Мегаполис

Здесь серо. И холодно. И тихо. Ты выходишь из дома, а вокруг ни души; только свистит кто-то вдалеке, и сонный ветер разносит ужасную песню ворон. Создаётся чувство, будто даже сама земля ещё спит. Идя по тёмно-серому и мокрому от дождя асфальту, ты встретишь редко проезжающие машины и автобусы, и идущих непонятно для какой цели прохожих. И только подходя к станции, ощущаешь слабую пульсацию жизни. Машины все чаще проезжают мимо тебя, все больше людей, осмелившихся выйти в это унылое утро на улицу, и вроде уже не кричат вороны. И жизнь пробуждается: выходит из магазина мужчина с двумя банками сгущённого молока. А вот мимо идёт женщина неопрятного вида, в пакете которой гремят стеклянные бутылки. Ты подходишь к перекрестку. Большой крест отделяет тебя от станции. Тут ещё больше жизни, больше шума. Неугомонный динамик светофора знакомо твердит: " Переход улицы разрешен. Переход улицы разрешен." Гул машин заглушает стук метронома, помогающий слепым перейти дорогу. Они не видят, что творится вокруг, но они слышат какофонию этого сумасшедшего места. Какой ужас. Ты переходишь другую дорогу. И вот ты на площади перед станцией. На разно уровневой площадке, покрытой плиткой, асфальтом, и лужами. И хоть людей сейчас не так много, как в час пик, площадь все равно напоминает растревоженный улей. Тебя все это раздражает. Ты устал от постоянного гула, от разговоров людей, даже малейший и самый тихий шлепок каблука об асфальт вызывает в тебе не подавляемое чувство гнева и даже некой враждебности к окружающим. Ты все ближе подходишь к небольшому зданию, украшенному камнем, и вслед за жужжащей толпой, спускаешься под землю. Метро поглощает тебя. Это было воскресное февральское утро.

Ты устал. Каждый день перед тобой проходят тысячи людей, и каждый что-то делает, что-то говорит, у каждого есть своя история и судьба, и ты хочешь узнать ее. Ты пытаешься угадать почему смеется человек: он вспомнил шутку, или его позабавил твой внешний вид, или у него стрессовая ситуация и он пытается себя оградить таким способом, или он психически неуравновешен, или его психолог посоветовал ему вспоминать веселые ситуации из жизни, но это не помогает, и возможно, сейчас этот человек совершит суицид, и живым его больше никто не увидит, а ты наблюдал за последними минутами его жизни, но никто не узнает об этом, ведь ты просто прохожий, на которого не обратят внимания. И так тысячи и тысячи раз. Ты устаешь. Тебе все это надоедает, ты просишь сам себя прекратить, но мозг все равно продолжает анализировать всех, кого ты только встретишь. Наконец, ты истощен. Ты хочешь поехать туда, чтобы отдохнуть от всех на свете людей. Но на пути к спокойствию лежит дорога из пыток, предназначенных только для тебя.

В твоем нынешнем состоянии спуск в метро сопоставим со спуском в ад. Возле входных дверей эти пчелы хаотично летают и не могут определиться с направлением. А ты спускаешься все ниже и ниже. Все ниже. Ниже. Ниже. Видимо даже здесь ещё не всё проснулось. И ты на перроне. И наконец в этом месте люди разбредаются к многочисленным дверям, и после всех этих страданий тебе в конце концов становиться легче дышать. Ты можешь выбрать любую дверь и любой вагон, а не искать тот, где меньше людей. Когда людей мало, даже такое, как казалось, перегруженное место, как метро, кажется тебе уютным, тихим уголком, где ты спрятался от того хаоса, что творится наверху. Хоть пассажиров и мало, ты все равно идёшь к последнему вагону, то ли по привычке, то ли для того, чтобы максимально оградиться от общества. И вот за толстыми дверьми слышится адский грохот. Воздушные потоки за ними настолько сильные, что кажется, ещё чуть-чуть, и двери выбьет. А грохот все сильнее. Ещё сильнее. Ещё. Ещё. И ещё. Скрежет. Писк. Черные двери с ужасным звуком открылись. Ты входишь в почти пустой вагон. Вместе с тобой сидят двое мужчин, которые с интересом что-то смотрят в своих смартфонах. Ты садишься на любое свободное место. Тебя обдувает прохладный ветерок из системы кондиционирования, и расслабившись, ты смотришь на то, как за окнами пролетают силуэты туннеля, а подъезжая к станции и свет фонарей. Остановка. Двери вагона. Двери станции. И как по команде в вагон, который был всего несколько секунд назад полупустым, вваливаются люди. Кто-то с чемоданами, кто-то с портфелями, кто-то с цветами. Гармония нарушена не полностью, остаётся ещё надежда, что поездка пройдет спокойно. Но поезд подъезжает к следующей станции. Входит попрошайка, и пытаясь переорать поезд своим хриплым и низким голоском просит денег. Эта была последняя капля. Хрупкое тело гармонии, которая правила тобой небольшой отрезок времени, было растоптано под массивными телами обывателей. И опять, все они разговаривают, кричат, смеются на весь вагон, а тебе интересна их жизнь, куда едут, почему смеются, но ты устал от этого любопытства, и тебе остаётся только бессмысленно слушать их смех, не вникая в его причины. Станция "Технологический институт". Твоя станция. Ты выходишь из вагона. Идёшь по перрону. Эскалатор. И почему-то людей здесь меньше чем в вагоне, и дышится здесь свободней. Ты доехал до поверхности и идёшь в сторону выхода. Тебе опять кажется, что поездка к тому месту всё-таки будет спокойнее и ты сможешь отдохнуть. Ты выходишь. Машин мало, а людей ещё меньше. И снова этот бодрящий северный ветер, который пытается разбудить сонных жителей. И опять мокрый асфальт, и опять ветер, и опять гармония. К тебе возвращается дух авантюриста, который готов ехать в другую часть города, на самую его окраину, чтобы отдохнуть от людей, и приехать в гости к настоящему Петербургу. На остановке никого нет, только ты, наедине со своими мыслями. Ждёшь. И даже ожидание тебе приятно, потому что оно приближает время, когда ты окажешься на том месте.

Ждёшь, а автобуса все нет. Но оказалось, что должен приехать не автобус, а маршрутка. Эта маленькая коробочка, больше похожая на серую буханку хлеба, которую уронили под стол и там она провалялась многие годы. Ты бежишь к ней, а вместе с тобой и ещё два человека. Ты боишься. Боишься той тесноты и контакта с людьми, того тошнотворного запаха, но желание приехать туда все перебивает. И, черт возьми, опять удача. До этого, в маршрутке не было ни единой души, кроме водителя. Ты оплачиваешь проезд и садишься к окну, чтобы смотреть городу в глаза и общаться с ним. Но скучно. Ты смотришь в окно, и видишь все то, чем знаменит город: просторные улицы, старинные дома. Но это все изнанка, граница истинного города чуть дальше. Ещё минут десять тряски и этого гнусного запаха выхлопных газов и вот он — промышленный город. Заборы, какие-то бараки, железнодорожные пути, грязь, разруха, ямы. Все это и есть сердце, которое качает кровь для города. Люди постепенно выходят, и ты остаёшься один. Маршрутка проезжает туннель, и ты тут.

Вот он. Маленький. Серый. Полузаброшенный. Остров К. Эта серость привлекает. Ты идёшь по набережной, а на улице никого. Нет движения. Машины стоят. Люди сидят дома. Единственное, что движется, это ветер и вода. Везде грязь. Ты идёшь мимо трёхэтажного дома, который выкрашен в жёлтый цвет, приглядываешься к странным и серым окнам и видишь вместо них металлические листы. Этот дом заброшен. Он никому не нужен. Его желания и прихоти больше никто не исполнит. Он так и будет стоять здесь, и постепенно разваливаться, и разлагаться, и всем все равно будет на него плевать. Его никто не поддержит. Рядом с ним стоят такие же дома, столько же этажей, такой же цвет стен. Но за этими домами ухаживают, заботятся, переживают, а за ним-нет. И ты, как и все, идёшь прочь от него, думая лишь о своем. Ты идёшь по набережной, а под ногами у тебя размокшая грязь, мусор, камни, бутылки, бумага. Ты начинаешь застревать во всем этом. А рядом со всей силы бьются волны об бетонные блоки. На другом берегу стоят краны, шумят моторы, а из гигантских красно-белых труб вырывается темный, не пропускающий свет дым. И холодный ветер, что прорывается сквозь эти бетонные и металлические конструкции, обдувает тебя, пытаясь заморозить, чтобы ты навечно остался здесь. Серые, коричневые дома, гигантский мост кольцевой автодороги, который разрушил тихую и размеренную жизнь островка. Гигантский монстр, что помогает приехать на красивую обложку города. А тем временем ты гуляешь по истинному центру города. Ты идёшь по выжженной пустыне. По пустыне, из которой выкачали всю жизнь. И вот ты сворачиваешь с набережной и видишь парк. Хотя от парка осталось лишь название. Километры пустыря, усеянного жёлтой травой, которая жутко шелушиться от ветра. И опять вороны и их ужасный плачь. Они словно бегут от этого мира, но у них не получается, потому что эта вязкая грязь их держит. Вот ты доходишь до берега залива. Это место и есть центр города. Этот и подобные ему острова-сердце, которое даёт жизнь той обложке, что люди называют Петербургом. Все эти заводы, краны-это насосы, которые качают кровь для обложки. Но она жадная. Берет все больше и больше, не оставляя возможности жить острову. Всем безразличен внешний вид городка, а тем более его судьба. Люди в подобных местах перестают быть людьми. Местные жители понимают, что они и их городок безразличны большинству обывателей. Они заражаются этими мыслями, и потому во многих местах нет развитой инфраструктуры, парк напоминает безжизненный пустырь, а прямо на дороге валяются горы мусорных мешков. А ты возвращаешься от берега к городу по этой дороге и осознаешь все. Но только ты. Ты приехал отдыхать не просто от людей, а от тех эгоистов, которые кричат везде где только можно о красоте и величии Петербурга, даже не подозревая о существовании островов, подобных этому. И ты идёшь, и тебе хорошо. Ты никого не встречаешь на своем пути. Тебя сбивает с ног сильнейший ветер, руки мёрзнут даже в карманах, везде серость; тебе хорошо. Ты знаешь правду. Ты увидел жертву мегаполиса. Он ее убил и уже долгие годы поедает ее труп, получая жизненную энергию, но всем на это наплевать. Люди хотят видеть только красивую картинку, закрывая глаза на жертвы. Тебе нравится ходить здесь, на душе как-то приятно. Не от грязи вокруг, а от того, что наконец все точки расставлены. Ты идёшь в сторону остановки. Все та же набережная, все те же лужи, все та же серость. Ты отдохнул от общества, отдохнул от судеб людей, отдохнул от эгоистов, но вынужден возвращаться. Ты вернёшься и продолжишь жить в мегаполисе, используя кишки и мышцы той серой жертвы. И так будет всегда, за красоту и комфорт надо платить. Но стоит ли оно так дорого? Ох, нет... Не такая цена должна быть у комфорта. Нет. Не такая...

Вот ты и возвращаешься. Та же маршрутка. Тот же водитель. За окном проносится белая ограда набережной, и тот самый дом с желтыми стенами. И ты его покинул... Сначала, с тобой опять едут двое людей, но постепенно заходят все больше пассажиров и вот уже половина мест занята. И опять. Кто-то разговаривает, кто-то ест, кто-то смотрит в экран телефона. Ты отдохнул от общества, но все равно трудно вникать в жизнь прохожих. О, как же они тебя раздражают. Даже сильнее, чем до этого путешествия. Ты выходишь на своей остановке. Людей на улице уже много, машин ещё больше. Ты с теплом вспоминаешь холод того пустынного острова. Переходишь через дорогу, уже хочешь войти на станцию, но тут ты видишь вдалеке большую группу туристов. Их водят по красивым местам. По достопримечательностям. Они видят обложку. А остров так и останется ее безымянной жертвой. Эти люди не узнают, чьей кровью раскрашена открытка...