Зарегистрируйтесь и войдите на сайт:
Литературный клуб «Я - Писатель» - это сайт, созданный как для начинающих писателей и поэтов, так и для опытных любителей, готовых поделиться своим творчеством со всем миром. Публикуйте произведения, участвуйте в обсуждении работ, делитесь опытом, читайте интересные произведения!

Кошки - мышки

Рассказ в жанре Мелодрама, любовь
Добавить в избранное

Они прожили вместе год, во взаимопонимании, согласии и стойком сексуальном влечении. И разошлись, их жизнь развела. Игорю пришлось уехать от личных и больших неприятностей в другой город. Это Алена убедила его, оперируя жестким аргументом: в тюрьме будет хуже. Пообещала, что приедет к нему потом, как только он устроится. Но наврала. Никуда она не собиралась ехать из родного дома. Жила то она одна.

Фамилия у Игоря была Толстой, поэтому он всегда требовал, чтобы окружающие называли его графом. Все отмалчивались, и только Алена честно отвечала. Она была правдивая и откровенная девушка:

- Ты на себя в зеркало смотрел, Толстой?

- Да – гордо отвечал самозванец.

- Значит, рыбочка, ты себя в этом зеркале не увидел. У тебя внешность крестьянина средней полосы России. Из тебя хороший типаж для памятника герою Гражданской войны получиться. В графья таких не берут.

И Игорь забыл о своем требовании называться графом. А на самом деле Алене было все равно, как его называть, хоть Светочем Зартры. Просто в её жизнь уже был Граф. Так звали её немецкую овчарку, которую она на свои, кровные, купила себе в девятом классе и выдрессировала на собачьей площадке. Да так хорошо, что начала подменять инструктора. А потом вела свою группу, долго, Пока жива была овчарка. Пока было на ком отработанные команды показывать. Благодаря собаке у нее получилась удивительная юность. Алена гуляла ночами по улицам с кем угодно и где хотела. Рядом была защита не хуже пистолета. Управлялась или голосом, или чужой агрессией. И когда он ушел, недолог век собачий, пообещала себе, а, значит, и поклялась. Больше, в ее жизни, друзей четвероногих, никогда не будет. Так велика была потеря. Двенадцать лет вместе, с глазу на глаз, и как в песне: мы с тобой спиной у мачты, против тысячи – вдвоем. Так что имя было занято.

Игорь не знал этой истории, но и на Алену все равно не обижался. Потому, что любил. Нет, скорее любил и обожал. За острый язык, за талант поддержать любую беседу, за полное отсутствие просьб и претензий. Из-за последнего качества он ушел к ней от жены. Потому, что законная супруга доставала его немилосердно: Где ты был? Куда ты идешь? Когда ты вернешься? Здравомыслящая женщина не задает таких вопросов никогда, потому что на них никто правду не отвечает. И Алена не задавала. А Игорю того и надо было, у него такая зона комфорта получалась.

Алена чувствовала себя, в одной зоне с Игорем, тоже очень хорошо. Пока правоохранительные органы не обратились к ней с просьбой организовать встречу с её сожителем. Алена ответила на такие инсинуации мгновенно, не задумываясь: она бы помогла, но с Игорем Толстым она больше не живет, не встречается, где найти – не знает. Поэтому с такой проблемой к ней бессмысленно обращаться. Всего доброго, до свидания. А служивый и не знал, что только что своей долбаной просьбой развел в разные стороны две вполне совпавшие человеческие судьбы. Потому что Алена выставила из своей жизни Игоря в полтора часа: нашла его, собрала вещи и внушила: Беги, иначе, твой дом - тюрьма. Она спасла его тогда, однозначно, но и себя увела от неприятностей. А вот если бы любила, то не задумываясь о родине, уехала бы вслед за ним. Игорь еще долго этой успокаивающей легенде верил: звонил часто, планировал общее будущее. Яркой звездой осталась в его жизни эта женщина. Помнил только хорошее, потому что плохого было мало: всего две глупых ссоры. Зато не забывались и совпадение желаний, и сказочный секс, и лучший друг. И главное, но мужскому самолюбию, малоприятное: спаситель. Уж очень эта роль непереносима для попавшего под такое влияние мужчины. Искренне благодарными встречаются представители сильного пола в роли сыновей по отношению к собственным матерям. И то не всегда. А может, не забывалась Алена всего лишь потому, что как не крути – выставила она его, а не он сам от неё ушел.

Вот так и развела их жизнь, но звезда то – горела. Шли годы, и всегда, посещая родной город, Игорь искал встречи с Аленой. Пусть выпить кофе: теперь она всегда была за рулем и очень занята. И не позволяла даже поцеловать в щеку, тоже нашлась, недотрога. Совсем забыла, как в надцатом оргазме умирала под ним. Годы сложились в десятилетие, а он все ждал. Вот этим искусством он владел в совершенстве. Видимо, научился у кота, сидящего над мышиной норкой. Ведь она точно выйдет, несчастная жертва. Рано или поздно, но голод обязательно выманит её из западни. Тут главное, чтобы терпения хватило. А ожиданию оно – родной брат.

И к коту, и к Игорю в таком сценарии обязательно приходит успех. И даже когда веры в него уже совсем нет, а осталась только привычка ждать. Через искомые десять лет в родной город привело его не желание, а настоящее несчастье, умирала мать - заболела саркомой печени, никогда не злоупотреблявшая алкоголем, несчастная женщина. Толстой взял бессрочный отпуск на работе и вернулся домой. По-другому быть не могло.

Он тщательно скрывал от мамы роковой диагноз, но зря. Не совсем трезвый родной отец все разболтал ей ночью, просто реальный придурок. Ну что тут можно изменить? Больная все знала, но уходила из жизни медленно. И времени у него оказалось – завались.

Алена его интересовала в первую очередь. Сразу узнал, чем занимается и где найти. Пришел на работу. И с первого взгляда Алена увидела, что у Игоря случилось очень большое горе, пусть он и не снял с лица темных очков. Пока он подходил к ней, и оставались последние три шага, мозг уже отбросил все невозможные варианты. Она задала ему вопрос, состоящий из одного слова:

- Мама?

- Да, Ален…

- Все там будем, Игорь. По-другому еще ни у кого не получилось. Давай я тебе кофе сделаю, ты присядь.

Он послушался, начал рассказывать о смертельной болезни матери. Алена поняла, что она еще жива. А Толстой пришел с лицом черным, как с похорон. Он же не может все время ходить в таком убитом состоянии! Оставался только один вариант:

- Толстой, вам что – сегодня диагноз подтвердили?

- Так я к тебе прямо из больницы…

- Пешком пришел?

- Точно. Откуда знаешь?

- Забыл? Я же мысли умею читать. Могу сказать, о чем ты только что подумал.

- Давай, Алена!

- Ты подумал, Игорек, что, все-таки, я заливаю.

- Дословно. Как ты это делаешь?

- Устала повторять: читаю мысли. В преферансе очень помогает выигрывать, всегда.

- Ого! И меня вставишь?

- И даже не сложно мне это будет сделать. Ты со мной десять лет не играл, а я и раньше вставляла тебя и не раз. Как, впрочем, и я с тобою десять лет не играла. Но, я то, точно знаю: мысли ты читать не умеешь. Сразимся?

- Кто третий?

- Вицин, конечно.

Получилось, Олежку организовали. Собрались у него на кухне, как десять лет назад. Алена, с руки, нарисовала идеально ровную таблицу пули на чистом листе одиннадцатого формата. И с этого момента её не интересовало больше ничего, кроме победы. Если садишься играть на деньги, другая цель недопустима. Только курила, это успеху помогает.

Моргунов соединил игру с пивом, а Игорь с водкой, чем окончательно облегчили Алене задачу. Она, увидев темп употребления, даже расслабилась. Никто и ничьи мысли на свете читать не умеет. Существуют логика и талант уметь разговаривать с человеком его языком. Все, весь рецепт. Олег, как всегда, развешивал карты, а Толстой их тщательно изучал и сравнивал со своими. Выражение его лица и поведение при этом четко выдавали расклад. Это стало читаться через второй круг сдачи. Если, подглядывая, он вытягивался вверх и, сидя, начинал переминаться на месте – у него на руках была игра. А вот если его взгляд замирал над Олежкиным раскладом – то значит и игра была у лопуха, развесившего карты. В случае, когда Толстой складывал бровки домиком, оказывалось, что игры нет ни у кого. Значит распасы. Таким образом, Алена могла играть практически не глядя в карты. Получалось, всю игру она отыграла «лежа». Свои карты по мастям она никогда не раскладывала: во-первых, и так все прекрасно видно, а во-вторых, драгоценное время, отведенное в игре на это раскладывание, она выгодно тратила на изучение поведения своих партнеров. Ей ничего не оставалось делать, как обобрать гостеприимного хозяина в пух и прах. Игорь так увлекся, что перестал следить за вистами. А вот именно ими милая дама его и вставила. В результате вышла в полный плюс, оставив в маленьком минусе Игоря и в очень большом Вицина. С победой Алена разобралась в свою пользу. И вспомнила еще один факт, который за неупотреблением забыла. Толстой то, совсем не дурак.

Повезла его домой, после преферанса. Далеко, в большие новоселки. Алена, задумавшись, сначала поехала совсем не в ту сторону. Под мостом пришла в себя, спросила:

- Черт, Игорь. Куда это я еду?

- Домой, мой ангел. Ты везешь меня к себе домой!

- Это недопустимо.

- Почему, Алена? Я бы очень этого хотел. Больше всего на свете.

- У тебя потеря памяти, Толстой. Я в гражданском браке.

- Давно?

- Девять лет. Я тебе говорила.

- Может быть. Но я никогда не хотел этого слышать, а значит и не осознавал.

- А ты организовал свою личную жизнь, Игорек?

- Вот ты то, точно впервые интересуешься. В общем, да. Живу с женщиной.

- Как романтично! Но с мужчиной бы было круче, потому что оскорбило бы мое достоинство!

-Алена, благодари Провидение, что ты за рулем. Я бы тебя с удовольствием сейчас придушил.

- Ага, но я то, за рулем! А с бездыханным телом, что бы делал после придушения?

- Ой, лучше не мечтай. Поимел бы, и природным… И всяким.

- Откуда такое острое желание, Толстой? Ты имел женщину максимум неделю назад. Также на свете существует акт самообслуживания.

- Последний раз я имел тебя в прошлом веке. Вот из него и острое желание, Алена.

Вот опять – удивление. Как с умственными способностями. Да, времени у старого Ловеласа – завались. Ну, так пойди, навести первую жену. Чай, то да се. Общие дети, в больнице вместе были. Не клеиться. Так зачем же ему именно Алена? Не спросишь, не узнаешь:

- Игорь, я давно ушла из большого секса на тренерскую работу. У меня импотенция, четвертая степень. Удовольствия не получиться.

- Признаюсь, Алена, многие твои шуточки на грани правды. Но сейчас ты нагло лжешь. Женщины, темпераментнее тебя, мне больше никогда в жизни не попадалось.

У нее была хорошая нервная система, потому что она её берегла. Поэтому Алена не тормознула резко у обочины, а просто сглотнула комок в горле. И продолжила беседу:

- Никогда? Врешь! По теории вероятности не может такого быть.

- Ну, ладно. Ну, была еще одна, но все равно с тобой не сравниться.

- Почему же это, Толстой?

- Она разрешала мне себя трахать только в презервативе. Чистюля такая.

- Да, я согласна, это очень веский аргумент. В презервативе лучше даже и не трахатся. Так, просто поносить – можно. Но трахатся – нет.

- Вот именно. Один раз у меня презервативов не было. Так я так ей и сказал – тогда иди домой.

- Не получается, мой друг. Если у меня был такой бешеный темперамент, то куда он к черту делся?

- Ты лучше себе задавай этот вопрос – как-то устало посоветовал Игорь.

Она замолкла, ведь он, может быть, был прав. Ну да, бизнес. Работаем с восьми до двадцати восьми. Давно, долго. И муж такой же. Её ничто ровным счетом не беспокоило. Все реже и реже, шутка ли – девять лет. И заросло. Где темперамент? Отягощенная этим дурным вопросом, она, в абсолютном молчании, все-таки доставила пассажира домой. Как-то распрощались.

На следующий день она окучивала свое домашнее хозяйство. Бродила по супермаркету, в ненавистном шопинге, а в голове зудела одна мысль. Напомнили, называется. Она ведь точно, когда-то очень любила секс. Преферанс, конечно, больше, но так она и сейчас играет! Вот потому то и играет, что больше любит – проехалась она по своему же адресу едкой иронией. И тут позвонил Толстой:

- Здравствуй, мой безумный мир!

- Точно. Ты называл меня так когда-то.

- Когда-то и в постели. Ты же не останавливаешься.

- Неправда. Я сразу останавливаюсь, если меня не трогать.

- Ага. Конечно. Я пробовал тебя не трогать, но у меня никогда не получалось. Ты не отказала мне ни единого разу в жизни, кроме последнего.

- Может, потому что всегда сама хотела? Кроме, конечно, последнего раза?

- Блин, меня завел этот разговор. Что делаешь сейчас?

- Разговариваю с Игорем Толстым по мобильному телефону. О своем увядшем темпераменте.

- Зараза. А где находишься, когда разговариваешь с Толстым?

- В супермаркете.

- Ого! А людей вокруг много?

- Полно.

- Ни черта себе? И тебя никто не слушает?

- Кому надо такой хренотней заниматься.

- Ален, а ну оглянись. Там за тобой толпа мужиков не идет?

- Рыбочка, слышны только мои реплики. Для организации толпы нужны еще твои. А они одной мне доступны.

Только их хватило. Она неожиданно почувствовала, что завелась. И хочется ей не процесса, а конкретно Игоря Толстого. Здесь и сейчас. Здравствуйте, приехали.

Дома, нося в себе тлящее желание, она чуть не изнасиловала мужа. Тот мирно почитывал книгу на диване и даже не подозревал об опасности. Походила возле него, как лиса вокруг цыпленка. И все на этом, она никогда не начинала первой: может, ты не хочешь, или не в настроении. Скромная барышня. Ты, главное, помни: я то, и хочу, и могу - всегда.

А Игорек как знал. Позвонил утром понедельника, может, чтоб надолго не забывала. Завел новую волынку:

- Ален, давай вместе побухаем, давно хочу вместе с тобой. А ты всегда далеко. Я обещаю – пальцем тебя не трону.

- Окстись! Я, кроме пива на ночь, давно ничего не употребляю! И совсем твоего пальца не боюсь! У меня какая-то ерунда с давлением. То есть вечером, после двухсот грамм водки, мне очень хорошо, может даже лучше всех. Зато на следующий день я труп. Хоть отпевай.

- Так и пей свое пиво!

- А смысл? Я тебя с твоей водкой никогда не догоню. Ты же решил поговорить по душам, у тебя же идеи!

- Ну, зараза! Хорошо, что, кроме пива, ты пьешь?

- Чай и кофе.

- Не подходит. Что любила в последнее время?

- Слушай. Толстой! Вспомнила, джин! Он так интересно все меняет!

- Слава тебе, господи. Я тоже джин-тоник люблю.

- Засунь себе его в задницу. Твой вонючий джин-тоник пьют только дурные малолетки. Его с настоящим джином сравнивать – как Божий Дар с яичницей. Я тебя познакомлю с истинным джином. Его зовут Сеагрим.

Они планировали эту пьянку, как стратегию. Дома Алена наврала, что едет в командировку. Игорь снял квартиру, ибо больше негде. Напился – ложись спать, давно известная истина. К месту встречи подбирались, как шпионы: Толстой даже ставил на стоянку Аленину машину. Без неё она просто не существовала, как улитка без раковины. Проснется, опять сядет за руль.

Когда она покупала закуску в супермаркете, наткнулась на хрустальные бокалы с толстым дном. Подумала – умирать, так с музыкой. И купила, две штуки. Будет талисман на память, и если уж пить, раз в надцать лет, то не из одноразовой же посуды! В них и разлила джин, как только вернулся Толстой. Сама произнесла первый тост:

- За исполнение желаний, Игорек!

Поставила выпитый до дна бокал на стол и спросила:

- Толстой, ты что-то рассказывал о моем темпераменте? Есть возможность проверить, что там от него осталось. Не скромничай, дорогой. Меня этот вопрос саму очень интересует. Если ты, конечно, в настроении.

Толстой ждал десять лет и не ожидал. Он не споил эту сумасшедшую женщину, как планировал. И не затащил после этого в свою постель. Ведь пьяная баба, как известно, себе совсем не хозяйка. Весь подготовленный арсенал был растерян в одно мгновение. Мышка храбро выползла из своей норки под нос караулящему её коту и протянула ему вилку. А потом еще и пожелала: «Приятного аппетита». Согласитесь, в таком раскладе, кот совсем не сразу будет есть свою жертву. У него появился новый кайф: теперь он может рассматривать свою мышку с вилкой наперевес. Сколько захочет.

Игорь давно уже дружил с тем котом, многому научился. Но после последнего сказанного Аленой слова поставил свой бокал и сразу пошел к ней от стола – она сидела на диване, подобрав под себя ноги. Старался медленно, но, видимо, все-таки резковато взял её за затылок обеими руками. Посмотрел близко-близко в зеленые глаза. Итак, всегда были большими, а на этом расстоянии стали огромными. И накрыл губы своими. Невероятно, они оказались невозможно мягкими, такие просто не бывают. На самом деле, она в первую минуту вспоминала, как это делается. Она разучилась целоваться! Ого! А что же будет с остальными этапами? И эта мысль стала последней здравой в Алениных мозгах на долгое-долгое время. Дико закружилась голова и улетела в сумасшедшем вихре. Все её тело с этого момента исполняло единую миссию: получать удовольствие и дарить его тому, кто сотворяет с тобою такое чудо. Она была наполнена только этим ощущением, от затылка до кончиков пальцев ног. Мозг работал в одном направлении: получал восторг и смаковал его, увеличивая продолжительность в десятки раз. Ни кода подъезда, ни неоплаченной квартиры – ни единой мысли больше не было в нем. Только ощущение абсолютного счастья. Первый раз она кончила очень скоро, прямо под его руками. Игорь только начинал свое путешествие по забытому и желанному телу, едва успел стянуть с неё алое белье. «Подготовилась, потому что планировала, зараза». А эта мысль пришла последней здравой уже в голову Толстого. Потому что именно в этот момент он, наконец, вошел в неё, и Алена зарычала голосом довольной пантеры. Мышка оказалась страшным зверем. Такие, иногда, едят даже такую мелочь, как котов.

Никогда не смотрите плохие порнофильмы. Ни Алена, ни Игорь не стали бы героями таких. Секс это творческий процесс, оба знали этот факт давно, и автономно ему научились. На самом деле просто поняли, что стоит или так, или уж тогда лучше самостоятельно. Они вспомнили все без помощи мыслей: память, оказывается, есть и у тела. Толстой умирал от своего счастья, потому что можно все и ни о чем не нужно спрашивать. Как и обещал, он поимел её, сколько хотел, как природным, так и не природным. Алена пела свои оргазмы под ним несчитанное количество раз. Питались они джином, и алкоголь сделал свое дело: последнее, что Алена помнила, был расстилаемый Толстым диван. Сознание покинуло её, но готовая к очередному удовольствию женщина осталась. Игорь получил все возможности: мышка полностью принадлежала только ему, он знал, что сделает все, что хочет и его никто не остановит. Он не считал её оргазмов, зачем. Но он потерял счет своим, и просто вырубился от последнего. Обнял, как паук, любимое тело, и прикрыл глаза ровно на мгновение.

Его разбудили Аленины поцелуи в губы и яркий солнечный свет в окно. Вот уже дважды она отступала от незыблемого правила: не начинать первой. Но время оказалось дороже её врожденной толерантности. Она шептала: «Толстой, вставай, уже утро». Он сразу послушался, зажал пальцами ягоду соска. Она вскрикнула, о боже, как всегда, и выгнулась ему навстречу. Утренний секс, чудо из чудес, распахнул перед ними двери своего удовольствия. Все теперь было по-другому: очень медленно и нежно, сотни поцелуев, всем эрогенным зонам нужно было отдать личный привет. Когда пришлось здороваться с мистером Клитором, Игорь принес свои извинения: «Там все разодрано, Алена». Она улыбнулась, опять поцеловала в губы, нежно дунула в ухо горячим шепотом: «Я сейчас не чувствую этого, Толстой». Вихрь крутил их. Она уже совсем отчаянно хотела его: когда входил, казалось, что совсем не было места. Как маленькая… и мысли обоих опять разлетелись. Только звуки могли что-то передавать: среди них были и крик чайки, и уже знакомая пантера, и отчаянное: нет, я так сойду с ума. Ему казалось, что он играет на любимой скрипке: ведь она звучит под ним! И эта мелодия самая была самой сладкой, из всех, которые ему когда-нибудь приходилось слышать. Он даже не понял, почему кончил в первый раз, так эта музыка заворожила его. Но ведь они только начали, а времени, на самом деле, было совсем мало: только до обеда.

Он играл со своей мышкой, как хотел. Ловил в углу кухни, когда она делала кофе. Она сразу, благодарно, выгнулась под ним. Потом залез к ней под душ. И там опять напомнил все природные и неприродные пути. Затем разложил распятием на постели и долго-долго мистер Клитор был им насилуем. Даже Алена просила пощады: так я точно сойду с ума. Не сошла, оседлала его доступным ей одной способом, и он взорвался во второй раз, совсем неожиданно для себя. Да никогда он не знал с ней до конца, кто на ком играет.

Время, такова его природа, все же закончилось. Игорь взял её лицо в свои руки и сказал заранее запланированное:

- Я страшно люблю тебя, Алена.

- И я любила тебя сегодня, Толстой.

- А завтра?

-Пусть не завтра, но скоро. Ты вернешься в свою жизнь. Главное, слови ритм. И тогда все обратиться на круги своя.

- Ты с ума сошла, Алена! Я без тебя дальше не могу. Ждал твоей милости много лет, значит она теперь моя. Ты шутишь, как всегда. Ты зачем оделась? Где эта херня расстегивается?

- Она просто расстегивается. Это у тебя руки трясутся, Толстой, как в первый раз. Стой, стой, мы же уходим. Ты чего хочешь? Мы живем в разных городах.

- Но я буду приезжать! К отцу, за ним присмотр нужен, он старый алкаш! Значит и к тебе, мы сможем видеться. Хотя бы иногда.

- То есть ты предлагаешь раз в три месяца устраивать такой сексуальный марафон, как в последние сутки?

- Мечтаю об этом! И не раз в три месяца, буду стараться чаще!

- Ну, так, может быть, и получиться. Посмотрим, как там карта ляжет. Где мы, а где три месяца. Я так далеко вперед не загадываю.

И правильно Алена делала, что так далеко загадывала. Матери Игоря становилось все хуже, а отец сел на свой любимый стакан. Отличный выход нашел. Уход за умирающей, теперь, отбирал все время Толстого. Конечно, встретиться хотя бы еще один раз у них не получилось, а после похорон он сразу вернулся домой. Звонил Алене очень часто, но что ему это давало?

Кот, конечно, уже уселся опять на свое старое место. Но мышки в норке уже не было.

Первое время она и правда подумывала продолжать эти странные отношения. Почему нет? Никто её о совместной жизни не умолял. Она этого побаивалась, потому что никаких перемен уже не хотела. А Толстой мог уговорить, черт красноречивый. К тому же, удовольствие то безумное, ничем его не заменишь. Но все эти глупые мысли безвозвратно улетели через четыре недели после его отъезда. Странные ощущения в организме подтолкнули Алену приобрести в аптеке тест – чудо современной фармацевтики. Увидев его результат – две полоски – она поняла, что вот только что началась ее настоящая и такая желанная жизнь. Пятнадцать лет бесплодия и врачи убедили, что детей у нее не будет никогда. Но у Бога по этому поводу были свои планы.


13 декабря 2009 года

Рейтинг: 6.67
(голосов: 3)
Опубликовано 12.03.2012 в 11:21
Прочитано 1284 раз(а)

Нам вас не хватает :(

Зарегистрируйтесь и вы сможете общаться и оставлять комментарии на сайте!