Письмо написанное иероглифами

- …зачем ты приехал?

- Ну…, я подумал, что если вернусь, если увижу все снова…, подумал, что смогу…

- Нет.

- Что, нет?!

- Все – нет. Во-первых, не снова, потому что здесь ты никогда не был. Во-вторых, не

сможешь почувствовать…, и уж точно, не сможешь понять…

- Почему?

Старуха окинула Джека презрительным взглядом…, ну, по крайней мере, Джек Харлоу решил, что именно так должен выглядеть презрительный женский взгляд в исполнении этой старой японки из Киото. Между тем старуха поправила рукава кимоно, пододвинула к себе трость и подалась вперед, явно собираясь подняться.

- Вы…, вы уходите?

- Разумеется…

- А как же я, что делать мне?!

- Что хочешь, - дернула плечом старуха, наваливаясь на трость.

- Вы должны мне помочь!

- Нет, американец Джек, тебе я ничего не должна…, и вообще, теперь я никому и

ничего не должна. Прощай глупый…, глупый Джек Харлоу...остался один, ожидая чего-то, но не понимая, чего именно он ждет… Один на скамеечке. Потому что невозможно остаться одному в парке, особенно в такие дни…, в дни цветения сакуры. Когда эти мелкие, беловато-розовые лепестки, что больше напоминают снежинки, так и сыплются сверху…. Медленно кружась, опускаясь и вновь взлетая от легкого ветерка, или от шагов, или…, как будто это и правда, снег. Даже то, что нет холода, а в воздухе пахнет совсем не морозом, а теплом…, даже из-за тонкого, дурманящего аромата, которым наполнен воздух. Даже из-за этого всего, ощущение снегопада не исчезало. Впрочем, ни тогда, ни сейчас Джека Харлоу это не трогало, он как бы, не считал это красивым…, ну настолько красивым, чтобы сходить из-за этого с ума. Писать стихи, картины, ну и все такое…. Нет, не следует считать его бесчувственным или холодным, но так уж вышло, красоту он воспринимал иначе…, то есть, красота не может быть сама по себе, красоту следует создавать, ибо красота, это упорядоченность. Если же упорядоченности нет, это хаос, а хаос не может быть красивым, он не должен быть красивым, это неправильно… …часть жизни позади, а если хорошо подумать, большая часть жизни…, может быть не самая лучшая, возможно, не самая интересная, но точно большая. С другой стороны что-то ведь и осталось…, и наверняка в том, что осталось, будет еще и радость, и удивление, а может и…. Сложно сказать насколько все это соответствовало действительности, однако, Джек Харлоу думал именно так. Не то, чтобы его это как-то угнетало…, он не впадал из-за этого в депрессию, совсем нет, только теперь у него было слишком много свободного времени, а это, всегда провоцирует подобные мысли…

Не так уж и давно, чуть более года назад, он был младшим партнером проектно-

строительной компании. То есть, много работал, много ездил, много общался с людьми, а потом как-то вдруг оказалось, что пришло время заслуженного отдыха. В компании к нему относились хорошо, его уважали, но время…, времена изменилось. Теперь заказчики предпочитали молодых, готовых рискнуть, именно таких, каким Джек Харлоу был когда-то, и как оказалось, когда-то давно. Вот так он и оказался не у дел…, а на него обрушилось огромное количество свободного времени…, к тому же он был не беден, без обязательств всякого рода, ну и так далее.

Вначале он просто ничего не делал, лежал на диване, ходил по барам или в кино, иногда встречался с женщинами, а порой, когда накатывало особое настроение, звонил по одному телефону и вызывал женщину к себе. Уф, разумеется, это было аморально, зато, сколько исчезало проблем и лишних вопросов, так что изредка, ради комфорта и расслабления, моралью можно было и пренебречь, тем более, что Джек никому и ничего не обещал…Однако, такое вот времяпрепровождение надоедает, именно это и случилось с Джеком…, захотелось какой-то осмысленной деятельности. Он попробовал несколько вариантов, и оказалось, что лучше всего у него получается садоводство…, собственно говоря, с этого все и началось. Сначала несколько кустиков в саду, потом несколько клумб, потом появилось желание развести что-нибудь редкое для этих мест…, и наконец, Джек Харлоу решил устроить розарий, для чего ему потребовалась студия-мастерская. Помещение для этого вполне подходило, оно было большим, светлым, отапливаемым, но самое главное, ни как студия, ни как мастерская это помещение не было ему нужно. Нужно было лишь его переоборудовать…, но вначале там следовало навести порядок …это была последняя, а если быть точным, двадцать восьмая коробка. Остальные были свалены напротив гаража на площадке для автомобиля. Оставалось только дождаться спецмашины, которая увезет все это от его дома, а если смотреть шире, то и из жизни…

- Уф…, и дышится легче, - рассмеялся Джек, осматривая освободившееся помещение, - надо же, целых три дня. Пожалуй, это даже стоит отметить…, как только закончу.

Однако, спину ломило поэтому Джек решил, что эту коробку можно распаковывать и на столе, благо места было более чем достаточно, а коробка была не такой уж и большой…

- Кстати, стол тоже следует убрать, места он занимает…, какое-то нереально

огромное….

Четвертый день, который, к тому же давно перевалил за полдень, поэтому, наверное, работалось уже не так рьяно, с передышками и с перекурами, которые сопровождались ностальгией…, хотя, нет, это слишком серьезное слово. Просто, с короткими возвращениями в прошлое, в зависимости от того, какая именно коробка на тот момент была в руках. Эта, к примеру, относилась к тому периоду, когда он только начал работать на компанию…

- Сколько же прошло после окончания колледжа…, года три, не меньше, - Джек

сначала пытался припомнить, потом посчитать, но в этот раз память не торопилась с

подсказками, помогала по чуть-чуть, шаг за шагом, - ну конечно…, это же Япония! А

я и…, тогда, получается, больше четырех лет. Надо же…, Япония…, я уже и забыл,

что имеется такая коробка…в основном, обычные безделушки, которые накапливаются сами по себе. Что-то нужное, что-то памятное, что-то…, сейчас уже и не вспомнить, зачем. То есть тогда, это наверняка имело значение, но не сейчас. Постепенно Джек выложил на поверхность стола практически все содержимое коробки. Горка получилась совсем даже не маленькая… Мужчина достал со дна коробки несколько журналов и окончательно опустошил коробку, теперь ее можно было просто отставить в сторону или использовать как ящик для мусора. Поставить на стул и одним широким жестом смахнуть все со стола обратно, но Джек Харлоу сделал наоборот, пододвинул кресло и устроившись напротив вещей, начал их перебирать…. Брал в руки, смотрел, пытался вспомнить, иногда это удавалось, как правило, это вызывало улыбку, однако, находились вещи, которые казались ему совершенно незнакомыми, и тогда, на лице вместо улыбки возникало выражение удивления, а то и полного недоумения…

- Нет, вот зачем мне могла потребовать эта чашка…, я из таких не пью…, никогда не пил…, может, это подарок, вот только…

Так продолжалось почти час, наконец, он отобрал несколько предметов, которые решил совсем не возвращать в коробку, но все остальное, точно следовало…, это были корпоративные журналы, обычно их делают для внутреннего, так сказать, употребления. Читать их неинтересно, а уж хранить и вовсе, бессмысленно. Джек хотел бросить их обратно, но уверенного движения не получилось, верхний журнал распахнулся, несколько страниц перелистнулись и на полу оказался конверт. Заинтересовавшись, Джек Харлоу подобрал его, хотел заглянуть, но оказалось, что

конверт запечатан.

- Вот тебе и раз, - удивленно пробормотал мужчина …рассматривал конверт, даже зачем-то нюхал, но это был просто запах пыли. Но самое главное, на конверте не было корпоративной символики, а это могло означать только одно, письмо было личное. Личное, но до сих пор нераспечатанное…

- Вот, черт! Иероглифы, - то есть, с одной стороны ничего удивительного, письмо-то он обнаружил в коробке из самой Японии, но было и от чего негодовать, - иероглифы он не знал…

Помощь Виктории. Она, Виктория, была…, в общем, она была одной из тех женщин…, из тех, которые приезжали после телефонного звонка…

- Виктория, ты как-то говорила, что жила в Японии, - припомнил он, глядя на то, как под одеждой скрывается замысловатая татуировка.

- Долго жила, - поправила Джека женщина, - очень долго, я даже там училась.

- Возможно, ты сможешь мне помочь…

- А я думала, что ты уже выдохся, - рассмеялась женщина, - или ты придумал что-то выходящее за рамки обычного прейскуранта?

- Прейскуранта? О, нет-нет…, я говорю не об этом…

- О чем же?

- Есть письмо, написанное иероглифами, а я не знаю ни одного.

- Ну, всех я тоже не знаю…, так, на уровне школы.

- Думаю, этого должно хватить.

- Тогда дай на него посмотреть…, а еще, сделай, пожалуйста, чаю.

- Без проблем…

- …Арису Маэда.

- Что? Точнее, кто, - переспросил мужчина.

- Арису Маэда, - повторила Виктория, - это ее письмо…, и знаешь Джек…, оно

любовное.

- Что?!

- О-о-о…, - качнула головой Виктория и добавила, не очень скрывая сарказм, - что, все так плохо, ты не помнишь, что значит слово любовное…

- Виктория, перестань! И вообще, кто такая эта Арису?!

- Ты меня спрашиваешь…, откуда же я могу знать?!

- Ну да…, точно…, извини. Просто, это было больше тридцати лет назад…, Виктория, так ты можешь его прочитать?

- Могу…, но повторяю, оно личное…, девочка тебе душу изливает, это вроде как, не

для посторонних…, - то ли предупредила, то ли напомнила женщина.

- Перестань, - отмахнулся Джек.

- Ну, не знаю…, судя по словам, по страсти…, по открытости, она совсем юная…

- Арису…, - попытался припомнить Джек, а потом просто махнул рукой, - читай, в

конце концов, это уже прошлое…

«…так посмотрели на меня. Всего один взгляд, а меня словно током ударило, а потом Вы отвернулись, Вас кто-то отвлек, но электричество не исчезло, я и сейчас полна им. Кажется даже, что с моих волос, с кончиков пальцев срываются искры…, и мне так хорошо, я счастлива…»

- Джек, - Виктория оставила письмо и посмотрела на мужчину, - не надо быть

психологом, девочка влюблена…, безумно влюблена, так ведь говорят.

Женщина не договорила, но и не отвернулась, а взгляд ее так и остался вопросительным…

- Что?!

- Судя по письму, ей пятнадцать, или шестнадцать…

- Виктория, я с трудом представляю, о ком идет речь…, клянусь.

- Ладно, - вроде как согласилась женщина и вернулась к тексту письма.

«…понимаю, у Вас так не принято, но и у нас так не принято…, но ведь нельзя остановить чувства, а меня они переполняют. Каждую ночь я не могу уснуть, я думаю о Вас, и жду утра, чтобы увидеть. Наверное, я кажусь вам маленькой и глупой, может быть. Возможно, Вы даже не считаете меня красивой, в конце концов, я японка, а вы американец, но я расту, я взрослею…, если немного подождать, у меня будет все как у взрослой женщины, и тогда…, тогда у нас может быть все, что Вы только захотите…

Похоже, я снова говорю глупости, которые Вам совсем не интересны, но поймите, я не могу иначе, во мне Вас так много. Вы в душе, в мыслях, мое тело помнит каждое Ваше прикосновение, а уж что происходит внутри меня, там словно жидкий огонь переливается…»

- Прикосновения, - голос Виктории поднялся на регистр выше, - ты же говорил, что не знаешь ее!

- Я и не знаю…, то есть, не помню ее! Черт, я даже не знаю, о чем она говорит…, не

было никаких прикосновений. Могу лишь предположить, что она все это

вообразила…, нафантазировала…

«…во всех книгах написано, что жизнь проходит очень быстро…, а мне кажется, что моя замерла на месте. Нет, правда, вокруг столько всего происходит, а я стою на месте…, словно уснула и не могу проснуться…, а может, я уже умерла…»

- Джек, ты действительно не помнишь ее?

- Пытаюсь…, мелькает перед глазами какое-то лицо, но я не уверен…, а что?

- Что?! Ты не слушаешь, что я читаю?!

- Слушаю, конечно…

- У этой девочки проблемы…, по большому счету, ее бы врачу показать…

- Виктория, расслабься, это просто старое письмо.

- А у тебя просто нет сердца, а вот я почему-то переживаю за нее.

- Но…

- Джек, даже когда ты был маленьким, ты был мальчишкой, подростком и так далее, а я была девочкой, и представляла мир совсем иначе…. Ты правда ничего не помнишь, - Виктория повторила вопрос.

- Точно…, а кроме того, это было очень давно.

Откровенно говоря, женщину это ни убедило, ни успокоило, но в одном Джек Харлоу был действительно, прав, чтобы там ни случилось, это было давно. Очень давно…

«…как-то говорили, что вам нравится природа, красивые места, красивые виды, говорили, что Вас восхищает природа Японии. Знаете, здесь тоже есть такие места, я говорю о парке, но не о городском парке. Там совсем даже не красиво, к тому же, туда постоянно ходят молодежь…, они там развлекаются…, но есть другой парк. Только он за городом, там действительно очень красиво, так красиво, как должно быть красиво на природе…, чтобы можно было писать стихи или картины, или делать фотографии, Вы ведь меня понимаете.

Я почему заговорила о парке…, я знаю, что влюбленным полагается ходить на свидания, но нам пока нельзя этого делать…, зато мы можем гулять…, просто гулять, вот я и предлагаю прогулку в парке за городом. Просто будем ходить, любоваться, если вдруг будет настроение, сможем поговорить о чем-нибудь. Понимаете, для меня это будет вроде как свидание, а для вас простая прогулка. По-моему, это хорошая идея…»

- Джек, ты…

- Подожди, Виктория, тут не все правда…, то есть, тут много ошибок…, а кроме того, я не читал этого письма…

- Ах, ну да…, как это я не сообразила. Послушай, Джек, а она больше никуда тебя не

приглашала?

- Нет…, то есть, я не помню, но я пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь…

«Я понимаю, Вы работаете, Ваши дни и часы расписаны. Наверное, Вам не так просто выкроить пару часов…, но через три дня будет праздник. Все будут отдыхать, будут веселиться, будут ходить на пикники…, никто не будет работать, я это к тому, что более подходящего времени для прогулки не найти, и я Вас приглашаю. Приходите, все, что нужно я сама приготовлю и принесу с собой. Найти меня будет

совсем просто, я буду ждать Вас в парке на окраине, там, при входе есть пара скамеечек, они под деревьями, Вы их сразу увидите, как только пройдете в ворота. Я буду ждать Вас на той, что справа. Ой-ой-ой, чуть не забыла, из-за праздника, на мне не будет привычной одежды. Понимаете, это большой праздник, а это значит обязательное переодевание в традиционные костюмы…, для Вас я буду выглядеть очень смешно, я уверена, но все-таки, Вам не следует смеяться…. …я помашу Вам рукой, как только Вас увижу. Надеюсь, в десять утра будет не слишком рано. О, извините, я как-то сразу не подумала…, вдруг у Вас есть планы, или, десять часов это

слишком рано для выходного дня. Тогда Вам надо будет назвать другое время, и мы все перенесем. Это ведь несложно, Вы меня видите каждый день. А если все остается в силе, просто кивните и улыбнитесь мне при следующей встрече. Я буду ждать, то есть, я уже жду…»

- Я вспомнил…, представляешь, Виктория, я вспомнил ее лицо…

- И?!

- Пока это все…

- Что значит все?!

- Ты что, не слушаешь меня, у меня с ней ничего не было…, мы даже не разговаривали с ней…, ну, почти не разговаривали.

- То есть, все-таки ты с ней общался, - в этот раз Виктория говорила так, словно была детективом.

- Она частенько появлялась в офисе, так что наверняка мы говорили…

- А зачем она приходила?

- Она там подрабатывала…, разносила разные канцелярские мелочи, могла приготовить кофе, или, вызвать такси, объяснить водителю адрес…, все в таком духе.

Подрабатывала, ну и практиковалась в английском языке, наверное…

- И ты на нее не обращал внимания, совсем не обращал?

- Откровенно говоря…, тогда у меня был роман с коллегой…, мне просто было не до

японской школьницы…

- А вот она на тебя запала. Я знаю что говорю, поверь…

- Это я уже понял…, кстати, в письме есть еще что-нибудь, - решил изменить тему

разговора мужчина.

- Есть…, но если честно, я не знаю, что это значит.

- То есть?

- То и есть, - женщина повернула к Джеку письмо так, чтобы он мог видеть текст, - вот эти иероглифы, и вот эти, а еще с этой стороны…

- Что с ними не так?

- Ты что, разницы не видишь, эти написаны от руки, Арису…, а вот эти иероглифы уже были на листе…, девушка писала свой текст между ними, а шрифт делала очень

похожим.

- А что это за иероглифы?

- Вот этого я и не знаю…, они какие-то…, возможно, это просто поздравление. Если

хочешь, поищи профессионала, он тебе переведет…

- Не думаю, что это имеет смысл, искать специалиста, чтобы перевести

поздравительную открытку…

- Дело твое…

- Виктория, а может, ты задержишься, - Джек подошел ближе и даже обнял женщину, не сильно, едва-едва…

- Это нарушает правила, Джек, ты же знаешь.

- Я лишь предлагаю тебе задержаться…, вроде как сверхурочно…

Дверь кабинета открылась, и помощница пригласила Джека Харлоу… Разумеется, Джек как и все нормальные люди обращался к врачам, но тогда у него

действительно что-то болело, рука, нога, желудок…, но в данном случае он не испытывал боли, но при этом был абсолютно уверен, что с ним что-то не так, не так с его здоровьем. И да, еще сон, точнее, его отсутствие…

- Что скажите, доктор, - Джек заговорил первым, прежде всего, потому что немного нервничал, точнее, совсем даже не немного.

- Джек, во-первых, мы достаточно давно знакомы, так что, перестань дергаться.

- Знаешь, а спокойнее не стало…

- Понятно, значит, сначала о деле. Во-первых, с тобой все в порядке…, то есть, твое

здоровье соответствует твоему возрасту…, хотя, если подумать, у тебя оно лучше, чем

у многих. Сердце, легкие, желудок…, да вообще. Тебе ведь не нужны подробности?

- Я в этом ничего не понимаю, так что лучше без них.

- Единственное, на что тебе следует обратить внимание, это курение…, лучше бросить, это просто рекомендация, ты ведь понимаешь…

- Я курю не так много…

- Хорошо, - вроде бы согласился Генрих Макловский, - и уж если куришь…, по

крайней мере, не делай этого на голодный желудок…

- То есть, все в порядке, - уточнил на всякий Джек.

- Не совсем…

- То есть?

- Видишь ли, Джек, ты же не работаешь…, а по сути, бездельничаешь, я прав?

- В общем-то, да, - кивнул мужчина, - хотя, некоторое время назад я начал делать

розарий, но потом бросил…

- Почему?

- Не знаю…, как-то вдруг перестало интересовать…, может, позже вернусь, - пожал

плечами мужчина.

- То есть, ты и правда, бездельничаешь, а вот организм выглядит усталым…, так,

словно он постоянно чем-то нагружен, чем-то тяжелым.

- Ну, откровенно говоря, я плохо сплю…

- О, плохой сон, это многое объясняет, - понимающе кивнул Генрих, - знаешь, я могу выписать тебе снотворное, но думаю, что это крайняя мера, я бы рекомендовал

сходить к специалисту, у меня есть знакомый, уверен, он может помочь…

Так в жизнь Джека Харлоу вмешался еще и психотерапевт, вмешался весьма и весьма основательно…

- Джек, ты пропустил две встречи, а между тем…

- Я звонил сюда, ваша помощница обещала передать!

- Она передала, но это не главное, ты пропустил, я говорю об этом…

- Я был на похоронах.

- Мне жаль…

- Именно поэтому я и не мог прийти.

- Не смог выбрать пару часов для встречи, перестань, Джек, это не вопрос

возможности, это вопрос желания.

- Я не мог!

- Близкий родственник?

- Знакомая…

- …подожди-подожди…, знакомая…, - мужчина пристально посмотрел на собеседника, - та знакомая, что приходит после телефонного звонка…

- Я…

- Джек, ты выбрал похороны девочки по вызову вместо заботы о собственном здоровье, это безответственно…, если только ты не считаешь себя виновным в ее смерти.

- Не считаю…, мы встречались пять…, может быть, шесть раз, она была милой, но не более того.

- То есть, ты просто звонил, тебе присылали любую свободную девушку?

- В общем, да. Это случайность, что приходила Виктория. Хотя, нет…, один раз я

вызывал именно ее.

- Почему? Нашел ее самой-самой?

- Нет, она мне помогала…, - Джек спохватился, и добавил, - не по своей специальности, просто, помогала…

Восстановительная терапия, витамины, сбалансированное питание, общение с

психотерапевтом, плюс соблюдение режима, включая утренние пробежки…, казалось бы, что еще нужно организму?! Вот только по всему выходило, что организм Джека Харлоу совсем не тот организм, которому это могло бы помочь…

Генрих еще раз пробежался взглядом по записям, задумался на несколько секунд, а потом отстранился и от бумаг и от стола. Надо было что-то сказать, но слова…, слова это такая субстанция, не всегда получается найти правильные, а иногда их и вовсе не получается найти.

- Что, неужели все так плохо?

- Джек, прости, но я не понимаю, что происходит.

- А я так и вовсе, к тому же, ты ничего не говоришь…, что, мне уже следует место на

кладбище подыскивать, - вообще-то он шутил, и откровенно говоря, надеялся, что

друг рассмеется.

Генрих Макловский и правда улыбнулся, но это была улыбка, от которой Джеку стало еще тревожней.

- Генрих…

- Джек, не знаю, как тебе это объяснить…, но главное, не только я, объяснить этого не могут и мои коллеги, а я советовался с несколькими.

- Но ты же можешь сказать, что происходит?!

- Что происходит – могу. Твой организм перестал работать правильно…, самый

простой пример – автомобиль, у которого кто-то умышленно нарушили регулировку…

- Как это, умышленно?

- А вот этого Джек, я как раз и не знаю…, то есть, нечто похожее может произойти,

если принимать определенные препараты, что-то вроде наркотиков…

- Ты же меня знаешь, я ничего не принимаю…

- Знаю, это всего лишь пример…, а еще, подобное может произойти, если облучать

организм…, хотя я не нашел и следов радиации…

- Ладно, хватит примеров Генрих. Я понял, что происходит, вот только я не понял, что мне делать…

- Во-первых, Джек, тебе не следует волноваться…, ситуация отнюдь не критическая, стоит рассматривать это всего лишь как небольшой сбой…, а пока, просто придерживайся своего расписания…, ну и соответственно наших рекомендаций.

По словам Генриха Макловского выходило, что беспокоиться особенно и не о чем, если, конечно, не считать, что Джек испытывал некоторые недомогания, но это могло происходить и из-за того, сон так и не вернулся к Джеку Харлоу, скорее даже наоборот…

- Джек, мне известно, что такие вещи не принято говорить…, однако, вы выглядите не лучшим образом. Вы ведь по-прежнему находитесь под наблюдением врачей?

- Разумеется…

- Хорошо.

- А что, я действительно выгляжу не очень?

- Мистер Харлоу, - психотерапевт поднялся из кресла, чтобы шагнуть к столику, на

котором стоял графин с водой, - видите ли, люди в этом кабинете начинают общение с того, что врут, мне, окружающим, но прежде всего, они врут себе…

- Я не…

- …но постепенно, встреча за встречей они начинают говорить правду. И самое

главное, они начинают видеть правду, отличать ее, понимаете?

- Все равно не понимаю, - признался Джек удивленно глядя на психотерапевта.

- Я разговаривал с Генрихом…

- Доктором Макловским?!

- Ты же был не против.

- А…, ну, да, разумеется, - кивнул мужчина, припоминая состоявшийся разговор в

начале прошлого месяца.

- Я видел результаты обследования, говорил с вашим доктором, потом с его

коллегами…, ты знаешь Джек, они все удивлены…

- Генрих мне сказал, правда, он утверждал, что найдет способ все исправить…

- Я уверен, что он говорил это искренне.

- Он не просто мой доктор, мы друзья…

- Это хорошо…, однако, здесь важно то, что он до сих пор не знает причины.

- Он ищет.

- Верю…, я ему верю…, и все-таки, я бы расширил круг поисков.

- Я не…

- Джек, вы когда-нибудь пытались выяснить, после чего с вами начались все эти

неприятности?

- Пытался, но…

- Но?

- Со мной не происходило ничего необычного…, по большому счету, я ничего не делал, никуда не ездил…, я даже привычек своих не менял, вот только бегать начал по

утрам, вы понимаете меня?

- Понимаю, - кивнул психоаналитик, - понимаю. Однако, может быть, мы ищем

слишком большое, слишком значимое событие…, а началом могло послужить и что-

то мелкое, незначительное. Может быть, даже чего-то бытовое.

- Черт!

- Вы что-то вспомнили?

- Письмо…

- Какое письмо?

- Из всего необычного, что приходит в голову, письмо Арису Маэда.

- Кто это?

- Это девочка-подросток из Японии, она влюбилась в меня и написала письмо…

- Что же в этом необычного?

- Ну…, она написала его тридцать лет назад, а нашел я его совсем недавно, в коробке, когда наводил порядок в студии…, черт!

- Продолжайте.

- Та знакомая…, она помогала мне его прочитать, оно было написано иероглифами.

- Что ж, уже неплохо…, то есть, я совсем не уверен, что это именно то самое, но на

данный момент, уже неплохо…, думаю, вам следует поискать и другие такие события.

…не помогло. Генрих, признав, что не может помочь, передал Джека Харлоу другому специалисту. Джек даже отлежал месяц в стационаре, но результаты обследования ничего не дали…, доктора были удивлены, они признали случай необычным, но это вряд ли можно было считать помощью. Оставался только психотерапевт и его идеи…

- …несколько похожих случаев. Они зарегистрированы, есть записи, их изучают…

- Но причину так и не выяснили, - закончил за психотерапевта Джек Харлоу.

- Существует несколько версий.

- Несколько?

- Некоторые, откровенно говоря, фантастика, но есть одна, которая, как бы подходит…, это самовнушение.

- Самовнушение…, то есть, это я сам так влияю на свой организм, сам лишаю себя

сна?! Черт, и зачем мне это?!

- Спокойнее Джек, спокойнее…, я не утверждаю, что это так…, но попробуйте

рассмотреть эту версию объективно…, как бы со стороны…, посмотри на картину

целиком.

Стоит ли говорить, что цена такого совета зависит…, для того, чтобы отойти, или, там, посмотреть со стороны, или найти новую точку обзора, в первую очередь необходимо точно знать, где ты находишься. А вот у Джека с этим была проблема…, он словно потерялся, когда ушел с работы. Да, это была правда, но с одной оговоркой, эту правду он понял совсем недавно, мало того, если бы не помощь психотерапевта, вряд ли это понимание вообще произошло бы…

- Джек, послушай…

- Ничего не говори, - Джек Харлоу даже отвернулся от собеседника, всего лишь на

мгновение, но это говорящий жест, громко говорящий, если можно так выразиться.

- Да-да, я понимаю, поверь, я сочувствую, я видел результаты…

- Нет, это не какие-то там результаты, черт возьми, это приговор! Полгода!

- Джек…, я знаю специалистов, которые могут…

- Полгода. Не думаю, что у них достаточно времени…

- Хорошо, - психотерапевт решил сменить тактику, - хорошо. В конце концов, я лишь консультирую…, стараюсь помочь.

- Помочь?

- Именно.

- Я не понимаю.

- Ты собираешься в Киото, не буду напоминать тебе о здоровье, о том, что этот перелет может стать последним…

- Вот и не напоминай.

- Ладно, прости. Что именно ты собираешься там делать? Кого искать? С кем

встречаться? Простые вопросы, ты можешь на них ответить? Или, может быть, ты

полагаешься на интуицию? Прости, Джек, но интуиция, это не твое…

- Возможно, но есть кое-что, чего ты не знаешь…, я впервые уснул спокойно, когда мне пришла в голову мысль о поездке в Японию. Уснул как младенец, со мной год такого не было.

- Ты мне этого не говорил…

- Вот, сказал. Так что, я обязательно поеду…, и тебе меня не отговорить. Даже не

пытайся…

А вы знаете, что существуют места, которые словно не подвластны течению времени? Или не так, места, где время теряет свой напор, оно не сносит, не взрывает, оно плавно течет. Да, что-то стирается, исчезают острые углы, краски становятся не такими яркими, но при всем при этом, прошлое там так близко, до него, практически, можно дотронуться…, и уж точно, его можно рассмотреть…

- …кто она?

- Оммедзи, - просто ответила девушка.

- Кто-кто, - невольно переспросил Джек.

- Колдунья…, это она написала те иероглифы в письме, я писала свой текст между

ними, хотела привлечь тебя.

- Я понял…

- Нет. Когда было написано письмо, тех иероглифов там не было видно…, были просто чистые строки. Но из-за того, сколько пролежало письмо, строки проявились…

Джек Харлоу во все глаза смотрел на молодую женщину, которая стояла перед ним…, что-то в ней было и от того подростка, но совсем мало, разве что взгляд остался. Хотя, Арису следуя правилам, и опускала глаза, иногда их взгляды встречались, и тогда лепестки начинали кружить быстрее, а с кончиков волос женщины соскальзывали, словно живые, искры. Что же касается Джека, взгляд девушки причинял ему боль, несильную, но она не исчезала, она проникала вглубь и оставалась там…

- Я не знал…

- Тебе было все равно.

- Послушай, Арису, даже если бы тогда я увидел твое письмо, я бы не смог его

прочитать…

- Перестань, Джек. Когда ты захотел его прочитать, ты легко нашел способ, и тебя не смутило, что ты обратился к проститутке, а тогда ты был здесь, в Японии, где все

говорят на этом языке.

- Но…

- А я была уверена, что увидев иероглифы, ты обратишься ко мне, и тогда я могла бы сказать все это вслух…, понимаешь, Джек, я готовилась признаться тебе в любви, но ты…, ты просто спрятал письмо от себя.

- Прости…

- Нет.

- Ты не хочешь меня простить, но…

- Я не могу, Джек, я давно умерла…

- О, мне жаль…, мне действительно жаль…

- Нет, - вздохнула женщина, - ты даже не заметил, что меня нет.

- Но…

Женщина шагнула к Джеку, движение лепестков ускорилось, а искр стало больше,

намного больше…

- Я пришла сюда, как и обещала. В праздничном кимоно, с зонтом и корзинкой, в

которой были угощения, которые я сама приготовила. Я сидела на этой скамье с

десяти часов утра до самой темноты…, но ты так и не пришел.

- Арису…

- Молчи. Я заболела здесь…, простыла, попала в больницу, родителям пришлось

забрать меня из школы домой. Ты жил здесь почти год, но ты даже не заметил, что я

больше не появляюсь рядом. Тебе было все равно…

- Мне жаль…

- Жаль сейчас, а тогда? Тогда ты просто не думал обо мне…, я для тебя не

существовала, и в конце концов, так и произошло – я умерла.

- Но я вижу тебя сейчас…

- Это душа…, часть ее осталась в словах, в том письме, я – та часть. Но я больше тебя не люблю, радость превратилась в яд, любовь – в ненависть. То письмо, которое

должно было сделать тебя счастливым, теперь убивает…, оно уже убило твою

знакомую, следующий – ты…

- Арису, я не знал!

- Я все сказала…

Лепестки вдруг опали, не стало искр, женщина медленно развернулась и пошла прочь от скамейки и от тела старика. Пошла дальше, в глубину парка, по дорожке, с обеих сторон которой стояли усыпанные цветами деревья…, медленно, словно в задумчивости, словно прогуливаясь и наслаждаясь окружающей красотой…

Любовь приносит не только радость,

Как не все весенние дни, тепло…

Встречи бывают печальней, чем расставания.

Оставляя, помни, время неумолимо…

Вернешься, но не найдешь.

- Боже мой, какая красавица, - невольно оглядываясь и сбиваясь с шага, прошептал

мужчина.

- Разве ты не рассмотрел печаль в ее глазах, - тут же отозвалась жена, дергая мужа за рукав, - не пялься так, это некультурно.

- Но ты тоже смотришь!

- Я – сочувствую ей, а ты бессовестно пялишься