ГИА. Старушенция с лицом ведьмы.

Откуда-то сверху послышался грохот. С последней площадки широкой лестницы химического корпуса университета выпал большой квадратный лист фанеры и стал падать вниз. Точнее не падать, а спускаться. Снижаясь, фанера планировала. Как детский бумажный самолётик. Она достигла третьего этажа. Коснулась стены. Оттолкнулась от неё. И, следуя законам аэродинамики, постепенно теряя высоту, полетела в противоположную сторону. Ещё раз проделав похожий кульбит, оттолкнулась уже от противоположной стены. Оказавшись над площадкой лестницы между первым и вторым этажом, она неуклюже качнулась и неожиданно изменив траекторию полёта, резко нырнула вниз …

Студенческая жизнь в университете шла обычным порядком. Разве что снующих по коридорам учебных корпусов молодых людей было больше, чем всегда. Был месяц май. Скоро начиналась экзаменационная сессия. И студенты были озабочены сдачей зачётов. Не сдавших их к экзаменам не допускали.

Зачётный период имеет свою специфику. Некоторые зачёты сдаются легко. Даже если ты и не всегда посещаешь занятия. Прогульщиков выручает смелость и сообразительность. Но бывают зачёты и потруднее. На физфаке на первых курсах таким зачётом был “лабораторные работы”. Их нужно было отработать в обязательном порядке. Пропустил какую-либо работу в урочное время - выполни её перед началом экзаменов. Нужно было ещё договориться с лабораторией. Подстроиться под её расписание. Морока, одним словом. Но случалось, что и вроде бы лёгкие зачёты неожиданно превращались в серьёзную проблему. Особенно для прогульщиков. Одним из таких был зачёт по иностранному языку.

В моей группе всё было просто. Симпатичная, приятная Тамара Викентиевна понимала студентов. Не всем из них в те времена после окончания университета мог пригодиться английский язык. Поэтому и отношение некоторых студентов к нему не всегда было серьёзным. Посещали они занятия через пень колоду. Сдавали только “тысячи”. Для этого нужно было прийти с переведённым текстом, объём которого оценивался количеством слов измеряемых в “тысячах”, и перевести отдельные его отрывки. Иногда, для проверки, преподаватель просила дать значение какого-либо слова. И мягко поправляла, если ответ был не точным. На государственном экзамене по иностранному языку, Тамара Викентиевна только поинтересовалась у меня, буду ли я в этом году поступать в аспирантуру. Услышав отрицательный ответ, мило улыбнулась и поставила в зачётку “хорошо”. Позже. когда мне действительно понадобилось знание английского языка, я наверстал упущенное. И даже сделал много больше.

Но были и другие преподаватели. Амбициозные. Фанатично преданные своему предмету. Считающие, что без знания иностранного языка студент не может стать хорошим специалистом. Одним из таких была Франциска Яковлевна. Она преподавала немецкий язык на нескольких факультетах университета уже много лет. Давно достигла пенсионного возраста. Точно определить сколько ей лет было трудно. Можно было дать шестьдесят. А можно и все восемьдесят. Она носила большие круглые очки. И никогда их не снимала. Маленькая, сухонькая, с длинным острым носом она быстро двигалась на своих тонких ножках. И для своего пожилого возраста была необычайно активна. У неё не было семьи. Всю нерастраченную энергию тратила на учеников. Несомненно, она была хорошим преподавателем. И действительно хотела, чтобы её студенты знали немецкий язык. По этой причине была необыкновенно требовательной.

- Чтобы выучить язык, его нужно полюбить! - внушала она своим ученикам.
 И отсутствие интереса к её предмету у студентов воспринимала, как личное оскорбление. Особенно ненавидела прогульщиков. Их она заносила в особый список - “кондуит”. Студенту, попавшему в него, сдать ей зачёт или экзамен превращалось в серьёзную проблему. Всеми способами она старалась показать ему, что без регулярных занятий языком выйти на требуемый в университете уровень невозможно. Временами она даже ходила в общежития, пытаясь там отловить и усовестить нерадивых студентов.

Однажды утром в нашу комнату, где тогда обитал наш однокурсник Вах, к этому времени уже включённый в этот список, забежал студент, живший этажом ниже. Он сообщил Ваху, что вчера в общежитии его искала “какая-то старушенция с лицом ведьмы”. Сразу помрачневший Вах неловко перекрестился. По краткому описанию её, он сразу понял о ком идёт речь. Это сообщение испортило ему настроение на весь день. Он даже поднялся с кровати и отправился на лекции, чего до этого делать не собирался. 
 Зато в зачётное время Франциска Яковлевна, наконец, получала сатисфакцию. Теперь уже студенты ходили за ней. От неё зависило “казнить” или “миловать” игнорировавших её предмет. И она использовала свою власть жёстко. Если не сказать жестоко. И ведь не самой важной дисциплиной в учебных курсах университетских факультетов был её предмет. Но скольким людям испортила жизнь неуёмная энергия этого фанатично преданной своему делу, компетентного, знающего и действительно радеющего за дело преподавателя. Как тут не вспомнить мудрую польскую пословицу: “Что занадто, то не здрово!”.

Вах, кстати сказать, так и не смог получить зачёт по немецкому языку. Несданый “хвост” отнимал время, необходимое для подготовки к другим, профильным экзаменам. “Хвосты” накапливались. И в, конце концов, он был вынужден перейти на вечернее образование. Университет он окончил. Но на два года позже своих сокурсников.

Другому студенту-первокурснику, тоже физику, повезло меньше. В первую зимнюю сессию он, хоть и с трудом, получил у Франциски Яковлевны зачёт. Остальные предметы сдал успешно. Но вот в весеннюю “проскочить” преподавательницу немецкого ему так и не удалось. Помню его стенания и проклятия, когда речь заходила о ненавистной ему “ФРЯ”. Так студенты за глаза звали Франциску Яковлевну. Уже вовсю шли экзамены по другим предметам, а ему всё не удавалось получить зачёт по немецкому языку. И однажды, после очередной провальной попытки это сделать, он разъярённый ворвался в комнату. Сорвав с головы шапку и бросив её под ноги, заорал:

- В гробу я видал этот “Храм науки”!
Через два дня первокурсник покинул университет. Больше его никто не видел.

И всё же неистовая борьба Франциски Яковлевны с нерадивыми студентами не всегда оканчивалась её победой. Несмотря на все её усилия наказать студента, попавшего в её “кондуит”.

Франциска Яковлевна преподавала немецкий язык и у юристов. В то время студентами юридического факультета становились, в основном, “стажники”. Отработавшие до поступления в престижный университет не менее двух лет на производстве. Или отслужившие в армии. При поступлении у них имелись льготы. И шли они по особому списку. Молодёжи, только окончившей школу, на юрфаке было совсем мало. К тому же, среди них большинство было детей родителей со связями.

Поэтому поступление школьницы из детского дома на этот факультет было поистине чудом. Всего только два года назад воспитанникам детских домов, показавшим лучшие успехи в учёбе, предоставили возможность оканчивать среднюю школу. До этого после семи классов всех направляли в ФЗО (фабрично-заводское обучение) и ремесленные училища, дающие рабочие профессии. В то время в детских домах воспитывались сироты, чьи родители погибли во время войны. А не дети из неблагополучных семей, составляющие основной контингент этих учреждений сегодня. Помощи тогдашним детдомовцам получить было решительно неоткуда. Рассчитывать они могли только на себя.

Стипендия у первокурсников - 270 рублей. (После денежной реформы 1961 года - 27 рублей). Даже на еду этого хватало только при жёсткой экономии. А ведь были ещё и другие необходимые траты. На ту же одежду. Не ходить же в детдомовских обносках. На книги. Тетради. Мыло. Зубную пасту ... Нужно было элементарно выживать. И при этом стараться не выглядеть ”бедной сироткой”. Приходилось искать дополнительный заработок.

Известно, что “спасение утопающих - дело рук самих утопающих”. К счастью, новоиспеченная студентка обладала не только умом. Природа наделила её красотой. Стройной фигурой. В Доме моделей, куда она случайно попала вместе с подругой, ей предложили работать манекенщицей вне штата. Моделью, говоря современным языком. Это был выход из положения. Она стала зарабатывать деньги. И теперь могла себя обеспечить. Но не всё было так просто. Дом моделей мог вызвать её на работу в любое время. На примерки. На демонстрацию мод. Предлагали и поездки в другие города. Часто в самое неудобное для неё время. Она не могла отказаться. Один раз откажешься, другой - и тебе уже нашли замену. И больше не приглашают. Кому нужен проблемный работник? Приходилось выкручиваться. Договаривалась со старостой курса, чтобы не показывал её в списках отсутствующих на общих лекциях.

Но вот с преподавателями, ведущими практические занятия, договориться было сложнее. И самые большие трудности возникали при разговорах с Франциской Яковлевной. Та наотрез отказывалась признавать извинительными любые отсутствия на её уроках, кроме вызванных болезнью студента. Не принимала во внимание она и объяснения студентки-манекенщицы. Наоборот, они вызывали у неё раздражение. Если по каким-либо причинам человек не может учиться на стационаре - разглагольствовала она - значит надо переходить на вечернюю форму обучения. Или заочную. Можно и просто рабочую специальность получить. Как те девушки, пришедшие из детских домов на минский камвольный комбинат. Работают прядильщицами. Приносят своим трудом пользу стране. Рабочие у нас очень уважаемые люди.

Но студентка “тысячи” сдавала вовремя. И на занятиях, которые посещала, была активной. Сказывалось хорошая подготовка. В школе у неё был очень знающий учитель немецкого языка. И по немецкому у неё всегда были отличные оценки.

Но пропуски занятий накапливались. И перед государственным экзаменом по иностранному языку Франциска Яковлевна заявила студентам, что “эта манекенщица” его не сдаст. Ни при каких обстоятельствах. Не может студент, редко посещавший занятия, освоить за оставшееся короткое время весь требуемый материал.

Наступила летняя сессия. Франциска Яковлевна выполнила свою угрозу. На экзамене по языку поставила студентке “заслуженный неуд”. И категорически отвергла возможность пересдачи его. Потом ... Потом “манекенщица” завалила и следующий экзамен. Все усилия она бросила на пересдачу экзамена по немецкому языку. Положение становилось катастрофическим. Появившиеся “хвосты” автоматически лишали её стипендии. Вместе с ней и средств к существованию. Не сдав “хвосты”, она уже не могла ходить и на показы мод. А “ФРЯ” упорно не допускала её к пересдаче. Заявляла, что положительную оценку она ей всё равно не поставит. А свои обещания она обычно выполняла. Но здесь, может быть впервые в её практике, неожиданно получила жёсткий отпор. Жизнь без родителей закалила студентку. Упорства, напористости в ней было не меньше, а скорее даже больше, чем у её преподавательницы. Она напрямую пошла к заведующей кафедрой. Той самой, которой Франциска Яковлевна запугивала студентов на занятиях. Объяснила ей ситуацию. Ответ завкафедрой не обнадёживал. Не могла она в создавшейся ситуации единолично принять экзамен. И по этическим соображениям нельзя было игнорировать мнение преподавателя. Но студентка настаивала на предвзятом подходе к ней со стороны Франциски Яковлевны. Да и раньше ходили слухи о её субъективном подходе к оценкам знаний студентов. И руководитель кафедры согласилась на приём экзамена независимой комиссией.

Приёмная комиссия состояла из трёх человек. Председателя - заведующей кафедры, - Франциски Яковлевны и ещё одного преподавателя немецкого языка. Всё было как обычно. Билеты на столе. Время на подготовку ... Только экзаменаторов было трое. А экзаменуемая была одна. Вот когда она испытала искреннюю благодарность к своему школьному учителю немецкого. Это он развивал её разговорную речь. Способная ученица схватывала всё на лету. Ну а грамматику она подтянула теперь. Готовясь к экзамену. Не зря же на время оставила подиумные выходы.

Студентка легко ответила и на вопросы билета, и на каверзные замечания Франциски Яковлевны. Завкафедрой недоумённо пересматривалась с другим преподавателем. Экзаменуемая явно заслуживала положительной оценки. В конце экзамена председатель комисси повернулась к своим коллегам:.

- По-моему мнению, эта студентка заслуживает оценку “хорошо”. 
- Нет, - взвизгнула Франциска Яковлевна. - Она плохо посещала занятия. У неё плохой разговорный язык. Он и не может быть хорошим, если регулярно им не заниматься..
 Председатель откинулась на спинку стула. Спокойно возразила:.

- Франциска Яковлевна! По-моему, вы слишком экспансивны. Экзамен есть экзамен. И оценка знаний на нём должна быть объективной.

Затем повернулась к другому члену комиссии:
 - А какое ваше мнение?.
 - Отметка, бесспорно, должна быть положительной, - чётко произнесла та.

Завкафедрой на мгновение задумалась. Потом повернулась к студентке.

- Вас устроит оценка “удовлетворительно”?
 - Да. Устроит. Спасибо, - ответила девушка..

Наверное, это было первое поражение, которое потерпела на педагогическом поприще жестокосердная “ФРЯ”. “И на старуху бывает проруха”.

А на следующий день студентка пошла к проректору университета по учебной части. Объяснила ему ситуацию. Проректор слушал её внимательно. Всё понял. И разрешил пересдать другой экзамен. А затем дал указание оставить студентке стипендию.

В этот день Франциска Яковлевна только что покинула аудиторию и направилась к выходу из университетского корпуса. Настроение у неё было хорошее. Сессия уже началась. Теперь то была возможность поквитаться со злостными прогульщиками. Вот взять второкурсника Кулика. Сколько он занятий пропустил? Только последний месяц стал появляться в аудитории. А до этого его даже в общежитии не удавалось поймать. Только что его видели в коридоре и опять куда-то исчез. Ну ладно, Кулик. Тот ещё потом в глаза так виновато заглядывал. Извинялся. Что-то лепетал, объясняя причины своего отсутствия. И немецкий, если честно, он не хуже других в группе знает. В хорошей школе, наверное, учился. А тот, другой? Вах, кажется. Наглец. Только перед самой сессией появился. Ни бельмеса не знает. А зачёт получить хочет. Да ни за что на свете! Не место таким в университете. Или те двое, идущие позади ….

Франциска Яковлевна уже ступила на площадку лестницы между вторым и первым этажом, когда её мысли прервал грохот, донёсшийся откуда-то сверху. Неожиданно перед ней мелькнуло фигура Кулика. Послышался глухой удар. И прямо перед ней упал большой лист фанеры. Следующее, что она увидела, был поднимающийся с пола студент Кулик. Лицо его было перекошено от боли. Кисть правой руки была ободрана и на ней уже выступила кровь. Франциска Яковлевна даже не пыталась разобраться в произошедшем. Просто всем своим существом почувствовала опасность. Крепко зажав сумочку подмышкой, быстро-быстро засеменила к выходу.

Об инциденте, произошедшем в химическом корпусе университета, подробно рассказали Франциске Яковлевне по телефону её коллеги по кафедре. Потрясение, которое она испытала, было настолько сильным, что она неделю не выходила на работу. За это время Кулик и ещё два студента сдали зачёт по немецкому языку. Из- за болезни преподавателя его у них принимала сама заведующая кафедрой. Не решилась она поставить зачёт только Ваху. Оставила это на усмотрение Франциски Яковлевны. По её настоятельной просьбе Ну, а та, выздоровев, долго ещё его мурыжила. В итоге, так и не поставила заветную запись в зачётной книжке. Это и вынудило Ваха перевестись на вечернее отделение университета.

Всю весеннюю сессию Вах провёл в общежитии. Однажды, отловив там Кулика, он с пристрастием стал допытывать, что заставило его спасать эту проклятую “ФРЯ”. Ведь и сам мог серьёзно пострадать. Руку вот повредил. Целый месяц не мог ею нормально работать. Хорошо ещё, что легко отделался.

Кулик хорошо понимал эмоции Ваха. Оправдываясь, повторял, что упади фанера на голову Франциски Яковлевны, могла бы и убить старушку. Вах морщился и возражал, что убить её она бы, конечно, не убила. А если бы немного и пристукнула, то это, может быть, пошло бы ей только на пользу. Взяв Кулика за пуговицу рубашки, чтобы тот не сбежал, он наставлял младшего товарища. Вах был “стажником”. До поступления в университет два года отработал лидером в каких-то комсомольских структурах. Может поэтому любил говорить много и витиевато.

- Понимаешь, Кулик, я человек не злой. И даже “ФРЯ” плохого не желаю. В моей жизни она личность эпизодическая. Хотя в этих эпизодах и сыграла роль злобной Бабы Яги. Свою жизнь она уже прожила. Но вот твои, Кулик, неправильные жизненные установки меня волнуют.

Кулик крутился на месте, всем своим видом показывая, насколько ему был неприятен этот разговор. И почему-то в самом деле чувствовал себя виноватым из- за того, что Вах не смог получить зачёт по немецкому языку. Он пытался уйти от продолжения разговора. Но Вах крепко держал его за пуговицу.

- Знаешь что, - сорвался, наконец, Вах. - Так и хочется подрезать тебе крылышки. И сидел бы ты, Кулик, в своём болоте и не высовывался. Может быть и другим порядочным людям жизнь бы не исковеркал.

- Вах, - не выдержал Кулик. - Я вообще-то чувствую себя сегодня не в своей тарелке. Хочу сбегать в магазин. По-быстрому. Пока винный отдел не закрылся..

Вах внимательно посмотрел на Кулика. Отпустил пуговицу и тяжело вздохнул..
- Эх, Кулик! Умеешь же ты уговорить человека отступить от принципов. Задеть струны его души. Чёрт с тобой! Беги в свой магазин! Будем налаживать личностный

контакт. Сглаживать острые углы наших отношений. Найдёшь меня в комнате.

А Франциска Яковлевна продолжала учить немецкому языку уже других студентов. С тем же пылом и жаром требовала от них добросовестного отношения к занятиям. И так же трепетали перед сессией её ученики, стараясь как можно скорее разделаться с непрофильной дисциплиной.

Но однажды в разгар зачётной сессии она не пришла в университет. Не появилась она там и на следующий день. Не отвечала на звонки. Встревоженные коллеги поехали к ней домой. Дверь квартиры была закрыта изнутри. Пришедший слесарь взломал замок. В комнате был идеальный порядок. Маленькая, тщедушная и уже холодная Франциска Яковлевна сидела в большом чёрном кресле за столом, опустив голову на руки. Глаза у неё были открыты. Рядом лежал томик Гёте на немецком языке ...

Зачёт по немецкому языку в ту сессию принимала завкафедрой. Удивительно, но теперь его сдали все студенты. Наверное, на этот раз состав групп оказался необычно сильным.