Ассоль

В дали лазоревой светлее небеса

И гребней волн морских таинственная сладость...

Не только юности желанны чудеса,

Но только ей они – всегда! – Любовь и Радость.

Не признают иного юные сердца:

Для Счастья создан человек, и юный – тоже.

И это правда, что у Счастья – нет конца,

И это так: кто Счастлив – Всё на свете может!

...Лонгрен, матрос, ходивший долго по морям

И повидавший много всякого на свете,

Хоть не был чужд подчас кабацким якорям,

Любил лишь Мери, лишь в её стремился сети.

Но раз, вернувшись, как всегда, к ней, в дом родной,

Нашёл соседку, не жену, и дочь-малютку.

С тех пор всю жизнь свою он отдал ей одной:

Такую с ним его судьба сыграла шутку.

Чтоб жить хоть как-то не под парусом, тогда

Лонгрен игрушки мастерил, и деньги были.

Но также с мастером была его беда:

Могла бы жить жена. Могла б... Её сгубили.

Лишь похоть с жадностью причиной были той,

Что не дал денег на лечение зануда,

Трактирщик Меннерс. Не помог, тогда живой,

Просившей в долг: нет, не свершил трактирщик чуда.

И вот он жив, трактирщик этот, пьяный в дым,

А Мери нет в живых, лишь дочь, Ассоль, осталась.

Нет в сердце жалости к злым, жадным и тупым.

Лишь месть сумеет исцелить души усталость.

Лонгрен не дал руки молившему о том,

Не протянул канат несущемуся в море,

Тот не погиб, но всем поведал он потом,

Что прокричал вослед Лонгрен, себе на горе.

«Она – тебя просила тоже! Не забудь,

Когда средь волн мертвящих будешь ты прощаться.

Твоя дорога, Меннерс, в Ад. Туда твой путь!

Я помогу тебе... скорей туда добраться!» –

Услышал Меннерс, вспомнил, понял и умолк.

Шесть дней носило шлюпку с жить хотевшим телом.

Спасли другие. Умирая, этот волк

Всем рассказал про месть. Свершилось злое дело.

С тех пор Лонгрена люди стали обходить

Дорогой дальнею, и дочь его порочить.

Но им обоим как-то надо было жить

Хоть с тенью этой трудно счастье напророчить.

В один из дней, когда опять в обычный путь

Ассоль отправилась с игрушками по лесу,

Ей захотелось на одну из них взглянуть:

Как по ручью она, корабль, промчится бесом.

Ах, упустила! Где теперь другую взять?

Скорей поймать её, несущуюся к морю.

Босой так трудно вдоль ручья Ассоль бежать,

Но надо, чтоб не дать опять случиться горю.

«И что за рок такой всегда у нас с отцом!» –

В головке маленькой стучало и стучало,

Но... где кораблик? Человек с чужим лицом

Его протягивает ей... Она устала...

Игрушку взяв, благодаря, спросить решилась,

Кто он таков, откуда, как он тут, к чему.

«Я Эгль, волшебник главный. Счастья ты добилась:

Пошлю к тебе того, стремишься ты к кому.

То будет рыцарь, принц, и драться он не будет.

Любить всем сердцем будет вечно лишь тебя.

На корабле под алым парусом прибудет

И увезёт навек, лаская и любя!»

Поражена, она с таким его рассказом

К отцу в тот день, вернувшись, сразу подошла.

Не стал Лонгрен разубеждать: поймёт, не сразу,

Но подрастёт – сама поймёт, и все дела.

Шли дни и годы, вторя гневному прибою.

Их было жаль порой, но где-то во плоти

Ждала мечта. Ассоль – могла быть лишь собою:

Нельзя предать того, с чем сердцу по пути!

***

Вдали от мест, где жили дочь с отцом,

От берегов с названием Каперна,

Жил мальчик Грэй. В достатке. Став юнцом,

Он капитаном стать мечтал безмерно.

Купив корабль и сжав в руках штурвал,

Он плыл вперёд, судьбе своей навстречу.

Немало стран и портов повидал,

Но сердцем знал, что всё ещё не вечер...

И вот в один из дней (случайно ль, нет –

Как знать, что ждёт порой за Зурбаганом!)

На свой вопрос он получил ответ,

Но странный: так казался он обманом.

Всего лишь раз увидел он тогда

Ассоль. Лишь раз – и всё перевернулось:

Кольцо – оно всерьёз и навсегда –

Само собой вдруг к девушке метнулось.

Его кольцо, с руки его, он сам

Вдруг, повинуясь дивному желанью,

Мгновенно сняв, вручил ей, спящей, там,

Где леса тень, прохлада и мечтанья

Слились, как ком, в порыве колдовском,

Смешали сон и явь в одно, бушуя,

Как вихрь, как шторм, как буря, в месте том,

При том – на то никак не претендуя...

«Бог весть, что ложь, что правда в жизни сей,» –

Мелкнуло в мыслях и тотчас пропало.

«Я стану тем, кем должен. Мне милей

Не Меннерс – Эгль с Ассоль, что так устала!»

Вам не понять, не видевшим тогда

Огромных глаз проснувшейся позднее,

Как встрепенулась в ней... В испуге? Да!

...Душа. А сердце – всё смелей и всё сильнее!

Вам не понять, не слышавшим всерьёз

Дрожащих нот в словах торговца шёлком,

Когда он Грэю – шёлк! – мешками нёс,

Глазам – не веря, но считая – толком.

Да что там вам! Не верили себе

И не могли понять, представить даже

Все, кто в Каперне жизнь свою судьбе

Всучил за так – рыдая как о краже.

Лишь музыкант, со скрипкой и смычком,

Собрав толпу таких же менестрелей,

Ведомый Грэем чуть ли не бегом,

Не прекращал своей счастливой трели;

Да экипаж, меняя паруса,

Хоть оглашал округу хриплым хором,

Всё осознав тотчас – о, небеса! –

Как оградил корабль от зла забором.

Был галеон «Секрет» лишь кораблём,

А Грэй на нём – гордился лишь собою.

Под алым парусом и скрипкой над рулём

Стал для Ассоль «Секрет» Мечтой, а Грэй – Судьбою.

У всех судьба, рок, фатум – это не секрет,

Пусть нет и двух во всём похожих на планете!

Не верьте в худшее: его на свете нет;

Есть лишь любовь, друзья, а после – будут дети.

Корабль приблизился. Завидев паруса,

Она метнулась к ним, к нему, к Судьбе навстречу.

Она и Он... Какие ж это чудеса?

Не торопитесь так: пока ещё не вечер!

Они сошлись, такие разные во всём.

Помехой стать не смог им даже злобный ветер.

Так в чём же чудо? Ах, вы всё ещё о том...

Да в том, что с Верой лишь и стоит жить на свете!

***

В те дни ей братом стал родной морской прибой,

Сестрой – мечта, с рожденья верою крылата.

Она – ждала, ждала Любви, ценой любой,

И он – приплыл, и паруса его, как латы,

Спустить велел команде чистого, как честь,

Слепяще белого, бесстрашного «Секрета».

Свершилось. Эгль был прав, волшебник: вот он, здесь,

Простите, недруги: не выплыть вам из Леты!

В дали лазоревой светлее небеса

И гребней волн морских таинственная сладость...

Не только юности желанны чудеса,

Но только ей они – всегда! – Любовь и Радость.

Не признают иного юные сердца:

Для Счастья создан человек, и юный – тоже.

И это правда, что у Счастья – нет конца,

И это так: кто Счастлив – Всё на свете может!