Рассказы в жанре драма

- Вот тут остановились. - Тихо приказал один, достал руку из кармана и ножом показал место - где Комлевым остановиться.
- Из карманов всё выложили перед собой на дорожку. Ты, мадам, из редикюля тоже высыпь всё. - Добавил второй.

Трудно ли было бывшему заключённому в СССР? Жизнь это была или ад? Об этом рассказ

Через три рабочих дня весь большой «Гипрогор» обсуждал за чаем, который пили весь день, Колыванова Михаила, доведённого директором института и заместителями до паранойи.
- Она не излечимая и заразная, - говорили женщины.
- На любимую работу не вернут его, - сожалели мужики, поскольку был Колыванов человеком. Мало таких. Умный, честный, дружелюбный. А специалист - просто редкий.
- В дурдом, слышал я, не пускают посетителей. Кроме самой близкой родни,

- Из власти над могучей машиной? - улыбнулся корреспондент Малович. - Это очень оригинально. А что, правда - могучая?
- Пока новая, - мотнул головой Петелин. - А сезон отбарабанишь - хана ей на наших дорогах да с такими перегрузками. Садись, значит, на диету в МТС.

Они забрали Вострикова в двух километрах от трассы. Он лежал лицом вверх
с закрытыми глазами. Лицо белое, пальто порвано в двух местах и валенок один потерялся где-то. Носок шерстяной покрылся льдом как и козырёк шапки. Довезли его до Уазика, перегрузили на заднее сиденье. Председатель достал из багажника ведро, набрал в него сенега. Раздел Лёху до трусов и всю дорогу до дома востриковского растирал снегом его лицо, руки, ноги и грудь. Лёха дышал слабо и шевелиться не мог.

- Ну, учителя своего вспомните. Кто научил рисовать? - Валя занесла ручку над чистым листом. Посмотрела в окно. Прикрыла лицо ладошкой. Зевнула.
- Тоже не помню, - поскучнел Солодков и застенчиво улыбнулся. - Да вроде не было никого. Левитан. Корин, Поленов. Саврасов Алексей Кондратьевич.
- Они кем работали? Преподавали рисование в школе? - Валентина закрыла блокнот. - Или студию вели в Доме пионеров?

… - “Батя долго молчал. Потом ударил ладонью по столу …
- Хорошо! Я расскажу тебе эту историю! … Но всё сказанное должно умереть здесь! … От этого зависят судьбы людей! Моя тоже …”.

… - “Решение представителя Штаба было предельно жёстким. За совершённое против мирного населения преступление виновных расстрелять! Показательно! Перед строем отряда! И оповестить об этом местное население! …”.

… - “- Именем советского народа … за преступления совершённые против нашего населения, за грабежи, за мародёрство, за предательство …
- Братцы, простите! - зарыдал Жора. - Позвольте кро…
- Огонь! - резко взмахнул рукой командир отряда …”.

Дверь кабинета председателя колхоза Завьялова Михаила Сергеевича Санькин Николай открыл с ходу пинком. Быстро вошел, развернул спинкой вперед стул для посетителей и плюхнулся, свесив огромные кисти рук через спинку.
- Ну? - спросил он мрачно и плюнул сквозь зубы влево. На ковер.
- Гну! - так же мрачно ответил председатель, не отрывая глаз от какой-то бумаги. - Встань, выйди, потом зайди как люди, пьянь. Постучи сперва.