Иная публика

Пишущих массовость, масса стихослагающих

...и втиснуться некуда между локтями

...Присмотришься к ним и поймешь:

люди из публики той, что любила волшебное слово поэзии.

Раньше внимали поэтам они,

и слушали вещие строки великих, дыхание своё затая,

не говоря уж о чутком безмолвии собственной речи.

Уровень этих как виршеслагателей—

на стадии удивления собственной дерзостью,

но лики свои они видят с великими рядом.

Их образ мышления чаяньям домохозяек особенно близок.

Их опыт познания истин, растущий в быту захолустий,

вершиной уперся в простой потолок примитива.

Но вот же решили они, что владеют и могут.

И грамотным им не пристало кому-то из прочих внимать,

на главном сосредотачиваясь, что создано двадцатью-тридцатью...

Не жаждут они, как та настоящая публика прошлых времен,

в экстазе от музыки слов и прозрений взобраться на бабочку сердца поэтова.

Пусть даже в галошах, с капустой в усах, навеселе.

Чтоб мог утомленный воображеньем пиит внимательной публики бросить слова,

наделенные смыслом весомым.

Мол, любо ли нелюбо ль, знай — бери.

И плюнуть в передних рядов понимающий люд,

неся им великую суть вдохновенья...

Народ этот мог, как сошедшее благо с небес,

плевки принять, умываясь, почти как елеем, слюною поэта.

А нынешней публики —это совсем не подходит.

Она заплюёт и сама ядовитой слюною бездарности

любого из избранных...

Ей кажется все об искусстве известным, о творчестве,

о жизни и чувствах типичных поэтов.

Нет больше здесь таинств.

Прикосновения к сферам духовного,

обнаруженья деяний Всевышнего.

Небесного света непознанных истин.

Как будто бы сам поэтических Бог исчез с небосклона.

Хотя его в отличии от Всевышнего, что властвует всеми мирами,

по ницшеански никто не хотел умертвить.

Он сам удалился, в небытие умыкнул,

видя не милость такую к жрецам своим, то есть к поэтам от Бога.

Для публики, видно, кудесники слова магического больше не требуются,

священники церкви прекрасного паствы лишились,

нет смысла энергией чувств освещать труднодоступные капища творчества.

И огнь священный в грудь избранных, чтоб умели они жечь глаголом сердца,

влагать капризный поэзии Бог желанье уже потерял......