ГИА. Отчаянный. Разобранный мост.

Среди голубятников были любители исключительно почтовых голубей. Они отличались большой активностью. Постоянно тренировали своих птиц. Вывозили их далеко за город и там выпускали. Все голуби возвращались домой в тот же день. Но вот выяснить, чьи птицы прилетали быстрее, а значит были лучше, не представлялось возможным. Соревнований среди почтовых голубей тогда не устраивали. Зато и разочарований ни у кого не было. Каждый был уверен, что его голуби лучшие. Но жаркие споры между голубятниками на эту тему происходили постоянно.

Одним из таких голубятников, державших исключительно гонцов, был молодой парень Вячеслав. Иногда близкие произносили его имя на польский манер - Чеслав. Но большинство людей ввиду его молодости звали его просто Чесь. Высокий, широкий в плечах, с непокорным вихром светлых волос и светло-зелёными глазами, был он известен своей отчаянной смелостью. На удивление, всю войну прошёл без единого ранения.

Работал Чесь шофёром в какой-то небольшой конторе. Выделенная ему полуторка была старая. И часто ломалась. Но знал он её досконально. Всю войну провёл за рулём таких вот колымаг. Проблем с ремонтом этого допотопного транспортного средства не возникало. Чесь справлялся с ним сам. Парнем он был безотказным. И его начальники использовали машину для своих личных нужд безо всякого стеснения. В остальное время она была в его полном распоряжении. Всех это устраивало.

В то время машина в руках опытного водителя, значила очень много. Люди строились. Транспорт нужен был всем. И брёвна из лесу привезти. И на пилораму их доставить. И доски готовые забрать. А иногда и на лесозавод их забросить, если нужно было сделать гонту для крыши или отделочную доску - “шалёвку”. И забрать их оттуда. Словом, транспорт нужен был ещё для тысячи других мелких, но важных при строительстве дома дел.

Тогда ещё не было организаций, помогающих частным застройщикам. Людям приходилось выкручиваться самим. Они и крутились. И в этой системе шофёр грузовика, с которым можно было легко договориться, играл важнейшую роль. Вот и носился Чесь по пыльным, просёлочным дорогам, исполняя вызванную временем свою важную миссию. Он не был шкурником. Часто помогал людям и за “спасибо”. Роль которого выполняла традиционная "бутылка".

Вернувшись с войны, по первому времени случалось, что после стихийных пьянок бузил. Горяч бывал не в меру. Но со временем остепенился. Женился. Жена и удерживала его от неумеренной выпивки и нетрезвых разборок с приятелями. Потом они с женой начали строить свой дом. Хоть и трудно было получить участок земли для строительства дома, но "пляц" ему дали. Помогли люди, которым и он помогал. Сруб поставил быстро. Накрыл его. Сделал печку. Переехал в новый дом с молодой женой. И сразу же сделал голубятню. Завёл почтовых голубей. Удивительно, но жена была не против. Наоборот. Поддерживала его. Лучше, говорила она, пусть проводит время с голубями, чем с друзьями-собутыльниками.

Чесь увлёкся почтовиками всерьёз. Вскоре его птицы стали лучшими в городе. Многие хотели взять у него птенцов. Его гонцы часто действительно выполняли роль почтальонов. Телефонов тогда у населения не было. Поэтому он брал их с собой в своих поездках по району. И если задерживался, выпускал с записочками для жены. А она научилась снимать эти послания с птиц. Знала, где он находился. И не волновалась.

Постепенно жизнь налаживалась. Только возвращение к мирной жизни людям, побывавшим на войне, часто давалось нелегко. Загулы Чеся, после женитьбы, хотя и редко, но всё же случались. Не всегда мог он отказаться от выпивки, предлагаемой благодарными клиентами. Ну а выпив ... Тут уж характер сказывался. Мог рвануть на себе рубаху. И войти в кураж, граничащий с безрассудством. Находились люди, которые намеренно пользовались этим. Об одном таком случае, произошедшим с ним, жители города долго ещё судачили. Сам он его не подтверждал. Но и не отрицал. Только отмахивался …

В лесничествах тогда существовали строгие нормы вырубки строевого леса. Выписать билет на его добычу с последующим самовывозом удавалось не всегда. Да и разрешённого количества кубометров, выдаваемого одному лицу, для строительства дома зачастую не хватало. Но вопросы с приобретением дополнительного леса решались. На местном уровне. Договаривались с понятливым лесником, чтоб закрыл глаза на переруб. И в самом деле, кто там в лесу определит - вырубили по билету пять кубометров или десять. Но вот вывезти заготовленные сверх разрешённой нормы брёвна было сложно. Инспектора могли поймать нарушителя. Поэтому нужна была машина с надёжным, опытным водителем. Хорошо знавшим и дороги в лесу, и как объехать кордоны инспекторов.

Чесь как раз и был таким шофёром. Частенько помогал он выходить из трудного положения своим друзьям. Да и просто знакомым. Об этом всем было известно. Инспектора ярились. И охотились за ним с особым упорством. Но всякий раз он избегал их ловушек. Выкручивался до поры до времени. Но, наконец, понял, что, если так и дальше будет продолжаться, то рано или поздно его поймают. И тогда уж накажут со всей строгостью. Могли и посадить. А уж водительские права точно забрали бы. И как тогда достроить свой собственный дом? Да и не понятно, куда бы ещё он мог устроиться на работу.

Жена умоляла его бросить опасные поездки. И Чесь стал отказывать своим друзьям и знакомым в перевозке леса сомнительного происхождения. Вызвав, тем самым, немалые обиды с их стороны. Но нашёлся таки один его приятель, который воспользовался пьяной бесшабашностью Чеся, чтобы решить свои строительные проблемы.

Однажды одной тёплой компании, в которой оказался и Чесь, показалось, что водки выпито маловато. А денег больше ни у кого не было. Кроме, как у того ушлого приятеля. Да и то они были не при нём, а дома. А одалживать их он категорически отказывался. И тут Чесь вспомнил, что этот приятель не однажды предлагал купить его голубей. Для своего шурина в Минске. Вначале в шутку. А потом и всерьёз. Просил подумать. Хорошую цену давал. Только Чесь смеялся в ответ. Он и не мыслил расстаться со своими почтовиками . А тут, пьяный, завёлся. Покупай, говорит, голубей если хочешь. Только деньги на стол клади прямо сейчас. Приятель и рот открыл от неожиданности. Однако ж деньги пообещал принести. Ударили по рукам. И Чесь домой за голубями кинулся. По несчастью, жены его дома не оказалось. Некому было охладить его пыл. И сделка состоялась.

Приятель с голубями сразу домой рванул. Вдруг Чесь передумает. Оставшиеся разошлись по домам далеко за полночь. А когда на следующий день Чесь опомнился, и понял, что натворил, отчаянию его не было предела. День маялся. А потом пошёл к приятелю. Хотел вернуть голубей. Обещал отдать деньги, полученные за них да ещё выкуп впридачу. Просил только подождать немного. Пока он эти деньги заработает. А тот и слушать не хотел. Продал, значит продал. Потом смягчился немного. Ладно, говорит, неси деньги и выкуп. Тогда и решим вопрос. Чесь неделю собирал деньги. А когда принёс их, приятель заявил, что голубей у него уже нет. Отвёз их шурину в Минск. И добавил, что вернуть их уже нельзя. Неделю ведь ждал. А от Чеся ни слуху ни духу. Вот он и подумал, что тот отказался выкупать их. Чесь аж почернел весь, услышав такое.

И тут приятель осторожно намекнул, что есть один вариант. Можно было бы попробовать уговорить шурина из Минска вернуть голубей. Но для этого Чесь должен провернуть для него одно дельце. Приятель тот тоже дом строил. И у него в лесу были неучтённые брёвна, которые оттуда нужно было вывезти. Вот если бы Чесь помог ему привезти эти брёвна, то тогда он, конечно, уговорил бы шурина голубей вернуть. И платить бы за них не пришлось. Чесь понял, что попал в ловушку. Да другого выхода вернуть своих птиц не видел. И согласился.

Договорились выехать за брёвнами поздно вечером. Когда стемнеет. Но, то ли тот приятель кому-то проговорился, то ли жена его болтлива оказалась, только работники лесничества об этом узнали. И решили на этот раз уж точно поймать Чеся.

Чтобы вывезти брёвна из леса, гружёная ими машина должна была проехать по мосту через небольшую речку с топкими берегами. Мост только недавно починили. Положили новые балки. Прочные доски. А вот доски к балкам прибить не успели. Машины на небольшой скорости проезжали этот мост и с незакреплённым настилом. Чесь, конечно, об этом знал. Знали это и инспектора из лесничества. Вот в этом месте они и решили устроить ловушку. Загодя сняли с моста доски. Теперь только балки связывали берега речки. И когда Чесь отправился в лес за брёвнами, они, выключив свет, потихоньку поехали за ним. Выждали, пока ворованные брёвна загрузят. А затем включили фары. И уже не скрываясь направились к ним. В полной уверенности, что ворам теперь никуда не деться.

Чесь, понятно, по дороге из леса рванул. Подъехал к мосту. А тот разобран. В бешенстве выскочил он из машины. Подбежал к балкам. Что-то прикинул. Затем запрыгнув в кабину, крикнул приятелю держаться покрепче. Инспектора совсем уже близко были. Не спешили. Уверены были, что машина разобранный мост не проедет. А Чесь, сдал свою полуторку немного назад, ударил по газам и на полном ходу взлетел на балки. Казалось, что колёса вот-вот соскочат с узких перекладин. В последний момент, когда передние колёса машины уже коснулись противоположного берега, это и случилось. Правое заднее колесо соскользнуло с балки и упёрлось в земляной выступ берега. Но брёвна, от резкой остановки подались вперёд. И вытолкнули машину на дорогу. И понеслась видавшая виды полуторка по выбитой, с глубокими рытвинами, петляющей между толстыми соснами дороге.

Отчаянный и бесбашенный характер Чеся выручили его из беды и на этот раз. Они с приятелем тогда отделались только синяками. Вернул Чесь своих голубей. И уже навсегда прекратил заниматься сомнительными перевозками. И с тем приятелем отношения прекратил. Исключил его из круга своих друзей.

Смелость свою Чэсь проявлял и потом. Это он затащил на верхушку высоченного тополя борону для гнезда аистов. А потом категорически отказывался снять её даже за приличные по тем временам деньги. Жалел птиц. И жена ему попалась достойная. Не однажды самоотверженно бросалась вызволять его из случающихся передряг. Родила ему двух сыновей и дочь. Внешностью сыновья пошли в Чеся. Такие же высокие. Блондинистые. Зеленоглазые. С такими же непокорными вихрами. Только характер взяли от матери. Спокойные. Рассудительные. Поступили в институты с техническим уклоном. А дочь педагогическое училище окончила. И всё было ладно в их дружной семье.

Спустя годы, при посещении родных мест, случалось мне проходить мимо дома Чеся. Иногда видел его с женой. Они мирно сидели на скамейке и о чём-то тихо беседовали. Двое-трое ребятишек бегали неподалёку. Судя по всему их внуки. Меня Чэсь не узнавал. И я не пытался напомнить о себе.