Когда плачут бабочки

Я сижу в кресле. Что я тут делаю? Ах да, это мой сеанс у доктора Ганнибала. Открываю глаза. Напротив меня сидит Лектер. Его поза как всегда расслаблена, а на лице царит спокойствие. Кажется, он идеален во всём. Однако я знаю каков этот человек на самом деле. Мы с ним похожи. Я это признаю.

- Что вас тревожит, Уилл? – голос тоже невозмутим. Само беспристрастие. Но я-то ведаю, что творится у него на душе. Ухмылка выходит инстинктивно, сама по себе. Сейчас этот вопрос звучит по-другому, нежели ранее. В него вложен другой смысл. Я могу открыться тебе полностью, но не буду. Иначе мы потеряем интерес к этой хитрой игре.

- Меня тревожит тьма внутри меня. Она гложет мою душу. Гложет меня. Я не верю в свои силы. Не думаю, что смогу её удержать. Рано или поздно она выберется, - смотрю прямо в твои глаза. В их глубине блеснуло удовольствие. Как я и думал, тебе это нравится. Ты в этом нуждаешься.

- Какая эта тьма? Охарактеризуйте её, Уилл.

- Она властная и дикая. Это не та пустая тьма, которая обычно внутри меня. Не-е-ет. Она изменилась. Та исчезла, а на её место пришла другая. Эта тьма кровожадная и ненасытная. Ей нужны жертвы, ей нужна кровь. Она убьёт. Сначала убьёт меня, а потом и остальных. Тьма терпелива и нетороплива. Она приносит разруху. Она приносит смерть, - чувства перемешиваются в тебе. Я вижу это в твоих зрачках. Они расширились. В них затаился монстр, который сейчас ликует. Это и понятно, ведь его творение идёт в нужную ему сторону.

- Вы хотите этого? Хотите её властвования? – вопрос с тонким намёком. Второй уголок губ полез вверх, открывая ровный ряд зубов. Хищный оскал показывается лишь на секунду, но в твоих глазах уже бушует шторм. Волны удовольствия накрывают тебя, а ураган уносит самообладание. В моём животе, когда я смотрю на такие перемены в тебе, распространяется сладкое тянущее чувство.

- Да, я хочу этого. Мне надоело противиться себе, противиться своей истиной природе. Сущность требует воли, свободы. Я не собираюсь препятствовать этой тьме. Она настоящая, правдивая, - встаю с кресла аккуратными движениями, не разрывая зрительного контакта. Я уже не наивный оленёнок, я пантера. Теперь мы оба – хищники. Грациозно подхожу к окну. За ним гроза. Яркие вспышки молнии озаряют летающих под кровавым дождём бабочек. Они танцуют свой извечный танец, но что-то не так. Что-то изменилось. Бабочки плачут. Закрываю глаза и слышу тихие шаги сзади. Мои глаза накрывают тёплые ладони. Дыхание опаляет шею и ухо.

- Я приду к тебе, - тихий глубокий шёпот пробивает сотней колючих зарядов, разливаясь где-то внизу острым наслаждением. Тьма отзывается на твой голос, словно ты её хозяин. Она клокочет, требуя выхода. Требуя тебя. Но ты мой, я не собираюсь с ней делиться.

- Что ты от меня хочешь?

- Я хочу прийти помочь. Расслабься, - я с удовольствием подчиняюсь. Тьма, ожидавшая своего часа, прижилась во мне окончательно. Густая жажда поглощает. Ощущение тепла на глазах пропало, но я не двигаюсь. Дыхание сзади не исчезло, лишь стало тяжелее. Ты чувствуешь перемены во мне. Чувствуешь эту тьму, которая заполонила меня.

- Ты больше не сможешь уйти. Снова как все, просто уйти, - я ухмыльнулся. Хищный оскал, не ухмылка, не улыбка, даже не что-то на неё похожее. - Где ты, Уилл? Где ты там? – я открыл глаза. Мои голубые глаза превратились в красные льдины. За окном с неба всё ещё льёт кровавый дождь, а бабочки продолжают плакать, кружась в медленном танце.

- Я уже не Уилл. Уже не прежний Уилл. Я мёртв внутри, - ответил я.

- Теперь мы с тобой вместе, мой дорогой. Я всё равно давно мёртв внутри. Всё равно как все мёртв внутри.