Сны

СНЫ 1

-Где же выход из этой чертовой клиники!

Я находился в фойе приемной клиники. И, судя по мебели и прочим мелочам, это частная клиника. От ослепительного белого цвета рябило в глазах и даже подташнивало. Это место походило на огромный коттедж, из тех, что строят богачи. Приемная огромна - с проемами, коридорами и дверьми, судя по всему, ведущие в кабинеты принимающих врачей. Я знал, что там врачи, чувствовал это интуитивно, так как никаких табличек на дверях не было. Туда я не заходил, зная наверняка и неведомо откуда, что это мне ничем не поможет. Был там и лифт. Кабинка лифта была снаружи здания. И всё, конечно, белого цвета.

И вот уже очень долгое время я никак не мог найти выход из этого здания, в какую сторону бы я ни пошёл и куда бы ни свернул, я всё равно оказывался в этом фойе.

О, женщина, по-моему, уборщица, уж она точно должна знать, где выход.

- Извините, вы не подскажете, где здесь выход?

Она лишь взглянула на меня, загадочно улыбнулась и исчезла в лабиринте коридоров. Ну, уже неплохо, эта хоть заметила меня, удостоила улыбкой. Другие, кого спрашивал, даже этого не делали. И все же я решил последовать в том же направлении, в котором последовала и уборщица, зайдя из приемной в едва заметный проём между стенами. Проем был узок, в ширину моих плеч, но удобен - плечи едва касались стенок. Коридор был длинным с несколькими поворотами. Я несколько раз свернул и уперся в дверь, такую же белую, как и всё вокруг. Немного поколебавшись, я постучал и решил войти и оказался в типичном кабинете врача - стол, стулья, на стенах плакаты медицинского содержания. За столом сидели двое людей в мед. халатах и шапочках. Один был во главе стола спиной к двери (его я назвал Лао), другой же - спиной к двери (он Дзи).

- Здравствуйте, – поздоровался я.

Лао поднял глаза, Дзи даже не повернулся.

- Что вам угодно? А, впрочем, садитесь, - сказал он и указал на свободное место за столом.

После того, как я сел, он налил мне прозрачной жидкости в колбу и подал её вместе со словами:

- Выпейте с нами спирту!

Мы все трое выпили. Мой собеседник повернулся к Дзи и начал с ним беседу, видимо прерванную моим появлением.

- Вот вы говорите борьба с самим с собою и что только так можно достичь совершенства. Ну, давайте мыслить логически, мой добрый друг, кто выигрывает в этой борьбе? Аааа! Не отвечайте, вы и выигрываете и проигрываете одновременно и наоборот - вы проиграли вы и выиграли.

- Ну, понимаете, - ответил тот, - тут, видимо, выигрывает или проигрывает темная или светлая сторона. Вот светлая сторона, вот её победа и есть совершенство, а победа тёмной стороны есть деградация.

- Тёмная или светлая стороны на определенных этапах жизни определяются социумом, церковью, государством и прочими организациями… Но сейчас речь не об этом, мы говорим о борьбе с самим с собой. Вот, допустим, человек очень жадный, скупой. Жадность - это порок, кстати, как и расточительство. То есть грань между жадностью и расточительством очень тонка. Как пройдёт классическая борьба в общем понимании, чтоб не попасть в другую противоположность. Ну, будет он помогать бедным, будет помогать и давать деньги нуждающимся, помогать родственникам. А другая сторона, что жадная, будет зубами скрежетать и ждать удобного случая, момента, чтобы отомстить так называемой светлой стороне. Я же предлагаю зреть в корень. Человеку нужно разобраться в самом себе. Задаться вопросом - почему ты жадный? Одна из причин может быть в том, что личность не верит в изобилие мира, вселенной, боится, что ресурсов мало и на всех не хватает и за них надо бороться… Или, допустим, те, кто много пьют - пьяницы, алкоголики, - сказал он и налил всем по колбе. Мы выпили.

– Надо лишь понять, - продолжил он, – что за пустоту в своей душе они заполняют алкоголем, и заменить одно другим, при этом быть осознанным. И все стороны будут довольны и будут помогать тебе в достижении совершенства. Так как ты, мы уже совершены, а все наросты, пороки и тёмные стороны - это наши страхи, заблуждение, что мы самые лучшие или самые худшие. Мы такие, какие есть и надо лишь любить себя абсолютной, безусловной любовью. Без всяких причин и условий! Абсолютная любовь есть ключ к совершенству, ключ к раю, нирване…

Возникла пауза. Лао развернулся в мою сторону и обратился ко мне.

- Вам пора, выход находится в лифте, зайдете в него - толкните его, так сказать, в бок и дверь наружу откроется, – он улыбнулся и добавил:

- Наверное откроется, сам не пробовал.

Я вышел и оказался снова в приемной, лифт был в противоположной стороне от двери, из которой я вышел. Дойдя до него, я зашёл, он был большой, просторный, овальной формы, где-то три на четыре метра в длину и ширину. Я последовал совету и начал толкать лифт в одну из угловых его сторон – безрезультатно. Толкнул сильнее с другой стороны. От места, где я толкал, открылся проём, но как только я переставал толкать, этот проём, что вёл к выходу, тут же закрывался. Все пробовал и пробовал, толкал и толкал, но ничего не получалось, не успевал к выходу. И тут в лифт зашли трое мужчин: низкий, высокий, усатый, - так я их для себя назвал. Высокий сказал:

- Нам сказали, что выход в лифте.

Я утвердительно ответил и толкнул угол, проём не открылся. Открылся он лишь тогда, когда мы вчетвером навалились на злополучный угол. Но стоило одному из нас отпустить, перестать толкать, как дверь закрывалась. Между нами началась ссора, так как были взаимные упреки, что кто-то из нас халтурит и не толкает как надо. Толкали мы так сильно, что нижняя часть лифта отделилась от здания и видна была зеленая трава под ним, но как только кто-то из нас переставал прилагать усилия, лифт переходил в свое нормальное положение.

В конце концов я выдохся, отошёл на шаг от толкающих, которые уже так увлеклись этим занятием, что уже ничего вокруг себя не замечали, у меня даже сложилось впечатление, что они толкали уже ради толкания, а не для того, чтоб выйти, еще и соревновались между собой. Я устал, начал паниковать, со стороны я заметил и понял абсурдность ситуации. И вдруг меня осенило! Я понял!

- Это Сон! И я Сплю!! - после этих слов всё покрылось чернотой, все исчезло - и лифт, и люди, и я - лишь чернота. Я испугался.

- Не, не сплю, - вернулся обратно в лифт.

- Всё же сплю, – сказал я уверенно.

И я проснулся.

***

- И что всё это значит, - спросила она, - как ты думаешь?

-Хм, не буду лезть в сонники и в психоанализ, не будем беспокоить старину Фрейда и его товарища Юнга, – ответил я ей смешливо, – это не важно, ну, не так уж важно, я другое заметил, я другое понял.

- И что? - задала она мне вопрос, тем самым прервав мой задумчивый вид.

- Видишь ли, – начал отвечать на ее вопрос, – я понял, что все персонажи в этом сне и я, то есть тот, кто в этом сне был мною, тем мною, который пил спирт с докторами, тот, кто бродил по коридорам, тот, кто толкал лифт. Вот этот я, доктора Лао и Дзи, уборщица, низкий, высокий, усатый, другие люди, что не обращали на меня внимание, всё это здание, все, все мелочи интерьера и прочее - есть созданное спящим мною. Все те, кого я встречаю во сне, являются частичкой меня, являются моим зеркалом, отражением в нём. И не только в этом сне, а во всех снах.

***

Всё, мне надоело бежать и скрываться, мне надоел страх и постоянное чувство опасности, которое держит в напряжении, не давая мне вздохнуть полной грудью и опустошая мою душу. Я в подвале, в большом светлом зале, да, да, тоже белого цвета. Зал с коридорчиком, а в конце коридора дверь. Слева от меня обычная стена из бетона, а вот с другой стороны, справа от меня - огромное стекло вместо стены, обычное, лишь по бокам полоски стекла зеленного цвета. Так вот в единственную дверь билось оно, билось в железную дверь с огромной силой, она долго не выдержит и когда она падёт, оно ворвется в подвал и мне… Странно, но понимание неизбежности своей участи придало мне сил достойно встретить свою судьбу, это понимание успокоило меня, я смирился… И вот! Дверь вылетела, именно вылетела, и в комнату влетело оно. Огромное оранжевое существо с желтыми глазами, без определённой формы, но при этом форма была такая, что, как ни парадоксально это звучит, невозможно было уловить, было у него какое-то сходство со львом, только в два раза больше и жидкий, тело не такое, как обычно, а жидкое и эта жидкость была в постоянном движении в пределах этого тела. И вот этот зверь в противоположной стороне от меня и готовится к броску, скалясь при этом. Этот оскал, как мне показалось, схож с торжествующей «улыбкой» победителя. «Улыбка» у него как у чеширского кота, только огромные желтые зубища слегка пугали. И оно набросилось на меня , но в последний момент, уже будучи в считанных миллиметрах от меня, из меня вышел (в прямом смысле этого слова) тоже «я», по крайне мере один в один схож со мною. Он вышел из меня и прыгнул в стекло зелёного цвета, оно не разбилось, он словно скользнул сквозь неё. Зверь развернулся и последовал за вторым «я», тоже скользнул через стекло, но не через зелёное, а через обычное. Я ощутил бездну, я видел и чувствовал его падение… И вдруг из зелёного стекла вышло мое «я».

- Оно вернётся. Не скоро, но вернётся. Будь готов, – сказал он.

- А кто это? что это? - спросил я

- Ты знаешь! Имей только смелость увидеть и принять ответ.

- Хорошо, я попробую, - сказал я неуверенно, - что это за стёкла, и почему ты вернулся, а он вернётся, но не скоро, кто ты?

- Я это ты, а ты это я, как, впрочем, и оно, - сказал он с довольной ухмылкой .

«Неужели у меня такая же ухмылка, - подумал я, - до чего противная и отталкивающая». Видимо он прочёл мои мысли.

- Не забывай! Я это ты, - произнёс он все с той же ухмылкой, - что думаешь ты, то думаю и я.

- У меня все будет хорошо?

- Да, только верь в это, а лучше знай…

***

- И что, зверь пришёл? - спросила она меня.

- Пока нет, вроде нет, - ответил я.

- А что это за зверь?

- Да я так еще и не понял, видимо это мои пороки, дурные привычки, нежелание меняться, гордыня, страх, нелюбовь к себе и окружающим меня людям…

***

- Какое мрачное утро, – с досадой подумал я.

В воздухе еще пахло порохом, кровью и потом. То тут то там слышались стоны и крики раненых солдат. Душераздирающие вопли и рыдание матерей, жен и дочерей убитых воинов, от их страданий застывала в жилах кровь. Солдаты из похоронной команды собирали трупы, медицинская группа собирала покалеченных и раненых солдат. На душе мерзко и пусто, но эти же чувства не только при поражении возникают, но и при победе. Хотя при победе есть ложное чувство, что всё это не зря. Рядом со мною два высокопоставленных офицера из моего штаба. Я генерал польской армии и я только что проиграл сражение, а нас захватили в плен и ведут, конвоируют трое вооруженных солдат противоборствующей армии. Мы подошли к небольшому домику, крестьянскому срубу, здесь я должен подписать акт о капитуляции, так как проиграно не только сражение, но и война в целом, мои воины были последней надеждой. Внутри нас ждали высокопоставленные офицеры, охрана, конвоиры остались за дверью. Мы зашли. У дальней стены была лавка, нас туда пригласили сесть. Я сел посередине, мои офицеры по бокам от меня. Слева от нас на железном стуле сидел солдат с ружьем, напротив него и в шаге от меня (расстояние до солдата составляло тоже не больше шага) у окна был стол, там расположились офицеры. Они готовили бумаги для капитуляции, один лицом к нам и спиной к двери, другой в середине стола, лицом к окну, к нам в бок, а третий лицом к двери и спиной к нам. Прошло какое-то время, все занимались своим делом, офицеры писали, солдат охранял и дремал, мы ждали… Как вдруг! Я заметил на полу огромный нож с тридцати сантиметровым лезвием с деревянной чёрной ручкой. Посмотрев на нож, я перекинул взгляд на офицера, что сидел спиной к нам, тот склонился над столом и сосредоточенно писал, его спина была отличной мишенью, я даже понял куда ударить! Между лопатками, чуть правее его позвоночника. Нож почти под ногами, на мгновение я заколебался, содрогнулся, засомневался… А стоит ли и есть ли в этом смысл, никак я не мог совладать с собою и сделать это. Я хотел вырваться из плена! убежать! освободиться! смыть позор! И я решился!!!

Взяв быстрым движением нож с пола, рванул с ним в руке к офицеру и вонзил его ему в спину с чудовищной силой по самою рукоятку. Я не смог его вырвать обратно, рукоять скользнула в моей руке (видимо от волнения у меня взмокли руки), нож остался торчать в спине несчастного офицера. На вторую попытку не было времени. Шагнув в сторону солдата, который к этому времени успел встать и направить на меня ружьё, я схватил его за его оружие и ударил прямой ногой в грудь, наверняка сломал ему пару ребер, так как в его груди что-то хрустнуло, он упал, ударившись головой о свой железный стул. Я развернулся, взвёл курок и направил ружье на двух других офицеров, которые никак не отреагировали на имеющие место события, видимо растерялись, как, впрочем, и мой подчиненные. Я нажал на курок, намереваясь убить солдата, что вошёл, но выстрела не последовало.

«Блин!- в отчаянии подумал я, – этот дебил не зарядил ружьё!»

Солдат поднял свое ружьё, целясь мне в грудь. Я увидел лишь черноту и почувствовал холод дула! Вспышки не видел, да и сам выстрел не услышал, но понял, что убит. И я проснулся.

***

-Ооооо! Погиб с оружием в руках, - сказала она, рассмеявшись: - Один и Ваалгала ждут тебя! Мой славный воин!

Последовав ее примеру, я тоже рассмеялся.

- Значит, этот сон тебе приснился после того, как начитался разнообразных техник о том, как узнать, кем ты был в прошлой жизни?

- Даааа!- протяжно ответил я ей. – Еще и перед тем, как заснуть, несколько раз подряд спрашивал себя, кем я был в прошлой жизни или жизнях.

- А кому хоть проиграл? – спросила она.

- Точно не скажу, но, по-моему, это прусские войска. Но точно знаю, во сне знал, что являюсь генералом Польской армии. Битву именно я проиграл, так как был полководцем в этом сражении. Дату, то есть время этих событий сказать точно тоже не могу, то ли конец 18-го, то ли начало 19-го века.

- Жаль, что не помнишь, - сказала она разочарованно, – могли проверить. Хотя, зачем о чём-либо жалеть, это всё сны, а во множестве снов, как и во множестве слов, - суета! - поучительно процитировала она библию.

- Ты права, - ответил я ей и продолжил, – взгляни назад на детство, на юношество, на те эпизоды жизни, что помним, разве они не схожи со снами? Иногда даже появляется тень сомнения, это был сон или это реально было…

Я улыбнулся и продолжил.

- Я люблю сны, во снах будто живу еще одну жизнь! Понимаешь! С каждым сном, с каждой ситуацией из сновидений я проживаю еще одну жизнь плюс к той, что уже есть. Так что вместе с этой жизнью я прожил еще сотню, сотни тысяч других жизней.

Я рассмеялся, так как был в восторге от последней своей идеи.

Она зевнула, да и глазки у нее уже слипались и не удивительно уже более четырех часов ночи. Подойдя и обняв ее, я не забыл поцеловать её.

- Моя милая! Моя нежная! Моя ворожея! Не знаю, если ты понимаешь меня, но огромное спасибо, что выслушиваешь меня и, по крайне мере, пытаешься понять.

Ещё раз нежно поцеловав, взял её на руки и понес в спальную…

СНЫ ждут нас! Ждут не дождутся!!!

***

Я видел сон, что я влюблен,

Что я люблю и солнце и луну,

Что мир вокруг - творение моих рук.

И видел я во сне, что из-под заката

Из самых глубин ада с благословением небес

Спустился ангел, явился бес.

И начали они меня поучать,

Начали они мне объяснять,

Что мир – суета, что мир - это игра.

Кто кого убьёт? Кто на трон взойдет?

Кто больше богатств с собою в гроб унесёт?

Отсюда никто живым не уйдет.

Еще в мире есть слова, слов много, а суть одна.

Каждое слово – ложь, и цена, цена им - грош.

Бог не на небесах, он у нас внутри, в наших сердцах.

Что где-то в глубине души живут и ангелы тьмы,

Добро и зло – одно!

Что сансарой кручусь, как белка в колесе.

Из жизни в жизнь, из судеб к судьбе .

Но есть Свет!

Что приведет нас туда, где …

Где закончится борьба, где закончится бой,

Бой против всех и даже против самого себя.

Где нет страданий, где нет желаний,

Где пусто, но от этого не грустно!

И этот Свет, он Солнце.

НЕТ!!!

Он ярче любой звезды, там можешь погаснуть,

А можешь… А можешь… А можешь… !!!

И это не там! Это тут!

Внутри каждого и нет ничего более важного,

Чем Свет! которого нет,

Всё это Бред.

Я видел сон, я видел сон

Что я влюблен, что я люблю,

Что Я Люблю! и что умру,

Что Я Умру! и с собою унесу

Весь этот мир, все эти слова,

Всю эту любовь и облака,

Но Главного так и не пойму -

Я уйду, уйду, вернусь

И сначала начну, в который уже раз?

Не в первый уже раз. Ну, вот и все,

Ну, вот и свет погас… В который уже раз…

*****

Утренние лучи нежно щекотали мое лицо. Солнце ласкало мою кожу и призывало к пробуждению. Я улыбаюсь и пытаюсь порадоваться новому дню и пробуждению. Стоп! Почему заставляю?! Почему радуюсь, но делаю это фальшиво, формально, а неискренне, на самом деле чувствую себя, мягко сказать, неуютно. Еще не открыв глаза, прислушиваюсь к себе и своим ощущениям . Весь мой бок мокрый, с той стороны где спала она, моя любимая. Мокро и липко, Ух! Страшно, очень страшно открывать глаза.

Чувствую беду, понимаю, что что-то не так, не так, как должно быть. Но открыть глаза нужно, в конце концов, не вечно мне с закрытыми глазами лежать! Не вечно мне с закрытыми глазами жить! Открыв глаза я обомлел, меня охватил ужас, рукоять ножа, того самого ножа!

«Она, что разыграть меня решила!?» Нож из сна торчит из ее живота! «Не может этого быть! Я… я… милая это розыгрыш?! Какой к чертям розыгрыш!». Мысли хаотично начали перемешиваться в моей голове. «Что за бред?! Что это?! Где Я?! Я не верю в происходящее!»

Открылась дверь, и из комнаты, полной света, ко мне в полутьму зашли доктора. Лао и Дзы.

- Нее друг, мы сейчас Мао и Дун, - смеясь, сказал Дун, – спокойно без паники, вставай и следуй за нами.

- Еще успеешь поглазеть на нее и попрощаться, ее дух придет к тебе, – небрежно добавил Мао.

- У тебя серьезная встреча, следуй за нами.

Я встал и словно в тумане последовал за ними, подробностей не помню, помню лишь, что ноги были ватными, голова кружилась и страшно болела, тошнило. Помню огромную черную дыру внутри себя, меня затягивало в нее с огромной силой. А может и не за ними последовал, а нас всех засосало в эту черную дыру. Точно сказать не могу.

***

Голова все еще болит, воспоминания даются очень тяжело и не точно. «Хм, где это я?»

Оглядываться очень больно, да и бесполезно, из-за полной тьмы рук своих не вижу, куда там еще что-нибудь разглядеть. Начала играть музыка, что-то очень спокойное, приятное, знакомое, что-то из классики.

«Нееет! Она там лежит вся в крови, она мертва! С моим ножом в животе … Аааааааа …

***

Видно я сознание потерял. Передо мной довольная, улыбающаяся харя, я в яркой белой комнате, из мебели лишь стул, на котором и сидел я, в центре комнаты. Человек, смотрящий мне прямо в глаза, молодой, где-то моего возраста, хорошо сложен с правильными чертами лица, элегантно одет, чувствовалось, что у него есть вкус.

- Помнишь меня? – спросил он с довольной улыбкой, - я Оно! Я вернулся!

Я его ждал, его появление меня нисколько не удивило, ну, может, озадачило всего лишь. Зная, что Оно вернется, ничего не предпринял для своей защиты, все откладывал этот вопрос на потом, да и что мог я предпринять для своей защиты, ничего, я думаю. «Хорошо одет, красиво выглядит, вот лицемер, у меня страха нет, не было бы его, если бы даже он был в своем истинном облике. Это обнадеживает. Есть шанс!»

Видно моя реакция на мои слова разочаровали его, видать ждать другого. А мне плевать на его реакции, на его переживание. Сердце сковано болью, огромной болью, но только никак не мог вспомнить причину этих мук.

- Я долго ждал! Скажи-ка мне, разве не мечтаешь ты о богатстве, о множестве красивых, раскрепощенных девушек, мечтающих чтобы ты обратил на них внимание, а мечты о власти, славе, блеске, пьедестале, о восхищенных взглядах завистников, об уважении твоих врагов и удивлении тех, кто не верил в тебя, кто думал, что ты недостаточно хорош и не достоин успеха! Разве не этого ты хочешь? Ведь мечтаешь об этом! Я знаю! Я вижу! Я внутри тебя!

- Что ты от меня хочешь? Зачем я тебе? Если ты и так всемогущ.

- Всё просто, кстати, ты заметил какой я вежливый, белый и пушистый, ха-ха, предлагаю миром решить. Отдай мне то, что и так мое. Ты создал меня! Своей жаждой славы, власти и денег. Я могу дать тебе все это!

- Хм! Ходишь вокруг да около, у меня ощущение, что я муха, попавшая в сети паука. Хватит переулками ходить. Что надо?

- Позволь мне стать во главе! Сделай славу, богатство, власть своими главными ценностями! У меня, у нас будет все!

- Очень уж похоже на продажу души, – нервно рассмеялся я.

- Фууу! Зачем так грубо? Да, и о какой душе ты говоришь? Пустое, эти все разговорчики, всего лишь пустой треп, нет никакой души! Я тебе реальные вещи предлагаю!

Возле моего стула внезапно, из неоткуда явилась женщина, это уборщица. “Меня уже ничто не удивляет”

- Он должен сам решить, – сказала она.

- А! Это ты, карга старая, чего явилась?

- Как был хамом, так им и остался, хоть и в богатых одеждах, а сущность все та же.

- Ты что сюда пришла меня манерам учить?! – ухмыляясь, парировал зверь.

- Тебя ничто не исправит, не могу смотреть и оставаться в стороне. Ты, хочешь сделать его рабом своих амбиций, желаний …

- “Раб не мечтает о свободе, а о своих рабах” (Цицерон). Я могу дать ему весь мир, но у всего есть цена.

- Нет никакой цены! Все это ложь, придуманная тобой, для порабощения душ, для создания биороботов, рабочих рук, которые обязаны благодарить и целовать руки тем, кто якобы эту работу дает. А служат они тебе, Мамон! Заменяется природа человека, из художника делают менеджера, из артиста доктора, а доктора превращают в торгаша. Ты и тебе подобные заменяют их истинную природу, истинную мечту на фальшивые амбиции и ценности. Все и так принадлежит ему по праву, по праву рождения, они и он тоже здесь, чтобы быть счастливым, а не для исполнения твоих прихотей. Предлагаешь закрыть, заточить свое сердце ради куска золота, ибо больше он и не наработает и ради этого он должен убить красоту своих мыслей, разрушить цветы его души, да и душу тоже. «Думай только о деле, работай, работай и может, когда-нибудь тебе воздастся». Все это Ложь …

- Молчи, дура! Что ты о жизни знаешь?!

- Он должен сам решить, – повторила она.

- Он мой! Он Мой! Я всех вас уничтожу …, - крикнул тот грозно и на наших глазах начал превращаться в мерзкое оранжевое существо.

Уборщица сделала быстрый жест рукой перед моим лицом и все почернело.

***

Так, это кафе, у меня в руке шариковая ручка, на столе исписанный лист бумаги, это стих и, судя по всему, его написал я:

Ничего не хочу, ни любви, ни наград,

Я медленно превращаю свою жизнь в ад.

Из глаз моих льется вода,

О Боже! Что я сделал не так, что не вижу тебя?

Ничего не хочу, ни любви, ни наград,

Полюбить бы самому, я был бы этому рад.

Увидеть бы царство, что передо мной,

Закрытое страхом, пеленой,

И не играть больше со своею судьбой.

Ничего не хочу, ни любви, ни наград,

Ничего не хочу, только мира в душе

И сердце, наполненное любовью

И надежду, что веру с горчичное зернышко в себе

открою...

Я огляделся, это очень дорогое кафе. За столом я и еще один человек, стол из красного дерева, на столе шелковая скатерть, играет музыка, играет оркестр, джаз, кажется. В кафе только мы двое и бармен за стойкой, но далековато он от нас, и на нас не обращает никакого внимания, занят своими делами. На столе кроме моей бумажки стоят два высоких коктейльных бокала с трубочками и зонтиками, в них была вязкая синевато-белая жидкость с чем-то сверкающим внутри, похожим на блестки.

- Узнаешь ли ты меня? – задал вопрос незнакомец.

- Нет, - ответил я и только после этого более пристально начал его разглядывать, – Это ты стрелял! Это ты убил меня!

Он одним глотком осушил свой коктейль. Я взял со стола свой, намереваясь его выпить.

- Нет, не пей, – остановил он меня.

После его запрета, все еще держа бокал в руке, мне вдруг особенно сильно захотелось выпить его содержимое и запрет этот меня очень разозлил.

- Ты кто такой, чтобы запрещать мне? – сказал я гневно – Если хочу что-то сделать, никто не остановит меня. А уж тем более ты.

- Мне некогда с тобою спорить, – сказал он и рукою ударил меня по руке, державшей бокал с коктейлем.

Бокал упал из моей руки, но вместо того чтобы вдребезги разбиться о мраморный пол, он дойдя почти до пола растворился в воздухе. Уже через мгновение снова стоял на столе целый и невредимым, не пролив ни одной капельки своего содержимого.

- Я выпью его, – сказал я, взяв бокал в руку, и поднялся из-за стола, а потом я научу тебя манерам. Тем более что ты мне задолжал!

Произнеся эти слова, я услышал за спиной шум. В кафе зашли двое, это Мао и Дун, они в рыцарских латах, на поясах их торчат огромные мечи, а в руках алебарды. Я взглянул на своего собеседника и заметил страх в его глазах. Гремя своим снаряжением, они приблизились к нашему столику и Мао властно проговорил.

- Пей свой коктейль и следуй за нами. Хозяин ждет тебя!

Я поставил свой бокал обратно на стол.

- Почему это вы так хотите чтоб я выпил этой дряни, а он – я указал на стрелку - не желает этого, кто ты?

- В данный момент я олицетворяю твою интуицию, в бокале яд, яд соблазнов мирских, это …

Он не успел договорить, так как Дун нанес ему алебардой мощнейший удар по голове, рассекший ее пополам, удар был такой силы, что алебарда остановилась лишь в середине груди. Жуткое зрелище, все обрызгано кровью и частями плоти. Мао напал на меня. Дун никак не мог вытащить свое застрявшее оружие из тела стрелка. Чудом увернувшись от нескольких выпадов Мао, пятясь назад, я уперся спиной в стойку бара. Выпад, но в последний момент меня стянул через стойку бармен тем самым спас меня от фатального удара. Он начал тащить меня во впадину, в проем пола, толкнув меня в эту неизвестность сам тоже юркнул за мною. Мы оказались в узком туннеле, передвигались по нему на четвереньках прямо вперед, других направлений не было.

- Кто ты, почему помог мне?

- Я тобой убиенный офицер, – смеясь, ответил он – а помог лишь потому, что дух один у нас, как в принципе и у всех людей, что мы встречаем на своем пути. Есть те, кто помогает, а есть те, кто … ну поучает что ли, указывает на твои ошибки, но в очень грубой, опасной форме, не церемонясь.

Мы вышли из туннеля и попали в городские канализации. Вел меня он, я лишь следовал за ним, остальную часть пути мы прошли молча. Указав мне на выход из канализации, он повернул обратно. Выйдя, я оказался в центре огромного поля, все вокруг зелено и в цвету, красные, желтые, фиолетовые цветы всех видов, красок, размеров и восхитительный аромат, истончаемый ими. Вдруг возле меня оказалась телега с запряженным конем, я абсолютно ничего не услышал, я не услышал, как телега подъехала и остановилась рядом со мною. В ней уборщица и юная, ослепительной красоты дева. Мое сердце начало биться быстрее, оно болит, но причину боли вспомнить так и не могу. Жестом я был приглашен присоединиться к ним, и я не заставил их долго ждать.

Мы поехали, запряженный конь не имел вожжи и управлялся голосом, умное животное, да и сам эталон лошадиной красоты, черен как смола, статен, вельможа среди коней. Но есть в нем какая-то странность, пока неуловимая для меня.

- Все, закончились твои скитания, мы тебя домой отвезем, конец страданиям. Ликуй! – торжественно объявила уборщица.

- Впереди еще трудный путь, но я уверена, вы справитесь, вы ведь сильный, –сказала дева нежным голосом, опустив кокетливо взгляд своих прекрасных очей .

- Как вы спаслись? – спросил я у уборщицы, тем самым сменил тему разговора, так как жест очей этой красавицы смутил меня и вогнал в краску.

- Чудом, сынок, чудом, кстати, я вас не представила, это моя внучка … - она не договорила, внучка остановила ее, приставив указательный палец к своим прекрасным алым губкам.

- Как я понимаю, именно она, то чудо, что спасло вас, – сказал я, улыбнувшись внучке.

- А вы верите в любовь? – игриво спросила она меня.

“Она со мною флиртует… ох, до чего же приятно”

- В любовь не надо верить, надеяться и ждать. Любовь надо чувствовать, вот я учусь этому искусству, пока с переменным успехом.

«И что странного в этом коне, что в нем не так», - мысли о животном не давали мне покоя.

- А вы романтик, – прощебетала она – это редкость.

- Если вы пытаетесь меня смутить, у вас это прекрасно получается, но смею заметить быть смущенным вами очень приятно, даже более того бодрит и хочется ради вас подвиги совершать!

Она смущенно опустила глаза. Ее бабушка, улыбаясь, следила за нами. И тут конь, поднявшись на дыбы, заржал, его ржание постепенно превращалось в смех. «Я понял, что в нем не так – желтые, словно желчь, глаза!». И вдруг он заговорил.

- Фу! Что за муть, уси-пуси, блевать тянет, развели тут телячьи нежности.

Договорив, на наших глазах он превратился из коня в мерзкое оранжевое чудовище, приняв свой истинный вид.

- Значит, на подвиги потянуло?! – сквозь зубы выдавило Оно из себя.

Ударом огромной лапы (только когти имели в длину более 20 сантиметров), он снес голову уборщицы. Голова, как мячик покатилась по полю, ее тело билось в посмертных конвульсиях, обрызгивая кровью все вокруг.

Второй удар он нанес по телеге, разломав ее на две ровные части. Меня с девушкой отбросило на несколько метров от телеги, но в разные стороны, упав, я сильно ушибся, вывихнув руку и расшиб себе бок. Оно одним прыжком очутилось около меня. Мне удалось увернуться от нескольких ударов его могучих лап. Лапы, промахиваясь, ударялись о землю, оставляя в ней глубокие ямы. Своими стремительными атаками Оно не дает мне встать, я чудом уклонялся от его ударов. И вдруг он взлетел, его откинуло метров на десять от места, где оно находилось.

«Надо же! Кто бы мог подумать девушка, нежная и хрупкая на вид, взяв его за хвост, отбросила, будто котенка. Откуда в ней столько сил?». Не успев я, как следует, удивиться, как она подошла ко мне чувственно обняла и мы закружились в танце поцелуев и объятий, она словно унесла меня в новый мир, мир вечной, чистой, абсолютной любви …потом все прекратилось.

Она подняла меня на ноги, положила мне в руку нож, знакомый мне нож с 30 сантиметровым лезвием и черной деревянной ручкой, и исчезла, успев одарить меня воздушным поцелуем.

Зверь приближался, я сделал несколько обманных шагов ему на встречу и, дождавшись его атаки, я сделал шаг вправо и нанес ему ножом два удара в его левый бок, он резко развернулся, повалив меня на землю. Из него, из его ран сочилась отвратительная, зеленая, липкая жидкость. Но если и ранил его, то не слишком сильно, своими действиями я еще сильнее разозлил его. Лежа на земле, я выставил вперед нож, уперев его рукоятью о свою грудь. Зверь набросился на меня, я почувствовал, как нож вонзился в его жидкую плоть. И в это же мгновение ударила молния, поразив нас обоих, полностью расплавив нож, возможно, он и спас меня. Зверя не было. Он исчез …

Оказавшись один, я вспомнил! Я разрыдался, бьясь в истерике, слезы фонтаном льются из моих глаз, в горле застыл истошный вопль! «А что если я убил ее!». От этой мысли мир вокруг потемнел и начал кружиться, приступы рвоты и сильные физические боли во всем теле. Видно организм включил защитную реакцию, чтобы уберечь от душевных страданий и не сжечь свою душу в их пламени, он включил физические. В полном безумии я пытаюсь порезать на руке вены, но кроме царапин ничего не выходит».

Рядом ничего подходящего, я хочу умереть! «Боже, избавь меня от этих мук! Не мог я ее убить, я же люблю ее!». Потеряв счет времени, не знаю сколько времени я был в полном бреду и беспамятстве.

Очнувшись, я понял, что уже вечер не знаю того же дня или больше времени прошло. Рядом со мною, моя любимая! Я хочу подняться и обнять ее, расцеловать, пролить слезы радости и облегчения на ее груди, но мое тело не слушалось. Заметив это, она нежно, обаятельно улыбнулась и с любовью в голосе произнесла, нееет, пропела …

- Лежи дорогой, ты еще слишком слаб!

- Ты ведь знаешь, я не убивал тебя, – затараторил я, – ты ведь знаешь, правда? Я не мог причинить тебе боль ...

- Знаю, милый, знаю, – сказала она ласково.

Привстав на локоть и поцеловав ее, я взволнованно спросил:

- Я не могу различить … Не вижу твоего лица, не могу видеть тебя ясно, а различаю лишь твой силуэт! Любимая…

- Ты меня и не видел. Точно ты никогда лица и фигуры и не видел. Там и здесь - я лишь образ. Просто раньше ты не замечал этого, как тогда, так и сейчас. Я не твоя любимая, я твое желание любить.

***

- …Я другое понял…

- И что? – спросила она, прервав мой задумчивый вид, словно разбудила из сна с открытыми глазами. …