцев – снова в карьер и т.п. В живых не осталось никого. Полная не подконтрольность собственной жизни, невозможность предсказать, за что тебя поощряют или наказывают, выбивают почву из-под ног. Личность попросту не успевает выработать стратегии адаптации, она дезорганизуется полностью.

Жесточайший распорядок дня постоянно подгонял людей. Если одну-две минуты промедлишь на умывании – опоздаешь в туалет. Задержишься с уборкой своей кровати (в Дахау тогда еще были кровати) – не будет тебе завтрака, и без того скудного. Спешка, страх опоздать, ни секунды задуматься и остановиться… Постоянно тебя подгоняет отличные надзиратели: время и страх. Не ты планируешь день. Не ты выбираешь, чем заниматься. И ты не знаешь, что с тобой будет потом. Наказания и поощрения шли безо всякой системы. Если на первых порах заключенные думали, что хороший труд их спасет от наказания, то потом приходило понимание, что ничто не гарантирует от отправки добывать камни в карьере (самое смертоносное занятие). И награждали просто так. Это просто дело прихоти эсэсовца».

- Выживание человека зависит от его способности сохранить за собой некоторую область свободного поведения, удержать контроль над какими-то важными аспектами жизни, несмотря на условия, которые кажутся невыносимыми. Даже незначительная, символическая возможность действовать или не действовать, но по своей воле, позволят мне и другим оставаться людьми. И как просто же можно лишить человека подобной роскоши, - я и не заметил, как сказал это вслух. Звук моего голоса как то зловеще пронесся по пустой квартире.

«Правило 5. Заставь людей делать вид, что они ничего не видят и не слышат.

В пример можно описывает такую ситуацию. Эсэсовец избивает человека. Мимо проходит колонна рабов, которая, заметив избиение, дружно поворачивает головы в сторону и резко ускоряется, всем своим видом показывая, что «не заметила» происходящего. Эсэсовец, не отрываясь от своего занятия, кричит «молодцы!». Потому что заключенные продемонстрировали, что усвоили правило «не знать и не видеть того, что не положено». А у заключенных усиливается стыд, чувство бессилия и, одновременно, они невольно становятся сообщниками эсэсовца, играя в его игру».

Тут я даже не стал приводить пример, в большинстве неблагополучных семей все так и происходит.

«Правило 6. Заставь людей переступить последнюю внутреннюю черту.

Здесь приводится такая, очень наглядная, история о «последней черте». Однажды эсэсовец обратил внимание на двух евреев, которые «сачковали». Он заставил их лечь в грязную канаву, подозвал заключенного-поляка из соседней бригады и приказал закопать впавших в немилость живьем. Поляк отказался. Эсэсовец стал его избивать, но поляк продолжал отказываться. Тогда надзиратель приказал им поменяться местами, и те двое получили приказ закопать поляка. И они стали закапывать своего сотоварища по несчастью без малейших колебаний. Когда поляка почти закопали, эсэсовец приказал им остановиться, выкопать его обратно, а затем снова самим лечь в канаву. И снова приказал поляку их закопать. На этот раз он подчинился – или из чувства мести, или думая, что эсэсовец их тоже пощадит в последнюю минуту. Но надзиратель не помиловал: он притоптал сапогами землю над головами жертв. Через пять минут их – одного мертвого, а другого умирающего – отправили в крематорий».

Результат реализации всех правил: «Заключенные, усвоившие постоянно внушаемую СС мысль, что им не на что надеяться, поверившие, что они никак не могут влиять на свое положение – такие заключенные становились, в буквальном смысле, ходячими трупами…».

Я отложил рукопись и, тяжело дыша, прокручивал в голове полученную информацию. Руки немного подрагивали от осознания того, какую работу мне предстоит проделать, чтобы добиться начатого. Радовало одно, почва была уже хорошо подготовлена, и даже не мной. Я и сам не заметил, как губы растянулись в улыбке. И снова квартиру оживил звук моего смеха.

Часть 3

Сон не просто не хотел ко мне приходить этой ночью, он отрицал меня всеми фибрами своей души. Предоставляя мне время для тяжелых мыслей, что не покидали мою голову уже много лет. То, что я собрался сделать, больше чем масштабно, и потребует много времени. Токио станет моим полигоном для испытания теории на практике. Меня не мучил вопрос правильно ли это, нет, больше меня пугала мысль, что в этом городе нет самородков что пойдут против системы. Я же тогда не смогу быть уверенным на сто процентов в действенности теории.

Я сел на кровати, больше не в силах ворочаться на черных простынях. И стал разглаживать ладонью складки на них. Они теплые от моего тела, но со временем это тепло рассеется, так, же как и воспоминания о человеке, что уже почтил этот мир своим присутствием. Мое же дело будет жить вечно. Наверное, так и думал Гитлер, когда принимал решение о нападении. А ведь свое имя он увековечил. Его действия вошли в историю, и будут там, пока человечество не переродится. То есть осталось всего ничего.

- Так надо, - снова сказал я сам себе, убеждая в верности моих суждений.

Я усмехнулся своим мыслям. И тут в дверь, на первом этаже моей квартиры, позвонили. Позвонили один раз, и трель больше не повторилась. Это пробудило во мне интерес, и я все-таки встал, накинув черный как простыни легкий халат. Завязав пояс на талии, я вышел из темной спальни. То, что в дверь позвонили всего один раз, наводило меня на некоторые не совсем хорошие мысли. Поэтому, как только я оказался на первом этаже, включил свет. Подошел к рабочему столу и, достав лезвие, уверенно вложил его в ладонь. Подумал, взвешивая его в руке и, убрал обратно, достав с другого ящика травматический пистолет. Его тяжесть в руке мне понравилась больше. И с каких пор я стал таким параноиком?

Практически бесшумно я, наконец-то, прошел к двери. Заглянул в панорамный глазок и никого не увидел. И все равно, открывая дверь, задержал дыхание, готовясь к внезапным встречам. Но на пороге, и даже в вестибюле никого не было. Только жужжание ламп дневного света напоминало о том, что в мире вообще существуют звуки. Прошел взглядом по полу, ища следы недавно приходившего гостя, но пол тоже был чист. И тут на коврике в прихожей я заметил средних размеров коробку, в такие еще на склад старые документы относят.

Я аккуратно снял крышку коробки и увидел, что она вся заполнена фотографиями. На крышке с внутренней стороны красовалась надпись черным маркером «Просмотри их все». Почему-то эта фраза меня заинтересовала.

Я снова накрыл коробку и занес ее в квартиру. Заперев дверь и положив оружие на прежнее место, в ящик стола, вернулся к коробке. Выгреб от туда несколько фото, стал в них всматриваться. И в горле тут же встал ком. Я бросил фото на пол и вывалил остальные из коробки. Сам так же опустился на пол и стал судорожно раскладывать их по полу. В этот момент я даже не моргал.

С почти тысячи фото на меня смотрели мертвые глаза еще живых людей, жертв холокоста. Кости, что остались после сожжения в «банях», обугленные останки. Исхудавшие скелеты, обтянутые кожей. Массовые расстрелы. Огромного размера ямы, где лежат измученные, изувеченные трупы мужчин, женщин, детей. Словно фильм ужасов по кадрам. Черно-белый фильм ужасов.

Я не мог даже сглотнуть ком, что встал у меня в горле. Казалось, что в квартире стало ужасно холодно. Я обхватил плечи руками и почувствовал, как по щекам начали стекать слезы. Мои губы раскрылись, выпуская сдавленный хрип. На большее я сейчас был просто не способен. Глаза, эти глаза, что смотрят на меня осуждающе. Что никогда больше не испарятся из моего сознания. Мне не убежать.

Они пережили ужас второй мировой войны, видели это воочию. Свидетели события, больше, они и есть это событие. Ни в чем не повинные люди, коим было суждено сгинуть в лагерях ужаса. Они меня ненавидят. Я им противен. Я собираюсь возродить, то из-за чего они страдали. То, из-за чего мир содрогнулся.

- Просите меня… Я умоляю вас сжалиться надо мной… - Сквозь тихие всхлипы стал я умолять людей с фотографии. – Я должен это сделать. Поймите меня. – Не прекращалась моя истерика. – Простите. Простите. Другого пути просто нет.

Дальше из моей глотки вырывались уже не слова, а вой, стоны истерики. Я лег на пол и, взяв в руки одно фото восемнадцатилетней девушки, стал разглядывать его. Скользнув пальцем по ее исхудавшему лицу, я закрыл ей глаза, что не могли быть глазами человека что хоть раз видел солнце, будучи свободным.

И именно этот ужас я и собираюсь повторить. Я ужасен. Я хуже чем кто бы то ни было. В груди сильно жгло.

- Я умру вместе с вами. – Я отнял палец от глаз девушки и посмотрел в них прямо. – Я умру, как только исполню свое предназначение. Я умру, и предстану на ваш суд.

Я приподнялся на руках и посмотрел на разбросанные фото.

- Слышите?! – Закричал я, насколько это возможно громко. – Я предстану пред вами позже! Вы сможете сделать мне все что хотите, но сейчас я должен сделать то, что задумал.

Люди продолжали смотреть на меня. На секунду мне показалось, что это не фото, что они просто лежали на моем полу. От этого меня передернуло. Но успокоив истерику, я встал с пола, аккуратно положив фото девушки на место.

Направившись в ванную, я долго стоял над раковиной и умывался, пока наконец-то не взглянул в зеркало, на опухшие, чуть красноватые глаза.

- Как только я завершу всю работу и увижу результаты, я должен буду умереть. И не от самоубийства. Кто-то должен меня убить. Он должен будет убивать меня мучительно. Так будет правильно. Так будет честно. – Говорю я со своим отражением.

- И кто же будет исполнителем этой казни?

- Да мало ли людей хотят меня убить. Кого нибудь да выберу. – Пожал я плечами, все так же, не сводя глаз от отражения. Казалось губы того меня из зазеркалья двигаются сами.

- Я знаю кто с удовольствием тебя убьет. Он долго этого ждал. – Отражение начало улыбаться мне хищной улыбкой.

- Я тоже, - ответил я ему той же улыбкой, - я должен сообщить ему эту радостную новость. Немедленно.

- Удачи, - махнуло мне отражением рукой, и я наконец-то отошел от зеркала, а после и вовсе вышел из ванной.

Часть 4

По освещенной желтоватым светом редких фонарей улице шел довольно крупный мужчина. Он постоянно оглядывался по сторонам и протирал лысину клетчатым платком, ускоряя шаг. Его тяжелое дыхание и безумный ритм сердца, подгоняемый вырабатываемым адреналином, не позволили ему услышать настойчивый звонок мобильного из кармана его брюк.

На самом деле вполне обычное зрелище для Икебукоро. Поэтому мало кто обратил на него внимание. Серый человек из серой массы толпы. Просто чем-то обеспокоенный. И кому вообще нужно обращать на него внимание?

Рассуждал я, сидя на парапете, хлопая крышкой раскладного телефона, периодически смотря на цветной экран, сверяя время. Вот никому не нужно, а я обратил. Дурацкая привычка. Мой взгляд, как и прежде, скользил по лицам усталых, иногда не трезвых прохожих. Что в большинстве своем они просто торопились домой, в крайнем случае, меняли место дислокации для продолжения гуляния.

Тяжело вздохнув, я посмотрел по сторонам. Ноги сами принесли меня сюда, на поиски Шизу-чана. Я устроился в точке наилучшего обзора и стал вглядываться в темные переулки, ища знакомую фигуру. Хотя, может сегодня он уже и не появится тут, но я продолжаю ждать, я должен сказать ему, что выбрал его своим убийцей. Но вот сколько бы я не думал, как мне преподнести ему эту великолепную новость, в голову ничего путного так и не приходило. «Привет, Шизу-чан, убей меня, пожалуйста» в этот момент я с жизнью и распрощаюсь, усмехнулся я своей внутренней репетиции диалога, и конечно же тут же отбросил его.

Я сладко зевнул и меня начало клонить в сон. Уже сегодня у меня очень важный день, я начинаю притворять в жизнь свой план. От этой мысли я даже как то почувствовал себя бодрее, но ненадолго.

Поэтому все-таки поднялся с парапета и, направился к автомату с кофе. Очереди не наблюдалось, поэтому я тут же приобрел себе баночку ароматного напитка и случайно посмотрел на автомат, что стоит рядом. Я и не думал, что существует такое количество марок сигарет.

Открыв баночку с кофе и сделав глоток, я, приняв позу великого мыслителя - подперев рукой подбородок - начал изучать разнообразные, пестрящие иностранными названиями, пачки. Не то, чтобы мне никогда не приходило в голову начать курить, просто не считал это занятие для себя подходящим. Самовольно вовлекать себя в зависимость от наркотика, что вводится в организм постепенно, маленькими дозами медленно разрушая и убивая носителя. В общем, на мой взгляд, крайне глупо, хотя и типично.

По моим подсчетам, жить мне осталось не более восьми месяцев, плюс минус, поэтому сейчас курение не казалось мне таким бессмысленным занятием. Потому как с точки зрения психологии, подобная привычка, благодаря самовнушению, действительно помогает расслабиться и за короткое время сосредоточиться на каком-либо занятии.

Еще немного подумав, и допив кофе из банки, отправив оную одним броском в урну, я достал купюру и вставил ее в прорезь автомата. Нажал на кнопку и приобрел пачку сигарет. Она так интересно смотрелась у меня в руке. Мне даже показалось это красивым. В пару движений я сорвал пленку и распаковал пачку, сминая мусор в руке и отправляя его в карман. Зубами вытащил сигарету и, зажав ее губами, нашарил в кармане кожаной куртки спички, прикурил.

Пламя быстро опалило папиросную бумагу, заставляя тлеть табак. И маленький уголек засветился сильнее, когда я втянул в себя дым. Во рту тут же остался несколько терпкий вкус. Дым щекотал горло, когда я начал его выдыхать. Странные ощущения. Меня немного повело, и я переступил с ноги на ногу, сохраняя равновесие. В момент следующей затяжки мою голову посетила гениальная идея.

- Шизу-чан, ты не сможешь мне отказать. – Сказал я тихо, не узнав собственного голоса, охрип немного.

- ИЗАААЯЯЯ!!! – Вывел меня из раздумий такой привычный крик, на который я тут же повернул голову. Буквально в двухстах метров от меня стоял свирепый, и как мне показалось, очень усталый Шизу-чан.

- Оя, Шизу-чан, а я как раз тебя жду. – Перетянувшись, я выкинул окурок в сторону, выпуская в сторону моего будущего убийцы дым. Сказать, что он удивился, увидев меня курящим, значит ничего сказать.

- УБЬЮ! – Продолжал кричать Шизуо, несясь мне на встречу. И тут его снова ждала неожиданность, я не стал убегать. Я остался стоять на своем месте, но не удержался от ставшей мне за столько лет привычной улыбки.

И вот когда молодой мужчина добежал до критической отметки, я прокричал, то, что заставило его остановиться, да так резко, что он даже упал на асфальт, испачкав костюм бармена.

- Что ты сказал?! – Блондин смотрел на меня как на вселенское зло, что он вот-вот истребит. Хах, он не так далек от истины.

- То, что слышал. Я хочу заключить с тобой сделку, от которой ты навряд ли сможешь отказаться. – Меня немного затрясло. Сейчас, именно в эту минуту, я подписываю себе смертный приговор. Страшно. Перед глазами снова пролетел образ девушки на том фото. Как я и думал, ее взгляд будет со мной до самой моей смерти. – Мне нужно, чтобы ты выполнил для меня несколько поручений в течение этого полугода. – Да, охрипшим мой голос кажется не таким уверенным.

- С какой это радости? – Фыркнул он, поднимаясь и отряхивая костюм.

- С такой, что под конец все этого я исполню одно из твоих желаний. Я дам тебе себя убить. – Последняя фраза прозвучала немного громче и более четко, хотя и быстро.

Вот теперь казалось, что глаза его вылезут из орбит. Он даже замер и, по-моему, задержал дыхание или просто забыл, как это делается. Его взгляд пробежал по мне несколько раз, будто проверяя, а настоящий ли я. Еще бы подошел, потрогал, усмехнулся я.

- Я не хочу тебя убивать… - Похоже, что мои слова он воспринял очень серьезно, может это во мне что-то изменилось, раз он поверил с первого раза.

- Придется, Шизу-чан, - вдохнул я полной грудью, - иначе, убьют твоего брата.

- Что?

- Шизу-чан, ты все прекрасно слышал, - я стал увереннее, заметив, что все идет, хоть и по только родившемуся, плану. – Моя жизнь против его жизни. Чуть больше полугода, пару поручений, и ты сможешь избавиться от меня и спасешь своего брата.

- Не смей угрожать мне Каской. Я тебя сейчас прибью и решу все свои проблемы разом. – Снова начинал свирепеть блондин.

- Не получится, Шизу-чан, - положил я руки в карманы джинс, сменив позу на более удобную. – Если я не позвоню, твоего брата убьют, и так будет каждый день на протяжении полугода.- Надеюсь, он поверит моему блефу.

- Какая же ты сука. – Мужчина будто плевался ядом, что ему обычно несвойственно.

- Ну так как, Шизу-чан, каких-то пол года. М?

- Согласен. – Я услышал обреченный вздох.

Теперь можно уйти. Ноги тряслись, но я все-таки гордо пошел от места нашей с Шизуо встречи. Внутри меня что-то ёкнуло, я только, что подписал себе разрешение на смертную казнь. И песочные часы перевернулись, засекая время моей оставшейся жизни. В груди защемило, и я поднял голову вверх не давая внезапным слезам выкатиться из глаз.

Интересно, когда я умру, та девушка с фото сможет улыбнуться?

Часть 5

После разговора с Шизуо силы окончательно меня покинули. И я, еле добравшись до дома и преодолев лестницу второго этажа, ввалился в спальню, стащив с себя куртку и бухнулся на кровать. За окном начинается рассвет, приближая новую вереницу дел, но мне все равно, я слишком устал.

Как же мягко и удобно, а главное тихо. Я закрыл глаза и провалился в сон.

Жарко, очень. Тело очень липкое и везде чешется. Я оглядел себя с ног до головы. Грязные босые ноги. Выше и выше. Я голый, полностью обнаженный. Очень хочется пить, и я облизывая пересохшие губы, таким же пересохшим языком. Кто-то что-то кричит. Какой злой голос. Почему он кричит на меня? Нет, не только на меня, на нас. Вокруг меня находятся такие же голые люди. Кто-то плачет, кто-то просто смотрит в землю опустошенными глазами. Плечи, абсолютно у всех понурые плечи. Мы все идем, словно стадо. Как же жарко. Солнце нежадно палит наши тела. Всматриваясь в лица рядом идущих я начал узнавать жителей Синдзюку- это их лица, пусть сильно похудевшие и грязные, но это они. Я вижу эту женщину каждый день, когда выхожу из квартиры. Что она тут делает? И что здесь делаю я?

Осматриваясь, я понял, что иду в очень большой колоне таких же, как я. Сердце стало стучать быстрее. Мне кажется это знакомым, до боли знакомым. Даже в пальцах закололо. Не к добру.

Снова этот крик. Звук этого голоса режет слух. Что за язык? Я его уже слышал. Это не японский. Немецкий. Точно…

В голове сразу возникли нужные строчки, что я когда-то прочел. Людей толпами сжигали в «банях» под предлогом помыться. Их заводили в огромный крематорий и сжигали, заживо сжигали.

Я почувствовал животный страх. Он сковал меня и только благодаря скорости и кучности толпы этого никто больше не заметил.

- Изая, успокойся, это всего лишь сон, - говорю я сам себе, и щипаю за руку. Не помогает. Щипаю сильнее. Нет, не выходит. Ничего не получается, я скоро умру. Нет, еще рано, я уже договорился с Шизуо. Я уже начал действовать. Рано, еще слишком рано. Нет, пожалуйста, мне страшно.

Я дрожу. Мне очень страшно. А толпа все движется. Нет, не могу. Не хочу умирать. Вообще не хочу. Это больно, и страшно, очень страшно. Я начал пятиться назад, толкая людей-зомби. И тут же услышал свист, а в следующую секунду плечо стало адски гореть внутри.

Я скосил взгляд и увидел как моя белая кожа окрашивается в красный. Осознание этого факта заставило меня закричать и тут же заткнуться. А вдруг они опять выстрелят, а вдруг они опять в меня попадут. Как же больно. Очень больно. Все тело начало дрожать.

Неужели я так и умру? Здесь я умру мучительной смертью, а в реальности во сне. Как все быстро, однако, кончилось. Я даже ничего не успел сделать. Я так и умру. Страшно, хотя нет, пусто. Стало очень пусто. Вообще пусто, внутри, и даже боль мне кажется уже довольно отдаленной. Она уже не моя. А существую ли я на самом деле? Существовал, точно существовал. Иначе откуда все эти воспоминания о жизни. Я же их не придумал.

Вот и моя очередь подходит. Мы будто свиньи идем на бойню и нам не дают сделать и шага в другую сторону. Это называется безысходность. Я поднял голову и мои глаза широко распахнулись. Небо, такое чистое голубое небо. Я почувствовал как из глаз потекли слезы. Почему оно такое спокойное, когда столько людей умирает в эту секунду? Такое безмятежное, ему невдомек, что происходит здесь. Как же ничтожна наша жизнь по сравнению с этим небом. Стало немного обидно.

Тут мне в руки буквально впихнули кусок чего-то липкого. Я опустил взгляд и понял, что уже стою у самого входа в «баню», а в руки мне в насмешку впихнули мыло. Двери с грохотом раскрылись и часть нашей толпы запустили внутрь. По стенам висели шланги с ситечками. Этот обугленный металл завораживал. И я смотрел на него не мигая. Пока в следующую из этих маленьких дырочек не показались языки пламени…

Я проснулся от собственного крика, резко сев на кровати. И обхватил руками плечи.

- Вот я и умер… Теперь я готов…

Шизуо.

Как же я устал от его выкрутасов. Прыгает по своим крышам, уходя от реальности. И даже не замечает, что творится тут, внизу, на этой долбанной земле. В школе я его искренне ненавидел, меня бесил этот якобы манипулятор, что делал только то, что ему нравится. Чем старше я становился, тем чаще замечал, что он просто отгородился от мира. Создал себе репутацию продуманного и плохого человека, что любит людей, но на расстоянии. Мне как человеку, что знает его слишком давно, видно, что он просто боится людей. То самое любопытство, что движет многими его поступками, не что иное как страх попасть в неизвестную, не проверенную им ситуацию.

Я никогда не видел родителей Изаи. Никогда не видел его друзей. Один раз я попытался с ним сблизиться, но это ничего не дало, даже хуже, после этого и я свернул на путь не самых законопослушных граждан нашего города. Тогда я снова его возненавидел, но потом понял, что так установил между нами связь. Ту самую ниточку благодаря которой мы теперь всегда будем вместе.

Усмехнувшись, я достал пачку из кармана брюк, а из нее уже сигарету, прикурил, щелкая зажигалкой и, выдохнул дым первой затяжки в ночное небо.

Какой бы была моя жизнь без него? Наверное, нашел бы себе жену, что родила бы мне сына или дочку, а почему бы и не того и не другую. Жил бы я счастливо, а не так как сейчас. Была бы хоть какая-то стабильность. Меня бы ждали дома живого, волновались бы за меня, и мне было бы за кого волноваться, кого обнимать. Кому дарить подарки, и на чье благополучие я был бы готов положить свою жизнь.

Изая тот самый палач моей обычной мирской жизни. Вот только он не продумал, что я до сих пор погряз в быту. Работа-дом, дом-работа и ничего больше. Так, легкие романы со всякими профурсетками, что довольно искусно удовлетворяют меня, но не больше. Внутри они холодные. И этот холод обжигает. Изая же внутри горячий, очень горячий. Его пламя не просто обжигает, в нем можно сгореть. Вот только, чтобы хотя бы погреться вдалеке, нужно особое разрешение хозяина. И мне это разрешение было дано. Поэтому, я благодарю его за это всеми этими играми в догонялки. Я давно понял, что это ему просто необходимо. Пусть он думает, что я его ненавижу, так ему будет легче.

Но вот сегодня он меня удивил. Отступил от сложившейся традиции. Просто стоял. Я заметил, что его глаза были опухшими и красными. Я заметил, как дрожали его плечи, и даже его голос, хоть он это и скрывал. И эта фраза «Убей меня». Он действительно хочет, чтобы я его убил? Зачем? Да еще и через полгода. Кто же довел его до этого состояния? Из любых передряг с мафией он выходил сухим из воды, так что тут должно быть что-то по серьезнее. Я не переживал за брата, я знаю, что Изая ничего ему не сделает. Он не такой козел, не по отношению ко мне. Ни один его нож, брошенный в меня, никогда не был направлен точно в цель.

- Что же с тобой творится, Изая. – Спросил я сам у себя и посмотрел на высотный дом, где на восьмом этаже находится моя малогабаритная квартира. Я люблю приходить домой. В последнее время мне кажется, что только она и будет меня ждать. Ну хоть что-то.

Я должен выяснить, что произошло с Изаей, потому как убивать его желания нет вообще. Не зря же он доверился именно мне. Пусть и не попросил помощи. Оно и не нужно. Я сам все пойму, я сам помогу ему. Даже если он об этом не узнает, пусть в его голову прокрадется мысль, что на этой земле он не один.

Часть 6

Перед чтением этой главы, я предлагаю вам посмотреть на карту Токио, деление его на районы. Так вам будут более понятны действия Изаи. http://webmandry.com/images/stories/2012/12/tokio/Tokyo-1.png

Сегодня великий день для жителей этой планеты. Сегодня начнется новая эра безысходности и страха. Все ради перерождения. Все ради нового поколения гениев и сильных людей, что помогут человечеству перешагнуть через пару ступеней эволюции. И пусть мои методы жестоки и с первого взгляда бессмысленны, я уверен, кто-нибудь, когда-нибудь меня поймет. Поймет мои мысли и мотивы, а произойдет это, только тогда человечество приблизится к следующему кризису личности. Истории вообще свойственно повторяться. Она как спираль движется по заявленной траектории не смея свернуть с намеченного пути. И я не сделаю ничего, что бы это исправить. Кто я такой,чтобы менять законы бытия? Я просто помогу ей сделать еще один виток.

Думал я, выходя из многоэтажного серого, как и весь город, не считая рекламы, здания, что принадлежит мощной преступной группировке. Переговоры с боссом Огава-групп, Рётой Огава, прошли гладко. Не смотря на то, что их территория не так крупна и занимает всего два отдаленных от центра района Токио, Ота и Сэтагая, Огава как человек мне импонирует. Не смотря на свои довольно молодые года, двадцать восемь лет, он разумно руководит своими «владениями», не принимает не обдуманных поступков. И не смотря на довольно спокойную обстановку на его территории и не конфликтность с главами других группировок, никто не посмеет назвать его мягкотелым. Этого человека по достоинству можно назвать жестоким, хотя и справедливым. Всегда, когда имею с ним дело, мне хочется его представить в традиционном костюме Шинсенгуми с двумя катанами на поясе и традиционной прической. Огаве нужно было родиться на век, а то и на пару, позже. Такой человек бы хорошо служил императору, но судьба распорядилась по-другому. Огава родился сейчас и его спираль жизни обернулась так, что он стал главой весомой группировки. Но и как любой человек, он амбициозен и в некотором смысле наивен, потому как честен и по большей части уверен, что все с ним так же честны. Он утверждает, что чувствует ложь, но это не так, иначе бы я не вышел из его кабинета живым. Или он просто не видит во мне угрозу? Какая разница, главное, что он преспокойно пошел у меня на поводу. И даже если решит перепроверить информацию о том, что соседняя группировка начала вторжение и рэкет на его территории, информация подтвердится. Потому как до него я заехал к главе районов Нэрима, Итабаси, Кита и Сугинами. Босса главы группировки, что держит эти районы в своей руке, можно описать штампами. Типичный продуманный ушлый тип с непреодолимой жаждой к деньгам, роскоши и, пусть и в определенных кругах, популярности. Иида искренне считает, что я его верный информатор и в основном работаю на него, что помогло мне кинуть утку о том, что Рёта Огава болен и сейчас в группировке смуты, и это лучшее время для присвоения территории, на которой, кстати, находятся несколько довольно весомых административных центров. Так уже сегодня вечером начнутся первые стычки.

Я вытащил из кармана пачку сигарет и повертел ее в руке. Красивая белая упаковка с названием Lucia. Она напоминает мне, что шар уже начал движение сверху огромной снежной вершины. И пусть его движение сравни улитки, этого вполне хватит, чтобы со временем обрушить вниз лавину.

Я завернул за угол в какую-то подворотню и прислонился спиной к прохладной кирпичной стене, прикуривая сигарету. Не сказать, что я уже пристрастился к этому вкусу и этим ощущениям, но куря дома, заметил в этом действе некую эстетическую красоту. Помогает отвлечься и разложить мысли по полочкам.

И когда с приемом дозы никотина было покончено, я поймал такси и направился к Шинре. У него для меня уже готов подарочек.

Дома и мелкие забегаловки пестрили рекламными щитами, грязно, очень грязно. Якобы яркие цвета, уже давно потеряли свою яркость и теперь больше подходили для свалки. И люди, много людей, очень много. Они и не догадываются, что скоро их якобы несчастной жизни придет полное уничтожение. Я покажу вам ад, мои дорогие, я покажу вам, как ничтожна жизнь человека по сравнению с целым человечеством. Мне вас не жалко, такие как вы должны просто подчиняться и умирать по первому требованию своего господина.

Руки невольно сжались в кулаки, а скулы стали выпирать от напряжения. Омерзительно, меня тошнит от того, что даже дышу с этим биомуссором одним воздухом. Ничтожества, что только и умеют скулить о том, что дети их не слушаются, что денег не хватает, что жена или муж ходит налево. А что ты сделал для того, чтобы у тебя все было хорошо? Что ты сделал для того, чтобы твои близкие и любимые люди смотрели на тебя с уважением и обожанием? Да вы настолько заврались, что уже свои бредни воспринимаете за истину. В вас нет ничего интересного, так за что вас любить?

Расплатившись с таксистом, что даже не смотрел в мою сторону, я вышел из машины, не сильно хлопнув дверцей тойоты. Взвинченный своими размышлениями я прошел к высотке, где жил подпольный доктор и мой друг Шинра.

- Изая, я как раз тебя ждал, - пропустил меня в квартиру улыбчивый доктор, - все, что ты просил, готово.

- Да, спасибо. – Я прошел в гостиную и буквально упал на коричневый диван. Селти, судя по всему, где-то катается в поисках своей головы. Доктор тут же прошел ко мне.

- Изая, мы с тобой уже давно знакомы, и я хотел с тобой поговорить. Зачем тебе вирус саркомы Капоши? – Шинра сел в кресло напротив и пристально смотрел на меня, ожидая развернутого ответа. Я увидел, что-то незнакомое в его глазах. По позвоночнику прокатилась волна мелкой противной дрожи.

- Шинра, мне кажется, или ты беспокоишься?

- Изая, я у тебя спросил, зачем тебе вирус, - настаивал мой друг в белом халате.

- Я мог бы тебе сейчас соврать, но вместо этого кое-что спрошу. Что ты думаешь о нашем мире? О людях, что ходят по этой земле?

Шинра задумался и отвел от меня взгляд.

- Мир как мир, со своими заморочками. Но ты ведь не об этом?

- Тогда поставлю вопрос по другому, нравится ли тебе этот мир?

- Да, в этом мире я встретил Селти. – Уверенно продекламировал мой друг.

- А мне он напоминает недоделанный ад.

- Так зачем тебе вирус?

Но я не обратил внимания на вопрос. Моя мысль заставила погрузиться в устные размышления.

- А знаешь, почему недоделанный? Потому что сам мир не мог стать адом. Мы, люди, именно, мы делаем его таким. В своем стремлении жить хорошо, или лучше других, завидуя тем, кто хапнул больше, мы делаем собственную жизнь адом. Проходим путь и оглядываясь назад, понимаем, что так ничего и не достигли, не смотря на все усилия. Вместо того, чтобы просто жить предаваясь маленьким радостям, мы видим только плохое и ругаем мир. А самое забавное, что и одна и другая точка зрения иллюзорны. Никто не видит сути. Не ты, не я. Однако я не строю иллюзорных замков и не смотрю на мир сквозь призму, что может исказить любую призму. У меня свой котел в этом аду. И я просто решил достойно служить аду, стать его достойным демоном.

- И все-таки я не понимаю хода твоих мыслей.

- И не поймешь. – Интересно, а выживет ли Шинра? Скорее всего, выживет, Селти не даст его в обиду. – Давай уже контейнер, и я пойду.

- Ты мне так и не ответишь, зачем тебе вирус?

- Нет.

- Шизуо, я не знаю, как с ним еще разговаривать.

Я даже замер, когда прикрытая дверь в соседнюю комнату открылась и в проеме показалась фигура моего «палача». Он ровно смотрел на меня, как бы внушая спокойствие. Подействовало, я не достал нож, но невольно выпрямил спину, напрягаясь.

- Шинра? – Отвел я наконец-то взгляд от блондина. – Я так понимаю, что мою просьбу ты не выполнишь?

- Изая, - начал было экс-бармен, но его тут же оборвал мой холодный взгляд.

- Шинра, я спрашиваю тебя еще раз, где то, что я просил тебя приготовить?

- И тебя совсем не интересует, почему тут Шизуо?

- Это и так понятно, кто-то решил полезть не в свое дело. А теперь, с вашего позволения, я удалюсь, - я встал с дивана поправляя куртку и проверяя карманы, дурацкая привычка, однако, - потому как ждать мне больше нечего.

Но в этот момент с кресла встал и Шинра, и удалился в свою лабораторию на пару минут, вернувшись от туда уже с бело-синим контейнером средних размеров и коричневым бумажным пакетом, в которых обычно хранят документы. Все это добро он передал мне в руки и немного помявшись, все же предложил мирно поговорить. Я естественно отказал и направился к выходу. И вот ни как не ожидал, что меня схватит за плечо и развернет к себе лицом Шизуо.

- В чем дело Шизу-чан? Мне показалось, что мы вчера уже все выяснили.

- Изая, объясни, в чем дело! – Строго попросил блондин.

- Скоро узнаешь. – Скинул я его руку со своего плеча. – Не забывай про брата и не лезь пока я тебя не попрошу.

С этими словами я все-таки удалился из квартиры Шинры снова закуривая. А это занятие все-таки довольно быстро вошло в мою жизнь.

Часть 7

Преспокойно сидя уже дома в своем любимом кресле я выдыхал в потолок сероватый дым и бросал взгляды на контейнер, что ранее передал мне Шинра. Благодаря своему цвету контейнер выделялся на фоне коричневых тонов квартиры.

Зажав тлеющую сигарету между пальцев левой руки я взял конверт с документами в правую, который Шинра передал мне вместе с герметичным контейнером, в котором находятся капсулы с кровью, слюной и спермой людей зараженных восьмым типом герпеса. И все же вернемся к документам.

Вытащив из коричневого пакета небольшую стопку белый листов формата А4, я начал вчитываться в распечатанный текст.

«Саркома Капоши – множественная, поражающая весь организм злокачественная опухоль, происходящая из лимфатических и кровеносных сосудов, поражающая кожные покровы, внутренние органы, лимфатическую систему и слизистые оболочки. Чаще всего саркомой Капоши болеют люди возраста от 38 до 75 лет. У мужчин данная злокачественная сосудистая опухоль встречается в восемь раз чаще, чем у женщин.»

Ну, это мы исправим, посмеялся я про себя.

«Основным доказанным причинным фактором развития саркомы Капоши является VIII тип вируса герпеса человека, передающийся со слюной, кровью, или половым путем. Нередко заражение саркомой Капоши происходит во время введения наркотиков одним шприцем нескольким людям. Помимо этого, вирус герпеса человека VIII типа очень редко может передаваться плоду от матери, и напротив, достаточно часто передача вируса происходит при поцелуях, так как в слюне он встречается в очень большом количестве.

На начальных стадиях саркомы проявляются различные по очертаниям и размерам красновато-синюшные пятна, а также розовые узелковоподобные элементы, которые затем приобретают синюшный цвет. По мере протекания саркомы Капоши, высыпания приобретают вид различных по размеру узловатых инфильтрированных элементов красновато-синюшного цвета. Данные узловатости склонны к слиянию, что приводит к образованию крупных бугристых очагов с образовавшимися резко болезненными язвами. В области очага кожные покровы уплотнены, отечны, багрово-синюшного цвета. Главным образом очаги локализуются на кожных покровах дистальных отделов конечностей (в 94% на нижних конечностях – переднебоковых поверхностях голеней и на стопах) и имеют тенденцию к расположению возле поверхностных вен. Зачастую отмечается симметричность поражения конечностей.»

Такое яркое и редкое заболевание поставит людей в нестандартную ситуацию и поднимет панику. Быстро пробежавшись глазами по остальному тексту, я отметил очень интересную фразу «Прогноз неблагоприятный — 99%-100% больных умирают в сроки до 3 месяцев». То, что доктор прописал.

Я вздрогнул и начал мотать кистью левой руки. Истлевший бычок обжог мне руку и осыпал мою темную футболку пеплом. Черт. Я отложил документы и стряхнул с себя пепел. Обожженные пальцы неприятно ныли. И я засмотрелся на покрасневшие участки кожи. Это происшествие показалось мне довольно символичным, а значит нужно подумать о еще более осторожном поведении. Хотя куда уже осторожнее.

Если так подумать, то все идет по плану, за исключением одной маленькой детали, которая может перерасти в проблему- Шизуо. Я не ожидал, что он полезет в мои дела, да еще и Шинру сюда приплетет.

Я откинулся на спинку кресла и положив ногу на ногу уставился в огромное окно, совершенно не видя пейзажа за ним.

И все же Шинра пока на моей стороне, потому как все-таки отдал мне материал. Уж не знаю, что ему рассказал Шизуо, но он принял его слова к сведению. И как только первый этап плана будет пройден, он в них уже поверит. А значит станет врагом. Если враг он, то враг и Селти. Эта парочка будет опасна.

Проблемы лучше решать по мере их поступления. Так что я отложил эти рассуждения на потом и достав из кармана телефон, набрал три номера, договорившись о встречах с интервалом в двадцать минут каждая.

И наконец-таки поднявшись с кресла, я, натянув перчатки и маску, раскрыл контейнер. Хоть вирус и не передается воздушно-капельным путем, осторожность не повредит.

Двадцать семь капсул. По девять капсул на жидкость. Они представляли собой прозрачные квадратные подушечки, два на два сантиметра, наполненные белой, красной или прозрачной жидкостью. Осторожно осмотрев каждую, я удалился на пару секунд и принес небольшою коробку, поставив ее рядом с контейнером. В коробке было девять баночек кремов. Откупорив каждую и вооружившись иглой я выдавил содержимое капсул с белой жидкостью в каждую баночку. Перемешав крем со спермой специально для этого подготовленной лопаточкой. После этого закрутил крышечки на баночках кремов и отставил коробку. Только сейчас заметив, что во время подготовки почти не дышал. Но это еще не все.

Я снова ушел за коробкой и небольшим контейнером. Вернувшись поставил их на столик. Капсулы с кровью были смешаны с донорской кровью, в более крупных пакетах. А слюна оказалась смешана с коричневой жидкостью, новый галлюциноген.

Брезгливо отставив коробки, я засунул весь мусор с перчатками и маской в контейнер, и закупорил его. И стараясь не дышать вынес контейнер, выкинув его в мусорный бак на улице. И только тогда вздохнул полной грудью, осматриваясь и закуривая. До встреч у меня еще минут пятнадцать. Главное, чтобы никто из них не опоздал.

Вообще я заметил, что все мои переживания о том, правильно ли то, что я делаю, отошли на второй план. Теперь это стало просто последним и самым значимым делом моей жизни. Просто делом, а дела я привык выполнять хорошо.

Еще раз взглянув на часы на руке я поднялся к себе и поджидал первого гостя, что работает в больнице в районе принадлежащему Огаве. Этот мужчина средних лет часто попадает в истории, и вот сейчас ему нужно было достать сорок пакетов крови. Я любезно согласился ему помочь, за символическую плату.

Звонок домофона. А вот собственно и он. Переступая маленькими шагами и украдкой оглядывая убранство моей квартиры-офиса, он поздоровался со мной. Я кивнул в знак приветствия и указал ему на контейнер с кровью. Он сразу раскланялся и передал реквизиты переведенных на счет денег. Снисходительно улыбнувшись я отправил его с кровью в больницу.

Следующей моё скромное жилище посетила сутенерша иммигрантка. Продуманная и хитрая женщина. Хозяйка подпольного борделя. Ей-то как раз отошел крем с инструкцией раздать его девушкам и применять перед приходом клиентов. Это заставит клиентов почувствовать новые ощущения, а следовательно посещать ее заведение чаще.

Нововведений в таких местах мало, так что молодая и действительно красивая женщина с радостью приобрела у меня весь крем и обещала сегодня же раздать его девушкам. Лукаво улыбнувшись и сверкнув карими глазами она сказала, что я могу прийти в любое время, чтобы оценить этот крем, что она сама меня примет. Наигранно польстившись этому предложению, я утвердительно кивнул, сказав, что обязательно воспользуюсь предложением.

Цокая не высокими каблуками она покинула мою квартиру, направившись в бордель.

Последним посетителем был один драг дилер, что забрал галлюциноген без лишних слов, передал деньги и ушел.

Все эти трое работают в районах группировок, что я столкнул сегодня. Сверив время - одиннадцать вечера- и облегченно вздохнув я направился в душ. И тут же остановился, хлопнув себя по лбу. Как я мог забыть.

И снова поднеся трубку к уху, я выждав несколько гудков, поздоровался.

- Это Орихара.

- Добрый вечер, - ответил мне приятный мужской голос.

- Я подтверждаю заказ. С инструкциями вы ознакомлены хорошо? Мне необходимо точное время и место.

- Орихара-сан, не волнуйтесь, я профессионал.

- Тогда через 5 часов жду фотоотчета.

- Конечно. Всего доброго.

- Всего доброго. – Отключил я вызов.

И как я чуть не допустил такую грубую ошибку? Свидетелей-то надо убирать, а ни о чем не подозревающих исполнителей и подавно.

Часть 8

(пару недель спустя)

Дела продвигались семимильными шагами. И чтобы быть в курсе всего происходящего я перестал выключать телевизор. На этот раз только он и был мне нужен. Экстренные выпуски новостей с взволнованными корреспондентами давали мне полную картину происходящего в районах. Вспышка редкой и губительной болезни, повергла в панику все Токио. Иида и Огава решили, что это дела рук друг друга, начали более агрессивные действия, превратив теперь уже не только границу в настоящий ад. Разборки, перестрелки велись теперь уже и днем. Шесть районов столицы повержены в хаос. А паника, словно ударная волна после огромного взрыва, распространилась по всему городу.

Я улыбался, досматривая очередной выпуск новостей. На этот раз они послали совсем молоденькую, видимо только устроившуюся, корреспондентку. На широком экране моей плазмы я прекрасно мог наблюдать ее волнение, то, как подрагивали плечи, как она старалась не дышать воздухом тех мест. Она тоже слабая и со временем будет съедена сильными. Слабым нет места в этом мире.

Я вздохнул полной грудью и встал с любимого кресла, кожаная обивка которого неприятно скрипнула под моими руками. Взгляд не произвольно прошелся по полу, где до сих пор лежали кем-то принесенные мне снимки. Я не собирался их убирать. Они мое напоминание о том, почему мне осталось так мало и что я должен успеть. Стараясь не наступать на фото, я подошел к письменному столу, взяв в руки темного цвета телефон, быстро набрал необходимый мне номер. На том конце мне ответили быстро. Голос поднявшего трубку прозвучал уверенно и громко, так что я немного сморщил нос.

- Исихара-сан? – Уточнил я личность своего собеседника.

- Да, кто вы? Кто вам дал этот номер? Все заявления я буду делать на пресс-конференции сегодня, так что можете задать все интересующие вас вопросы там. – Похоже его уже довольно сильно достали назойливые репортеры.

- Я не репортер. – Сказал я, закуривая сигарету, что ловко достал из пачки одной рукой.

- А кто тогда?

- Доброжелатель, - я затянулся, тем самым делая эффектную паузу в разговоре. – Не хотели бы вы со мной встретиться перед своей пресс-конференцией? Я бы смог рассказать вам много чего интересного.

- С какой стати я должен вам верить?

- А почему нет? Встреча со мной не займет больше получаса, вы ничего не теряете.

- Ваше имя? – Теперь голос господина Исихара был, как мне показалось, взволнован.

- Оно вам ни к чему. Вы не имеете понятия почему в подотчетной вами территории творится подобный кошмар и что с ним делать вы тоже не знаете. Я могу подсказать вам путь верного решения, так сказать, натолкнуть на мысль.

В трубке повисла тишина.

- Ну, так что? – Поторопил я его.

- Время? Место?

- Через сорок минут, около станции Синагава. И не опаздывайте, пожалуйста. Забыл напомнить, с собой можете взять только водителя.

- Но…

- Я для вас не опасен. Не сейчас по крайней мере.

- Как я вас узнаю?

- Достаточно того, что я вас узнаю. Еще раз прошу не опаздывать.

Я сбросил вызов и тут же поменял симку в телефоне, выкинув эту в окно. В кончиках пальцев закололо. Предстоящая встреча обещает быть интересной и плодотворной и развяжет мне руки, сделав территорию этих несчастных районов моим полем для новых экспериментов.

Накинув на плечи любимую кожаную куртку, сунув в один ее карман сигареты, а в другой пару ножей я задумался на секунду, и все же запихнул за пояс пистолет. Почему то мне казалось, что он мне пригодится. Решив, что пора, я вышел из квартиры и направился к нужной станции.

Губернатор Токио Синтаро Исихара не только не опоздал, но и приехал раньше. Похоже, что его паника куда больше чем я предполагал. Не спеша я подошел к черному BMW и постучал в тонированное стекло заднего сидения, которое практически немедленно опустилось вниз, демонстрируя мне лицо любопытного губернатора. Как только он понял, что я тот, кто ему нужен, дверца машины распахнулась и мне предложили «войти».

- Рад вас видеть Исихара-сан. – Сказал я с улыбкой на лице, удобно усевшись на сидении. По уже далеко не молодому человеку было видно, что он той же радости не испытывает.

- Что вы можете мне сказать? – Сразу перешел он к делу.

- Оцепите районы. Все шесть. Все эти несчастья дело рук группировок этих районов, так закройте же их, пусть они перегрызут друг другу глотки и резня закончится.

- Но там много обычных гражданских.

- Гражданские уже давно заражены саркомой. Или вы хотите распространение вируса?

- Оцепить шесть районов это вам не игрушки.

- Это меньшее из зол. На пресс-конференции скажете, что это карантин, так сказать, вынужденная мера.

- Но…

- А со своей стороны я обещаю вам, что сделаю все возможное, чтобы эта проблема решилась в кратчайшие сроки.

- Могу ли я вам доверять. Я даже имени вашего не знаю.

- Оно вам и не нужно. Я просто знаю этот город и его обитателей слишком хорошо, в отличии от вас. И на вашем месте послушал бы дельный совет.

- Мне нужно подумать.

- Пока вы думаете, любая газета может обвинить вас в бездействии. Вы же политик, подобные вопросы сильно бьют по репутации и рейтингу. Возможно, что вас уже и не изберут на следующий срок, раз вы настолько не решительны, чтобы сохранить безопасность граждан.

Губернатор тяжело вздохнул и опустил голову. Готово, он сделает все, что я скажу. Довольный результатом, я распрощался со своей новой марионеткой и вышел из машины, тут же набрав еще один номер.

- Ты все снял? Лица хорошо видны?

- Да, Орихара-сан. Я мастер своего дела.

- Тогда через двадцать минут, где договаривались. Передашь мне снимки.

- Конечно.

Связь оборвалась. И я уверенным и быстрым шагом направился к назначенному месту. Этими фото я могу спокойно контролировать губернатора. Шантаж еще ни кто не отменял.

Зайдя в переулок, я увидел фотографа, что снимал нас с Исихарой-сан. Парнишка бодро меня поприветствовал и показал снимки. Молодой, перспективный фотограф, почуяв романтику преступной жизни, занимался подобной работой уже пару лет. Он не был мне противен, наоборот, такой энтузиазм было сложно где встретить. Вытащив из фотоаппарата флешку, он передел ее мне, ожидая вознаграждения. Я быстро выхватил пистолет и направил его на лоб даже не успевшему испугаться юнцу и выстрелил. Парнишка упал на вонючий асфальт подворотни, выпуская из легких свой последний вздох.

- Прости, но свидетели мне не нужны.

С этими словами я удалился из подворотни, направившись в свою квартиру. Не хотелось пропустить выступление губернатора.

Как и ожидалось, Исихара Синтаро сделал все, как я сказал, что несказанно порадовало меня. Его решение встретили аплодисментами. Решительный политик, что скорбит вместе со своим народом. Лучшего пиара и придумать было невозможно. Стадо прекрасно клюет на подобные вещи веря в своего предводителя, вверяя ему свои жизни.

Звонок в дверь вывел меня из триумфального трепета. Я быстро подошел к двери и посмотрев в глазок увидел на пороге своего «врага» Шизу-чана.

- Что тебе нужно? – Спросил я не открывая двери.

- Изая, открой, нам нужно поговорить.

- Нам не о чем разговаривать.

И тут же тяжелая железная дверь была вынесена моим внезапным гостем. Помню, как потерял сознание, придавленный этой железякой.

Часть 9

Вы когда-нибудь испытывали чувство безысходности? Наверное, сейчас я испытывал именно его. Потому что открывать глаза очень не хотелось, но второй по счету, и очень настойчивый удар в челюсть как бы посоветовал мне поступить иначе. Что я собственно и сделал. О чем тут же пожалел. Надо мной навис разъяренный и перепачканный побелкой Шизуо. Если сейчас он скажет, что хочет меня убить, я ему, скорее всего, поверю. Он очень часто дышал и сверлил меня взглядом. Его губы подрагивали, казалось, он хочет что-то сказать, но пока еще не подобрал необходимую формулировку.

Я скосил взгляд на лежащую рядом дверь. Восстановлению не подлежит, вердикт окончательный. Но тут мою душу охватил леденящий ужас. Пыль и эта тяжелая деформированная железяка примяла часть фотографий. Тело рефлекторно двинулось в сторону в попытке исправить это ужасное «недоразумение». Но мой порыв был жестоко прерван неожиданным ударом в солнечное сплетение, что заставил меня не просто вернуться на прежнее место, но и задохнуться на какое-то время. И все же я не смог оторвать взгляд от примятых фото. Мне казалось, что сейчас они начнут кричать, выть и обвинять меня. Ведь именно я не открыл дверь. Я виноват. Я так виноват перед ними.

Блондин проследил за моим взглядом, но явно ничего не понял. И ему это не понравилось, так как очередной удар заставил меня наконец-то посмотреть на него.

- А вот теперь мы поговорим. – Прошипел сквозь зубы Шизуо.

- О чем? – Я все еще искоса пытался посмотреть на пострадавшие фото, но тут же себя одернул. Не при нем. Он не должен видеть меня таким. Для него, до самой моей смерти от его же руки, я останусь беспощадным информатором. Он должен меня ненавидеть. Он обязан меня ненавидеть.

Поэтому я собрал волю в кулак и снова вошел в привычную для себя роль. И теперь смотрел на своего шумного гостя со стандартной издёвкой во взгляде. Но что-то все-таки изменилось в моем образе, иначе бы Шизуо не произнес этой фразы.

- Ты жалко выглядишь.

- Ну, уж прости. – Было бы не плохо сейчас театрально развести руками, но положение, в котором я находился, этого сделать не позволяло.

- Что творится в твоей голове, раз целый город стоит на ушах? Ты хоть представляешь, что происходит в жизни этих людей твоими стараниями! – кулак Шизуо просвистел рядом с моим лицом и сделал внушительную вмятину в полу моей квартиры.

- Естественный отбор, Шизу-чан. Никогда не слышал о Дарвиновской теории?

- Так значит все-таки твоих рук дело.

- А ты был не уверен? И все равно пришел ко мне разбираться или, как ты выразился, «поговорить», – Боже, сколько сарказма. - Хороший разговор, ничего не скажешь. Ремонт мне обойдется в кругленькую сумму.

- Твою мать, Изая!

Блондин наконец-таки слез с меня, тем самым позволив мне приподняться. Но на ноги я подниматься не спешил, потому как даже просто сидеть было проблематично. Похоже, пострадала не только моя квартира, но еще и голова. Вот сотрясения мне сейчас только не хватало.

- Зачем? – блондин опустил голову разглядывая собственные руки. Похоже, сейчас его также, как меня ранее, обуяло чувство безысходности.

- Не твоего ума дело.

Он ничего не ответил, вместо этого его осуждающий и в тоже время непонимающий взгляд поднялся на меня. И чего он добивается? Что я растаю и буду раскаиваться о содеянном? Глупость какая. А я еще думал, что он хорошо меня знает.

- Зачем? – повторил он свой вопрос. И только сейчас я понял, что в квартире довольно шумно. Диктор в телевизоре до сих пор не умолкал, оповещая население о свежих новостях города и страны, а из-за выломанной двери еще и начался сквозняк. И вопрос Шизуо прозвучал не так проникновенно, как должен был.

- Вали из моей квартиры, – я все-таки решился подняться на ноги, и мне это удалось. Теперь, смотря на блондина сверху вниз, я почувствовал себя увереннее. – Осталось всего пять месяцев, потерпи, и я дам тебе себя убить.

Тут я снова чуть не отключился. Потому как экс-бармен после моей крайней фразы резко подскочил и припечатал меня к стене, снова оказавшись рядом со мной в непростительной, даже интимной близости.

- А я не хочу тебя убивать, – а эта фраза прозвучала в полной тишине и произвела гораздо большее впечатление, нежели кто-то мог подумать.

Я ничего не смог ответить. Мысли вообще покинули голову. На место них пришла паника. Нет, он должен меня ненавидеть. Он должен хотеть меня убить. Должен! Обязан!

- Какого черта, Шизу-чан!? – я что было силы ударил его в грудь. К моему удивлению блондин даже пошатнулся, но не отодвинулся. Даже больше, похоже, он как-то разглядел панику в моих глазах и не стал отвечать ударом на мой выпад.

- Зачем?

- Что ты заладил как шарманка сломанная. Вали из моей квартиры! – я кричал. Я взбесился. И когда только Шизуо успел так меня изучить. Или это я изменился?

- Нет. Я не уйду, пока ты все мне не расскажешь.

- Тогда тебе придется у меня жить.

Губы блондина растянулись в противной наглой улыбке. И он вальяжно прошел к креслу, предусмотрительно обойдя фото на полу, и плюхнулся в него, удобно устраиваясь. И куда делась его ярость?

- Славно. Поздравляю, Орихара, у тебя теперь есть сосед или даже сожитель.

А вот сейчас я был бы не против упасть в обморок.

Часть 10

Шизуо.

Прошло всего два дня, как я оккупировал квартиру Изаи. А мне уже кажется, что я попал в какой-то другой Токио. В его квартире гораздо холоднее, чем на улице, и этот холод создают далеко не кондиционеры. Холод идет от огромного стеллажа со старыми книгами. Из любопытства я как то взял одну пролистать, понять, в чем суть. Но мало того, что не понял ничего из написанного в ней, так еще и сильно поругался с Орихарой. Книги, документы, а еще страшные, странные черно-белые фото на полу оказались для меня неприкосновенны. И на любые вопросы я получал односложные, не несущие в себе никакой информации ответы.

Да и сам Орихара сильно изменился. Казалось, что он заболел, сильно заболел, осунулся. Стал казаться тенью. Поэтому я иногда старался украдкой коснуться его, что бы понять, что он все еще жив, а не просто остался фантомом, спроецированным моим воображением.

Я и правда не собирался его убивать. И даже то, как он якобы звонил киллеру, нанятому для слежки за Касукой, не меняло моего решения. Наоборот, я улыбался в сердцах, понимая, что все эта байка, действительно просто байка. Но выдумкой оказалось только это.

Город, да и страна в целом находились в стрессовом состоянии. То, что сейчас творилось в Токио, было суровой реальностью. И у меня до сих пор не укладывалось в голове, как Изая, по сути добрый человек, смог сотворить такое. О том, что именно он за всем этим стоит у меня не осталось сомнений после очередного выпуска новостей. Изая не выключал свою настенную плазму, боясь пропустить хоть одно выступление диктора на главном канале страны. И только в такие моменты в его глазах загорался прежний огонек. Вот только этот огонь теперь был холодным. От прежнего тепла не осталось и следа. Хотя мне хочется верить в то, что это тепло Изая просто запер где-то внутри себя.

Я отказываюсь верить в то, что он так изменился за такой короткий срок. Но факты говорят обратное.

Так же я заметил, что Орихара старается придерживаться некоторых ритуалов в своем быту. Один из таких - ведение дневника. Как только Изая просматривал очередной частый выпуск новостей, он открывал нетбук и что-то записывал. Один раз я заглянул ему за плечо, подглядев сей момент.

Записи на экране были просты, походили на тезисы. Дата, время, событие. Ничего лишнего. Не то чтобы я удивился, но все же спросил, зачем. На что получил холодный, незамысловатый ответ, который я даже не буду озвучивать.

Ночевать он меня оставлял на первом этаже, на диване, даже расщедрился на подушку и теплое одеяло, а сам уходил на второй этаж. В первую ночь я не смог заснуть и чисто из любопытства пробрался на второй этаж, в спальню Изаи. Мне просто захотелось посмотреть как он спит, делать что-то предосудительное в мои планы не входило.

И я смотрел. Наблюдал, как худенький, еще достаточно юный парень свернулся калачиком на темных простынях. Я никогда не думал о том, как именно он пришел к этой жизни. Меня никогда не интересовало его прошлое. Но то, что ломает его сейчас, каким-то образом давит и на меня. Так что я разберусь с этим. Я смогу. Я уверен.

Изая.

День начался с головной боли и некой умиротворенности. С того момента как я начал курить в квартире все пропахло приятным запахом табака. Поэтому разодрав глаза, я стянул с тумбочки пепельницу и зажигалку с початой пачкой сигарет. Прикуривая и тут же затягиваясь. Люблю я этот процесс. Интересно, все курящие люди относятся к этому процессу так одухотворенно? Останется ли мода на сигареты после перерождения мира? Этого я не узнаю.

По мере того, как тлела сигарета, я просыпался. Пепел падал в черную большую тяжелую пепельницу, отсчитывая минуты моей жизни. И даже факт того, что теперь мне приходится делить квартиру с Шизуо, ничуть не мешал моему плану. Раздражало только то, что периодически блондин касался меня. Вот просто проходил мимо и как бы невзначай касался. Меня будто током били. И объяснить этот феномен я никак не мог. Да и не хотел.

Вчера, за час до полуночи, я снова смотрел новости. Зараженные районы теперь полностью изолированы от основной части города. Тем самым перекрывая выезды из центра. Город практически встал. План работает. Но это еще далеко не финал. Пора бы уже приступать к следующей части. А для этого мне необходимо удостовериться в том, что прошло, так как надо. Удостовериться лично. Сегодня вечером в сумерках я должен посетить зараженную территорию. Я должен лично увидеть стало ли это место адом на земле. Пройти туда через оцепление мне опять же поможет возлюбленный народом мэр. Надо только ему позвонить.

Наконец-таки я поднялся с кровати и, умывшись, вышел из спальни. С кухни доносился запах жаренной лапши. Стало тошно. Шизуо взял привычку готовить плотные завтраки, а так же обеды и ужины. Он готовит и на меня, но есть мне абсолютно не хочется.

Об одолжении мэра лучше просить с самого начала, а не ждать у моря погоды. Поэтому, как только я сел за свое любимое рабочее место, то взял в руки один из своих телефонов и набрал выученный наизусть номер.

- День добрый, Исихара-сан. – Бодро начал я разговор.

- Это снова вы. – Фраза была произнесена скорее себе. Голос мужчины был недовольным, усталым. Возможно, он еще не спал.

- Готовы ли вы оказать мне маленькую услугу, так сказать, оплату за мой совет?

- Чего вы хотите?

- Мне нужен пропуск в карантинную зону. Можно под личиной врача, можно как репортера, не важно, но сегодня мне необходимо посетить данную область.

- Это невозможно! Проезд полностью перекрыт! – Истерика.

- Исихара-сан меня это не касается, пропуск сегодня должен быть у меня до обеда, вы же понимаете, что со мной лучше не ссориться.

- Я не могу достать для вас пропуск. Это невозможно!

- У вас четыре часа. – Коротко пресек я его истерику.

Разговор был окончен немым согласием мэра. Скорее всего, он сейчас ненавидит свой пост, ради которого работал большую часть своей жизни. Вот она ирония.

Отложив телефон, я немного расслабился, и тут же почувствовал легкое раздражение. Я только мог предполагать, что увижу за оцеплением. Реальность же пока была для меня недоступна. Шизуо будто почувствовал мое возбуждение и как то странно на меня посмотрел.

- Куда-то собрался?

- Можно и так сказать.

- Я тебя не выпущу, пока ты мне все не расскажешь. – Строго произнес блондин.

Я рассмеялся и, встав с кресла, подошел к нему практически вплотную. Можно было его и обнять, ради такого момента, но как-то мне эта идея не понравилась.

- Шизу-чан, живи тут, если хочется, но лучше не смей мне мешать.

Шизуо напрягся, на его лбу сразу образовалась мимическая морщинка. Какой забавный, все-таки я никогда не думал о нем как о враге. Скорее как о партнере для игр. Интересно, он действительно не хочет меня убивать? Если да, то почему? Неужели он тоже не думает обо мне как о враге. Глупый, глупый Шизу-чан.

- Ты не выйдешь из квартиры пока не выполнишь мои условия.

- Уверен?

- На все сто.

Рассмеявшись, я снова сел за свой стол, решив скоротать время за некоторыми статьями, что недавно прислал мне Георг. Он один из немногих поддерживает мои увлечения, хотя, похоже, и не представляет, к чему они меня привели.

* * *

Исихара выполнил мою просьбу, передав пропуск и даже лично сопроводив до оцепленной территории, дав распоряжение после выпустить меня оттуда. Не сказать, что я рвался туда, но взглянуть был обязан. Поэтому вооружившись магнумом с двумя дополнительными обоймами, я прошел за оцепление. На улицах был тихо и грязно. Я не спеша шествовал по широкой улице не опасаясь машин. И стараясь не дышать полной грудью. Интересно, вывозили ли отсюда трупы? Или может, сжигали тут? А может и не сжигали? О чем я думаю. Надо заняться делом и найти, кого-нибудь. Но на улицах так пусто.

Я шел еще какое-то время и тут до моего слуха донесся детский плач. Не задумываясь я побежал на звук, выхватив из-за пазухи магнум. Через пару кварталов я смог разглядеть силуэт ребенка. И теперь уже перейдя на более спокойный шаг, спокойно подходил к нему. Оказалось, это девочка лет четырех-пяти. Решив не пугать ребенка, я завел руку с пистолетом за спину. И подойдя достаточно близко присел на корточки, так, чтобы наши с ней глаза оказались на одном уровне.

- Привет.

- Здравствуйте. – Хныкала перепачканная девчушка. Она не вызывала у меня эмоции. Мне ее не жаль. Однако, она оказалась достаточно умна, чтобы выжить в этом месте, а это уже чего-то стоит. И не важно, даже если это просто везение.

- Как тебя зовут?

- Сая. А вас?

- Не важно. Скажи, ты живешь здесь?

Тут она кинулась ко мне на шею, крепко обняв, разрыдавшись с новой силой.

- Заберите меня отсюда! Пожалуйста! Заберите!

Только я хотел ее от себя отодвинуть, как сознание отключилось от сильного удара по затылку.

Шизуо.

Этот гад все-таки меня оглушил. И надолго я вырубился? Настенные часы показали, что на пять часов. Черт, я его привяжу, чтобы он больше не смог убежать! Когда он вернется, так и сделаю. А может лучше пойти его поискать?

И только я собрался на поиски, как замочная скважина провернулась и в квартиру вошел Изая. Он был изрядно потрепан. Одежда перепачкана и местами сильно подрана. На шее и щеках красовались кровоподтеки, и как мне показалось, да нет, не показалось, засосы. Они красовались на его шее рядом с отметинами от укусов. Да где он черт возьми был?

- Изая! – Я хотел встряхнуть его за плечи, но от малейшего моего прикосновения парень трясся. Вывернувшись, он убежал на второй этаж в ванную. Я пошел за ним и сев на пол рядом стал караулить его выход. Я решил не делать поспешных выводов и просто дождаться объяснений Орихары. На этот раз я, если понадобится, выбью из него всю информацию.

Караулить пришлось пару часов. И когда дверь наконец-то распахнулась, и на пороге стоял брюнет укутанный в махровый халат, я поднялся с пола готовый к атаке, но был контратакован пустым взглядом, а после и фразой Орихары:

- Шизу-чан, давай переспим.

Часть 11

Что вы знаете о мыслях отчаявшегося человека? Знаете ли вы, на какие действия могут толкнуть его подобные мысли? Отчаяние – ни что иное, как злость за собственное бессилие. Не имея возможности себя спасти, не имея возможности помочь своим родным. Когда ни одна, даже самая отчаянная, попытка не увенчается успехом, в голову предательски залезает мысль о ничтожности собственного существования. А умереть страшно. И он продолжает нести это жалкое существование, тратя воздух планеты.

Сегодня, буквально меньше часу назад, я столкнулся с такими людьми. Они уже мертвы внутри, они уже смирились со своей смертью, так что сейчас просто приближают ее как могут, не в силах решить эту проблему самостоятельно. Они практически переступили последнюю черту. Переступили…

Да, переступили…

Холодный смех, словно резиновый мячик, отскакивал от покрытой капельками влаги плитки. Сколько я уже так стою перед зеркалом в ванной после обжигающего кожу душа. Только так, только чуть ли не кипящая вода сможет выжечь эти ощущения на моей коже. Ощущения внутри меня. Противно. Невероятно противно и унизительно. Все это мое наказание. Но принимать его от такого низкопробного мусора я не намерен. Пусть некоторые из них все еще живы, долгожданные алмазы так и не были найдены в этой суматохе. Но это не страшно. Пусть не там, но в целом Токио найдется хотя бы один. Один-единственный, и от этого еще более драгоценный человек-алмаз.

За дверью послышался шум. Наверное, Шизуо. Скорее всего, он не очень доволен тем, что я его оглушил и сбежал на вылазку за кордон. Да и то, что я убежал в ванную, избежав разговора, пришлось не очень-то ему по душе. Он не мусор, но алмаз ли? Мое личное наказание. Точно. Это он мой палач. От него я приму это унижение. От него я приму смерть.

Поэтому запахнув плотнее халат, я решительно вышел из ванной с заготовленной фразой.

- Шизу-чан, давай переспим,– давай, мой пока еще несостоявшийся ангел смерти. Дай мне то, о чем я молю.

Блондин, ошарашенный моим заявлением, по-моему, просто забыл подняться с пола. И теперь смотрел на мне снизу вверх ничего не понимающим взглядом. Я решил не повторять своего предложения, оно и так не оставило ум этого мужчины.

- Ну у тебя и шутки. – Он начал медленно чесать свой затылок. – Если не хочешь ничего рассказывать, то так и скажи. Нечего выдавать подобную чушь.

У меня даже глаз задергался. Все верно. Он и мысли о таком предположить не может. В отличие от меня он чист и у него нет причин смешивать себя с грязью. Он слишком чист. И я не вправе вмешивать его в это варево моих дел и планов. И когда он меня убьет, то станет еще чище. Исполнит свое предназначение.

- Прости-прости, - выдавил я из себя подобие смеха. – Пора спать, завтра поговорим.

И не дождавшись его ответа, я направился в свою спальню. Где сначала не поверил в то, что мои простыни могут быть настолько мягкими и приятными на ощупь. С ума сойти, что творит с людьми усталость.

И в полудреме мое подсознание снова проиграло мне события сегодняшнего вечера. Но теперь они были не такими яркими в отличие от финальной фразы Шизуо. Сохраняя в памяти самые мелкие черты его лица, я и не заметил, как заснул.

В обед я понял, что проспал все что мог. И как только умудрился не услышать три будильника. Да и Шизуо меня не разбудил. Воспоминания о вчерашнем «происшествии» заставили меня почувствовать себя не уютно. И как я мог ляпнуть подобное. Надеюсь, он не будет мне это припоминать, а как вчера, спустит все на неуместную шутку.

Я вышел из спальни и обнаружил, что в квартире пусто и только постоянно работающий телевизор нарушал тишину. Он ушел? Насовсем? Мне это не снится?

Я сходил на кухню за кофе и сел в кресло, ожидая начала очередного выпуская новостей. Без этого блондина было тихо. Так приятно тихо. Снова единственным собеседником для меня стали мои мысли. Сейчас я ощущал себя крайне хорошо, состояние сродни эйфории.

- Вас приветствует информационная служба новостей префектуры Токио. Сегодня в десять тринадцать по полудню люди, находящиеся в карантинной зоне, покинули свои дома и пересекли границу в районе Сугинами, проходя волной беспорядков и мародерства по району Накано. Нападавшие действовали быстро и решительно, при этом не выдвигая требований. Эвакуация мирного населения оказалась невозможна. Поэтому военные силы оцепили район, так же окрестив его карантинной зоной. Въезд туда закрыт. Жителей близ лежащих районов карантинной зоны призывают к спокойствию. Охрана усилена, ситуация под контролем.

На этом все. Оставайтесь с нами. Мы будем держать вас в курсе событий.

Кружка с кофе выскользнула из моей руки, выплеснув напиток на ковер. Я не смеялся, но в душе ликовал. Сердце отбивало чечетку, радуясь вместе со мной, как часть меня. Мое дело живет! Оно начало расти. Словно огненный цветок разрастается, поглощая территорию и людей, на радость отцу. Реакция запущенна. Цветок будет расти, и поглощать все больше. Мне же остается только подбирать не поддавшиеся пламени алмазы.

Я вскочил с кресла, чуть ли не прыгая от радости. Руки немного тряслись. Как хорошо, что Шизуо не видит моего ликования. Иначе бы не обошлось без глупых вопросов, которые так были бы поставлены, что я просто не смог бы подобрать на них ответов.

Как бы там ни было, развитие ситуации меня устраивало. Сейчас можно немного передохнуть и наслаждаться процессом, поджидая необходимого момента для вмешательства.

Я закурил. Сейчас этот привкус дыма в моем рту, усиливающийся с каждой затяжкой, казался мне вкусом маленькой победы. Еще один район, еще маленький клочок земли должен попасть в карантинную зону и я смогу приступить к следующей фазе своего плана. И тогда цветок разрастется. Он буквально обезумит от количества пищи, что я ему предоставлю.

Так, а что думают об этом горожане?

За ответом на этот вопрос я зашел в интернет, на городской форум. А заодно по привычке решил проверить почту. Основную работу никто не отменял, по сути. Людям все еще необходима информация. По обыкновению почта встретила меня кучей хлама, двумя заказами и личным письмом, которое я решил прочесть первым. Отправитель неизвестен. Ящик, судя по всему разовый, и возможно уже удален.

«Я знаю о твоей вине»

До чего же не вовремя, кто- то стал под меня копать. Нужно найти подонка.

Часть 12

Мой визит за оцепление заставил Господина Исихару заподозрить мою персону в случившемся бунте, а так же в увеличении карантинной зоны. Не сказал бы, что это не было сто процентной неправдой. Слухи в подобных местах распространяются быстро. Да и тот факт, что каким-то образом на оцепленную территорию проник новый человек, а потом «нагулявшись» еще и смог уйти, точно вызвало недоумение граждан.

Воспоминания о посещении «зоны» заставили вздрогнуть и на некоторое время погрузиться в раздумья. Я сидел за столиком в открытом кафе и старался не смотреть на мимо проходящих людей. Однако получалось это плохо. Взгляд то и дело скользил по прохожим. По молодым и старым, по мужчинам и женщинам. И помимо гендерных признаков их связывало кое-что еще. Походка. Непрерывный процесс падения, такой угловатый, неаккуратный. Время будто замедлилось и я внимательно изучал каждое движение передвигающихся по дороге организмов. Как ужасно. Примитивизм расы. Может, люди не должны были эволюционировать. И их походка была бы сейчас более грациозной, передвигайся они на четырех конечностях.

Тут мимо кафе практически пробежала компания девочек-школьниц. Я заметил, что их походка еще более неуклюжая. Еще более некрасивая. Интересно, связанно ли это с тем, что они пытаются ходить от бедра?

Я закурил новую сигарету. Что-то Георг опаздывает. Может, пробки? Ладно, время терпит, да и я уже давно не выбирался из дома ради обычной встречи со старым товарищем.

Тут я неожиданно сам для себя повернул голову в сторону. Мозг еще не осознал, зато взгляд тут же остановился на кое-чем интересном. Какое-то темное пятно. В огромной цветастой толпе есть неподвижное темное пятно. Такая странная поглощающая темнота. Мне потребовалось некоторое время, чтобы разглядеть то, что так меня заинтересовало.

Темное пятно стало приобретать очертания девушки стоявшей на противоположной стороне улицы. Она отличалась от всех. Не смотря на обычную и даже яркую одежду мне она казалась темной. Будто ее окружает темный ореол. Люди, проходившие мимо, казалось, ее не замечали. А она стояла, распрямив спину и смотрела, как мне показалось на меня.

Я обернулся и посмотрел на остальных посетителей кафе. Все были увлечены диалогами друг с другом, никто и не смотрел на эту особу. Я снова посмотрел через дорогу - видение не исчезло. Теперь сомнений нет, она и правда наблюдает за мной. Кто она? Откуда меня знает?

Не сводя взгляда с «девушки-видения», я отпил уже остывший кофе.

- Привет! Давно ждешь?

А вот и Георг. Что-то он и правда припозднился.

- Все нормально. Привет, – я поприветствовал знакомого кивком и предложил сесть напротив. Георг естественно воспользовался предложением и, устроившись на месте, заказал себе обед. Зная его аппетит, еда не пролежит на тарелке и пяти минут.

Опомнившись, я снова перевел взгляд на девушку. Она не исчезла, нет. Но смотреть на меня перестала. Просто отправилась куда-то вверх по улице. Странная какая.

- Так зачем ты хотел меня видеть? – Георг, словно маленький ребенок елозил по стулу, пытаясь принять более удобное положение.

- Обязательно нужна причина?

Мужчина рассмеялся, да так заливисто и заразительно, что и я не сдержал улыбки.

- Что бы ты решил со мной встретиться без причины? Не смеши и лучше сразу переходи к делу. И еще кое-что… - смех резко стих, и мужчина стал серьезным. – Я знаю о твоих увлечениях и твоих амбициях. – Я замер, понимая, куда он клонит. – Изая, это ведь ты начал? Я прав?

Может, ступор, а может меня подкосили все последние события, но я рефлекторно кивнул, даже не задумываясь скрывать истину. А Георг задумался, опустив голову. Надолго задумался, ему успели принести заказ, а я успел выкурить три сигареты. Не сказать, что у меня началась паника, скорее я чувствовал легкое напряжение. Ведь Георг мог сейчас же отвести меня в полицию, фальсифицировав улики. Хотя и это бы не потребовалось, правительство только и ищет козла отпущения для оправдания всех этих беспорядков.

Будто учуяв запах еды, мой собеседник ожил и поднял взгляд на меня, начав свои рассуждения вслух:

- Я догадывался, что ты не просто так собираешь подобную коллекцию. Да и ход твоих мыслей мне хоть и не понятен, но направление я кое-как улавливаю. – Он продолжал свою только ему понятную тираду, а я даже не слушал. Мне почему-то очень хотелось встретиться с той девушкой взглядами еще раз. Мне кажется, она интересный человек, да и человек ли. Почему-то вероятность последнего я тоже не мог вычеркнуть. – Короче, я хочу тебе помочь в твоем деле. Бесплатно, естественно.

- Забудь. Я пришел просто провести с тобой время, – конечно, это ложь, мне нужны были адреса, но в такой ситуации лучше обратиться к кому-нибудь другому или выяснить все самому.

- Не надо меня недооценивать. Я могу быть полезен.

- «Полезен» в чем? – этот голос я узнаю везде. Подняв голову, я естественно увидел Шизуо. Как не привычно видеть его в обычной одежде. Никакой тебе формы бармена. Черная рубашка и брюки в тон, ну и, конечно же, солнцезащитные очки с синими линзами. Прекрасен, право слово.

- Ну, ты же отказался со мной спать дорогой, – естественно я решил отшутиться.

Шизуо глянул на меня, но потом перевел взгляд на Георга. Расколоть его блондину показалось более реальным, нежели добиться правды от меня. На шутку он даже не отреагировал, какой проницательный Шизу-чан.

- Изая, возьми меня помощником или я все расскажу твоему «другу», – а Георг быстро соображает. Даже слишком, паршивец.

Выдержав театральную паузу, я снова кивнул.

- Договорились. Будешь мне помогать, всех деталей от меня не жди, и выяснять их не смей. – Я протянул ему папку с тремя подписанными фото троих разных людей. Предположительно один из этих трех выслал мне «предложение покаяться», – мне нужны их адреса и краткое резюме на каждого. Выяснишь, позвонишь.

Я не стал прощаться. Просто встал и пошел домой. Как же не вовремя появился Шизуо. Он же теперь не успокоится. И что мне ему сказать? Как обычно соврать не получится. Он не поверит. Сказать правду? Нет! А может сказать только малую часть, только чтобы утолить его любопытство? Но какую?

- А ну-ка стой! – блондин естественно шел за мной.

- С чего вдруг. Пошли домой, Шизу-чан, я так устал, – опять я кривляюсь. Боже мой, ничему меня жизнь не учит. Шизуо, кстати, до сих пор живет со мной, теперь под предлогом, цитирую: «приглядывать за тобой неугомонным». Не то чтобы меня это устраивало, но пока я не один в квартире меня не пугают эти странные голоса. Мужские, женские, детские. Они все время шепчутся. Ведут непрерывную беседу. Но теперь я могу убедить себя, что это мой сожитель так играется. Я даже поселил его в соседнюю комнату. Пусть будет поближе.

- Изая, сколько можно?! Когда ты мне уже все расскажешь? – всю дорогу до дома он просто бубнил что-то нечленораздельное. А как только мы переступили порог жилища, взорвался потоком вопросов.

Сняв с себя куртку, я посмотрел на него. Что-то в моем взгляде заставило его замолчать.

- Прости, Шизу-чан, но тебе еще слишком рано отворачиваться от неба. – Эта короткая фраза прекратила наш диалог.

* * *

Вечер близился к ночи. Шизуо ушел к себе, все еще обдумывая что-то. А я, приняв душ, уселся в свое кресло, решив хоть немного расслабиться и посмотреть что-нибудь ненавязчивое. Современное телевидение предоставило мне много таких программ на выбор. Я остановился на более-менее сносной, и уставился на широкоформатный экран плазмы.

Я и забыл, как много бывает рекламы на ТВ. И вот в один такой перерыв я отправился в туалет. Вернувшись, я заметил, что вместо шоу на экране были помехи. Неужели кабель отошел? Я тут же проверил соединение. Все в норме. Главное правило «включи-выключи» так же было приведено в действие. Безрезультатно. Теория помехов на канале так же была отметена, проверено.

Тут я услышал шепот. Шепот множества голосов. И тут же потряс головой. Это все помехи, мне просто кажется. Надо выключить телевизор и пойти спать.

Почему он не выключается?!

Я продолжал щелкать кнопкой пульта. А шепот становился громче, и теперь я стал различать отдельные голоса, обрывки фраз.

- Мне это кажется. Я просто устал. Да, я устал. Кажется. Кажется. Мне просто кажется.

В приступе паники я выдернул штекер телевизора из сети. Но и это не помогло. А голоса тем временем слились в один повторяя одну и ту же фразу.

«Виноват! Виноват! Виноват! Виноват! Виноват! Виноват!..»

Голос нарастал и нарастал. Я закрыл уши руками, но он стал кричать.

- Шизу-чан! – Закричал я что было сил.

И он прибежал ко мне. Перепрыгивая ступеньки, он прибежал ко мне на первый этаж, тут же обнимая и успокаивающе гладя по голове, словно маленького ребенка. Меня всего трясло, и только сейчас я заметил, что глаза стали влажными от слез. Ища защиты, я прижался к сильному блондину, который ничего не говорил, просто стоял со мной в обнимку и успокаивал. Голоса пропали.

- Шизу-чан, ты переезжаешь ко мне в комнату.

Часть 13

Шизуо.

Не сказать, что я понял в чем дело, но когда увидел Изаю, в панике кричащего на выключенный телевизор, то, как-то рефлекторно решил его успокоить. И уж совсем не ожидал, что мой вечно холодный и отстраненный сожитель примет от меня помощь. Прижался как к родному. И меня это немного успокоило. Он подпустил меня к себе, а это уже чего стоит.

Нужно уложить его спать. И вот как интересно мне его транспортировать на второй этаж? Не на руках же. Или на руках? Ага, а потом он проспится, успокоится и убьет меня. Точно убьет, я его знаю.

- Изая, пойдем спать. Уже поздно.

Отпрянув от моего плеча и выгнув шею, он как-то с опаской глянул на экран телевизора, и тяжело вздохнув, кивнул. Похоже, вопрос разрешился мирно. Он взял меня за руку и отвел в спальню, к себе в спальню. Похоже, мне и, правда, придется сегодня переночевать у него. Ну, ничего, один раз можно. Да и не хочу я его оставлять сейчас одного. Люди в таком состоянии меня всегда пугают и настораживают. Может мне удастся расспросить его о «деле»? Пусть это не самый честный прием, зато действенный. Когда я еще смогу сыграть на слабостях великого информатора и манипулятора Токио.

Мы легли на большую кровать, и я смог наблюдать еще одно чудо сегодняшнего вечера. Изая обнял меня, утыкаясь носом в грудь и засыпая. А меня будто электрошоком ударили. Я даже двинуться побоялся. Стоит ли мне обнять его? А если нет, то куда мне деть руки?

Впору зарычать, но тогда я разбужу этого сопящего демона. Сегодня у него обнаружился новый талант ставить меня в неловкие положения.

Уютно. Тепло. Тихо. Темно. Мягко. И я почему-то вспомнил, пусть и шуточное, но предложение Изаи переспать. Интересно, а если бы он не шутил, смог бы я сделать что-то подобное? Смог бы? Да нет, я ж не голубой, да и Изая не раз был замечен с красотками. Интересно, а он задумывался когда-нибудь о чем-нибудь подобном.

Тут Изая заворочался и придвинулся ко мне ближе, закинув на меня ногу. Чертяка! Он нарывается. Буквально провоцирует меня на неприличные действия. Да, точно, это он меня провоцирует.

Пытаясь не думать о последствиях, я слегка отстранился от Изаи и спустился на простынях, поравнявшись с брюнетом взглядом. Тот так мирно спал. Какой же я извращенец. Если мужчина решил, мужчина делает. Это же про меня. Я же мужчина, в конце концов!

Уж не знаю, сколько я так пролежал, но все-таки решился разбудить Изаю легким поцелуем. Он не сразу открыл глаза, а открыв их сильно удивился. Еще больше он удивился, когда понял, что я глажу его по лицу тыльной стороной ладони, и думаю, мне сразу бежать, или все-таки сегодня случится еще одно чудо.

- Шизу… Чан…

- Тихо, - на этот раз я начал уверенный поцелуй, на который мне после некоторых раздумий все же ответили. В то время как поцелуй становился более страстным, я перевернул брюнета на спину, прижимая его к кровати собственным телом. И этот мужчина старше меня на год, с ума сойти, его телосложение больше напоминало подростковое, хотя и не такое угловатое.

Воздух в легких грозил закончиться, в любой момент и я нехотя оторвался от губ Изаи. Ему это тоже не понравилось, но я быстро успокоил так быстро распалившегося парня, начав ласкать его шею короткими, чувственными поцелуями. Руки, будто отдельный организм, исследовали тело моего сожителя, постепенно освобождая его от одежды.

Все происходило быстро, не оставляя места раздумьям. На уровне рефлексов, желание овладело нами обоими, заставляя прогибаться, стонать. Момент, когда я оказался внутри Изаи запомнился мне великолепными ощущениями и громким стоном брюнета. Тем как он извивался подо мной. Тем, как я покусывал его соски в надежде услышать еще больше сладких стонов.

Это был великолепный час полный тяжелых, шумных вздохов. И только когда я вышел из Изаи, излившись в него, он будто очнулся от сна.

- Это что? По-настоящему? – он смотрел на меня своими темными глазами, удобно устроившись на моей груди.

- Да, - только на такой ответ меня и хватило.

- Какой кошмар. – На этой фразе он закрыл глаза, проваливаясь в сон. Я последовал его примеру.

Проснулся я уже засветло и не ощутил тяжести на своей груди. Изая, наверное, уже встал, не испарился же. Рассмеялся я собственной шутке. Интересно как мне с ним теперь разговаривать? Изменилось ли что нибудь между нами? Ну, по идеи должно. Должен же секс что-то значить.

Я был полон сил. И приведя себя в порядок, я спустился вниз, застав Изаю сидящим в кресле, в очках для чтения и с раскрытой книгой в руке. Он поднял на меня взгляд и улыбнулся.

- Знаешь, твой способ успокаивать весьма действенный.

Да, он же вчера чего-то сильно испугался.

- Не расскажешь, что вчера заставило тебя так испугаться?

- Не расскажу, - кривляется он. Ну и ладно, теперь, когда он меня к себе подпустит я смогу все выяснить.

- Кстати, а между нами теперь что нибудь изменилось? – Я решил спросить в лоб. Не умею делать намеки и учиться это делать не собираюсь.

- Не думаю, хотя как нибудь я бы все же повторил. – Снова он рассмеялся. Похоже, разрядка пошла ему на пользу. Он выглядит посвежевшим. Я и сам улыбнулся, стараясь не думать, что когда он мне все расскажет, придется вытаскивать его из весьма запутанной истории.

* * *

- Вот же скотина. Подчистил следы, если бы я не знал, что это он, то сроду бы не догадался. – Негодовал мужчина, перечитывая собранные в папку статьи из газет и выписки с сайтов.

- Ну а что ты хотел. Он же не просто фанатик, а аналитик со связями и судя по всему с продуманным планом. – Второй вел себя более вальяжно, как будто его ничего не касалось, и он просто решил заглянуть к знакомому, выпить чаю.

- Это-то мне и не нравится. Это уже больше похоже на месть целому городу, а не одному человеку.

Собеседник заливисто рассмеялся.

- Ты меня поражаешь. Неужели ты думал, что все будет так просто? – Он буквально давился собственным смехом, на что его оппонент только недовольно цокнул.

- Действительно, не думали же вы, что вам еще и кто-то мешать будет. – В комнате раздался женский голос. Двое обернулись на звук, и один из мужчин не успел даже вскрикнуть, его голова отделилась от тела, отлетев в дальний угол.

- Ты кто такая?! – Закричал оставшийся в живых. Оцепенев, он даже не смог подняться с кресла.

- Это тебе предупреждение, - оскалилась она, снова взмахнув катаной, стряхивая с нее капли крови. – Лучше отстань от Орихары.

С этими словами она покинула комнату.

Часть 14

Еще будучи подростком, я часто размышлял о человеческих чувствах. Построил множество теорий, перебирая их в своей голове словно кубики-рубики. И стыдно признаться, еще ни один из этих кубиков я не собрал полностью. Какое-нибудь одно деление всегда вылезет не в цвет. И все по новой.

И вот сейчас я снова сижу и пытаюсь собрать кубик. Размышляю над одновременно высоким и низменным. О чувствах людей. Никогда не думал, что сигаретный дым поможет мне сосредоточится. Как же я ошибался.

Что, собственно, люди знают о чувствах? Каждый человек имеет определенный набор стандартных переживаний и страхов. И в тоже время каждый переживает о чем-то своем. С одной стороны эти ощущения различны, но если копнуть глубже, то окажется, что эти переживания идентичны. Так же ситуация происходит и со страданием, и с радостью. Все эти чувства имеют один корень, я даже больше скажу, все они происходят от одного чувства. Но нет же, каждый человек, испытывая то или иное ощущение, свято уверен в своей уникальности. В том, что его состояние чем-то отличается от состояния другого. Якобы никто в мире больше так не радовался, не любил, не страдал, не грустил. И думать о своей уникальности их заставляет опять же всем присущий эгоизм. Идиоты, невыносимые эгоисты.

Этот эгоизм заставляет их врать. Много, очень много врать и не только окружающим, но и в первую очередь себе. И ложь не бывает крупной или маленькой, во спасение или во имя правого дела. Единственное, что она делает, это замыкает круг. И люди, словно частички в коллайдере движутся по кругу - по кругу лжи - не в силах хоть когда-нибудь из него выбраться.

Самообман. Рассмотрим самый распространенный: «он мне нравится», «она изменится», «так будет лучше для всех», «я не сделал ничего плохого», «я смогу остановиться». Этот список можно продолжать бесконечно, путаясь в суждениях, предавая им стереотипность, типичность. И все это ложь, наглая, противная, скользкая ложь. Она обволакивает человека, словно гель, затвердевает, далее покрывается новым слоем, снова затвердевает и так до бесконечности, пряча истинное лицо человека.

Мои размышления привели меня к одной очень интересной, даже вкусной мысли. О наличии первостепенного чувства, что порождает все беды на земле. И как же люди заблуждаются, делая это чувство великим, хотя о чем я, оно воистину велико, вот только инструкции по применению никто не оставил. Я говорю о любви.

Первостепенное чувство – любовь. Оно приходит к нам с рождения и преследует до самой смерти, преобразовываясь, прорастая в нас словно деревья с неповторимым рельефом и различными ответвлениями. Но сути это не меняет. Дерево есть дерево. И каждая новая веточка это то, что первостепенное чувство порождает в нас, взаимодействуя с другими деревьями, или людьми, называйте как угодно. Именно любовь заставляет нас в дальнейшем испытывать и стыд, и печаль, и раздражение, и радость, и ярость, и даже благоговейный трепет. Со временем ветки крепчают, так же как и само дерево, делая человека просто еще одним.

Сколько было сказано, сколько написано, сколько размышлений породило это чувство внутри человека. А ведь, по сути, несмотря на свое величие, все это глупость. Позволяя дереву разрастись, люди становятся неповоротливыми, они перестают развиваться. Ведь гораздо удобнее просто оставить небольшой, но красивый росток, просто срезая лишние ветки. Так люди смогут двигаться вперед, не отвлекаясь на глупости, но по прежнему оставаясь людьми. Потому как и сжигать дерево внутри далеко не выход.

Очередная сигарета истлела у меня в руке, так и не удосужившись коснуться моих губ своим фильтром. Кубик так и не собрался полностью, порадовав меня только одной гранью, мне почему-то показалось зеленого цвета. И на этой поверхности я смог прочесть вывод «отруби лишнюю ветку». Этой лишней веткой стал Шизуо. Он смог подобраться ко мне слишком близко, что сделало его опасным для моего плана. А если быть честным, то опасность он представляет только для моей решительности. Я сумел так далеко зайти, и теперь не имею права спустить все на тормоза. Однако и делать блондина своим врагом сейчас будет не правильно. Нужно сделать то, что я делаю всегда, сыграть на слабостях другого человека. На внутреннем дереве Шизуо уже давно проросла ветка с моим именем, самое время взять ответственность и помочь ей развиваться. А там я получу и доступ ко всему дереву.

- Не бойся, Шизу-чан, я не собираюсь его спиливать. Я уверен, он станет еще более прекрасным, нежели сейчас.

Слова прозвучали немного печально. Я и сам удивился подобной реакции, но решил не предавать этому значения. В конце-концов, срез придется еще и залечивать какое-то время. Но с этим я справлюсь. Я опытный садовод.

- Изая, ужин готов. – Мой сожитель, с улыбкой на лице, вышел с кухни.

Я встал со своего кресла ему на встречу и якобы поддавшись порыву обнял. А после и вовсе поцеловал, уверенно накрыв его губы своими. И только когда я вновь позволил ему дышать, отстранившись от его губ, то смог рассмотреть противоречивую гамму эмоций отразившихся на симпатичном лице.

- И как это понимать?

- Все же думаю кое-что между нами изменилось, - пауза. – Ну, с того раза. – Легкий румянец на щеках и ловушка приведена в боевую готовность. И все же прости меня, Шизуо, ты далеко не главный персонаж в моей жизни.

Часть 15

Как же мне нравится нажимать на податливые клавиши черного ноутбука, что мерно греется на моих коленях. Слова так быстро появляются на экране с подсветкой, конспектируя мои мысли в программе. Расшифровывая мои мысли для меня же самого. Слово – великая сила. Оно может практически все. И обмануть, и поддержать, и унизить, и вознести наверх олимпа. Слово дает конкретику, своего рода шифр наших мыслей.

И вроде нет в этом ничего необычного, но мне на какое-то мгновение показалось, что я обрел гармонию, но и ее не смог удержать. Я и свой план не смог удержать под контролем. Пару месяцев назад в Токио началось что-то вроде восстания. Группировка молодых людей обозвалась «Фронтом освобождения» и начала беспорядки не только в оцепленной зоне. К группировке стала примыкать нерадивая молодежь, скандирующая общие формулировки любого восстания. И чтобы доказать правительству свою значимость, они себе причислили все, что сделал я. С одной стороны, почему бы и нет. Меня ничуть не смущает роль серого кардинала. Вот только по-настоящему серым кардиналом я себя не чувствовал. Как будто меня обманули. Будто у меня забрали конфету, и пусть я не сладкоежка, мне немного обидно.

Настроение быстро сменилось, и я чуть ли не отшвырнул ноутбук, вставая с кресла. Эта группировка может, как навредить мне, так и помочь. Только надо взять их под контроль, чтобы дров не наломали. Мне совсем скоро умирать, а еще столько дел висит незаконченными. Странно, этот факт ничуть меня не печалит. Наоборот, ощущение того, что все скоро закончится, вызывает у меня восторг. Будто я Сизиф и мне даровали прощение. Осталось только в последний раз взгромоздить камень на вершину. В последний раз и все будет кончено. Больше не надо будет стоить планы чтобы чего-то достичь, а потом чтобы выкрутиться из того чего достиг.

Пальцы уже по привычке вытянули из пачки сигарету и поднесли ко рту. Все-таки первая затяжка самая лучшая.

Шизуо еще не проснулся. В последнее время у него зверский «аппетит». И я практически перестал высыпаться. Зато он дрыхнет почти до обеда стабильно. И все это я позволяю ему только как своему будущему палачу. Пусть он проникнется ко мне самыми теплыми чувствами. Пусть это будет его олимп. А после, своим предательством я свергну его в гиену огненную. Любой бы на его месте захотел бы убить обидчика. Нет ничего более холодного, чем разбитое сердце.

Горько улыбаясь своим мыслям, я набирал номер Георга. Вот теперь он мне может пригодиться. Раз гудок. Два гудок. И тут в трубке раздался приветливый голос.

- Ну наконец-то. Все-таки решил посвятить меня в свои планы. Польщен.

Пришлось выдержать эту тираду.

- Для начала я тебя хочу проверить. Сможешь достать мне номер главы этого нового движения, о котором все трещат без умолку?

- А это разве не по твоей части? Ну, там информация, все дела?

- У меня есть дела по важнее. – Сказал я нарочито грубо. Не нужно чтобы он понял, что эта информация для меня важна.

На другом конце трубки повисло молчание.

- И вот тебе совет. Прежде чем предоставлять мне информацию, удостоверься, что нашел номер главного, а не подставного.

Короткое «понял» и связь оборвалась.

Не думаю, что этот разговор доставил Георгу удовольствие. Кому понравится, когда ты набивался в компаньоны, а тебя используют как посыльного. Злость имеет место быть. И это меня в некоторой степени позабавило.

Не то чтобы я не мог отыскать этот номер сам, но хвост в лице Шизуо сильно осложнял дело. И в связи с этим теперь я буду просто сидеть, и ждать новостей. Кстати о новостях, что у нас там по телевизору.

А новостная лента вещала о беспорядках в городе и о том, что в других префектурах появились схожие группировки, под теми же лозунгами, и даже с теми же намерениями. Вот только большинство обывателей опустило один немаловажный момент. Требований как таковых ни один человек из этого движения еще не предъявил. А значит что не так уж оно хорошо сформировано, как кажется на первый взгляд. Массовость еще ничего не значит. А идейные фанатики найдутся всегда. Ты им только дай высшую цель, а они уже умоют мир кровью, ради нее, конечно же.

Я пощелкал по каналам и понял, что информация о происходящем слишком неоднозначна. Кто о чем как говорится. Достоверных фактов нет, зато появилось неимоверно много точек зрения. У телеканалов и правительства есть дурная привычка давать обывателям столько точек зрения и теории, что создается некая иллюзия свободы. Люди теряются в таком потоке информации, и не могут обдумать их все, останавливаясь на одной и считая ее истинно верной. И в этот момент ловушка захлопывается.

За этими размышлениями я не заметил, как скурил очередную сигарету. И чуть не пропустил звонок. Не нужно оставлять аппарат на беззвучном. Незнакомый номер.

- Алло?

- Привет! Я уже думала ты не возьмешь трубку. – Какой приветливый девичий голос. Вот только слышу я его впервые. Иначе точно бы запомнил. У нее странная манера тянуть гласные, как будто язык ей не родной.

- С кем я говорю?

- Со мной, с кем же еще. – Раздражающе расхохоталась девица.

- Я вижу, вы не обделены чувством юмора, но все же представьтесь.

- Мое имя тебе ничего не даст, пока по крайней мере, но я та что тебе нужна. Я организовала это движение, что забирает твои заслуги. – На этот раз она не смеялась, но я чувствовал ее улыбку. Плохую улыбку. Она будто видела меня насквозь и наслаждалась этим. – И предвещая следующий вопрос, скажу сразу, да, я знаю о твоих делах и о том, что ты собираешься сделать.

Я сглотнул. А она продолжила.

- Нам непременно нужно увидеться. Ты ведь и сам этого хочешь, я уверенна. Как думаешь на нейтральной территории? Или у тебя? М?

- На нейтральной.

- Я передумала, лучше у тебя. И не бойся, я на твоей стороне.

На этом разговор кончился, а меня трясло как осину на ветру. Что это только что было, черт побери? Кто она? Откуда столько знает? Неужели я был настолько неаккуратен? По чьему поручению она действует?

Не сильно-то мне нравятся такие вот повороты событий.

Звонок в дверь. Неужели она?

Я на ватных ногах подошел к двери, в которую больше не звонили, но я буквально ощущал чужое присутствие за дверью. Может не открывать?

Я дал себе пощечину за такие вот мысли. И что на меня нашло. Наверное, я просто испугался и тут же себя накрутил. Мне всего лишь позвонили в дверь. Надо как минимум посмотреть в глазок.

И я посмотрел. На пороге был Георг. Наверное, с новостями, мог и смс все скинуть, дурак.

Я тут же отворил дверь. Георг улыбнулся мне и упал. Вокруг его тела стала расползаться лужа крови.

Что происходит?

Я будто заворожённый наблюдал за растущей лужей, что уже начала пачкать мои носки.

- Ку-ку! – Я оторвал взгляд от умирающего Георга и увидел хозяйку голоса, что недавно так нагло разговаривал со мной по телефону. Молодая, не высокая девушка с густым каштановым волосом и белоснежной кожей. – Прости что наследила, но он хотел тебя убить. И собирайся, благодаря нему твоя квартира теперь не самое безопасное место.

- Что? Какого черта?

- Все вопросы потом, собирайся. – Она уже прошла в мою квартиру, элегантно перепрыгнув через останки Георга. И в этот же момент по лестнице спускался Шизуо. Уж не знаю, насколько быстро он вообще соображает, но тут до него все дошло предельно быстро. Хотя и до моей гостьи тоже. Она быстро вскинула руку с жатым в ней пистолетом и если бы не мой крик «нет», то уже, наверное, застрелила бы его.

- Почему нет? Он же мешает. – Ее удивление было настолько искренним, что я немного опешил. Да и Шизуо тоже.

- Просто не нужно. – Меня все еще трясло.

Она вздохнула и села в кресло, все еще не выпуская из рук пистолета.

- Ладно. Собирайся, и уходим, здесь не безопасно.

- Я с вами. – Заявил Шизуо, нахмурив брови.

- Еще чего. – Усмехнулась девчонка.

Они начали спорить, да так просто, как будто решали какую пиццу лучше заказать на ужин.

- Прекратите! Кто нибудь объяснит мне, что тут происходит? – Закричал я.

И тут что-то разбило огромное окно моей квартиры и после взорвалось. Помню, как начал рушится потолок, а именно второй этаж моей квартиры.

Часть 16

При пробуждении мне сразу стало понятно, что я цел. Потому как оторванные конечности просто не могут так болеть. А болели они знатно, каждая клеточка многострадального организма толи материла меня, толи взывала о помощи.

В голове быстро пронеслись картины предшествующие этой боли. И я отрыл глаза. Все разрушено. По моей квартире прошелся персональный апокалипсис, покрыв все белой пылью, которая еще не до конца осев на остатках моей мебели, кружила в воздухе, создавая подобие тумана.

В горле от нее начало першить, и я зашелся кашлем, о чем тут же пожалел. Новая волна боли обрушилось на мое многострадальное тело. На секунду показалось, что я сейчас умру. Но вместо этого я закричал, или даже скорее просипел. Как же больно. Новое движение, новая боль. Похоже, я заработал себе кучу переломов. А если еще и внутреннее кровотечение, то я не жилец, и сейчас просто мучаю себя в последние минуты жизни.

- Изая?! – Голос Шизуо, значит, монстр выжил. – Изая, отзовись, я не могу тебя найти.

- Тут он, я его вижу. – И эта гостья тоже жива? Разве это возможно? Во время взрыва я разглядел, как ее накрывало волной осколков, которые должны были покромсать ее на куски.

Я попытался ответить Шизуо, но не успел. Рот наполнился кровью, моей кровью, я знаю этот вкус. Все-таки это конец. Захотелось рыдать и смеяться одновременно. Какая никчемная смерть. Жалкий я, жалкая смерть. Как же больно, и страшно. Очень страшно. Помогите мне кто нибудь. Очень прошу, помогите. Умоляю.

Я почувствовал, как слезы все-таки полились из глаз. Умирать и правда, очень страшно.

Я почувствовал, как ко мне подошел Шизуо. Он провел тыльной стороной ладони по моему лицу, размазывая, смешивая с белой пылью мои слезы, и начал смахивать с моего тела внушительных размеров осколки стен и потолка.

- Как ты?

- Мне больно. – Я посмотрел на него. Судя по всему какой то осколок смог рассечь кожу у него на лбу, потому как кровь залила ему добрую половину лица. А про себя отметил, что рад. Рад тому, что этот блондин остался жив, что отделался лишь царапиной.

- Потерпи, сейчас я отвезу тебя к Шинре. – Он попытался поднять меня, за что чуть не оглох от моего крика.

-Да тише ты! – Моя гостья присела рядом с моим телом. Ситуация ее раздражала, что свидетельствовали слегка поджатые губы. Может она меня сейчас добьет? – Слушай меня сюда. Времени почти нет, я предлагаю тебе сделку, ты либо умрешь сейчас, либо проживешь еще двое суток, закончишь дело и умрешь с честью.

- Кто ты? – Такой сделки мне еще никто в жизни не предлагал.

- А тебе не все равно? – На ее лице отразилось презрение. Я почувствовал себя еще более жалким. – Так что выбираешь? Умереть так, под грудой мусора, или все же завершить начатое?

- Его надо вести в больницу! – С паникой в голосе возразил Шизуо. Теперь он уже смотрел на девушку. Будто теперь в ее силах решить любую проблему, ответить на любой вопрос.

- Ему осталось несколько минут, не успеешь довести. – Почему она ему сочувствует?

А чего я хочу? Умереть? Жить? Стоит ли игра свеч? Кто бы что ни думал, а выбор не кажется очевидным. Еще столько дел осталось незавершенными, столько важных дел, но сейчас они кажутся мне такими пустяками.

Стало холоднее, и немного легче. Совсем чуть-чуть легче. Я не чувствую в себе сил продолжить начатое. Столько времени пропало в пустую. Хотя я бы все равно его разбазарил. За всю свою жизнь я не сделал ничего дельного, ничего такого, что заставило бы меня сейчас улыбнуться. И уже не сделаю. Я хочу умереть. Я больше ничего не хочу делать.

И как только решение было принято, мне стало проще. Каких-то пару минут и боль уйдет. Все уйдет, меня уже ничего не будет волновать. Интересно, попаду ли я в валгаллу? Наврятли. Теперь мне слабо в это верится.

Давай! Давай! Еще пару минут, секунд. Черт, да добейте меня кто нибудь!

- Понятно все с тобой. – С презрением сказала девушка, и только сейчас я заметил в ее руках катану, которую она уже обнажила, откинув в сторону ножны. Еще секунда и я почувствовал, как острое лезвие пронзило мою грудную клетку.

И я даже не успел вскрикнуть, все было настолько быстро. Но как только лезвие покинуло мое тело, я почувствовал себя гораздо лучше. Даже не так, я больше не умирал. Будто этого взрыва и не было вовсе. Я жив! Теперь жив.

А в голове предательская мысль «я что, и правда, хотел умереть?»

Ощупывая свое тело, я приподнялся и сел на полу. Шизуо смотрел на меня как на приведение. Впервые видел его настолько обескураженным.

- И все-таки кто ты? – Перевел я взгляд на мою спасительницу.

- Это я скажу тебе только через двое суток. Так сказать сделаю прощальный подарок. А пока повесели меня Изая Орихара. – На секунду мне показалось, что ее глаза поменяли цвет, но только на секунду.

Часть 17

Я понимаю, что должен был умереть. Именно там, под кучей мусора, но по прихоти незнакомки, что даже не удосужилась назвать свое настоящие имя, я сейчас жив. И вижу то, чего смог достичь мой план. Полуразрушенная Япония. Политики позаползали в свои норы, а те кто не успел были убиты. Паника, смерть, насилие. Люди обнажили свою сущность. Скинули с себя одежды сотканные моралью.

Мы жили на самом высоком этаже отеля небоскреба. Шикарные апартаменты. С огромным панорамным балконом. Выйдя на которой, можно было разглядеть добрую половину столицы. И я смотрел, смотрел на эту разруху, считая сгоревшие здания и новые пожары.

То, что это все начал я, вызывало во мне трепет. Это сделал я! Я, черт побери! Ха-ха-ха!

Избавившись от тяжести выбора, я смог по-настоящему наслаждаться своими свершениями. Какая теперь разница, через тридцать четыре часов я умру. Так почему я должен грустить в свои последние часы? Так почему я должен бояться?! Кого мне бояться, если даже смерть решила посмотреть чего я еще смогу достичь, дав мне не большую отсрочку.

Но мои волнения казались незначительными по сравнению с восторгом той, что нас сюда привела. Она велела называть ее Мария. Она буквально упивалась каждым криком, доносившимся до ее слуха. Мне даже казалось, что она слегка вздрагивала в экстазе удовольствия. Мы оба с ней наслаждались происходящим, решив через час начать кульминацию представления.

И единственный кто не проронил ни слова с момента начала моей жизни взаймы это Шизуо. Я искренне не понимаю, почему он вообще пошел с нами, просто так получилось. Мария не обращала на него ни малейшего внимания, как будто его и не существовало вовсе. А я почему то не нашел в себе сил посмотреть ему в глаза.

Мария вышла из номера, сказала, что ей необходимо все подготовить к нашему выходу, а мы с Шизуо остались вдвоем. Я решил хоть как то разграничить пространство между нами и вышел на балкон, закуривая. Поскорее бы Мария вернулась. Она такая холодная, что буквально обжигает. Именно так я ощущал рядом с собой ее присутствие.

- Ты, и правда, умрешь? – Шизуо встал рядом со мной и смотрел вдаль. Похоже на меня ему смотреть невыносимо. Я буквально физически ощущал его душевные муки. Его страдания.

- Я уже мертв.

- И ничего нельзя сделать? – Сколько боли. Бедный Шизуо. Прости меня, прости меня за все, за то, что я сделал, и за то, что сделаю. Ты ни в чем не виноват. – Мария, она же уже спасла тебя, почему не уговорить ее дать тебе больше времени?

- Даже если это в ее силах, не думаю, что она на это пойдет.

- Почему ты отказываешься даже от мизерного шанса на спасение?! – Теперь он уже смотрел на меня. Надеюсь в последний раз.

- А смысл? – Я улыбался. – Тебе, дорогой мой, сильно повезло. Твою работу выполнил взрыв. Да так действенно, только немного рано.

- О чем ты?

- Ты еще не понял, глупый блондин, почему я держал тебя подле себя, позволял вытворять с собой всякие вещи. Только ради того, чтобы ты меня убил. Свершил великую миссию, убил зло и стал героем.

- Я думал, ты выбросил из головы этот вздор. Ты же отвечал мне, улыбался. Твоя улыбка была искренней! И это не может быть ложью! – Он кричал, будто громкие слова могут стать правдой только из-за того, что так произнесены.

- Я был с тобой только ради этого. Но теперь все кончено. Я больше не нуждаюсь в твоих услугах, так что иди прочь. И спрячься где нибудь, скоро будет очень жарко.

Он резко схватил меня за плечи и заставил накрениться через балкон. Если он сейчас разожмет руки, я упаду и тогда уже точно нечего будет оживлять. Вот только я знаю, что он этого не сделает. Он все еще не верит мне, думает, что я любил его, так же как он меня. Наивно полагать, что я испытывал отвращение, но и наивно полагать, что я любил его. Это была не любовь. Я не знаю, что такое любовь. Я давно выжег в себе это чувство.

Я молчал. Просто смотрел на него не в силах, что-либо произнести. Наблюдал, как по его щекам пробежало несколько слезинок. Большего он себе не позволит.

Он снова поставил меня на ноги и отпустил. Его плечи подрагивали.

- Тебе лучше уйти. – Получилось слишком строго и бездушно, но это и к лучшему. И он ушел. Не повернувшись ко мне на прощанье. Просто ушел. Из-за стука своего сердца, не услышал хлопка двери. Оно и к лучшему, наверное.

- Вау, а ты жестокий. – Я и не заметил, как Мария вышла на балкон. До чего же странная девушка. – Лишний балласт сброшен и теперь нам точно пора.

- Куда?

- По-моему, пора представиться тем, кто готов сложить головы за твои идеи. Пойдем, я познакомлю тебя с твоей армией, что сможет переделать мир и после твоей смерти.

Часть 18

От пошлого и вульгарного к великому такой короткий путь, что становится немного страшно. Одни видят красоту в чем-то простом, другие в изысканном. Кто-то не видит ее вообще. И что, по сути, красота? Что это за ощущение, что мы испытываем, наблюдая что-то красивое? И почему красота в нашем понимании меняется с возрастом?

Я скажу вам, это чувство желания! Желание обладать. Желание лицезреть, слушать, видеть предмет обожания. Предмет что так манит нас своей красотой и сиянием. Превознося красоту, мы желаем обладать ей. И только в самых сокровенных мечтах мы желаем быть этой красотой.

Сейчас я так же видел красоту. Красоту в ужасном. В людях, что сорвались и обнажили свою сущность. Наверное, у меня дурной вкус, как посчитали бы многие, но только не я.

Грязь, повсюду была грязь, и люди были грязными, «нагими» и грязными. Я видел их сущность, их лица. То как они себя вели, как стояли, они не алмазы. Но они инструмент по их добычи. И Мария, будто угадав мои мысли только улыбнулась.

Мы уже пару часов как приехали на заброшенный с виду завод. Его обшарпанные стены не привлекали взгляд, зато содержание действительно порадовало. Безвольные инструменты, фанатики. Идейные фанатики, что придумали себе поистине великую цель. А слепая вера оправдывает любое их деяние. Это крайне удобно и действенно. Но они не алмазы.

Алмазы это люди следующие своей морали, своим идеалам. Они не святые, не праведники. Их нельзя подогнать под обычные критерии, под стандарты. Потому что они мыслям по-своему. Не хорошо и не плохо, только по-своему. И мне кажется, нет, я уверен, что это истинно верно.

После грандиозного вранья Марии, пусть она это и назвала выступлением, мы с ней отправились в хорошо оборудованную техникой большую комнату. Раньше она, скорее всего, служила небольшим складом. Мария грациозно прошлась по бетонному полу, она не носила каблуки, из-за чего ее походка еще более походила на кошачью. Она присела на диванчик и предложила мне присесть рядом. В ее словах не было подтекста, да я его и не искал. Я просто присел и стал смотреть.

- Скажи, почему ты решил воплотить свой план в жизнь? – Мария стала серьезной. Она в упор посмотрела на меня. – Я не хочу догадываться и тем самым давай тебе варианты ответов. Просто скажи мне зачем? Почему убийство миллионов людей стало для тебя важнее собственной жизни?

- Я не знаю.

- Знаешь, ты все прекрасно знаешь, просто боишься рассказать другим, а главное признаться себе. – Она продолжала смотреть на меня. Ни злобы, ни насмешки, ей было просто интересно.

- Мне было скучно. Невыносимо скучно и страшно осознавать, что я просто умру, так ничего и не добившись.

Она молчала, а мне было страшно продолжать. Она единственная кто задал такие правильные и простые вопросы. Вот только делиться именно с ней своими мыслями мне не хотелось. Мне не хотелось, чтобы она меня поняла. Потому как шестое чувство подсказывало, что таких историй она слышала невероятно много. И это ей как минимум приелось.

- Ты рад, что сейчас из-за твоего страха люди убивают друг друга? Рад был видеть толпу, что пошла громить столицу, только из-за твоих идей?

- Нет.

- Ты посчитал это правильным?

- Нет.

- Что ты почувствовал?

- Ничего.

- Ты все еще считаешь, что умереть ради такой цели было правильным решением?

- Я не знаю.

- Ты боялся, и вот куда завел тебя твой страх. Люди по обыкновению борются с таким страхом, создавая семьи, погружаясь в увлечения. Ты пошел другим путем и сократил себе жизнь до минимума. Твое дело будет жить. Люди научатся жить по другому, поверь мне. А теперь иди, у тебя всего тридцать часов на общение с ним.

- Что?

- Ты все прекрасно понял. Иди к нему. Думаю это то, что тебе сейчас нужно.

- Это жестоко. Не к нему, ко мне. Ты меня ненавидишь?

- Нет.

- Тогда зачем ты мне сказала идти к нему? Проверяла? – У меня затряслись руки. Я решил никогда больше не вспоминать о Шизуо, а она снова протянула веревку, якобы пытаясь помочь мне выбраться из ямы. Злая насмешка, как раз в ее стиле. Тридцать часов на счастье.

Я расхохотался. Сволочь.

- Тебя так легко вывести из равновесия. Как я уже сказала, что у тебя есть тридцать часов, можешь провести их как хочешь.

- Но получается, что я так и не завершил дело.

- Нет, твоя смерть его завершит. Я скажу, что тебя убили несогласные, возможно правительство. Я расскажу грандиозную историю, которую будут пересказывать из уст в уста. Ты станешь легендой.

- Зачем тебе это? И кто ты все-таки такая?

- Мне скучно. Тебе было страшно, а мне просто скучно. А кто я, - она задумалась на пару мгновений. – Ты мне все равно не поверишь.

Мы не сказали друг другу пока или до свидания. Это было излишне. Я просто ушел, погруженный в свои мысли. Я не пошел к Шизуо, и ни к кому то из знакомых. Я пришел обратно в свою полуразрушенную квартиру, включил первую сонату Баха для скрипки и лег на пол, закрыв глаза. Уж не знаю сон это или прощальный подарок Марии, но я ушел безболезненно.

© shiguretou / Shigure Tou

Опубликовано 23.04.2014 в 06:32
Прочитано 6229 раз(а)