Исповедь Нумизмата

- Я бы хотел знать, откуда нищие берутся?..

- Как откуда? Из разных углов наползают…

И.А.Гончаров«Обломов».

Откуда в наше время берутся нищие, бомжи, ведь двадцать первый век на дворе?! Ещё несколько месяцев назад я бы не знал, как ответить на этот вопрос с восклицанием. Теперь же я могу с уверенностью сказать, что именно наше-то время больше всего и приспособлено к тому, чтобы выбрасывать на улицу толпы людей; что именно в наше время созданы для этого все условия и предпосылки. Главными из них являются огромные банковские кредиты, за которые человек не в состоянии рассчитаться и, конечно же, пресловутая паутина интернет. Именно паутина, внутри которой сидит паук и высасывает у людей мозг, нравственность, здоровую психику, деньги и тому подобные понятия и вещи…

Несколько месяцев назад прогуливался я как-то по улицам своего небольшого городка ранней весной, перед пасхой, и, проходя мимо нашей монастырской церкви, как всегда встретил там завсегдатаев-нищих. Городок наш маленький, но древний, а монастырь в нём ещё древнее, века шестнадцатого, а то и пятнадцатого. Народу у нас мало и все почти знают друг друга в лицо. Нищие – тоже всегда одни и те же и всегда на одном и том же месте у забора возле храма; на паперть, по неизвестной мне причине, их не пускают священники. Время от времени одни нищие исчезают бесследно и больше не появляются, а их места замещают новые, тоже неизвестно откуда берущиеся. Все нищие наши не местные и никто в городе их не знает. В последнее время у церкви сидело два подобных экземпляра: старуха с палкой и мужчина с седеющей редкой бородою. Старухе я никогда ничего не подавал: она не вызывала у меня симпатии. Вид она имела надменный, выражение лица – злобное, казалось, что она не просит, а требует милостыню. И если прохожий ничего не подавал ей, она шептала беззвучно что-то ему вслед своими тонкими злыми губами и нервно стучала деревянной палкой по тротуару. Подавал я лишь мужчине, он, по-видимому, был ещё не старый, но измождённый и болезненный. Подавал я ему, как правило, раз в месяц, когда у меня водились кое-какие деньги и подавал ни копейку и ни рубль, а вполне прилично. Бомж этот тоже меня заприметил и всегда радостно волновался, завидев меня ещё издали.

Но на этот раз он был не в духе. Шея у него была перевязана грязным бинтом, голова почти не поворачивалась, говорить толком он не мог, а только хрипел еле-еле. Я, застав его в таком жалком виде, решил подать ему больше обычного, но это не произвело на него никакого впечатления. Он даже не обратил внимания на мои деньги.

- Что с тобой, дружище? – спросил я, но бомж только махнул безнадёжно рукой мне в ответ.

- Ну, крепись, - пожелал я, и хотел было уже отойти, как вдруг заметил, что мой знакомец хочет мне что-то сказать. В его потухших безжизненных глазах засветилась какая-то мысль. Он весь словно затрепетал, придвинулся ко мне поближе и, придерживая горло рукою, прохрипел:

- Помру я скоро. Я знаю. Я сон видел. У меня есть к вам дело, небольшой разговор. Мы можем с вами где-нибудь уединиться и поговорить?

Признаться, меня сильно удивили его слова. Какое у него ко мне могло быть дело и почему именно ко мне? Мы прошли с ним в монастырский парк и присели на скамеечку. Место тут было безлюдное, и никто нам не мог помешать.

- Вы конечно удивлены, что я обратился именно к вам? – начал бомж, угадывая мои мысли, хрипя и по-прежнему держась рукой за горло, по-видимому, преодолевая сильную боль при разговоре.

- Да, я удивлён, не скрою, - сказал я, - но не лучше ли нам отложить разговор до другого случая, вам, вероятно, очень трудно разговаривать?

- Другого случая не будет, - прохрипел бомж, - я же вам говорю, что я скоро помру, буквально на днях. Я знаю. Поэтому – ничего. Эта боль мне – ничего.

Он снова махнул рукой, помолчал, потом закурил сигарету и продолжил:

- Вы мне всегда подавали больше остальных, и с этого я могу заключить, что вы добрый, честный, нравственный, одним словом хороший человек. Больше никого другого в этом городе я не знаю с такими качествами. К тому же на вашем лице лежит печать высокой образованности, я бы сказал интеллигентности, в лучшем смысле этого слова. Это все немало важно ввиду того, что я вам хочу открыть. Вот, видите ли, нищий то я нищий, но у меня есть несметное сокровище. Да-да! Оно зарыто тут неподалёку под монастырской стеной в одном тёмном углу, где валяются груды битого кирпича и где никогда никто не ходит.

Я был поражен подобным открытием.

- Вы удивлены, я вижу? – продолжал мой собеседник. – Удивление ваше пройдет, когда вы услышите всю мою историю. Но прежде я хотел бы знать, желаете ли вы, чтобы я передал свой клад вам, но с тем условием, что вы пообещаете мне (ибо вы - благородный человек и обещание для вас – не пустой звук), пообещаете, что никогда не продадите то, что я вручу вам?

Я пообещал.

- Ну тогда слушайте. Когда-то я был весьма преуспевающим бизнесменом, держал собственную мастерскую и мойку легковых автомобилей. Жил я в Питере. Удачно женился на молодой красавице, которая родила мне прекрасного сына. Вскорости купил я квартиру, и зажили мы припеваючи, птичьего молока только недоставало. С женой жили мирно, никогда серьезно не ссорились. Вообщем, жизнь была – дай Бог каждому. И все бы так и шло до старости, да была у меня одна страстишка, которая меня и погубила. С самого детства увлекался я собиранием старинных русских монет, так что пацаны во дворе так и окрестили меня Нумизмат. Сначала скупал я медяки, когда появились реальные деньги, стал засматриваться и на серебряные рублики. Собирательство моё много подвинулось с появлением интернета. У меня появилась грандиозная возможность заказывать монеты не только в Питере, но и по всей России, не выходя при этом из собственной комнаты. Монет в хорошем даже состоянии стало возможным приобрести так много, что я решил не распыляться и собирать что-либо одно, а остальное – продать. И я остановился на серебряных царских рублях, я решил собрать всю галерею от Петра1 до Николая2, весь Дом Романовых в серебряных профилях. Кстати, вам для справки: один такой рублик стоит ни много, ни мало от семисот до тысячи полторы долларов минимум. А если поставят на молоток, то может вполне дойти и до трех тысяч евро! Как вам циферки! Впечатляют?! То-то же. Ну, тут и закрутилось. В «волшебном сундучке», как я окрестил интернет, находились десятки соблазнительных предложений, но коллекция моя продвигалась крайне вяло именно из-за баснословных цен на монеты, и мне ничего не оставалось, как начать вести чёрную бухгалтерию. Я стал укрывать, как мог, свои, сравнительно небольшие, доходы не только от налоговиков, но и от собственной жены, объясняя ей маленькие барыши упадком бизнеса, размножением конкурентов, дороговизной запчастей и так далее. Жена, конечно же, жутко ненавидела и моё собирательство, и «волшебный сундучок», за которым я просиживал все свободное время, между нами начались частые и уже довольно серьезные распри. С сыном я тоже почти не занимался, наивно смотря на него лишь как на наследника и продолжателя дела отца. И вот однажды, когда после покупки очередного рубля я влез в такие долги, из которых не знал, как и выбраться, жена заявила что подает на развод. Вскоре мы расстались, она забрала сына и переехала на квартиру к своей одинокой матери. Машина, вся мебель и все остальные вещи, все досталось ей, себе отвоевал я лишь «волшебный сундучок», свою одежду и свою коллекцию, которая к тому времени продвинулась лишь наполовину. У меня не было даже кровати: я спал на полу, на старом убитом матрасе. На работе же дела мои пока оставались отличными, заказов поступало всё больше и больше, чёрная бухгалтерия процветала, и коллекция начала живо пополняться и уже почти подобралась к концу, как вдруг в один прекрасный день меня накрыла налоговая, вероятно по наводке, и фирму мою прикрыли. Я оказался безработным, буквально без средств к существованию. После этого, помыкавшись по друзьям и знакомым, количество которых, как вы понимаете, резко сократилось после закрытия моей фирмы, я поменял множество всевозможных работ, но все они давали лишь хлеб насущный и никак не могли служить средством к окончанию коллекции. Чтоб завершить её, мне ничего не оставалось делать, как продать квартиру, благо она была моя собственная. В конце концов, коллекция была собрана. Но я потерял прописку, и без неё мне отказывали в работе. Так я и попал на паперть. Но даже нищенствовать в большом городе оказалось делом непростым из-за множества и мнимых и настоящих профессионалов этого дела. И я решил уехать в какой-нибудь небольшой тихий городок, где меня никто не знает, и я никого не знаю, и где сами дома и улицы, сам воздух не напоминали бы мне о моей прежней счастливой жизни. Хотя я по большому счету не слишком-то сожалею обо всем, что со мной произошло: я собрал уникальнейшую коллекцию, такая если у кого-нибудь и есть, то их можно перечесть по пальцам.

Тут мой собеседник пристально посмотрел мне в глаза.

- Я вам верю, - сказал он, - я верю, что вы не распродадите коллекцию.

Я обещал ему ещё раз, и мы отправились выкапывать клад. Дойдя до нужного места у монастырской стены, он поднял первую попавшуюся палку и начал, помогая ею, руками раскапывать глинистый грунт. Вскоре перед нами предстала небольшая медная шкатулка. Открыв её, он бережно извлёк оттуда несколько серебряных рублей в прошитом прозрачном целлофановом листе.

- Вот, вот они, детки мои, - сказал он, и в потухших до того глазах его заплясал огонек. – Вот они, представители Дома Романовых в лицах! Кстати, известно ли вам, что на самом-то деле никогда не существовало самой фамилии такой Романовы? Фамилия эта выдуманная. На самом деле была лишь Анастасия Романовна Кошкина – первая царица русская, первая жена Ивана Грозного, дочь обедневшего захудалого боярина московского Романа Юрьевича Кошкина-Захарьина!.. Вот, смотрите, петровский крестовик.

- Крестовик? – не понял я.

- Ну да. Видите, на одной стороне – портрет Петра1, на другой – монограмма с четырьмя буквами П в виде креста, это у нас, у нумизматов, крестовиком называется. Ишь, Петруша улыбается надменно в свой тонкий ус. В лавровом венке представлен, в латах рыцарских, яко исполин. А на самом-то деле был худенький-худенький, с узенькими плечиками; при двухметровом росте ручки имел коротенькие, головку махонькую, вообщем, уродец был ещё тот. Может, он потому уродцев-то и собирал по всему свету заспиртованных, чтоб убедиться, что есть уродцы и похуже, чем он сам; да и парики немецкие, может, оттого повелел носить, чтоб головка своя собственная побольше казалась? Сына своего единственного, Алёшку, собственноручно на дыбу вздернул!

- Откуда такие познания?! – удивился я.

- Так, читывал для интересу, чтоб интереснее собирать было… А вот Екатерина1, жёнушка его, Марта Рабе, эстонская безграмотная крестьянка. Перед тем как досталась Петруше, побывала в руках молодого супруга, драгуна шведского. По захвате русскими Мариенбурга, перекочевала к фельдмаршалу Шереметеву. Потом оказалась в объятиях самого светлейшего князя Меньшикова и уж от него попала к Петруше, начавшего упорно строгать от нее наследников и наследниц... А это - Петр второй. Такой же крестовик, как видите, только с римской цифрой два. Вступил на престол в одиннадцать лет, умер в четырнадцать от оспы. Несчастный сын несчастного царевича Алексея Петровича. С самого малолетства приставил к сыну царевич двух вечно пьяных мамок из Немецкой Слободы, которые чтобы меньше возиться с дитятей, поили и его вином за компанию. Вот и вырос пьяница, неуч и распутник, плохо говорил по-русски, зато здорово ругался по-татарски. На нем, кстати, Дом Романовых и пресёкся по мужской линии…

А эта тучная «красавица» с мужским лицом – Анна Иоанновна, дочь брата Петра1 Иоанна5. Панически боясь дворцового переворота, замучила 20.000 человек, впервые сделав Камчатку местом ссылки. Так любила шутов и развлечения, что дошутилась до ледяного дворца, в котором ее несчастный придворный шут провел брачную ночь со своей невестой. Незадолго до смерти, говорят, разговаривала со своим собственным призраком.

Следующий персонаж – Иван6. Пожалуй, самый несчастнейший из всех августейших особ российских. Кстати, сколько вы ему дадите лет, судя по портрету?

Я приблизил монету к глазам своим.

- Ну, во-первых, - сказал я, - это скорее похоже на девушку или на женщину…

- Правильно! Правильно. Потому что перед вами всего-навсего годовалый ребенок в венце и в пышных одеяниях! Процарствовал сей монарх почти год, не сознавая этого, после чего был свергнут Елизаветой Петровной и заточен в одиночное подземелье Шлиссельбургской крепости, где просидел ни много ни мало четверть века, пока в конце концов его ни распорядилась заколоть как жертвенного барашка уже Екатерина2, якобы при его попытке к бегству. Родители его сгнили в ссылке в Холмогорах…

Тут рассказчик мой закашлялся, схватившись за горло и за грудь. Он совсем охрип, но на мои уговоры молчать лишь махал рукой и продолжал дальше, перейдя на сиплый шепот.

- Елизавета Петровна – любимая дочь Петра1 от Катьки. Ему, видите ли, так нравилось имя Елизавета, что он назвал им не только любимую дочь, но и любимый корабль, и любимую лошадь, и любимую суку. Елизавета знала в совершенстве французский, а по-русски умела лишь ругаться матом. От нее собственно и пошла на Руси галломания. Она же завела у нас и маскарады и так обожала обновы и различные увеселения, что спускала на них всю государскую казну. После ее кончины в личном гардеробе ее насчитали 15.000 платьев! А вот что она истинно ненавидела, так это свой курносый нос и, следовательно, свой профиль на монетах. Ведь в отличие от живописных портретов, на монетах нельзя было идеализировать и искажать натуру монарха.

Я вгляделся внимательно в профиль тучной женщины с круглым лицом: он действительно оказался курносым.

- Следующий экземпляр – Петр3. Довольно нелепый у него вид, не правда ли? Петер Ульрих Гольштейнский в раннем детстве потерял отца и мать и имел воспитателей низких и жестоких, которые считали, что розги и стояние коленями на горохе куда как лучше подойдут наследнику шведского престола, чем науки и искусства. Однако все это злым Петра не сделало, скорее наоборот: он отличался невинным простодушием, склонностью к нелепым затеям и особенно к вину. Да, очень любил издавать указы: за свои 186 дней царствования умудрился издать 192 указа, в том числе и указ «О вольности дворянской», который превратил дворян русских в абсолютных паразитов. Искренно презирал все русское, начиная от языка и кончая армией и церковью. Еще славился тем, что игру на скрипке перемежал игрой в оловянные солдатики.

Так, кто там дальше? А, наша Великая Екатерина2. Была настолько любвеобильна, что за свои неполные семьдесят лет имела более 20 любовников. Причем, чем старше становилась сама, тем младше становились ее любовники. Так что последний пассия, некто корнет Зубов, оказался на целых 40 лет младше ее.

Я слушал собеседника своего все с большим и большим интересом.

- Вот сынок ее Павел1. Пожалуй, самый странный император на русском троне. Так сильно ненавидел свою царствующую матушку, не подпускавшую его и близко к управлению делами и державшую его в Гатчинском заточенье, что по смерти ее издал указ о престолонаследии такой, который раз и навсегда отрезал дорогу лицам женского полу на российский престол. В политике делал все с точностью до наоборот политике Екатерины, за что, собственно, и был убит заговорщиками-дворянами с ведома своего любимого сына Александра в своем любимом Михайловском дворце. Посмотрите повнимательнее на его портрет: за напускной надменной гордостью скрывается добряк, сущий добряк. Наивный, простоватый, может быть слегка чудаковатый, но добряк, не правда ли?

Мне пришлось подтвердить эти слова.

- Александр1. Личность загадочная. Всю жизнь мучала его совесть по невинно убиенном родителе и чем дальше, тем больше. В конце концов, он решился оставить трон, но как! Вообразите: ни с того ни с сего уехал с супругой Бог знает куда, в «тьмутаракань», в Таганрог и там соизволил внезапно скончаться от простуды. На самом деле в гроб тайно был положен другой, похожий на него, человек. Александр же, назвавшись старцем Федором, еще много лет вел скитальческую жизнь. Вот какие метаморфозы случались на Руси! Так, кто дальше? А, Константин! Одна из грязнейших особ Дома Романовых. Ухлестывал он, видите ли, по молодости за женой придворного своего ювелира. А та возьми да и отвергни его ухаживания. Не ожидавший такой неслыханной дерзости к августейшей особе своей, Константин решил отомстить гордячке. И вот в один прекрасный летний вечер возле дома ювелира остановилась карета. Жену ювелира силой увезли в Мраморный дворец, где она подверглась групповому изнасилованию людьми в масках. Бедная женщина не вынесла такого позора и умерла от стыда в буквальном смысле. Всего 16 дней Константин считался императором, хотя на престол не вступал, он боялся его как огня, имея в памяти еще свежий пример отца. Да, но вот монету свою выпустить успел.

- Лицо у него довольно неприятное, - заметил я.

- Препротивное личико… Так, Николай1. Скажите, вам случалось выезжать за границу на поезде? Ну и как? Вы матерились, стоя на границе, пока меняли широкие наши колеса на узкие европейские? То-то же! А ведь это он придумал, Николай1. Именно его до сих пор матерят благодарные россияне, выезжая за кордон. Да, благодарные, потому что можно с уверенностью утверждать, что именно из-за этой придумки нашего императора сделать колею шире европейской, мы выиграли последнюю войну. Ведь немецкая армия именно по этой причине недополучила целых 70 % военных грузов, необходимых для ее победы. Слава Господу Богу, что наш хитроумный император боялся, что Европа буквально въедет в Россию, и сделал европейцам «козью морду». Надо отдать ему должное: инженером он был хорошим. Чего стоил, например, его запрет строить в Петербурге административные и частные здания выше карниза Зимнего дворца? А стоил он того, что Петербург именно благодаря этому стал одной из красивейших панорам мира. Спал Николай на жесткой кровати и любил порядок превыше всего. Говорят, имел несколько масок, но не имел лица собственного, но я надеюсь, что здесь, на монете, мы видим истинное его лицо, на то она и монета, она не солжет… Александр2 – щедрый император: продал Аляску Америке, подарил Японии Курилы, своим крестьянам и братьям-болгарам даровал свободу. Имея законную жену и законную любовницу, жизнью своей всё же не дорожил: несмотря на пять покушений на его жизнь, гулял по Питеру совершенно свободно, без всякой охраны. За что и поплатился-таки жизнью в шестой раз. Кстати, это его пренебрежение к своей персоне отразилось и в нумизматике: он не тиснул ни одного рубля со своим портретом. Этот, что вы держите в руках, юбилейный, много позднейший, эпохи Николая2. Вот Александр3 – медведь на русском троне, гнул монеты и ломал подковы! Во время крушения царского поезда спас свою семью, удерживая на своих плечах обвалившуюся крышу вагона. До такой степени терпеть не мог все нерусское, что под мундиром, говорят, носил обыкновенную крестьянскую косоворотку… Ну и наконец Николай2, Николашка Кровавый. Был настолько мягкотел и глуп, что, как всем известно, профукал Россию, погубил себя и свою семью.

- Да, но я вижу тут еще один рубль, - сказал я.

-Да, верно, еще один. Этот рубль я называю «Первый и Последний», так как на нем изображены первый Романов Михаил и последний Романов Николай. Вот так вот, вот такая вот коллекция.

Собеседник мой еще раз полюбовался своими детищами, бережно свернул их, уложил обратно в шкатулку и протянул ее мне. В воспаленных глазах его стояли слезы.

- Отныне это ваше, - сказал он и вновь сильно закашлялся. – Только умоляю: не продавайте ни вкупе, ни поодиночке. Растащат. Растащат ведь все, что с таким трудом и лишениями собрано. Как хищные волчцы растащат. Храните, а после, когда-нибудь, передадите по наследству с тем же наказом в добрые же руки.

- Но почему бы вам не передать этот клад своему сыну? – спросил я.

- Сыну? – переспросил мой собеседник и грустно улыбнулся. – Моего сына никогда не интересовала моя коллекция. К тому же он уже взрослый, у него своя жизнь, а на меня и тем более на мою коллекцию ему наплевать. А вот вам… Вам я верю. Не знаю почему, но верю, как самому себе.

Я благодарил его за доверие и просил назвать мне хотя бы свою фамилию, но он отказался.

- Это ни к чему, - сказал он, - прощайте. Да хранит вас Господь.

Больше я его не видал в нашем городе. А коллекцию его я храню, как святыню, до сих пор.