Букет раздора

БУКЕТ РАЗДОРА

(рассказ с улыбкой)

Alex Neint

Две пьяные змеи выползают из бара:

- Слышшь - прошипела одна - ты не помнишь

я ядовитая или нет?

- По-моему – ядовитая… -

- Всё, п***ец! Я себе язык прикусила!

Жизнь всегда удивительна, если выпить предварительно! Ритмы музыки, запахи блюд, торжество косметики, слетавшие с бельэтажа ресторана, принуждали нас нервничать в предчувствии грандиозного банкета. Томительное ожидание именинницы в зеркальном фойе преобразило наши восторженные лица в печальные и через пятнадцать минут мы уже ничем не отличались от посетителей пришедших на поминальный обед.

Снующие по скользкому полу радостные пришельцы, уже вкусившие прелести ресторанной жизни, с недоумением смотрели на наши постные физиономии, не вписывающиеся в праздничную обстановку. Оживленно дефилируя вверх-вниз, они всё больше раздражали нас своей растущей непринужденностью. С высоты балюстрады с обильностью осеннего дождя сыпались снисходительные взгляды, вдавливающие кучку пришедших гостей в вязкую глину безысходности.

Нет ничего отвратительнее пьяного большинства!

Раскрасневшиеся девицы, во всеоружии молодости, как сладостные нимфы, то и дело кружились у помпезных зеркал, делающих ничтожную красоту заметней. Поглядывая то на себя, то на толпящихся в роскошном фойе, они фиксировали произведенные впечатления. При встрече с подружками, они по-уличному вскрикивали, целовали воздух, подставляя друг дружке румяные щечки.

Парни держались с достоинством гусаров, неторопливо курили, вели размеренные неспешные разговоры, напыщенно приветствуя встретившихся приятелей, как будто не виделись десятилетие. Они пытались говорить сдержано, как заправские сибариты, но рвущийся на свободу пафос, выдавал в них неодолимое желание как можно быстрее допиться до полного аристократизма.

Церемонно суетились предупредительные метрдотели, парадные швейцары и внимательные гардеробщики, знающие толк в досужей публике. Услужливо распределяя потоки гостей, они приветливо улыбались, легким наклоном головы встречали щедрых чаедатцев, выражая свое безмерное почтение. Все дышало беспредельным торжеством, норовившем объять каждого.

Из задымленного туалета вышли изрядно выпившие девицы, с размазанным счастьем на лице, и заметив нашу грустную компанию бросились виновато обниматься, ощущая себя посланцами праздного Парижа. Мы опоздали, стать счастливыми.

- Ну, что вы так долго? Мы уже напились вдрызг… - горделиво загомонили опорожнившиеся знакомки.

- Где Катька? - гневным тоном перебила их хвальбы огромная Натаха - добавляя к имени непраздничные эпитеты

- Стоим здесь четверть часа, пятый раз посылаем за ней… передали наверх огромный букет, а ее все нет! - хлопнула она себя по мощным бедрам. Внушительные размеры раздраженной ораторши охладили пыл агонизирующих землячек.

- Торчим здесь как незваные бомжи в пальто… - вставила свое негодование тщедушная приглашенная, озлобленная своей нелепой трезвостью.

- Можно подумать, что бомжи бывают зваными! - фыркнула поддатая девица, вышедшая последней из туалета.

- Сейчас мы ее позовем… - заплетающимся языком сообщила длинноногая лань, еле стоящая на Х-образных ногах - Там большая компания собралась… Катька про вас и позабыла… - оправдывалась за именинницу милосердная сестра.

- Куда ты пойдешь! Стоять! - по-милицейски рявкнула раскрасневшаяся Светка, обвивая меня как панельная лоза. Алкоголь соединил в ней несовместимые качества: непримиримую грубость жандарма и мягкую, притягательную женственность.

Я попытался отстраниться от выпившей, но девица держалась цепко, опасаясь сползти ниц.

- Анжжела! - обратилась неустойчивая Светка к полнотелой подружке. -- - Поднимись, пожжалста наверх… поззови именинницу… - Тут ее давно ждут… - и переведя взгляд на меня, томно шепнула - Давай потанцуем… - выразительно округляя карминовые губы.

Просочившись сквозь громкую музыку, таинственный шепот стал достоянием всех ожидающих. Им оставалось только вообразить, как я, уставший от долгой поездки, не евший и не пивший, буду исполнять в перманентном фойе танго «незваных» с непрезентабельной Светкой. Что равноценно танцам бездомных на Казанском вокзале.

Трезвая женщина не видит поле, пьяная и собственную руку.

Толстушка, не взирая на раннюю полноту, взбежала по пологим ступенькам с легкостью болонки, исчезнув в танцующей гуще. Видимо, этил был для нее мощным катализатором, позволявшим грузному телу, посредством внутреннего сгорания жиров, быстрее вознестись в мирской рай. В предвкушении радостной встречи неприлично трезвые ожидавшие - оживились. Рядом изрядно выпившие подружки – демонстративно судачили о красоте нарядов, макияже и стройности фигур, перебивая друг дружку рисковыми комплиментами, грозящими перейти в скандал.

Как долго сусло бродит, но всё ж в конце является вино!

С верха ковровой лестницы, нас громко окликнула раскрасневшаяся именинница в лучах алкогольной зари. Все застыли.

В тумане кабацкого счастья, в ореоле огромных гладиолусов, Катюха сияла драгоценным алмазом. Стоящие в фойе подняли головы, а я протянул к ней распростертые руки.

Увидев меня, маняще зовущего ее жестами, Катерина горной лавиной понеслась вниз. Прижимая к груди огромный букет, она быстро перебирала непослушными ногами, одновременно пытаясь найти просвет среди цветов для обозрения, но не успела… Ступеньки неожиданно кончились! Ослабшие от шампанского ноги, тут же подкосились, и уставшее от гулянки тело продолжило стремительное движение сначала на коленях, потом на животе, а после и вовсе растянулась по полу, словно управляло собачьей упряжкой. Драма переместилась в партер.

- Дай людям водки – они тебе зрелища! - заметила одна из чопорных посетительниц, отслеживая траекторию живой торпеды.

Метрдотели оторопели, швейцары переглянулись, созерцая ритуал омовения пола нарядной одеждой.

- Еще не вечер, а кульминация уже подоспела! - подумали служащие, знакомые с дикими манерами гуляющей публики.

- Нет, она еще не пьяна, если едет по полу не держась! - возразил мутным мыслям густобровый швейцар, глядя на проблему под другим углом.

Гости растерялись, не ожидая столь эпатажного антрэ. Отстранив от себя обмякшую Светку, я принялся поднимать именинницу, бильярдным шаром подкатившую к моим ногам. Мне помогали трезвые. Подвыпившие - ехидно посмеивались.

С большими затратами оставшихся сил, нарядную героиню всё же поставили вертикально и поддерживали за локотки как упавшую елку. Оглядев одежду осовелым взглядом, виновница торжества посчитала себя оскверненной и передав огромный букет мне, принялась двумя руками стряхивать ресторанную пыль. К воссозданию достойного имиджа подключились нетерпеливые ожидавшие, давно жаждущие промочить горло. Но, и на этот раз злой рок не дал им целительную влагу. Шоу продолжалось.

Тяготившийся громоздкими цветами, я протянул букет Светлане.

Сладко обняв охапку белых гладиолусов, «хмельная лоза» зарделась, недоумевающим взглядом оценивая масштаб подарка. Она застенчиво улыбнулась, не ожидая от меня такого широкого жеста и поцеловала в губы.

Пока гости начищали Катюху до первоначального блеска, я попытался объяснить ситуацию, но Светка, наслаждаясь ароматом, косо поглядывала на меня масляными глазами.

После обряда очищения, выпрямившаяся именинница потянулась ко мне за букетом, но, увидев свой роскошный подарок у подруги – застыла как статуя с раскинутыми руками. Светка, обретшая в пылу торжества пьяную близорукость, не видела ничего кроме букета. С умилением погрузившись в чудесную икебану, она громко вдыхала благовония, не замечая ничего вокруг. Катерина ревностно ухватилась за длинные стебли. Светка, почуяв неладное, прижала букет еще сильней. Именинница рванула помпезную флору на себя, но подруга сжала руки еще крепче.

Женщины, в отличие от мужчин, не выбирают место драки, они начинают ее тут же, как только проскочила искра.

Разгорелось пьяное побоище.

Каждая видела в букете свое личное счастье, а женщины, науськанные глянцевыми журналами, точно знают, что за счастье нужно бороться. И они боролись, пока счастья не изломалось.

А кому нужно поломанное счастье, лежащее на полу?

Пьяные подруги с ненавистью уставились друг на дружку и, помедлив секунду другую, с концентрированной яростью бросились в атаку. Дамы не борются с неприглядностью, они предпочитают портить красоту, доводить ее до полного уродства!

- При всей публике – такая жестикуляция! - вскрикнула поверх толпы интеллигентная особа, фиксирующая беспорядочную канонаду ударов. Послышались жидкие аплодисменты.

Как сближает женщин драка! Первым делом пострадали прически, затем стали трещать рукава, декольте расширялось, все больше обнажая грудь. Потасовка превратилась в динамичное стрипшоу с высоким забрасыванием ног в оголившийся пах соперницы.

Подвыпившая публика, жаждущая зрелищ, неистовствовала, требовала накала, громко скандируя – «Так ее! Так ее!» - поддерживая в призыве свою фаворитку. Никто не думал разнимать девиц, прекрасный коктейль из нарядов, драки и алкоголя забавлял публику.

Приглашенные ринулись растаскивать воительниц, но разъяренные девицы с невиданной яростью продолжали когтить друг дружку, ломая наведенный лоск. Зря в море пьянства выплывали мы, чтоб зло всё выбросить за борт!

Метрдотель, быстро сориентировавшись, показался в фойе с ведром воды, заменяющий наряд милиции. Волна холода – и фигуры застыли в картинных позах!

А через минуту, угодливый швейцар дипломатично вручил каждой помпезный букет, оставленный в гардеробе забывчивыми клиентами!

Мокрые, нагие нимфы театрально стояли посреди фойе знаменуя собой апофеоз примирения.

Вид роскошных цветов успокоил воинствующих амазонок. Полуголые, с разодранными до пупа декольте и оторванными рукавами они самозабвенно вдыхали амбре своей победы, напрочь позабыв о минувшем бое. Каждая считала, что такая изумительная красота достойна только ее!

Швейцар собрал с пола обломки бывшего счастья и вынес поверженные трофеи прочь, дабы не портить торжественный вечер. Агрессивных женщин не мог бы остановить даже Апостол Павел, но вовремя поднесенные цветы делают невозможное!