Пикантная сцена

За окном давно смерклось. Их взмокнувшие спины обдувал залетевший через открытую форточку осенний ветерок с запахом гари, блуждающий по лабиринту коридора. Коричневая сумка-шоппер с тонной тетрадок отправилась прямо в угол, а ключи, от припаркованного под окном Hyundai Solaris, со звоном покатились по тумбе, остановившись у самого края. Полумрак разорвал тёплый свет от только что включившейся люстры в прихожей. Молодая девушка-студентка попыталась стянуть сапоги с ног, но преподаватель так и норовил примкнуть к её пухлому лицу. Андрей Михайлович, как было принято звать его в стенах университета, был гораздо шустрее своей ученицы, ведь капитанское прошлое никуда не денешь — пока горит спичка, военный человек должен надеть на себя всю необходимую амуницию. В этой тесноватой, заставленной коробками и прочими вещами, прихожей царила немного другая, страстная обстановка, от которой капитану пришлось делать всё наоборот — скинуть с себя тяжёлую кожаную куртку угольного оттенка, одним движением ноги снять начищенные до блеска туфли. Его рука была уже на пряжке ремня тёмных джинс, когда Дарья, притянув щетинистое раскрасневшееся лицо к своему, завешанному прядями и чёлкой рыжих волос, начала причмокивать его губами-лепестками и вести в сумрачную спальню.

— Мы должны погасить свет, — на секунду замер Андрей, накрыв ладонью выключатель.

В кромешной тьме учитель и ученица наткнулись на кровать. Дарья упала на шёлковое покрывало, смяв его, а затем откинула голову назад, оголяя бледную шею. Разведя ноги, девушка обхватила ими тело Брянского, стоящего над ней на коленях, чувствуя пружинящий механизм в паху. Дотянуться до светильника, покоящегося в углу меж бежевых стен было невозможно, но им это было и ни к чему. Казалось, что чувства Андрея и Дарьи, словно пламя — вырываются из груди и освещают эйфорические выражения лиц. Перед тем, как снова обласкать прохладную шею, мужчина снял очки с коричневыми стёклами, сканируя девушку леденящими голубыми глазами.

Грудь рыжей бестии была упруга, как два надутых шара. Запуская пальцы под джемпер в цветочек, капитан мог ощутить пушистые, торчащие дыбом волоски на коже, что покрылась мурашками от возбуждения. Томные зелёные глаза девушки были прикрыты. Прикусив пухлую губу, Дарья слегка застонала, подавшись навстречу разгорячённому паху. Андрей почувствовал, как сильнее заиграл давно набухший член. Что-то пульсировало между ног, отчего терпеть это было невыносимо. Педагог был похож на голодного зверя с диким, но таким пленяющим взгляд, выражением лица. Андрей уже не был похож на доброго, спокойного, «своего в доску» учителя, проповедующего правила безопасности в жизненных ситуациях у доски. Взор, прорывающийся через старческие морщины; распахнутые ноздри, из которых валило обжигающие дыхание, а также выглядывали чёрные волосики; тонкие, но умело играющие на теле губы; колючая щетина, придающая дополнительных ощущений; ловкие крепкие руки со вздутыми венами-канатами; бугорок в штанах — как это было не похоже на него… Но в этом и было всё наслаждение — ведь молодые мальчики-миноры не имеют такого внушительного опыта, таких габаритов и профессионализма. Вот в чём вся фишка секса со зрелым мужчиной.

Дарья остервенела ещё больше. Она стала похожа на секс-машину без тормозов. Её ладони водили по коротким жёстким волосам с оттенком седины, а потом переходили на лопатки, щекоча их коготками. Девушка покусывала длинные, изящные как у пианиста пальцы каждый раз, когда они касались уголков её губ. Кошачий взгляд, от которого веяло похотью, сносил мужчине крышу. Она водила носом по его шее, мучительно страстно шептав: «Андрюш, Андрюш…», наглаживая поясницу сквозь чёрную футболку.

Встретившись взглядами, до дна наполненными желанием, возбуждённые заложники страсти кокетливо улыбались друг другу. Дарья приподнявшись, присела, а затем, облокотившись на руки позади, отодвинулась, вытянув ноги. Андрей на четвереньках подполз к ней, вплотную замерев перед лицом. Кончики их носа обменялись приветствиями. Девушка отвернулась, протянув руку к светильнику. Едва приглушённые лучи смогли застыть в пространстве, как тут же Брянский снова проник под джемпер, а затем под бюстгальтер с кружевом. Дарья пошатнулась, опираясь на одну руку. Живот её связало снизу в тугой узел, а глаза рефлекторно запали назад. Тёплые кончики пальцев мужчины ласкали твёрдые соски. Сквозь стон рыжая произнесла:

— Всё внутри гремит и разрывается от возбуждения.

— Дарина, — остановившись, пробурчал Андрей хриплым, глубоким голосом, — детка, ты только обнажись, и я начну.

Через мгновение они оба были раздеты догола, а их одежда была разбросана по всей комнате.

Слабый свет, источник которого находился справа, таинственно обхватывал лицо зеленоглазой. Очи её блестели. Свет покрывал лишь часть её обнажённого тела, а другую будто нарочно скрывал от похотливого взгляда. Немного подавшись вперёд, Дарья приподняла одну бровь. У неё получалось делать это необыкновенно пикантно и многозначительно, но в данной ситуации Андрей ясно понимал, что вздёрнутая, искривлённая, аккуратно подведённая карандашом бровь означала неприемлемое для их ролей желание. Как же повезло Брянскому, что Панькова совершеннолетняя.

Огненными волнами волосы снизошли на объёмную грудь, закрыв её словно шторкой. Свет искажал аппетитную фигуру, немного выдавая недостатки тучного телосложения. Однако плавная линия талии, переходящая к воздушным бёдрам, заводила старого капитана. Длинные ширококостные ноги Дарья скрестила, пока что не желая показывать своё сокровище. Вытянув руку, словно грациозный слоновый хобот, Панькова провела по обросшему подбородку Андрея, отчего того, по инерции, потянуло навстречу.

Брянский едва ли не скалился от удовольствия, холодным взглядом ехидного любовника осматривая чуть выступающие ключицы. Его грудь давно выращивала волнистые седые волоски, а детдомовская худощавость превратилась в упитанность. Руки учителя потеряли бывалую накаченную форму, слегка обвисли у бицепсов, но это не мешало Дарье перестать течь. Андрей, стоящий на четвереньках, словно зверь исследовал невинную добычу. Его набухший член внушительных размеров, казалось, сейчас же изольёт свою начинку на бледные женские колени. Голубые глаза остановились на самом сладком, что было закрыто.

Дарья почувствовала шершавую ладонь на ляжке. Большой палец немного провёл влево-вправо, будто это был секретный код, от которого вход в пещерку откроется.

— Я хочу увидеть больше, — вполголоса произнёс капитан.

Тогда её голосовые связки выдали голос, немного похожий на говорение в нос, загробный, расплывающийся по воздуху словно чёрная краска в молоке:

— Неужели мои близнецы тебя уже не интересуют?

Она заулыбалась, как королева — сдержанно, но со всей душой.

— Извините, Дарья Николаевна, — чуть заметно усмехнулся Андрей, сквозь рыжие волосы заметив коричневые соски, — но мой разгорячённый друг не может терпеть ни минуты!

Медленно разводя ноги, словно мосты, девушка водила рукой от живота вниз, внимательно наблюдая за наслаждающимся зрелищем учителем. Вдруг, ладони мужчины очутились на внутренней стороне бедра, а большие пальцы обеих рук аккуратно разомкнули напухшие багряные половые губы. Он сдерживал своё непоколебимое желание, чтобы не сделать девушке больно резкими движениями, но его опыт здесь был как нельзя кстати. Брянский ведь три года назад отметил пятидесятилетие. Жадно облизнувшись, капитан провёл кончиками пальцев по щелке, кайфуя от её влажности и пульсации. Панькова вздрогнула, а потом, закатив глаза, чуть слышно простонала. Шаловливые пальчики ученика музыкальной школы на этом не остановились, проникая глубже, доводя девушку до нечеловеческого наслаждения.

— Чуть шире, детка, — прошептал Андрей, оказавшись в её тёплом, влажном тоннеле.

Более разведя ноги, Дарья прогнулась в спине, как кошка, готовясь упасть на спину, держась на подёргивающихся от оргазма руках. С характерным причмокиванием учитель вынул пальцы, полностью покрытые смазкой. Свободная его рука убрала густые длинные волосы с женской груди. Прямоугольное лицо Паньковой приняло привычное вертикальное положение, а глаза со спущенными веками, на которых размазались вороные стрелки, вопросительно окинули два широких пальца. На набухшем соске рыжая ощутила клейкую слизь. Андрей начал плавно размазывать прозрачно-белое вещество вокруг карамельного бугорка, изредка нажимая на него.

Кажется, они не дышали, не жили, не думали. Весь из разум подчинился наркотическому, грязному соблазну. Взоры были словно затуманены, кожа стала тоньше, а внутри извергался вулкан.

Дарья положила свою белокожую ладонь на грубую ладонь учителя. Они переглянулись. Словно чего-то боясь, девушка произнесла шепотом:

— Андрей Михайлович…

Он расплылся в улыбке, а затем, заключив личико зеленоглазой в свои руки, нежно вымолвил:

— Мы ведь не на лекции, Даша…

Она замерла. Прочувствовала отцовскую теплоту и мягкость во взгляде 53-х летнего ловеласа, прочувствовала нотки заботы в его голосе, отчего брови скакнули вверх. Паньковой стало неловко. Девушка ведь годится Андрею в дочки! Она снова будет заниматься сексом со своим педагогом, годящимся ей в отцы! Заметив девичье смущение, точно как у ребёнка, Брянский погладил лебединую шею, произнёс ещё более чувственно:

— Забудь, какие у нас роли на самом деле. За пределами учебного заведения мы только на ты, слышишь? Не бери в голову… Ты, видимо, хотела что-то сказать?

Не сводя своих больших похотливых глаз с зачарованного учительского взора, Дарья проникла рукой в ящик. Перед их лицами предстал нераспечатанный презерватив.

— Ё-ё-ё-лки! — протянул Андрей, как это обычно было на парах. — Кто желает принарядить мой очаровательный столбик, м? — соблазнительно улыбнулся мужчина, проводя ладонью от кончика члена до его основания.

— Я пасс, — еле простонала Дарья, наконец запустив пальчик в себя. Она не могла ждать, заливая покрывало.

Учитель лишь коварно усмехнулся, натягивая презерватив. Это был их не первый секс, чтобы изучать друг друга по полчаса. Они хотели получить удовольствие сразу.

Когда всё было готово, Андрей убрал руки Дарьи в сторону. Она лежала, иногда поднимая бёдра от мучительного ожидания, глядя в потолок. Почувствовав мужское тело над собой, девушка обхватила широкую, мускулистую спину, немного вспотевшую. Капитан резко распахнул алый цветок, отчего его владелица пронзительно взвыла. Это только раззадорило Брянского, отчего тот рывком вошёл по самое никуда…

Панькова начала сжимать-разжимать большой член внутри себя, покусывая губы. Андрей застонал сильным басом, медленно выходя наружу. Он нагнулся к порозовевшему лицу, поставив метку на тёплой щеке. В их голове было пусто. В области паха всё завязало, разливаясь по телу. Капитан снова вошёл в ученицу, начав плавно двигаться. Дарья подалась навстречу, а её ноготки впились в кожу мужчине. Темп нарастал, это было похоже на сумасшествие. Они не могли остановиться, просто впиваясь друг в друга до самых мозгов. Страстные стоны, а порой и визги, заполнили всё пространство. Кровать подыгрывала пошлому оркестру, скрипя. Дарья билась в исступлении, закрыв глаза. Она видела искры удовольствия, до крови сжимая спину Андрея. Он же закинул голову в потолок, с полуприкрытыми бешенными глазами двигая бёдрами, как монстр. Ещё чуть-чуть и они достигнут самого пика их эротического Эльбруса.

Тело девушки не подчинялось ей. Бёдра интенсивно двигались навстречу члену, ягодицы плотно сжимались, а внутри горело от безумия бесстыдного механизма. Дарья отдавала всю свою энергию, входя самый разгар оргазма. Спина выгибалась то и дело, как у кошки. Волосы давно спутались и взъерошились. Рот был приоткрыт, откуда ежесекундно вырывались самые сладкие и глубокие стоны. Губы пересохли, сделавшись бледно-розовыми. Неудержимые руки мутузили взмокшие чёрно-серебряные волосы на затылке. У внутренней стороны бёдер смазка плескалась во все стороны, словно море в шторм.

Андрей стал неконтролируемым хищником. Он нежил талию ученицы, оставляя ядрёные бордовые отпечатки ладоней. Его член, как и он сам, сходил с ума, буря скважину внутри другого тела. Мощные мужские бёдра носились туда-сюда со скоростью света. Дарья и Андрей ударялись тазовыми костями друг об друга. Это было волшебно. Капитан ревел, стиснув зубы, словно охотник ранил кабанью тушу. По вискам стекали капли пота. попадая на узкие губы. Мужчина забыл совершенно обо всём, он был весь в женском теле.

Панькова застонала, как не человек, оставляя кровавые дорожки на пигментной жёсткой коже. Грудь её поднималась от тяжёлого дыхания, а внутри всё заболело.

Брянский кончил в презерватив, устало плюхнувшись рядом с измученной красавицей, одной рукой обхватив её мягкий живот. Они оба ещё долго не могли отдышаться, привести пульс в норму.

Андрей и Дарья лежали лицом друг к другу, практически покрывая дыханием. Её дивные очи были прикрыты невесомыми веками, едва заметно заигрывая. Взгляд был нежен и томен. Сейчас Панькова напоминала девственную нимфу, неумело прикрывшую одеялом нагое тело. На мгновение закрывая глаза, девушка пыталась заново воспроизвести те блаженственные ощущения. Андрей не моргал, снова и снова пожирая любовным взглядом молодую красавицу.

Он не представлял ничего лучше, как лежать около её тела и вдыхать божественный карамельно-пряный аромат. Брянский поглаживал пунцовую шею, ставшую такой от жарких поцелуев. Спускаясь на гладкие плечи, педагогу так и хотелось обложить их прикосновениями губ. Тело Дарьи болело от нежностей, таких напорных и неугасаемых. Мужчина никогда не мог бы подумать, что детдомовский, выращенный в безалаберности и без малейших понятий о манерах поведения, привлечёт столь умную, образованную, симпатичную и своенравную девушку. Никаких пошлостей в стенах университета, но в уединении они вытворяют всё самое запретное для их положения. Её голос разливался по его ключицам, заставляя хотеть эту рыжую сучку всё больше и больше. Волосы Дарьи щекотали грудь, от которой исходил жар. Венистые, сильные руки Андрея обнимали зеленоглазую как самое желанное, безумно любимое дарование. Горячие шершавые ладони дерзко зажимали мягкие ягодицы словно в капкан. Член причинял девушке ни с чем не сравнимое удовольствие, елозя внутри. Нечеловеческие крики ученицы придавали капитану уверенности в действиях. Он был голодным одиноким волком, а она — аппетитной косулей.

Брянский и Панькова оторвались этой ночью, словно не сближались друг с другом несколько лет.