Взаимоуничтожение

Валентина

Валентина – девушка яркая. Тонкая талия, выразительные черты лица, чайные глаза и дивная копна черных волос. Своенравная, решительная, отчаянная. Она точно знала, что достойна лучшей жизни. И, наверное, стремилась к ней.

В начале войны Вале исполнилось 19 лет. Она окончила четырехмесячные курсы поваров и санитаров. После курсов отправилась на фронт. Была поваром полевой кухни. С утра до вечера готовила. А по ночам… Таскать воду, отмывать огромные котлы, чистить картошку в каком-то неисчислимом количестве... Приходилось и кровавое белье стирать, и раненых перевязывать.

Страшно ли ей было? Несомненно. Валя научилась ко всему «привыкать». Она многое успела пережить. Голод, холод, грязь, тяжелый труд, стрельба, смерть…

Устала Валя. Отчаяние душило и рвало ее на части. Тогда-то и появился он. Начальник политотдела дивизии. Статный, красивый, старше ее на много лет. С ним тепло, уютно и надежно. Встретившись, они не расставались до окончания войны. Стала Валя его боевой подругой. Или проще говоря, походно-полевой женой. Он помог ей перевестись поваром в тыловую часть. Несмотря на то, что люди осуждали их за «аморальный образ жизни», полковник называл Валентину женой.

Валя, в свою очередь, не теряла надежды, что когда закончится война, он разведется и женится на ней. Всячески помогала ему, поддерживала, повсюду следовала за ним, любила и была беззаветно предана. В самые тяжелые периоды его жизни, когда смерть была совсем рядом. Так они и прошли вместе всю войну. А потом была Победа.

Его жена, узнав об их связи, конечно, устроила скандал. Потом уговаривала, потом просила, потом умоляла подумать о детях. Но он настаивал на разводе. Тогда жена не постеснялась обратиться за помощью к товарищам в партии. Для него это означало крах партийной карьеры. Полковник сдался. Первый раз за всю войну ОН СДАЛСЯ – вернулся домой. К жене и детям.

А Валентина осталась одна. Хотя нет, не одна – с младенцем на руках… Тогда она пережила самые отчаянные дни своей жизни... Как вернуться домой с малюткой? Осуждения и презрения не избежать. Как-то не справедливо всё. И тяжело до обморока. Господи, как страшно быть женщиной!

Она поехала в Свердловск. Там ее никто не знал. На вокзале познакомилась с бабушкой, которая сдавала комнату. Поселилась у нее. Помогали друг другу, как могли. Валентину взяли пекарем на хлебозавод. Стало жить полегче. Так прошел год.

Андрей

Свердловск. Андрей Семенович. Ему уже 44. Он – грамотный, начитанный, образованный. Андрей – директор «Гастронома №» на проспекте Ленина. Он давно женат и у него двое детей. Он – не герой войны. В военном билете написано: «не годен». У Андрея с детства парализованы три пальца на правой руке.

Весна. Демонстрация в честь Первомая. Валентина и Андрей встретились случайно. Просто познакомились в толпе. Она запнулась. Он помог. Так и вытянула Валентина свой (казалось бы) счастливый билет. Любила ли его? Скорее, нет, чем да. То ли боялась по-бабьи, то ли чувство самосохранения одолело. Но решила вдруг – ОН БУДЕТ С НЕЙ и никак иначе. Она шла на все, чтобы получить его и обеспечить себе и дочери спокойное безбедное существование.

Андрей ушел из семьи. Женился на Валентине и дал свою фамилию ее дочери. Валентина уже не чувствовала себя брошенкой с ребенком. Она пользовалась всеми благами, которые давал ей Андрей. Он любил ее дочь как свою. А прекрасная Валентина была для него всем. Андрей обожал её.

В 1947 году Валентина родила Андрею сына, а еще через год – дочь.

Страшно ли ей было теперь? Нет! Она получила все, чего только могла пожелать. «Постдыхание» войны не касалось Валентины. Квартира, шубы, машина, деньги, нянюшка для детей. И, самое главное, доступ к продовольствию. Черная и красная икра, семга, фрукты, сыры и даже мясо. С Андреем она могла позволить себе многое.

С другой стороны здания «Гастронома №» находилось кафе «Театральное» с вечными хвостами огромных очередей. Из-за толп посетителей попасть в кафе всегда было не просто. Но, не смотря на это, Валентина могла позволить себе такую маленькую ежедневную роскошь. А еще они с мужем часто ездили в ресторан на Красноармейской, 1. Он занимал два первых этажа в гостинице «Большой Урал». Валентина любила проводить здесь время. Особенно на открытой летней террасе ресторана.

В ресторане обедала партийная номенклатура. Столики всегда бронировались заранее. Ей приятно было осознавать, что она имеет какое-то отношение ко всем этим людям. И что именно ее муж – «кормилец» советского бомонда.

Дежавю

Все закончилось в конце 60-х. Андрея арестовали. Он был осужден «по навету». Два года условно с конфискацией имущества. Было ли это правдой? Андрей все отрицал. Говорил, что его сделали крайним. Слишком много завистников. Мир рухнул. «Добрые» люди исчезли. Расхитителю социалистического имущества и его семье не было места в обществе.

А Валентине снова стало до ужаса не по себе. От осознания того, что ты – ИЗГОЙ НА ОБОЧИНЕ ЖИЗНИ, снова накатывал щенячий страх. Но ты – не просто изгой. Ты – отброс с тремя детьми и мужем-вором. Отчаяние и горечь поглотили все ее существо. Крайним, конечно, был Андрей. Именно на него она обрушила весь свой неуемный гнев и обиду. Они развелись. Андрей остался один на один с допросами и судами.

На работу Валентину не брали, деньги заканчивались, сбережения таяли. И она с детьми поехала в Даурию, распродав последнее, что осталось от старой жизни. Ещё одно место, где их никто не знал. Купили маленький домик. Как-то обустроились. Работала Валя сторожем, потом поваром. Дежавю…

Вскоре приехал Андрей. Уставший, измученный и какой-то потрепанный. Валя злилась на него, обвиняла, но… пожалела и приняла обратно. С мужиком все легче…

Криводушие

Тоска по прошлой жизни не давала Валентине покоя. Как же хотелось вернуть все назад. Чтобы все, как прежде. Тяжелая серая деревенская жизнь угнетала ее. От этого она еще больше «грызла» мужа, упрекая и обвиняя его при каждом удобном случае. Андрей стал крайним во всех бедах.

Так и прошла вся жизнь. В обидах, обвинениях, скандалах, с обжигающей горечью внутри.

Дети впитали в себя всю эту грязь. Отец был для них ничтожеством и вором. Не только Валентина могла унизить Андрея при детях, но и дети не стеснялись «кинуть камень» в отца. Потешаться над отцом стало нормой. Без зубоскальства и глумления не проходило ни дня.

Андрей терпел. В чем был смысл его терпения, теперь уже никто не узнает. В своей семье мужчина не имел права голоса.

В итоге ДЕТИ ВЫРОСЛИ «КРИВОДУШНЫМИ». В особенности сын, который считал, что ему все должны. И, что если бы не отец, то в жизни у него все было хорошо. А Валентина… Ей тоже было страшно. Но больше обидно, чем страшно. Что надежды так и не оправдались.

Любимый и единственный сын, который был для нее всем, – алкоголик. И ему дозволено все. Во имя любви к сыну она сносила от него все, что только могла. Стоила ли того эта любовь? И вообще было ли это любовью? Трудно сказать. Сын будто мстил родителям, как он говорил, за испорченную жизнь. Родители не были мамой и папой. Он называл их иначе: отец – вор, мать – проблять.

Сын жил в доме, сами поселились в бане. Сын убивал родителей каждый день на протяжении многих лет. Он пропивал их деньги, устраивая пьяные скандалы, веселился в пьяном угаре, заставляя отца повеситься. Дед Андрей и сам готов был удавиться от такой жизни, но спасла беременная невестка – из петли достала.

Однажды глубокой зимой отпрыск выгнал родителей на мороз, усадил их на стулья, привязал к ним и долго избивал бичом, приговаривая, что таким, как они, нельзя жить.

Валентина в безысходной агонии пыталась его спасти, но от этого становилось только хуже. От сына бабке Вале пришлось вкусить всю ту боль, что столько лет подряд испытывал униженный Андрей. Вот и получила в старости растоптанные чувства и безутешную скорбь по ушедшей жизни.

Ну, что, Валентина? Страшно ли тебе теперь? Нет, уже не страшно. Нет больше страха. Закончился весь. Осталась одна надежда – скорей бы умереть…