Бережёного Бог бережёт

Эту историю рассказала мне моя мама. Была она тогда совсем молоденькой девушкой и не замужем. Работала в районном центре на почте, разносила письма и газеты. Работа не из лёгких. Газет раньше много выписывали и письма писали часто. С тяжёлой сумкой бегала она допоздна. Рабочий день её заканчивался в шесть часов вечера, а по субботам в пять.

На выходной мама ходила к бабушке, своей маме в деревню, которая находилась за десять километров от райцентра. Пять часов вечера зимой – надеюсь, вы понимаете, это уже потёмки. Не всякий отважится идти тёмным перелеском. Но мама спешила, так как бабушке требовалась помощь, да и продукты надо отнести, - магазина-то в деревне уже тогда не было. Зачастую случалась оказия, как говорила моя бабушка, или попутка. Маму подвозили, но только до поворота в деревню, а там ещё четыре километра пешком. Но четыре километра «на молодые ноги» – не расстояние. В деревне уже и тогда (а это пятидесятые годы прошлого столетия) осталось совсем мало населения, молодёжь вся уехала, и дороги туда никто не делал, как была узенькая дорожка, такая, что двум машинам не разъехаться, так и осталась.

Так вот, как обычно, закончив рабочий день, поспешила мама в родную деревню. Да что-то в этот день припозднилась. Хорошо ещё, что знакомые подвезли её. Вот и отворотка. Поблагодарив, мама побежала знакомой дорожкой.

- Ой, Люся, темно совсем, как ты доберёшься? – побеспокоился о ней водитель.

-Езжай! Сапоги дорогу знают, мимо дома не пройдут! – махнула ему мама и пошла.

Вдруг видит, сидит поодаль от дороги большая собака. Мама стала вспоминать: чья? Тёти Марфы? Бабки Авдотьи? Мурашевых? Нет, большие у них собаки, но этот!! К бабке Авдотье сын из города приезжал с псом неизвестной нам породы, да и оставил у неё. Соседки судачили: сам не мог прокормить, бабке привёз. Ругались все на деревне:

- Авдотья, привяжи своего телёнка, страшно по деревне пройти.

Сынок Авдотьин, Андрей, почитай годков пять дома не был, - всё путешествовал по разным городам и весям. Авдотья с дедом на радостях решили барашка зарезать. Андрюха, понаевшись за границей разных экзотических блюд, пожелать откушать ….. извините, бараньих яиц.

- Да мы сроду такое не ели, - начала плеваться Авдотья. Да ладно, раз родимый сын просит, чего не сделаешь, и брезгливо бросила их окаянных, как были, в кастрюлю.

Андрюха пригласил друзей – одноклассников. Наготовила Авдотья тогда, как на Маланьину свадьбу.

- Мам, а яйца –то где? – поеданием коих хотел удивить Андрейка друзей.

- Несу, несу, - суетится старая.

И Авдотья торжественно внесла в залу глубокое блюдо с большими чёрными мохнатыми яйцами барана.

Очередь плеваться настала у Андрюхи.

- Мама, так ведь надо было сначала почистить, порезать….

- А я почём знаю? Ешьте, у меня тута не в лесторане, - строго сказала Авдотья.

Не знаю, осмелился ли кто отведать их, но подозреваю, что полетела эта экзотика, привезённому Андрюхой, псу Мишке.

От воспоминаний маме стало смешно.

Ну а этот пёс поболе Авдотьиного приёмыша будет.

Меж тем, пёс увязался за мамой, она по дороге идёт, пёс рядом – по обочине.

А мама и рада, с собакой всё-таки веселее, успокоилась, не страшно совсем ей.

- Наверно, с другой деревни прибежал, а может, и с райцентра, там много породистых, - думала мама.

Она звала пса, хотела погладить, чтобы не убегал далеко от неё, но он к рукам не подходил.

Иногда пёс отбегал вперёд.

- Уж ты не убегай от меня, пойдём вместе.

Пёс, как - будто понимая, остановился. Мама поравнялась с ним и пошли дальше.

Становилось всё темнее, и было уже страшновато. Хорошо ещё, перелесок здесь небольшой, а дальше всё колхозные поля до самой деревни, на которых когда-то летом колосилась пшеница.

Пёс бежал рядом. Он тяжело дышал, из его пасти иногда вырывались какие-то хриплые звуки.

- Это, наверно, душа папина в образе этой собаки, - решила мама, - мол, не бойся, дочка, я рядом. Вспомнила отца, погибшего на фронте, и смахнула слезу.

Вот, наконец, огни родной деревни. Сразу стало светлее: в каждой избе, где жили люди, горел свет. А вот и первые дома, в конце улицы - её родной домик.

- Пойдём со мной, горемычный, я хоть накормлю тебя, чей ты, когда ещё домой вернёшься, - позвала мама пса, который остановился у поворота и дальше не шёл. Деревенские собаки залились громким лаем.

- Боишься, значит, точно не местный.

Отломив краюху хлеба от буханки, мама бросила псу. Послышалось жадное чавкание.

- Спасибо, что проводил.

Рассмотрев на свету собаку, мама чуть не упала: перед ней стоял большой тёмный волк!

Ноги стали ватными, и как дошла до дома, она уже не помнила.

Увидев маму в окно, бабушка выскочила ей на встречу:

- Дочка, как ты добралась, у нас ведь волк повадился в деревню ходить, и сообщить-то мне тебе не было возможности, ни одной машины, как на грех, а телефон, и сама знаешь, за два километра. Посядень Петра Валиного чуть не задрал на озере. На деревне всех собак с вечера в сени загоняют.

Потом мама думала, а что было бы, если бы она по дороге узнала в этом псе волка. Ведь волки, как и собаки, чувствуют страх. Мама это хорошо знала, ведь ей, работая почтальоном, приходилось заходить в дома, и у многих были собаки, иногда и недружелюбные. Хозяева этих собак удивлялись:

- Как ты прошла? Собака даже не залаяла, а она у нас в дом незнакомых не пускает. А мама заходила смело, без боязни.

Мама рассказала о своём провожатом. Бабушка целый вечер пила успокоительные капли.

Соседка, которая была в это время у бабушки, сказала:

- Бережёного Бог бережёт.

Всю ночь где-то неподалёку заунывно выл, будто плакал, волк.