Премьера века, часть 2

Часть вторая День, потрясший Англию

Глава седьмая

Постоялый двор мистера Гэнтера

Покружив немного вокруг тюрьмы Элиот, и посмотрев на нее издалека, я решил остановиться в придорожном постоялом дворе, который находился неподалеку. Он был прямо-таки спасением для меня, поскольку я поначалу не знал, что мне предпринять. Ведь направляясь сюда, я предполагал, что сама тюрьма находится в каком-нибудь небольшом городке. Пускай это даже была бы окраина, но все равно это значительно, на мой взгляд, облегчало бы мне задачу. Я надеялся расспросить жителей близлежащих с тюрьмой домов обо всем, что могло бы мне пригодиться, завести знакомство с теми, кто имел отношение к ней, работал там надзирателем, и с их помощью выйти на Неда. Но, к большому моему огорчению, оказалось, что тюрьма Элиот расположена фактически в уединенном месте недалеко от Темзы. Правда, чуть южнее от нее проходила дорога, на обочине которой и был расположен постоялый двор. На него-то я и рассчитывал! Возможно, тот, кто следовал по каким-либо делам в хмурое и неприветливое здание, находящееся по соседству, прежде, чем туда попасть, останавливался на постоялом дворе, чтобы утолить голод да промочить горло в здешнем трактире. По всей вероятности, хозяин слышал какие-либо разговоры этих людей, и ему известны иные тайны из жизни своих соседей.

Как бы там ни было, но я не имел возможности выбирать, поэтому мне ничего не оставалось делать, как остановиться именно здесь. Хозяин предоставил мне комнату наверху, которая, хотя и не шла ни в какие сравнения с той, что я снимал у миссис Далси, но вполне была пригодна для того, чтобы прожить в ней несколько дней. На большее я не рассчитывал. Если и нужно было что-то предпринимать, и вытащить Неда из этой чертовой тюрьмы, то следовало это делать как можно скорее. Иначе леди Кэлвертон рано или поздно доберется до Неда. Впрочем, теперь я уже почти не сомневался в том, что она уже успела сделать это! Уж больно много времени было потеряно мною. А если учитывать, что она знала, что я рано или поздно появлюсь в тюрьме Элиот, и попытаюсь освободить Неда, то она непременно должна была опередить меня. Поэтому легко читались ее последующие действия: она либо посылает своего верного человека, либо сама отправляется в пресловутую тюрьму, предупреждает ее начальника и руководство, что в скором времени должны будут предприняты попытки по освобождению такого-то узника! Будьте внимательны! А те, и в этом можно не сомневаться, уж постараются, чтобы угодить этой даме!

Исходя из этого, рушился мой первоначальный план. Ведь еще находясь в Лондоне, я планировал освободить Неда из тюрьмы следующим образом: представиться начальнику или кому-то из руководства этого заведения каким-либо важным чином из столицы, который якобы инспектирует каждую из тюрем южных графств страны. Сбить их с толку, чтобы они не только представили мне отчет и допустили к бумагам и документам, но и совершили вместе со мной осмотр камер тюрьмы. А там бы уж я что-нибудь придумал, как дать Неду знать о себе, или сразу попытаться освободить его. Не исключался и вариант подкупа начальника тюрьмы. Я готов был бы отдать ему все алмазы, что у меня остались. Думаю, что он не устоял бы под их обворожительным блеском.

Повторюсь, все это было бы приемлемо, если бы относительно Неда не было получено никаких указаний. Бдительность начальника тюрьмы была бы усыплена, Нед в его глазах виделся бы обыкновенным узником. Одним больше - одним меньше, какая, казалось бы, разница?! Не за каждого предлагают столь щедрый выкуп!

Все это было бы реально, если бы не леди Кэлвертон. После того, как она предупредила о возможном освобождении Неда, договориться о чем-либо с начальником тюрьмы теперь было бы бесполезно. Учитывая то, как эта дама может «предупреждать»!

Мои предположения относительно того, что леди Кэлвертон уже почтила своим вниманием тюрьму Элиот, строятся отнюдь не на догадках! В пути произошел случай, который убедил меня в том, что она уже там побывала! Все дело в том, что в дороге была повреждена ось нанятой мною коляски. С трудом мы доехали до ближайшего постоялого двора, где кучер с помощью кого-то из местных слуг починил неисправность. Я же решил не тратить время зря и завел разговор с другим кучером, который, как я заметил, приехал с той стороны, куда я направлялся, и в настоящую минуту скучал, дожидаясь, пока его хозяин отобедает в придорожном трактире. Я начал расспрашивать его о тюрьме Элиот, но он или действительно не слышал о ней, судя из его слов, или просто не захотел об этом говорить. Но речь вовсе не о кучере! Пока мы с ним разговаривали, я заметил, как вдали по дороге, поднимая клубы пыли, показалась карета. Вскоре она промчалась мимо нас, даже не убавив скорости! И все бы ничего, но мне показалось, что это была знакомая мне карета леди Кэлвертон! Я, конечно, мог ошибиться: она могла быть просто очень похожей на ту, на которой леди явилась к судье, а потом гналась за мной. Но внутреннее чутье - вещь не шуточная! Шторки были задернуты, поэтому лица хозяйки или хозяина кареты я так и не увидел.

Не знаю почему, но мне пришла в голову сумасбродная идея: догнать карету и убедиться в своей правоте! Но ось моей коляски была еще не заменена, а кучер, с которым я только что разговаривал, наотрез отказался от моего предложения, невзирая на вид поблескивающих на моей ладони алмазов. По его уверениям, он шибко боялся гнева хозяина.

На все эти выяснения и разговоры ушло немало времени, и когда я снова взглянул вслед привлекшей мое внимание кареты, то увидел, что она уже практически скрылась из виду. Что и не удивительно: скорость ее была не шуточной! Поэтому я отказался от своих намерений. Впрочем, я мог бы силой отнять у кучера поводья, сам сесть на его место и пуститься в погоню. Это было бы разумно, если бы леди Кэлвертон следовала по направлению из Лондона к тюрьме Элиот. Это было бы другое дело! Я бы постарался или опередить ее или, что лучше всего, каким-либо образом обезвредить, а потом преспокойно отправляться туда самому, и действовать по ранее намеченному плану. Но карета следовала со стороны тюрьмы по направлению к столице! Стало быть, дело уже было сделано! Начальник тюрьмы уже предупрежден, поэтому погоня за каретой леди, если это действительно была она, мне ничего уже не давала!

Теперь все нужно было начинать сначала. Поскольку прямой путь к начальнику тюрьмы, а через него и к Неду, для меня был заказан, нужно было находить окольные дорожки к достижению цели. Нужно было заводить знакомства с другими людьми. Первым таким человеком, который смог бы оказать мне содействие в этом деле, был хозяин постоялого двора. Нужно было непременно попытаться познакомиться с ним ближе, поговорить, подтолкнуть к откровенности, и, возможно, что-либо и прояснится. Видя, что днем этот человек весьма занятой, ведь посетители пусть и не очень часто, но заглядывают в его заведение, я решил подождать вечера, чтобы в спокойной обстановке поговорить с ним.

Когда был уже поздний вечер, и почти полностью замерло движение не только на постоялом дворе, где останавливались повозки и экипажи посетителей, но и в самом доме, я попросил хозяина доставить мне наверх легкий ужин и бутылку доброго вина. К моему счастью, он лично выполнил мою просьбу, и я тут же пригласил его составить мне компанию. Мы разговорились, познакомились. Его звали Томасом Гэнтером, я же представился неким мистером Грэхемом, опасаясь, что леди Кэлвертон успела побывать здесь, чтобы предупредить, что у него может останавливаться некий мистер Сунтон или Мейсон. Чем дольше продолжался наш разговор, тем больше я убеждался, что никаких подозрений он в мой адрес не питает. Никакого визита сюда леди Кэлвертон, по всей видимости, не было. Это значительно упрощало задачу! К тому же мистер Гэнтер показался мне человеком весьма добродушным, открытым, поэтому и я не стал долго ходить вокруг да около, а откровенно рассказал ему все, что я задумал. Впрочем, нет, не все, конечно же! Многие детали я опустил, в том числе и то, что я хочу организовать побег одному из узников соседней тюрьмы. Это могло бы сильно напугать хозяина трактира, поэтому разговор мог бы после этого не получиться. Я сказал, что хотел бы передать через кого-либо весточку своему другу о том, что его друзья делают все, чтобы его дело было пересмотрено, а он сам, стало быть, освобожден.

Мистер Гэнтер подтвердил, что у него действительно останавливаются господа, которые следуют по каким-то делам в тюрьму и обратно, но видит он их зачастую в первый и в последний раз, поэтому надеяться на помощь этих людей вряд ли стоит.

- Но не советую вам преждевременно расстраиваться, господин Грэхем! - Он плеснул в кружку вина мне и себе. - Я знаком с теми, кто, возможно, согласится помочь в вашем деле!

- Так что же вы молчите, любезный мистер Гэнтер?! Говорите же!

- Не торопитесь, господин Грэхем! Это еще не говорит о том, что все они согласятся разговаривать с вами! Там у них, знаете ли, такие порядки!.. Многие стараются обходить эту тюрьму стороной, а другие пытаются перевести разговор на другое, ежели кто в трактире начинает болтать с ними о тюрьме Элиот! Поэтому и я, вы уж не обессудьте, напрямую встревать в ваше дело не буду...

- Понимаю вас! Поэтому моя услуга будет щедро оплачена!

Я нащупал пальцами одну из самых крупных алмазных горошин в своем кармане, извлек ее, и положил на стол перед трактирщиком:

- Это лишь задаток! В случае, если вы поможете мне, то получите еще!

Трактирщик отрицательно покачал головой и отодвинул от себя алмаз.

- Нет, господин Грэхем! Я встревать в это дело все равно не буду! Жизнь пока еще дорога мне! В случае чего-либо непредвиденного, люди, с которыми я вас сведу, могут указать на меня: вот он, мол, сообщник! А так я вам лишь укажу на них, а вы уж сами решайте ваши проблемы! Постарайтесь сделать так, чтобы все вышло, словно вы случайно познакомились за кружкой вина. Вот как сейчас. Вы ведь неспроста задумали этот поздний ужин, а с намерением поговорить со мной. Ведь так?

Мне оставалось только развести руками:

- И рад бы возразить, да нечего! Все верно! Хотя не вижу в этом ничего предосудительного! Я ведь сразу же, не пытаясь обмануть вас, рассказал об истинной цели моего визита сюда, и ваше право - помогать мне в этом или нет.

- Помогу, но, увы, только лишь советом. Почему именно советом - я уже сказал. А если спросите, зачем вообще помогать решил, то... Я ведь догадываюсь, кто и за что упрятал бедолаг за эти стены! Я почти не сомневаюсь, что среди них нет ни единого человека, кто действительно совершил нечто предосудительное и заслуживает этого наказания. Единственный грех тех, кто томится в подвалах и за толстыми каменными стенами тюрьмы Элиот, состоит в том, что они имели несчастье оказаться на пути сильных мира сего. Из сострадания к этим несчастным я и хочу вам дать полезный совет. Но не более того! Признаться, меня отнюдь не радует перспектива оказаться по ту сторону упомянутых мною стен.

- Хорошо, мистер Гэнтер! Благодарю вас! Я слушаю вас!

Трактирщик опять подлил в мою, а затем в свою кружку, тяжело вздохнул и начал:

- Все дело в том, что хотя порядки у них там довольно строгие, но и среди надзирателей находятся те, кто имеет слабость побаловаться винцом. Иногда некоторые из них наведываются ко мне, чтобы опрокинуть кружечку-другую. Вот с ними-то я вас и могу свести. Вернее, предупрежу вас, если кто-либо из них пожалует ко мне.

- Благодарю вас, мистер Гэнтер! Вы спасли меня! А то я уж, право слово, не знал с чего начать свои поиски!

- Да не торопитесь вы благодарить! Пока ведь еще ничего не ясно! Хотя надежда ваша, думаю, небезосновательна. Коль вы со мной откровенны, то и я поступлю так же! Я ведь не впервые выслушиваю признания подобно вашему. Поначалу никто из тех, кто заказывает мне поздний ужин, даже и не упоминают слово «побег»... - Он лукаво посмотрел на меня. - Молчите! Ничего не говорите! Я не об этом! Я о том, что надзиратели, к которым я направлял любителей поздних ужинов, не прогоняли сразу тех прочь. Я видел, как они долго о чем-то беседовали. Стало быть, они нашли общий язык! Значит, договорились о чем-то! Поэтому и у вас есть шанс благополучно разрешить ваше дело!

- Да воздастся вам, мистер Гэнтер, за доброту вашу! Вы очень мне поможете, если сведете... если укажите на нужного мне человека.

- Это не сложно! Лишь бы вы не давали волю словам, когда у вас, не приведи Господи, конечно же, что-либо там не заладится.

- Можете положиться на меня! Я...

- Поздно уже, поэтому не будем тратить время на пустые разговоры. Где вас можно будет найти в случае, если меня навестит нужный вам человек?

Я немного замялся от столь неожиданного вопроса.

- Я вообще-то планировал вновь обойти вокруг тюрьмы, осмотреть на всякий случай местность. Издалека, разумеется.

- Это вам нужно для того, чтобы легче было «утешить» вашего приятеля?

Мне оставалось только капитулирующее поднять руки под лукавым, с игривыми бесинками в глазах, взглядом трактирщика.

- Думаю, вам лучше было бы оставаться здесь, или хотя бы где-то недалеко, чтобы я в любую минуту мог позвать вас.

- Хорошо! Об одном прошу вас: возьмите этот алмаз! Одним только советом вы здорово помогли мне, поэтому мне хочется хоть как-то отблагодарить вас! Прошу вас не отказывайте моей просьбе! Возьмите!

- Ну, хорошо! Спасибо! Редко, кто проявляет такую щедрость по отношению ко мне. Я непременно помогу вам!

И уже в дверях он остановился:

- В любом случае, господин Грэхем, советую вам быть осторожным. Не нравится мне эта тюрьма и все, что с ней связано! Возможно, надзиратели действительно могут помочь, но один давнишний случай настораживает меня. Однажды ко мне обратился джентльмен с просьбой, подобной вашей. Он показался мне человеком открытым и добрым, поэтому я и помог ему. Надеюсь, вы понимаете, что помогаю я далеко не каждому, а только тому, кто вызывает у меня искреннюю симпатию. Так вот: после разговора с надзирателем тот джентльмен щедро расплатился со мной и исчез. Я так понял, что все у него получилось даже без «осмотра местности». Но по прошествии времени ко мне явился другой джентльмен с расспросами: не останавливался, мол, у вас такой-то господин? Возможно, я и ошибаюсь, но мне показалось, что разыскивал он, судя по описанию, именно того, первого джентльмена. Так что... Думайте сами. Говорят, что тюрьма Элиот - заколдованное место. Будьте осторожны!

----------

- Господин Грэхем! Вы у себя?

- Да, да! Заходите!

Хозяин постоялого двора поплотней закрыл за собой дверь, хотя в этом, как я понимаю, не было крайней необходимости. Ведь моя комната находилась на втором этаже, а днем здесь, как правило, никого не было. Внизу, в самом трактире нас вряд ли мог кто слышать, при любом раскладе: будь зал полон посетителей или же полупустой.

- Что случилось мистер Грэхем?

- То и случилось! - Он был слегка взволнован. - То, о чем мы с вами говорили! К счастью, ко мне наведался именно тот из надзирателей, на помощь которого я больше всего рассчитывал. Мне он видится наиболее подходящим кандидатом на то, что вы задумали! Он наиболее частый мой посетитель, а стало быть, и самый ярый приверженец Бахуса. К тому же, зачастую он просит меня налить кружечку в долг! То, что он постоянно стеснен в средствах, думаю, вам на руку. Если вы предложите ему то же, что и мне, то...

- Благодарю вас, мистер Гэнтер! Где он?!

- О! Вам будет легко отыскать его в толпе посетителей! Поскольку толпы-то, увы, как раз и нет. Впрочем, - это для меня «увы», а для вас - к счастью! Вы сможете спокойно поговорить, не опасаясь того, что вас кто-то подслушивает. Он в зале один! Как только спуститесь с лестницы, увидите: в левом, дальнем углу.

- Благодарю вас, мистер Гэнтер! Я ваш должник!

- Потом, потом! Если у вас все получится!

Я увидел его сразу же, еще не спустившись с лестницы. И дело даже не в том, что он был один в большом зале, уставленном столами и стульями, которые в этот час пустовали. Я бы узнал его среди других, если бы даже трактир был полон посетителей. Все дело в том, что на нем была какая-то необычная, особая форма, наподобие военной, что, признаться, удивило меня. Я никогда раньше не сталкивался с тюрьмами и с их порядками, поэтому не знал, что охранники ходят в какой-то особой форме. Ведь даже на флоте почти не было таковой. Во всяком случае, на торговых судах, на которых мне доводилось плавать, матросы были одеты кто во что горазд.

- Трактирщик! - крикнул я издалека. - Подай-ка мне, любезный, бутылку доброго вина да кусок буженины!

- Слушаюсь, господин! - отозвался мой недавний собеседник, который уже успел спуститься вниз и занять себя какой-то работой.

Сойдя с лестницы, я остановился и окинул беглым взглядом зал, словно бы искал место, где можно было бы присесть. Взгляд мой остановился на одиноком посетителе. К нему-то я и направился.

- Прошу прощения, мил человек, но не будете ли вы возражать, ежели я присяду к вашему столу да составлю вам компанию? Вместе всегда веселей!

Тот, не отрываясь от трапезы, подозрительно, как мне показалось, посмотрел на меня. Я примиряющее развел руками:

- Понял! Извините, что я нарушил ваш покой! Я всего лишь хотел угостить вас вином! Не люблю, знаете ли, пить один.

Я уже собрался сесть за соседний стол, но одинокий посетитель вмиг, как мне показалось, подобрел, и поспешно пролепетал:

- Да нет! Присаживайтесь! Я просто был занят закусками!

Все это прозвучало довольно добродушно, и я невольно подумал: возможно, его подозрительность мне только померещилась, и он, в итоге, окажется милейшим человеком?! Мы познакомились, разговорились. Он представился мне как Джон Додд, я ему - как Грэхем, но, если мое имя было вымышленное, то моего собеседника, судя по всему, именно так и звали. В разговоре он оказался человеком действительно приятным, но, скорее всего, этому способствовало винцо, которое я ему то и дело подливал, заказывая у трактирщика очередную бутылку. Мне отнюдь не хотелось, чтобы он надрался раньше, нежели мы поговорим о главном. Нужно, чтобы он помнил обо всем, а, следовательно, и отдавал отчет своим действиям. Нынешним и дальнейшим, если до этого, конечно же, дойдет дело.

Понемногу я начал поворачивать разговор в такое русло, чтобы он волей-неволей рассказал о себе, о том, чем он занимается. Лишь только он упомянул тюрьму Элиот, я сделал изумленное лицо и всплеснул от радости в ладони:

- Так это же просто невероятная удача, что я вас встретил! Насколько мне известно, в этой тюрьме отбывает наказание мой давнишний приятель, которому я хотел бы передать весточку! Если бы вы посодействовали мне в этом вопросе, я мог бы вам щедро заплатить!

Тот долго жевал кусок солонины, не поднимая головы. Когда он, наконец, устремил на меня свой взгляд, который, я заметил, хотя и был порядком затуманен винными парами, однако сквозил подозрительностью.

- Э-э-э, мистер Грэхем… Да вы, я вижу, плут!

Я изобразил на лице крайнюю степень обиды и возмущения:

- Да, помилуйте! Что же в этом плохого, если я не махнул рукой на друга, попавшего в беду, а пытаюсь ему помочь?! Поддержать хотя бы морально! Он не так болезненно будет переживать томительные дни заточения, если будет знать, что на свободе его друзья делают все возможное, чтобы его дело было пересмотрено, а он сам освобожден! Разве это такое большое преступление?! От вас-то ничего особого не требуется: всего лишь устно передать то, что я вам сказал. А за это вы получите... - Я достал одну из самых крупных алмазных горошин и положил ее, как и в случае с трактирщиком, на стол перед Доддом. - Если выполните то, что я прошу, получите еще такую же!

Додд взял камушек и повертел его перед глазами. В них я видел поблескивающие огоньки. То ли это были блики самого камня, отраженные во влажных роговицах глазного яблока, то ли природа этих огоньков имела совершенно другую природу происхождения, но я внутренне понял: он проглотил приманку! Алчность - всесокрушающая сила! Обычно человеку, царю природы, свойственно властвовать над миром, сокрушать все и вся на своем пути! Алчность же - одно из редчайших явлений, которое наоборот: властвует человеком, способно вертеть им как угодно, лепить из него глиняные фигурки!

- Хорошо! Я постараюсь сделать то, о чем вы просите. - Сказал мой собеседник, пряча алмаз в карман. - Как зовут вашего друга?

- Нед Бакстер. Возможно, вы его знаете или слышали о нем?

Тот отрицательно покачал головой:

- Нет, никогда не слышал. Но это не меняет дела! Я постараюсь добраться до списков узников и загляну в них. Или же расспрошу о нем. Хорошо! Мне уже пора! - сказал он, поднимаясь.

- А когда мы встретимся и где мне ждать вас?

- Так здесь и встретимся! А когда... Как только я обо всем разузнаю. Сегодня же я этим займусь и, возможно, уже завтра смогу дать вам утвердительный ответ.

Стоит ли говорить о том, как я ждал следующего дня, и как обрадовался, увидев наконец-то Додда снова в трактире. На этот раз посетителей было, не в пример вчерашнему, много, поэтому, заказав вино и солонину, мы уединились за одним из крайних столов, чтобы нас никто не мог слышать.

- Спешу вас обрадовать, - сразу же начал он, - Я виделся с вашим другом!

- Что вы говорите?! Ну и?..

- Все отлично! Я рассказал ему обо всем, что вы просили! Поэтому, вы уж не обессудьте, хотел бы получить от вас то, что вы вчера обещали.

Я был в легком смятении:

- Разумеется! Но... Что именно вы ему говорили?

На сей раз пришла его очередь удивляться:

- Как что?! Что его друзья на воле делают все возможное, и, как вы говорили, невозможное, чтобы его дело было пересмотрено! Вы что: отказываетесь от своих слов и не собираетесь платить мне?!

Терять отношения с этим человеком мне очень не хотелось, поэтому я тут же вручил ему алмаз и успокоил его:

- Нет! Что вы! Напротив: я рад еще заплатить вам. Только...

Тот быстро поднял голову:

- В чем дело?! Да говорите же!

- Видите ли... Я ни в коей мере не хочу вас обидеть, и у меня нет никаких оснований не доверять вам, но все так неопределенно... С таким же успехом вы могли никому ничего не говорить, а мне отчитаться, что сделали это. Получить алмазы и отбыть восвояси. Повторяю: я далек от мысли обидеть вас, и уверен, что вы говорите правду. Но для успокоения моей совести и моих друзей сделаем так: чтобы я убедился, что вы с ним действительно разговаривали, при следующей встрече вы расскажите мне о том, как он отреагировал на слово «Вилсон». Это фамилия, а он пусть скажет, как звали этого человека, при каких обстоятельствах и когда он с ним встречался. И все иное, что связывает его с Вилсоном. Если я услышу из ваших уст то, что ожидаю, я искренне извинюсь перед вами, вы же, в свою очередь, получите от меня еще один алмаз.

- Как один?! - искренне возмутился он - Ведь за первое поручение я получил два! Почему теперь только один?! Два!

Я не мог не сдержать улыбку:

- Хорошо: пусть будет два! Но и один алмаз - это более чем щедрая плата! Это ведь почти целое состояние!

- Не спорю: каждый алмаз стоит больших денег, но ведь и я рискую! Как вы говорите? Вилсон?

- Да! Совершенно верно! Вилсон.

- Хорошо! Думаю, завтра же мы с вами вновь встретимся. Хотя мне, по правде говоря, стоило бы удивиться: почему вы мне не верите? Я, кстати, подробно описал ему вашу внешность. Он уверяет, что среди его знакомых, а тем более друзей, такого человека нет. Он вас не знает! Так что нужно еще подумать: кто кому не должен доверять?!

На следующий день все тот же, уже знакомый нам, стол был свидетелем очередной нашей встречи. Пока я наливал Додду заказанное мною вино, одним глазом я следил за тем, чтобы не пролить его, другим - за своим собеседником, пытаясь предугадать: что я услышу сегодня?! Я сгорал от нетерпения, а он, отхватив немалый кусок солонины, долго разжевывал его.

- Вам есть о чем мне сегодня рассказать?

- Конечно! Где ваши алмазы?

- Вот они! Но получите вы их только после того, как я узнаю обо всем, что должны были услышать от Бакстера!

- Хорошо! Слушайте! - Он опрокинул кружку с вином и вновь потянулся к солонине. - Упомянутого вами Вилсона зовут Томом. Или Томасом - как вам будет угодно! Они друзья детства. Но не виделись уже довольно давно. Поэтому заключенный крайне удивлен, что Вилсон занимается его освобождением. Кстати: поначалу он думал, что это вы и есть, но, судя по моему описанию, он говорит, что вы ни коим образом не можете быть Вилсоном. К тому же ваше имя, мистер Грэхем, ему также неизвестно! Это все, о чем мне удалось с ним поговорить. Собственно, больше от меня вы и не требовали! Надеюсь, теперь я могу получить свои алмазы?

- Да, конечно!

Я призадумался. Было совершенно очевидно, что надзиратель не врет. Видимо, он не обманывал меня и действительно говорил с Недом. Если даже предположить, что в тюремной канцелярии хранятся какие-либо бумаги по его делу, то там может быть все, даже имена нынешних его друзей. (Этим как бы прослеживались его связи и знакомства). Но, чтобы там было имя друга его детства, да еще того, с которым они много лет не виделись - это было уж вовсе невероятно! Стало быть, мой собеседник не мог прочитать это в тюремных бумагах! Он наладил контакт с самим Недом! Это непременно нужно использовать! И вообще: пора уже, если не открыто, то хотя бы намеком объяснить этому Додду, что конечная моя цель - организовать побег Бакстера! Но как он на это отреагирует? Поможет ли? Ведь это не безобидный словесный пересказ разговора! Это дело серьезное! Тут он страшно рискует! Пойдет ли он на это? Не заупрямится ли? Не испортит ли этим вообще все, что я задумал?! Ведь если он будет посвящен в мою тайну, то потом мне труднее будет совершить сговор с другим надзирателем. Не исключено, что он устроит слежку за мной или за самим Недом.

Так как же быть?! Говорить или не говорить ему о главном?! Впрочем, какие могут быть вопросы? Зачем же все это я затевал? Ведь и алмазами фактически разбрасывался тоже не зря: я хотел, чтобы он вошел в азарт, привык к ним, усилил свое желание владеть ими еще и еще!

Внезапно для меня сам же Додд облегчил мою задачу. Видя, что я долго молчу, он вдруг перестал жевать и с беспокойством посмотрел на меня:

- Почему вы умолкли, мистер Грєхем? Вы что, разве не собираетесь мне сегодня доверить еще какое-нибудь поручение?

Я, глупый, сомневался: говорить или нет?! Он сам меня будет просить, а не я его! Нужно сыграть на этом! Пусть поймет, что имеет дело с тем, кто хорошо платит, и не стоит отказываться от заказов такого рода.

На эти размышления ушло еще немного времени. Мое молчание, пусть и непродолжительное, еще больше взволновало его:

- Вы меня простите, мистер Грэхем, вы и так выручили меня, ссудив столь огромной суммой. Но я, знаете ли, в очень затруднительном положении. настолько нуждаюсь в деньгах, что... Прошу вас: дайте мне еще какое-нибудь задание! Может, нужно еще что-то передать заключенному? Или наоборот: вы от него что-либо хотите услышать?

Я окликнул трактирщика, попросил его принести еще бутылку вина, тяжело вздохнул, и, понимая, что переигрывать все-таки не стоит, начал:

- Хорошо, мистер Додд. Я дам вам возможность поправить ваши денежные затруднения. Однако, задание на сей раз будет необычное. Впрочем, и плата за него будет необычной! - Я огляделся вокруг, и, убедившись, что поблизости никого нет, и никто не предпринимает попыток подслушать наш разговор, наклонился всем телом к моему собеседнику, и тихо прошептал: - Нужно организовать побег Бакстера!

Челюсти Додда, до этого учащенно работающие в попытках разжевать очередной кусок солонины, вдруг резко, словно по мановению волшебной палочки, остановились. Он медленно поднял голову и устремил на меня изумленный взгляд. Я же, понимая, что для успеха дела необходимо выложить главный аргумент, продолжил:

- Повторяю: задание хотя и необычное, но и плата за него будет необычной! Этого вам достаточно будет до конца ваших дней!

Я выгреб из кармана все оставшиеся у меня алмазы, и положил их на стол перед собой, прикрывая их руками, а, также, придвинув поближе кружку и бутылку с вином, чтобы блеск драгоценностей не привлек излишнее внимание окружающих. Я, конечно же, рисковал, но мне хотелось, чтобы Додд увидел алмазы, чтобы его заворожил их блеск, чтобы он проникся желанием завладеть ими, и стал более сговорчивым.

- Перед вами, мистер Додд, целое состояние! При виде всего этого должны быть сняты все вопросы, которые вы могли бы задать мне. Вы рискуете? Да! Но вот компенсация за ваши страхи! После всего случившегося вы лишитесь работы в тюрьме, поскольку вам уже нельзя будет туда возвращаться? Но зачем?! Вы будете владеть настоящими сокровищами! Благоразумней всего отправиться в какой-нибудь отдаленный уголок старушки-Англии, приобрести домишко, завести свое дело, и прожить, не зная нужды, до конца дней своих! Решайтесь, мистер Додд!

Тот не мог оторвать взгляд от камней, любуясь их блеском. Было заметно, что они уже заворожили его! Ну, что же - это прекрасно! Можно считать, что полдела уже сделано! Я спрятал алмазы и взглянул на собеседника:

- Ну, так как, мистер Додд?

Тот почесал затылок:

-Да-а-а... Задали вы мне проблему... Теперь бессонные ночи мне обеспечены! О покое отныне и говорить нечего! Да-а-а...

Он залпом опрокинул очередную кружку вина, но к закуске и не прикоснулся! Долго сидел молча, сверлил глазами столешницу и думал о чем-то своем. Я не отрывал его от этого занятия, понимая, что ему нужно дать время все обдумать, а сам тем временем занялся солониной. В этот день я еще ничего не ел, поэтому подкрепиться явно не мешало. Наконец надзиратель очнулся от раздумий и, тяжело вздохнув, промолвил:

- Не стану кривить душой, мистер Грэхем. Мне очень хочется заработать эти алмазы. Но... Меня смущает то, что, насколько я знаю, из этой чертовой тюрьмы еще никому и никогда не удавалось убежать!

- Да тише вы, ради Бога! - Я огляделся по сторонам. Все были заняты своим делом. Нас никто не слышал.

- Прошу прощения! Так вот... О чем я? Ах да! Я боюсь, что ничего не получится. Это не говорит о том, что я отказываюсь! Дайте мне время подумать. Вернее: придумать что-нибудь. Вероятно, я считаю вашу затею невыполнимой, поскольку никогда раньше не задумывался над этим. Сейчас же я постараюсь заглянуть в каждый уголок тюрьмы, осмотреть все, и, может быть, какая-нибудь мысль и осенит меня.

- Будем на это надеяться, мистер Додд! Вы уж постарайтесь, прошу вас!

- Уж постараюсь. Но не все зависит от меня. Как вы понимаете за один день такое дело не решить, поэтому вам придется запастись терпением. Вы тоже время зря не теряйте: возможно, придумаете что-нибудь. Ну и я уж, конечно, не буду сидеть, сложа руки. Как только что-то прояснится, я непременно дам знать! До встречи, мистер Грэхем!

Стоит ли говорить о том, как я провел последующие дни! Сгораемый нетерпением, я ждал появления своего компаньона, но он все не появлялся! Мне уже в голову начали лезть самые невероятные мысли, большинство из которых были далеко неутешительные. Чтобы как-то убить время, я вновь начал осмотр окрестностей. Оказалось, что немного западней расположена небольшая деревушка. Учитывая, что по большому счету, это открытие мне ничего не давало, я не стал производить дальнейший ее осмотр. Главное свое внимание, говорил я себе, нужно сосредоточить на самой тюрьме, но, глядя на высокие, практически недоступные стены, я так и не мог придумать достойный план, с помощью которого можно было бы осуществить побег. Ни шло ничего такого подходящего в голову, и все тут! Мною уже начало овладевать нешуточное беспокойство: а возможен ли вообще побег?! Ведь не зря же Додд говорил о том, что из-за этих стен еще никто никогда не убегал! А вдруг все мои старания окажутся напрасными? К тому же, он сам давно не показывается! Может, что-то случилось? Волнение и беспокойство все сильнее овладевали мною.

Так прошел день, второй, третий. Когда наступил вечер четвертого дня, я, приготавливаясь ко сну, понимал: ночь предстоит бессонная. Долгое отсутствие Додда говорило о том, что случилось непредвиденное, и мне срочно нужно было придумать нечто новое, благодаря чему я смог бы добраться до Неда. А вдруг Додд каким-то образом выдал себя, и теперь начальству тюрьмы известно, что кто-то пытается организовать побег одного из узников? И не просто кого-то, а именно Неда Бакстера, и теперь за его камерой установлено усиленное наблюдение! Как же быть?! Возможно, стоит осуществить свой первоначальный план и отправиться в тюрьму инкогнито, или под каким-то иным предлогом, самому. Есть ли в этом смысл, учитывая, что за камерой Неда, как я сам же говорил, установлен бдительный надзор? Тем более после визита леди Кэлвертон... А что если все-таки то была не ее карета, и я просто обознался?! Что если все мои страхи напрасны? Нет! Вряд ли! Уж больно хорошо я запомнил эту карету! Ведь стоял рядом с ней! Это, вне всякого сомнения, была настырная и вездесущая дама! Пусть так! Но что же все-таки, черт возьми, делать дальше?! Махнуть на все рукой, вернуться к очаровательной Люси, уехать с ней куда-нибудь, худо-бедно обустроить свою жизнь благодаря оставшейся части алмазов, и прожить так в спокойствии и без лишних волнений до старости лет. Правда, Нед Бакстер так и останется узником этой страшной тюрьмы до конца дней своих, и, возможно, здесь же и встретит свою смерть, но это не должно стать причиной того, что я лишусь сна, считая его муки на своей совести! Я ведь сделал все, что мог! Разве моя вина, что обстоятельства сильнее меня?! Так что: поступить так, как я решил?!

Конечно же, нет и еще раз нет! Я не успокоюсь, пока что-нибудь не придумаю!

Я присел на уголок кровати и подумал: как все это напоминает времена, когда я снимал комнату у миссис Далси! Помню, как она приходила ко мне, и мы беседовали с ней по поводу всего происходящего. Там я не чувствовал себя так одиноко, как здесь. Тут я сижу в пустой комнате и не знаю, что делать. Эх, сюда бы миссис Далси, поговорить с ней, посоветоваться! Возможно, она, с ее-то смекалкой, могла бы что-нибудь придумать, поскольку я сам, как ни прискорбно мне об этом говорить, не могу никак определиться относительно дальнейших действий. К тому же, до сих пор нет никаких вестей от Додда.

Внезапно послышался стук в дверь:

- Мистер Грэхем, вы спите? Можно к вам?

Это был трактирщик.

- Вас хочет видеть тот надзиратель, на которого я вам указал и с которым вы часто виделись последнее время.

Я на радостях мигом вскочил и едва не бросился к двери:

- Отлично! Я сейчас к нему спущусь! Благодарю вас!

- Постойте! Не торопитесь! - трактирщик говорил почти заговорщическим тоном. - Он какой-то странный, взволнован. Хочет поговорить с вами наедине, и, наоборот, предлагает подняться к вам, уединиться в вашей комнате.

- Пусть будет так! Зовите его!

Лишь только Додд вошел в дверь, я понял: что-то произошло. Вид у него был действительно взъерошенный, он был явно возбужден.

- Что случилось, мистер Додд?! - Я предложил ему стул.

- Пока что ничего. - Он шумно опустился на него и перевел дух. Было такое ощущение, что он только что с дороги. - Но непременно должно произойти! Если мы с вами того пожелаем.

- Да в чем же дело, Господи?! - не выдержал я. - Говорите понятней, прошу вас! Я и так извелся, ожидая вас! К чему теперь эти недомолвки?! Что произошло?!

- Успокойтесь, мистер Грэхем! Уверяю вас: ничего не произошло! Просто подвернулся невероятно удобный случай для побега, который мы непременно должны использовать! Вот если побег состоится, тогда действительно можно будет говорить, что произошло нечто невероятное! Вижу, вижу ваше нетерпение! Сейчас я обо всем подробно расскажу! Погодите немного! Дайте отдышаться! Ведь я уже приступил к осуществлению плана и к этому времени успел побывать... Впрочем, обо всем по порядку!

Он еще раз шумно вздохнул, вытянул вперед ноги, и похлопал сверху ладонями по коленкам. Создавался вид, что ему долго пришлось идти пешком. Во всяком случае, ноги его наверняка устали.

- Когда я впервые услышал о том, о чем я вам сейчас расскажу, я, признаться решил, заговор расстроился! Думаю, все! О побеге теперь и говорить нечего! Все дело в том, что, как говорят, недавно к нам, имею в виду тюрьму Элиот, пожаловала некая суровая дама. Говорят, очень суровая! Говорят, что она повышала голос на самого начальника тюрьмы! А моментами даже срывалась на крик и просто отчитывала его, словно мальчишку! Удивительная, нужно полагать, дама!

Я мысленно улыбнулся: да уж! Это верно! Могу подтвердить! Надзиратель тем временем, продолжал:

- Так вот: причиной ее визита был, кто бы вы думали? Никогда не догадаетесь! Нед Бакстер! Именно тот узник, которым интересуетесь вы!

Додд торжествующе взглянул на меня, ожидая увидеть на моем лице удивление. Но я не стал терять время на игру в стиле миссис Далси, а тут же поторопил его: что дальше?! Он, видя мое нетерпение, не стал испытывать меня и продолжил:

- Вас, мистер Грэхем, хотя и объединяет с этой дамой то, что вы оба интересуетесь одним и тем же узником, но, в то же время, отличает и то, что вы хотите освободить этого человека, она же, наоборот: понадежней его упрятать за стенами тюрьмы! Говорят, именно усиленного надзора за этим узником она и требовала! Но потом изменила свое решение. Подвалы Тауэра, видимо, показались ей более надежными. Она приказала доставить его туда! Завтра на рассвете тюремная карета должна доставить Бакстера из тюрьмы Элиот в Тауэр! - Додд торжествующе посмотрел на меня. - Вас это не наталкивает ни на какие размышления?!

Прилив радости вперемешку с возбуждением нахлынули на меня. Упреждая мои действия, Додд поднял руку, взывая к тишине и не желая упускать возможности договорить начатое.

- Понимаю, что вы сейчас предложите: по пути к Лондону напасть на карету, перебить охрану, и освободить узника. Но я этот план категорически отвергаю, поскольку одним из охранников буду я, и меня не прельщает, как вы понимаете, перспектива лишиться головы. Я предлагаю другое! - Он слегка наклонился вперед, поближе ко мне, лицо его посуровело. Я понял, что наступает важный момент. - Мой план, думаю, более надежен. Слушайте меня внимательно!

Он с видом заговорщика (впрочем, в данную минуту мы ими и являлись на самом деле) оглянулся на дверь: никто ли не подсматривает за нами, не подслушивает ли нас? Затем прислушался сам. Вокруг тишина. Я весь напрягся: что же он предложит? Неужели освобождение Неда?! Еще несколько минут назад я считал это несбыточной мечтой! Неужели сие станет реальностью?!

- За все годы, которые я провел на службе в тюрьме Элиот, я привык к следующим порядкам: надзиратели работают группами по три человека. То ли нужно перевести заключенного из одной камеры в другую, то ли необходимо приговоренного к смерти отправить на тот свет, а затем убрать его тело - все это делается, как я сказал, группой из троих надзирателей. Людей не случайных, не меняющихся, а привыкших работать друг с другом. В число одного из таких звеньев вхожу и я. Мы давно привыкли работать вместе, и на нас никогда ранее не было никаких нареканий. Мы - это я, что, думаю, само собой разумеется, толстяк Фрэнсис и старина Джон. И все бы хорошо, да не так давно Джон слег и теперь, сказать по правде, я уж и не знаю: выкарабкается ли он из этой передряги или нет?! Уж больно плохи его дела! Как по мне - он уж больше не жилец на этом свете. Увы... Впрочем, я отвлекся! Не в нем, собственно, дело. А в новичке, который теперь работает с нами вместо Джона. Собственно, он еще толком и работать-то не начал! Он живет в близлежащей деревушке, что немного западней от тюрьмы. Я только что от него! Сказал ему, что завтра у него свободный день, на службу он может не являться. Вы понимаете к чему я клоню? - И не дожидаясь ответа, наклонившись еще ближе ко мне, прошептал: - Завтра вместо него сопровождать узника в Тауэр будете вы!

Я приоткрыл от удивления рот: а что?! Хороший ход! Ох, и умница этот Додд!

- Предвижу ваш следующий вопрос, - переводя дыхание, продолжил мой собеседник. - Вдруг вас разоблачат... Думаю, что такое исключается полностью, поскольку новичка фактически в тюрьме еще никто и в глаза не видывал! Вы оденетесь в форму надзирателя, будете находиться рядом со мной, а я уж позабочусь чтобы все было без проволочек! То, что сопровождать узника будем мы трое, я имею в виду также и толстяка Фрэнсиса - это совершенно точно! Мне об этом стало известно только сегодня. И еще извозчик, который будет править лошадьми тюремной кареты. Он-то нам не помеха! Если на этом все и ограничится, то, считай, дело уже сделано! Но, вполне возможно, что, коль уж эта дама так боится, чтобы он не убежал, охрана будет усилена, и кроме нас в этот путь отправится еще тройка надзирателей, а то и не одна! Это, естественно, очень усложняет дело. Но то обстоятельство, что на нашей стороне будет внезапность нападения, дает нам немалый шанс на успех. Это вам не примитивная засада и наскок на карету из-за зарослей! Приближаясь к участку дороги, где заросли вплотную примыкают к ней, охранники обычно мобилизуют внимание, максимально сосредотачиваются, и я не завидую тому, кто выскочит из-за кустов или деревьев с наивной попыткой одним махом решить исход дела. Мы же в течение всего пути будем иметь достаточно времени, чтобы выбрать самый подходящий момент для атаки! Даже если кроме нас троих карету будут сопровождать еще несколько надзирателей, мы постараемся сделать так, чтобы в нужный момент они оказались впереди нас. Тогда шанс на успех увеличится: пара хороших выстрелов, а остальное довершат шпаги! Как вам мой план, мистер Грэхем? Я лично считаю, что исходя из сложившейся ситуации, лучше и не придумать! Разве я не прав?!

Мне ничего не оставалось делать, как согласиться с Доддом:

- План не просто хорош - он прекрасен! Вы, мистер Додд, просто гений! Я уже заранее согласен со всем, но для пользы дела нужно еще раз все взвесить, продумать. Нужно учесть любую мелочь, чтобы знать наперед, что будет делать каждый, и чего нужно опасаться со стороны других. На первый взгляд, все в плане безупречно, и я готов принять в нем участие прямо сейчас! Однако в нем много недоработок. К примеру, мы не знаем главного: сколько людей будут сопровождать тюремную карету, и какие вообще условия транспортировки?! Ведь одно дело, когда мы верхом на лошадях будем ее сопровождать, другое - если будем находиться в ней вместе с заключенным, и довольствоваться придется лишь тем, что будем сидеть рядом с узником, и таким образом присматривать за ним! Не исключено, что для надежности мы вообще будем закрыты в карете вместе с узником извне, а другая группа надзирателей будет сопровождать нас верхом. И где гарантия того, что окажемся в числе вторых, а не первых? Что вы на это скажете?

Додд почесал затылок. Было видно, что он обескуражен.

- Да-а-а... Я об этом, сказать по правде, не подумал! Мне ведь никогда раньше не доводилось заниматься подобной процедурой. Не стану вас обманывать: прежде никогда не конвоировал заключенных за пределы тюрьмы. Не знаю, что и сказать... Конечно, мы рискуем, но другого выхода я не вижу! Сориентируемся потом по обстановке. Почему мы должны думать о самом худшем? Почему именно мы должны оказаться внутри этой чертовой кареты?! Возможно, в ней вообще никто, кроме узника больше не будет находиться! Давайте думать лучше о хорошем! О том, что у нас все получится!

- Я не против того, чтобы у нас все получилось, но думать, считаю, нужно, наоборот, о худшем! Во всяком случае, нужно быть готовым к этому! И если, не приведи Господи, случится какая-нибудь заминка, нам легче будет преодолеть возникшее препятствие! Хуже будет, если все это свалится на нас неожиданно, а мы, расслабленные, растеряемся, не будем знать, что предпринять.

- Вы правы! За оставшееся время я непременно постараюсь что-либо разузнать по этому поводу. Поэтому не будем терять время! Сейчас мы расстанемся, а завтра утром я явлюсь за вами. Поэтому я и пришел сейчас, чтобы не только рассказать о предстоящем, но и оградить нас обоих от неожиданностей. А если бы я пришел завтра, а вас на месте нет?! Кстати: я приду не с пустыми руками! Я принесу форму надзирателя, в которой вы ни у кого не должны вызвать подозрения. Мне верится в то, что все будет в порядке! Будем надеяться на это! - Он встал. - И прошу вас: не мучайте себя терзаниями! Вам просто необходимо хорошо выспаться, чтобы утром выглядеть свежо, быть бодрым, полным сил. Возможно, они нам завтра пригодятся! - И уже в дверях остановился. - Только вы уж, мистер Грэхем, не забудьте прихватить с собой свои алмазы! Ради них, родимых, я и стараюсь! Вы уж не обидьте меня, Бога ради!

На следующий день, облачившись в форму надзирателя, я стоял вместе с Доддом перед огромными тюремными воротами и с замиранием в сердце думал о том, что меня там за ними ждет. Стены тюрьмы и издалека казались высокими и внушительными, теперь же, когда я стоял рядом, они казались мне и вовсе исполинскими! Они такой громадой возвышались надо мной, закрывая полнеба, что невозможно было без замирания сердца смотреть на этот колосс! Не зря говорят, что отсюда еще никто не убегал! Куда уж тут убежать! Каково тем людям, что томятся здесь в неволе! Я захожу сюда лишь на некоторое время, и то холодок пробегает по спине! А что чувствуют те, кто знает, что за этими мрачными стенами может безрадостно пройти вся их жизнь?!

- Открывай, каналья! Чего медлишь!

Это Додд подогнал криком надзирателей, которые открывали нам ворота. Чувствует он себя здесь уверенно - подумалось мне. Я стою молча, тише воды, ниже травы, боясь голос подать, а он, наглец, еще и прикрикивает на тех, кого лично мне меньше всего хотелось в эту минуту гневить!

Когда мы миновали ворота и пошли по тюремному двору, он, не поворачивая головы, прошептал мне:

- Вот видите - пока все идет прекрасно! Ваше дело молчать, а я буду говорить за обоих. В случае чего - говорите, что вы новенький и пока что только присматриваетесь ко всему. Я, мол, ваш попечитель, с меня, дескать, и спрос. А я уж... Впрочем, к чему лишние разговоры? Здесь расспросы не приняты! Каждый занимается своим делом! Думаю, так будет и сегодня.

Мы свернули за угол одного из строений. Додд оживился:

- О! Толстяк Фрэнсис уже дожидается нас! С ним все договорено! Он единственный человек, кроме нас двоих, кто посвящен в это дело. Втроем нам будет легче справиться с остальными! В который раз повторяю, что вы оказались правы: мы действительно будем сопровождать узника не одни! Мне до сих пор неизвестно, сколько именно человек будет. Думаю, что вскоре все прояснится.

Увидев нас, Фрэнсис закричал еще издали:

- Дружище Джон! Нам сегодня предстоит веселая прогулка! Давненько я не бывал в столице! О! И новенький тоже готов принимать боевое крещение?!

Они о чем-то переговаривались между собой, вели себя совершенно непринужденно, а за это время возле нас собирались другие надзиратели. Я так понимал, что это были те, кто должен будет принимать участие в этой поездке. Чем больше людей подходило к нам, тем тревожней становилось у меня на душе. Только что нас было девять, вот уже двенадцать. Да... Нелегко нам придется в дороге, ой нелегко! Справимся ли мы втроем с девятью надзирателями? А вдруг это еще не все люди и они будут добавляться?! Что значит не продумать до конца план и не узнать обо всех деталях предстоящего действа! Тревожные и очень даже недобрые предчувствия начали овладевать моей душой! Пока что мне ничего не оставалось, как плыть по течению событий и надеяться, что все будет складываться удачно.

Время тянулось неимоверно медленно. Я уже начал терять самообладание. Додд словно бы прочел мои мысли:

- Что-то тюремная карета задерживается! Да и начальства не видать! Долго ли нам еще вот так бездельничать?

- А куда спешить-то? - добродушно зевая и потягиваясь, молвил Фрэнсис. - Когда будет, тогда и будет! Что от этого изменится? Давай-ка лучше присядем перед дальней дорожкой!

Надзиратели расположились кто где, добродушно судачили, а я стоял в сторонке в совершенном смятении. Внутренне я понимал, что мне не стоит выделяться, что нужно как-то дать им возможность почувствовать меня своим, поддержать их разговор, что ли! Но вся душа моя противилась этому. Мне было неинтересно то, о чем они говорят, мне были крайне неприятны сами эти люди, сыплющие бесконечные сквернословия и пошлые истории. А что?! Они «убивали время» в ожидании тюремной кареты, они веселили себя занимательными, на их взгляд, историями! Вроде бы ничего не предвещало беды, все пока происходило без эксцессов. Но у меня на душе, между тем, становилось все беспокойней и беспокойней! К чему бы это?!

Наконец-то послышался стук копыт, надзиратели поднялись и оживились.

- Наконец-то пришла тюремная карета! - отозвался кто-то.

Выехав из-за угла, вдали тюремного двора показалась карета. В ту же минуту одна из дверей, что находилась рядом в стене, возле которой мы только что коротали свободное время, отворилась и к нам быстрым и решительным шагом направился какой-то важный господин в окружении свиты.

- Ого! - сдавленным голосом воскликнул стоявший рядом со мной Додд. - Сам начальник тюрьмы пожаловал! Вот это дела!

Сердце мое забилось учащенней, и я, понимая, что события начинают развиваться необычайно стремительно, чисто инстинктивно посмотрел в сторону приближающейся кареты. В этот миг оно вообще едва не выскочило из груди: я узнал эту карету!

Начиная смутно догадываться, что произошло, я взглянул на Додда и наткнулся на его холодную и ехидную ухмылку. В тот же миг множество крепких пальцев сомкнулись на моих запястьях, локтях, плечах, руки мои были молниеносно заломлены за спину, и я не имел возможности сделать хотя бы одно движение. Додд, все так же зло улыбаясь, подошел ко мне вплотную, и вытащил из-за пояса приготовленные мною пистолеты.

До боли знакомая мне карета остановилась как раз предо мной. Сам начальник тюрьмы услужливо открыл дверцу, из которой через мгновение вышла... леди Кэлвертон!!!

Глава восьмая

Тюрьма Элиот

- Какая приятная встреча! - Леди Кэлвертон излучала радость и удовлетворение. Было заметно, что она в восторге от всего происходящего. Она упиваелась ситуацией. - А вы, бедолага, так старались, подпруги моим лошадям резали! Для того, чтобы мы больше не встретились! А вышло-то по-иному! По-моему вышло, а не по-вашему, мистер Сунтон! Ох, простите, ради Бога! Я оговорилась! Мистер Мейсон! Ведь именно так вы представлялись судье Эмсворту?! Или я не права?! Ах да! Разумеется, не права! Вы ведь теперь мистер Грэхем! - Леди Кэлвертон укоризненно покачала головой. - Эх, дурашка ты пустоголовая! С кем играть осмелился, никчемный человечишко?! Ничего! Ты еще узнаешь, кто такая леди Кэлвертон!

Еще раз измерив меня с ног до головы презирающим взглядом, она повернулась к начальнику тюрьмы:

- Благодарю вас, мой друг, что вы помогли мне подыграть в этой занимательной комедии! Представьте мне вашего человека, который так легко обвел этого простака вокруг пальца.

- Вот он, сударыня! Додд! Госпожа желает видеть тебя!

Предавший меня человек вышел вперед и застыл в смиренном поклоне.

- Всегда рад служить вам, госпожа!

- Молодчина! - она повернулась к начальнику тюрьмы. - Нужно непременно поощрить этого человека!

- Слушаюсь, сударыня!

- Впрочем, в награду он может оставить себе то, что обещал ему этот никчема за содействие в побеге. Послушай, голубчик! А не алмазы ли он тебе предлагал за это?

- Совершенно верно, госпожа! - Додд почтительно склонил голову перед собеседницей. - Именно алмазы.

Леди Кэлвертон звонко рассмеялась:

- Надо же! Он ведь и со мной хотел рассчитаться ими же! Представляете?! - Она вновь повернулась ко мне и вновь измерила презрительным взглядом. - Ничего! Я дам возможность этому человеку узнать, кто такая леди Кэлвертон! Ему и его дружку Бакстеру! - И уже к начальнику тюрьмы: - Пусть отведут его туда, куда он так рвался. Позже я полюбуюсь на этих голубков! А сейчас мне нужно переговорить с вами по весьма важному делу, мой друг!

- Слушаюсь, сударыня! - И тут же учтивый тон сменил на резкий: - Додд! Отведите этого человека в камеру к Бакстеру! Остальные свободны! - И вновь смена тембра голоса: - Прошу вас, сударыня! Пройдемте в мой кабинет!

Меня грубо толкнули и столь же буквально бесцеремонно поволокли куда-то. Собственно, почему куда-то?! Понятно куда: в камеру к Неду! Я заметил, что сопровождали меня лишь трое человек. Стало быть, Додд действительно был прав: они работают по три человека. И вот теперь я находился во власти тройки Додда. Я понимал, что отныне все мои слова им уже не будут восприниматься всерьез, но не мог сдержать себя, чтобы не упрекнуть предателя:

- Что, злорадствуешь, Иуда?! Продажная твоя душа!

И в этот же миг получил столь сильный удар в спину, что не удержал равновесия и распластался на земле. Я резко вскочил, чтобы броситься на обидчика, но крепкие руки уже держали меня с обеих сторон и волокли куда-то вперед. Мне оставалось лишь только слушать негодующее рычание Додда:

- Лучше молчи, глупец! Кому нужны твои нравоучения?! Каждый сам за себя! Кто ты мне такой, чтобы я тебя жалел?! А вот твои денежки мне душу согреют!

- Ты мог бы иметь во сто крат больше, если бы не предал нас, а помог нам! Ты мог бы быть богаче самой леди Кэлвертон, перед которой только что кланялся, словно истукан! Она бы перед тобой кланялась!

- Ну-у-у, меня-то не разжалобить! Знаем мы эти штучки! Знаешь, сколько за этими стенами господ, которые обещают нам золотые горы, лишь бы улизнуть отсюда! Вот теперь и ты будешь одним из них!

Вскоре мы остановились возле массивной, обитой кованым железом, двери. Загремел массивный засов, заскрипели петли двери. Жалобно заскрипели, в унисон тому, что творилось у меня сейчас на душе.

- Эй, милок, погоди! Снимай-ка одежину, да поживее! Живее, говорю!

С меня буквально сорвали форму надзирателя (штаны, правда, остались на мне), которую утром Додд сам же вручил мне. Додд тут же запустил руку в один боковой карман, затем во второй. Через мгновение алмазы уже поблескивали на его ладони. Додд сиял от радости и возбуждения:

- Вот они, родимые! А ты говоришь Иуда... Видишь, как легко я их получил: без перестрелки, без риска для себя! Главное - деньги, глупец! А мораль - это удел слабых духом! Знай свое место!

Еще один, на этот раз не менее сильный, чем первый, толчок в спину, и я уже в камере. Вслед полетела одежда, но уже без алмазов в карманах.

- Ты так искал встречи со своим другом! Вот твое желание и исполнилось! Воркуйте, голубочки!

Дверь захлопнулась, загремел засов. Вокруг воцарился полумрак. Я поднял глаза и взглянул на крохотный кусочек неба, виднеющийся где-то там, далеко вверху, почти под потолком, которое от меня отделяли теперь толстые металлические прутья. Решетка была настолько толстой, что на нее страшно было смотреть. Мне уже сейчас хотелось метнуться к двери или к этой решетке, закричать на полную силу своих легких: «Нет! Не хочу! Не хочу находиться здесь! Хочу видеть солнце, небо, наслаждаться свежим ветром!» В ответ лишь мрачные стены с четырех сторон взирали на меня и прямо-таки подавляли своей угрюмостью! Только сейчас я начал понимать, что же случилось и что мне предстоит в будущем! Ведь это не мимолетное приключение! В окружении этих стен могут пройти годы, а то и вся жизнь!!! Мне стало страшно...

- Вам помочь?! Вы не ушиблись?!

- Нет-нет! Все в порядке, Нед! Я пока что жив!

- Как?! Разве мы знакомы?!

- Простите, мистер Бакстер! Возможно, я немного фамильярничаю, называя вас просто по имени, но поверьте, за все это время, разыскивая вас, я столько раз мысленно обращался к вам, что ни разу, собственно, не видя вас, я уже представлял Неда Бакстера едва ли не своим лучшим другом, ради которого я готов на все! Кстати, почему «готов»?! Я и так пошел на все! И угодил сюда только потому, что пытался организовать вам побег!

Мой сокамерник был искренне удивлен:

- Так это о вас мне говорил надзиратель?! Но... Но вы говорили о Томе Вилсоне, и с поначалу думал, что это он и есть! Только в гриме, или сменивший внешность. Я еще и удивился: зачем это ему нужно было?! Сейчас еще больше удивляюсь! Мы совершенно незнакомы, а вы ради меня... Объясните же все, прошу вас!

Я попытался дотянуться рукой до спины, чтобы потереть ушибленное место: оно сильно болело!

- Поначалу причиной нашей встречи был действительно Томас Вилсон. Но потом... В Лондоне я столкнулся с такими событиями, что мне захотелось отыскать вас не только из-за письма Вилсона.

- Письма? Какого письма?! От Тома? Где он сейчас?!

- Увы, его нет среди живых. Мало того: когда он «вручал», если можно так выразиться, мне это письмо, его душа была на небесах! Это было как бы письмо с того света, обращение мертвеца, к нам, живым! Я вижу, что вы в недоумении, поэтому постараюсь изъясняться попроще. Несколько лет назад судьба забросила меня на необитаемый остров, где мне довелось скоротать в одиночестве не один год. Однажды, спустившись на дно одного из ущелий острова, я обнаружил там практически разложившийся труп. Фактически это был уже скелет, все еще облаченный в камзол, в котором несчастный находился в свой смертный миг. В одном из карманов я нашел вот это письмо.

Я потянулся рукой к внутреннему карману своей верхней одежды, но ладонь коснулась лишь нательного белья. Боже! Я совершенно забыл, что минуту назад был раздет этим мерзавцем Доддом! Не заметил ли он конверт?! Не должен! Ведь он обыскал только боковые карманы, где нашел алмазы, чем и был удовлетворен. Я быстро поднял с пола то, что в этот день заменило мне привычный для меня камзол. Это было нечто вроде сюртука, но как в точности называлась эта деталь формы надзирателя, я, право слово, и не знал, поскольку сталкивался с тюрьмой и со всем, что с ней связано, впервые в жизни.

Запустив руку во внутренний карман сюртука, я ощутил под пальцами шершавую упругость плотной бумаги конверта! Значит он на месте! Ну и слава Всевышнему! Я протянул конверт Неду:

- Возьмите, мой друг, оно адресовано вам!

Нед извлек из конверта письмо и долго его читал. Я не мешал ему. Ему нужно было время, чтобы прочесть его, осмыслить прочитанное. Я вообще перечитывал его сотню раз! Правда, тогда мне некуда было спешить. Впрочем, а сейчас разве иначе?! Возможно, здесь мне придется провести времени больше, нежели на острове! Господи! Какие мрачные, угрюмые и неприветливые стены! Какая жуть! А я еще называл остров своей пусть и экзотической, но все же тюрьмой! Да как у меня язык повернулся сказать так?! Какие красивые пейзажи окружали меня! Сколь свеж и приятен был морской ветер, теребивший мои волосы и заставлявший дышать полной грудью! Здесь же полумрак и спертый, удушливый воздух! Там я мог питаться чем угодно и сколько угодно, здесь же придется ждать, когда наконец-то принесут миску с какой-нибудь безвкусной похлебкой! И так может продолжаться годы, всю жизнь! Я был удручен! Как в такой ситуации, скажите на милость, не впасть в отчаяние?!

Мои размышления прервал голос Неда:

- Это просто невероятно! Бедняга Том! Умереть такой смертью в окружении несметных сокровищ... Неужели это правда?!

- Да уж куда верней! Я сам видел его останки, захоронил их!

- Благодарю вас, мистер...

- Эндрю Сунтон к вашим услугам, мистер Бакстер!

- Благодарю вас, мистер Сунтон, что вы проявили милосердие, позаботились о моем друге. Другой бы, прослышав о сокровищах, быстрее бы бросился разыскивать их, и в тот же час позабыл о бедолаге Томе! Вы же... Мне кажется, что вы глубоко порядочный человек! Вот и сейчас вы вручили мне надпись, где Том зашифровал место, где он спрятал клад. Не побоялись того, что я, зная ключ к шифру, а я действительно прекрасно помню его до сих пор, возьму это письмо и отправлюсь сам на поиски сокровищ, оставив вас не у дел! Иной бы рассудил иначе: вот вам, мил человек, письмо, а саму бумагу с шифром я оставлю у себя. Когда прибудем вместе на остров, тогда и выложим на стол карты: я шифр, вы ключ к нему! Неужели не было соблазна оставить шифр у себя, мистер Сунтон?!

- Во-первых, за годы жизни на острове я буквально выучил его наизусть, поэтому в любое время мог бы нарисовать по памяти без заминки все, что там написано. Во-вторых... Когда меня высаживали на этот остров, никто... Я помню лица этих людей, мистер Бакстер! Они были равнодушны! Вам не понять, о чем я говорю, но для меня это очень важно! Дав клятву разыскать вас и вручить письмо, а затем и освободить вас, я делал все это даже не столько для Неда Бакстера, сколько для себя! Мне хотелось, чтобы на свете существовал хотя бы один человек, который не смог бы смотреть равнодушно, как меня высаживают на необитаемый остров! Я никого в жизни не обидел безосновательно, но в то же время, возможно, и не совершил ничего такого, что могло бы вызвать ко мне расположение окружающих. Наверное, я слишком требовательно к себе отношусь. Впрочем, о чем я говорю?! До этого ли сейчас?! Через минуту сюда явится леди Кэлвертон и еще неизвестно чем это все закончится!

- Леди Кэлвертон?! - буквально вскричал Нед. - Как?! Эта мерзавка...

В это мгновение загремел засов, и заскрипела дверь. Еще через миг в них показалась упомянутая леди.

- Это меня ты называешь мерзавкой, ничтожество?! - Она злобно засмеялась. – Ох, и поплатишься же ты горько за эти слова!

Она стояла, презрительно поглядывая на нас, а за ее спиной находился начальник тюрьмы, его свита и надзиратели.

- Поплачусь?! И вы смеете это говорить?! Разве я уже не поплатился?! Вы отняли у меня свободу, уважение со стороны окружающих, дом, в котором теперь сами живете, вы разрушили всю мою жизнь, и теперь заявляете, что я, дескать, поплачусь?! Чем я еще могу поплатиться, ежели у меня и так все отнято, бесчестный вы человек! Как не стыдно вам, после всего, что произошло, явиться сюда, смотреть мне в глаза, да еще угрожать! Исчадие ада! Есть ли в мире еще такой человек, способный сравниться с вами в умении творить мерзости, приносить людям несчастья?!

Леди Кэлвертон звонко рассмеялась:

- Вы льстите мне, уважаемый! Я давно стремлюсь быть непревзойденной в своем роде, поэтому ваши слова звучат как лесть! Да, я одна такая во всем мире и стремлюсь, чтобы в этом убедились не только вы, но и весь мир! Я умнее и расчетливее всех - и горжусь этим! Почему я, судя по вашим словам, должна устыдиться этого! Нет, милые вы мои! Все наоборот! Каждый из вас считал себя едва ли не пупом вселенной. А что оказалось? Вот вы теперь находитесь здесь, жалкие и униженные, а я, которую вы пытаетесь в чем-то упрекнуть, смеюсь над вами и презираю вас! - Она вновь улыбнулась. - Ваш друг, господин Бакстер, тоже нахвалялся, что проучит меня, дескать, докопается до всех моих тайн, разоблачит меня! Глупец! Видели бы вы, мистер Бакстер, как он вырядился в лохмотья нищего, чтобы под таким видом, считая, что он будет неузнанным, пробраться ко мне в дом и выудить информацию относительно вас, Бакстер! Это со мной-то играть в такие игры?! Меня одурачить?! Чтобы я поверила в разыгранный спектакль?! Я сама мастерица на подобные действа! Каково я нынче провела вас, господин неудачливый комедиант?! Вырядился, глупышка, в форму надзирателя, настроился на скорую встречу со своим дружком, а оказался здесь... Так кто из нас лучший актер, мистер Сунтон? Чья комедия, разыгранная вами или мной, имела бы больший успех у зрителей?!

- Прошу простить меня, сударыня, - голосок начальника тюрьмы напоминал журчание ласкового, мирно попрыгивающего по камушкам, ручейка, - я не видел этого господина в нищенских нарядах, поэтому мне трудно судить, насколько смешон он был. Но разыгранный, благодаря вашему сценарию, спектакль был просто великолепен! Мне давно не приходилось видеть что-либо подобное! Вы просто талант, дорогая госпожа Кэлвертон!

- Вот мерзавцы! - не выдержал Нед. - Упрятали людей за решетку, и еще и издеваются над ними! Невиданная гнусность! Куда смотрит Господь?! Как земля носит вас, мерзавцев?!

- О-о-о! Мне нравятся такие разговоры! - Леди Кэлвертон утвердительно покачала головой. - Так мне легче будет издеваться, как вы изволили выразиться, над вами. Ежели бы вы начали на коленях просить у меня прощения, сердце мое, возможно, и подобрело бы. А так... Мне хочется сделать вам больно! Только не говорите мне, что вам уже и так больно! Я вижу это сама, и, поверьте: это приносит моему взору и душе неописуемое наслаждение! Вы не можете себе даже представить, какое это упоение - смотреть на страдания своих врагов! Не существует в мире большего наслаждения! Но после таких слов мне хочется сделать вам еще больнее! Особенно вам, господин Бакстер, поскольку именно ваши уста позволяют себе излагать столь крамольные речи! А я ведь знаю, дорогуша, как это сделать! Нет-нет: не пытки! Человек вы, как я вижу выносливый, поэтому сможете преодолеть телесные муки. Но вот душевные... - Она повернулась к начальнику тюрьмы: - Мистер Ригдон, прошу вас: оставьте нас наедине.

Тот замялся:

- Прошу прощения, сударыня, но...

- Ни о чем не беспокойтесь! Я соблюдаю хладнокровие в любой ситуации! В этом уж вы мне поверьте! Если уж так хотите - не отходите далеко от двери. В случае чего у вас будет возможность сразу же отреагировать на шум. И уж, прошу вас: придумайте что-нибудь относительно того, чтобы я лучше видела их лица! Здесь почти темно, а мне так хочется увидеть, как будут реагировать от удивления эти омерзительные лица, как будут трястись их губы от злобы и бессилия!

- Сию минуту, сударыня! Я отдам распоряжение!

Через некоторое время Додд и его толстяк-напарник Фрэнсис занесли два факела и воткнули их в специальные кронштейны, укрепленные на стене.

- О! Так лучше! Благодарю вас! Все свободны! И когда за надзирателями закрылась дверь, леди повернулась к нам. - Ну-у-у, голубочки, поговорим о главном. Впрочем, нет - это не главное! Во всяком случае, для вас. Ваш удел гнить за этими стенами и бесславно завершить здесь свои последние дни! А вот я... Я не думала вам рассказывать то, о чем я сейчас расскажу. Об, этом еще никто в мире не знает, кроме нас с Драббером, разумеется! Но для вас, голубки, в виду моего особого отношения к вам, я сделаю исключение. Сделаю, поскольку уверена, что тайна так и останется здесь, вместе с вами, в окружении этих угрюмых стен! Она и умрет вместе с вами, здесь же, можете в этом не сомневаться! Но мне будет радостно сознавать, купаясь в роскоши и славе, что мои враги здесь, воют диким зверем от безысходности, кусают себе локти, но ничего сделать не могут! Поскольку они в забытье, а я на вершине славы! На вершине! Вы понимаете это, господин Бакстер?! Думаете, что предел моих мечтаний - это переселиться в ваш роскошный дом?! О! Вы низко меня цените! Совсем скоро настанет час, когда я ступлю в качестве полноправной хозяйки в Вестминстер и Уайтхолл!

Леди Кэлвертон даже подошла ближе к Неду, чтобы лучше видеть его реакцию.

- Вижу! Вижу, как у вас отвисает челюсть! Да, господин Бакстер, я не оговорилась! Пока вы будете гнить здесь, мы с Драббером будем править всей Англией! Король будет низвергнут, а Джеффри займет его место!

- Вы просто больны! У вас болезненное самолюбие! Может, вы и миром собираетесь править?!

Леди Кэлвертон звонко рассмеялась:

- Вы милейший человек, господин Бакстер! С вами приятно беседовать! Вы буквально читаете мои мысли! Да! Все верно! То, что вы сейчас сказали, также входит в наши планы! Почему мы должны ограничиваться одной лишь Англией?! С нашими-то возможностями!

На этот раз пришел черед Неда громко смеяться:

- И какие же у вас возможности, госпожа интриганка?! Многочисленная армия или грозный флот, при помощи которых вы могли бы завладеть короной, а затем и миром?!

- Нечто большее, господин неудачливый шутник! Нечто, что поможет нам без помощи войск и флота завладеть и короной, а затем, кто знает и миром! Это наш с господином Драббером дар, которым природа щедро наделила нас! Мы словно дополняем друг друга! Я - игрок, способный закрутить такую интригу, что... Впрочем, вы оба уже убедились в этом, что не стоит и повторяться. А Джеффри... - Она торжествующе взглянула на нас. - У него дар еще более редкий и еще более могущественный! Я не знаю, как это называется, то ли гипноз, то ли к этому можно применить еще какое-то, более точное, определение, но Драббер умеет творить такое!.. Он способен внушить королю все, что угодно, и тот, словно ягненок, будет исполнять любое его желание, будет повиноваться его воле!

- Бред! Сущий бред!

-Да?! Бред?! - Дама рассвирепела. - А вы вспомните нашумевший случай на королевской охоте! С чего бы это вдруг у короля, прекрасного наездника, вдруг закружилась голова, и он свалился с лошади?! Нелепый случай?! Нет! Драббер, который скакал в это время рядом с королем, мысленно приказал тому упасть! Что тот и сделал!

- Вы все придумали это!

- Врете, Бакстер! Вы прекрасно понимаете, что я говорю правду, но не хотите осознать это! «Придумали»... Драббер специально выбрал более травянистый луг, чтобы король при падении сильно не ушибся. Ведь это была только проба. Проба сил. Джеффри хотел удостовериться: поддается ли король его гипнозу? Еще как! И вторая попытка была успешной! Однажды во время купания Драббер вновь послал Его Величество в небытие. Тот едва не утонул! Джеффри был рядом, оказал помощь королю, чем, к тому же, завоевал его расположение. Двойная выгода! Король в его руках словно игрушка! Вскоре он поможет Драбберу стать лордом, получить место в палате пэров, и в конечном итоге все закончится тем, что Джеффри станет в Англии вторым человеком после короля. И когда с Его Величеством случится непоправимое... Вы меня понимаете, господин Бакстер? В лице Драббера народ будет видеть самого достойного преемника короля, который смог бы защитить государство от неприятностей в тяжелую минуту. А такую минуту я, при моем-то умении плести интриги, планирую организовать в середине ноября. Так, что можете порадоваться за нас с Драббером, когда наступит указанное время. Можете биться головой о стену, можете рвать на себе волосы, но знайте: мы в это время будем нежиться в дворцовых королевских апартаментах!

- А при чем здесь вы, уважаемая? - голос Неда звучал насмешливо. - У Драббера есть законная супруга, которая и должна, следуя вашей логике, стать опорой новому королю, ежели он им станет! А ваш удел... Извините...

- Что?! - Ноздри леди Кэлвертон раздувались, словно у быка. Было видно, что Нед зацепил ее за живое. - Да в разговорах между нами он не называет ее иначе, нежели облезлой курицей! Он прогонит ее прочь! Я для него все! Без меня он не мыслит жизни! Ради меня он готов на все! Какие подарки он мне дарит! Кстати, ваш дом - тоже его подарок. Просто он мне приглянулся - вот вы и оказались здесь!

Я ожидал, что Нед разразится бранью, что только доставило бы удовольствие этой даме. Но он направил ее же оружие против нее самой:

- А не задумывались ли вы о том, что он не мыслит без вас жизни только из-за вашего умения плести интриги? И такая поддержка ему действительно необходима для достижения намеченной цели! Но, когда он уже будет восседать на троне, и его голову украсит корона короля Англии, будет ли у него необходимость столь же трепетно относиться к даме, которая за это время ему порядком надоест? При всем уважении к вам, мадам, (хотя какое вы можете вызывать уважение?!), согласитесь: у опьяненного радостью человека, только что ставшего королем, очень даже может появиться соблазн увлечься новой фавориткой! И в отношении супружеского ложа он вправе рассчитывать на более удачную партию! Ведь перед ним откроются такие возможности!.. А вы... Чтобы вы ему больше не мешали и не компрометировали его (вы ведь единственная, как я понимаю, кто будет знать о том, как он пришел к власти!), он применит на вас свои уникальные способности в тот миг, когда вы будете купаться. Смею вас заверить, что он выберет такой момент, когда рядом никого не будет, чтобы некому было броситься вам на помощь.

- Негодяй! - Взгляд леди Кэлвертон извергал молнии. - Подлец!

У Неда же, напротив, глаза смеялись:

- Представьте, мадам, картину: Драббер обнимает свою новую фаворитку, а на ее расспросы относительно вас, он отвечает: мол, не стоит и вспоминать об этой облезлой курице!

Искренний хохот Неда был заглушен буквально ревом дамы с уязвленным самолюбием:

- Молчать! Я сказала - молчать! Мразь!

Дверь камеры моментально распахнулась, и через мгновение начальник тюрьмы уже стоял возле своей гостьи:

- Что случилось?! Желаете, чтобы...

- Вон! Я желаю, чтобы вы сию минуту вышли вон! Я не закончила с этими господами!

Явно ошарашенный начальник тюрьмы попятился назад и вскоре скрылся за дверью, а разъяренная дама двинулась на меня:

- Я вижу, с вами пора заканчивать! Пожалуйте сюда конверт, мистер Сунтон! И немедля!

- Какой конверт!

- Не паясничайте! Конверт с бумагами по делу Бакстера, который вы похитили у судьи Эмсворта! Надеюсь, он у вас с собой?!

Вопрос был настолько неожиданным, что я слегка растерялся:

- Нет... У меня его нет...

И в ту же минуту подумал: что я такое говорю?! Ни в коем случае нельзя допустить до того, чтобы она узнала, где на самом деле находится конверт! Я поставлю под угрозу добрейшую миссис Далси! Что же придумать?!

Леди Кэлвертон, тем временем, взглянув на меня, одетого только в штаны и нижнюю нательную рубаху, затем на тюремный сюртук, валявшийся рядом со мной, видимо, поняла в чем суть дела. К тому же получилось так, что хорошо был виден вывернутый карман сюртука, поэтому дама сразу же перевела взгляд на Неда:

- Я так понимаю, господин Бакстер, что конверт уже у вас?

- Конечно, у меня! Мне ведь интересно было узнать, какими нитками было шито мое дело, и кто предал меня, лжесвидетельствовал против меня.

- Верните сейчас же мне конверт!

- И не подумаю!

- В противном случае у вас его отнимут силой!

- Пока вы их позовете, пока откроется дверь, пока они добегут до меня - будет слишком поздно!

Говоря все это, Нед в то же время медленно, словно бы расхаживая по камере, приближался к горящему невдалеке от него факелу. И как только поравнялся с ним, выхватил из кармана конверт и поднес его к огню! Он тут же был охвачен пламенем!

На леди Кэлвертон страшно было смотреть! Нед не мог не подметить это:

- А вы говорили, что будете насмехаться, и у нас будут губы трястись! А вышло наоборот! Это у вас трясутся!

- Мистер Ригдон! - Еще раз сверкнув глазами, она направилась к двери, в которых уже стоял начальник тюрьмы со своей свитой. - Мистер Ригдон! Повелеваю немедля казнить этих негодяев! Немедля! Вы слышите меня!

- Да, госпожа, слышу! Будет исполнено!

Леди Кэлвертон повернулась к Неду:

- Ну что? У кого теперь трясутся губы?! Кто теперь торжествует?! - И снова повернулась к начальнику тюрьмы. - Я бы не отказала себе в удовольствии самолично понаблюдать за казнью этих негодяев, однако, неотложные дела постоянно торопят меня! Увы, таков мой крест! Ведь нельзя же допустить до того, чтобы после смерти этих мерзавцев камера, в которой мы сейчас находимся, пустовала! Я уж постараюсь сделать все, чтобы вскорости здесь оказался новый постоялец! Надеюсь, вы проводите меня?

- Разумеется, любезнейшая госпожа Кэлвертон! Разумеется!

- Но чтобы и эти негодяи были немедленно казнены! Без промедления!

- Все будет в порядке, госпожа! Пока мы будем вас провожать, Додд со своими людьми быстренько управится с ними! Им не привыкать! Они знают свое дело прекрасно! Практически все казни в тюрьме - это дело рук Додда и его людей! Они просто молодцы!

- Это верно! Особенно Додд! Этот малый мне определенно нравится! Мне как раз нужен такой человек, а то прежний был убит этим мерзавцем! Впрочем, хватит пустых разговоров! Потом все решим! Я спешу! - И повернулась к нам: - Разрешите откланяться, господа! Как видите, последнее слово осталось за мной! Моя рука вправе подымать и опускать занавес действа тогда, когда мне это захочется! Я победила! Прощайте! - И уже в дверях вновь повернулась к начальнику тюрьмы: - Через сколько минут казнь будет приведена в исполнение?

- Минут десять-пятнадцать - это самое большее, сударыня!

- Отлично! - И вновь, в который раз, повернулась к нам. - Жить вам осталось десять минут, голубчики! Ну что: у кого трясутся губы?! Пойдемте, мистер Ригдон!

Леди Кэлвертон в окружении начальника тюрьмы и его свиты удалилась, а на смену ей пришел Додд. Все тем же язвительным тоном, очень напоминающим тон леди, он, выйдя наперед, обратился к нам:

- Ну что, господа висельники! Просим пожаловать в камеру смерти, где все приготовлено для того, чтобы быстрее попасть на тот свет! Прощайтесь с жизнью! И не тешьте себя иллюзиями: теперь уже вас ничто не спасет!

Мы вышли на залитый солнечным светом тюремный двор.

- Погрейтесь, дорогуши, на солнышке, насладитесь им в последний раз! Там, куда вы сейчас отправитесь, вы его больше не увидите!

Нам ничего не оставалось делать, как молча следовать туда, куда вел нас Додд с двумя своими напарниками. Один из них был толстяк Фрэнсис, второго я не знал, и, откровенно говоря, и не желал знать! До этого ли мне было сейчас?! Я не паниковал и не терял присутствия духа, но на душе, если говорить откровенно, творилось нечто прескверное. Впрочем, иначе, наверное, и быть не могло! Разве может человек веселиться, когда знает, что через несколько минут его лишат самого дорогого, чем он владеет. Додд тем временем, будучи в прекрасном настроении, (еще бы! Карман его был полон алмазов, начальство его похвалило - чем не повод для радости?!), не умолкал ни на минуту:

- Запоминай, дружище Спенс, что за чем нужно делать во время казни! Тебе это впервой, а нам с Фрэнсисом сколько уже довелось отправить таких вот голубчиков на тот свет, что не приведи Господи! Да не вешай ты нос, дружище! Что - ни разу еще не доводилось никого убивать? - Видимо, тот отрицательно покачал головой, поскольку через несколько секунд послышался бодрый голос Додда. - Э-э-э, слабак! Что ж ты за мужчина?! Истреблять нужно всякую нечисть безжалостно, и даже рука при этом не должна дрогнуть! Таких не жалко! Ну, ничего! Со временем попривыкнешь! Первый раз, есть первый раз! А что, мистер Грэхем, я вас не обманул! В моей тройке действительно один новенький! Только вам его роль сыграть так и не довелось! Вы уж извините, но вам, увы, уготована другая роль, далеко не самая завидная! Эй, лентяи! Открывайте ворота!

Мы подошли к огромным тюремным воротам. Но это были не те ворота, в которые я добровольно входил совсем недавно. То были, если можно так выразиться, парадные ворота. А эти выходили в совершенно противоположную сторону, к реке. Нас что, ведут к Темзе? Зачем?

Надзиратели, несущие службу возле ворот, отворили их, но впереди я увидел не реку, а еще один, на этот раз уже совершенно небольшой, тюремный двор, в конце которого виднелись еще одни, практически такие же ворота. Это было нечто, наподобие тамбура или передней, или чего-то в этом роде. Мы ступили на этот двор. Словоохотливый Додд продолжал сыпать словами налево и направо:

- Запоминай, Спенс, что за чем будет следовать! Будем надеяться, что эту процедуру тебе вместе с нами придется делать еще не раз! Сейчас мы зайдем в камеру для смертников, умертвим этих голубчиков, свалим их тела на тележку, которая находится там же, и от частого употребления скоро, бедняжка, развалится. Потом окликнем охрану вторых ворот. Они нам откроют, мы подкатим тележку к краю обрыва, и тела этих негодяев полетят на дно Темзы! Сколько их там уже лежит! В том месте все дно, наверное, усеяно такими вот голубочками, как эти двое!

- Боже правый! Сколько смертей! А вдруг среди них есть и безвинные?!

Это был не голос толстяка Фрэнсиса. По всей видимости, это впервые отозвался этот новичок Спенс. В этом бы не было ничего примечательного, если бы не то, что этот голос показался мне до боли знакомым. Где же я его мог слышать раньше?!

- Да возьми себя в руки, дружище! Какие безвинные?! Безвинные сюда не попадают! Впрочем, я согласен с тобой, что вина многих из них состояла в том, что они проиграли! Увы, но это обстоятельство еще больше усугубляло их положение, поскольку за этим всегда стояли те, кто выиграл! А по неотвратимым законам природы они непременно ведут себя примерно так, как вела сегодня себя леди Кэлвертон по отношению к этим голубчикам! Амбиции, друг мой, дело не шуточное! Это большая сила! Это у тебя предел мечтаний найти работу и возможность заработать на краюху хлеба, чтобы прокормить семью. А у сильных мира сего запросы-то побольше! Что тебе объяснять?! Ты ведь сам только что видел эту даму и можешь представить, о какой краюхе хлеба она мечтает!

- Вот потому, что видел, и уверен, что эти двое ни в чем не виноваты! Это страшная женщина!

- Э-э-э, так не годится! Так мы договоримся до Бог весть чего! Хватит сантиментов! А вот и она, родимая камера смертников! Сейчас начнется самое интересное! Эй, лентяи! Приготовьтесь открывать ворота! Сейчас мы этих двоих отправим на корм рыбам!

Это он обращался к охранникам у вторых ворот. Те вяло отозвались:

- Хорошо! За этим дело не постоит! Не иначе как кто-то снова не угодил нашей знаменитой даме?!

- Именно ей! А кому же еще?!

Мы зашли в камеру, где царствовал полумрак, но теперь я уже думал не столько о предстоящей казни, сколько об открытии, которое я только что совершил! Я узнал голос этого третьего, новенького надзирателя! Я узнал этого человека! У нас с Недом появлялся шанс! А вдруг Спенс согласится помочь нам?! Нужно непременно поговорить с ним! Впрочем, что значит поговорить?! В такой обстановке это практически нереально! Речь идет о возможности шепнуть ему хотя бы несколько слов, а там уж будет видно: согласится он или нет. Додд тем временем продолжал словоизвержения:

- Посмотрите, родимые, сколько тут всего для вас приготовлено! Желаете быть повешенными - милости просим! Вот виселицы! Есть желание помучаться на дыбе? Без проблем! Каким методом мы сегодня отправим на тот свет этих двоих, а Фрэнсис?

- Да уж смотри сам! Хотя, если откровенно, давно уж я не стрелял! Давайте пустим каждый по пуле в башку одного и другого!

- А что?! Хорошая идея! Спенс! Вон в той стене, видишь, есть кольца с веревками, привяжи сначала одного, а потом второго. Ружья пока оставь возле нас! А мы тем временем табачком побалуемся! Нам спешить некуда! А вы, дорогуши, можете уже начинать с жизнью прощаться! Жить-то вам осталось... Тьфу! Всего - ничего!

Спенс оставил свое ружье возле Додда и Фрэнсиса, взял меня за локоть и увлек за собой в другой конец камеры, где в стене было закреплено массивное кольцо, к которому был привязан канат. Этим-то канатом он и начал привязывать меня к кольцу. Случай для того, чтобы заговорить с ним, подвернулся, нужно сказать, просто уникальный! И было бы просто глупо не воспользоваться им! И я начал шептать ему тихо, чтобы меня не услышали те двое, но в то же время на удивление быстро, чтобы за отведенное мне судьбой время, я мог как можно больше сказать этому человеку:

- Спенс! Послушайте! Вспомните пустынную лесную дорогу и четверых мерзавцев, которые едва не лишили вас жизни! Я тогда спас вашу жизнь, так спасите же теперь мою!

При этих словах надзиратель словно закаменел и только лишь выдавил из себя:

- Вы?!

- Да! Да! Продолжайте делать вид, что привязываете меня, но оставьте руки свободными! То же самое сделайте и с моим другом! Затем постарайтесь отвлечь их внимание, чтобы мы сумели напасть на них. Задача упростится, если вы поможете нам, не говоря уж о том, что нападете на одного из них первым! Мы мигом бросимся на второго - и все будет в порядке!

Тот был явно смущен. Лицо его было растеряно, руки дрожали. Он что-то невнятно бормотал:

- Я... Я не знаю... Я так долго искал работу, мне нечем кормить семью.

Хуже всего было бы, если бы я молчал. Неуверенность этого человека вполне объяснима: не каждый решится на такой отчаянный шаг! Поэтому нужно было во что бы то ни стало уговорить его. Что я и делал, прибегая к помощи своей скороговорки:

- Вы же видели: карман Додда полон алмазов! Это мои алмазы, и я отдам их вам! Это целое состояние! На эти деньги вы сможете уехать куда-нибудь подальше, купить дом, заняться каким-нибудь ремеслом! Кроме этого мы с Недом обладаем, без преувеличения, сказочными сокровищами, которые могут сделать вас даже богаче этой дамы, которую вы только что видели! Такой шанс попадается раз в жизни! Соглашайтесь, Спенс!

- Что ты там так долго возишься?! - послышался голос Додда.

Спенс замялся:

- Та вот чертовы веревки - не поддаются! Все уже нормально - я заканчиваю!

- Давай живее! Не забывай, что еще со вторым придется повозиться!

- Хорошо! Я сейчас! - И уже шепотом мне: - Если и нападем на них, то как потом сможем выбраться из-за этих стен?

- Мы оденем их форму и вывезем на тележке их тела, понимаете?! Никто ничего не заметит! Главное, покинуть пределы тюрьмы! Да решайтесь же! Если бы не я - лежали бы вы давно мертвым у той одинокой лесной дороги! Ежели вы человек совести, то отплатите добром на добро!

Добавить к этому было уже нечего, поэтому мне оставалось лишь молча взирать на то, как Спенс «привязывает» к стене Неда. Я умышленно взял это слово в кавычки, надеясь, что тот оставит руки моего друга свободными, как сделал это и со мной. Неужели он согласился? Или еще сомневается?

Когда все было закончено, Додд с Фрэнсисом поднялись, вернули Спенсу его ружье и оживились. Додд и на это раз не мог отказать себе в удовольствии съязвить и поболтать:

- Ну, что: вот и настал ваш смертный час, голубочки! Не забудьте о молитве и... А что «и»?!.. Это все! Больше ничего у вас впереди не будет! «И» для вас уже не должно применяться! Вас может утешить лишь одно: то, что вас отправили на тот свет такие бравые ребята, как мы с Фрэнсисом! Какие это они у нас по счету, дружище Фрэнсис?! Сотые, двухсотые, трехсотые?! Не трусь, Спенс! Первый раз, возможно, и тяжело грех на душу брать, а потом все пойдет отлично! Приготовьтесь!

Все трое вскинули ружья. У меня защемило сердце: неужели он струсил? Неужели не поможет нам и через мгновение наши с Недом жизни действительно оборвутся?!

- Ты прав, Додд, первый раз действительно тяжело убивать человека, - отозвался Спенс. - Но это, опять таки, если говорить о человеке. Это, действительно, грех! А отправить на тот свет негодяя - это, наверное, не грех! Как ты считаешь?

- Конечно же! Поэтому стреляй смело!

- Хорошо! Сделаю так, как ты сказал! Ты сам захотел этого!

И с этими словами он выстрелил прямо в грудь Додду. В то же мгновение мы с Недом молниеносно бросились к толстяку и обезвредили его. С ним злую шутку сыграла растерянность. Если бы он был более расторопен, то непременно успел бы всадить свой заряд в одного из нас. Но все происшедшее настолько потрясло его, что даже малого замешательства с его стороны хватило нам, чтобы обезвредить его. Нед скрутил ему руки, а я сразу же вспомнил про ружья:

- Прозвучал лишь один выстрел! Это может насторожить охранников. Ведь стрелять должны трое!

С этими словами я выстрелил с одного, а затем со второго ружья в ту стену, где мы минуту назад с Недом находились.

- Вот! Теперь все в порядке! Нужно обдумать, что делать дальше.

- Как что? - Удивился Спенс. - Вы ведь сами говорили, что тела этих двоих на тележку и прочь за пределы тюрьмы!

- Да, но коль толстяк после стычки оказался жив, то лучше будет, если мы используем его в своих целях. Мне только что пришла в голову новая идея! Вместе с Доддом на тележке будет лежать кто-то один из нас с Недом, он или я. Второй одевает на себя форму Додда и трое толкают тележку к воротам. На возможные расспросы охраны отвечать будет Фрэнсис. Он человек приметный, поэтому охранники его, возможно, знают. Нам же лучше сохранять молчание.

- Да ведь он нас выдаст!

- Не выдаст! Он ведь хочет жить! Ведь так, Фрэнсис?! - Я посмотрел на его искаженное ужасом лицо. - Ты ведь прекрасно понимаешь, Фрэнсис, что нам терять нечего! Одно твое слово - и первая пуля достанется тебе! - Я вновь повернулся к Спенсу. - Чтобы не терять время - перезарядите ружья! - И вновь к Фрэнсису. - Ежели ты подыграешь нам, то останешься жив! Покинув пределы тюрьмы, мы отпустим тебя. Я понимаю, что ты опасаешься гнева тюремного начальства. Но ведь не нужно ничего выдумывать! Расскажешь все, как было! Ты действовал под угрозой смерти! Кто тебя за это осудит?! В противном случае мы должны убить тебя и везти уже придется два трупа. Ты это понимаешь?!

Толстяк утвердительно покачал головой. Однако глаза его были полны испуга, а сам он все еще дрожал.

- Э-э-э, голубок, как говорил Додд, так не пойдет! Убивая других, вы были героями, а теперь... Возьми себя в руки, слизняк! В таком состоянии ты и слова не сможешь промолвить, ежели вдруг охрана ворот с тобой заговорит! Поднимайся! Раздень Додда и отдай его одежду мистеру Бакстеру! А его одежду одень на Додда! Вы не против, Нед?!

- Нет, разумеется! Я внешне более похож на покойного, поэтому лучше будет, если его роль сыграю я. К тому же охранники наверняка заметили вас вот таким, раздетым, без сюртука, лишь в белой нижней рубахе. Белоснежный вид этой одежды на человеке, лежащем на тележке, будет воспринят ими как нечто само собой разумеющееся и не вызовет подозрений!

- Все верно! Роль второго «трупа» сыграю я! Спенс! Послушайте! Что вы делаете?!

- Как что?! Заряжаю третье ружье!

- Вы с ума сошли! Хотите, чтобы Фрэнсис шел с заряженным ружьем?!

Тот разочаровано вздохнул:

- Прошу простить меня! Я об этом не подумал.

- Ничего страшного! Главное, что хоть кто-то из нас об этом вовремя сообразил! Конечно, у Фрэнсиса должно быть с собой ружье! Это естественно. У каждого из вас троих оно должно быть! Но вот заряжены будут только ваши два ружья! Вы слышите, Фрэнсис?! Никаких выходок! Иначе...

Бездыханное тело Додда, переодетого в одежду Неда, мы положили на стоявшую невдалеке ручную тележку или повозку, уж и не знаю, как лучше назвать это нехитрое приспособление на двух колесах и с длинной палкой-бревном, держась за которую, можно было толкать эту тележку вперед.

- Итак: распределим места каждого! - Я был сейчас в ударе, чувствовал, что меня, образно говоря, понесло, поэтому и взял командование побегом в свои руки. - Толстяк с Недом катят тележку, Спенс идет чуть поодаль. Спенс, вы слышите?! Стреляйте в толстяка сразу же, лишь только он попытается дать знак охранникам! Но я думаю, что такой возможности у него не будет! Руки-то его будут заняты! Он будет держаться за вот это бревно! Слышишь, Фрэнсис?! Лишь только ты оторвешь руки от бревна или еще каким-то образом поведешь себя неверно - будешь сразу же убит! Помни об этом! Если мы убежим - ты останешься жив! Ты слышишь меня?! Отвечай!

- Да! Да! Я сделаю так, как вы велите!

- О! Вот это другое дело! И голос уже прорезался! Это хорошо! Если охранники у ворот будут тебя что-нибудь спрашивать, отвечай шуткой, уклончиво, лишь бы сбить их с толку и улизнуть за пределы тюрьмы! Не шути с нами, Фрэнсис! Благодаря болтливости Додда, мы прекрасно теперь понимаем, кто ты. Поэтому с удовольствием отправим тебя на тот свет без угрызений совести! А жизнь дается раз, толстяк! Ее потом уже не вернешь!

- Я все понял, господин! Я все исполню! Клянусь вам!

- Хорошо! А вы, мистер Бакстер, тоже старайтесь вести себя так, чтобы меньше привлекать к себе внимание охраны. Чтобы они не распознали, что вы вовсе не Додд. Наклонитесь, сделайте вид, что увлечены только толканием тележки. Или посматривайте за колесом, словно бы боитесь, что оно сейчас отвалится! Так! Все! Приготовились!

Мы все вместе, вчетвером, подкатили тележку к двери, и я тут же сделал поправку в нашем плане:

- Стойте! Так не годится! Вы видели, сторожка, в которой находились охранники, находится справа от ворот! Поэтому поменяйтесь местами, мистер Бакстер! Вы - справа, толстяк - слева от бревна! Таким образом вы, Нед, будете находиться спиной к охранникам, что увеличит наши шансы. Охранники и лица вашего не будут видеть, и вы также спокойно сможете наблюдать за Фрэнсисом, чтобы он ничего не задумал предпринять!

- Да помилуйте, господин! Ничего такого я не думаю! Лишь бы вы сохранили мне жизнь!

- Ну, что же! Мы сдержим свое слово! Сдержите и вы свое! Вперед, друзья! Да поможет нам Бог!

Я лег на тележку рядом с остывающим телом Додда, неловко раскинул руки, стараясь изобразить мертвеца. Спенс распахнул двери, и мы двинулись ко вторым воротам, за которыми нас ожидала свобода. Дело оставалось за малым, но самым важным: нужно было покинуть пределы тюрьмы! Впрочем, покинуть ее мы и так должны были! Теперь проблема заключалась в том, чтобы не просто оказаться по ту сторону тюремных стен, а оказаться там живыми, целыми и невредимыми! В принципе, исходя из плана, так оно и должно было быть. Но одно дело задумка, иное - выполнение! Будет ли все именно так, как мы планируем? Ведь случиться может всякое, даже самое невероятное!

- Эй, лентяи! Отворяйте ворота!

Это Нед подал голос. И хотя был риск того, что его голос мог разниться с голосом Додда, это привычное для него «лентяи» должно было сыграть положительную для нас роль, и усыпить бдительность охранников. Краем глаза я следил за происходящим. Несколько надзирателей вышли и начали открывать ворота! Быстрее бы! Лишь бы только они не задавали лишних вопросов! Не успел я об этом подумать, как послышался голос кого-то из стражей ворот:

- Чем же они не угодили леди?

Минутное замешательство. Ну, что же они молчат?! Не дай Бог те что-либо заподозрят! Да пусть же, черт возьми, кто-нибудь отвечает! Или же толстяк, или Нед!

- Мало ли чем можно не угодить этой даме! - А толстяк все-таки молодчина! Его голос звучал спокойно и непринужденно! Значит, он все-таки сумел взять себя в руки! - Да открывай ты живее! Не болтай! А то пока будешь возиться, они тут начнут разлагаться и пропитают зловониями вашу сторожку! Эх, жизнь, жизнь! Совсем недавно эти господа, наверное, кочевряжились, устраивали балы и веселились, а теперь вот будут рыб кормить на дне Темзы!

Ворота отворились. Наконец-то! Повозка двинулась дальше! Ну, слава тебе, Господи! Кажется, пронесло!

- А что это Додд молчит? Обычно в таких случаях его не остановишь?!

Я весь напрягся: что же сейчас будет?! Неужели все сорвется? Ведь мы уже практически находимся за пределами тюрьмы! Как обидно!

- Он за колесом смотрит, которое вот-вот должно отвалиться! Сколько уж эта повозка перевозила подобного груза на своем веку! Не мудрено! Ей давно пора рассыпаться!

Толстяк все-таки молодец! Если бы он ответил коротко, то у охранника ворот, возможно, оставалось бы время задать еще один вопрос, на этот раз самому Додду-Бакстеру. А поскольку Фрэнсис говорил долго, к тому же тележка за это время продолжала удаляться от ворот, продолжать разговор охраннику уже не имело смысла. Что это за беседе, когда что-то кричишь вдогонку?

Итак: дело сделано! Вернее, почти сделано! Я еще не знал, что будет дальше. Больше всего я боялся того, что ворота останутся открытыми, охранники будут наблюдать за нами до тех пор, пока мы не выбросим трупы в реку и не вернемся обратно. Краешком глаза я видел, как ворота вновь закрылись, и лишь тогда понял, что побег фактически свершился!

Если бы река протекала у самых ворот тюрьмы, то, возможно, все так бы и вышло, как я только что говорил: ворота не закрывались бы, охранники ожидали бы нашего скорого возвращения. Но Темза протекала чуть поодаль, путь следования к ней и обратно занимал некоторое время, что и было нам на руку. Теперь мы располагали этим временем, и нам оставалось только разумно его использовать. Когда ворота тюрьмы закрылись, я все еще лежа на тележке, оглянулся назад и стал наблюдать: не подсматривает ли кто за нами из-за этих стен? Не обязательно там, где находилась сторожка: в любом месте стены могло быть отверстие, в которое за нами мог бы кто-то следить! Но ничего подозрительного я так и не заметил! Поэтому, недолго думая я, вскочил с тележки и помог друзьям подталкивать ее. Мы еще быстрее устремились к обрыву, куда вскоре полетели и тележка, и тело завершившего свою бесславную жизнь Додд. Прежде, чем это сделать, я достал из его кармана алмазы и большую их часть отдал Спенсу. Фрэнсису я вручил несколько алмазных горошин со словами:

- За все прошедшее время ты загубил вместе со своим дружком Доддом столько человеческих жизней, что правильнее было бы и тебя отправить вслед за ним на корм рыбам! Но, чего греха таить: в данную минуту ты очень помог нам подыграть в нашем спектакле! К тому же мы обещали сохранить тебе жизнь, и просто обязаны сдержать свое слово! Я не желаю уподоблять себя Иуде-Додду, который обещал мне помочь выручить Неда из тюрьмы, а потом,.. Я вообще не советовал бы тебе возвращаться в тюрьму. Ведь это мы понимаем, что ты был вынужден поступать так, а не иначе, поскольку действовал под угрозой смерти. Но я сомневаюсь, чтобы этот подхалим Ригдон способен был мыслить так же! Поэтому беги-ка лучше подальше отсюда! А чтобы ты не поступил иначе, не бросился сейчас же к охранникам и не организовал за нами погоню - придется, наверное, тебе, голубок, искупаться! Да ты не бойся! Здесь не так уж высоко: останешься жив!

И с этими словами я столкнул его в реку.

- За мной, друзья! Нельзя терять ни минуты! По пути я расскажу вам свой дальнейший план!

Что ни говорите, а в тот день я, действительно, был в ударе! Идеи одна за другой осеняли меня. Нужно было использовать этот душевный подъем с максимальной выгодой! Расслабиться можно будет тогда, когда все завершится! Сейчас же было явно не до того! Находясь по ту сторону тюремных стен, я думал лишь о том, как бы оттуда выбраться! Мне казалось: лишь только это произойдет - и я вольная птица! Теперь я понимал, что это далеко не так. Охранники у ворот рано или поздно спохватятся нас и подымут тревогу. Ведь их непременно должно насторожить то, что трое надзирателей не возвращаются назад вместе с пустой тележкой. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что произошло нечто необычное! А если случится погоня, то нам несдобровать! В этой тюрьме столько охранников, что жуть! Они нас вмиг настигнут, в какую бы сторону мы не направлялись! Людей в тюрьме хватит на то, чтобы послать погоню во все четыре стороны!

- Спенс! - я говорил фактически на бегу, поскольку мы в это время довольно быстро бежали. - Мы сейчас направляемся к деревушке, в которой, как я понимаю, вы живете. Ведь так?

- Верно! Но ведь я не говорил вам об этом! Откуда вы знаете?!

- Об этом мне сказал Додд и, как ни странно, не соврал! Исходя из этого, мой план таков: поскольку в этой деревушке вам все известно, вы поможете нам отыскать лошадей! Или хотя бы одну лошадь, и какую-нибудь, пусть самую захудалую повозку! В нашем положении выбирать не приходится! Я бы советовал вам отправляться вместе с нами, поскольку оставаться здесь вам небезопасно! Будем гнать лошадей в сторону Бристоля! Думаю, Ригдону от леди Кэлвертон известно, что и мистер Бакстер, да и я, прибыли именно из Лондона. Поэтому, организовывая погоню, он бросит усилия своих людей именно в направлении столицы! Ведь, по логике, мы должны в первую очередь стремиться именно туда, домой! Путь в противоположную сторону, то есть на Бристоль, будет наиболее безопасным! Вы согласны со мной, или у кого-то, возможно, есть иное мнение по этому поводу?

- Вы правы, мистер Сунтон! Ведь я действительно поначалу планировал направиться именно в Лондон! Уверен, что о том же подумает и Ригдон! Поэтому ваш ход просто гениален! Лишь бы только Спенс помог нам! Впрочем, он нам уже и так помог, да воздастся ему за это! Но сейчас, действительно, необходимо быстрее убираться отсюда! Так вы поможете нам с лошадьми, Спенс?!

- Да! Я знаю, где их можно взять! Но помогать я буду не только вам, а и себе! Мне теперь нельзя здесь оставаться! Господи! Что скажут сейчас жена с сыном?! Это будет для нее ударом! Она так радовалась, что я наконец-то нашел себе работу!

Некоторое время мы молчали. Не до разговоров было: мы стремительно приближались к деревушке! Уже тогда, когда мы в нее входили, я попытался успокоить Спенса:

- Думаю, вам не стоит так уж сильно отчаиваться из-за того, что вы потеряли работу. Что это за работа: убивать безвинных людей?! Это работа для таких, как Додд. Вы же, как я понимаю, человек совестливый! Спасибо вам за то, что вы помогли нам, мистер...

- Гарвей. Спенс Гарвей. Но, если откровенно, я не очень-то избалован обращением «мистер». А вот и мой домишко! Вернее, лачуга, в которой мы ютимся!

- Действительно! По такой норе не стоит сильно и горевать, мистер Гарвей! Благодаря алмазам, вы сможете приобрести настоящий дом где-нибудь подальше отсюда!

Услышав сбивчивый рассказ Спенса, его жена в отчаянии всплеснула в ладони, но когда тот показал ей полную пригоршню алмазов, настроение ее вмиг изменилось. Вскоре уже резвая лошаденка мчала нас по направлению к Бристолю. На повозке сидели мы с Недом, Спенс, его жена и их маленький сын, которому было примерно не более десяти лет. Разодеты мы с Недом были в убогие крестьянские одежды, скорее похожие на лохмотья. Голову Неда, к тому же еще, украшала и рваная широкополая шляпа! Выглядел он в ней, надо сказать, не совсем привлекательно, но это было как раз то, чего мы и добивались!

Спенс правил лошадью, его жена Джейн, прижимала к себе сына и, видимо, раздумывала: что же их ждет впереди, а мы с Недом сидели сзади и то и дело оглядывались назад: нет ли погони?! Это было самое страшное, что могло сейчас случиться! И хотя мы придумали, на наш взгляд, достоверную байку относительно того, кто мы, и куда направляемся, все равно на душе было неспокойно. Любой придирчивый преследователь, если он окажется человеком сообразительным и наблюдательным, может заподозрить, а затем и разоблачить нас. Под сеном на дне повозки лежали три заряженных ружья - это верно! В самом крайнем случае, при необходимости, мы могли бы их применить. Но если преследователей окажется много?! К тому же при разговоре они будут держать нас на прицеле! Тогда и ружья не помогут! У нас просто не будет возможности и времени достать их и произвести выстрелы!

Как бы там ни было, пока все шло хорошо: дорога сзади нас была пустынной. И вдруг я заметил сначала пыльное облако, а затем и группу всадников, которые стремительно нас настигали…

Глава девятая

Сокровища Вилсона

Вот дьявол! Неужели это погоня?! Неужели мечтам о спасении суждено разбиться именно сейчас, когда, казалось бы, все позади, когда мы почувствовали себя по-настоящему свободными людьми?! Вновь тюрьма Элиот?! Вновь камера смертников?! О, Боже! Только не это!

А группа всадников все приближалась! Я нащупал рукой под слоем сена приклад ружья, то же самое сделал и Нед, подвинув само ружье поближе к себе. Поскольку численное преимущество было за преследователями (их было семеро!), то в стычке наши ружья мало чем могли нам помочь, но все же! Не станем же мы им сдаваться просто так, без боя! Тем более, зная, что нас ожидает впереди! Так лучше погибнуть сейчас, в бою, чем быть потом привязанными к знакомым нам кольцам в стене, а затем все равно быть убитыми!

Вот всадники совсем близко! Вот они скачут рядом! Сейчас последует окрик с требованием остановиться! Но что это: они обогнали нас и устремились вперед! Господи! Так это не надзиратели! На них нет известной уже мне тюремной формы! А одеты они в привычные для меня одежды: камзолы и плащи! Это была просто группа обывателей, спешащих куда-то по своим делам! Слава тебе, Господи! Пронесло! Мы спасены! Все, кто восседал на повозке, дружно переглянулись между собой, весело подмигнули один другому, а Спенс еще сильнее подстегнул лошаденку! Все верно: чем быстрее мы удалимся от этого треклятого места, тем больше у нас шансов оторваться подальше от возможной погони, а, следовательно, и спастись!

Когда наше путешествие подходило к концу, и мы приближались к Бристолю, к тому же понимая, что опасность миновала и можно вести себя более раскованно, мы начали гадать: что же предпринять дальше? Здесь можно будет привести себя в порядок, посетить цирюльника, переодеться в достойные костюмы. Но для всего этого нужны были деньги! У нас же с Недом карманы были совершенно пусты! Попросить Спенса, чтобы часть алмазов он истратил на нас? Как быть?! Я поделился своими сомнениями по этому поводу с Недом. Он успокоил меня:

- Не беда! У меня в Бристоле проживает давний друг Годфри Фаулер. Правда, я давно с ним не виделся, и не знаю, как складываются у него дела, но, думаю, он непременно нам поможет!

Фаулер встретил нас действительно радушно. Он долго обнимал Неда, похлопывал его то по одному плечу, то по второму, несколько раз справлялся о здоровье и о делах своего друга, предоставил нам свободные комнаты в своем доме. И хотя по своему великолепию он ни в коей мере не мог сравняться с роскошным домом Неда, все же чувствовалось, что Фаулер далеко не бедный человек, поэтому непременно должен, как мне казалось, нам помочь.

Вечером во время ужина, а затем долго после него, Нед рассказывал своему другу о том, что с ним приключилось. Джейн с сыном давно отправились спать, а мы вчетвером сидели едва ли не до полуночи, внимая Неду. Фаулер жадно слушал и с восхищением прищелкивал языком в тех местах, где Нед сообщал о том, какими средствами он владел и какие высокие связи окружали его в столице до тех пор, пока в его судьбу не вмешались леди Кэлвертон и Драббер.

- Вот такие в настоящий момент мои дела, дружище Годфри! - Подытожил свой рассказ Нед. - Настало время поквитаться с моими обидчиками, вернуть утраченное! Я думаю, ты понимаешь, что являться в столицу в таком виде, в каком я прибыл к тебе, мне нельзя! Вернее, можно, но тогда я ничего не добьюсь! Мне нужны не только дорогие одежды и соответствующие экипажи, чтобы иметь достойный вид, позволяющий мне переступать пороги солидных кабинетов и добиваться высоких приемов. Мне также нужны средства и немалые, чтобы я мог оплатить интересующие меня сведения, вручить мзду... Да, что говорить! Это совершенно понятно! Поэтому у меня к тебе, дружище Годфри, большая просьба: ссуди меня, Бога ради, по возможности, самой большой, какую ты можешь позволить себе, суммой. Которую я тебе непременно верну с излишком, лишь выиграю свое дело! Поверь мне, Годфри! Деньги твои не пропадут - это я тебе обещаю! Так как?!

Фаулер вмиг изменился в лице. Он как-то весь сник, опустил глаза, щеки его отвисли, а голос звучал крайне разочарованно:

- И рад бы помочь тебе, старый друг, но я сам сейчас переживаю не лучшие времена. Боюсь, что если так будет продолжаться, то мне самому придется терпеть нужду.

- Годфри! Сейчас, кроме тебя, мне некому помочь! Поддержи меня! Если мне удастся вернуть свои капиталы и положение в обществе, я сделаю тебя самым богатым человеком в Бристоле!

- Я все понимаю, Нед! И рад бы помочь, но последнее время я сам задавался вопросом: где бы ссудить необходимую сумму, чтобы поправить свои дела! Поверь: дело не в том, что мне не хочется расставаться с этой суммой, а в том, что у меня ее нет! Мануфактуры, которыми я владею в предместье Бристоля, простаивают из-за отсутствия сырья, и я никак не могу решить вопрос, чтобы наладить прежние поставки! То ли это происки моих врагов, то ли... Уж не знаю! С небольшим заводом, что ближе к побережью, почти та же проблема. Единственный, кто приносил мне какой-никакой доход, это был «Скиталец», да и тот стоит сейчас без команды и без капитана в порту Бристоля.

- Я так понимаю, что «Скиталец» - это судно?! - оживился Нед. - Ты что, его владелец?!

- Совершенно верно! Эта посудина немало груза перетаскала, немалую службу мне сослужила!

- Так что: теперь оно уже не пригодно к плаванию?!

- Почему непригодно?! Очень даже пригодно! Просто... Да что объяснять?! Не могу я ссудить тебя, Нед, ни большой, ни маленькой суммой! Ты уж не обессудь!

- Хорошо! Сделаем наоборот! Я ссужу тебя деньгами! Огромными деньгами! Только их нужно еще суметь взять! Ты сможешь снарядить свой «Скиталец» в плавание?!

Фаулер сделал большие глаза и недоуменно посмотрел на друга:

- Ты это о чем? Я совершенно тебя не понимаю!

Нед с улыбкой взглянул на меня:

- Ну, что, мистер Сунтон, откроем им нашу тайну?

Я ответил ему тем же:

- Конечно! У нас, как я вижу, и выхода другого-то нет! Все равно рано или поздно вам, мистер Бакстер, нужно было бы отправляться на остров Вилсона. Пусть это произойдет сейчас! Тем более, вернувшись из этого плавания, вы уж совершенно точно не будете испытывать абсолютно никаких ограничений в средствах, что позволит вам вернуться в столицу с высоко поднятой головой. А уж тем более разоблачить этих мошенников! Правда, в ноябре может произойти непоправимое... Вы ведь помните слова леди Кэлвертон относительно короля?! Впрочем, к этому времени мы непременно успеем вернуться назад и предотвратить заговор.

- О чем вы говорите?! - Не выдержал Фаулер. - Какое путешествие?! Какой заговор?!

Нед снова улыбнулся:

- Ну, о заговоре мы пока что распространяться не будем: уж больно деликатное это дело и исключительно высокопоставленных особ оно касается! А вот относительно предстоящего путешествия, поскольку отправиться в него придется нам всем вместе, поговорить необходимо. Правда, мистер Гарвей может удовлетвориться полученными от вас, мистер Сунтон, алмазами и прожить на них безбедно остаток жизни где-нибудь в провинции. Однако, после того, что он сейчас услышит, я думаю, он тоже отправится вместе с нами. Итак, слушайте меня внимательно!

Чем дальше плелась нить рассказа Неда, тем больше открывали рты и широко выпячивали глаза его слушатели. Мне, сидящему в сторонке и равнодушно взиравшему на эту сцену, забавно было наблюдать за переменами на лицах новых друзей, но я был далек от мысли насмехаться над ними. Ведь когда я впервые прочел послание Вилсона, у меня, вне всякого сомнения, был такой же вид! Да и как иначе?! Это теперь, когда я давно переболел золотой лихорадкой, по прошествии немалого количества времени, я могу спокойно слушать о том, что мне и так давно известно. Но люди, которые не избалованы деньгами, и к тому же в настоящее время остро в них нуждающиеся, иначе, как бурей радости, не могут реагировать на услышанное. Когда Нед закончил, Фаулер еще долго исступленно смотрел на рассказчика, в полуобморочном состоянии раскачивался из стороны в сторону и без конца повторял: «Этого не может быть! Это всего лишь красивый вымысел!».

- Очень даже может! - снова улыбнулся Нед. - В качестве подтверждения попросите показать мистера Гарвея алмазы, которые он получил от мистера Сунтона, участника рассказанных мною событий! Это и есть те алмазы, которые упоминались в письме Вилсона, а затем были обнаружены в его кармане!

Фаулер поднял глаза на Спенса:

- Покажите! Покажите мне их поскорей!

Тот извлек из кармана горсть алмазов и протянул их Фаулеру на раскрытой ладони. Дрожащими от волнения пальцами тот взял один из них, поднес поближе к глазам и долго рассматривал его. До сих пор удивляюсь: как он мог что-то там рассмотреть, если камень непрерывно прыгал перед глазами в его дрожащих руках! Видимо, о том же подумал и Нед, покачавший укоризненно головой и, тяжело вздохнув, сказавший:

- Э-э-э, дружище Годфри, так нельзя! Я так же, как и ты, отдаю себе отчет в том, что речь идет о сказочных сокровищах! Я так же, как и ты, нуждаюсь в деньгах, и, на мой взгляд, даже больше! Но не теряю при этом головы! Возьми себя в руки, Годфри! Организовывать путешествие нужно с трезвой головой и холодным расчетом. Если мы будем руководствоваться только эмоциями, то в спешке можем такое натворить!..

- О чем ты говоришь, Нед?! Как тут не потерять голову?! Ведь речь идет не об обычном кладе! Не о каком-то там зарытом в землю сундуке с золотыми монетами или бочонке с серебром! Судя из рассказа, трюм этого галеона был полностью загружен золотом и алмазами!!! Ты понимаешь, о какой сумме идет речь?!

- Конечно, понимаю! Как понимаю и то, что, услышав про эти сокровища, ты совершенно потерял голову! Не нравится мне это! Ты не должен потерять возможность рассуждать быстро, конструктивно и единственно верно! Почему ты сейчас без конца повторяешь: «Не может быть! Золото и еще раз золото и ничего кроме золота!». Почему я не услышал от тебя прямо сейчас план действий относительно предстоящего плавания?! Ведь время не терпит! Уже с завтрашнего утра нужно заняться приготовлениями! Почему ты не обещаешь нам, что уже с утра займешься набором команды, поисками капитана. Ведь насколько я понял из твоих слов, его сейчас на судне нет!

- Никаких капитанов! Я сам поведу судно! Я сам возьму на себя обязанности капитана! Ведь с ним нужно будет делиться частью сокровищ, от чего наша доля уменьшится! И относительно команды нужно постараться обойтись минимальным количеством матросов...

- Да что с тобой, Годфри, происходит?! Возьмешь ты себя в руки или нет?! Если из-за своей жадности ты подвергал бы свою жизнь опасности - это твое личное дело! Но я не желаю рисковать своей, только из-за того, что ты не хочешь поделиться с капитаном своей долей сокровищ! Ты ведь сам говорил, что полный трюм галеона золота - это неимоверно много! Всем достанется! Зачем жадничать?! При хорошем капитане и такой же команде, мы не рискуем превратить плавание в смертельную...

- А я что - плохой капитан?! Знал бы ты таких, как я... Да думаешь, мне не приходилось управлять судном?! Я справлюсь с этим лучше любого другого капитана! Вот увидите! Завтра рано, с самого утра, я займусь набором команды и подготовкой судна к плаванию! Впрочем, утро уже наступило! Смотрите: за окном светает! Господи! Так в разговорах незаметно пролетела ночь! Отправляйтесь немедленно спать! Вы столько пережили за прошедший день! Вам непременно нужно отдохнуть! А я займусь подготовкой! Все будет хорошо!

----------

Вдали на горизонте показалась одна из вершин острова Вилсона! Наконец-то! Свершилось! Изнурительное плавание осталось в прошлом! Никто из нас не предполагал, что оно будет столь утомительным! Поначалу мне виделось это путешествие едва ли не увеселительной прогулкой! Ведь от берегов Англии к Азорским островам было не так уж далеко, если мерить теми мерками, к которым я привык раньше. Ведь в былые времена вашему покорному слуге приходилось не единожды пересекать Атлантику, бывать у берегов Африки, не говоря уж об Америке! Но теперь, «благодаря» капитану Фаулеру, мне довелось пережить такое путешествие, что не приведи Господи! Слово «капитан» мне тоже нужно было бы взять в кавычки, поскольку убедился, что с таким же успехом капитанствовать на судне мог бы и я! Диву даюсь: зачем браться за дело, в котором ты совершенно не смыслишь?! Впрочем, я не прав: какие-то смутные понятия и навыки в вождении судном у Фаулера действительно имелись. Их, возможно, и достаточно было бы для того, чтобы поплавать на каком-нибудь небольшой лодчонке с парусом недалеко от берега. Но браться за управление судном, направляющимся к острову, находившемуся едва ли не посреди океана, - это уж слишком!

Ко всему прочему, команду он набрал столь малочисленную, что во время плавания нам самим, я имею в виду себя, Неда и Спенса, приходилось помогать матросам справляться с их обязанностями! И это еще хорошо, что в пути мы ни разу не столкнулись ни с ураганом, ни со штормом! В противном случае, боюсь, что мы вообще не в силах были бы справиться с парусами! Диву даюсь: почему мы вообще доверились этому сумасбродному Фаулеру и отправились в это авантюрное путешествие?! Неужели нельзя было настоять на своем, и заставить судовладельца нанять толкового капитана и соответствующую команду?! К чему этот глупый, никому не нужный риск?! Я понимаю, что время не ждет, и нет денег, чтобы оплатить услуги матросов. Но ведь назад мы будем возвращаться не с пустыми руками! Вот тогда и рассчитались бы с командой сполна!

Но, что теперь уж об этом говорить?! Вот он, остров, совсем рядом! Мы почти у цели! Но нельзя было забывать, что нам предстоит обратный путь! Поэтому отнюдь не все вопросы были сняты! И если, отправляясь в плавание, я верил Фаулеру на слово, относительно того, что он сам сможет справиться с обязанностями капитана, поскольку не видел его в деле и считал, что так оно и есть, то теперь, после всего, я уж, право, и не знаю, как мы доберемся назад, в Англию!

Правда, что уж говорить об обратном пути, если мы еще сейчас не достигли цели! Вообще-то, она рядом, и, казалось, волноваться не стоило бы. Но меня сильно смущала темная туча, которая показалась из-за горизонта и стремительно надвигалась на нас! При виде этого недоброго предвестника мною овладело небывалое беспокойство. Каждой клеточкой своего тела я почувствовал: быть беде! Не знаю, чем можно было объяснить это необычное состояние! Ведь за все годы, проведенные мною на море, мне не единожды приходилось переживать всевозможные штормы и прочие невзгоды, но никогда раньше ожидание бури не вызывало у меня столько волнений!

- Мистер Фаулер! - поспешил я к капитану - В южной части острова есть бухта, в которой было бы благоразумно укрыться на время непогоды. Будет лучше, если мы обогнем восточную часть острова и...

- Не мистер Фаулер, а капитан, мой друг! Обращайтесь ко мне, как к капитану! К тому же уж я-то лучше знаю, как управлять судном! Тем более, сейчас, когда до меня уже доносится запах золотишка, спрятанного на острове! Мой «Скиталец» сам на крыльях несет меня к вожделенной цели!

- Не время думать сейчас о золоте! О нем поговорим тогда, когда минует опасность! Меня волнует то, что вы намереваетесь обогнуть остров в опасной близости к берегу! Это непозволительно! Мы рискуем сесть на мель или напороться на рифы! До берега слишком близко! Это самоубийство!

- Почему на моем судне мной кто-то должен командовать?! Это неслыханно! Кто вам дал право здесь распоряжаться?! Может быть, я хочу поближе к своему золотишку! Почему бы и нет?! К тому же моя доля сокровищ...

Он не успел договорить. Страшный треск, раздавшийся с носовой части судна, слился воедино с мощным толчком, и мы оба, не удержав равновесие, свалились на палубу! Чей-то отчаянный крик: «Рифы! Мы сели на рифы!» был явно запоздалым. Это было и без того понятно всем на корабле. Отчаянные попытки исправить положение ни к чему не привели. К тому же, через некоторое время случилось то, чего мы больше всего опасались: на остров, на его побережье, и, естественно, на нас, налетел жесточайший шторм!

Что тут началось! Страшной силы ветер ломал мачты судна, ужасные волны накатывались одна за другой, и буквально дробили корпус корабля об острый клык рифа, на который мы имели несчастье наскочить! Мы успели спустить на пенящуюся воду лишь одну из лодок, но набежавший вал в одно мгновение разбил ее о толстый и мощный борт судна. Матросы, успевшие вскочить в лодку, тут же вместе с ней отправились ко дну.

В наступившей панике каждый спасался как мог: кто цеплялся за какой-нибудь плавающий предмет, (это мог быть пустой бочонок или обломка мачты), кто пытался спустить вторую лодку, но ее тут же постигла участь первой. Увидев Неда и Спенса, я бросился к ним, и мы вместе принялись привязывать к обломку реи с массой опутавших ее оборванных снастей, два пустых бочонка, которые находились рядом. Получилось это у нас на удивление быстро, и вскоре примитивное плавучее средство было готово к «плаванию». «Спуск на воду» его был быстрым и легким. Не нужно было сильно упираться, чтобы столкнуть его с палубы, где оно пока находилось, на воду. Очередной набежавший вал просто смыл нас за борт! Нам оставалось лишь покрепче держаться за веревки, да уповать на судьбу, чтобы она смилостивилась над нами, и даровала нам жизнь!

Меня искренне подкупило то, что в такой тяжелый момент Нед думал не только о себе, но и о своем друге! Все время, он что есть мочи, стараясь перекричать ветер, орал на всю мощь своих легких: «Годфри! Где ты?! Отзовись! Годфри!» Мы со Спенсом, стараясь помочь Неду, в унисон ему кричали то же самое, но в ответ так и не услышали желанного отзыва! И хотя в эту минуту, проклиная судьбу, я вместе с тем, чертыхался в адрес «капитана», считая, что его упрямство стало одной из причин столь незавидного нашего положения, но в то же время желал, чтобы он откликнулся на наш голос, спасся вместе с нами, и как-то пережил эту передрягу! Но ничего, кроме завывания ветра и шума волн, мы не слышали, да и не могли слышать! Они стремительно несли нас к берегу, и при другой ситуации этому обстоятельству можно было бы только порадоваться. Казалось бы: берег - это спасение! Ощутить под ногами земную твердь - это самое большое желание, которое, я в этом уверен, обуревало каждого из нас! Возможно, все обошлось бы более-менее благополучно, если бы нас несло на песчаный берег, встреча с которым была бы, скажем так, не столь опасной и рискованной. Но весь драматизм ситуации состоял в том, что мы потерпели кораблекрушение напротив самого скалистого и безотрадного места на острове! Поэтому встреча с остроконечными каменными валунами, покоившимися на берегу, была более чем ужасной! Мы видели, как огромные волны с неимоверной силой бросали на прибрежные скалы тех, кто достиг их раньше нас. Это было ужасное зрелище! От плавучих деревянных конструкций, на которых матросы достигали берега, разлетались в разные стороны одни только щепки! Они, вместе с брызгами, вздымались так высоко, что невольно думалось: а что же в таком случае осталось от тех несчастных, которые находились там в этот миг?!

Мы понимали, что та же участь неотвратимо ждет и нас! Сопротивляться столь чудовищному напору стихии было бесполезно, но мы, собрав все остатки сил, начали отчаянно грести в сторону, намереваясь, таким образом, сместиться немного в сторону. Это позволит нам быть выброшенными на берег не в самом опасном его месте, а рядом, в том месте, где заметно меньше камней и больше песка. Мы понимали, что старания наши тщетны, что это лишь глупая трата сил, но исступленно гребли и гребли, надеясь на чудо. А что оставалось делать? Безропотно подчиниться судьбе и отдать себя в руки смерти?! Нет и еще раз нет!!! В порыве чего-либо, во время действий и умирать не так страшно, нежели тогда, когда покорно ждешь своей смерти и, дрожа от страха, ожидаешь ее приближения! Ведь согласитесь, что умереть в бою, во время бесшабашной атаки, сраженным шальной пулей, - это далеко не одно и тоже, нежели, к примеру, быть казненным мучительной смертью, после долгих проволочек и откладываний казни изо дня на день, когда мучаешься и изнемогаешь морально и физически в ожидании рокового часа.

Поэтому мы и старались не терять присутствие духа! Мы не только гребли отчаянно подальше от опасного места, но в то же время столь же отчаянно орали какие-то незамысловатые песни, возможно, каждый свою, лишь бы она звучала в рефрен с нашими движениями, и это помогало забыться, не думать о самом плохом.

Я не знаю, чем объяснить то, что произошло дальше. Видимо, мы гребли на удивление усердно. А, может, провидение сжалилось над нами, либо просто какая-то шальная волна в такую нужную и самую ответственную минуту повела себя не совсем обычно, и швырнула нас не на острые прибрежные скалы, а рядом, всего лишь в нескольких ярдах от них, на мягкий прибрежный песок! Случилось чудо: мы остались живы!!! К тому же серьезно не пострадали! Не считая ссадин и синяков.

Немного отдышавшись и поблагодарив судьбу за счастливое спасение, мы бросились к воде с надеждой помочь тому, кто может оказаться вблизи берега. Но, как мы ни всматривались в пенящийся водоворот потемневших волн, так никого заметить и не смогли. Иногда океан выбрасывал на берег обломки корабля, иногда трупы матросов, которым, увы, ничем уже нельзя было помочь.

Когда буря начала стихать, и мы уже считали, что все закончено, и надежд на то, что кто-то еще уцелел, уже нет, Спенс вдруг увидел рядом с берегом человека, который хотя и с трудом, но все же держался на воде. Бедолага явно нуждался в помощи. Поскольку Нед со Спенсом были полностью изнеможенны, к тому же являлись людьми сухопутными, не привыкшими к морю, я решил взять инициативу на себя: проворно бросился к обломку реи с бочонками, при помощи которых мы достигли берега, освободил приличной длины канат, одним концом обвязал себя вокруг пояса, а второй передал друзьям. Они остались на берегу, а я бросился в воду к терпящему бедствие матросу. К счастью, океан к тому времени уже начал понемножку успокаиваться, поэтому мне удалось, пусть даже и ценой неимоверных усилий, добраться до терпящего бедствие, а затем с помощью Неда и Спенса, вытащить его на берег. Увы, к большому нашему разочарованию, наша помощь оказалась запоздалой: несчастный или захлебнулся, или его подвело сердце, не выдержав потрясения, но мы так и не могли привести его в чувство, как ни старались. Все наши попытки сделать что-либо оказались тщетными: он был мертв.

Оставалось надеяться, что все же еще кто-то, кроме нас, выживет. Увы, и здесь нас ждало глубокое разочарование: океан выбрасывал на берег лишь только бездыханные трупы! Среди них был и Гофри Фаулер... Бедолага так торопился к своему золоту и погиб всего лишь в шаге от него...

Долго мы еще бродили вдоль берега, но кроме обломков «Скитальца» и трупов так больше ничего и никого не нашли. Было жаль и людей, и судно. Долго «Скиталец» скитался по морям и океанам, а встретил свою погибель вот здесь. К тому же, так бесславно.

Нужно было тела погибших предать земле, а поскольку никаких орудий труда у нас с собой не было, я волей-неволей вспомнил о пещере, в которой должны были быть и заступ, и многое другое, что в свое время припас предусмотрительный Вилсон.

Со смешанными чувствами входил я в до боли знакомую мне пещеру. С одной стороны - радость, что мы, все же спаслись, не разделили участь наших, менее удачливых друзей. С другой - беспредельная тоска и отчаяние! Неужели мне снова суждено долгие месяцы, а может, и годы, провести здесь, на этом пустынном острове?! В этой до неимоверной степени осточертелой мне пещере! Снова изнывать от тоски и одиночества! Правда, относительно тоски и одиночества, то дело теперь обстояло немного получше: втроем нам будет здесь, конечно же, немного веселей! Но, все же…

В пещере было все так же, как и в тот, казалось бы, такой уже далекий день, когда я был здесь в последний раз. Матросы, которые спасли меня, видимо, ничего не тронули здесь, оставив все так, как есть, а новым робинзонам, наподобие нас с Вилсоном, еще не удалось здесь побывать. А, следовательно, и воспользоваться этим пристанищем, и всем тем, что в нем находилось.

Взяв заступы, мы вновь отправились на берег, и вскоре над телами наших друзей, которые еще несколько часов назад шутили и веселились, проворно карабкались по вантам и мечтали о безбедной дальнейшей жизни, только лишь возвышалась горка свежевырытой земли.

Все это время, под впечатлением пережитого, мы думали о всем, что угодно, но меньше всего о пище. Вернее, мы о ней вообще не думали! Но долго так продолжаться не могло. Мы похоронили погибших, мы обустроили пещеру на жилище для троих, мы собрали на берегу те останки и детали от «Скитальца», которые могли нам пригодиться в дальнейшем. Но на третий день пребывания на острове (только лишь на третий!) мы почувствовали голод!

Мой предыдущий опыт жизни на острове сильно теперь пригодился нам. Сейчас не нужно было открывать для себя что-то новое: все мною давно было изведано, испробовано и пережито! Нынче я прекрасно знал, какую пищу, где и когда лучше всего добывать! Неду и Спенсу лишь оставалось слушать мои советы, и делать все так, как я. Вскоре на солнышке благополучно сушилось и вялилось огромное количество фруктов и черепашьего мяса, добытых нами. Втроем работа спорилась, конечно же, веселей, поэтому в первые дни мы имели такие запасы, о которых я раньше и не мечтал!

Как-то раз Нед изъявил желание посмотреть на могилу Вилсона и на само место, где он погиб. На следующий же день мы все вместе отправились туда. Долго Нед смотрел в безмолвном молчании на могилу друга и размышлял о чем-то своем. Я же не удержался, чтобы не заметить:

- А вы обратили внимание, друзья, что за все время пребывания на острове, мы ни разу даже и словом не обмолвились о сокровищах Вилсона?!

Спенс утвердительно покачал головой:

- Действительно... Но разве нам до этого было?!

- А я и не подразумеваю что-либо другое! Именно об этом подумал и я! Просто человек, наверное, так устроен! Находясь в тюрьме, мы не думали ни о чем другом, а только лишь о том, как бы выбраться из-за этих стен! А когда оказались по другую их сторону, не успокоились, предприняли все, чтобы поскорее и подальше убежать от этого страшного места! Оказавшись в Бристоле, мы имели полное право отдохнуть, порадоваться своему чудесному спасению. Ан нет! Мысль о золоте зажгла всех! А теперь...

- А теперь можно снова вспомнить о нем, - словно бы очнулся от сна Нед. - Ради памяти о бедняге Томе, который позаботился о золоте, не желая, чтобы оно было безвозвратно утеряно! Ради компенсации за все наши лишения и страдания! Ради того, чтобы рано или поздно, возвратившись домой, мы смогли с их помощью поквитаться с нашими обидчиками! Ради того, чтобы, вернувшись к жизни среди людей, мы не влачили жалкое существование, а имели средства к достойной жизни! Разве я не прав?!

- Возможно, я не согласился бы с вами, мистер Бакстер, - отозвался я, - если бы этот разговор был затеян в первый же день нашей жизни на острове. Но теперь, когда мы обустроили себе жилище и сделали солидный запас продуктов, можно и нужно поговорить о золоте. Сколько времени я бы потратил на его поиски! Но теперь, я думаю, имея ключ к шифру, они значительно упростятся!

- Да, я надеюсь, сумею вспомнить ту хитрую сетку с прорезями, которую мы с Томом сами же и придумали, и которой постоянно пользовались в детстве и юности при переписках. Никто, кроме нас двоих, разумеется, не мог прочесть наши послания!

- О какой сетке вы говорите, мистер Бакстер?! Речь ведь шла о записях, о бумаге! - удивился я.

- Все верно, мой друг! Но вы не так меня поняли! Я имел в виду не ту сеть, о которой вы подумали! Это такая себе замысловатая паутина на листе бумаги, где в нужных, известных только нам с Томом, местах, мы делали прорези-окошечки, а потом накладывали эту сетку на чистый лист бумаги. И вписывали в окошечки нужные нам буквы. Остальные же буквы ставились любые, наугад, с единственной целью: запутать написанное, осложнить его прочтение! Эти прорези-окошечки до сих пор стоят у меня перед глазами! Думаю, я безошибочно смогу по памяти вновь нарисовать эти отметины на бумаге, а уж сделать потом прорези в нужных местах - это дело нехитрое! Впрочем, с расположением одного - двух окошек я могу и ошибиться, но, прочтя остальное, по смыслу потом легко можно будет сдвинуть прорезь на одну - две отметины в сторону. Надеюсь, и вы, мистер Сунтон, не забыли расположение букв в записке, которую я вместе с конвертом сжег в тюрьме, чтобы подыграть вам и ввести в заблуждение леди Кэлвертон? Иначе нам будет трудно разыскать сокровища!

- Не беспокойтесь, мистер Бакстер! За годы, проведенные на этом острове, я так долго вертел эту бумагу в руках, и всматривался в нее, пытаясь разгадать секрет шифра, что запомнил не только расположение букв, а и каждое пятнышко и измятое место на ней! К тому же: если бы даже и забыл, существует копия той записки! Да, да! Не удивляйтесь! Все дело в том, что в самом начале, только лишь я нашел послание Вилсона, я боялся, что бумага окажется чересчур истлевшей, и, чего доброго, от неосторожного обращения, возьмет да и разорвется в моих руках. А то и просто может рассыпаться, словно пыль, как это случилось с истлевшим камзолом Томаса. Поэтому, наткнувшись однажды на удивительнейший плод какого-то дерева, сок которого был настолько темным, что напоминал чернила, я переписал записку, ведь и бумага, и чернильница с пером, благодаря предусмотрительности моего предшественника, а вашего друга, мистер Бакстер, в пещере уже имелись! Мало того: я переписал их в нескольких экземплярах и спрятал в разных местах, на тот случай, если изобретенное мною «чернило» в сырости, к примеру, расплывется, а в сухости или темноте будет сохранять свои качества. Правда, я не знаю, в каком сейчас состоянии эти бумаги, поскольку я их давно не видел. Я о них фактически забыл. Все дело в том, что бумага, на которой Вилсон написал свое послание, оказалась на удивление прочной, поэтому я пользовался лишь только оригиналом.

- Хорошо! Вернувшись в пещеру, мы сразу же займемся расшифровкой письма! Твои труды, старый и верный друг, - он посмотрел на могилу Тома, - не пропадут даром! Мы используем золото, завещанное тобой мне, в том числе и на благое дело! Немалое его количество я раздам нищим, передам в приюты и богадельни! Я обещаю тебе это, старый друг! Поверь мне!

Мы немного помолчали, глядя на поросший травой холмик, думая каждый о своем. Впрочем, не сомневаюсь, что Нед со Спенсом размышляли о том же, что и я: о бренности жизни.

- Как вы говорите, мистер Сунтон, называется приют, в котором находится моя мать? - словно бы очнулся от сна Нед.

- Приют святой Марии.

Он минутку помолчал, все так же неотрывно глядя на могилу, и тихо сказал:

- Самый щедрый свой дар я сделаю именно этому приюту! Непременно! - И помолчав еще минуту, таким же грустным тоном, словно во сне, продолжил - Лишь бы матушка дождалась моего возвращения! Как хочется увидеть ее! Сколько она пережила, бедняжка, с той поры, когда все это произошло! Ну, Драббер, ну, мерзавка Кэлвертон, погодите! Вы отплатите мне за свои гнусности! Я доберусь до вас!

Я же в эту минуту почему-то подумал о Гуччо. И хотя эта принеприятнейшая леди, упомянутая Недом, принесла мне неприятностей, возможно, и не меньше негодяя Гуччо, но я сейчас подумал именно о нем, а не о ней! Глядя на решительное лицо Бакстера, можно было не сомневаться, что это не пустые слова, и рано или поздно он непременно подкрепит их действием. Так почему же я успокоился, и все это время фактически не вспоминал о своем обидчике?! А я ведь тоже давал клятву с ним поквитаться! Неужели же я простил ему все обиды?!

Нет, и еще раз нет! Просто прошедшие события настолько увлекли меня, что куда уж там было вспоминать о каком-то плотнике с «Элиабель», когда на сцене действий появились куда более весомые и значимые фигуры, нежели Гуччо! Признаться, последнее время мне столько доставила волнений и неприятностей одна лишь только леди Кэлвертон, что у меня сейчас большая злость была даже на нее, а не на Стенвиля, которого я не видел уже столько лет! Впрочем, нет! Я не прав! Стычка с леди не принесла мне больших, непоправимых бед. Я, благодаря ее «милости», находился на волосок от смерти, но будем считать, что отделался лишь легким испугом. А вот Гуччо... Годы, проведенные здесь, не вернуть, поэтому, если и нужно кому-то «отдавать долги», то это, в первую очередь, Стенвилю!

Когда мы вернулись в пещеру, над островом уже нависли густые сумерки, поэтому заняться расшифровкой записки было решено завтра с утра. К тому же, утром, на свежую голову и мыслится легче и веселей. Поэтому все дружно решили подождать рассвета.

То ли спать легли мы раньше обычного, то ли понимали, что сегодня должно решиться нечто важное, но случилось так, что проснулись мы все как никогда рано. К тому же, почти одновременно. Умывшись в протекающем рядом с пещерой ручье, я сразу же принялся за поиски спрятанных мною записок. Пока я этим занимался, Нед тем временем выдавливал из сорванного накануне фрукта сок в чернильницу. Ведь возвращаясь назад, он напомнил мне об этом дереве, о его удивительных плодах, и заметил, что завтра нам чернила непременно пригодятся. К счастью, я запомнил, где росли такие деревья, поэтому, сделав небольшой полукруг, мы навестили эту рощицу, сорвали плоды и продолжили свой путь. Труды наши явно не пропали даром: я видел, как Нед макал в чернильницу перо, старался, что называется, расписать его. Ведь поначалу оно писало очень плохо, но потом все стало на свои места. Чертя что-то на листе бумаги, Нед весело разговаривал со мной, хотя и видел, что я занят своим делом: достаю из тайника записку.

- Хотите, мистер Сунтон, я скажу, что напоминает собой эта записка?! - И не дожидаясь ответа, фактически без паузы продолжил, сам же давая ответ на свой вопрос. - Это такой себе правильной формы квадрат, состоящий из одних только букв, которые расположены следующим образом: двадцать букв по вертикали и двадцать по горизонтали. Совершенно понятно, что внутренняя часть квадрата так же заполнена буквами, расположенными аккуратными столбиками, если, опять-таки, смотреть по вертикали. И не менее прилежно записанными рядами, если глядеть по горизонтали! Ведь так, мистер Сунтон?!

- Совершенно верно! - отозвался я и положил на стол найденный листок. - Вот подтверждение ваших слов!

Мы все трое склонились над запиской, довольно хорошо сохранившейся, на которой я в свое время детально нанес каждую буковку и каждый знак, как это было в оригинале:

(рисунок)

Нед грустно покачал головой:

- Дружище Том, дружище Том! Узнаю твой стиль! Господи! Как давно это было! Словно в другом мире! Какими мы были юными и беззаботными! Мы не знали ни горести, ни печали, не имели врагов и не представляли себе, что они могут быть! А теперь... Стоило ли вообще взрослеть, чтобы окунуться в этот трижды безумный мир!

Говоря это, Нед проворными движениями очертил несколько букв текста, выбранных, как мне показалось наугад, поскольку разбросаны они были едва ли не по всему тексту, затем наложил сверху на записку чистый лист бумаги и поднес этот своеобразный слоеный бутерброд к глазам, держа его на фоне светлого проема в пещере, служащего входом. Одной рукой он держал это нехитрое сооружение, а второй делал сверху пометки пером на чистом листе бумаги.

Поскольку бумага прогибалась при прикосновении пера и как бы «убегала» от него, он иногда вместо крестика в нужном месте ставил лишь только точки, но отвергал наши попытки помочь ему и придержать непослушный «бумажный бутерброд». Он был сосредоточен, и мы видели, что не следует ему мешать. Поэтому оставили его в покое.

Когда все отметины на бумаге были сделаны, он снова положил записи на стол, и на том месте, где стояли крестики и точечки, сделал аккуратные маленькие квадратики. Они были настолько небольшие, что в каждый из них могла бы поместиться только лишь одна буковка и уж никак не больше! Потом он снова наложил друг на друга оба листа и снова посмотрел на свет. Пошевелив аккуратно пальцами и сместив обе бумаги в нужное положение, чтобы совпадали задуманные им точки соприкосновения, он улыбнулся и удовлетворенно крякнул, что означало не что иное, как то, что все у него получается, и вскоре перед нами откроется удивительная тайна этого острова!

Мы со Спенсом, теряя выдержку, переминались с ноги на ногу и заглядывали Неду через плечо: что же он там делает?! Почему не говорит до сих пор главного?! Но тот не торопился читать нам расшифровку текста, а именно этого мы от него и ожидали! Он не спеша вырезал острием ножа обведенные им квадратики, после чего на листе бумаги появлялись своеобразные окошечки, которые в конечном итоге, когда Нед завершил свою работу, расположились на бумаге следующим образом:

(рисунок)

- Вот перед вами, друзья, и есть вожделенный ключ к шифру. Имея его, прочесть написанное будет несложно. Вы уж, наверное, и сами догадались теперь, что к чему. Вот смотрите!

Он наложил чистый лист бумаги с аккуратно прорезанными окошечками сверху к записке Вилсона (вернее к ее образцу, мною переписанному), и получилось следующее:

(рисунок)

- Давайте теперь, чтобы не забыть, запишем то, что мы видим!

И Нед прилежно записал на другом, еще одном чистом листе бумаги: «откаменногозубас». Затем снял бумагу с прорезями, отложил в сторону, а записку Вилсона развернул на четверть оборота таким образом, что та сторона своеобразного квадрата, состоящего из одних только букв, которая только что была вверху, оказалась слева, а та, что до этого была справа, теперь оказалась вверху. После этого Нед снова аккуратно приложил бумагу прорезями-окошечками сверху на записку, четко сместив углы обоих бумаг, и опять в каждом окошечке появилась буковка! Теперь, то, что мы видели, выглядело следующим образом:

(рисунок)

Нед снова дописал увиденное к уже ранее написанному: «тошаговнаюгзарыт». Затем снова повторил операцию, повернув записку Тома еще на четверть оборота. При наложении сверху пресловутой «сетки», как ее назвал сам Нед, мы увидели следующее:

(рисунок)

Нед опять записал увиденное: «оглубоконаэтомме», снова повернул записку, и снова наложил сверху бумагу с прорезями. Перед нами открылась привычная картина, с той лишь разницей, что буквы из крошечных окошечек-прорезей выглядывали теперь совсем другие:

(рисунок)

Нед тут же записал увиденное: «степосадилдерево».

- Итак! Что мы имеем?! - Нед выпрямился, пытаясь размять после минутного напряжения спину, и потер от удовлетворения руки. - Мы имеем следующий текст: «Откаменногозубастошаговна-югзарытоглубоконаэтомместепосадилдерево». Теперь нам только осталось поставить знаки препинания, и вот что получается: «От каменного зуба сто шагов на юг. Зарыто глубоко. На этом месте посадил дерево». Нужно только разобраться: о каком каменном зубе он говорит, и сокровища, считайте, у нас в кармане!

- Как о каком?! - Мой голос срывался от переизбытка радостных эмоций. - Самая высокая точка на острове - это такой себе каменный утес, как раз напротив того места, где меня впервые высадили на остров, и который Том вполне мог назвать зубом! Своей формой он его действительно напоминает! Ну, надо же! А я ведь там тоже был, но ничего подозрительного не заметил! Я все выискивал углубления в земле, понимая, что на месте зарытого клада земля должна была просесть, а он... Это же надо было додуматься до того, чтобы посадить на этом месте дерево! Это просто гениальный ход! Ну, где бы вы стали копать землю, скажите мне на милость?! Посреди поляны, рядом с деревом, но уж ни в коей мере не под самим деревом! Мне и в голову бы не пришло корчевать дерево, которое, к тому же за это время изрядно выросло и окрепло! Ай, да голова этот Том! Ай, да умница!

Прихватив с собой заступы, а также топоры, мы тут же отправились к упомянутому в записке утесу. Оглядевшись на месте, я еще раз удивился смекалке Вилсона: разыскивая сокровища, я пытался найти углубление в земле, а вышло наоборот: указанное им дерево росло на относительной возвышенности, небольшом бугорке! Понятно, что местность, на которой мы находились, была сама по себе возвышенностью. Я же имею в виду то, что место, на котором росло дерево, было слегка приподнято над тем, что находилось рядом. Предусмотрительный Том, видимо, понимая, что со временем земля просядет, запасливо подсыпал даже лишнюю землю.

Дерево за это время действительно выросло до немалых размеров, поэтому нам пришлось изрядно попотеть, прежде чем мы его выкорчевали. Срубить его, наверное, было бы проще, но потом из-за пня и разветвленных корней мы все равно не смогли бы добраться до того, что находилось по самим деревом. Поэтому пришлось проделать обширную работу: раскопать вокруг дерева землю, обрубить корни, которые попадались на нашем пути, снова копать и снова рубить следующие корни!

Понятно, что на это ушла уйма времени! Фактически мы целый день провозились с одним только деревом. И хотя к вечеру оно все же лежало на земле, ощетинившись массой обнажившихся корней, времени на дальнейшие поиски уже не оставалось. Впрочем, это нас не сильно огорчило, поскольку уж чего-чего, а времени у нас было предостаточно! Решив продолжить поиски на следующий день, мы отправились назад в пещеру, где тут же завалились спать! Уснули мы моментально! Что значит изрядно натрудиться за день! К этому стоит добавить, что в течение всего дня мы совершенно ничего не ели! Нет, мы не мучились, стараясь пересилить голод - нам просто не хотелось есть!

На следующий день с самого утра мы вновь отправились к манящему нас месту. Правда, прежде, чем отправиться в путь плотно позавтракали. Мы понимали, что сегодня будет особый день: сегодня мы должны добраться до сокровищ! Поэтому нам будет снова не до еды, а поддерживать силы все равно нужно!

Вскоре мы были на заветном месте и сразу же приступили к работе! Цель была понятна и более чем простая: копать, копать и еще раз копать! Сначала мы копали втроем, потом начали сменять друг друга, а затем, когда яма стала глубокой, и двое начали в такой тесноте мешать один другому, стали работать по одному, но с более частой заменой.

Яма становилась все глубже и глубже, но сокровищ все не было. Признаться, меня уже начали терзать сомнения: а существуют ли они вообще?! Не случилось ли так, что вся эта история с зашифрованной запиской, в которой указано именно место клада, все это грандиозный розыгрыш Вилсона?! Многое в его предсмертном послании было сказано верно: и с сокровищами затонувшего галеона он, видимо, действительно столкнулся, чему свидетельствовали алмазы, найденные в его кармане. И спрятать он их на острове также мог. Но то, что они находятся именно в этом месте - у меня теперь вызывало большие сомнения. Я понимаю, что в записке было сказано: «Зарыто глубоко», но не до такой же степени! Когда мы углубились еще на несколько футов, но наши лопаты так и не наткнулись на что-либо твердое, я уже почти не сомневался: сокровищ здесь нет!

- Прошу простить меня, мистер Бакстер, - не выдержал я, - но у меня к вам созрел несколько неожиданный вопрос. Не случилось ли так, что вы со своим другом, я имею в виду Тома Вилсона, расстались не совсем по-дружески? Не было ли у него причин зло разыграть вас? Я веду к тому, что, судя по всему, сокровищ здесь нет. По логике, мы уже давно должны были бы откопать их, будь они действительно зарыты на этом месте.

Нед озадачено почесал затылок:

- Признаться, меня самого смущает то, что мы до сих пор не наткнулись на них! Пора бы уж! Хотя, если учесть, с какой тщательностью и, я даже сказал бы, педантичностью, Том зашифровал место, да еще и придумал этот трюк с деревом, можно предположить, что и зарыл золото он так глубоко, о чем и подтверждает запись, что добраться к нему будет совсем непросто! А с Томом мы дружили искренне, и расстались друзьями. Так что причин зло разыгрывать меня, (я в этом уверен), у него не было никаких!

Весь этот разговор происходил в то время, когда пришла очередь копать Спенсу, и он, сменив Неда, спустился в яму. Мы же, переводя дух, заняли себя вот такой незамысловатой словесной разминкой. Спенс в это время продолжал копать, углубляясь все дальше и дальше и совершенно не обращая внимания на нашу болтовню. И вдруг...

Через мгновение прозвучал крик Спенса: «Здесь что-то есть!» Но надобности в этом возгласе не было: мы и само отчетливо слышали, как что-то заскрипело под его лопатой! Затаив дыхание, мы с Недом склонились над ямой, а Спенс в это время, ускорив свои движения, быстро отрыл то, что попалось на его пути. Это был... камень! Обыкновенный камень! Мы дружно выругались! Ну, надо же! Спенс с досады бросил лопату лезвием вниз, и оно словно копье воткнулось в землю рядом с тем местом, откуда только что был извлечен камень. И в то же время мы вновь услышали удар о что-то твердое! Спенс снова принялся лихорадочно разгребать землю, но вместо ожидаемых сокровищ снова извлек на свет Божий камень!

- Дьявол! - выругался он. - Здесь ничего нет! Мы наткнулись на каменную породу! Это все! Это крушение всех надежд! Это конец красивой сказки об огромном богатстве!

- Погодите, мистер Гарвей! Не делайте скоропалительных выводов! - утешил я его. - Копайте дальше!

- Что копать, если здесь одни только камни?! - И с этими словами он извлек из-под земли еще один камень, бросил его с досады на дно ямы, и, чертыхнувшись, вылез из нее. - Дальнейшие труды бесполезны!

Я отрицательно покачал головой:

- Не думаю! Вы обратили внимание на то, что все камни плоские, словно на подбор?! И уложены были в земле плашмя! Ни один не торчал острием вверх! Возможно, ими был сверху выложен некий слой, который прикрывал то, что находится чуть ниже?!

С этими словами я прыгнул в освободившуюся после Спенса яму, расчистил землю и извлек оставшиеся камни. Под ними я увидел слой не очень толстых бревен, аккуратно сложенных в плотный ряд! Теперь уже не было никаких сомнений, по крайней мере, у меня, в том, что сокровища существуют! К тому же, до них остался всего лишь шаг!

- Ай, да Том! - не удержался я. – Ай, до конспиратор! У него просто талант к всевозможным засекречиваниям, а об умении сохранять что-либо и говорить нечего!

Нед запрыгнул ко мне в яму, вдвоем мы выкопали из земли бревнышки-коротышки и подали наверх Спенсу. Увидев под бревнами парусину, я невольно улыбнулся: этот Вилсон просто дьявол! А я хотел так просто отыскать его сокровища!

Лишь когда мы отгребли в сторону остатки осыпавшейся с краев ямы земли и отвернули в сторону края парусины, только тогда перед нашим взором наконец-то открылось нагромождение вожделенных бочонков и сундуков!!! И хотя мы не минуты не сомневались в том, что там находится, все же не успокоились, пока не подняли наверх первый же попавшийся нам под руки бочонок и не вскрыли его!

Невольный крик восхищения и изумления одновременно вырвался из наших уст! Боже правый! Что это было за великолепное зрелище! Бочонок был до самого верху наполнен алмазами!!! Точно такими же, какие я в свое время нашел в кармане у покойного! Той горсти мне хватило на многое! А здесь таких горстей неисчислимое множество! Господи! Это сколько же здесь добра! В одном только бочонке! А их здесь так много!!!

Тут же был извлечен один из сундуков, и также незамедлительно открыт! Он оказался тоже доверху заполнен алмазами! Мы трогали это добро руками, пропускали его между пальцами, держали на ладонях, пересыпали из одной на другую, касались их кончиками пальцев! Это были минуты эйфории! Как долго я мечтал об этом моменте тогда, когда самостоятельно, с завидным упорством шел к цели, но все мои старания были тщетными. Бесясь от бессилия и постоянных неудач, мне казалось, что если я таки добьюсь своего, и желанный миг настанет, то я лишусь чувств от избытка эмоций при виде золота! Теперь, когда этот миг наконец-то наступил, я бы просто рассмеялся, услышав об обмороке. Хотя, если откровенно, радость действительно распирала мне грудь, и я отчетливо слышал, как учащенно стучит сердце!

В следующем сундуке, открытом нами, оказалось золото. Нед, видя, что Спенс вновь собирается лезть в яму, остановил его!

- Послушайте, друзья! Давайте не торопиться! Давайте порассуждаем о том, как нам лучше поступить! - Мы не перебивали его, понимая, что у него есть какое-то дельное предложение. - Если бы «Скиталец» не погиб», то мы, разумеется, поступили бы так, как и планировали в начале: подняли бы наверх все сокровища, погрузили бы их на борт корабля, и отплыли бы преспокойно восвояси! Но теперь, после гибели судна, все изменилось! Зачем извлекать из тайника все сокровища? Да, мы рассчитываем рано или поздно покинуть этот остров! Да, мы надеемся прихватить это добро с собой! Но давайте нарисуем дальнейшую картину! Уплыть с этого острова самим нам вряд ли удастся. Единственная надежда на судно, которое, возможно, зайдет сюда и заберет нас. Увидев такое нагромождение сундуков, на этом судне нас рано или поздно спросят: а что же в них там внутри?! А затем драгоценности не только отнимут, но, вполне вероятно, что нас самих отправят на небеса, чтобы увеличить долю остальных при дележе! Разве такое не может случиться?!

Нед пристально посмотрел на нас, на что я, выражая мнение, думаю, обоих, ответил:

- Очень даже может! Такой поворот событий даже более вероятен, нежели какой другой!

- Вот поэтому я и предлагаю следующее! Мы берем с собой всего два-три бочонка! Этого нам вполне достаточно! Извиняюсь: три! Нас ведь трое! Четвертый бочонок наполняем камнями! Не удивляйтесь: я сейчас объясню почему! Для верности даже лучше было бы и в остальных бочонках отобрать немного алмазов, прикрыть остаток плотным куском парусины, а сверху, опять-таки, наложить камней! Для чего это все? Да все для того же! Эти бочонки ведь тоже непременно вызовут подозрение у тех, с кем мы надеемся уплыть отсюда! В таком случае у нас будет хорошая, на мой взгляд отговорка: дескать мы все, или лучше я один, что будет более правдоподобно и не вызовет излишних подозрений, неистово увлекаемся коллекционированием минералов, и вот волей судьбы попав сюда, мы решили не терять времени и заняться собирательством. Выудив из воды пустые бочонки, оставшиеся после кораблекрушения, мы начали потихоньку отыскивать редкие минералы и складывать их в эти бочонки! По приезду в Англию передадим их в какой-нибудь музей. Или в частные коллекции. Мало ли что можно придумать! О музее можно и не вспоминать, обойтись лишь упоминанием о частной коллекции или просто о научных изысканиях! Как вам моя идея?!

Я прищелкнул языком: ай, да Нед! Ай, да выдумщик! Вслух же сказал:

- Видимо, не зря в детстве вы с Томом были друзьями! Что он мастак на выдумки в этом деле, что вы, мистер Бакстер! Все придумано просто гениально! Думаете, я сам не задумывался о том, как же нам все-таки увезти отсюда сокровища, не привлекая к ним нездорового внимания?! Еще как думал! Просто не говорил об этом раньше времени. Ведь сами сокровища еще не были найдены. Признаться, ничего толкового я так и не придумал. А вы... Это отличная идея, мистер Бакстер! Только, думаю, лучше будет, если в наших рассказах вы один будете фигурировать в качестве заядлого коллекционера. Трое сразу - это может показаться неправдоподобным и вызвать недоверие! К тому же... Конечно же, было бы более удобно, если бы мы взяли три бочонка с алмазами и вследствие этого все вопросы были бы сняты. Но при этом возникают трудности несколько иного плана. Каждый из нас может взять по бочонку, а четвертый будет просто мешать нам. Как быть с ним? Доверить его нести кому-то из матросов? Ну, а вдруг он его, к примеру, уронит?! Тайное сразу станет явным! Я вижу, что вы хотите возразить и предложить сделать лишним именно тот бочонок, в котором будут камни. Можно и так, но все же лучше будет, ежели бочонков будет всего три, что неимоверно облегчит нашу задачу: каждый будет держать при себе свою ношу и все тут! Погодите, погодите, мистер Бакстер! Вы не дослушали до конца! Вы наверняка решили, что роль лишнего бочонка я уготовил тому, в котором должны быть камни. Отнюдь! Я уверен, что желающих заглянуть хотя бы в один из бочонков найдется немало, поэтому наличие оного просто необходимо! Я предлагаю оставить на острове бочонок с алмазами и взять таковых лишь два! Думаю, нам и двух на первое время будет более чем достаточно, а уж поделить их между нами троими без споров и упреков, надеюсь, у нас хватит ума и порядочности!

Мои собеседники согласно закивали головами. Я же, пребывая в отличном расположении духа, позволил себе сострить:

- Если вы подозреваете с моей стороны какой-либо подвох, то я готов взять бочонок с камнями, поэтому можно будет не опасаться, что я от вас убегу на полпути вместе с ним!

Вместо ожидаемой мною улыбки со стороны Неда я увидел его укоризненное покачивание головой:

- Мы всецело доверяем друг другу, поэтому давайте, друзья, даже и не заводить разговор на эту тему! Будем говорить лишь о деле! Совершенно согласен с вами, мистер Сунтон, относительно трех бочонков! Так нам будет проще довезти их до Англии! Ведь кто знает, сколько нам суждено будет с ними таскаться! Зашедшее сюда судно может быть отнюдь не английским! Вдруг это окажутся французы, португальцы или испанцы, которые направляются к родным берегам? Вполне возможно, что менять свой маршрут они ради нас не станут, поэтому попутешествовать нам с нашим грузом придется немало.

Так мы, в конце концов, и решили. Сундуки опустили назад в яму, а из нее извлекли еще два бочонка с алмазами. Содержимое одного из них высыпали на расстеленный на земле кусок парусины, туда же отсыпали часть алмазов из первых двух бочонков. Затем связали между собой все четыре уголка парусины, вследствие чего получился эдакий куль, который мы опустили назад в яму, накрыли все оставшейся частью парусины, аккуратным слоем положили вряд бревнышки, а затем камни. Потом мы еще несколько дней приходили сюда, копали где-нибудь далеко в стороне землю, доставляли ее к заветному месту и насыпали сверху просевшей земли. В итоге пред нашим взором предстал небольшой бугорок, почти такой же, каким он был до того, как мы начали раскопки. Мало того: Нед отыскал совсем молоденькое деревцо, аккуратно выкопал его, и посадил на новом месте. На каком именно, думаю, не стоит и говорить. В итоге все вышло так, как задумал в свое время Вилсон!

Первое время мы вечерами, в минуты отдыха, сидели и судачили о том, о сем, но нет-нет, а подходили к бочонкам с алмазами и любовались великолепием и блеском удивительного создания природы. Но все на этом свете преходяще, и рано или поздно одно и то же занятие надоедает, появляется желание новизны. Одно дело просто смотреть на богатства, другое дело иметь возможность тратить их в свое удовольствие. Жутко хотелось поскорее покинуть остров и окунуться в привычную жизнь среди людей. Увы, горизонт был чист, спасительный парус, на что мы сильно надеялись, так и не появлялся.

Чтобы как-то занять себя, начали собирать... камни! Да-да, именно камни, и это было не пустой забавой! Ведь если случится то, что мы предполагали, и нам придется предъявлять содержимое бочонков, эти камни могут здорово выручить нас! Понимая, что мы можем столкнуться с людьми неглупыми, которые могут заметить, что все камни одинаковые, просто поднятые с земли, мы начали поиски настоящих минералов, то есть камней различных пород, структуры и строения.

Если поначалу наше занятие казалось нам глупым и бесполезным (действительно: что может быть интересного в холодных и безмолвных камнях?!), то потом я заметил, что не шутку увлекся им! У меня было такое впечатление, что я словно заглядывал внутрь тайн природы, незримо, а может и зримо, прикасался к чему-то необычному, что дано познать и увидеть далеко не каждому смертному! Раньше для меня камни, какими бы они не были, оставались лишь только камнями. В моем понятии они только и существовали лишь для того, чтобы я ходил по ним, мог позволить себе иногда пнуть их с досады носком своего башмака, и не более того! Теперь же, разглядывая собранную нами коллекцию и любуясь удивительным разнообразием, я поражался неограниченными возможностями природы! Это в одних только камнях она проявила такую гамму разнообразия, а ведь есть еще вода, воздух, деревья, животные, птицы, рыбы, ветер, земля! Взять ту же землю! Казалось бы: некая масса, которая только и создана для того, чтобы по ней ходить! Но ведь почвы бывают разные! Плодородные и не очень, глиняные и песчаные, с примесями глея и... Я плюнул с досады! Что за наваждение?! С чего я это вдруг увлекся подобными размышлениями?! Зачем мне все это нужно?! Сейчас меня должно волновать одно: как быстрее покинуть этот, уже вторично начавший надоедать мне, остров, поскорее вернуться в Лондон, встретиться с Люси...

Люси... Как там она сейчас? Не угрожает ли ей опасность? Не пронюхала ли что-либо эта дьяволица Кэлвертон? Вообще-то нас никто не видел, все произошло втайне, но, зная пронырливость и обостренный нюх этой пренеприятнейшей дамы, можно предположить всякое, даже самое невероятное. Нет! Я не хочу, чтобы это случилось! Я сам готов пережить всевозможные невзгоды и лишения, лишь бы все это не коснулось Люси! Господи! Как хочется ее увидеть! Какое это блаженство: смотреть на нее, любоваться ее красотой, милыми и такими родными чертами ее лица! Родными... Как удивительно все устроено на этом свете! Совсем недавно я впервые увидел ее, и видел, к тому же, всего лишь раз, но отныне для меня в этом мире нет родней и ближе человека, нежели она! А я еще удивлялся разнообразию камней и почвы! В одном только человеке, в его мыслях, чувствах и стремлениях столько всякого разного, что никакие камни и почвы, вместе с морями и океанами, вместе взятыми, с ним не сравнятся!

Вот в таких, или примерно таких раздумьях, проходили дни, недели, месяцы. Поначалу, прежде чем уснуть, мы, сидя у ночного костра или лежа на наших нехитрых ложах, рассказывали друг другу о себе. Я подробнейшим образом изложил Неду обо всем, что происходило в Лондоне, и он жадно впитывал эту информацию, уверяя, что все услышанное может пригодиться ему в дальнейшем. Затем мои собеседники описывали свою жизнь, и если рассказ Спенса, откровенно говоря, не произвел на меня сильного впечатления, поскольку речь в нем шла о событиях мне знакомых и весьма, скажем так, отдаленных, то историю Неда я выслушал на одном дыхании. Я словно бы снова оказался на улицах Лондона, столкнулся лицом к лицу с коварной леди Кэлвертон, и не менее опасным, судя по рассказу, Джеффри Драббером, ощутил на себе их слежку, почувствовал, насколько прочны и коварны сети интриги, которые любит плести эта парочка. Это страшные люди! Они удивительно опасны уже сейчас, еще не обладая неограниченной властью! А что случится, когда их дерзкий план относительно свержения королевской власти и захвата ее в свои руки удастся?! Какой кошмар ожидает Англию, а, возможно, и другие страны! Ведь амбиции этой парочки просто беспредельны! Этот кошмар ни в коей мере нельзя допустить! Кто остановит их кроме нас?! Ведь только нам с Недом известна их тайна! Мы непременно должны быть в Лондоне и повлиять на ход развития событий! А мы, увы, томимся на этом заброшенном посреди океана острове, и не имеем возможности что-либо предпринять! Вот это чувство бессилия, многократно умноженное на ощущение одиночества и тоски, а также всего прочего, что сопряжено с робинзонадой, больше всего и угнетало нас! Час, когда в Англии должен был произойти самый настоящий дворцовый переворот, неумолимо приближался, а мы все оставались на острове!

От моего внимания не ускользнуло то, как с каждым днем мрачнел Нед. Я понимал его состояние. Если он вернется в Лондон раньше, нежели Драббер сумеет захватить власть, то у него есть возможность повлиять на ход событий, вернуть отнятое у него, и восстановить свое доброе имя. Если же он вернется тогда, когда Драббер уже будет находиться у власти, то... То в таком случае, лучше будет ему туда вообще не возвращаться! Обладая неограниченной властью, новоиспеченный правитель Англии сотрет Неда в порошок! Это было совершенно очевидно! Ведь отныне на него, и на леди Кэлвертон, работали бы не горстка отчаянных слуг-головорезов, а все структуры управления страной! Включая суды, тюрьмы и тому подобное!

Время, упомянутое в порыве откровенности леди Кэлвертон, неумолимо приближалось, а мы все еще оставались пленниками острова! Ситуация приближалась к критической!

----------

- Корабль! К острову приближается корабль!

Голос Спенса срывался от волнения. Мы с Недом, невзирая на раннее утро, вскочили с постелей, и в чем были, выскочили из пещеры. При робких лучах утреннего солнца мы увидели вдали судно, которое, по всей вероятности, направлялось к острову. Если бы мы точно знали, что корабль непременно бросит якорь у берегов острова, то благоразумней всего было бы выждать, до поры до времени не выдавать себя, спрятаться в прибрежных зарослях, дождаться, когда прибывшие высадятся на берег, послушать их разговоры, узнать, кто они, и стоит ли перед ними выдавать свое присутствие. Ведь раньше мне немало доводилось слышать жутких историй. Среди морской братии столько отчаянного люду, что им на глаза лучше не попадаться! А вдруг пришельцы окажутся именно таковыми?!

Но мы были в безвыходном положении. А вдруг случится так, что судно просто пройдет мимо острова и нам потом лишь останется рвать волосы на себе с досады! Нет! Нужно рисковать! Нужно непременно подать знак людям на этом корабле! Мы тут же подожгли кучу сухих веток, которую постоянно держали наготове на том же месте, где я в свое время держал предыдущую, которая и спасла, в итоге, мне жизнь.

Когда сухие ветки разгорелись на полную мощь, мы тут же начали бросать туда сырые, чтобы костер извергал больше дыма. При этом продолжали наблюдать за кораблем и с радостью для себя отметили, что он целенаправленно следует к острову! Иначе уже и быть не могло: густой столб дыма, поднимающийся высоко в небо, не могли не заметить на судне, если первоначально они планировали пройти мимо острова! По неписаным морским законам в таких случаях нужно приходить взывающим о помощи на подмогу, а то, что столб дыма был своеобразным сигналом о беде - это было очевидно!

Видя, что добились своего, мы все вместе бросились вниз к берегу, именно к тому месту, куда, судя по направлению движения судна, оно направлялось. Это был именно тот участок берега, куда я в свое время был высажен на остров, и где впервые началась моя робинзонада. Мы неслись со всех ног, рассчитывая прибыть к берегу раньше, нежели наши неожиданные, но такие желанные гости! Чтобы сократить путь, мы свернули в заросли густого леса, которые хотя и затрудняли движение, но, учитывая то, что нам хотелось быстрее увидеть своих спасителей, можно понять наше нетерпение. И вдруг мы начали замечать, как Спенс все замедляет свой бег, а затем и вовсе перешел на ходьбу. Бросать его мы не собирались, поэтому также остановились. Откровенно говоря, я был даже немного рад возможности отдохнуть, поскольку за время бега успел слегка запыхаться, теперь же, идя нормальным шагом, можно было немного перевести дух.

- Что случилось, мистер Гарвей?! - обратился к нему Нед. - Я вижу, что дело не в усталости. У вас такой вид, что вы вообще не хотите идти дальше!

- Признаться, так оно и есть! - смущенно ответил он.

- Бог с вами! - искренне удивился Нед. - Прибытию корабля нужно только радоваться! Мы так ждали этого момента! А вы...

Тот почесал затылок и тяжело вздохнул:

- Так то оно так! Вот только меня терзают дурные предчувствия. Мне кажется, что от этих людей нужно ожидать беды.

Мы призадумались, но не останавливались, а продолжали идти.

- Ваши опасения могут быть обоснованными, мистер Гарвей, - начал Нед. - Это могут оказаться пираты, испанцы, которые, как известно, не питают к нам, англичанам, излишне дружеских отношений, другие авантюристы, от которых можно ожидать чего угодно. Все это трижды верно! Но у нас нет выбора! Учитывая положение, в котором мы находимся, я лично готов сунуться в пасть к дьяволу, лишь бы вырваться из этого заточения! Кто знает, когда к берегу вновь пристанет следующее судно?! Возможно, иного случая придется ждать годами! Как это уже случилось с мистером Сунтоном.

Мы прошли еще несколько шагов молча, но Гарвей вместо того, чтобы согласиться с Недом, продолжал гнуть свою линию:

- Все это верно, мистер Бакстер, да вот может произойти так: мы попадем в руки недобрых людей, что потом только и будем мечтать о том, как бы убежать от них. Остров, который вы только что назвали нашим заточением, на самом деле будет казаться нам раем!

- Хорошо! - согласился Нед. - Вы правы! Мы будем соблюдать осторожность! Действительно: не стоит сломя голову выбегать к берегу навстречу незнакомым людям. Понаблюдаем за ними, не выходя из зарослей. Если они не вызовут у нас никаких подозрений, тогда и дадим о себе знать! Вы удовлетворены?

Вместо согласия Спенс протянул едва ли не загробным голосом совершенно неожиданное:

- А почему вы думаете, что это могут быть только лишь пираты или испанцы? А что если это... - Голос его едва ли не сорвался. - Вы знаете, я видел ту даму в тюрьме впервые в жизни, но ее зловещий облик до сих пор стоит у меня перед глазами! Это ужасная женщина! Она способна на все! Она может совершить невозможное! А почему вы не подумали о том, что она могла каким-то образом отыскать наши следы, поговорить с теми, кто остался в доме мистера Фаулера, проведать у них о том, куда мы отправились, да и прибыть сюда самой, лично, по наши грешные души?! Разве это исключено?!

Мы с Недом переглянулись. Признаться, гипотеза Спенса казалась мне совершенно невероятной и мало реальной, но исключать ее вовсе было бы глупо. По озабоченному лицу Неда я понял, что он думает о том же самом. Но чувства самообладания он все же не терял:

- Думаю, что до этого не дойдет! К тому же повторяю: мы будем следить за ними, не выходя из зарослей!

- Все это верно, - все тем же пессимистическим голосом продолжил Спенс, - да какой от этого прок?! Мы ведь сами себя выдали, разведя костер! Теперь они точно знают, что мы здесь! Они перевернут весь остров и нас отыщут! Я уж не говорю о сокровищах!

- Да будет вам, мистер Гарвей! - не выдержал Нед. - Еще ничего не произошло, а вы уже нас заживо хороните! Господи! Еще минуту назад мы радовались прибытию корабля, а теперь все сами же повернули так, что радостное для нас событие превратилось в трагедию! Это же надо иметь настоящий дар, чтобы все перевернуть с ног на голову! Давайте прекратим пустые разговоры! Сейчас все станет ясно! Вдали, в просветах между деревьев я уже вижу берег! Осталось совсем немного и сейчас все станет на свои места!

Вскоре мы достигли окраины зарослей и из-за кустов стали наблюдать за тем, что происходило на берегу. А происходило там то, что мы и ожидали увидеть: у самого берега стояло на якоре судно, от которого отплыла лодка, и через некоторое время уткнулась носом в прибрежный песок. В принципе, в этом не было ничего необычного: все так и должно было происходить по логике событий, если бы не одно обстоятельство. Оно повергло меня в глубочайший шок!!! Невольно вспомнить слова Спенса о его дурном предчувствии. Все дело в том, что я сразу же узнал и само судно, и одного из тех, кто высадился на берег, кто подгонял остальных и командовал ими! Это судно я узнал бы из тысячи других! Даже издали я видел заплаты и иные плотницкие ремонты на корпусе и оснастке судна, которую я, сам, своим руками, когда-то делал!!! Это были «Элиабель» и Гуччо Стенвиль!!!

Глава десятая

Незабываемый день

Я оцепенел от неожиданности: это было невероятно! Ни о каком простом совпадении не могло быть и речи! Было совершенно очевидно, что «Элиабель» бросила здесь якорь неспроста! Тогда в чем причина этого странного визита? Возможно, именно в том, что в роли командира теперь выступает Гуччо? А что если он организовал бунт на корабле, низверг капитана, сам взял командование в свои руки, и теперь вот явился сюда, чтобы поквитаться со мной?! Хотя, куда уж дальше?! Неужели годы, проведенные в одиночестве, он посчитал недостаточным наказанием для меня?! Причем, наказанием за его же подлость!

Я приложил палец к губам, показывая Неду и Спенсу, что нужно сохранять молчание, а сам еще более пристально начал всматриваться в людей, прибывших на остров. И особенно в Гуччо. Что-то в нем мне казалось не совсем обычным. Голос, как будто бы, его, а движения, повадки... Возможно, все дело в том, что он находился ко мне то спиной, то боком, поэтому его лица я толком рассмотреть не мог. В эту минуту я пожалел, что мы в спешке не взяли с собой оружие. Сейчас оно вполне могло нам пригодиться! И хотя, исходя из ситуации, нам лучше было бы сидеть молча, не выдавая себя, я все же, помня старые обиды к Гуччо, в данную минуту был преисполнен желания не убегать от него и его людей, а, напротив - наступать! Мне казалось, что я с удовольствием всадил бы пулю в голову этому ненавистному мне человеку!

Тем временем новоприбывшие вытащили лодку, и тут же послышалась команда:

- Жак и Жильберт остаются у лодки, остальные - к тому месту, где виден дым! Это наверняка он подает нам знак! Торопитесь, ребята! Пришло время искупать свою вину!

Новое потрясение ждало меня! В этот миг я не только отчетливо услышал голос человека, командовавшего остальными, но и наконец-то четко увидел его лицо! Как я мог ошибиться?! Это был не Гуччо, а капитан «Элиабель» Жак де Сартин! Пресвятая Дева! Это, действительно, он! Как же я мог принять его за Гуччо?! Позже, вспоминая об этом моменте, я понял причину своего заблуждения. За долгие годы, проведенные на острове, я часто мысленно вспоминал момент, когда меня высаживали на берег. Две детали из всего происходящего крепко засели у меня в мозгу: насмешливый взгляд Гуччо, объясняющий многое, и грозный голос капитана, который журил меня за проступок и звучал как некий приговор, а то и проклятие! За прошедшие годы два этих момента слились в моей памяти воедино, два человека, сыгравших столь безрадостную роль в моей жизни, мысленно превратились как бы в одного, что теперь вот и стало причиной моего заблуждения! Иной причины я просто не вижу!

Но потрясение потрясению рознь! Если бы после шквала радостных эмоций меня ждало глубокое разочарование - это было бы одно. Но в данном случае, все произошло в обратном порядке: после разочаровывающего «Это - конец!», я с радостью мысленно произнес: «Это - спасение!». Иначе растолковать слова капитана, относительно искупления вины, я не мог! Я почти не сомневался, что речь шла обо мне!

И все же на всякий случай я приказал друзьям оставаться пока в укрытии, а сам бросился к берегу, стараясь успеть прежде, нежели капитан со своими людьми скроются вдали.

- Капитан! - закричал я им вслед. - Погодите! Капитан!

Те резко остановились, и сразу же бросились ко мне:

- Вы живы! Слава Богу! Мы ведь явились сюда специально за вами!

Все дружно окружили меня, похлопывали по плечу, кто-то пытался обнять, а я вместо того, чтобы радоваться, почему-то (собственно, понятно почему!), решил съязвить:

- Как специально за мной?! Вы потеряли время и отклонились от маршрута лишь ради того, чтобы помочь похитителю чужих часов, который не может заслуживать ничего, кроме всеобщего презрения!

Все дружно опустили головы и начали переминаться с ноги на ногу. Капитан также потупил взгляд и тяжело вздохнул:

- В том, что я безмерно виноват перед вами и готов искупить свою вину - в этом не может быть и сомнений! Увы, тогда мой разум был ослеплен гневом. Ведь эти часы, память о них, были так дороги для меня! Признаться, я слышал ваши слова относительно Гуччо, но тогда не придал им значения. Вернее, просто забыл о них. Но теперь все открылось! Недавно мы стояли в Лондонском порту, куда доставили груз с Тулона. Там Гуччо сотворил и такое... Он не только поднял руку на своих друзей, но еще и выхвалялся перед ними, умирающими, своими «подвигами», рассказывая о всех пакостях, что он творил на «Элиабель»! Однако, Пьер не умер, выжил и все рассказал нам! Так мы узнали и об истории с часами. Вы были правы, - капитан вновь потупил взгляд и тяжело вздохнул, - я потерял сон с того момента. Я понимаю, что годы вашего заточения на этом острове - на моей совести, поэтому, бросив все, приплыл за вами сюда! Мало того! Чтобы искупить свою вину, я готов доставить вас туда, куда вы укажите, а не в то место, куда мы следуем и куда выгодно нам! Еще раз прошу простить меня, Эндрю! Я в вашем распоряжении!

Я потер ладонью подбородок, не зная, что и сказать.

- Хорошо, капитан! Быть посему! Коль вы предлагаете свои услуги, то мы сейчас же отправляемся в Англию! Нас будет трое! Дело в том, что с недавних пор я нахожусь на острове не один. Однажды сильный ураган разбил о прибрежные скалы судно, с которого спаслись лишь двое. С той поры мы живем здесь втроем. Отправимся, если не возражаете, прямо сейчас же! Времени на сборы нам много не нужно: прихватим с собой лишь бочонки с минералами да и все! - Видя недоуменные взгляды капитана и матросов, я поспешил им все объяснить. - Все дело в том, что один из этих двоих страстный коллекционер камней! То есть минералов различных пород, или как уж там назвать все это, я, право слово, и не знаю! Бедолага настолько помешан на собирательстве, что даже после шторма, подбирал на берегу не столько то, что могло ему пригодиться во время робинзонады, я имею в виду запасы продуктов, выброшенных на берег с погибшего корабля, или какого инструмента, сколько пустые бочонки. В которые затем он аккуратно складывал найденные на острове камни различных пород!

- Хорошо, Эндрю! Будет так, как вы того хотите! Только где же ваши друзья?

- Не зная, чем закончится наша встреча, я просил их пока оставаться в укрытии. Они здесь, рядом! - И я повернулся к зарослям. - Мистер Бакстер, мистер Гарвей! Пожалуйте к нам!

Вскоре мы уже неслись на всех парусах к берегам Англии!

----------

Когда большая часть пути была уже позади, случилось то, чего мы больше всего опасались! Мы и раньше замечали, как на судне многие искоса поглядывали на наши бочонки, затем то и дело перешептывались, а при приближении кого-то из нас троих, сразу умолкали. Я понимал, к чему все это, так же как и то, что рано или поздно нам все-таки придется объясняться по поводу этих бочонков. Так оно, в итоге, и произошло. Лица матросов, дружно явившихся в нашу каюту, были суровы и преисполнены решимости: они хотели взглянуть на содержимое бочонков. Я сразу же бросился за помощью к капитану:

- Как это понимать?! Совсем недавно вы просили прощения у меня за те страдания, которые мне причинили и грозились исполнить едва ли не любое мое желание! Что же происходит теперь?! Кто командует на судне: вы или кучка этих бунтовщиков?!

Капитан сокрушенно вздохнул:

- Увы, но вы же сами хорошо подметили: бунтовщиков! Такого никогда не случалось прежде! Сейчас же команда словно взбесилась! Деньги и золото, сами понимаете, могут творить с людьми невообразимое!

- Какие деньги?! Какое золото?! Причем здесь все это?!

- Притом, что они подозревают, мол, там, в бочонках, могут быть сокровища, которые вы, возможно, нашли на острове.

- Они что, рехнулись?!

- Видимо да, поскольку твердят одно и то же. Признаться, я пытался переубедить их, однако, они не хотят меня слушать. Вы уж простите, но я ничего не могу сделать! Боюсь, что, попав им под горячую руку, я лишь усугублю свое положение.

- И эти слова я слышу от капитана, который гордится своим славным прошлым?! Который награжден за былые ратные подвиги?! Вы ли это, капитан?! Я не узнаю вас!

Капитан вздохнул еще более тяжело:

- Признаться, я сам удручен, и поражаюсь своей робости. Возможно, я старею... Хотя, мне кажется, дело в другом! Война, схватки, сражения - все это дисциплинирует, мобилизует сознание! Отдавая приказ, я знаю, что он непременно будет выполнен! Сейчас же... Алчность сводит людей с ума. Они становятся неуправляемы! Я никогда не видел раньше их такими! Это толпа! Озверелая толпа с безумно горящими глазами! Ступайте, мой друг! Постарайтесь выкрутиться из этой переделки сами. Я пообещал вас доставить в Англию и сделаю это! Все остальное - вне моей компетенции. - И уже вслед добавил: - Если откровенно, то мне очень не хотелось бы, чтобы в бочонках действительно оказалось золото. Иначе нам не сдобровать... Да, нам! Поскольку, обезумев при блеске желтого дьявола, они отправят за борт не только вас, но и меня!

После таких слов не грешно было бы пасть духом, но все происшедшее, напротив, лишь только раззадорило меня! Возвратившись и увидев, что толпа не унимается, я вскрыл один из бочонков (естественно, я знал, в каком бочонке камни, потому-то и вскрыл именно его!), и что есть силы пнул его ногой! Бочонок покатился, рассыпая по полу камни, отысканные нами среди горных пород на острове.

- Ну что, удостоверились, глупцы?! - неистовствовал я. - Берите золото! Жрите его! Это нужно ж было додуматься до такого!

Лица бунтовщиков сквозили разочарованием. Я мысленно приободрился: неужели пронесло?! Но самый активный из бунтовщиков не унимался:

- Вскройте следующий бочонок!

Положение становилось катастрофическим! Сейчас все откроется! Правда была надежда на то, что сверху каждого из бочонков были наложены такие же камни, но это служило малым утешением. А вдруг они захотят посмотреть содержимое всего бочонка?! К тому же, я сразу же заметил, что один бочонок стоял вверх дном. Если бы камни были наложены с обеих сторон, то в этом не было бы ничего страшного: можно было бы вскрыть бочонок, показать бунтовщикам обычные камни, после чего они, возможно, успокоились бы. Но все дело в том, что мы наложили камни для маскировки только лишь сверху бочонков, правда, сделав при этом незаметные для непосвященного отметки, где верх, где низ. И вот теперь, по какой-то случайности или небрежности одного из нас, один из бочонков стоял вверх дном! Стало быть, стоило лишь отковырнуть планки дна, и перед всеми в ту же минуту засверкали бы манящим блеском алмазы!

Стараясь опередить события, и не допустить того, чтобы кто-либо из бунтовщиков сам не взялся открывать бочонок, к тому же тот, который являлся в данную минуту для нас смертельным приговором, я принялся открывать «правильный» бочонок. Но самый активный из бунтовщиков вновь взял инициативу в свои руки:

- Давай-ка лучше поменяем условия игры: откроем не тот бочонок, что ты хочешь, а тот, на который я укажу! Брось этот! Открывай следующий!

Вот дьявол! Ну, надо же! Петля вокруг нашей шеи затягивалась все туже! Я принялся подковыривать ножом одну из дощечек дна, сам в то же время лихорадочно соображая: что же предпринять?! Что придумать, чтобы избежать непоправимого?! Злость и досада настолько переполняли меня, что мне хотелось броситься на этого неугомонного заводилу. Но я сдерживал себя, понимая, что превосходство в силе явно на их стороне, и что таким образом мы ничего не добьемся, а лишь усугубим наше положение. Тогда что же предпринять?! Ведь стоит быть снятой всего лишь одной дощечке, блеснут алмазы, и все! Конец всему!

И вдруг меня осенило! Я придумал хитрый ход! Правда, он был не такой уж хитрый и далек от гениальности, но все же это был шанс! Я принялся, всем своим видом демонстрировать усердие, с каким я пытаюсь отковырнуть дощечку, и еще более достоверно пытался внушить всем, что дощечка попалась на удивление прочная, и теперь вот никак не поддается! Конечно же, не стоило злоупотреблять ситуацией и ковыряться в дне чересчур долго, но вместе с тем считал, что заминка может сыграть свою положительную роль. Ведь сгораемые от нетерпения бунтовщики не станут возражать, если я переверну бочонок. Лишь бы он был быстрее вскрыт!

- Вот дьявол! Какие крепкие дощечки попались! Не поддаются! Возможно, с другой стороны они помягче?!

И не дожидаясь ответа, я быстро перевернул бочонок и теперь уже с неподдельным старанием стал откупоривать крышку. Нед, видя развитие событий, решил, видимо, подыграть мне. Он всплеснул от отчаяния руками и, встав на колени, принялся собирать с пола рассыпавшиеся камни, приговаривая:

- Что же вы наделали?! Для науки ведь это целое сокровище! Я ведь так тщательно складывал их! Все по порядочку! Все было классифицировано слой за слоем, по породам, по их виду! Теперь все перемешалось! Как теперь узнать структуру горных пород острова?! Какой урон для науки!

В это время я откупорил бочонок и уже хотел достать камни, как Нед, заметив это, быстро вскочил на ноги со словами:

- Нет-нет! Не рассыпайте камни! Я сам все покажу! С ними нужно осторожно обращаться! Их нельзя перемешивать между собой! Вот смотрите! Для науки - это сокровища! Для вас - просто камни! Одумайтесь, люди! Не губите то, что может сослужить добрую службу вашим же детям и будущим поколениям!

И Нед принялся извлекать из бочонка камни и выкладывать их аккуратно на полу в ряд, один за другим! Ох, и молодчина же Нед! Делал он это открыто, так, чтобы все видели, что в бочонке обыкновенные камни, и в то же время делал все с такой осторожностью и медлительностью, бережно ложа на пол камни, словно они были стеклянные и могли разбиться, что занимало много времени, давая нам неплохой шанс! Ведь рано или поздно эта процедура должна была надоесть бунтовщикам и они, убедившись, что ошиблись, отправились бы восвояси.

С каждым извлеченным на свет Божий камнем увеличивалось разочарование на лицах бунтовщиков, а также наши надежды на спасение. Парадокс, но в то же время они, наши надежды, и уменьшались. По мере того, как уменьшалось количество камней в бочонке. Ведь рано или поздно они закончатся. И что будет тогда - об этом можно лишь только догадываться!

Камней в бочонке становилось все меньше, движения Неда все замедлялись, час неминуемой развязки неумолимо приближался. Нужно было что-то предпринимать, и я решил вмешаться в ход событий.

- Ну, что вы до сих пор стоите и смотрите?! Неужели вы не видите, что никакого золота здесь нет, да и быть не может?! Вы что ополоумели?! Филипп, Жильберт, Жан, Жак! Мы ведь давно знакомы друг с другом! Для кого вы судилище устроили?! Почему вы сейчас такие активные и разговорчивые?! Почему же вы молчали тогда, когда меня высаживали на этот остров?! Почему же никто и слова не обронил в мою защиту?! Хотя, уверен, многие знали, что я не мог совершить воровство, и многие из вас наверняка догадывались, что это дело рук Гуччо! Как же вам не стыдно теперь мне в глаза смотреть?! Золота они захотели! Знали бы вы, как я жил здесь! Питался поначалу едва ли не гусеницами! Все эти годы выл от тоски и одиночества! В то время когда вы забавлялись с портовыми девками, да испивали всласть винца! Золота они захотели! Вы посмотрите на этого бедолагу, который... Он едва не погиб, сорвавшись со скалы, в то время, когда лез за этими камнями! Прекратите, мистер Бакстер! Складывайте все на место! Я знаю этих людей! Они не настолько жестоки, чтобы окончательно потерять рассудок! Это было лишь минутное помешательство! Давайте я помогу вам!

Я начал поднимать с пола выложенные в ряд камни, а Нед осторожно брал их из моих рук и с еще большей осторожностью улаживал их назад в бочонок. Мы не обращали никакого внимания на бунтовщиков, которые по одному начали покидать нашу каюту, и вскоре в ней мы остались лишь втроем...

----------

Бристоль встретил нас шумом и гамом портовой жизни. За время пребывания на острове, мы порядком соскучились за всей этой суетой. Чтобы не терять время, нам лучше всего было бы сразу же направиться в Лондон. Но Нед поддержал Спенса, (что и неудивительно, в Бристоле того ждала семья!), и мы попросили капитана доставить нас именно в Бристоль! Все верно: как мы могли появиться в Лондоне в таком рванье?! В Бристоле же мы имели возможность привести себя в порядок, купить приличные одежды, роскошную карету, на которой и отправились затем в Лондон.

Но, прежде, чем это произошло, мы простились со Спенсом и его семьей. Они так и не захотели отправляться с нами в Лондон, хотя мы и настойчиво им это предлагали. Нед обещал свое покровительство Спенсу в том случае, если тот надумает сделать карьеру. Но тот заверил нас, что, будучи человеком не амбициозным, он и помыслов-то никаких не имеет о каких-либо должностях и служебных высотах! Ему главное обустроить безбедное существование своей семьи, чего он уже сейчас, получив свою долю алмазов, добился! Для него теперь предел мечтаний, судя из его слов, - это далекий тихий уголок где-нибудь в глубинке Англии, подальше от вездесущей леди Кэлвертон. Где он может купить дом, обзавестись хозяйством, и так, в мире и спокойствии, прожить остаток лет.

Мы не стали перечить Спенсу. Мы старались успокоить его только в одном: отныне не стоит жить в страхе, опасаясь возмездия леди Кэлвертон, поскольку обещали сделать все, чтобы обезвредить ее. Спенс слушал, соглашался с нами, но не уставал повторять:

- Это страшная женщина! Я, конечно же, желаю вам успехов в ваших попытках урезонить ее, но от греха подальше я все-таки уеду куда-нибудь! Мало ли чем может закончиться ваше противостояние!

На том мы и простились. С той поры я больше никогда не видел его. Мне искренне хотелось, чтобы у него в жизни было все в порядке. И хотя он оставил незаметный след в моей жизни, поскольку был человеком замкнутым, и мы, даже пребывая вместе на острове, не сдружились с ним так близко, как, к примеру, с Недом, но я всегда буду помнить, что этому человеку я обязан жизнью. То, что я в свое время сделал то же самое, и в ответ он просто обязан был поступить так же, еще ни о чем не говорит. Ведь мог же он подать вид, что не узнал меня, просто струсить, не желая рушить свою беззаботную жизнь. Помогая нам бежать, он рисковал не только собой, но и всей своей семьей! Мы же всецело зависели от него! Ведь бывает так: не помог один - поможет другой! В нашей ситуации выбора не было! Или он, или никто! До смерти оставались минуты. Он нас спас, поэтому мы и считали его частицей себя. Мы предлагали ему помощь, мы поделили алмазы поровну, и Спенс получил ровно такую же часть, как и мы с Недом, хотя наш вклад в поиск этих сокровищ, был несоизмеримо выше! Пусть сопутствует ему удача, всегда и во всем!

Во время следования к Лондону в пути мы остановились в знакомом уже мне по первому моему подобному вояжу трактире, где я начал рассказывать Неду, что именно здесь я впервые увидел Спенса и о том, как это все произошло. Он, не переставая жевать, утвердительно закивал головой, добавив, что знает об этой истории, ведь и я, и Спенс ему ее уже рассказывали. Успокоившись, я принялся за увесистый кусок буженины, резонно рассудив, что лишние разговоры только мешают трапезе. Поэтому, пережевывая пищу и изредка запивая ее бургундским, я позволял себе только скользить по залу равнодушным взглядом, неспешно разглядывая путников, остановившихся здесь, так же как и мы, чтобы утолить голод. Какие они все разные! Группа одних, принявших изрядную дозу возлияний, весело шумела о чем-то своем, переговариваясь и громко хохоча. Группа других, наоборот: сидела молча, подозрительно поглядывая по сторонам. А тот, одиноко сидевший за одним из столов, господин, явно спешит куда-то: он так быстро уплетает содержимое своей миски, словно кто-то принуждает его к этому! Вот он рассчитался с трактирщиком и поспешил к выходу. Не успела за ним закрыться дверь, как из-за самого дальнего, покрытого полумраком стола, поднялись трое, и последовали к выходу! Я сразу же узнал их!

Видимо, моя отвисшая от удивления челюсть красноречиво говорила о том, что творится у меня на душе, поскольку Нед сразу понял все. Я только повернулся к нему, чтобы объяснить все, а он уже смотрел им вслед и тихо спросил:

- Это они?

Я лишь молча кивнул головой.

Мы рассчитались с трактирщиком и сели в карету. Когда мы свернули за уже знакомый мне изгиб дороги и выехали на столь же знакомое место, то увидели то, что и ожидали увидеть! Это было просто поразительно! То же место, те же люди (кроме одного), тот же метод, столь же грязный и бесчестный!

Посмотрели бы вы на их лица, когда они вновь увидели меня! Вернее нас с Недом. Но причина их потрясения, смею предположить, была именно во мне. Видимо, в память им хорошо врезалась наша встреча и ее последствия. Они тут же отпустили свою жертву, к горлу которой уже был приставлен нож, однако было уже поздно. Механизм внутри меня уже был запущен, и я начал злобно говорить, не преставая:

- Я столько раз говорил и снова повторяю: мерзавец всегда останется мерзавцем, сколько бы его не совестили и не пытались направить на путь праведный! Подумать только: сколько времени прошло, а вы так и не усвоили данного вам урока! Это сколько же вы безвинных душ за это время загубили! Это сколько же вы еще горя посеете, если вас не остановить! Думаю, мистер Бакстер, что мы совершим благое дело, если оборвем эту кровавую цепочку. Пусть сейчас в последний раз прольется кровь негодяев, зато потом не будет бесконечно проливаться безвинная кровь!

Когда мы покидали это место, на придорожной поляне остались лежать три трупа...

Проезжая мимо постоялого двора мистера Гэнтера, я сказал Неду, что хотел бы зайти к нему, узнать: имели ли какие-нибудь для него последствия случившиеся в свое время события? Но Нед категорически настоял на том, чтобы мы там вообще не останавливались! Мало ли что может случиться?! Возможно, сам Гэнтер является человеком леди Кэлвертон, возможно, там есть кто-то из ее людей, и мы сию же минуту раскроем себя! А ведь успех задуманного, старался убедить меня Нед, именно и состоит в том, чтобы мы прибыли в Лондон инкогнито! Леди Кэлвертон ни в коем случае не должна знать, что мы находимся в столице!

Я согласился с его доводами, и мы последовали дальше. Вскоре дорога укачала нас, и мы, оборвав разговоры, предались дремоте, думая о чем-то своем. Я мечтал о встрече с Люси, с миссис Далси. Не терпелось мне узнать и о том, чем же закончится наше противостояние с леди Кэлвертон. Нед сказал, что у него имеется план, что он все сделает сам, поэтому какая-либо моя инициатива, не согласованная с ним, может оказаться неуместной и помешает всему делу. Ну, что же: меньше головной боли для меня! Но мне все же было интересно: что же задумал Нед?!

Когда вдали показались окрестности предместий Лондона, волнение в моей душе начало возрастать все сильнее: что же ждет нас там?! Я понимал, что схватка с несгибаемой леди будет ожесточенной, и предчувствовал, что впереди нас ожидают удивительнейшие события! Но мне и в голову не приходило, что реальность окажется намного невероятней моих предположений! То, что случится с действующими лицами всей этой истории через некоторое время, будет настолько удивительным, что я с уверенностью могу сказать: такого еще нигде, никогда и ни с кем не случалось!!!

----------

- Верить ли глазам своим?! Мистер Сунтон! Вы ли это?! Боже правый!

Миссис Далси бросилась ко мне навстречу. Объятия и приветствия были столь жаркими и искренними, что, казалось, мы были самыми близкими людьми на свете! Впрочем, почему «казалось»?! После всего, что мы пережили, я действительно считаю ее таковой! Думаю, и она меня тоже! Во всяком случае, исходя из столь бурного приветствия, именно это можно было предположить! Так искренне и сердечно не радуются малознакомым и мало уважаемым людям!

- Батюшки! А я уж Бог весть что начала думать! Вас все нет и нет… Ну, думаю, все! Роковая тюрьма действительно стала для вас роковой! - И вдруг она, словно очнувшись от сна, повернулась к Неду. Тот застыл у порога, терпеливо дожидаясь своего часа. Хозяйка. сделала большие от удивления глаза, хотела что-то сказать, но запнулась, и снова повернулась ко мне. - Это, случайно, не… Неужели у вас все получилось, мистер Сунтон?!

- Получилось, миссис Далси! Очень даже получилось! - Я радостно обнял ее еще раз. - Это и есть тот человек, которого я так долго разыскивал! Это - мистер Бакстер!

Миссис Далси всплеснула в ладони:

- Матерь Божья! Наконец-то! А матушка ваша уж заждалась вас!

- О ней я и желал спросить в первую очередь, но не хотел нарушать целомудрия вашей теплой встречи! Жива ли она?! Здорова ли?! Не случилось ли чего за это время?!

- Нет-нет! Господь миловал! Матушка ваша здорова, ухожена, вот только грустит очень! Все повторяет ваше имя да гневится на тех, кто с вами так жестоко поступил! Как она, сердешная, обрадуется, когда увидит вас! Ну, что же мы стоим?! Пойдемте! Я проведу вас к ней!

Миссис Далси провела нас в большую и светлую, чисто прибранную комнату, где у постели старушки находилась сиделка. Я не мог мысленно не похвалить миссис Далси: молодчина она! Сдержала свое слово! За госпожой Бакстер действительно был организован прекрасный уход!

Нед бросился к постели матери, опустился на колени, принялся целовать ее руки и безостановочно шептать: «Все хорошо, матушка! Я вновь свободен и богат! Я непременно накажу наших обидчиков! Не беспокойтесь больше ни о чем! Отныне мы постоянно будем вместе! Никто нас более не разлучит!» Мать, невзирая на то, что, как показалось мне при первой нашей встрече с ней в приюте, находится в беспамятстве, сразу же узнала сына, потянулась к нему всем телом, стараясь привстать. Перебивая сына, она все повторяла : «Сын мой! Нед! Неужели мы снова вместе?!» Мы с миссис Далси, стараясь не мешать им, тихонько покинули комнату, предварительно дав знак сиделке: мол, если мы понадобимся, то будем рядом, невдалеке. Та, так же молча, чтобы не мешать матери и сыну, кивнула нам в знак согласия.

Мы пошли по коридору к лестнице, и я не выдержал, чтобы прямо сейчас не спросить:

- Миссис Далси! Не видели ли вы Люси? Как она?! Не заподозрила ли ее хозяйка в чем-либо после нашей поездки в приют?!

Я взглянул на миссис Далси и с ужасом для себя заметил, как моя собеседница, мгновение назад пребывавшая под впечатлением радостной встречи в приподнятом и, я бы сказал, умиленном состоянии, вдруг резко погрустнела. Сердце мое оборвалось. Японял, что случилось что-то ужасное!

- Что такое, миссис Далси?! Почему вы... Говорите же: что случилось?!

- Вы не волнуйтесь, мистер Сунтон! - поспешила успокоить она меня. - Возможно, ничего страшного не произошло, и с ней все в порядке!

- Как понять «возможно»?! Да говорите же, черт подери, все, как есть!

Миссис Далси остановилась у первой ступеньки лестницы и тяжело вздохнула:

- Увы, дорогой мой мистер Сунтон, но случилась совершенно непредсказуемая история! После нашей совместной поездки в приют она как-то явилась ко мне, вся испуганная, и поделилась своими сомнениями. Ей показалось, что леди Кэлвертон о чем-то догадывается! То ли она смотрела на Люси как-то подозрительно, то ли задавала какие-то отдаленные вопросы, но с намеком, - я так и не поняла. Она вдруг стала замкнутой и немногословной. Чему уж тут удивляться: видимо бедняжка испугалась. Я ей предложила остаться у меня, и пожить здесь некоторое время. Или до вашего возвращения, или навсегда, как ей будет угодно. Я была уверена, что она не согласится и мне придется долго упрашивать ее. Но Люси, к большому моему удивлению, сразу же согласилась. Видимо, сильно уж она боялась своей госпожи! У меня ей было неплохо: свой угол, всегда накрытый стол! Правда, ей не хотелось сидеть, сложа руки: она то по дому управлялась, то в комнатах убирала, то за госпожой Бакстер присматривала. Я ее не принуждала к этому! Она сама говорила, что не может сидеть без дела. К тому же безделье, как она сама же утверждала, - это неимоверная скука!

- Так при чем же здесь «совершенно непредсказуемая история»?! Я так понял, что она здесь! Так ведите же меня к ней поскорей!

Миссис Далси вздохнула еще более тяжело:

- Все верно, мистер Сунтон, с той лишь разницей, что она не находится здесь, а находилась...

- Так, где же она теперь?!

- Увы, произошло то, чего я никак не ожидала! Я старалась, чтобы она реже выходила из дому, чтобы случайно не подвергать себя риску. Мало ли что может случиться! А вдруг она попадется на глаза своей бывшей хозяйки?! Но она все же изредка отправлялась на рынок за продуктами. И вот однажды... - Новый тяжелый вздох, от которого у меня еще больше защемило сердце. - Во время одного из таких посещений рыбного рынка, бедняжка на свою беду встретила там кого-то из прислуги дома леди Кэлвертон. Не смотрите вы на меня так, мистер Сунтон! Никто ее там не схватил и никто не сделал ей ничего дурного! Вернулась она назад! Только вот на ней лица не было! Я к ней: мол, что стряслось?! Она мне и давай говорить: дескать, я возвращаюсь назад в дом своей госпожи! Мне показалось, что я ослышалась! Как же можно возвращаться, говорю я ей, если она подозревает тебя?! Нет, говорит! Возможно, и не подозревает. Возможно, это все ей только показалось, и она, дескать, глупая, зря запаниковала. Но ведь ты фактически сбежала от своей госпожи, - пыталась убедить я ее! Чем же ты объяснишь ей свое столь долгое отсутствие?! Но она была неумолима! Говорит: скажу, что сильно болела и не могла сообщить о своей болезни. Одним словом, я так и не смогла ее переубедить! Она отправилась в дом леди Кэлвертон! С тех пор я ее больше не видела. Признаться, я пыталась узнать через слуг из этого дома что-либо о Люси. Мне ответили, что после долгого отсутствия она недавно снова появилась в доме хозяйки, но тут же вновь куда-то исчезла. Где она - никто не знает. И я в том числе.

Я был удручен. Я совершенно не знал, что произошло и как быть дальше.

- Ну, надо же! - Я не мог скрыть своей досады. - Зачем она туда вернулась?! Здесь ей было бы безопасней!

Миссис Далси вонзила в меня испытывающий взгляд:

- Да из-за вас, мой дорогой, она туда и вернулась!

Я был совершенно сбит с толку!

- Как из-за меня?! При чем здесь я?! Да объясните же вы все мне, наконец!

- А что объяснять? - Моя собеседница не сводила с меня глаз. - Тогда на рыбном рынке ей сказали, что отныне в доме хозяйки поселились вы! То ли в качестве лучшего друга, то ли самого близкого слуги, который выполнял все ее самые невероятные пожелания, то ли в качестве, вы уж простите, любовника! Я так, признаться, и не поняла! Она была так взволнована! Говорила так сбивчиво! И твердила, что хочет непременно увидеть вас! Увлеклась она вами, видимо, не на шутку! Она совершенно потеряла из-за вас рассудок!

- Что за бред! - Разозлился я. - Как я мог находиться в доме своего злейшего врага, да к тому же и находился в это время за тысячи миль от Англии?!

- Не знаю, не знаю, - покачала головой миссис Далси. - Я знаю только одно: на рынке Люси сказали, что в доме леди Кэлвертон отныне живет человек, которого зовут - она вновь лукаво посмотрела на меня, - Гуччо Стенвилем!

----------

- Я хочу поговорить с вами, миссис Далси.

Я недоуменно уставился на только что зашедшего в комнату Неда.

- Как «миссис Далси!?» Я полагал, что в первую очередь вы хотите поговорить со мной! Вы ведь вчера пообещали мне, что сами проясните вопрос относительно Люси! Где она? Что с ней? Вам удалось что-либо узнать по этому поводу?

- Я помню о своем обещании, мой друг! Не гневайтесь! Я сам намеревался поговорить с вами, но только после разговора с миссис Далси. Ведь все дело в том, что лишь узнав предмет нашего разговора с миссис Далси, вы поймете, что от вас требуется в дальнейшем. Вернее, я сам буду просить вас об одном одолжении. Ну, да ладно! Коль наш разговор назрел сейчас, то скажу вам о том, что мне удалось узнать. Точнее, не только мне, но и моим верным людям, которые отныне без сна и отдыха помогают мне осуществить то, что задумал. Пытались мы выяснить и все, что касается мисс Люси. И вот что нам удалось узнать. Никто и никогда в моем доме... Нет! Пока что, для ясности, будем формировать фразы исходя из истинного положения вещей! Так вот! Никто и никогда ни на территории дома и усадьбы леди Кэлвертон, ни в самом доме не был насильственно умерщвлен! Все неугодные ей люди, в том числе и я, да и вы, кстати, тоже, отправлялись и отправляются ею и Драббером в тюрьму Элиот! Леди Кэлвертон уверена, что под бдительным оком мистера Ригдона они пребывают там в таком состоянии, которое можно сравнить лишь с могилой! Как бы заживо погребенные! Так что мисс Люси, по всей видимости, находится там.

Видя, что я пытаюсь что-то сказать, он тут же прервал меня:

- Я понимаю, мой друг, что вы хотите сказать. Уважаю ваши чувства и отдаю должное вашему стремлению сию же минуту броситься на выручку своей возлюбленной. Однако, прошу вас снова, как и вчера: не торопитесь! Главное - это то, что мисс Люси жива! Я в это верю! И мы непременно ее освободим! Но освободить ее прямо сейчас будет неимоверно трудно! Что вам объяснять: вы сами были в этой тюрьме и все видели! Осталось подождать всего лишь несколько недель, и ворота тюрьмы Элиот будут открыты для всех заключенных! Я обещаю вам это! Сейчас же вы можете только помешать моим планам. Прошу не обижаться на меня. Я не имею ввиду какие-то ваши неумелые действия или просчеты. Хочу, чтобы вы поняли: в данную минуту любые действия будут лишними! Успех задуманного мною зависит только от внезапности! Ежели они узнают, что мы, или хотя бы кто-то один из нас, находимся в Лондоне, они сразу же изменят свой план! Они ведь тоже не сидят, сложа руки! Вспомните, о чем говорила леди Кэлвертон в тюрьме! Возможно, они надеются, что мы навсегда покинули пределы Англии или погибли. В таком случае, им никто не будет мешать. Ведь никто в мире, кроме нас, не знает об их планах. И они преспокойно завершат то, что уже давно надумали! Мы же, оставаясь инкогнито, имеем возможность изменить ход событий! В противном случае все рухнет! Потерпите, мой друг! Осталось несколько недель! Хорошо?!

- Ладно! Убедили! Быть посему!

- Ну, и отлично! Благодарю вас, мистер Сунтон, за понимание! Я знаю, что вам не хочется сидеть без дела, а также вы готовы принять активное участие в событиях, однако, лучше будет, если вы исполните задание несколько иного плана. Какое именно? Сейчас узнаете, после того, как я побеседую с миссис Далси. Миссис Далси! Вы слушаете меня?

- Да, да, мистер Бакстер! Я в вашем распоряжении!

- Мистер Сунтон подробно рассказывал мне о том, что происходило в столице за то время, пока я находился в тюрьме. Рассказывал мне он и о вас, и о ваших актерских талантах.

- Вы мне льстите, мистер Бакстер!

- К чему ложная скромность?! Судя из услышанного, я убедился, что так оно и есть на самом деле! Это прекрасно! Ваш актерский талант нам еще пригодится! Не ускользнули от моего внимания слова относительно театра «Белая лилия», к которому вы, как я понял, вовсе неравнодушны. Учитывая то, что вы немало содействовали моему освобождению из тюрьмы, да, к тому же, так внимательно отнеслись к моей матушке, я решил в благодарность за это сделать вам подарок! Я купил для вас этот театр! Вот бумаги, подтверждающие то, что отныне вы полноправная хозяйка театра «Белая лилия»!

Ии с этими словами он извлек из кармана бумаги и положил их на край находившегося рядом стола. У меня и то от удивления и восторга поступком Неда округлились глаза! А что уж говорить о миссис Далси! На нее невозможно было смотреть без улыбки и умиления! Улыбнулся и Нед, глядя на переполненную радостью женщину:

- Не утруждайте себя излишними разговорами, миссис Далси! Я понимаю, что вы хотите сказать. Однако, с благодарностями не будем торопиться! Ведь это не просто подарок. Я хочу, чтобы мне помогли в одном, весьма деликатном деле! И если все у нас с вами получится, то тогда придет мой черед благодарить вас! Следовательно, мы будем квиты. Потому-то и не будем утруждать себя излишними благодарностями и словоизвержениями! Что именно от вас требуется, я объясню вам прямо сейчас. Вернее, через несколько минут. Дело настолько деликатное, что я хотел бы уединиться и не спеша, тщательно и с учетом всех нюансов обсудить наш, отныне общий план. Учту все ваши замечания! Ведь вы более осведомлены во всех тонкостях и нюансах театрального действа. Поэтому не стесняйтесь: в случае чего перебивайте меня, высказывайте свою точку зрения! Советуйте, как лучше поступить в той или иной ситуации.

Дав миссис Далси время и возможность осмыслить услышанное, Нед тем временем повернулся ко мне:

- Прошу простить, мой друг, за то, что все это я хочу обсудить с миссис Далси без вас! У меня нет от вас никаких секретов, но я хотел бы обсудить задуманное пока только лишь с миссис Далси. Возможно, мы, благодаря ее подсказкам, что-то изменим в нашем плане, поэтому утруждать вас лишними деталями я не хочу. К тому же, буду откровенен, я хочу, чтобы все задуманное было для вас неким сюрпризом. От этого эффект восприятия будет намного сильнее. Поверьте мне! А сейчас от вас требуется следующее! Постарайтесь вращаться среди дворян столицы и в разговорах, непринужденно, как бы между прочим, говорите, что, дескать, вы слышали о том, что пятнадцатого ноября в театре «Белая лилия» состоится премьера какого-то интереснейшего спектакля, на котором непременно будет присутствовать сам король со своей свитой и приближенными! Вы должны убедить своих собеседников в том, что и они непременно должны посетить эту премьеру! Нужно поставить дело так, что не явиться в этот день в театр будет считаться среди знати едва ли не признаком дурного тона! Вы меня понимаете?!

Мне ничего не оставалось, как согласиться.

- Я, право, пока не совсем ориентируюсь в ситуации, следовательно, окончательно не уразумел, зачем все это нужно, но коль так надо, я постараюсь сделать то, о чем вы просите, мистер Бакстер.

- Благодарю вас! Этим вы немало поспособствуете успеху общего дела! Поверьте: ваш вклад в него будет не меньшим, нежели остальных! Это я к тому, чтобы вы не думали, что остаетесь в стороне. Каждому отведена своя роль: миссис Далси будет заниматься тем, что требуется от нее, я тем, что предначертано мне, вы тем, о чем я сказал. Ведь успех моей затеи зависит от того, чтобы в этот день в театре находилось как можно больше людей, а, главное, нужных людей! Главное действующее лицо - король Англии! Его я беру на себя! Впрочем, как и леди Кэлвертон с Драббером. Вы же позаботьтесь о судье Эмсворте, а также о других, список которых я вам дам. И не только о них! Праздной публики в этот день в театре должно быть предостаточно! Так что если после ваших стараний премьеру посетят много других людей, совершенно вам незнакомых, - это тоже будет немалым вкладом вашим в общий успех! Дерзайте, мой друг! Думаю, лучше будет, если для верности вы измените внешность. Впрочем, о чем я говорю?! Вы ведь не сбрили отпущенные на острове бороду и усы, что уже делает вас неузнаваемым! Проблема в другом: вы не вхожи во многие знатные дома столицы, и это может усложнить выполнение задуманного. Но не беда: мои друзья, которые имеют возможность действовать открыто, представят вас в этих домах, как важного господина, прибывшего в столицу по вопросам открытия здесь своих заводов и фабрик. После этого вы станете завсегдатаем многих балов и вечеринок в Лондоне. Вот вам и простор для деятельности! Дерзайте, мой друг!

Что и было сделано! Оставшиеся до премьеры недели я провел, откровенно говоря, словно в сказке! Балы, банкеты, возлияния, аппетитные блюда, о которых мы на острове и мечтать не могли! Но не забывал и о том, что от меня требовалось. В светских беседах и кулуарах я заводил разговор о премьере, которая, судя по слухам, должна потрясти весь Лондон! Сам король и вся высшая знать столицы пообещали непременно посетить эту премьеру - уверял я своих собеседников. Все изображали озабоченность на лице, и уверяли, что и они постараются, во что бы то ни стало, не пропустить это действо! Я покидал эту компанию, заводил разговор с другой, но, когда возвращался к прежним своим собеседникам, те все еще горячо обсуждали предстоящее событие. Не было никакого сомнения в том, что и они передавали другим услышанное от меня, а те своим знакомым и так далее. В итоге, получилось так, что вскоре весь Лондон был переполнен слухами относительно предстоящей премьеры, которая непременно поразит самых требовательных театралов с изысканным вкусом! Молва обрела столь широкий размах, что на улицах и в домах столицы только лишь и говорили о предстоящей премьере. Причем говорили как о каком-то значимом событии едва ли не государственного масштаба! И все с нетерпением ждали пятнадцатого ноября!

И вот наконец-то этот день настал! День, который, вне всякого сомнения, навсегда останется в моей памяти!

----------

Зал гудел, словно переполненный улей. Впрочем, почему «словно»?! Большой зал театра «Белая лилия» действительно был переполнен! Пока что пустовала лишь королевская ложа. Но, судя по перешептываниям, доносившимся со всех сторон, Его Величество вот-вот должны подъехать. Возможно, именно поэтому спектакль пока не начинался. Все ждали короля.

По правде сказать, я впервые в своей жизни находился в театре. Поэтому с увлечением следил за всем происходящим. Мне было интересно буквально все! Казалось бы: премьера еще не началась, а, следовательно, нет пока причин восхищаться чем-то или огорчаться по поводу происходившего или увиденного. Но ваш покорный слуга был переполнен впечатлениями уже сейчас, еще до начала действа! Меня восхищало все: красивый зал с неисчислимым множеством балконов и лож, многочисленная публика, умиляющая взор разнообразием и роскошью нарядов, и даже огромный и, судя по всему, тяжелый занавес, который закрывал то, что находилось на сцене. Мне он представлялся некими загадочными вратами, которые скоро отворятся, и я, вместе со всеми, окунусь в некое таинство, в некий другой мир, который, судя по словам миссис Далси, должен увлечь меня! Это она мне говорила накануне премьеры, убеждая непременно посетить ее. Признаться, мне было стыдно сказать ей, что я никогда раньше не бывал в театре, поэтому я постарался отделаться общими фразами, утверждая, что я не являюсь заядлым поклонником театрального искусства, поэтому, возможно, мое присутствие в театре сегодня не столь уж необходимо. Не лучше ли будет, если мне поручено будет какое-то иное задание, вне театра, которое, тем не менее, посодействует всеобщему успеху дела. На что Нед, присутствовавший при нашем разговоре, сказал, что все улажено, и основные события будут происходить именно в театре, а иные действия, вне его, будут исполнять верные Неду люди. Миссис Далси, в свою очередь, с лукавой улыбкой на лице, сказала, что не знает, какие спектакли я смотрел раньше, и хороши ли они, но то, что этот мне должен понравиться и запомниться - в этом она не сомневается!

Я сидел в третьей по счету ложе, если считать от королевской, и, удобно рассевшись в мягком кресле, пристально осматривал зал. Мне хотелось увидеть тех, которых я обязан был завлечь на эту премьеру. И не только их. Леди Кэлвертон не было в списке, врученном мне Недом, но именно ее мне хотелось увидеть больше всего! Любопытство мое было компенсировано с лихвой! Получилось так, что она сидела рядом, в соседней ложе, которая находилась между той, в которой сидел я, и королевской! Она находилась настолько близко, что мне казалось: стоит ей лишь посмотреть в мою сторону - и она сразу же узнает меня! Но теперь это, по правде говоря, меня не сильно волновало. Да к тому же, вряд ли я мог бы быть узнанным: роскошная борода и подчеркнуто броско дорогой наряд резко отличал меня от того посетителя, который в свое время переступил порог ее дома для того, чтобы навести справки о предыдущем хозяине этого дома. К тому же, она и не очень-то смотрела в мою сторону: не спеша обмахивая себя пушистым веером. Она скользила по залу равнодушным, казалось бы, взглядом, осматривая публику, но я видел, как она была напряжена! Она то и дело поглядывала на пустующую королевскую ложу, потом переводила взгляд на одну из дверей, находящуюся ближе к сцене, словно из нее должен появиться кто-то, кого она так нетерпеливо ждала. Но пока ничего особенного не происходило. Это, как ни странно, не столько успокаивало леди, сколько все больше волновало ее! Было такое ощущение, что она что-то задумала! Или они вместе с Драббером. Это меня удивило! Как так может быть? - рассуждал я. Ведь это Нед сегодня что-то задумал! Причем здесь леди Кэлвертон?! Вернее, она очень даже при чем, только, насколько я понимаю, она в плане Неда должна быть жертвой. Но, судя по поведению упомянутой дамы, она, наоборот, вела себя как охотница, как хищник. Сказать по правде, это начало меня беспокоить.

В следующую минуту я увидел человека, который заставил в тот же час забыть меня о какой-то там леди! Я увидел Гуччо! Да, да, своего заклятейшего врага! И сидел он не где-нибудь, а почти рядом с леди Кэлвертон! Вернее, чуть поодаль от нее, в ее же ложе! Его появление здесь не было для меня неожиданностью. В данную минуту мне было забавно увидеть его. Ведь мы не виделись с той поры, когда меня, благодаря его стараниям, высаживали на остров. А о самом его присутствии здесь, в Лондоне, и в гнездышке, которое он свил под крылышком, точнее - опекой леди Кэлвертон, я знал давно. Еще с той поры, когда впервые услышал о нем от миссис Далси. Меня сильно удивила тогда весть о нем. Правда, поначалу я думал, что речь идет о каком-то недоразумении, или о человеке, тезке и однофамильце моего давнего знакомого. Мне и в голову не могло прийти то, что ничем не приметный рядовой плотник с торгового французского судна, вдруг окажется вхож в дом такой влиятельной особы. К тому же, в городе, в котором он вообще никогда раньше не бывал. А если и бывал, то очень редко. Люди Неда по моей просьбе навели справки о нем. Благодаря их стараниям я, с немалым удивлением для себя, я узнал, что речь идет именно о моем давнем знакомом! И занял место он в этом доме отнюдь не в качестве любовника, как то предполагала миссис Далси, а в качестве того, для роли которого он больше подходил. Он заменил ей самого верного ее слугу Томаса, которого я в свое время отправил на небеса в доме судьи! То, что Гуччо подходил для этой роли, в этом не было никакого сомнения! Меня удивляло лишь одно: как они нашли один другого?! Возможно, все произошло тогда, когда «Элиабель» стояла в порту Лондона, и когда Гуччо, судя из рассказа капитана Жака де Сартина, повздорил с несколькими матросами корабля, убил их, а затем покинул судно? Кстати: из рассказа капитана я так и не понял, где именно произошла эта стычка: на самом судне, на пристани или где-нибудь в другом месте. Ведь повздорить они могли и в какой-нибудь прибрежной таверне, и где-нибудь посреди одной из улиц, когда в изрядном подпитии возвращались на судно. А что если леди Кэлвертон стала невольным свидетелем этой сцены, и, увидев, как Гуччо ловко расправился со своими оппонентами, решила: этот проворный малый вполне может заменить Томаса?! Так или иначе, но теперь они были эдакой неразрывной парочкой. Это только радовало меня! Появилась наконец-то возможность поквитаться за былые обиды не только со зловещей леди, но и с Гуччо!

Королевская ложа все еще пустовала, но сейчас не она привлекала мое внимание, а следующая, расположенная сразу за королевской. Вернее, не сама ложа, а те, кто в ней находился. На одном из кресел восседал судья Эксворт. Он был в роскошном парике с неисчислимым количеством локонов, спадавших на плечи, и в столь же роскошном, и в то же время подчеркнуто строгом камзоле. Взгляд его был надменен, движения медлительны. У меня складывалось впечатление, что судья не отдавал себе отчет в том, где он находится. Во всем его поведении сквозила такая надменность, словно он находился не в театре, а в зале суда, где он был главным действующим лицом, и стоит ему лишь поднять к верху свой перст и начать говорить, все вмиг в театре затаят дыхание и будут с благоговением внимать ему!

В той же ложе, но на месте, находящемся ближе к королевской ложе, сидел... Нед! Я не знаю: случайно ли он оказался в одной ложе с судьей или преднамеренно, но получилось именно так! Видимо, судья не узнал в нем того, кому в свое время огласил приговор, поскольку не обращал на Неда абсолютно никакого внимания! Нед же, в свою очередь, также не обнаруживал никаких признаков внимания к судье, а только лишь с беспокойством поглядывал на пустующую пока королевскую ложу. Наверное, это место он выбрал не случайно: ему хотелось быть поближе к королю, к главному месту событий, к его эпицентру! Но почему так долго нет короля?! Я понимал волнение Неда: без Его Величества все задуманное моим другом, теряло бы, надо полагать, всякий смысл! Неужели он так и не явится, и все старания и приготовления окажутся напрасными?!

Наконец-то! В королевскую ложу зашли Его Величество со своей многочисленной свитой! В зале все возбужденно зашумели, затем встали и молча застыли в смиренном поклоне, пока король не сел. Лишь только затем в зале начали снова усаживаться. Итак: скоро должно начаться главное действо! В ожидании начала премьеры все устремили свои взгляды в сторону сцены, которая все еще была закрыта занавесом, а я не сводил глаз с королевской ложи. Но объектом моего внимания была не только венценосная особа, хотя королевская чета, и особенно Его Величество, стоили того, чтобы на них посмотреть! Ведь я впервые в жизни видел воочию короля Англии, притом так близко! Тем не менее, повторяюсь: в данную минуту меня интересовала не столько персона короля, сколько совершенно другой человек, которого я также видел впервые, но наслышан о нем был даже больше, чем о правителе Англии! Я имею в виду Джеффри Драббера! Он сидел рядом с королевской четой, и также не сам, а, как я понял, со своей супругой. Меня не удивило то, что он так близко находился к своему правителю. За то время, пока мы находились на острове, Драббер продолжил стремительный взлет своей потрясающей карьеры. Теперь он уже был лордом, заседал в палате пэров, и настолько сблизился в личных отношениях с королем, что на балах и вечеринках, на которых я последнее время так часто бывал, когда речь заходила о «Его Светлости», Драббера называли не иначе, как правой рукой короля, его первым помощником. Позиции фаворита леди Кэлвертон были настолько, как я понял из разговоров, прочны, что сейчас я сомневался: получится ли у Неда то, что он задумал?! Я догадывался, что он собирался изобличить перед королем и Драббера, и леди Кэлвертон. Но поверит ли августейшая особа в измену того, кому он всецело доверяет и под чарами и обаянием которого в данную минуту находится?! Не расценит ли все это, как неумелые происки врагов?!

Я видел, как Драббер посмотрел в сторону леди Кэлвертон. Она ответила ему скрытым, едва заметным кивком головы. Он в свою очередь ответил ей более легким поклоном, что мне лично показалось каким-то условным знаком, нежели просто приветствием. Леди Кэлвертон перевела взгляд на привлекшую ее внимание и уже упомянутую мной дверь, после чего вновь взглянула в сторону Драббера. Тот опять ответил ей легким кивком! Теперь уже не было никакого сомнения в том, что они что-то задумали! Но что?! Не обманывается ли Нед, считая, что в задуманном им плане он охотник, а эти двое - жертвы?! Зная несгибаемый характер зловещей леди, можно было без боязни ошибиться предположить, что у нее с Драббером был заготовлен свой план. В нем роль жертв они отводили явно не себе! Внутренне я предчувствовал, что оба плана как бы накладываются один на другой, развязка каждого из них назревает, события, запланированные каждой из противоборствующий сторон, стремительно несутся навстречу друг другу, и скоро неотвратимо столкнутся! Чья же возьмет?! Я был уверен, что выиграет тот, кто первым, в нужное время сделает самый важный, решающий ход! А что, если леди Кэлвертон с Драббером окажутся более расторопны?! Правда, они не подозревают о существовании Неда и о том, что он задумал. Но, зная коварство этих двоих, можно предположить все, что угодно! Естественно, что лично против Неда в настоящую минуту они ничего не планировали. Но чего стоят откровения леди в тюрьме относительно их планов с Драббером завладеть короной Англии! Ведь речь тогда шла о середине ноября! Все эти перемигивания да условные знаки неспроста! А что, ежели ожидаемый и так долго подготавливаемый ими час должен настать не когда-нибудь в необозримом будущем, а сегодня, совсем скоро, прямо здесь, в театре?! Не стану ли я, а вместе со мной и все остальные, свидетелями дворцового переворота?!

Послышалась тихая и нежная музыка, и обе половинки занавеса медленно поползли в разные стороны! Наконец-то! Началось долгожданное действо! Вернее, оно по большому счету, еще даже и не началось, поскольку сцена пока была безлюдной, но все увиденное и услышанное уже сейчас поражало меня! Как все было необычно и волшебно! Мне как-то доводилось видеть представление уличных комедиантов и скажу откровенно: они не произвели на меня никакого впечатления. По помосту взад-вперед бегали какие-то безумные, как мне тогда показалось, люди, о чем-то кричали и спорили между собой, и все это происходило на фоне небольшого полотнища из одноцветной ткани, которое заменяло им декорации! Здесь же... Один лишь вид сцены чего стоил! Вернее, для обзора зрителей была открыта лишь половина сцены, вторая все еще оставалась завешенной одной из половинок занавеса, которая поначалу отодвинулась немного в сторону и замерла, в то время как другая была открыта полностью!

На сцене царил полумрак, тем не менее, посреди нее хорошо была видна скамеечка, которая стояла под деревом! Да, да! Настоящее живое дерево росло посреди сцены! Это несказанно поразило меня. Позже, когда первая волна эмоций прошла, я понял, что дерево могло находиться в кадке с землей, или его срубили и укрепили там непосредственно перед самим спектаклем. Следовательно, листья за это время никак не могли успеть завять. Но в первые минуты премьеры вид растущего посреди сцены живого дерева несказанно удивил меня!

Но главное потрясение я все же испытал не из-за дерева, а из-за Луны и звезд, которые светились прямо на сцене! Это было что-то такое, что невозможно было передать словами! Это, опять-таки, спустя какое-то время, я понял, что в огромном полотнище из темной ткани, висевшей на заднем плане сцены, были вырезаны круг, обозначающий Луну, и небольшие отверстия, имитирующие звезды, а за ними горели свечи, поэтому зрителям казалось, что Луна и звезды горят сами собой! Но ведь поначалу мне показалось, что это действительно настоящие звезды и я, грешным делом, было подумал, что на сцене просто отсутствует задняя стена, и мы наблюдаем за естественным ночным небосводом!

В зале умолкли даже малейшие шорохи, была слышна лишь тихая и нежная музыка. Я не видел, где находились музыканты, и благодаря этому создавалась иллюзия, что музыку излучает сама сцена, а также, Луна и звезды, светящиеся на ней! Казалось, что ожила и зазвучала музыкой сама аура лунной ночи, царствующей на сцене! Это было просто потрясающе! Если все это придумала миссис Далси, то она, несомненно, умница! Это было нечто больше, нежели творческая находка! Повторюсь: события еще фактически не начались, а зал, судя по реакции, был уже поражен происходящим!

И вот на сцене показались двое. Они шли, прильнув друг к другу, он говорил ей слова любви, она восхищалась чудной картиной ночи, а скамейка, стоящая под сенью живого дерева, и оказавшаяся на их пути, была очень кстати, и сослужила влюбленным хорошую службу. Они присели на ней, и продолжали свое воркование. Все это смотрелось очень мило, но я, по правде говоря, был в легком недоумении: неужели весь спектакль будет представлять собой некую оду любви, и мы так больше ничего, кроме пылких объяснений, и не увидим? Впрочем, в этом не было бы ничего необычного, если бы это был обычным спектакль. Но, в отличие от многих в зале, я знал, что сегодня особый день, поэтому неразумно было, на мой взгляд, организовывать Неду эдакую публичную демонстрацию воздыханий, в то время как над ним самим, над королем, да и над всей Англией, нависла смертельная опасность!

- Мне приятны ваши лестные слова, мой друг, - звучало со сцены, - но меня, право слово, смущает, что вы связаны супружескими узами с другой.

- Это пустяки! - поспешил успокоить он ее. Эта облезлая курица только раздражает меня! Потерпите немного! Пока мы не добьемся намеченного, лишний скандал нам будет ни к чему! Вскоре свое супружеское ложе я буду делить только с вами, моя дорогая! Поверьте мне!

Я краешком глаза взглянул на Драббера. Мне казалось, что он, до этого вальяжно развалившийся в кресле, теперь весь напрягся. Миссис Драббер также, наверное, приходилось уже раньше где-то от кого-то слышать слова «облезлая курица», естественно в другой интерпретации, и в отношении к другим людям, поскольку медлительные и плавные движения ее веера вдруг на мгновение застыли, потом возобновились, но уже с неимоверной быстротой, потом вновь застыли. Переведя взгляд на леди Кэлвертон, я заметил, что те же необъяснимые перемены случились и с ее веером!

- Я верю вам, мой друг, верю! - продолжало звучать со сцены. - Но мне хочется видеть доказательства вашей безмерной любви ко мне! Почему бы вам не удивить меня каким-нибудь сверх щедрым подарком?!

- Помилуйте, дорогая! Назовите, чем вы желаете обладать - и оно тотчас будет вашим! Хотя, право слово, раньше я вас не обижал щедрыми подарками, поэтому уж не знаю: чем можно вас теперь еще удивить?

- Вы говорите о тех глупых безделушках?! - разочаровано воскликнула она. - Дарите их лучше своей супруге! Вернее, своей облезлой курице, как вы ее называете! Моя романтическая душа желает нечто особенного...

Кокетка тяжело вздохнула и игриво посмотрела в сторону своего возлюбленного:

- Признаться, с недавних пор я не могу спокойно проезжать в своей карете мимо дома, который находится по Биллинсгейт-стрит. Как он прекрасен! Я хочу быть в нем хозяйкой! - И не дав опомниться своему воздыхателю, она зачастила. - Я навела справки! Там живет какой-то одинокий господин со своей матушкой. Что вам стоит убрать их оттуда?! Вы ведь сами уверяете меня, что обладаете неограниченными возможностями, нужными связями и влиянием! Вы ведь сами говорили, что у вас есть в Лондоне полностью купленный вами судья, который по вашему желанию может вынести любой приговор любому неугодному вам человеку! К тому же, с начальником одной из тюрем вы так же связаны дружескими отношениями. Он надежно прячет за стенами своего заведения неугодных вам людей! Что вам стоит организовать для хозяина этого дома какое-нибудь ложное обвинение, заточить его навечно в эту тюрьму, а ваша возлюбленная могла бы возблагодарить вас за ту радость, которую она испытает, переселившись в очаровавший ее дом?! Мой дорогой! Неужели вы откажете даме своего сердца в ее невинном капризе?! Не говорите «Нет!», иначе я сейчас заплачу!

- Ну что вы, моя дорогая! Неужели я настолько жесток, что позволю вам не только уронить слезу, но и допустить до того, чтобы вашего чела коснулась даже легкая тень огорчения?! Нет-нет, моя дорогая! Я не столь бессердечен, чтобы допустить такое! Ваша прихоть будет удовлетворена, моя дорогая!

- О, как вы благородны! Я восхищена вами! С моей стороны было бы непростительно не отблагодарить вас за ваше великодушие! Пойдемте, мой друг! Я отблагодарю вас так, как может отблагодарить только горячо любящая женщина! Вы надолго запомните эту сказочную ночь! Обещаю вам!

Влюбленная парочка поднялась, и направилась куда-то под сень живого дерева. Зрители дружно вытягивали шеи, не сводя глаз со сцены, стараясь ублажить свое любопытство, и узнать, что же будет дальше?! Но об этом никому в зале не суждено было узнать. Поскольку в это время левая половинка занавеса, до сего момента открывающая полсцены, на которой происходили события, медленно поползла вправо. Вскоре сцена была полностью закрыта. Но в сию же секунду начала открываться правая половина занавеса. Перед зрителями появилась та часть сцены, на которой находились уже совершенно другие декорации, и где, судя по всему, должны были развернуться дальнейшие события.

Прежде, чем внимательно осмотреть новое место действий на сцене, я торопливо взглянул на Драббера. Он сидел весь окаменевший, боясь пошевелиться, а его супруга напротив: вела себя так, словно сидела на раскаленной сковородке. Она как-то нервно дергалась, без конца вертелась, а уж веер в ее руке, так тот вообще, бедолага, должен был вот-вот сломаться от перегрузки.

Столь же беспокойно вел себя веер в руках леди Кэлвертон. Но, если Драббер, сидящий рядом с королем был ограничен, на мой взгляд, в своих действиях, чтобы не вызывать у того лишних подозрений, то леди Кэлвертон имела возможность что-либо предпринять, как-то изменить ход событий. Я видел, как она знаком подозвала к себе Гуччо и что-то шепнула ему. Тот понимающе кивнул и тут же направился к двери ложи. Но она оказалась запертой! Я видел, как Гуччо упорно вертел рукой, стараясь ее открыть дверь, но все безуспешно! За всем этим наблюдала и леди Кэлвертон. Она находилась не настолько далеко от меня, чтобы я не различить выражение ее лица. Впервые я увидел в ее глазах страх!

Со сцены в это время послышалось громкое:

- К вам гость, ваша честь!

- Просите его, дворецкий! Пусть войдет!

То, что я увидел на сцене, сильно напоминало кабинет судьи Эмсворта. Конечно же, это не случайно! Чертяка Нед! А я-то думал: зачем он так подробно расспрашивал меня о кабинете судьи и о том, что и где находилось! Все почти так же: огромный стол, с кипами бумаг на нем, огромных размеров шкаф, находящийся за ним! За столом сидел человек, так же весьма похожий на Эмсворта, (во всяком случае, в таком же парике, как и он), и что-то писал. Молодой господин, вошедший в кабинет, был весьма подвижен и многословен:

- Прошу простить меня, ваша честь, но я очень спешу, поэтому сразу перейду к делу! Вернее, дела торопят не меня, а моего компаньона, которого вы хорошо знаете и которому так часто оказываете услуги весьма деликатного свойства. Гм... Да вы не смущайтесь! Я понимаю ваше недоумение. Ведь вы видите меня впервые, но уверяю вас: отныне мы будем встречаться часто! Ваш патрон теперь будет доверять мне самые важные поручения, через меня он будет держать связь с вами, так что можете быть со мной вполне откровенны. Я в курсе всех событий: мой компаньон всецело посвятил меня в них, поэтому у вас не может быть друг от друга каких-либо секретов. Итак: к делу! Ваш патрон послал меня за бумагами по делу того господина с Биллинсгейт-стрит, который благодаря вашему приговору навечно отправился в известное нам место! Вы понимаете, о ком речь? Патрон говорил, что заплатил вам за эту услугу как никогда щедро!

- Да тише вы! - взмолился хозяин кабинета. - Не приведи Господи, кто-нибудь услышит! Ведь у меня в столице безупречная, кристально чистая репутация! Будет просто катастрофой, если кто-либо узнает о том, что я делаю! Это нанесет урон моей общеизвестной безупречной, кристально чистой репутации!

Видимо, эти слова судья Эмсворт употреблял так часто не только в разговоре со мной. По всей вероятности частое повторение этого словосочетания была его некой привычкой, известной всем. Иначе чем еще можно объяснить тот факт, что не только ползала, но и сам король устремили свои взгляды в сторону ложи, в которой восседал Эмсворт. Вернее, восседал он немного раньше, когда ему ничего не угрожало. Сейчас же он настолько сник, весь как бы вжался в кресло, и выглядел беспомощно и жалко, что слово «восседал» звучит как насмешка! От прежнего величия и высокомерия, которое он всем своим видом излучал перед началом премьеры, не осталось и следа!

- Хорошо! Я передам вам эти бумаги! - послышалось со сцены, и все вновь дружно обратили свои взгляды туда: что же будет происходить дальше?! Не было никакого сомнения в том, что зал проникся интригой происходящего и, затаив дыхание, следил за развитием событий!

Актер, играющий роль судьи, поднялся из-за стола, ловким движением отодвинул в сторону шкаф, и вскоре перед взорами зрителей открылся тайник, где на многочисленных полочках было спрятано неисчислимое количество всевозможных бумаг!

- О, сколько здесь дел! - удивился гость кабинета. - Сколько человеческих судеб! Сколько бедолаг отправились за тюремные стены!

- Увы, так устроен мир! - рассуждал судья, вороша кипы бумаг и отыскивая нужные. - Кто-то проигрывает, кто-то выигрывает! Их вина в том, что они проиграли! Какое мне дело до них?! За каждого из них я получил щедрую мзду от вашего компаньона!

- Представляю, что было бы, если бы о существовании тайника узнали в городе, а все эти бумаги легли на стол Его Величеству! Какой был бы скандал!

- Да будет вам! Не накличьте беду! Ведь моя безупречная, кристально чистая... А вот и нужные вам бумаги! Слава Богу! Нашел!

- Благодарю вас, ваша честь!

Гость берет из рук хозяина кабинета бумаги и направляется к выходу. Судья засуетился:

- Погодите! А... А плата?! Ваш компаньон всегда мне платил за каждое отданное ему на руки дело!

Гость явно смущен:

- Увы, но он ничего не просил передать вам. Возможно, он просто забыл, поскольку торопился по неотложным делам? Я непременно передам ему ваши слова!

Гость удалился, а судья закрыл тайник, задвинул его шкафом и вновь сел за стол, окунувшись в работу над бумагами. Но тут же снова появился дворецкий:

- Ваша честь! Вас просит принять ваша частая посетительница, леди...

- А! Проси, проси! Я ей всегда рад!

На сцену решительным шагом вышла та, которой пылкий воздыхатель совсем недавно объяснялся в любви. Она без приглашения уселась на стул, на котором минуту назад сидел предыдущий посетитель, и сразу же начала:

- Ваша честь! Меня по обыкновению заставили потревожить вас все те же хлопоты, к которым мы оба уже привыкли. Сегодня мне нужны бумаги по делу господина...

- Нет-нет! - перебил ее судья. - Прошу простить меня, но отныне сначала должна следовать оплата, а потом уже передача бумаг! А то минуту назад новый компаньон нашего общего покровителя взял бумаги и не расплатился! А я ведь так рискую своей безупречной, кристально...

- Какой компаньон?! - перебила его взволнованная гостья. - Какие бумаги?!

- Как какие?! Бумаги того господина по Биллинсгейт-стрит, в доме которого вы сейчас проживаете!

- Измена! - вскричала гостья кабинета. - Это его дружки! Это... Нужно непременно задержать его!

Она резко вскочила, оттолкнув в сторону стул, который с грохотом упал на пол, и стремительно убежала прочь! Хозяин кабинета поднялся и в отчаянии всплеснул в ладони:

- Матерь Божья! Что же теперь будет?! А как же моя безупречная, кристально чистая репутация?!

Последние слова он произнес уже тогда, когда занавес, начавший свое обратное движение, почти закрыл его. То, что произошло дальше, со стороны смотрелось просто потрясающе! Все в зале, словно по команде в едином порыве повернулись назад и устремили свои взгляды на ложу, в которой сидел судья Эмсворт. Тот являл собой незавидное зрелище. Под напором такого всеобщего внимания он обреченным движением стащил с себя парик, положил его на парапет ложи, достал платочек и стал промокать вспотевшую лысину. Неловким движением руки он столкнул парик вниз, но убитый горем судья не обратил на это совершенно никакого внимания! Я видел, как он сделал несколько неуклюжих движений, словно бы пытался подняться, но ноги, видимо, перестали повиноваться ему. Он так и остался сидеть на своем месте.

Тем временем открылась левая половина занавеса и перед зрителями вместо умиляющего вида лунной ночи, открылся совершенно иной «пейзаж»! Переоборудованные за это время декорации левой половины сцены являли собой часть тюремной камеры! Да, да! Была видна самая настоящая тюремная стена с зарешеченным окошком, в которое пробивались тусклые лучики света! Это уже позже я, опять-таки, понял, что стена была выложена не из настоящих камней-блоков, а они всего лишь были нарисованы на огромном холсте, закрывающем заднюю часть сцены. А роль лучиков солнца сыграли все те же свечи, горящие по ту сторону холста! Но первое впечатление, повторяюсь, заставляло предполагать, что перед нами действительно находится часть самой настоящей тюремной камеры! К тому же какую-то особую ауру придавал происходящему горевший факел, укрепленный на той же задней «стене». Его вид очень впечатлял! Ведь и факел был настоящий, и горел он по-настоящему! Мне даже было слышно легкое его потрескивание, что полностью укрепляло иллюзию присутствия!

На полу сидели двое несчастных в лохмотьях. Они прислонились спиной к стене и молчали, размышляя о чем-то своем. В это время послышался скрип тюремной двери, и в камеру к заключенным зашла знакомая уже всем дама.

- О! Приятно видеть вас в такой обстановке, голубчики! - злорадно сквозь зубы процедила она. - Это неописуемое удовольствие: наблюдать, как мучаются твои враги! Что может быть приятней этого?!

Как резко отличалась эта дама от той, которая так томно вздыхала о любви под сенью Луны!

- Ну что?! - повернулась она к одному из заключенных. - Выручил своего друга?! Глупец! Ты не знаешь, с кем ты связался! Где бумаги, которые ты обманным путем, негодяй, выманил у уважаемого человека?! Где, я говорю?!

Напор не в меру решительной дамы был настолько сильным, что оба арестанта, успевшие к тому времени подняться с пола, стали отступать назад и жаться к стене.

- Давай бумаги, мерзавец! Иначе!..

В это время второй заключенный достал из кармана конверт и поднес его к пламени факела. Бумаги вмиг превратились в пепел. Разъяренная дама метала гром и молнии:

- Ах, так?! Ну, погодите! Вы у меня... Я вам... - Она буквально задыхалась от гнева. Решительно направилась к двери, но тут же резко остановилась. - Знайте: гнить вам за этими стенами до конца дней ваших! И чтобы вы еще больше мучились от злобы и бессилия, знайте: я в это время буду купаться в роскоши и славе! Думаете, господин неудачник, предел моих мечтаний - это поселиться в вашем никчемном домишке?! Нет! Вы низко меня цените! Вскоре я со своим покровителем переселюсь в дворцовые королевские апартаменты, а он займет место самого короля!

При этих словах по залу прокатился легкий гул.

- В своем ли вы уме, сударыня?! - возмутился заключенный, сжегший бумаги. - Отдаете ли вы отчет своим словам?!

- Прекрасно отдаю! Прекрасно! С нашими талантами мы можем пойти далеко! Мы как бы дополняем друг друга! Я мастерица плести интриги, без которых политика немыслима, а мой друг... О! Он обладает столь редким и могущественным даром, что вы себе даже представить не можете! Хотите называйте это гипнозом, хотите способностью навязывать другим свои мысли и подчинять себе их волю! Король в его руках уже сейчас покорен, как ягненок, но придет время...

- Бред! - пытался что-либо возразить разошедшейся даме ее оппонент. - Такого не может быть!

- Да?! Не может?! А вспомните нашумевший случай на королевской охоте! От чего бы это вдруг у короля, прекрасного наездника, закружилась голова, и он свалился с лошади?! Нелепый случай?! Конечно, нет! Мой друг скакал в это время рядом с королем и мысленно приказал тому упасть! Он специально выбрал мягкий луг, чтобы король не ушибся! Это была проба его возможностей! Мой друг хотел убедиться: поддается ли король его гипнозу?!

Гул в зале начал нарастать.

- А вспомните случай во время купания! Его Величество снова помимо своей воли был отправлен в небытие! Мой друг опять находился рядом и даже сделал вид, что спас короля, чем еще больше вошел в его доверие!

В зале начало происходить что-то невообразимое! Всем хотелось взглянуть, как реагирует на происходящее Его Величество. А заодно и обсудить совершенно невероятные события, которые начали развиваться в театре, с соседом по креслу в зале. В то же время не хотелось пропустить того, что происходит на сцене. То, что творилось сейчас на ней, в понятии всех было настолько невероятным, что, действительно, было бы просто преступлением пропустить хотя бы слово!

- Вот так голубочки! - послышалось вновь со сцены. - Гнить вам здесь до скончания дней ваших! Мучайтесь и знайте, что мы в это время будем править всей Англией! А может, и всем миром!

Торжествующая дама ушла прочь, и в то же время левая половина занавеса медленно начала закрываться.

- Бред! - послышалось со стороны королевской ложи, и все в едином порыве повернулись туда. Король сидел с окаменевшим лицом, а Драббер, резко поднявшись, с гримасой искреннего удивления и негодования на лице, громко выражал свое недовольство. - Это не театр, а какой-то дешевый балаган! Это какое-то омерзительное шутовское представление, которое противно смотреть людям благородного происхождения! Я не желаю быть свидетелем этого разврата!

Он решительно направился к двери, но, потянув ее за ручку несколько раз и убедившись, что она заперта снаружи, растерялся. Шел к двери он походкой, полной величия и достоинства, и теперь сник, не зная, что предпринять дальше. Зал гудел словно улей, обсуждая увиденное. Все осуждали Драббера, который поступил явно опрометчиво! Он не испросил какого-либо разрешения у своего короля, не предложил своей супруге последовать вместе с ним. Он просто бросил ее! Она сидела в эту минуту подавленная и униженная, не зная, что предпринять. Еще более подавлен был Драббер. Если бы не казус с дверью, он с гордо поднятой головой покинул бы ложу и снял бы тем самым все вопросы. То, что происходило бы в его отсутствие, его не сильно волновало бы. К тому же, за это время он успел бы что-то предпринять, чтобы обезопасить себя от дальнейших событий. А получилось так, что сейчас он стоял растерянный, безуспешно пытался открыть запертую дверь, что со стороны выглядело довольно комично, и ощущал на себе неисчислимое количество насмешливых, злорадных, удивленных, сочувствующих, осуждающих и даже уничижающих взглядов!

На сцене тем временем продолжали развиваться события. Правая половина занавеса отползла в сторону и все увидели небольшую комнату, посреди которой стоял стол, а на нем в самой середине роскошный подсвечник с множеством свечей, а вокруг стола сидело несколько человек, среди которых все узнали только двоих: неугомонную леди и ее обладающего магическими способностями друга. Остальные впервые вышли на сцену.

- Итак, друзья, близится наш звездный час! - торжествующе произнес, вставая, гипнотизер. Остальные продолжали сидеть за столом, внимая ему. - Собственно, мы уже все обговорили, план вам известен, и собрал я вас для того, чтобы сделать одно небольшое, но весьма существенное дополнение. Но о нем немного позже. А пока что напомню всем наш план. Всем нам давно известно, что правители Испании и Португалии наметили на середину ноября встречу, на которой они собираются обсудить многие важные вопросы в политике обоих государств, в том числе и спорные, территориальные и всякие прочие. Я по секрету доложу королю, что до меня дошли сведения, переданные моими верными людьми из Мадрида и Лиссабона, что перечень этих вопросов - это лишь ширма для простаков, и в первую очередь для нас, англичан! На самом деле они планируют собраться, чтобы разработать совместную стратегию нападения на Английское королевство! Нужно разработать свой план, и первыми нанести упреждающий удар! Не исключен и другой вариант: всяческими путями избежать конфликта, поскольку в настоящий момент с нашей стороны было бы не совсем выгодно ввязываться в военные действия! В любом случае нужно начать с одного: узнать, достоверны ли мои сведения?! Я внушу королю, что для этого непременно нужно послать в Мадрид верного ему человека! Конечно же, король может послать с этим деликатным поручением кого-то, кто не посвящен в наши планы и только испортит запланированный нами ход событий! Но для того, чтобы этого не случилось, я прибегну к помощи своих гипнотических способностей! Я внушу этому безмозглому истукану, что послать в Мадрид он должен не кого-нибудь, а именно вас, граф! - Оратор повернулся к одному из сидящих за столом. - Что делать дальше - вы уже знаете! А теперь перейдем к главному! К изменению в нашем плане! - Сказал это он настолько торжественным и важным тоном, что все притихли не только на сцене, но и в зале: все были заинтригованы! Всем хотелось узнать: что же будет дальше?! - Поначалу мы планировали, что развязка произойдет где-нибудь в залах дворца, во время бала или банкета. Понятно, что все должно произойти при большом скоплении народа, на глазах у всех. Однако, бал или банкет - это далеко не то место, где король мог бы проявить какую-то неловкость, которая могла бы оказаться роковой для него! А нас устроит именно такая развязка! И вот что я придумал! По Лондону поползли слухи, что в театре «Белая лилия» состоится премьера какого-то грандиозного спектакля, на котором должен быть сам король и весь цвет столицы! Вы представляете, какой это прекрасный шанс для нас?! Ведь королевская ложа расположена так высоко! У этого живого пока что трупа не будет никаких шансов!

Зал отозвался на эти слова всеобщим сдавленным вскриком. Но актер, играющий Драббера понимал, что ему нужно доиграть свою партию, поэтому, перекрикивая зал, громко продолжил:

- По слухам премьера должна состояться пятнадцатого ноября. Время для нас как раз подходящее! Отсидевшись в укрытии, вы, граф, появитесь в зале в разгар спектакля и сыграете отведенную для вас роль. Новость ваша должна поразить всех! Сообщая королю ошеломляющую новость, подайте все так, что дела настолько плохи, что недруги не только собираются напасть на нас, но фактически уже послали к берегам Англии свой флот и войска! Все остальное я беру на себя! Посредством гипноза я сделаю так, что король, как будто бы в отчаянии, в порыве неконтролируемых действий резко преклонится через бортик ложи, и... свалится вниз! Король погибает! Я здесь ни при чем! Это будут видеть все! Я там же, прямо в театре, заявлю, что спасу Англию! Возьму управление страной, пока временно, в свои руки, объявлю во всеуслышание, что посылаю на переговоры в Мадрид и Лиссабон своих людей! Вскоре они возвращаются с радостной вестью: войны удалось избежать! На радостях народ сам провозгласит меня королем! Они ведь, безмозглые ослы, и знать не будут, что никакой войны не должно было быть и в помине! Со мной или без меня!

Что творилось в это время в зале! Все встали! На сцену уже никто не смотрел. Это было просто удивительно: в спектакле не было названо ни единого конкретного имени, но между тем все в зале понимали, о ком и о чем идет речь! Это же надо было все так устроить! Это была не просто вершина театрального искусства! Это было нечто большее! Звездный час миссис Далси, о котором она мечтала, настал! Все смотрели в сторону королевской ложи, негодуя и сыпля проклятия в адрес Драббера! Тот старался перекричать всех:

- Это неправда! Это все выдумки! Ваше Величество! Это происки моих врагов! Ну, подумайте сами: это лишь могли придумать комедианты, которые разыграли всю эту клоунаду! Ведь нет никаких доказательств, Ваше Величество! Нет!

- Есть! - вдруг послышалось из соседней ложи, и все, вмиг замолчав, устремили свои взгляды именно туда! Это был Нед!!! Он встал. - Есть доказательства! Их сколько угодно в кабинете судьи Эмсворта! Достаточно лишь вам, Ваше Величество, послать своих людей к нему и вы убедитесь: в тайнике за его шкафом предостаточно бумаг, которые подтверждают преступный сговор этих бесчестных людей! Но и это не все! Вот бумаги по делу человека, о незавидной участи которого вы только что узнали по событиям, происходящим на подмостках сцены! По злой прихоти этих людей он в одночасье лишился дома, денег, положения в обществе, свободы! Прошу вас: передайте эти бумаги Его Величеству!

Балконы находились рядом, поэтому кто-то из свиты короля без труда достал протянутые ему из соседнего балкона бумаги. Через мгновение они уже перекочевали в руки короля. Зал вновь возбужденно загудел, но новый, совершенно неожиданный, поворот событий, заставил их вновь умолкнуть!! В происходящее вмешалось новое действующее лицо: леди Кэлвертон!

- Это провокация! - вскричала она, и все сразу обратили свои взоры в ее сторону! - Такого не может быть! Эти бумаги подделка! Вас пытаются ввести в заблуждение, Ваше Величество! Те бумаги сгорели!

- Вот вам, Ваше Величество, и еще одно подтверждение! - радостно воскликнул Нед. - Всегда расчетливая и хладнокровная леди на этот раз в порыве эмоций потеряла бдительность и сама же себя изобличила! Если она не имеет к этому делу никакого отношения, о каких тогда бумагах она говорит, которые, к тому же сгорели?! Только, леди Кэлвертон, это были не те бумаги, о которых шла речь. Настоящие бумаги сейчас находятся в руках Его Величества! Там все указано! Имена якобы свидетелей, которые на самом деле давали ложные показания! Достаточно прочесть то, что там написано, и можно сразу же обратить внимание на явные несоответствия в записях! Так, небезызвестный всем граф Керван дает показания против господина Бакстера в пользу леди Кэлвертон, которая затем и переселяется в его дом, указывает даты и описывает события, хотя сам в это время находился за пределами Англии! Это легко проверить! Следовательно граф Керван - лжец и ему нельзя доверять, поскольку он заодно с заговорщиками?! Вне всякого сомнения! Но ведь именно его, Ваше Величество, Драббер посредством гипнотического влияния, будем говорить, заставил вас послать в Мадрид со столь важным, как вы считаете, поручением! Разве это не еще одно доказательство?!

В это время за моей спиной скрипнула дверь. Я оглянулся: вышел кто-то из тех, кто сидел рядом со мной. В этом не было ничего удивительного: я знал, что в этой ложе, помимо меня находятся также друзья Неда, поэтому дверь в нашу ложу, естественно, не была заперта. Но увидела открытую дверь и леди Кэлвертон. Она быстро подозвала к себе Гуччо и что-то шепнула ему, указывая на дверь. Насколько я понял, она хотела, чтобы он перепрыгнул на соседний балкон, проскочил в открытую дверь и попытался открыть снаружи дверь ложи, в которой она находилась. Видимо, очень уж хотелось улизнуть этой даме в такой момент, когда сильно запахло жареным. Гуччо обнажил на всякий случай шпагу, встал на парапет своей ложи и проворно перескочил на парапет другой, в которой находился я. Понимая, что мой час настал, я вскочил, столь же молниеносно, как и Гуччо, обнажил шпагу и двинулся на него. Он, видимо, ожидал, что кто-то может воспрепятствовать ему, поэтому все еще стоя на парапете, вскинул к атаке шпагу и уже был готов в следующее мгновение броситься на своего противника. Но в том-то и суть, что он готов был броситься на любого противника, но только не на того, кого узнал в самый последний момент! Видеть меня здесь, в такой обстановке, в такой роскошной одежде, при таких удивительных обстоятельствах, было для него совершенно потрясающей неожиданностью. Он, как бы стараясь отпрянуть от меня, сделал невольный шаг назад. Роковой шаг! Потеряв равновесие, он невольно вскрикнул и полетел вниз. Грохот, возвестивший о падении его тела, слился воедино с изумленным вскриком всего зала. Еще бы! До сих пор все ограничивалось лишь словесными перепалками, а тут такой поворот событий!

Казалось бы: в этот вечер публику в театре «Белая лилия» уже ничем невозможно удивить! В течение всего вечера она была свидетелем таких коллизий и поворотов в действиях, что придумать что-то новое, более впечатляющее, было просто невозможно при всем желании. Но минуту спустя все в зале убедились, что действительность иногда может быть настолько невероятной, что за ней не угнаться фантазиям самых лихих борзописцев!

Через мгновение со сцены послышался шум и грохот, который тут же заставил всех повернуться в ее сторону. Сколько уже раз в течение спектакля происходила вот такая смена действий! Еще через секунду все увидели, как с грохотом отворилась дверь (та, на которую в свое время поглядывала леди Кэлвертон), и в зал буквально ворвался какой-то господин, на котором буквально не было лица! Весь он, без преувеличения сказать, являл собой крайнюю степень изнеможения! Он не шел, а буквально волочил ноги! Шляпа выпала у него из рук, но он не обращал на нее никакого внимания. Она так и осталась лежать посреди зала. Дойдя до середины, он остановился, устремил свой полный сожаления и отчаяния взгляд в сторону королевской ложи и сдавленным голосом произнес:

- Это катастрофа, Ваше Величество! Я спешил, как мог, загнал двух лошадей, но... Случилось непоправимое! Худшие опасения подтвердились! Коварные испанцы в унии с Португалией не только планируют напасть на нас, но и уже полным ходом на своих кораблях движутся к берегам Англии! Мне удалось обогнать их в пути! Скоро начнется такое...

Оратор склонился в смиренном поклоне и умолк. Некоторое время он не поднимал головы, но затем начал медленно-медленно выпрямляться, и столь же медленно, буквально не дыша, взглянул на королевскую ложу, а затем обвел оторопелым взглядом зал. Только сейчас он понял, что происходит что-то невероятное, из ряда вот выходящее! Он ожидал услышать истерический крик, шум, ожидал паники, падения короля, всего что угодно, но только не гробовой тишины! Тишина вокруг стояла настолько идеальная, что по своему восприятию действовала на психику сильнее, нежели грохот сотен орудийных залпов!

Но это было лишь затишье перед бурей! Время залпа наступит на следующий день, когда Лондон буквально взорвется разговорами, сплетнями и пересудами относительно невероятнейших событий, которые случились накануне в доселе неизвестном, а отныне находящемся у всех на устах, театре «Белая лилия»!!!

Эпилог

С тех пор прошло много лет. Хотя, впрочем, что значит много! Для меня, к примеру, годы, проведенные на острове Вилсона, казались едва ли не вечностью, а с точки зрения вечности, даже человеческая жизнь является одним мигом, вспышкой, которая на мгновение ярко возгорается, а затем угасает, канув в вечности. На смену этой вспышке придут миллионы других, которых сменят последующие - и так бесконечно!

На следующий же день после описываемых событий, Нед, миссис Далси и я будем приняты королем, щедро одарены им за то, что помогли ему открыть глаза на свое окружение, и спасти Англию от непоправимой беды! Щедрость и благодарность короля будут столь огромными, что мы надолго забудем о своих алмазах! И без них мы будем буквально купаться в деньгах!

Еще через день правитель Англии не только пошлет для наведения порядка в тюрьму Элиот целый полк солдат, а лично отправится туда, предложив мне составить ему компанию в этой поездке. Стоит ли говорить о том, с какой радостью я принял это предложение?! Видели бы вы изумленные глаза Ригдона, когда он узрел, как из королевской кареты вышли не только Его Величество, но и я! Вне всякого сомнения, он узнал меня!

Но меньше всего сейчас мне хотелось бы говорить об этом мерзавце Ригдоне, который вскоре вслед за Драббером, леди Кэлвертон, графом Керваном и другими был отправлен королем в Тауэр. Я жил ожиданием радостной встречи, и она вскоре состоялась! Но прежде, чем я успел попасть в камеру, в которой томилась Люси, я узнал в одном из заключенных бывшего дворецкого леди Кэлвертон! Бедолага находился в столь удрученном состоянии, что поначалу даже не узнал меня!

- Филипп! Вы меня помните?! - пытался растормошить я его.

Обезумевший от радости человек долго не мог поверить тому, что с этой минуты он свободный человек, и волен поступать так, как ему захочется!

И уж совершенно невозможно описать словами ту бурю радости, когда я вошел в камеру, где находилась Люси! Какая это была встреча! Бедняжка долго плакала на моем плече, не в силах поверить в реальность происходящего! Свидетелем этой трогательной сцены оказался король, который был настолько растроган увиденным, что по возвращении в столицу в качестве свадебного подарка предоставил в наше распоряжение дом, в котором мы живем и поныне!

Спустя год Люси подарила мне чудесного малыша, который был так похожи на меня! Счастливой жизни в нашем уютном семейном гнездышке не могли помешать даже мои дела, которым я с удовольствием отдавал большую часть своего времени. Даже став богатым и важным господином, я остался прежним. Во мне не умер тот плотник с «Элиабели», который и теперь давал направление всей моей деятельности. Все, чем бы я не занимался, было так или иначе связано с лесом. Поначалу я приобрел несколько небольших лесопилен, затем большой деревообрабатывающий завод, а впоследствии стал хозяином небольшой верфи, которая со временем расстраивалась, расширяла свои возможности и с каждым годом спускала со своих стапелей все больше и больше кораблей. Иногда, глядя, как спускаются на воду эти белокрылые красавцы, мне хотелось забросить ко всем чертям свой, пусть и трижды прибыльный бизнес, пуститься в далекое плавание, постоять у бушприта, понаблюдать, как разбиваются о форштевень океанские волны, подставить лицо и волосы под напор крепкого морского ветра, полюбоваться простором и ширью, открывающиеся вокруг! Эх, славные были времена!

Нед вместе с матушкой вернулся жить в свой дом, но несчастная вскоре умерла. Возможно, печальный конец ее ускорили потрясения последних лет, а возможно, это была просто естественная смерть из-за старости. Ведь она была женщиной более чем преклонных лет.

Нед не просто вернул свое положение в обществе. Он достиг невиданных для себя высот! Фактически он заполнил, нишу, занимаемую до него в дворцовой иерархии Драббером, став первым доверенным лицом Его Величества! Он столь занят политикой и бизнесом, что только отмахнулся на мой вопрос относительно того, чтобы когда-нибудь в будущем вновь совершить плавание к острову Вилсона за оставшейся частью сокровищ. Возможно, если бы мы оба нуждались в деньгах, такое путешествие непременно бы состоялось. Но дела наши шли прекрасно, поэтому к разговору об острове мы больше никогда не возвращались.

Сказать по правде, видимся мы в последнее время не столь уж часто. Но существует один день в году, когда мы стараемся отложить все свои, пусть даже и неотложные, дела и собраться вместе! Угадайте: какой это день? Все верно: пятнадцатое ноября! К этому дню миссис Далси старается подготовить премьеру какого-нибудь нового спектакля, на которую неизменно собирается полный зал! И хотя после тех нашумевших событий прошло довольно много времени, в канун премьеры и во время нее в кулуарах все только и говорят о «премьере века», как многие ее нарекли, которая имела место быть когда-то в этих стенах. Те, кто с недавних пор в столице и не слышал эту историю, с раскрытыми ртами слушали рассказы очевидцев. Те непременно старались добавить что-то свое, приукрасить и без того невероятную действительность!

После премьеры в одной из комнат театра накрывался стол, и мы семьями, а чаще втроем - Нед, миссис Далси и я - сидим зачастую до утра, пьем вино и вспоминаем о событиях давно минувших дней. Возможно, женщины сами по себе многословны, возможно, все обстоит так, что миссис Далси действительно больше всего есть что нам рассказать, но почти всегда случается так, что в основном говорит именно она, чему, нужно признаться, мы с Недом только рады! Мы киваем, соглашаясь с ней, а сами тем временем подливаем себе винца, смакуем его, и предаемся сладким воспоминаниям.

- Я до сих пор не представляю, - вздыхает миссис Далси, - как бы я провела остаток своей жизни, не повстречайтесь вы в моей судьбе?! Так бы, наверное, и прозябала в безвестности и скуке, сдавая номера заезжим постояльцам! А теперь... Моя давнишняя мечта осуществилась! Благодаря той знаменитой премьере, «Белая лилия» и сейчас считается одним из самых престижных театров столицы! А тогда вообще творилось что-то невообразимое! Помните, мистер Сунтон, как я мечтала, чтобы наступил день, когда весь Лондон был у моих ног?! И это, благодаря вам, произошло! Вся столица тогда действительно была у моих ног! Я не преувеличиваю! А поклонники... Помните, мистер Сунтон, как я в порыве откровенности, вы уж простите меня за прямоту, пожаловалась вам, что обделена мужским вниманием и лаской? Однако, после той премьеры поклонников появилось столько, что я за короткое время наверстала все упущенное мной за прошедшие годы! Прости меня, Господи! Возможно, я говорю крамольные речи, но истосковавшаяся по нежности и ласке в расцвете сил женщина и холодная, не разделенная с настойчивым в своих порывах джентльменом, постель - это вещи несовместимые! Так выпьем, мои дорогие, за то, чтобы такие случаи встречались как можно реже, а еще лучше, чтобы они вообще не встречались!

Мы выпили, закусили, немного помолчали. За окном начало светать.

- Жаль, жаль, дорогие мои, что мы встречаемся так редко! Приходили бы ко мне в гости чаще! Право слово! Что же вы молчите?!

- Признаться, я бы и рад, - начал я, - да только вот одна беда: я не являюсь таким уж большим театралом! Я уже об этом вам говорил! Правда, такие спектакли, как в тот памятный вечер, я готов смотреть с удовольствием! Но вот беда: такое не может происходить каждый день, или хотя бы на каждой премьере! Увы. . . Если бы раньше я смотрел обычные спектакли, и вы вдруг приготовили мне такой вот сюрприз - это было бы замечательно! Но после той незабываемой премьеры, после шквала эмоций, которые я тогда пережил, никакой другой спектакль, сколь бы умело не сыграли в нем актеры, и сколь бы организованным было действо, уже не сможет меня так увлечь и поразить! Вы со мной согласны?!

Миссис Далси примиряющее развела руками:

- Да уж - это верно! Но и полководцы знаменательные победы одерживают не каждый день! Увы, звездный час - это понятие не постоянное! Он может случиться лишь раз в жизни, а может и не случиться вовсе! Я благодарна судьбе за то, что он имел место быть в моей жизни! Я понимаю, что столь потрясающего действа эти стены больше не увидят, но я далека от мысли ставить на своей карьере крест! У меня есть задумки, которые я надеюсь, воплощу в жизнь вместе с другими новинками, и обо мне, надеюсь, еще заговорит столица! Поверьте моим словам!

Я иронически улыбнулся:

- Пусть сопутствует вам удача, миссис Далси. Но чем еще можно удивить сейчас публику? О каких новинках вы говорите?!

Миссис Далси хитро улыбнулась:

- Не согласна с вами! Мало ли что можно придумать?! Почему именно на сцене?! А что если придумать действо, которое разворачивалось бы не только на сцене, но и в зале?! Я имею в виду что-нибудь наподобие того, чему мы были свидетелями во время той памятной премьеры! Только тогда все происходило по-настоящему, а теперь роль тех, кто находился в зале, исполняли бы актеры! Для того, кто будет наблюдать за этим впервые, все будет выглядеть впечатляющим: они-то ведь не знают, что эти люди в зале актеры! Все уверены, что действо коснулось обычного, ничего не подозревающего, зрителя! Таким образом, можно поставить какой-то другой спектакль, но ведь можно и повторить тот, который в свое время потряс Лондон! Но уже, как я говорила, с игрой актеров в зале! Каково?!

Мы с Недом присвистнули от восхищения!

- Так что же вы раньше молчали, любезная миссис Далси?! Это будет просто здорово! Эти спектакли непременно будут пользоваться успехом! - Взбодрился Нед.

- Совершенно с вами согласен! - Поддержал его я. - Скажу больше! Можно легендарное пятнадцатое ноября сделать днем, которого заядлые театралы с нетерпением будут ожидать целый год! Именно в этот день, ежегодно, ставить спектакль, который в точности бы повторил события памятного нам вечера! Пусть эффект был бы и не совсем тот, что тогда, но все равно это было бы грандиозно! Повторяю: ставить этот спектакль нужно лишь раз в году, что придаст происходящему особый шарм!

- Гениально! - Глаза миссис Далси загорелись лихорадочным огнем. - Я прониклась этой идеей и завтра же начну подготовку к спектаклю, хотя у меня в запасе целый год! Я придумаю более впечатляющие декорации, добавлю, возможно, какие-то эффективные ходы! Друзья мои! Выпьем за успех предстоящей премьеры!

Мы дружно подняли бокалы. За окном уже совсем рассвело.

...Когда спустя год я вновь явился в «Белую лилию», занял до боли знакомое мне место, и взглянул на переполненный зал, который ожидал начала обещающего быть нашумевшим спектакля, (миссис Далси постаралась, чтобы шуму о предстоящей премьере было в столице побольше!), я почувствовал, как волнуюсь! Да, волнуюсь! Словно мне предстоит вновь вернуться в дни моей юности, вновь пережить бурные события тех дней! Сколько потом произошло всякого значимого и не очень в моей судьбе! Сколько событий, впечатлений, волнений довелось мне пережить за это время! Но я до сих пор твердо уверен, что тот памятный день, когда в театре «Белая лилия» я вместе с королем и сливками высшего света Англии стал свидетелем потрясающих событий, был самым удивительным в моей жизни!

© borzenko / Григорий Борзенко

Опубликовано 16.09.2012 в 12:55
Прочитано 684 раз(а)