ГИА. Похмелье.

В конце августа в студенческом общежитии университета жильцов было немного. Иногородние абитуриенты, временно там проживающие, уже сдали экзамены и разъехались. А студенты гуманитарных факультетов - постоянные его жители - ещё не приехали. Но первый этаж здания был занят. Там обитали студенты физфака и матфака. Большинство из них летом работали на строительстве нового, главного корпуса университета. Его должны были сдать к началу нового учебного года. В здании уже заканчивались отделочные работы. А бригады студентов несколько последних дней занимались укладкой ведущих к его входу ступеней. Всё летнее время студенты-строители жили в двух общежитиях рядом со стройкой. Но в самом конце строительства было решено провести косметический ремонт и в них. А его обитателей временно переселить в другое общежитие.

С переселением у студентов сложностей не возникло. Им собрать свой нехитрый багаж не составило труда. Сложность была в другом. У всех закончились деньги. По какой-то причине строительное управление задержало расчёт со студентами. Обещало сделать это только через пару дней. А одолжить было не у кого. Как и раздобыть картошки и крупы, чтобы сварить какой-нибудь суп. Запасливые студентки ещё не появились в общежитии. Собранных денег хватило на большой батон за 29 копеек - такие в те времена продавали во всех булочных города - да на две банки “Печени трески” по тридцать копеек. Этими консервами, тогда дешевыми, а ныне дорогими и дефицитными, были забиты полки гастрономов. Перед стипендией это была обычная еда небогатых студентов. Вкусная и калорийная. А, главное, по доступной цене. Правда, когда ешь её слишком часто, со временем она становится почти ненавистной.

Батон и консервы выложили на стол. Принесённого явно не хватало на всех. Наиболее нетерпеливые едоки уже кружили вокруг стола. В ожидании когда откроют банки с консервами. Этот момент пропустить было нельзя. Нужно было успеть получить свою долю. И вдруг ...

Как тут не поверить, что чудеса случаются? И есть кто-то, кто их устраивает? Дверь комнаты распахнулась и на пороге появился наш однокурсник Колька Батура. Он не работал летом на строительстве университета. Уехал на время каникул в деревню. Помогать родителям. Там в это время года работа найдётся всегда. А всё же заскучал он по вольной студенческой жизни. Поэтому приехал в общежитие на пару дней раньше других.
 Рядом с Колькой стояли два чемодана. Один громадный. Коричневый. Видавший уже виды. Для надёжности, чтобы не раскрылся преждевременно, перепоясанный брезентовым ремнём. Другой фибровый. Новенький. Значительно уступающий ему по размеру. На фоне старого этот выглядел даже кокетливо.

Батура вытер пот со лба.


- Фу ... Добрался, наконец. Уж и не думал найти вас. Не знал, что вы переехали.

- Колька, дорогой, проходи! Мы тут как раз обедать собрались. Ну и ты вместе с нами! Небось проголодался с дороги? - бросился к нему никогда не теряющийся в неожиданных ситуациях Вах.

- У нас тут и кровать свободная есть. И в другой комнате тоже. Можешь любую выбирать!

Вах подхватил несколько смущённого неожиданно тёплым приёмом Батуру под руку и потащил в комнату. Другие, не мешкая, занесли его чемоданы.

- Ну вот эту ты можешь занять, если хочешь, - указал Вах на ближнюю к двери койку.

- А можешь в соседнюю комнату перейти. Только давай сначала пообедаем.

Батура огляделся по сторонам. Судя по всему, всё здесь его устраивало. Комната, как комната. Ребята радушные. Теперь ему придётся жить с ними. Так сложилось, что до этого он несколькео лет был в комнате со старшекурсниками. Один из них - Илья Сорокин - был его односельчанином. Но в этом году старшекурсники закончили университет. Покинули общежитие. Все кроме Ильи. Того по распределению направили работать в деревенскую школу учителем. И он не спешил туда уезжать. Держался здесь до последнего. Вот и посылку родители ему через односельчанина передали. В фибровом чемоданчике. Теперь его нужно было отдать Илье. Ну а Батуре теперь, хочешь не хочешь, придётся жить с однокурсниками. И хорошо, что первый контакт с ними уже есть.

- Да, нет ребята. Всё нормально. Я пожалуй здесь останусь, - решил Колька. - Только вот, до обеда мне нужно Сорокина найти. Передать ему посылку. А потом сразу к вам.

- Вот и хорошо, - благодушно заметил Вах. - А мы тут пока придумаем, чем тебя угостить. Ты ведь не против?

- Нет, нет! Конечно, не против! У меня тут и огурцы есть.


Он склонился над чемоданом. Снял ремень и открыл его. Немного покопался и достал несколько огурцов. Положил на стол.


- Я быстро обернусь. А в какой комнате Илья живёт?


- Где-то в конце коридора поищи, - подсказал ему кто-то из знающих.

Батура захлопнул крышку чемодана и вышел из комнаты. Мы растерянно молчали.

- Да, - проговорил никогда не унывающий Вах. - Пожалуй для Батуры нашего обеда не хватит. Негоже так товарища встречать.

И немного помолчав, добавил:


- Можно, правда, приготовить ему ужин из его продуктов. Наверняка, у него в чемодане не только огурцы есть. Это, мне кажется, вполне по-дружески будет.


 Мы переглянулись. Никто не возразил. Раз надо, значит надо. А то и в самом деле как-то нехорошо получается. Разве можно оставить Кольку голодным?


- Ну так и посмотри, что там у него в чемодане. Он ведь и не замыкал его, -предложил Володя Авраменко.


 Вах неспешно открыл чемодан. Сунул в него руку и зашуршал бумагами. Потом достал несколько яиц. Чтобы они не разбилось при перевозке, каждое было аккуратно завёрнуто в газету.

- Ну, вот. Это уже совсем другое дело. Теперь Колька уж точно не останется голодным, - довольно прокомментировал он.


 - Интересно, а там яйца ещё есть? - поинтересовался Володя Авраменко. - Ну не может же Колька один их есть. Уверен, что и другим предложит. Мы же его угощаем! Делимся с ним чем можем!

Вах широко улыбнулся.


- До чего правильные слова! Конечно, не будет! Что он куркуль какой-нибудь? А яиц, между прочим, здесь много. На всех хватит.

И он стал доставать их из чемодана.

- Ну тогда я пошёл, - загорелся Володя. - Надо где-то сковородку найти. Не есть же яйца сырыми.

- А вот, кстати, и сало нашлось, - вновь обрадовал присутствовавших Вах, доставая из чемодана солидный шмат сала.

- Яйца без сала ведь не пожаришь.

- Всё. Меня уже нет. Бегу за сковородкой, - заторопился Володя.


Не успела закрыться за Авраменко дверь, как Вах, под удивлённо-одобрительные возгласы присутствующих, стал вынимать из чемодана помидоры. Большинство из них были красные. Но попадались и жёлто-зелёные. Эти, вероятно, по разумению собиравших чемодан заботливых родителей, должны были дозреть позже. Когда закончатся спелые плоды. Ха-ха! Вот уж это не аргумент для голодных студентов! И их вытащили на стол! Вслед за помидорами появились луковицы. Крупные. Ядрёные. Их тут же, не чистя, стали резать на части. Кому надо, тот сам их дочистит.

Появился Володя Авраменко. В руках у него были две большие сковородки и несколько тарелок. Их он арендовал у живших в соседних комнатах аспирантов. Те уже несколько лет жили в общежитии. И их быт был устроен лучше студенческого.

К Володе присоединись два помощника. Вася Крутько и Сава Бычёк. Захватив сало и яйца, весело переговариваясь, они направились на кухню. За это время в прикроватных тумбочках обнаружили ещё несколько тарелок. Они были старыми. Разного размера. Некоторые с выщербленными краями. Но для сегодняшнего пиршества вполне пригодными. Их только пришлось ополоснуть водой.


 Когда Авраменко с помощниками вернулись в комнату с ещё скворчащими на сковородах кусочками сала и жаренными яйцами, их встретили радостным гулом. )Все уселись за стол. И тут Вах снова подошёл к чемодану и, хитро подмигнув собравшимся, сказал:


- А у меня для вас сюрприз. Ма-ле-нь- кий такой! Но приятный!


С этими словами он достал из чемодана большую, кирпичного цвета грелку. Оглядевшись вокруг, добавил:


 - Я где-то графин здесь видел. Сполоснуть его не забыли?

Ещё не вполне понимая, в чём состоит этот сюрприз, на стол поставили графин. Вах открутил пробку у грелки и стал выливать из неё в графин мутноватую жидкость. По комнате распространился характерный запах.

- Самогон, - ахнул Авраменко. - Точно самогон. Только немного резиной пахнет. 


- А это уже для остроты ощущения. Реалии деревенского быта. Чтобы будущая интелегенция не отрывалась от жизни простого народа. Кто будет пить? Подставляй стаканы, - закончил монолог Вах, отбрасывая опорожнённую грелку.


 Морщились, кривили губы, но пили все. И все разом повеселели. Разговоры стали громче. Откровенней. Налили ещё. И опять выпили все. Теперь уже не морщась. Стало совсем весело. Заговорили-заспорили уже на отвлечённые темы. У молодёжи их всегда много. Авраменко с помощниками принесли ещё две сковороды жаренных яиц.


 В дверь постучали. Она медленно открылась и на пороге возник комендант общежития. Видимо, его привлёк доносившийся из комнаты шум. Увидев накрытый стол, за которым сидели незнакомые ему студенты, он решил не вступать с ними в конфликт. Те хоть и были навеселе, признаков буйства не выказывали.

- О, я вижу здесь очень приличную компанию молодых людей. Не буду вам мешать. И напоминать о правилах общежития. Вы ведь и сами их прекрасно знаете.

С этими словами он закрыл за собой дверь. Замолкший на время Вах, снова поднялся и слегка заплетающимся языком произнёс:


- А у меня сюрпризы не окончились. Вот вам ещё один.

Он достал из чемодана ещё одну грелку. На этот раз голубую. Чуть меньшего размера. Вылил её содержимое в графин. И совсем уж торжественным голосом продолжил:

- Но и это ещё не всё! Смотрите!


Мурлыкая какой-то марш, он вытащил из чемодана целофановый пакет. Сквозь его полупрозрачные стенки явственно вырисовывались очертания варёной курицы. Раздались громкие аплодисменты. Кто-то даже крикнул: “Браво Вах!” ...

В это время дверь в комнату беззвучно распахнулась и в проёме появилась фигура Батуры. Наступила тишина. За время отсутствия обладателя этого съестного изобилия все уже успели забыть за счёт кого был устроен этот роскошный обед. И вот теперь хозяин объявился ...

Батура смотрел на пиршество широко открытыми глазами. На его лице блуждала озадаченная улыбка. Он явно не понимал, что здесь происходит. В центре стола, среди разнокалиберных тарелок с жёлтыми пятнами - верным признаком съеденных яиц - на обложке журнала лежал искромсанный кусок сала. Рядом с ним - стеклянный графин с мутноватой жидкостью. А по всей его площади в беспорядке были разбросаны толстые ломти батона, огурцы, помидоры, четвертинки неочищенных луковиц ...

Первым пришёл в себя Вах. Повернувшись лицом к вошедшему, он зачастил:


- Коля! Николаша! Наконец, ты появился! А мы тут тебя ждали, ждали. Обед уже давно готов. А тебя всё нет. Решили, что по делу задержался. И начали без тебя. А тут и ты! Считай, что вовремя!


 - Налить ему штрафную! - предложил кто-то из сидящих за столом.

- Точно! Наливай, Василий! - подхватил Вах.


 Польщённый вниманием однокурсников Батура пытался объяснить, что он, конечно, пришёл бы раньше, но Илья Сорокин задержал его потому, что ... 


Объяснение получилось путанное. Язык его заплетался. Но и без него было понятно, что “Николаша” у своего односельчанина тоже время даром не терял. Наверняка, в переданном Сорокину фибровом чемоданчике, тоже нашлась какая- нибудь “грелка” с похожим содержимым.

Вася Крутько не замедлил выполнить команду томады. И полный стакан налитого из графинчика напитка оказался в руках Батуры. Несмотря на все его протесты.

- Ты что, Николаша! Отказываешься с нами выпить? За встречу? За начало учебного года? - уговаривал его Вах. - Мы ведь так старались. Вон какой обед приготовили.

Морщась, Батура поднёс стакан ко рту. Понюхал. Отвернулся с отвращением. А затем, подбадриваемый одобрительными возгласами сидящих за столом, стал пить большими глотками. В самом конце он поперхнулся. Закрыл рот тыльной стороной ладони и тяжело задышал.

- Воды, воды, - засуетился Вах. - Дайте ему воды!

Кто-то в спешке вместо воды сунул Батуре недопитый стакан самогона. Батура не глядя выпил … Побледнел. И перестал дышать совсем. Тут уж все испугались не на шутку. Стали тормошить его. Стучать по спине. Наконец, он очнулся. Натужно откашлявшись, он глубоко задышал.

- Ну, Коль! Ну напугал ты нас! - выдохнул Вах. - Теперь скорей закусывай, - и сунул ему в руки огурец.

В это время в дверь опять постучали. В комнату вошёл Анатолий Плющ. Тоже наш однокурсник. Он был минчанином. В общежитии появлялся редко. Разве что, чтобы встретиться со своим приятелем Васей Крутько. Они оба занимались велосипедном спортом. Выступали в одной команде. Только Плющ достиг на этом поприще больших успехов. Он уже был кандидатом в мастера спорта (КМС). А Василий дальше первого разряда не пошёл. Жизнь на стипендию в общежитии не способствовала достижению хороших результатов в спорте. Но они дружили. Тесно общались и за стенами университета. За глаза их даже называли Шпунькой и Шпендриком. Никто не знал, что означали эти прозвища. Но они к ним приклеилось. И теперь Шпендрик заглянул к своему Шпуньке, которого не видел всё лето. Плющ приехал на спортивном велосипеде. Он частенько использовал этот транспорт в передвижениях по городу. Быстро и удобно. Да ещё какая-никакая тренировка. Теперь велосипед стоял в коридоре, прислонённый к стене.

- Толян, - обрадовался Вася, увидев своего друга. - А мы тут возвращение однокурсников обмываем. Колька “приходную” проставляет. Правда, Коля, - обратился он к сидящему рядом с ним Батуре.

Вконец опъяневший Батура уже не мог адекватно осознавать происходящее. Он попытался приподняться. Не смог. Плюхнулся обратно на стул и, махнув рукой, пробормотал:

- Штрафную Толяну! И закуси! Яиц не жалеть. Сала тоже. И огурец обязательно. Огурчики, что надо! Прямо с грядки!

Плющ пробовал отказаться. Ссылался на то, что он с велосипедом. Но все стали дружно советовать ему оставить велосипед в соседней комнате. Его здесь никто не тронет.

- Давай, Толян!, - уговаривал его Василий Крутько. - Расслабься. Ты ведь, наверняка, всё лето постился. А велик можно и завтра забрать. Ничего с ним не случиться.

Плюща уговорили. И он выпил штрафную. Веселье продолжалось. Опорожнили графинчик. Добавили бы ещё, но больше ничего веселящего не нашли. Да и еды на столе сильно поубавилось. Так же, как и в чемодане. Остался лишь небольшой ошмёток сала. Да десятка полтора яиц. Из той сотни, что была вначале. Зато любимых Батурой огурцов было ещё в достатке.

Угомонились все только, когда почувствовали усталость от застолья и приятную тяжесть в желудке. Большинство участников обеда потянуло ко сну. И они разбрелись по своим кроватям. Нашлась койка и для Толи Плюща. Он улёгся в ней одним из первых. Но, как выяснилось позже, сон сморил не всех. Некоторым захотелось приключений ...

Часам к пяти уже все проснулись. Не в самом лучшем расположении духа. Шаркая ногами, шли в умывальник. Ополаскивали холодной водой помятые лица, стараясь смыть с них следы недавнего пиршества. Одним это удалось. Другие и после этого остались в мрачном настроении. С трудом поднялся с кровати и Колька Батура. Усевшись на её край, он с недоумением смотрел на открытый, почти опустошённый чемодан. На дне его валялись обрывки газеты, в которых раньше были завёрнуты яйца. Сверху лежали две пустые грелки. Рядом - отвинченные пробки, соединявшиеся с ними тонкими резиновыми поясками.

К нему подошёл Вах. Сел рядом. Бодрым голосом с восхищением произнёс:


- Ну, Колян! Ну ты и устроил пиршество для всех сегодня. Даже не всё смогли оприходовать. Вон яйца ещё остались. И огурцы замечательные. Мама их сама выращивает?


 Батура поднял голову и растерянно произнёс:


 - Так ведь ничего не осталось. Всё съели. У нас в комнате по-другому было. Никто чужой чемодан не открывал.


 - Да ты что? Николаша? Ты думаешь это мы его открыли? Это же ты сам предложил. Когда пришёл от Сорокина и увидел наш обеденный стол.

- “Раз я с вами обедаю, ставлю “приходную”! У меня тут кое-что есть! Доставай грелки! И яйца пожарим! На сале. Огурцы тоже на стол!”

- Правда, про варёную курицу ты ничего не говорил. Наверное, её кто-то по ошибке прихватил.

Батура часто заморгал. Глядя на Ваха, тоскливо произнёс :


- Да, что-то припоминаю. Помню, как к Илье заходил. Он, гавнюк, налил мне этой сивухи. Я и окосел. Его родители не умеют делать настоящую самогонку. Ну а потом ... Что было потом слабо помню. Вроде добавил здесь ...


Вах дружески похлопал Батуру по плечу.

- Да не расстраивайся! Всё ты правильно сделал. Ну как бы ты смог один “под одеялом” есть эти яйца? Зная, что товарищи голодные? Вступай в наши ряды пролетариев! Как говорила наша незабвенная Франциска Яковлевна: “Herzlich willkommen!” Сегодня едим твоё, а завтра ты с нами наше.

Батура слабо улыбнулся: “А можно я огурец съем?”

Вах рассмеялся: “На доброе здоровье! Хоть целых два! “

К ним подошёл Толя Плющ. Озабоченно спросил:


 - А моего велосипеда не видели?


- Должно быть в соседней комнате, - пожал плечами Вах.


- Нет его там. Я уже обыскался. Всех спрашивал. Никак не могу найти.

В это время в комнату вошёл Вася Крутько.


- Извини, Толя! Твой велосипед стоит во дворе. Возле бачков с мусором.

Все гурьбой поспешили во двор. Действительно, между двух мусорных бачков виднелось заднее колесо велосипеда. Седло его было сильно наклонено вниз.

Первым к велосипеду подбежал Плющ. Дотронулся до седла и взволнованно спросил:

- Что это? Как он сюда попал? Кто это с ним сделал?


И в самом деле велосипед являл собой жалкое зрелище. Переднее колесо его было смято в невероятной конфигурации “восьмёрку”. А если точне, то там были даже две “восьмёрки”. Словно скульптор-модернист пытался сделать из него сложную пространственную композицию. Рама и руль тоже были погнуты. Одной педали нехватало. Другая ещё торчала, но была неестественно вывернута. Только высоко поднятое седло не имело заметных повреждений.

Все молча смотрели на то, что ещё совсем недавно называлось “спортивным велосипедом”. Первым, как всегда, отреагировал на увиденное Вах.

- Похоже велосипед побывал в аварии. Столкнулся с машиной. Интересно, а что с машиной? - невесело пошутил он.

Никто даже не улыбнулся. Настолько удручающей выглядела эта картина. Плющ поднял велосипед. Звякнула упавшая к его ногам велосипедная цепь. Спортивная машина словно прощалась с ним. Осторожно поставив её на место Толя тихо спросил:

- Кто? Кто это сделал?

- Да кто ж теперь это вспомнит! - рассудительно заметил Вах. - В такой весёлой компании всякое может случится. Хорошо ещё, что среди нас потерь нет.

- Олух царя небесного, - вдруг громко и резко крикнул Плющ. - Какого чёрта понесло меня в вашу “весёлую компанию”? Как я мог вляпаться в эту историю? И ты, Васька, хорош! - повернулся он к Крутько. - Уговорил “пригубить” это зелье!

Василий хотел что-то сказать, но только беспомощно развёл руками. Плющ резко развернулся и быстрыми щагами направился к выходу. Уже на ходу, не поворачия головы, зло бросил:

- А этого “железного коня” я дарю вам. Пользуйтесь!


 - Да ... Жизнь полна неожиданностей, - философски заметил Вах. - На то она и жизнь! Тем и интересна! - подытожил он.


И вместе со всеми направился в общежитие.