Пасечные байки. Баня с чертями

В конце рабочего дня пчеловоды, остающиеся ночевать на пасеке, шли в душ. Ёмкость бака позволяла помыться всем, а вода, нагретая на солнце за день, была не просто тёплой, а даже горячей. Тот, кто любил воду посвежее, шли мыться последними, и даже добавляли в бак холодной воды.

Фёдор всегда уезжал домой. Он любил баню и посещал её при первой возможности. Летом в деревне много работы, и топить баню даже раз в неделю, не только хлопотно, но и накладно. Для нагрева воды нужно было время и не одна охапка дров. Соседи договаривались между собой и топили бани по очереди. Баньки были разного размера и обустройства, но все топились «по-белому», имели предбанники для переодевания и отдыха.

Впрочем, отдыхать долго не приходилось, на очереди было несколько человек. Первыми мылись мужики, потом пожилые люди и дети, последними мылись женщины. Иногда мужики брали с собой взрослых сыновей, а матери дочек. Как правило, после мытья женщины устраивали стирку белья. Сильно загрязнённое бельё просто замачивали, а стирали потом на речке, используя белую глину, вальки, рубели и доски. Мыло было в большом дефиците, и его применяли только для мытья тела.

- Что, Фёдор, сегодня банный день? – спросил Николай, наблюдая, как Фёдор укладывает в мешок свежевысушенные берёзовые и дубовые веники.

- Чистота телесная – родная сестра чистоты духовной!

- Можно в озере, речке, ванне, душе помыться! Зачем обязательно париться?

- Да, действительно, можно! Но, мытьё без пару, как щи без навару! Вода для тела, а пар – для души!

- Такими вениками всех чертей в бане разгонишь!

- До чертей не парился и не напивался! А маленьким веничком только пчелиные рамки перед качкой обметать.

- Ты так часто в бане моешься, наверное, всё хозяйство своё смылил? Армию отслужил, а до сих пор жены нет.

- Подходящей не встретил!

- Ничего, ещё встретишь! Попадётся какая-нибудь ведьма, быстро с чертями познакомит! У тебя на улице соседка, вдовушка молодая, наверное, на тебя глаз положила, ни с кем не путается. По крайней мере, не слышно в деревне.

- Это Катерина, что ли?

- Ну да! Про неё и речь!

- Жалко женщину! Совсем молодая баба с двумя малолетними сыновьями осталась!

- Вот и приголубь её!

- Она на 8 лет старше меня. Я ей не подойду!

- Симпатичная, фигуристая, работящая, не пьющая! Не женщина, прямо – конфетка.

- Что ты мне её хвалишь, как цыган лошадь на ярмарке! Помочь ей никогда не откажусь, но не больше!

- Не зарекайся, Фёдор!

- Я не зарекаюсь, но и не отрекаюсь! Всё зависит от неё самой и её детей. Они должны принять нового отца.

Катерина, действительно выглядела красавицей. Несколько раз встречался с ней в поле. Покосы были рядом. Она хорошо управлялась не только с граблями и вилами, но умела косить не хуже некоторых мужиков. Когда уставала, скидывала с головы платок, падала на сено и подставляла солнцу своё разрумянившееся лицо. Лёгкий загар его только украшал.

С Виктором, мужем Катерины, Фёдор дружил. В ту роковую осень Виктор уехал за ротанами один. Фёдора призывали на армейскую переподготовку. Говорили, что рыбак погиб, провалившись на озере под лёд. Осень была тёплая, потом выпал снег и ударили морозы. Лёд, укрытый пушистым снежным одеялом оказался очень тонким, особенно там, где били родники. Нашли его на следующий день. Может быть, ему удалось бы выбраться, но ноги запутались в длинных водорослях и обрывке заброшенной кем-то сети. Катерина сильно переживала потерю мужа, да дети вернули её к жизни. Весь день теперь был плотно занят работой, домашним хозяйством и детьми. Родственники жили далеко и не могли оказывать постоянную помощь. Да она и не просила. Наверное, про таких женщин писал Некрасов: «…Ей некогда лясы точить. У ней, не решится соседка ухвата, горшка попросить. Всегда у ней - тёплая хата, хлеб выпечен, вкусен квасок, здоровы и сыты ребята, на праздник есть лишний кусок…». Некоторые мужики, пытались с Катериной заигрывать, но она быстро ставила их на место острым, как бритва, языком. Доярки, с которыми она работала на ферме и летнем лагере, любили её за общительность к членам бригады и строгость в отношениях с мужчинами. Прошло больше года, как дети лишились отца, но Катерина оставалась одна. Мальчишки немного подросли и активно помогали по хозяйству. Готовили простой обед, выгоняли корову в стадо и встречали вечером. Убирались в доме и во дворе, мыли посуду, пололи грядки. Случалось, что заигрывались со сверстниками, и работа оказывалась не выполненной. Вечером мать проверяла исполнение поручений. За сделанную работу всегда хвалила. За не выполненные поручения не бранила в голос, а только молча, осуждающе смотрела на своих помощников. Потом, так же молча глубоко вздыхала и отворачивалась. Мальчишки тоже отворачивались, но на следующий день обязательно делали новые и отложенные дела, а, вдобавок, придумывали что-нибудь хорошее, чтобы загладить свою вину и порадовать маму.

Иногда, сыновья заводили разговор про нового отца. Погибшего они стали забывать. Виктор мало общался с детьми. Всю неделю пропадал на работе, а в выходные дни уезжал с друзьями на рыбалку или охоту.

- Мама, ты нам папку найди! У всех мальчишек папки есть, а у нас нет! – просил старший, а младший согласно кивал головой.

- Обязательно найду! Вам ведь надо хорошего папку?

- Самого лучшего!

- Вот видите, а самых лучших уже разобрали!

- А у дяди Фёдора жены нет! Он хороший, нам вертушки сделал и самолётик.

- Дядя Фёдор на меня и не посмотрит!

- Посмотрит, но сразу глаза опускает, словно виноватый.

- Может, я ему не нравлюсь?

- Нравишься! Ты у нас самая красивая!

Фёдору действительно нравилась эта женщина и её шустрые, но рассудительные сыновья. Конечно, мужик он был взрослый, имел право на самостоятельное решение, но опасался, что его не поймут, а Катерина откажет, как многим другим претендентам.

В банный день приехал с пасеки рано, но печь в бане только начинали топить.

Бани стояли отдельно от жилья, иногда рядом с источниками воды. Территория бани ограждалась жердями или плетнём, чтобы коровы не заходили и не оставляли свои «лепёшки».

Выгрузив дома вещи, бросил на ходу:

- Отец! Я проеду на покос, надо копны посмотреть, погода портится, добавлю на макушки зелёной травы, чтобы ветром не завернуло, и не затекли на дожде.

- Давай, посмотри по хозяйски, поправь, если скривились! Да, смотри, не задерживайся долго!

Покос был недалеко. Фёдор быстро нашёл, припрятанную косу и вилы. Сваливал ряды зелёной травы на краю покоса и тремя навильниками ловко вершил подсевшие копны сена. Скатывающийся со лба пот щипал глаза, и приходилось их прищуривать. Подходя к крайней копне, заметил, что на соседнем покосе кто-то тоже поправляет копны. На горизонте показалась туча, и усилился ветер. С одной стороны это было хорошо! Перестали кусать комары и мошки, не катился по лицу пот. Но гораздо труднее стало вершить копны. Машинально глянул на соседний покос и увидел, что порыв ветра свернул и опрокинул макушку на самой большой копне. Фёдор помчался к ней прямо с инструментом. Быстро начал вилами укладывать пласты сена, а когда они закончились, стал косить траву. Копна была большая, и на неё потребовалось целых 7 навильников. Чуть прихлопнув макушку вилами, перешёл к новой копне. Туча приближалась быстро. Слышались глухие раскаты грома. В голове стучала только одна мысль: «Надо успеть до дождя!». Руки работали почти автоматически. От края чужого покоса было поправлено четыре копны. Работающий с той стороны, заметив помощь, стал действовать менее суетливо и более эффективно. Больше Фёдор не оглядывался. Вывершив ещё две копны, услышал хрипловатый от сенной трухи голос:

- Спасибо Федя!

- Пожалуйста! – ответил, почти машинально, и повернулся.

Перед ним стояла Катерина. Дождь начался крупными, холодными каплями.

- Бежим к моей машине! – скомандовал Фёдор, втыкая инструмент в стерню.

Но добежать они успели только до большой копны, которую Фёдор недавно поправлял. Дождь хлынул, как из ведра, быстро намочив одежду. Присели с наветренной стороны. Холодные мокрые спины быстро согрелись от сухого душистого разнотравья. Потемневшее небо вспарывали яркие вспышки молний. Плечи Катерины тряслись мелкой дрожью от каждого раската грома. Волна теплоты, зародившаяся между лопаток, прижатых к сухому сену, быстро распространилась по всему телу. Фёдор обнял Катерину за плечи и тихонько прижал к своей груди. Она подняла на него свои большие карие глаза и ничего не сказала. Тепло жгло щёки и уши Фёдора. Катерина уже не дрожала, положив голову на могучее плечо мужчины. Фёдор молча вдыхал запах её волос. Они пахли дождём, солнцем, луговым разнотравьем и сладким ароматом женского тела. Так они сидели, прижавшись, друг к другу пока дождь не закончился. Фёдор почувствовал, что прохладная кожа Катерины стала теплеть изнутри, щёки стали горячими. Он нежно поцеловал, почти детскую щёчку, с симпатичной ямочкой, но Катерина жарко ответила ему прямо в губы, и повалилась на спину. Соскучившиеся по мужской ласке тело, охватила волна нежности и страсти. Их губы сомкнулись в долгом поцелуе. Скрываемая много лет любовь выплеснулась наружу горячим вулканом. Они с головой окунулись в этот горячий океан, и их эмоции уже не могли заглушить удаляющиеся раскаты грома.

Грозовые тучи разошлись, и уходящее за горизонт солнце осветило луг фантастическим светом.

В изнеможении Фёдор и Катерина лежали рядом, испытывая приливы волн нежности и любви. Солнце давно село, сумерки совсем сгустились, когда Фёдор стал убирать на прежнее место косу и вилы. Катерина тихонько лежала под копной и улыбалась. Фёдор поднял её на руки и понёс к машине. Поцеловал в губы и прошептал:

- Будь моей навсегда! На всю оставшуюся жизнь!

- А как же ребятишки?

- Будут нашими детьми! Я им стану хорошим отцом!

- А если своих детей будешь сильнее любить?

- Я тебя люблю! И всё, что от тебя люблю! А с детьми уже подружился!

- Я старше тебя! Ты молодую жену найдёшь!

- От добра, добра не ищут! Зато тебе со мной не будет скучно!

- Поставь меня на ноги, я сама пойду! А то споткнёшься в темноте и меня уронишь!

Стерня успела подсохнуть и шуршала под ногами, как осенние листья. Машина завелась легко и осветила фарами дорогу домой. Фёдор высадил Катерину напротив светящихся окон её дома и подъехал к калитке родителей. В конце огорода, рядом с баней, висело на верёвке выстиранное бельё. Это означало, что все давно помылись. Вошёл в дом и зажмурился от яркого света электрической лампочки. За столом сидели сёстры, и пили чай из самовара.

- Федя, где же ты запропастился? – с тревогой воскликнула мать – Мы тебе воды добавили в бане, и печь подтопили, а тебя всё нет. Иди скорее мойся!

- После баб в бане только черти моются! – раздражённо сказал отец, недовольный тем, что некому было потереть спину.

- Когда же ты, Макар, чертей в бане видел? – спросила жена.

- На прошлой неделе, Маруся, и видел! Причём так же ясно, как вас всех.

- Это, когда мои берёзовые почки отцедил, и банку с грибами в кладовушке опрокинул?

- За берёзовые почки каюсь, а грибы были не солёные и невкусные. Я кусочек пожевал и выплюнул.

- Господи! Это же я мухоморы настаивала, чтобы коленки натирать! А тебе хватило, чтобы с чертями познакомиться! Хорошо, что на этом свете задержался, а не отправился к тем чертям навсегда!

- Зато все червяки в животе пропали!

- Ага, прямо растворились и вылетели, изгадив подштанники!

- Ну, это не сало! В воду сунул и отстало.

- В животе, может, и очистило, а в голове только затуманило. До сих пор тараканы бегают! Такое родному сыну про чертей молоть!

- Да ему, видно, сам чёрт не брат, если ведьма на шее меток наставила! – вступила в разговор одна из сестёр.

Фёдор посмотрелся в настенное зеркало. На него глянуло лицо с припухшими, чуть посиневшими губами и всклокоченной шевелюрой. На шее ярко выделялись несколько красных пятен. Махнув рукой, быстро пошёл в баню. Вслед мать крикнула:

- Чистое бельё и полотенца найдёшь в шкафу!

- Давай, давай! Черти грешников любят! – добавил отец.

В бане, действительно, было жарко. Включил электрический свет. Он его сделал сам, используя понижающий трансформатор. Теперь свет можно было включить всегда, даже через автомобильный аккумулятор. Быстро скинул с себя одежду и зашёл в парильно-моечное отделение. Воды было достаточно. Огромный, деревянный чан с металлическими обручами и трубами, выходящими из раскалённой печи, урчал, словно большой самовар. Быстро ополоснул тело, запарил свежий веник и полез на полок. Открыл маленькую дверцу напротив полка, и камни, лежащие внутри, дохнули на него знойным жаром. Взял, висящий рядом ковшик, плеснул внутрь горячей воды. Из отверстия вырвалась струя пара и сразу растворилась в воздухе. От тепла по телу побежали мурашки. Фёдор провёл по груди распаренным душистым веником, словно хотел их смахнуть. Постепенно начал хлопать по ногам, рукам, спине, груди. Тело уже привыкло к этому теплу, и он добавил пару. Снова и снова массировал тело горячим веником, пока приятная теплота не наполнила до краёв. Спустился вниз и вылил на себя шайку холодной воды. Тело вздрогнуло каждой клеточкой и по нему снова пробежали мурашки. Затуманившееся от жары сознание, стало ясным, и Фёдор снова полез на полок. Так продолжалось несколько раз. Наконец человек на полке перестал ощущать собственный вес. Ему было легко и радостно, а тело наполнила приятная истома. Окончательно помывшись, вышел в предбанник, растёрся полотенцем и стал одеваться. Бельё из шкафа пахло свежестью и материнскими руками. Они у неё имели особенный запах, состоящий из тонкого аромата свежевыпеченного хлеба, борща, тыквенной каши, молока и ещё чего-то очень родного, не передаваемого словами. Натянул на себя белые подштанники и полотняную рубаху. Вспомнил слова отца и произнёс вслух: «Ну вот, а говорили, что после баб в бане черти моются!» Фраза прозвучала, словно призывный клич. В моечном отделении что-то громко ухнуло и ударило по стене. Зашумела вода, загремели тазики и шайки, погас свет. Фёдор ломанулся к двери и рванул за ручку. Она осталась в руке, а дверь не открылась. Обернулся назад, чтобы встретить опасность лицом и чуть отступил назад, принимая боевую стойку. Задетая плечом дверь, со скрипом отворилась наружу, и Фёдор, чуть не упал через порог. Крутнувшись на одной ноге, словно фигурист, бросился к дому. В калитке плетня, ограждающего баню, замешкался, снимая кольцо с колышков, а когда двинулся дальше, почувствовал, что его кто-то крепко держит за ногу. Не помня себя от страха, рванулся изо всех сил, оставив державшему существу, кусок штанины. Влетел в дом, захлопнул дверь и застегнул её на большой крючок.

- Что случилось? На тебе лица нет! – воскликнула мать и всплеснула руками.

- Черти гнались? – спросил отец.

Фёдор молча кивнул и продолжал смотреть на дверь выпученными от страха глазами. Его лицо, по цвету, не отличалось от полотняной рубахи.

- Мать, плесни сыну в стакан! Видишь, в себя прийти не может! Ну и мне стопку, за компанию! – попросил Макар.

- Ты уже свою стопку после бани выпил! А сыну налью.

Только после второй стопки щёки Фёдора порозовели, и он рассказал о шуме в бане.

- А ты сам-то чертей видел? – спросил отец

- Нет! Только шум слышал!

- Тогда всё в порядке! А их, может, и не было?

- А кто меня в калитке держал за ногу?

- Завтра разберёмся! Давайте будем спать, поздно уже!

После всех событий, произошедших вечером, жаркой бани, выпитых стопок Фёдор спал долго и проснулся, когда солнце поднялось высоко. На работе у него был отпуск, на пасеке – порядок, а время качки мёда ещё не наступило. Вдвоём с отцом пошли к бане. Ещё издали увидели, висящий в проёме калитки на лопнувшей тычине плетня, кусок белой материи.

- Вот тебе первое объяснение! – улыбнулся отец.

- А что внутри шумело?

- Сейчас узнаем!

В предбаннике на полу стояли два пустых, оцинкованных тазика. Дверь в мойку была открыта и через неё виднелась перевёрнутая лавка. Убрали с пола тазики и вошли внутрь. Деревянная ёмкость для горячей воды была разворочена. Мокрые клёпки стояли веером по кругу. Воткнувшись углом в бревно стены, висел лопнувший железный обруч, так напугавший Фёдора.

- Вот тебе вторая причина шума!

- Третью найду сам! – сказал Фёдор, проверяя на стене коробочку с предохранителями.

Надо было ремонтировать ёмкость для горячей воды. Решили поискать подходящую железную полосу для нового обруча и болты для изготовления стяжек. Отец пошёл искать в своём сарае, а Фёдор решил спросить у соседей. Двое Катиных сыновей копались в огороде.

- Что делаете мужики?

- Калтоску лоем! – важно ответил младший.

- Помощь нужна?

- Да! Мама долго спала, утром не успела сварить, просила чего-нибудь приготовить! – ответил старший.

Фёдор быстро перепрыгнул через жердину и умело нарыл чашку молодой картошки. Затем пошёл с ребятишками к печке и растопил её. Вымыл картофелины, налил чистой воды. Быстро сделал из щепочек деревянные ножички и все втроём стали дружно скоблить тоненькую молодую шкурку на клубнях. Поставили вариться кастрюлю и Фёдор спросил:

- Какое блюдо будем делать?

- Калтоску целую! – сказал младший важно.

- Давайте приготовим маме из этой картошки «Румяные щёчки»! – предложил Фёдор.

- А как?

- Я научу. Несите большую сковородку!

Фёдор уже принял на себя командование приготовлением обеда и толково объяснял своим помощникам то, что они будут делать, распределяя посильные обязанности.

- Ты, Денис, налей на сковородку немного масла. А ты, Костик, неси нам с грядки зелёных перьев лука и веточек укропа. Я сам посмотрю молодых огурчиков для салата.

- А мы тебе хорошо помогаем?

- Хорошо!

- А мы успеем к маминому приходу?

- Должны успеть! Молодая картошка быстро варится! Давай, Денис, открывай кастрюльку. Только осторожно! Делай щель с противоположной от себя стороны, а то пар руку ошпарит.

- Вот, открыл!

- Теперь добавь соли две чайные ложечки и лавровый лист. Только сначала его помой под краном.

- Бросил!

- Хорошо! Теперь так же осторожно закрывай крышку.

- Я плинёс лук и уклоп! – сказал Костик.

- Помой зелень под краном и положи на разделочную доску.

На кухне царила дружественная и деловая атмосфера. Вскоре на большой чугунной сковородке зашкварчали картофельные клубни, посыпанные зелёным лучком, распространяя дразнящий приятный аромат. Катерина ещё издали его услышала, но даже не могла предположить, что струится этот запах из её дома. Когда шагнула за порог, вся команда поваров была занята делом. Фёдор резал хлеб, Денис поворачивал на сковороде картофелины, зарумянивая им щёчки, а Костик рвал руками укроп и перья лука, смешивая их с кружочками молодых огурчиков.

- Дениска! Костик! Мама пришла! У вас так вкусно пахнет! Где вы?

- Давай, давай сюда, скорее! – раздался детский голос из комнаты.

Катерина шагнула в зал и остолбенела. За столом сидел Фёдор, а у него на шее, с двух сторон, повисли её сыновья. Фёдор покраснел и хотел встать.

- Я тут твоим ребятишкам помогал! Случайно проходил мимо.

- Мамочка! Мы папку насли! Помогай его делзать, пока не усол! – крикнул Костик.

- Он самый, самый лучший! Не отпускай его! – добавил Дениска, глотая слёзы.

- А может он не хочет уходить? Спросите у него! – улыбнулась Катерина счастливой улыбкой.

- Ты, правда, не хочешь уходить? – почти дуэтом спросили братья.

Предательский комок сдавил горло, выжимая из глаз влагу, и Фёдор только кивнул головой.

- А что он не говорит? – спросил старший.

- Да вы ему горло сдавили! – промолвила Катерина, и попыталась оторвать руки детей от шеи Фёдора.

Но мужчина раскинул свои руки, сгрёб всех в одну охапку и каждого чмокнул в щёки.

- Давайте обедать! Всё готово!

Новая, родившаяся семья дружно уплетала простую деревенскую еду. И не было ничего на свете вкуснее этой молодой картошки со свежими огурчиками. Все радостно улыбались друг другу, поблёскивая своими и картофельными румяными щёчками.

Банную ёмкость отремонтировали быстро. Через неделю баня снова топилась. Фёдор перешёл жить в дом Катерины и постепенно перетащил туда все свои вещи. Свадьбы практически не было. Поставили в сельсовете штампы в паспортах и выписали ребятишкам новые свидетельства о рождении.

На следующий год Фёдор стоял с пчёлами в другом месте и с другими напарниками. Развешивая однажды под навесом свежие берёзовые и дубовые веники, услышал вопрос:

- Фёдор, говорят, ты с чертенятами в бане мылся? Какие-то проблемы там были?

- Я и сейчас с двумя старшими чертенятами моюсь! Они мне даже спину парят и трут! Только Катюша с самым младшим моется. Так что, в бане у нас проблем нет. Только сплошная радость!