ГИА. "Пятками вперёд." Сошёл «Ведьмак» …

У Лександринки была старшая сестра Ольга. Или, как все её звали, Вольга. Жила она на берегу того же озера Кривого. Только на его противоположной стороне. По воде, на лодке добраться к ней можно было всего за полчаса. Раньше там был довольно большой посёлок с часто встречающимся в довоенные времена названием "Ленино". Когда мы посетили его, там уже оставалась только одна старая, покосившаяся от времени хата с латанной крышей. Да ещё несколько полусгнивших деревянных развалин. Около одной из них росла мощная, большая яблоня. Ранетка. К середине лета она была сплошь усыпана маленькими, зелёными с красными бочками плодами. Твёрдые яблочки были на удивление вкусными. Сладкие, с небольшой кислинкой, они были желанной добычей вездесущих туристов.

В этой единственной уцелевшей из всего посёлка хате и жила сестра Лександринки. Яблоки её не интересовали. Они ей были не по зубам. Вольга была инвалидом. Одна нога у неё была чуть короче другой и не гнулась. Потому она сильно хромала. Ходить могла только с палкой. А если предстояла длинная дорога, то и с двумя. Но к жизни на отшибе как-то приспособилась. С трудом, но управлялась по хозяйству. Она была уже далеко не молода, когда к ней прибился какой-то “мужчинка”. Заметно моложе её. Такой же бедалага-инвалид. Его ступни были развёрнуты пятками вперёд. Так и ходил он. Хоть не быстро, но зато без палки. И колени у него гнулись. Вполне себе приспособлен был для работы по дому. Так и прилепились они к жизни. Завели какую-никакую живность. Что-то выращивали на огороде. Было у них даже несколько ульев. Ни у кого помощи не просили. На судьбу не роптали. Жили, как получалось.

Была у них небольшая лодка. Не тяжёлая плоскодонка, обычная для этих мест, а лёгкий вариант маленькой шлюпки. Это был подарок одной из фольклорных экспедиций, время от времени посещавших озёрный край. Подарок пришёлся как нельзя кстати. Теперь они могли посещать родственников и знакомых, живших в соседних деревнях. Ту же Лександринку проведывали. И в магазин уже сами добирались. Жизнь изменилась к лучшему. И, главное, лодку хоть и с трудом, могли сами вытаскивать на берег. Прятать на зиму.

Но однажды случилось несчастье. Лодка пропала ...

Тогда я не очень хорошо знал окрестности озера Кривое. Понятия не имел сколько деревень расположено вокруг него и как живут их жители. Не знал и о проблемах сестры Лександринки. Удивился однажды, увидев Сеньку, выгребавшего на середину озера в маленькой аккуратной лодке. Спросил его откуда она взялась. Но тот в ответ только ухмыльнулся. "Ну не хочет говорить - не надо. Это их дела," - решил я. И больше о лодке не расспрашивал.

Дня три плавал Сенька на этой лодке по озеру . А к вечеру, чтобы волной и ветром её не унесло, пригонял к своему дому и вытаскивал на берег. Иногда ему в этом помогал Мартиныч. Выходила из хаты и Лександринка. Наблюдала за ними. Потом они о чём-то тихо беседовали.

Однажды утром, когда я ещё спал, в комнату ворвался запыхавшийся Сенька. За ним тупал Мартиныч.

- Помогите занести лодку в сарай, - выдохнул Сенька. - Её нужно втащить на чердак сарая. На сеновал.

Спросонья я не совсем понял, чего они хотят. Но раз просят помочь - надо помочь. Немного удивила только такая спешка. Хотя в деревне летом встают рано …

Спустились к озеру. Мартиныч взялся за нос лодки. Мы с Сенькой за корму. Лодка, хоть и маленькая, оказалась довольно тяжёлой. Особенно её широкая корма. Да и Мартинычу одному нос нести было нелегко. Несколько раз останавливались передохнуть. Но Мартиныч подгонял - быстрее, быстрее … Допёрли нашу ношу до сарая. Нашлась верёвка. Привязали её к кронштейну на носу посудины. Мартиныч залез по лестнице на сеновал и стал тащить лодку наверх. Мы с Сенькой снизу подталкивали её. С громадным трудом нам всё же удалось поднять её наверх. Мартиныч прикрыл её сеном. Спустился вниз и убрал лестницу подальше от сарая. Операция по сокрытию лодки, наконец, завершилась. Мартиныч с Сенькой отправились в дом. Попить “узвару”. Так они называл отвар из сушёных диких груш. Старых грушевых деревьев, ежегодно приносивших обильный урожай, вокруг росло множество. Осенью местное население собирало их. Сушило в печи. Потом круглый год пили приготовленный из них “узвар”.

Четверть часа спустя по деревенской улице зацокали копыта лошади. Лёля, жена Николая, работала сборщицей молока. В её распоряжении был конь Васька. Каждый день она запрягала его и отправлялась собирать у жителей окрестных деревень молоко для совхоза. В то утро вместе с ней на повозке приехала и сухонькая старушка. Старушка слезла с повозки, забрала с её передка палку и, сильно хромая, направилась к дому Мартиныча. Широко улыбаясь, навстречу ей уже спешила Лександринка.

Мы с женой тогда ничего не знали об этих событиях, взволновавших деревню. Только через несколько лет, когда ни Мартиныча, ни Лександринки, ни Сеньки в деревне уже не стало, Лёля рассказала нам эту историю.

Возвращаясь после сдачи на совхозную ферму собранного молока, она подобрала Вольгу на полпути к нашей деревне. Из своего "Ленино" та шла к сестре пешком. Кто-то сказал ей, что видел её лодку у Лександринки. И она пыталась её найти. Лександринка с притворным сочувствием слушала сестру. Ахала, охала. Подошедший Сенька подтвердил, что действительно в их заливе появлялась похожая лодка. Вполне вероятно, что её угнали безмозглые туристы. Но назад пригнать не позаботились. Бросили. Только вот лодка опять пропала. Наверное, её снова забрали эти городские. Он тоже выражал сочувствовал тётке. Успокаивал - может ещё и найдётся … После обеда он даже предложил отвезти тётку домой на Колиной плоскодонке. И Вольга с благодарностью приняла это предложение.

Жена, в свою очередь, рассказала Лёле куда в тот день Сенька спрятал украденную им у Вольги лодку.

На следующий день лодка из сарая Мартиныча исчезла. Спустить её с чердака, а потом отволочь её с косогора вниз к озеру, было много легче, чем притащить её на сеновал. Сенька с Мартинычем справились с этим сами. Лишние свидетели были им ни к чему.

На Кривом рыба не всегда ловится на проверенных, прикормленных местах. Многое зависит от ветра. От его направления. В тихих местах, как правило, клёв лучше. Но Кривое потому и называется “кривое”, что берега его причудливо извилисты. Вокруг много больших и маленьких мысов, бухточек и заливчиков. В любую погоду здесь можно найти спокойное место. Отправившись на рыбалку в один из таких ветреных дней, я в поисках уловистого места остановился у небольшого мыска с круто обрывающимся к озеру берегом. На вершине его росли высокие сосны. А у самой воды густые кустарники не позволяли пристать к берегу. Такие места, обычно, не посещают ни местные жители, ни случайные туристы. Да и теперь рыба здесь не клевала. Я уже хотел отправиться дальше, когда внезапно сквозь густое переплетение ветвей заметил контуры лодки. Приглядевшись повнимательней, я понял, что эта та самая лодка, которую я с Мартиновичем и Сенькой тащили на сеновал. И на исчезновение которой Сенька потом жаловался. Вернувшись с рыбалки я порадовал Сеньку, сообщив, что нашёл лодку, которую унесли с сеновала наглые туристы. Договорился с ним, что завтра я отвезу его на то место.

Следующее утро, казалось, было идеальным для рыбалки. Тихое. Солнечное. Лёгкий туман стелился над водой. Лучи солнца светлыми бликами играли на поверхности потревоженной вёслами зеркальной глади озера. А хорошей рыбалки опять не случилось. Мы приплыли с Сенькой на то место, где я вчера видел лодку. Но она исчезла. Битый час мы плавали по озеру и всматривались в чащобу прибрежных зарослей. Напрасно. Лодки нигде не было. Возмущаясь, Сенька только разводил руками - вот такие мол туристы сюда приезжают. А в этом году их было особенно много.

Я так и не узнал, чем закончилась эта история. Наш отпуск заканчивался. Через день мы покинули Горы. И на следующий год мы не смогли приехать в отпуск на Кривое. Я заканчивал работу над диссертацией. От наших знакомых мы узнали, что весной Вольга покинула этот мир. А её сожитель переехал в другое место. Посёлок "Ленино" перестал существовать.

Год спустя, планируя снова ехать на Кривое, мы решили не останавливаться у Мартиныча. Уж слишком беспокойной оказалась эта семья. К этому времени друзья подарили нам очень удобную четырёхместную польскую палатку “Варта”. Мы решили поставить её где-нибудь на окраине деревни. Недалеко от наших деревенских соседей, с которыми мы успели подружиться.

Но всё оказалась проще. Ко времени нашего приезда в деревне произошли большие перемены. Ни Мартынича, ни Лександринки с Сенькой в деревне уже не было. Мутная и малопонятная это история. И произойти она могла только в те времена. И только в такой глухомани, какой являлась затерянная среди лесов и озёр севера Белоруссии маленькая деревенька из нескольких дворов, которой и на карте то было не найти.

В один из дней Мартиныч внезапно исчез. Вот так. Жил, жил человек, а потом вдруг пропал. “Сышоу” (сошёл), как объясняла Лександринка. И никто не озаботился его поисками. Ни деревенские соседи, для которых он оставался чужим человеком. Ни жена Лександринка. Ни сын Сенька. Не отреагировали на это и местные власти. Да и как они могли отреагировать, если в те времена у многих деревенских жителей и паспортов то не было. Их сельским жителям в СССР начали выдавать только в 1974 году. Паспортизация длилась несколько лет. И паспорта, в первую очередь, выдавали молодёжи. А старики в деревнях так и продолжали жить без них. Мартиныч же вообще был не местный. Жил, как здесь говорят, “в примах”. А какие у "примака" могли быть документы? Он и пришёл сюда с одной сомнительной справкой. А раз документов нет, то и регистрации нет. А раз нет регистрации - кого искать? Ни жена, пусть и гражданская, ни сын этот вопрос не поднимали. Так и заглохло это дело. Сошёл восьмидесятилетний старик и сошёл. Кто знает куда. Может о старой семье на старости лет вспомнил. Ведь откуда-то же он пришёл! Эта давняя, невероятная по нынешним временам история до сих пор волнует меня. Может и заслужил такую судьбу этот незаурядный по деревенским меркам человек. Никто ведь из деревенских жителей не знал его прошлого. Но не по-людски поступили с ним его близкие. Жена и сын, с которыми он прожил больше двух десятков лет. Выбросили его из своей жизни, как ненужный хлам. И постарались поскорее забыть.

Лександринка подозрительно быстро, не торгуясь, продала свой дом. Уехала с Сенькой в город. К родственникам, о которых раньше никто не слышал. Ни она, ни Сенька в Горах с тех пор не появлялись ...

А дом у Лександринки купил её сосед. Федька Черноус. У него подрастало пятеро сыновей. Кому-нибудь из них в будущем он мог бы пригодиться. Дом то хороший. Крепкий. По сходной цене почему бы и не купить! Теперь он стоял пустой. Но мы всё равно решили в нём не останавливаться. Нужно было осваивать подаренную нам палатку. Но это уже другая история.