Для любителей мясных блюд

Первая любовь поразила меня, когда я был маленьким мальчиком и ходил в детский сад. Я переживал её мучительно, как переживают большое горе. Чувство было таким огромным, а я еще таким маленьким, что оно сначала страшно напугало меня. Я еще не знал, что это со мной такое происходит и что с этим делать. Но страх быстро прошел, ведь ОНА была рядом. Нужно было смотреть на нее, говорить ей какие то глупости, кривляться, толкать, задевать, опрокидывать игрушки с которыми она возилась, доводить ее до слез и жутко горевать от того, что она не понимает, что я почти теряю сознание, когда мы моем руки в соседних умывальниках и она стоит рядом, так близко- близко, что я чувствую, как она дышит. Такого напряжения чувств я сейчас бы не пережил. У меня просто не хватит сил.

Была зима. И был снег. В Питере иногда бывает зима, и зимой в Питере иногда бывает снег. Весь город был измазан этим снегом. Из-за него слово «зима» становилось каким-то нехорошим. Я вез жену от очередного бесполезного докторишки. У меня из кармана испарилось несколько тысяч рублей, у нее из сердца испарилась очередная надежда. Мы ползли в бесконечной пробке где-то по центру города уже не первый час. Она очень устала и захотела пить. Я припарковался у ближайшего магазина. На маленькой площадке возле входа стоял молоденький паренек, почти подросток, одетый в казачью униформу, и держал под уздцы двух лошадей. Нет, это были не те жалкие клячонки, измученные голодом и побоями, которые обычно развлекают публику, зарабатывая своим владельцам на хлеб, а себе на жалкое существование. Это были восхитительные, породистые звери, божественные в своей неистовой красоте. Увидев это чудо, мое Сокровище взмолилась, чтобы я отвел ее "лошадок посмотреть". Я не мог отказать и, чертыхаясь, а если быть точным, тихо матерясь, помог ей выбраться из машины и подвел к животным. Пока мы приближались, "казачок" подозрительно наблюдал за странной парой - угрюмый мужик с кривым от недовольства лицом и молодая красивая женщина в лисьей шубке, вцепившаяся в его руку и с трудом передвигающая ноги. Он, по-видимому, стоял здесь давно, замерз, был зол на весь мир и на праздную публику, которая время от времени проявляла интерес к скакунам и лезла с непременным желанием сделать селфи. Животные то же нервничали, то и дело переступали с места на место, вскидывали головы, пытаясь вырвать удила из рук своего коновода, безжалостно дергая его со всей своей лошадиной силой, что бесило его еще больше. Однако, уважительное обращение и пара сотен рублей сделали свое дело - настроение его улучшилось. Пребывая уже в хорошем настроении, он охотно разрешил "погладить лошадку" и даже взял ее покрепче за повод, чтобы та стояла смирно. Я подвел жену поближе. Она робко протянула руку к огромному животному и коснулась своей маленькой ладошкой холеной шкуры лошади. Лошадь вдруг застыла как статуя. Она с любопытством косилась на маленькое существо, облаченное в короткую лисью шубку, которое нежно поглаживало ее где-то у основания шеи и, выглядевшее с точки зрения лошади, странно. То, что лошадь стоит неподвижно, добавило жене уверенности, она приблизилась к ней вплотную и, прижавшись щекой, стала тихонечко гладить ее обеими руками, еле слышно нашептывая одними губами:"Лош-а-а-дка, лош-а-а-дка...". Она улыбалась, чему-то далекому- далекому из раннего детства, тому, чему уже никогда не суждено повториться. Мне захотелось плакать. Я ненавижу, когда хочется плакать! Я сатанею от злости, когда хочется плакать! Мне с младенчества вколачивали в голову и в сердце, что нельзя плакать! Этот гвоздь намертво вбит в мою сердцевину и даже когда мерзлые комья земли грохотали о крышку гроба отца, я не заплакал. Чуть не сдох от боли, но не зарыдал. Наверное, сердце у меня забилось сильно и разбудило сразу всех чертей в моей голове. Они веселые, но совершенно бессердечные существа. Подняв визг и хохот, топая сотней копыт, они наперебой стали визжать:" Скажи, скажи этой кляче, какие вкусные котлеты получились из конины, которую присылали осенью ваши казахские родственники! Да, скажи, скажи! Или, нет! Лошадь глупая, лошадь не поймет! Жене скажи! Точно, напомни жене, какие вкусные котлеты получились у не из лошадки!" Я сжал зубы так, что стало больно. Аккуратно взяв жену за плечи, я оторвал ее от лошади и повел к машине. Она все улыбалась, постоянно оборачивалась, махала лапкой и повторяла: "Пока, лошадка! Пока-Пока." Мы уселись в машину, я сгреб всю волю в кулак и тронулся аккуратно, без проворота, всех пропустив и включив поворотник. Никто не пострадал. Жена, повозившись в кресле, уселась поудобней, и посмотрев на меня обиженными глазами, произнесла:" Котик, а попить ты мне не купил?!" Я с хрустом разомкнул челюсти и осипшим голосом проговорил:" Извини, Сокровище мое, я забыл. Потерпи, скоро уже приедем." Она вздохнула и стала смотреть в окно. Про котлеты из лошадки я ей не напомнил. И не потому, что я хороший. Просто, нельзя обижать беззащитных. Это нехорошо. Четвертый час ночи в семь вставать блин.