Закон, что дышло...

Андрей Алексеевич, мужчина средних лет, лежал на нижней полке купейного вагона и от скуки читал книгу. Под полом стучали колеса, вагон слегка покачивался, и он не заметил, как задремал. Проснулся от скрежета тормозных колодок, и резкого толчка. Поезд остановился, а через пару минут, в коридоре послышались торопливые шаги и в купе, где он находился, ввалился мужчина лет пятидесяти, навьюченный словно верблюд. Через плечо висели в связке две огромные сумки, в каждой руке он держал по чемодану, а подмышками были зажаты два объемистых свертка. Окинув взглядом купе, он удивленно воскликнул:

- Что же это получается? В кассе билетов нет, а здесь места свободные!

Разгрузившись, он разместил все в багажнике под сиденьем, оставив одну сумку, и уселся к окну, за столик.

- Понимаете, три поезда пропустил, нет билетов. Я потерял уже всякие надежды,думал назад, в деревню возвращаться, и вдруг одна женщина говорит: «А вы идите к проводникам, заплатите стоимость билета и уедете». Вскоре подошел этот поезд. Я к одной проводнице, к другой, не берут, говорят мест нет. А третья без разговоров впустила.

- Они специально так делают, - проговорил Андрей. – Не дают сведения на станцию, а сами потом подсаживают, вот и заработок, к тому же не плохой!

- Им заработок, а я с таким грузом вдоль вагонов мотался.

Андрей улыбнулся.

- Жалко, что у вас всего две руки, а не четыре!

- Все ровно мало было бы! - улыбнулся тот в ответ. Это же деревня, а там много родственников, и у каждого свое хозяйство. Вот они и натащили всякой-всячины. Отказаться невозможно – обидятся!

- Значит, вы родом из этих мест?

- Да. Здесь родился и вырос, отсюда в армию ушел, остался на сверхсрочную, потом женился, да и прижился в городе.

Еле заметно, вагон тронулся. За окном поплыли назад станционные постройки, вначале медленно, а потом все быстрее. Промелькнул железнодорожный мост, а за ним, вдоль полотна, потянулась бесконечная лесопосадка.

Мужчина подвинул к себе сумку, вытащил из нее объемистый пакет и стал выкладывать на стол его содержимое.

- Вас как зовут? – спросил он.

- Андрей.

- А меня Роман. Садитесь ближе к столу, обедать будем.

- Спасибо, я не голоден.

- Да вы не стесняйтесь! Я ведь от души приглашаю. Посмотрите сколько тут всего, разве я один съем? К тому же у меня бутылочка самогонки имеется, чистый спирт, шестьдесят градусов, тетя презентовала на дорогу.

Чтобы не обидеть Романа, Андрей согласился. После двух стопок они разговорились, вернее сказать, больше говорил Роман.

- Побывал я в родном селе и расстроился так, что до сих пор в себя прийти не могу! Насмотрелся на произвол, который здесь твориться и пришел к выводу, что наши реформы и законы принимаются необдуманно, а тем более не исполняются.

- Какие именно?

- Да все. Взять хотя бы реформу здравоохранения. Тетка мне жаловалась на то, что лечиться негде. Оказывается нашу районную больницу, а это несколько корпусов с оборудованием, которого и в области-то нет, взяли и расформировали. Опытных врачей сократили, медсестер и нянечек разогнали и оставили всего несколько коек, на весь район! Теперь если кто серьезно заболел, поезжай в соседний район, а как? Автобусы к нам редко ходят, надо ждать день, когда он придет, приедешь в свой район, а там опять жди автобус до соседнего района. Пока до больницы доберешься, пять раз помереть можно! Ну, что это за реформа, которая не облегчает жизнь народу, а усложняет?

Роман замолчал, посмотрел в окно, из которого были видны огромные квадраты и треугольники полей, потом вздохнул и продолжал:

- Или вот придумали закон о земле. Сколько тогда о нем разговоров было, принимать или не принимать? Помню одного депутата. Накануне голосования о принятии этого закона, он выступал по телевизору и, обращаясь к телезрителям, просил, даже умолял: «Не голосуйте, пожалуйста, за куплю и продажу земли, пропадет Россия!». И оказался прав. Творится что-то непонятное.

- А, что именно?

- Вы, что телевизор не смотрите? Землю продают, покупают, огромными площадями берут в аренду на долгие годы, и это по всей стране. Я смотрел, слушал и надеялся, что такое безобразие нашего села не коснется, но, к сожалению, ошибся,

- Коснулось?

- Еще как! На другой день, после приезда, пошел к магазину, где всегда собирались по вечерам местные мужики. Бывало, сойдутся, поговорят о том, о сем, обсудят новости, а потом разопьют бутылочку водки и расходятся по домам. Пошел я туда с надеждой, что увижу кого-нибудь из своих сверстников, и встретил своего друга детства. Разговорились, и он рассказал мне невероятную историю, в которую трудно поверить. Друг живет в конце села, прямо за его двором начинается выгон, где они всю жизнь пасли скотину. Забьют в землю металлический шворень, привяжут к нему длинную веревку, а другой ее конец корове к рогам, она и пасется там целый день. «Выгнал я корову на выгон, - рассказывает он, - привязал, а сам домой пошел. Днем подъезжает к воротам крутой автомобиль, выходит из него бритоголовый, молодой мужчина и спрашивает: «Не подскажешь ли мне, чья корова пасется на выгоне?». «Моя» - отвечаю. «Забери ее, - говорит, - и чтобы больше не выводил». «Почему?» - удивился я. «Потому что это моя земля, и если еще раз увижу, погружу в машину и отвезу на бойню!». «Я даже не знал, что ему ответить! Получается, я теперь и за ворота выйти не могу? Стал выяснять, оказывается, что местное руководство сельского Совета распродали все земли вокруг нашего села, даже «колхозный двор», как его раньше называли, где были фермы, овчарни и другие постройки, продали. Новый хозяин уже застолбил свои владения до самого магазина и клуба. Видишь, вон столбы стоят, осталось еще колючую проволоку на них натянуть. Хорошо, что вместе с селом не продали, а то бы еще и за аренду земли, на которой дома стоят, пришлось платить».

- Невероятно! – поразился Андрей.

- Это не все, - продолжал Роман. – Оказывается, что заезжие олигархи, скупили в нашем селе пустующие дома, кроме этого взяли в аренду участок Дона, против села, навозили песок, поставили зонты, короче говоря - обустроили пляж. Теперь, кто хочет культурно искупаться и позагорать, плати денежки.

- Да-а, «веселая» у вас здесь жизнь началась!

- Можно бы еще веселее, да больше некуда, - вздохнул Роман и потянулся за бутылкой. Наполнив стопки, предложил: - Давай выпьем за «веселую» жизнь!

Выпили. Роман закусил, откинулся спиной к стенке вагона и вновь заговорил:

- При развале колхозов землю, что находилась в их владении, разделили на всех жителей, независимо от возраста. Не знаю, как в других колхозах, а в нашем каждому досталось по семь гектаров, в том числе и моей маме. Я, конечно, не получал, так как после армии остался жить в городе и там прописан. Но после смерти мамы, я оформил ее землю на себя.

- Ну и каково же ощущение, чувствовать себя обладателем семи гектаров? – улыбнулся Андрей.

- Какое там ощущение? – махнул рукой Роман. – При оформлении, за каждую справку, за каждую печать и за каждую подпись, приходилось платить деньги, и не малые. А теперь налоги плачу, которые с каждым годом все увеличиваются, а дохода никакого. Тем, кто живут в селе легче. Они сдали свои земли в аренду предпринимателю, а тот, за ее использование, выдает людям по пятнадцать литров подсолнечного масла, по пять килограммов пшена, столько же гречки, несколько центнеров пшеницы. Кроме этого, в конце года, предприниматель возвращает всем деньги, которые они заплатили за налог. Все-таки не пустует земля и доход приносит. Вот тогда и пришла мне в голову мысль, продать свою землю. Стал расспрашивать людей и мне подсказали, что глава нашего района скупает у одиноких старушек землю. Поехал к нему, а он мне предлагает двадцать тысяч рублей. Я просто опешил, и говорю ему: «Да у нас в городе, два квадратных метра на кладбище стоят в пять раз дороже, чем вы даете за семь гектаров чернозема!». «Как хотите, - отвечает. - Дело ваше!». Ехал я домой и думал: «Это, что же получается? Местный чиновник за бесценок скупает земли района у старушек, а через несколько лет он будет почти полным их хозяином. К чему мы пришли? Возвращаем помещиков?».

- Очень похоже, - проговорил Андрей.

- Потом я обратился к местным чиновникам, с просьбой купить мою землю. Как вы думаете, что мне ответили?

- Не согласились?

- Конечно! Сказали, что я не имею права продавать, а могу только сдать в аренду, или отказаться от нее. Это после того, как я истратился на оформление, на налоги, которые платил много лет, и отдать Совету ни за понюх табаку? «Тогда я оформлю дарственную на одного из своих родственников» - говорю, а мне отвечают, что этого тоже делать нельзя. «А, как же тогда я перевел на себя землю мамы?» - спрашиваю. А мне в ответ: «Так это ведь после ее смерти! Вот когда вы умрете, тогда кто-либо из ваших родственников сможет перевести ее на себя». Как вам это нравится?

- Да это, ни в какие рамки не лезет! – возмутился Андрей.

- Вот именно! До того мне стало обидно, что не описать словами! А ведь когда раздавали землю, говорили, что ее можно будет сдавать в аренду, дарить, продавать, а на деле вышло иначе. Начальство имеют право покупать и продавать, а простые граждане не могут даже подарить. Вот вам и закон!

- Так не зря же в народе говорят: «Закон – что дышло, куда повернул, туда и вышло!».

- Правильно говорят, - вздохнул Роман и вновь потянулся к бутылке.- Давай выпьем и ляжем спать, уже ночь на улице.

За окном действительно стояла кромешная темнота. За разговорами время пролетело незаметно.

Мужики достали с верхней полки матрасы, застелили постель и легли.

- Ну, и чем же закончились ваши хлопоты с землей? - спросил Андрей.

Роман лежал на спине, закинув руки за голову.

- С землей? – переспросил он. – Обратился к самому предпринимателю и договорился с ним, что я пишу доверенность на право пользования землей, на родную тетку, она сдает ему в аренду, и будет получать все, что он за нее даст. Предприниматель согласился, ему лишних семь гектаров не замешают, и тетке польза. На том и договорились, - закончил Роман, и, повернувшись на бок, через минуту захрапел.

Андрей долго не мог уснуть, мысленно пытаясь «переварить» все, что услышал от соседа по купе. Но в голове его, никак не укладывался тот беспредел, творившийся в отдаленных от Москвы регионах. «А может и рядом с Москвой происходит то же самое, только я об этом не знаю?» - подумал он, засыпая.