Четыре шага в цифровую эпоху

Это был, как говорится, мой день. День, когда все складывается и без особых усилий получается сделать все, что наметил. Осознание того, что за сегодняшний день нужно успеть еще в три места, не угнетала, а окрыляла. Настроение автомобилиста, прямо пропорциональное количеству топлива в баке и чистоте машины, было прекрасным. Вопрос сомневающегося оптимиста с гармошкой «почему я веселый такой?» наивен только на первый взгляд: таинство настроения часто рождается из неведомых нам слагаемых! Так из отдельных, казалось бы, нарочито небрежных и даже беспорядочных мазков рождались воздушные картины импрессионистов. Те картины, которых толком не разглядишь вблизи, но стоит лишь отойти на расстояние – и из хаоса света и тени являются чудесные образы.

Смартфон работает в режиме навигатора, уверенно прокладывает маршрут и изредка предупреждает о необходимости предстоящего маневра. По радио группа молодых интеллектуалов обсуждает работу библиотек и справочных систем.

– В настоящее время, – звучит голос ведущего программы, – процесс добывания знаний упростился. Если раньше нужно было идти в библиотеку, «лопатить» кипы справочников и других изданий, то сейчас достаточно обратиться к интернету, сказав: «Окей, Гугл!»

Бросаю беглый взгляд на экран смартфона: карта маршрута исчезла, и гаджет громко отрапортовал: «Напоминание сохраняется»...

Что? Какое напоминание?? Ничего я не просил тебя сохранять!!! Но куда там… Смартфон, радостно повинуясь голосовым командам из радиоприемника, развернуто прокомментировал слова участников передачи, рассказал о погоде на завтра и даже процитировал отрывок из «Фауста» о трудностях познания. Напоследок распоясавшийся гаджет изрек: «Обращайтесь! До новых встреч!»

Через мгновение смартфон, опять переключившись в режим навигатора, взглянул на меня невинным глазом экрана и как ни в чем не бывало произнес: «Через сто пятьдесят метров поверните направо!»

В период юношеского увлечения фантастической литературой я, конечно же, читал о бунте машин, но подобные сюжеты ничего, кроме скептической улыбки, не вызывали. А сейчас в этом спонтанном диалоге двух электронных устройств я вдруг почувствовал себя третьим лишним… «гаджетом»!

Я понял, что эра технологической сингулярности, о наступлении которой так долго твердили футурологи всех стран, «подкралась незаметно»!

Но так ли незаметно?

И я, как часто бывает, задумался, вспоминая шаг за шагом...

* * *

Шаг первый. 1970-е годы

Это было то далекое время, когда жизнь по-настоящему кипела только на улице, поскольку телевизор своими еще неразвитыми щупальцами не мог накрепко притянуть к себе молодое поколение – ну, разве что пультом дистанционного управления обычно «работал» младший в семье!

Но однажды, изучая заднюю панель телевизора «Электрон», я увидел гнездо для пятиштырькового штекера и рядом аббревиатуру: «ПДУ». Из инструкции по эксплуатации телевизора я с удивлением узнал, что три загадочные буквы как раз и означают «пульт дистанционного управления». Само слово «пульт» в те годы прочно ассоциировалось с космодромом, атомной электростанцией или, по крайней мере, кабинетом начальника высокого уровня. В любом случае, пульт, по всеобщему пониманию, должен был обитать в мире высоких целей, и за пультом должен быть человек, который одним нажатием кнопки вершит чьи-то судьбы… Но в мире, презрительно именуемом бытом и населенном «обывателями»?!

Тем не менее, через несколько дней в радиомагазине я нашел неведомый доселе предмет. Трехметровый провод со штекером был увенчан конусовидной пластмассовой коробочкой с кнопкой и колесиком.

Я еще не жил в двадцать первом веке и не знал, что этот пульт «умеет» всего ничего: включать телевизор, а также регулировать звук и яркость. Но моей радости нет предела! Шутка ли: я могу сделать погромче, не вставая с дивана! Этот провод в толстой белой виниловой оплетке, похожий на пуповину, сделал ближе не только нас с телевизором: он, как бы это пафосно ни звучало, приблизил новую эпоху… Вот такой «вай-фай» семидесятых годов двадцатого века!

* * *

Шаг второй. 1980-е годы

Заснеженный лес под Новосибирском. Идут крупные командно-штабные учения. Отдельная мотострелковая рота, где я являюсь заместителем командира, охраняет командный пункт фронта.

Накануне учений в штаб военного округа из Подмосковья были присланы две машины спецсвязи с указанием «беречь как зеницу ока!» Четыре офицера-связиста, прибывшие с машинами и работающие с аппаратурой, держатся обособленно, смотрят на нас, пехоту, свысока. Но ударившие сорокаградусные морозы стирают межвидовые отличия. Столичные связисты, выпускники элитарных московских вузов, инстинктивно тянутся к нам, розовощеким сибирским аборигенам, адаптированным к суровым условиям. Снобизм слетает с наших гостей так же быстро, как пушистый снег с ветвей при порыве сибирского ветра. Но мы тоже держим марку и в гости не напрашиваемся – хотя чего уж там: безумно интересно хотя бы одним глазом посмотреть на то, что именно мы охраняем!

И вот настал момент, когда мы с моим командиром, получив приглашение, оказываемся в секретной будке с совершенно секретной аппаратурой. В этом пространстве, надежно изолированном от внешнего мира, остро пахнет озоном и техническим прогрессом. Поражает обилие тумблеров, лампочек, экранов и экранчиков. Как поясняет нам один из москвичей, все это хозяйство призвано обеспечить связь между стратегическими пунктами управления вооруженных сил. Закодированный текст по некой непонятной для противника, немыслимой траектории движется в атмосфере и попадает прямиком на экран такой же станции в нескольких тысячах километров отсюда!..

Видя недоумение на наших лицах, начальник станции затевает переписку со своим коллегой, находящимся под Хабаровском, на расстоянии четырех тысяч километров от нас. Мы узнаем о погоде на Дальнем Востоке, читаем на экране пару свежих анекдотов, передаем привет коллегам. Случайно на том конце оказывается однокашник командира моей роты, с которым он не виделся пять лет! Хозяева великодушно разрешают моему командиру пообщаться со своим товарищем. Мы потрясены и восхищены гением разума, покорившего пространство!

Много лет спустя я понял, что в тот морозный зимний вечер я не только побывал внутри огромного пейджера (хотя такого слова еще никто не знал!), но и стал свидетелем зарождения явления, которое позже назовут социальной сетью!

* * *

Шаг третий. 1990-е годы

Мы – адъюнкты военной академии, съехавшиеся на сессию из разных регионов страны в столицу. Радость встречи молодых и успешных людей бьет через край; хочется и поделиться своим, и послушать друзей, которых не видел несколько лет. Нас человек десять, уже накрыт стол и провозглашен первый тост за офицерское братство.

Вдруг посреди застолья раздается мелодичный, неведомый до сей поры сигнал: как будто десятки гномов чокаются хрустальными рюмочками. Произносящий тост осекается на полуслове. И один из участников застолья, явно смущаясь, достает из внутреннего кармана пиджака источник волшебных звуков. Мы с величайшим удивлением наблюдаем, как у изящного устройства после определенных манипуляций появляется откидная планка и маленькая черная антенна, а мигающий красный огонек вдруг превращается в зеленый! Еще раз, окинув нашу компанию извиняющимся взглядом, обладатель сотового телефона произносит:

– Да, дорогая!

Такого сильного потрясения мы не испытывали с того момента, когда все мы вместе, будучи слушателями военной академии, 28 мая 1987 года бегали на Васильевский спуск смотреть на приземлившегося Матиаса Руста.

Закончив разговор с женой, Сергей (так звали нашего приятеля), как нам показалось, медленно и излишне манерно сложил аппарат и отправил его в карман. Мы знали, что Сергей во время учебы в академии женился на дочери какого-то начальника и остался в Москве.

Наша дружеская пирушка вернулась к традиционному сценарию не сразу, хотя шок от «технологического неравенства» все-таки забывался с каждым новым тостом. Более того: если наши лица вновь излучали благодушие, то лицо Сергея было напряженным и сосредоточенным. Несколько раз под звук переливистых колокольчиков он выходил в коридор, и после его возвращения мы отмечали, что разговоры по мобильному телефону отнюдь не приносят ему «радости человеческого общения».

Звонки раздавались с двадцатиминутной периодичностью, но теперь Сергей уже не выходил в коридор, а просто вскидывал руку: мы тактично замолкали, и он «информировал» жену о своих действиях:

– Выезжаю через двадцать минут!..

– Выезжаю через десять минут!.. (два раза)

– Через пять минут…

– Я выехал!..

– Еду в троллейбусе!..

– Подъезжаю к метро…

Очередной звонок телефона застал его владельца за рассказом какого-то увлекательного случая из нашей общей биографии. Замолчав на мгновение, он посмотрел на лежащий на столе телефон и, слегка обалдев (как нам показалось) от собственной дерзости, энергично махнул в сторону «трубки» рукой и продолжил рассказ…

Где-то часа через два изрядно выпивший Сергей все-таки откликнулся на охрипший голос телефона. Он не спеша вытащил антенну, откинул крышку и, смерив всю компанию взглядом заговорщика, произнес:

– Да, милая, я уже выезжаю!

И тут же уронил голову на стол.

* * *

Шаг четвертый. 2010-е годы

Находясь в отпуске в подмосковном пансионате, в один из дней я почувствовал острую боль в животе – и вот впервые в жизни я еду на большой белой машине с мигалкой.

Второй час сижу на кушетке в приемном отделении районной больницы: разрывающая боль в животе, холодная испарина на лбу… Рядом на такой же потертой кушетке – парень лет двадцати пяти в какой-то неестественной позе. Понимаю, что ему как минимум не легче, чем мне: он бледен, глаза полузакрыты, над верхней губой крупные капли пота. Напряженно, но удручающе безразлично для молодого человека мой товарищ по несчастью вглядывается куда-то вдаль. Рядом с ним красивая в своей неестественной естественности девушка. В отсутствии намеков на косметику, в полном презрении к мирским условностям, в ее бесконечно нежном взгляде на своего молодого человека есть что-то библейское. Она – то сама кротость, то вдруг взвивается фурией в споре с медперсоналом приемного отделения за наше право на милосердие.

Прошло еще какое-то время – и вот лифт возносит нас на шестой этаж, в отделение неотложной хирургии. Над моей койкой склоняется медсестра. Я не чувствую, как игла капельницы входит в мою руку… Вдруг боль начинает отступать, предметы в палате принимают привычные очертания, появляются звуки и запахи… Я оживаю, но тут же, устав от переживаний, проваливаюсь в сон.

Проснувшись ночью, выхожу в темный коридор. Около соседней палаты замечаю знакомое девичье лицо, едва освещенное мягким мерцающим светом. Ее красивое лицо отрешено, глаза полуприкрыты, губы беспрестанно что-то шепчут.

Украдкой заглядываю через плечо: на экране смартфона – лик Богородицы!

Я понимаю, что здесь, в коридоре районной больницы, глубокой ночью, девушка истово молится о здоровье своего возлюбленного перед жидкокристаллической иконой Божьей матери!

Этот факт меня поражает до глубины души.

Возбужденный после довольно длительного бездействия, мозг порождает пугающие своим кощунством фантасмагорические картины: электронный молитвенник наподобие караоке, статья «Великий пост – сорок дней без интернета», конгресс бизнес-ангелов и технотронных евангелистов, катящаяся по щеке Богородицы электронная слеза и Александр Сергеевич, декламирующий: «Смартфон в России – больше, чем смартфон!» Кровь стучит в висках: «сон… разума… рождает…» Меня пронзает кинжальное противоречие между духовной сутью веры и все более поглощающей эту веру цифровой оболочкой! А вдруг все-таки «цифра» – от лукавого?! Но, обернувшись, я вновь вижу лик Мадонны, не изменившийся со времен Андрея Рублева и Рафаэля.

* * *

…Я ехал, с опаской поглядывая на смартфон, и размышлял. Замечательно, что нам довелось жить в такую интересную эпоху. Мы пережили смену веков и тысячелетий, смену общественно-экономических формаций и научных парадигм. ЭВМ сжались с размеров огромного здания до размеров внутреннего кармана пиджака. Дети, воспитанные телевизором и компьютером, уже отдают своих чад на «воспитание» смартфонам. Техно-Маугли, молодые обитатели цифровых джунглей, искренне жалеют своих родителей за их «безгаджетное» детство, а отцы тщетно пытаются доказать своим сыновьям, что забить футбольный мяч в самодельные ворота было интереснее, чем попасть из лазерной пушки в корабль пришельцев… Почему молодого человека, у которого в социальной сети пять тысяч «друзей», навестить в больницу приходит только его бабушка?..

Прав ли один из творцов современной цифровой реальности, сказавший: «Нам ни за что не выжить, если мы чуть-чуть не сойдем с ума»?..

Пожалуй, с ним можно согласиться.

Но только чуть-чуть…

Ноябрь 2019 года