Театр "Дель-Арте"

ТЕАТР «Дель-Арте»

Комедия

Действующие лица

Данте

Призрак

Донна – соседка Данте

Лусия – директор театра

Мириам – секретарша Лусии

Виктор – режиссер театра, муж Лусии

Ирэн – актриса

Маргарита – подруга Ирэн

Рубен – архитектор, друг Данте

Валентин – новый художественный руководитель театра

АКТ I

СЦЕНА I

Комната разделена светом и тенью на две половины. Данте лежит на диване на темной стороне комнаты, ворочается и стонет. Проснувшись, с диким воплем, резко встает. Начинает ощупывать себя, доходит до определенной части тела и облегченно вздыхает. Озирается вокруг с опаской, прислушиваясь к звукам со светлой стороны комнаты. Вновь кричит и, хватаясь за голову, бежит к зеркалу и рассматривает волосы на голове. Вдруг, увидев отражение незнакомца в зеркале, издает глухой крик и встает в позу атакующий кошки. Закрывает глаза и протирает их, вновь открывает и видит, что отражение не исчезает, наоборот улыбается. Медленно поворачивается в сторону тайного гостя и вновь начинает кричать. Незнакомец недоуменно смотрит на Данте, делает легкий наклон головы, напоминающий приветствие, но надменно, указывая на различие между ними, что он стоит выше Данте.

Данте. Ты еще кто такой? (Увидев грозное выражение лица, сразу смягчился). Ах, прости, что накричал, забирай все, что тебе нужно и уходи. (Видя, что незнакомец не реагирует, скорчившись, ноет). Лучше скажи, что это сон, и когда я проснусь, тебя уже не будет?

Призрак. Мне твоего ничего не нужно, и все это мне уже никогда не пригодится.

Данте. Смотри новый телефон. Люди в очереди готовы были поубивать друг друга. Хочешь часы? (Снимает часы с руки и, повертев, кладет на стол). Хоть и подделка, но никто не догадается.

Призрак. Мне ни к чему!

Данте (ноет). Раз тебе ничего не нужно, ты либо странный вор, либо…

Призрак (с презрением). И вовсе я не вор! Не смей так грубо оскорблять! Сегодня мой плащ стоил бы куда дороже, чем все вместе взятое, что у тебя есть.

Данте. Но если ты не грабитель, то почему имеешь наглость сидеть в моем любимом кресле и раскачивать ногой? Да, все просто, конечно, галлюцинация! Ведь если нет, тогда меня хватил зловещий недуг: шизофрения!?

Призрак. Что такое шизофрения?

Данте (оглядывается по сторонам). Да, ты еще и элементарных вещей не знаешь. Это когда человек болен расстройством мышления, но все равно считает себя здоровым. И может представлять угрозу для общества, сам того не ведая.

Призрак. Ну, может быть, я – ответ на тревожащие тебя сомнения.

Данте. Да, точно ты пришел за моей душой. (Встает на колени и начинает креститься).

Призрак. Вообще я уже чувствую себя неловко, что ты корчишься там, на коленях, раболепствуя.

Данте встает и осторожно приближается к незнакомцу.

Данте. Кстати, хотел бы я знать, из какого материала твой плащ, что может быть таким дорогим.

Протягивает руку, чтобы дотронуться, но проваливается в пустоту. Войдя в ступор, берется за бутылку вина, но, передумав, ставит на место. Нет, здесь нужно что-то покрепче!

Открывает дверцу шкафа, достает бутылку коньяка, наливает половину стакана и залпом выпивает. Загибаясь от боли в желудке, хватается обеими руками за это место.

Прости мне, Господи, грехи, чем мог тебя я прогневить?

Призрак (смеется, не останавливаясь). Бога вспомнил? Вот так всегда – грешить в надежде, не заметит, потом любое проявление малейшего недуга, как сразу об амвон, разбивая лоб, мы просим милости Божьей.

Данте. Но я не первый среди грешников, так почему наказан буду я?

Призрак. Ну, как всегда, вот только Бог не любит тех, кто с ним торгуется. Уж лучше ты смирись!

Данте. Ты кажешься мне тем, кто помогает путь проложить в царство небесное.

Призрак (смеется). Высокого ты мнения обо мне. И где же ты встречал ангела с таким орлиным носом?

Данте. Все, все, никак и ничего я не пойму, и в голове смешалось. Еще бы дозы мне не помешает.

Наливает себе в стакан.

Призрак. Невежливо так принимать гостей, налей и мне.

Данте (наливая, причитает). Как призрак может пить!? Что с призраком я пил, никто мне не поверит.

Вместе выпивают, призрак не поморщился нисколько.

Призрак. Меня ты, Данте, удивляешь…

Данте (роняя стакан на пол, который разлетается на мелкие кусочки). А-а! Ну, вот опять, откуда знаешь мое имя?

Призрак (посмотрев каким-то потусторонним взглядом и с недоумением в голосе). Забыл, как вспоминал меня?

Данте. Нет, не морочь мне голову.

Призрак. Ты сам стонал, не получается сценарий, и, отчаявшись, мой дух призвал на помощь.

Данте. Нисколько не поверил, я никого не звал! Но, если предположить, что это сон, то ты должен быть тем, с кем я когда-либо встречался, но я тебя совсем не помню.

Призрак. Еще мы не встречались в этой жизни!

Данте. Хотя, сомнений нет, ты не похож на вора. Тогда скажи мне, кто ты?

Призрак. Тот, кто пронесся сквозь века, чтобы открыть тебе свет истины в твоих скитаниях по жизни.

Данте. Готов признать, я тронулся умом! Ну, ничего, сейчас я подойду к тебе, и схвачу за горло.

Призрак. Почему ты должен хватать меня за горло?

Данте. Наверное, потому что в каком-то из эпизодов ты – объект моей ненависти. (Вдруг, задумавшись). Но все это странно.

Призрак. В этом нет ничего странного, у всех поначалу такие ощущения, но ты привыкнешь.

Призрак подходит к Данте.

Данте (В страхе, пятясь назад, садится в кресло напротив). Нет, не приближайся ко мне. И что ты уставился на меня пристальным и колющим взглядом, будто припоминая, где меня раньше встречал. Да, это – всего лишь бредовое восприятие сна, где воля моего воображения предположила одну из вероятных сцен будущего. Все более или менее выстраивается в логическую цепочку. Просто я еще сплю, сейчас я открою глаза и увижу рассвет.

Призрак. Твои глаза раскрыты. И все-таки ты обо мне знаешь, а вот я о тебе ничего не знаю.

Данте. Легче не стало, а лишь все запутанней, и от того трепет в моем теле. Тогда дай мне что-нибудь, какую-то подсказку, а то я не настроен сидеть здесь с тобой и корчиться в судорогах, залезая в область воспоминаний своего мозга.

Призрак. Ну, хорошо, вот первая подсказка, я родился там, где для меня был неприемлем образ жизни.

Данте. И ты считаешь, этого достаточно, чтобы понять, кто передо мной? Но мне нужно больше доказательств, прежде всего для своего успокоения. И знаешь, я тоже родился в такой дыре, я в смысле нравов. Там – свобода была лишь лозунгом, в хаосе невежества, лицемерия, где мораль была заменена на идеологию.

Призрак. Был незаслуженно я изгнан из своей страны, но я, несчастный, не терял дорогой надежды вернуться вновь.

Данте. Нашел, чем удивить. Таких изгнанников в истории – множество примеров. Я и сам вынужден скитаться, будучи чужим везде, что хочется сквозь бурю бежать без оглядки. И что? Тебе так и не удалось воплотить мечту?

Призрак. Нет, чернь хотела поглумиться надо мной: я должен был провести целый год в темнице, а потом публично раскаяться. О, как это унизительно!

Данте. Ну, черни только дай такую возможность: она без оглядки способна разрушить все на своем пути.

Призрак снимает с себя плащ и остается в средневековом костюме.

Призрак. Я испытал бедность, которая была вызвана моим изгнанием. И она, как жестокий преследователь, лишив меня даже лошадей и оружия, окончательно взяла меня в плен и ввергла в свою пещеру; и как ни старался я изо всех сил выбраться оттуда, она, сохраняя перевес надо мной, злодейка, удерживала меня в заточении.

Данте (прикуривая сигарету). Послушай, не обижайся, но каждое твое изречение вводит меня в состояние где-то между смехом и ступором. Вот и сейчас, заговорив о бедности, я не знаю, как тебе отвечать. Но мне кажется, что я знаю о бедности больше, чем ты. Да, что там лошадь, я и осла позволить себе не могу.

Призрак. Но, нет! Я буду настаивать, ничто не сравниться с моими бедами. Моя жизнь омрачена… (Опустив голову, произносит с горечью в голосе). Та, что озаряла мой свет, умерла в расцвете сил, и впал я в безмерное горе.

Данте (восклицая в возбуждении). Ах, вот оно, что! Кажется, я догадываюсь, кто ты. Чтобы унять мне трепет в сердце, пожалуй, надо выпить.

(Данте резко встает, выхватывая сигарету изо рта, при этом обжигает пальцы и роняет на пол сигарету. Подвернув ногу и не удержав равновесие, Данте распластался на полу, ударившись лбом об ножку стула. Стул с грохотом опрокидывается. Данте стонет). Кажется, я потянул поясницу и вывихнул голеностопный сустав. (Кричит). Что ты стоишь так безучастно, мог бы и помочь! (Вновь стонет). Забыл, ты же Призрак!

Звонок в дверь.

СЦЕНА II

Данте встает и, прихрамывая, идет к дверям.

Данте. Кого еще принесла нечистая сила?

Голос за дверью (грозным тоном). Что за безобразие вы устроили и не даете спать? Извращенцы!

Данте (приложив ухо к двери). Похоже, там кто-то есть?!

Призрак. Скорее всего! Чего ты боишься? Открывай!

Данте открывает дверь и отскакивает назад. Там стоит Донна в ночной сорочке и с мокрыми волосами.

Донна. Что у вас такие глаза, будто призрака увидели?!

Данте. Ну, наверняка, это продолжение сна, и ты – ведьма!

Донна (выкатив глаза и раздув ноздри). Наглец! Вы переполошили весь дом своими воплями!

Призрак (подойдя к Данте, шепчет на ухо). Что ты остолбенел? По твоему выразительному лицу заметно, что эта девочка тронула тебя.

Данте (вздрогнув от неожиданности и повернув голову). Ну, вот, что за манеры!? Как может тронуть меня ведьма? Вот смотри.

Данте протягивает правую руку и прикасается к груди Донны, после чего немедленно получает пощечину. Данте хватается за щеку.

Не полагал, что у ведьмы может быть такая тяжелая рука. Ночь кошмаров продолжается! Да, вы заходите, не стесняйтесь.

Донна входит в комнату.

Донна. И, конечно, войду. Хотела бы я знать, с кем вы тут кувыркаетесь?

Данте (обращаясь к Призраку). Она, кажется, настоящая. И грудь упругая.

Донна. Послушайте, любезный, где вы получили воспитание? Что за дикость! И с кем вы говорите?

Данте. А вы никого здесь не замечаете?

Донна. Кроме вас я никого не вижу. И еще опрокинутый стул.

Данте. Да, нет же, посмотрите внимательнее.

Донна обводит взглядом комнату.

Донна. И где ты ее спрятал?

Данте. Кого?

Донна. Вот же счастье свалилось на голову, иметь помешанного соседа. С кем ты тут развлекался, доводя до полуобморочного состояния?

Данте. Если не веришь, поищи сама.

Донна. А я ведь не поленюсь!

Донна начинает свой поиск с того, что поднимает стул. Открывает шкаф, убедившись, что там пусто, идет к кровати и заглядывает вниз. Пока она ищет, Призрак продолжает беседу с Данте.

Призрак. От нее веет запахом жгучего южного солнца, смешанного с легким бризом морской волны и холода, спускающегося с гор, хотя не всегда то, что мы видим, есть истина, ведь природа, склонна к равновесию.

Данте (вонзив свой взгляд в Призрака). Правильно ли уловил смысл слов, что природа может преподнести сюрприз в виде глупости!? Но я никогда не питал иллюзий на счет женского ума. И потом, глупость − украшает женщину.

Призрак. Если первое впечатление, рождающее чувство возбужденного восторга, обманчиво, а второе вызывает удивление, то третье – приводит в бешенство.

Данте. Продолжай, что ты остановился?

Призрак. Она, как тот цветок, который можно видеть, восхищаться, но не иметь возможности обладать. Вдруг она может шипеть, как змея. Так что будь готов к неожиданностям. Вряд ли тебе понравятся ее «шипы», она расцарапает тебе лицо.

Донна, закончив обыск, поворачивается к Данте.

Донна. Не надо смотреть на меня, как на кусок отбивной с кровью. Ты меня смущаешь своим взглядом, будто разбираешь части моего тела на атомы, и я неловко себя чувствую.

Данте. Ха! Стоишь передо мною полуголая!? Такой вид мертвого вернет к жизни.

Донна смутилась, но увидев на кресле плащ, надевает его. Призрак наблюдает, улыбаясь.

Донна. Что за странный халат? Будто из прошлого века. У моего дедушки и тот был лучше.

Данте (вытаращив глаза от удивления). Если бы?! Ему гораздо больше, несколько столетий.

Донна. Он еще и издевается? Признавайся, ты ее с балкона спустил? (Подходит к окну). Но здесь так высоко, что она точно могла разбиться.

Данте. Если ты говоришь про женщину, то, поверь, здесь ее не было.

Донна (выдавливая мерзкий, улюлюкающий смех). А выглядело все так натурально, что от перевозбуждения не могла заснуть. Мне пришлось холодный душ принять. (Издает вопль). А! Ты сам с собой? Ну, ты – извращенец!

Данте. Явилась среди ночи с видом, ввергающим в состояние экзальтации, будто дразня: мокрые волосы, обнаженная тонкая линия шеи, спускающаяся по таинственной кривизне к линии бедра.

Донна (закатывая кокетливо глаза и повернув голову на бок с недоуменным выражением лица). А чего так разволновался и в голосе дрожь? Ты увидел что-то новое?

Данте (наморщив лоб и качая головой). Я плохо разглядел. Но можешь снять халат.

Донна (набрав в легкие воздух). Меня охватывает бешенство, и я лишь сдерживаю выплеск своих эмоций, насколько это вообще в моих силах, что ты направил взгляд в мою сторону, оценивая всевозможные неровности моего тела.

Данте. Но зрелище, между прочим, отвратительное, когда над вами смеется женщина, у которой тоже не все в порядке с внешним видом.

Донна (фыркнув). И тебя совсем не беспокоит, что подобная бестактность может меня смутить?

Данте. Напротив, я даже получаю определенное удовольствие.

Донна. Вот только освободи меня от своего самодовольного лица и избавь от саркастических ухмылок в мой адрес.

Данте. Хорошо, сдаюсь, это было нагло с моей стороны.

Донна. И все-таки, что здесь случилось?

Данте (совершенно серьезно). Я с Призраком вел светскую беседу.

Донна (качая головой). Вот как? Ну, с кем не бывает после бурной пьянки. Ладно, рассвет, мне пора собираться на работу.

Данте. Ты ничего не забыла? (Указывая глазами на плащ). Может, вернешь то, что ты назвала халатом?

Данте и Донна пристально смотрят друг на друга, Донна снимает халат и отдает Данте, прикрывая рукой грудь. Данте пытается выпроводить Донну, но она не уходит.

Донна (смущенно). Скажи, а ты спишь голый?

Данте (недоуменно моргая глазами). Вот пристала. Чувствую, капризная ты девочка!!!

Донна. Откуда столько волнения на обычный вопрос?

Данте. Ну, волнение как раз у тебя, мне кажется, у тебя даже сон прошел.

Донна. У меня нет, я просто тебя проверяла.

Данте. А ты задай еще какой-нибудь вопрос в таком же духе, я так понимаю, ты спишь голая!

Донна. Какая бестактность! Но, если скажу, будешь ворочаться в постели. Но я заметила, что ты чувствуешь себя неуверенно в женском обществе.

Донна разворачивается и уходит, Данте провожает Донну взглядом.

Призрак. Данте, очнись!

Данте. Что ты на меня кричишь?

Призрак. Даже для меня очевидно, что одно из значений моего появления у тебя, это встреча с женщиной, что способна озарить твой путь.

Данте. И что я должен сделать?

Призрак. Догони и скажи: «Ты – ангел мой! И пусть ты вошла в мою жизнь таким странным образом, но теперь не найти мне покоя в моих вечных скитаниях».

Данте. Все это из комедии надутых вздохов. "Мой."  Да, она вправе спросить: "Почему твой!" С гордостью, добавляя и намекая, что она принадлежит самой себе: "Я  женщина!" И потом, может, она не такой уж и "ангел".

Призрак. Но чего ты боишься?

Данте. Что скорчит лицо, снисходительно произнося про себя: "Мальчишка!" Но вслух, чего доброго, что еще хуже, пролепечет: "Как я тронута, как я тронута, но мне тебя искренне жаль!"

Призрак. Не надо бояться, что можешь быть смешным, не впадай в состояние жалкости, если в карманах пусто, не пугайся своих чувств. Улыбнись силой своего обаяния. Пусть в твоем взгляде она увидит вспышку страсти. Все дело в «жестах», которыми можно затуманить даже самую серьезную и осторожную голову, и тогда, то обстоятельство, что природа проявила чрезмерную активность, когда лепила ваш нос… (Призрак подошел к зеркалу и посмотрел на себя). – Станет пренебрежимо малым в сравнении с возможностями вашего содержания.

Данте. Поверил бы я тебе, если бы не знал твоей истории. Разбрасываешься советами, а сам оказался тоже нерешительным.

Призрак. Но благодаря моей любви я стал тем, кем являюсь сейчас, на века обеспечив себе славу, ну, до тех пор, пока поэзия вообще может иметь значение.

Данте. Вот именно, когда человечество катится в бездну, я не знаю, сколько найдется в мире людей, кто будет читать твою поэзию. Чувствую, что сон меня одолевает. И думаю, когда проснусь, тебя уже не будет.

Данте ложится на диван и засыпает, Призрак подходит к дивану и толкает вперед. Сцена погружается во мрак.

СЦЕНА III

Утро Лусии и Виктора. Лусия подходит к зеркалу, хватает руками себя за щеки и растягивает их.

Лусия. Щеки обвисли. (Приподнимает голову кверху и хватает себя за горло). Второй подбородок уже не за горами. (Ощупывает нижние веки). Глаза припухшие. (Щупает грудь). А это что за безобразие? Еще мгновение, и они превратятся в «уши спаниеля». Жизнь мученицы-каторжанки!

(Идет готовить завтрак. Кричит). Где ты там, ненаглядный? (Тихо и ворчливо). Глаза б мои тебя не видели!

Виктор (кричит). Я все слышу.

Лусия. Что ты будешь есть на завтрак?

Виктор. Да, не все ли равно, неужели так сложно запомнить, чего я вообще не ем?!

Лусия. Ну, тогда будешь есть кашу.

Виктор идет в халате, шаркая тапочками.

Сколько раз говорила тебе, не шаркай тапочками!

Виктор (сонный). И тебе доброе утро, любимая!

Лусия (скорчив лицо, с сарказмом). Надо же сама любезность! Лучше скажи, по каким помойкам бродил твой хвост, что так поздно явился домой?

Виктор. Ты же знаешь, я оставался допоздна в театре, чтобы еще раз отрепетировать сложные сцены.

Лусия. В чем сложность твоих репетиций? Трудно запомнить и произнести простую фразу, я бы лучше твоих актрис сыграла. Ты только и делаешь, что подбираешь смазливую мордашку, ну, и еще… (Лусия запнулась, проглотив слюну).

Виктор. А ты хочешь, чтобы я на роль Джульетты взял какую-нибудь толстушку, которую просто не выдержит балкон?

Лусия. Что репетировали?

Виктор. Мне кажется, я на допросе с пристрастием.

Лусия. Только не говори, твою бездарную пьесу, обреченную на провал.

Виктор. Почему ты в меня не веришь?

Лусия. Потому что твоих способностей хватало лишь на то, чтобы поставить чужую пьесу. А это – пустая трата денег! И как ты собираешься устроить водопад, ведь бюджет ограничен?

Виктор. Если тебя только это смущает, я уберу это со сцены.

Лусия. Да, уж постарайся! (Резко кладет на стол тарелку с кашей). Ешь! А то совсем истощился, как пес бродячий.

Виктор пробует на вкус.

Виктор. Сколько раз повторять, у меня при виде комков в каше сразу пропадает аппетит. И соли мало.

Лусия. Что? Что ты сейчас сказал? А ну, повтори.

Виктор (испуганно). Ладно, забудь!

Лусия резко хватает тарелку с кашей и прикладывается к лицу Виктора.

Лусия. Как же, забуду!

Виктор (вылетая из-за стола). Ты что творишь? Опять возле зеркала грудь ощупывала?

Лусия. Поговори мне еще!

Виктор. Я знаю истинную причину твоих вспышек гнева. Ты все время пытаешься со мной соперничать?

Лусия. Я? Нисколько!

Виктор. Нет, в этом ваша женская сущность! Женщина, уступившая первенство мужчине, – большая редкость, а если к тому же она уверена в своей правоте, мужчина просто обречен.

Лусия. Да, мировой порядок изменится, если вы хоть немного уступите женщине, не замечая разницы.

Виктор (вытирая лицо от каши). В чем разница? Начнем с того, что мужчина почти всегда скажет: «Да!», у женщины – между «Да» и «Нет» – математическое равновесие. Но часто она сожалеет о своем «Нет». Для мужчины важен «товар», для женщины – стоимость «товара». Но в их вечном состязании объединяет то, что, обладая «товаром», они не имеют желания делиться с кем бы то ни было. Обладая, мужчина будет хвастать перед другим мужчиной, в хвастовстве женщины скрывается злоба, возведенная в форму искусства. В отчаянии мужчина пьет, женщина ест. Мужчина пьет, чтобы опьянеть, женщина, чтобы простить себя за последующие действия. Ошибочно представление, что лишь мужчина стремится к власти, а женщина к подчинению, просто женщине не всегда удается установить свою власть, но при первой возможности она воспользуется своим шансом. Но как только ей это удастся, ее жестокость не будет иметь границ. Мужчина думает, как сбежать, женщина, как удержать. Безнравственной женщине не освободиться от порока уже никогда, и запоздалое раскаяние не сотрет клейма, мужчина, освобождаясь от пороков, может превратиться в фанатичного проповедника. Женщине нужен тот, о ком она будет заботиться, мужчине – та, что будет заботиться о нем. Женщине – в ее чувственных порывах нужно, чтобы ею восхищались, мужчине – чтобы восхищался он.

Лусия. Выдохни, не то взорвешься! Я, конечно же, подозревала, что ты умен, но не догадывалась, что настолько. Наверное, я заслуживаю всяческих упреков. (Лицемерно вздохнув). Ах!

Виктор. Ну, вот опять. А я, между прочим, уже некоторое время нахожусь в творческой прострации.

Лусия. И как это мне в голову не пришло, нет, я обязана была почувствовать, что ты в прострации. И чтобы поддерживать твой творческий тонус, мне непременно всякий раз нужно готовить какой-нибудь развлекательный номер? Теперь же мне остается сгореть со стыда.

Виктор. И вновь я улавливаю нотки иронии. С какой же легкостью ты разносишь меня в пух и перья.

Лусия. Может, сплясать что-нибудь экзотическое, а еще лучше, стриптиз показать?!

Виктор. Стриптиз? От такого удовольствия, думаю, никто из мужчин не откажется. Но это не про тебя.

Лусия. Остынь, я из благовоспитанной семьи!

Виктор. Ты сгубила все мои таланты.

Лусия. Назови хотя бы один из твоих талантов. Конечно, по части волочиться за каждой юбкой, ты у нас мастер.

Виктор. Когда я стал писать картины, как ты назвала? Подражателем абстрактного сюрреализма.

Лусия. Я все равно не понимаю, как можно испачканный холст называть искусством. Но, чтобы тебя не расстраивать, мы твои картины повесили в театре.

Виктор. А когда…

Лусия (перебивает). Хватит стонать, на работу пора бежать. Приведи себя в порядок.

Лусия и Виктор выходят из комнаты.

СЦЕНА IV

Парк перед театром. Валентин и Рубен идут навстречу друг другу.

Рубен. Что такого важного ты собираешься мне рассказать, чего нельзя было сделать по телефону?

Валентин. Давай присядем и успокойся.

Валентин и Рубен присаживаются на скамью.

Рубен. Как-то все таинственно, что ты начинаешь меня пугать. И почему мы встречаемся в парке, а не у тебя дома.

Валентин. Боюсь рассказывать, ты будешь смеяться.

Рубен (пожимая плечами). Как можно во мне сомневаться?!

Валентин (недоверчиво). Я скрываюсь от своей жены. Все дело в ее сексуальных пристрастиях, они добьют меня окончательно.

Рубен. Что я тебе говорил? Не женись на молодой.

Валентин. Ну, она же такая красивая!

Рубен. Ну, если серьезно, ты иногда подсыпай ей на ночь снотворное.

Валентин. Учить меня будешь? Я так и сделал вчера вечером, но мне это не гарантировало спокойного сна, я вздрагивал, как только меня касалась какая-то часть ее тела. И вижу, как она, еще не проснувшись, в полуобморочном состоянии, резко выскочив из-под одеяла, я опомниться не успел, и, с криками «Коррида!», взгромоздилась на меня, и хватая за горло, будто исполняла болеро.

Рубен. Нам никогда не понять женщин, как сквозь ее голову проносятся неведомые нам потусторонние сигналы.

Валентин (машет рукой). Но каждый раз, подходя к изголовью Агаты, и наблюдая, как блаженно и умиротворенно она посапывает, я думаю про себя, что она воплощение моих грез.

Рубен. Женщина – это продукт, рожденный нашей романтической фантазией, чем совершеннее образ, тем все более он становится недосягаемым и бесконечным.

Валентин (вздыхая). Ладно, послушай, Рубен, мы давно друг друга знаем, но наша дружба еще не принесла тех благостных результатов, которыми можно было бы похвастать.

Рубен. Разве, что я тебе должен значительную сумму денег, и все жду, какой изощренный способ ты найдешь, чтобы я расплатился с тобой.

Валентин. Кстати, об этом. Не такой уж изощренный. Что ты знаешь о театре, который называет себя на итальянский манер, Дель-Арте?

Рубен (оживившись). Да, там работает мой друг – Данте!

Валентин. Вот именно. И это замечательное совпадение.

Рубен. Все еще не понимаю.

Валентин. Я как-то случайно на одном вечере встретился с директрисой театра – Лусией. Мы вместе с ней когда-то учились на театральных курсах. Кстати, у нее муж одновременно и режиссер, и драматург.

Рубен. Ну, драматург – это громко сказано!

Валентин. Почему, у него довольно неплохо получается, особенно эта скандальная пьеса с масками волков и баранов, что вызвало во мне даже зависть.

Так вот, Лусия как-то была впечатлена моими работами, и вскользь упомянула, что хотела бы заполучить меня в качестве их художественного руководителя.

Рубен (смеется). А вот она сделала зря! Знала бы она тебя хорошо, ни за что бы не стала такое произносить.

Валентин. Женщина-вулкан! Я пытался было с ней ближе познакомиться, но она из тех, кто хранит верность своему мужу.

Рубен. Валентин, давай ближе к делу, мне совсем неинтересно про твои приключения с женщинами. Как жена еще тебя терпит?

Валентин (махнув рукой). Только не порть мне настроение с утра.

Рубен. Сам же начал.

Валентин. Ладно, забудь! Я решил поглотить их театр.

В возникшей паузе Валентин и Рубен смотрят друг на друга.

Рубен (справляясь с возбуждением). Как ты себе это представляешь? Да, это просто твоя очередная авантюра.

Валентин. В этом ты мне и поможешь.

Рубен. Как?

Валентин. Я возьму тебя с собой в качестве архитектора, который под видом улучшения дизайна интерьера, на самом деле обнаружит недостатки в конструкции здания. И под угрозой обрушения театр должен быть закрыт на капитальный ремонт. Конечно, я подключу городские службы, благо, что есть связи.

Рубен. А при чем здесь Данте?

Валентин. Нам никогда не помешает союзник внутри самого театра. Ведь надо сделать так, чтобы никто и ничего не заподозрил.

Рубен (сморщившись). Усыпить бдительность Данте почти невозможно.

Валентин. Ну, и что ты, натянув улыбку на лице от уха до уха, качаешь неуверенно головой, скривив лицо, изображая Фому?

Рубен. Зная грани человеческой натуры Данте, он на такое никогда не пойдет.

Валентин. Всех можно купить. Если надавить на те слабости, которыми страдает человек.

Рубен. Видишь ли, я ему должен денег.

Валентин. Скажи лучше, кому в этом городе ты не должен?

Рубен. С Данте эта идея совершенно безнадежна.

Валентин. Не утомляй меня. В чем его особенность?

Рубен. Есть, конечно, одна вещь, которую можно использовать.

Валентин. Говори быстрее.

Рубен. Пьесы, которые они ставят в своем театре.

Валентин. Что с ними не так?

Рубен. Автором является Данте.

У Валентина округлились глаза. Сначала осторожно, потом, не сдерживаясь, начинает громко и заразительно смеяться.

Валентин. Так он из тех «литературных негров», чье имя находится в вечном забвении?

Рубен. Не понимаю, как это можно использовать?

Валентин. Скажешь ему, что его ждет слава драматурга. Никому не устоять, в предвкушении триумфально взойти на сцену. Главное, чтобы он в это поверил и представил в своих фантазиях. Откуда он берет свои сюжеты?

Рубен. У него удивительная способность, не успев толком познакомиться с женщиной, как в одно мгновение может все загубить. В его случае, это всегда сюжет для драмы. И ничего не остается, как потом переложить историю на лист бумаги.

Валентин. А знаешь, ты сейчас мне подсказал одну важную вещь. Если в нашем замысле не хватает женщины, то она обязательно будет, перед которой твой Данте не устоит.

Рубен. Что ж, можно попробовать, но только предупреждаю, он способен сорвать тебе все твои замыслы.

Валентин. Не мне, а нам. Не забывай, что в этом плане – твой путь к свободе.

Рубен. Даже не знаю, что страшнее – мой долг тебе, или гнев Данте?

Валентин. Не подвывай так жалобно. Нас ждет успех и богатство!

Валентин и Рубен расходятся в разные стороны.

СЦЕНА V

Фойе театра. Ирэн ходит нервно по залу, заломив руки перед собой, и что-то бормочет перед собой. Появляется Маргарита, машет рукой Ирэн, но та не замечает. Маргарита, возмущенная, подходит к Ирэн.

Маргарита. Ты что подняла меня с постели в такое раннее утро?

Ирэн (растягивая слова). А это ты? Мне нужна была твоя поддержка. Но ты, я смотрю, не очень-то и торопилась.

Маргарита. Не так-то легко сбежать от мужа, придумав совершенно неправдоподобную причину.

Ирэн. Как тебе удалось?

Маргарита. Сказала, что подруга рожает.

Ирэн (поперхнувшись слюной). Ну, ты и стерва! А он не спросил, что так нарядилась?

Маргарита. Он даже не посмотрел в мою сторону, засунув голову в компьютер, весь вспотевший от напряжения, что финансовые индексы катастрофически ползут вниз.

Ирэн. А как же твой сын? Вот так легко удалось спихнуть на мужа?

Маргарита. Сынишка? Да, этот сатрап подчинил себе все, что скоро не останется ни одного свободного уголка в квартире, где можно было бы уединиться.

Ирэн. А я говорила, что вы его балуете.

Маргарита. Кто балует, пусть и страдает! А мне нужен свежий глоток свободы хотя бы на пару часов. Так что, я даже обрадовалась, что ты вырвала меня из дома. Говори, что мы здесь делаем?

Ирэн. Да, вот пришла на прослушивание, но режиссера все еще нет.

Маргарита. Ну, все понятно, почему я застала тебя в таком виде?

Ирэн. В каком?

Маргарита (повертев рукой у виска). Вот именно в таком.

Ирэн. От тебя слова доброго не услышишь.

Мимо проходит Мириам.

Маргарита. Ох, ты, Боже ты мой! Посмотри на эту, будто мир у ее ног!!

Ирэн. Ну, она, конечно, поражает линиями своего тела, хотя я слегка бы сместила их, изменив пропорции, чтобы усилить фактуру резкостью и пластичностью.

Маргарита. Тебе не кажется, что платье у нее немного измято?

Ирэн. С чего ты взяла?

Маргарита. Уверена, она не ночевала дома.

Ирэн. Ты, как всегда, в своем амплуа. Ты можешь придумать хоть что-то оригинальное.

Маргарита. Могу. Платье дорогое, но выглядит отвратительно, потому что оно диссонирует с ее телом. (Заметив удивление на лице Ирэн). И что ты моргаешь своими глазами, будто произошел сбой в твоем головном мозге?

Ирэн. Я раньше не слышала в твоем лексиконе слово «диссонирует», но не буду спрашивать у тебя, что оно означает в твоем понимании.

Маргарита (набрав воздух в легкие). Я же не какая-нибудь курица невежественная, все-таки, университет закончила.

Ирэн (смеется). Ой, помню, конечно, как ты сдавала экзамены. К мужчине-экзаменатору ходила в короткой юбке и низким декольте, а перед женщиной – изображала из себя несчастную, утопающую в семейном быте, истощенную от недоедания.

Маргарита. Кстати, об этом, что-то я проголодалась.

Ирэн. С момента нашей последней встречи, мне кажется, ты прибавила в весе не меньше, чем на один килограмм.

Маргарита. Ну, какая же ты… Напомни, за что я тебя терплю.

Ирэн. За то, что иногда исполняю роль бесплатного психоаналитика.

Маргарита. Опять прошлась по мне асфальтоукладчиком.

Ирэн. Ты гороскоп на сегодня смотрела?

Маргарита. Нет. Но если спрашиваешь, значит, ничего хорошего нельзя ожидать. Пойдем в кафе напротив, пока твоего режиссера нет, а то я так торопилась, что кофе не успела выпить и крошка хлеба не почтила своим вниманием, чтоб мне испытать усладу рта.

Маргарита берет Ирэн под руку, и они уходят.

АКТ II

СЦЕНА I

Данте влетает в театр, где на пороге его уже ждала директор Лусия.

Лусия. Спасибо, что осчастливили скромный коллектив нашего театра своим посещением. Какие на этот раз оправдания: дорогу перекрыли стражи порядка из-за какой-нибудь проезжающей иностранной делегации, или не дали горячей воды? Нет, все проще, у вас начало деменции, и вы отправились на другой конец города.

(Вдруг перед Лукой вновь появляется призрак).

Призрак. И ты позволяешь этой молодой девице так невежливо разговаривать с тобой.

Данте. Исчезни!

Лусия. Что вы сказали?

Данте. Это я не вам.

Лусия. И кому же, если нас здесь двое?

Данте. Хватит на меня кричать и вести себя, как женщина с постоялого двора.

Лусия (громко). Я еще не кричала! Ну, ты нахал! Я ведь уволить могу!

Призрак. Пустые женские угрозы.

Данте. Что ты будешь делать без меня? Я хоть еще как-то пытаюсь сохранить твой авторитет в том, как ты говоришь, скромном коллективе, который готов тебя «сожрать» при любом удобном случае.

Лусия. Шантажист! Ну, ничего, я найду тебе замену!

Данте. Ну-ка просвети, своим мужем, который целыми днями не может оторвать своей попы от компьютера?!

Лусия. Не трогай моего мужа. Ты завидуешь мне, что я, а не ты директор театра.

Призрак. Это же ее папа устроил сюда.

Данте. Конечно! Расскажи мне, за какие ниточки подергал твой папа, что ты оказалась здесь.

Лусия. Я и не стесняюсь того, что мой папа – человек власти. Но он там бы не был, если не обладал бы соответствующими качествами.

Призрак. Ты видел порядочных людей во власти?

Данте. Вот как? И какие это качества?

Лусия. Ум, целеустремленность, выдержка, коммуникабельность и умение общаться. К тому же природа наделила его внешним видом, который импонирует женщинам. А ты посмотри на себя.

Данте. Только вот ты готова была прыгнуть со мной в постель, и то, что я тебе отказал, ты злишься и ищешь мести.

(Лусия кипит злобой, но прибегает секретарша Мириам).

Мириам. Лусия, в подвале трубу прорвало, а мы не можем найти сантехника.

Данте. А его никогда невозможно найти, этого безнадежного алкоголика. Почему же ты его не уволишь?

Лусия. Потому что у него маленькие дети! И наказав его, я буду наказывать ни в чем не повинных детей.

Данте. Но если ты такая милосердная, просто возьми их под свою опеку.

Лусия. Я со своими двумя с трудом справляюсь.

Данте. Ладно, некогда препираться, пойду осваивать еще одну специальность. Ведь если затопит сцену, это нисколько не прибавит тебе авторитета, сорвав сегодняшнее мероприятие.

Данте уходит, Лусия кричит вдогонку.

Лусия. Спасибо!

СЦЕНА II

Лусия подходит к подвалу, вначале хочет заглянуть, но слышит голос Данте.

Данте. Да, вот же… Да, ты хотя бы не болтайся тут, перед моим носом. Ты только мешаешь. Что почему? Почему я отказал Лусие? А тебе-то что? (Мимо проходит Мириам, смотрит на Лусию и улыбается, та отвечает ей тоже натянутой улыбкой. Вновь подставляет ухо и прислушивается). Нет, конечно, не изображал я из себя целомудрие. Ну, как тебе сказать, стукнуло в голову, вот и решил немного поиздеваться. И потом, если я с ней… (Шум воды). Так мне же потом от нее не избавиться. Ну, кажется, я справился с водяной катастрофой. Все хватит за мной ходить по пятам и слушать всякие сплетни.

Лусия в испуге тут же убегает. Идет к себе в кабинет, подходит к зеркалу, растрепывает волосы, высыпает содержимое своей сумочки на стол, находит помаду и красит губы. Поправляет платье. Присматривается и, недовольная, укорачивает длину платья за счет поднятия. Расстегивает пуговицу на груди, в сомнениях вновь застегивает, потом, скорчившись, расстегивает две пуговицы, полностью оголив декольте.

Лусия. Мириам!

Входит Мириам.

Позови мне Данте, мне нужно обсудить с ним некоторые организационные вопросы.

Мириам идет за Данте. Лусия ходит по кабинету в нервном напряжении, подходит к зеркалу и еще раз рассматривает себя со всех сторон. Данте входит тихо и наблюдает за Лусией. Лусия поглаживает правое бедро сбоку, тяжело вздыхает и замечает Данте.

Лусия (вся сжавшись и прикрывая грудь). Почему ты вошел без стука?

Данте. Если честно, даже не подумал.

Лусия садится на диван, складывая ногу на ногу так, что юбка слегка сползает.

Лусия (указывает рукой). Присядь, не надо маячить мне перед глазами.

Данте садится рядом с Лусией.

Ты же знаешь, что у нас сегодня кроме вечернего спектакля отмечают еще юбилей. Нам бы пережить это светопреставление.

Данте. Да, все в лучшем виде, правда, дамская комната в правом крыле не работает, хотя я думаю, так далеко гости не пойдут.

Лусия. Что там с едой в ресторане? Ты проследил, чтобы еда полностью соответствовала меню.

Данте. Конечно!

Лусия. Ой, что это у тебя на щеке? Придвинься. Видимо, запачкался, когда работал в подвале.

Данте с опаской приближается к Лусии. Она начинает вытирать ему лицо.

Что-то не проходит. А с кем ты там разговаривал в подвале, сантехник пришел на работу?

Данте. Нет, не пришел, но что-то я не помню. Может, сам с собой?

Лусия. Так это самому себе признавался, что решил надо мной поиздеваться? (Лусия когтями вцепилась в лицо Луке). Дернешься, расцарапаю лицо.

Данте (испуганно). Ты все не так поняла. Но, если я тебе расскажу, ты не поверишь и сочтешь меня умалишенным.

Лусия (приближая лицо Луки к своей груди). Так я не в твоем вкусе?

Данте. Я такого не говорил.

Лусия. Ну, во что я должна поверить?

Данте. Обещай, что отпустишь меня.

Лусия. Очень ты мне нужен?! Конечно!

Данте. Это был призрак!

Лусия. Ты за идиотку меня принимаешь?

Данте (сквозь хрип). Нет, честно, поверь, ты обещала отпустить.

Лусия. Ты умнее ничего не мог придумать, кретин?

Данте. Я говорю правду, он появился у меня в квартире еще ночью. Можешь узнать у моей соседки, которая прибежала на крик.

Лусия. На крик?

Данте. Да.

Лусия. Среди ночи?

Данте. Да.

Лусия. И в чем она была?

Данте. Кто? Ну, какая ты безмозглая, призрак – мужчина!

Лусия. Это у тебя одна извилина, которая… Я про соседку твою.

Данте. Ну, не помню, я не рассмотрел.

Лусия. А в чем я сейчас, ты видишь?

Данте. Да.

Лусия. Признавайся, одежда была прозрачная?

Данте. Ты, что ревнуешь?

Лусия. Вот еще?!

Данте. Смотри, смотри, призрак в комнате!

Лусия от страха отпускает Луку. Тот вскакивает и отходит ближе к входной двери.

Лусия (кричит). Где?

Данте. Он здесь, точно здесь, но вижу его только я. Я даже вижу, как он сейчас надо мной насмехается.

Лусия. Ну, все конец моему терпению. (Она берет театральную афишу со стола и начинает хлестать по голове Луке. Тот прикрывается, как может. Потом поднимает Лусию на руки и бросает на диван. Лусия кричит). Мириам!

Данте пытается закрыть ей рот, она его кусает. С воплем он отскакивает, и когда заходит Мириам, прикрывается ею. Лусия встает и поправляет одежду.

Мириам (боязливо, ничего не понимая). Вы меня звали?

Лусия. Да, то есть, нет, случайно вырвалось твое имя.

Мириам. Ну, если случайно, я могу идти? (Разворачивается).

Данте. Ты никуда не пойдешь! Не оставляй меня наедине с этой сумасшедшей.

Лусия (размахивая руками). Да, да, иди. Мне тоже не мешало бы выйти на свежий воздух. (Ворчливо). Ну, распутник, ты еще не знаешь, что такое моя месть!?

Мириам. Вообще-то привезли картины.

Лусия. Какие еще картины? У нас театр, а не картинная галерея. Ты ничего не путаешь? Тем более, у нас уже висят две картины одного выдающегося художника. (Смеется, похрюкивая).

Мириам. Вы забыли, что обещали ректору, который просил вас за своего друга, художника?

Лусия. Как тут все запомнишь, в этом переполохе?! И зачем я согласилась на этот юбилей?

Данте. Да, все твоя жадность! Не знаешь, где остановиться.

Лусия. Ну, Данте, моему терпению пришел конец, ты уволен! (Делает паузу, задумавшись). С завтрашнего дня, но сегодня ты обязан сделать так, чтобы все прошло безупречно.

Данте. Я уже устал от твоих угроз об увольнении.

Мириам. Может, вы на некоторое время перестанете препираться? У нас, как всегда, нет грузчиков. Что нам делать?

Данте. Конечно, Лусия всех уволила, чтобы денег не платить.

Лусия (тяжело дышит). Замолчи! Все мне вам надо подсказывать. Вот идите вдвоем и найдите способ справиться с ситуацией.

Все выходят из кабинета. Лусия и Данте зло смотрят друг на друга.

СЦЕНА III

Данте влетает в кабинет режиссера и громко хлопает за собой дверь. Виктор, сидевший за компьютером, резко успевает закрыть его и вскакивает с кресла.

Данте. Вижу, время зря не теряешь. Какую тайну ты на этот раз скрываешь?

Виктор. Данте, прошу тебя, не кричи. Лусия нас услышит. Мы сегодня утром успели поругаться и видеть ее совсем не хочу.

Данте подходит к столу и хочет открыть компьютер. Виктор заслоняет компьютер всем телом и сопротивляется.

Данте. Открывай, я хочу взглянуть, чем ты занимаешься в рабочее время.

Виктор. Данте, какая муха тебя укусила? Успокойся.

Данте (тяжело дыша). Успокоиться? Как я могу успокоиться? Твоя жена! (Глотает слюну, голос начинает хрипеть). Твоя жена… (запинается) эта женщина!

Виктор. Можешь не продолжать, знаю. Лернейская гидра! Сам страдаю от ее капризов.

Данте. Да, это уже не каприз, она меня уволила!

Виктор медленно садится в кресло.

Виктор (делая наивно-удивленные глаза). Да, ты что? Вот ведь… Ты же знаешь ее, может, она сгоряча? А ты воспринял все всерьез.

Данте. Сил моих больше нет терпеть ее.

Виктор (спокойным голосом). А от меня чего ты хочешь?

Данте (повертев рукой возле головы и передразнивая). Чего ты хочешь? Вознаграждение за свой рабский труд! Что я на вас спину гнул долгие годы.

Виктор. Не совсем понимаю.

Данте. Сейчас поймешь, сердечный ты мой! Где деньги за пьесу, которую я написал, а ты ставишь под своим именем? Чтоб тебя… (Данте, не произнося вслух, движениями губ изобразил ругань).

Виктор (делая удивленные глаза). Ты сейчас выругался? Как грубо!

Данте. И что, выражение бьет по твоей тонкой натуре?

Виктор. Тебе не к лицу, использовать язык повседневной жизни.

Данте (иронично смеясь). Мне лучше знать, что мне к лицу!

Виктор. Ну, все, не будь таким подозрительным. Я же обещал.

Данте. Ты мне еще старый долг не вернул, который взял на подарок для своей бывшей любовнице. (Подумав). Сколько я прикрывал тебя и твои похождения?

Виктор резко вскакивает

Виктор (с испуганными глазами, прикрывая рот рукой, и переходя на шепот). Тише! Действительно, зверя разбудишь.

Данте. У всего существует цена.

Виктор. Ну, как мне тебе помочь? (Выходит из-за стола и указывает двумя руками на кресло). Хочешь занять мое место, пожалуйста! Слова худого от меня не услышишь.

Данте. Хватит изображать паяца, ты прекрасно понимаешь, это невозможно.

Виктор. Хочешь, забирай мою жену, Лусию, мне не жалко.

Данте. Нет уж, спасибо, оставь эту ведьму себе. Я понял, ты опять присмотрел себе очередную молоденькую актрису. (Разрываясь от смеха). Ты мне напоминаешь безумного канатоходца, что идет по тонкой нити, которая вот-вот оборвется.

Виктор (прикладывая палец к губам, и тихо). Не произноси вслух свои пророчества. Ты же знаешь, слова, произнесенные вслух, стремятся к воплощению в реальности.

Данте. Был бы ты суеверным, не так безрассудно относился бы к жизни.

Виктор. Тогда что? Данте, если ты намекаешь на деньги, у меня их нет. Можешь сразу идти к Лусии и сдавать меня, чтобы она меня четвертовала.

Данте (скорчив лицо в улыбке). Знаю, что у тебя их нет, но есть у театра.

Виктор (удивленно, вновь возвращаясь в кресло). Да, и как ты себе это представляешь. Лусия сидит на деньгах, как курица на яйцах. Попробуй, просунь руку, глаза выколет!

Данте. Ну, есть способ, при котором мы можем ее перехитрить.

Виктор. Кого, Лусию? Ты меня искренне рассмешил.

Начинает тихо смеяться, прикрывая рот рукой. Данте достает какую-то бумагу и протягивает ее Виктору.

Данте. Вот, взгляни.

Виктор. На что я должен смотреть, подсовываешь мне какой-то формуляр.

Данте. Все верно, его надо только заполнить. Это заявка на приобретение реквизита.

Виктор. И какого, если не секрет?

Данте. На статую Гермеса.

Виктор. Зачем он нам вообще сдался? Нет ни одного спектакля, куда его можно было бы поставить.

Данте. А это и не обязательно, чтобы в нем была необходимость. Просто ты убедишь, что статуя нужна. В крайнем случае, чтобы отмести все подозрения, поставим ее на сцене, где-нибудь вдали.

Виктор. А что подумает зритель, когда увидит, что статуя совсем не к месту?

Данте. Ты уверен, что сегодняшний зритель увидит?

Виктор. Ну, как-то ты совсем пренебрежительно о нашем дорогом зрителе. Его ведь любить надо, иначе без него мы все по миру пойдем, и превратимся, как цыгане в бродячий цирк.

Данте. Да, у вас и так, учитывая, что на сцене низкопробные пьесы, ни на йоту не пахнущие интеллектуально эстетическим, цирк, разве что диких зверей не хватает.

Виктор. Ладно, что там с твоим Гермесом? И сколько он стоит?

Данте берет бумагу и пишет на ней.

Виктор. Да, ты головой ударился! Я понимаю, если бы речь шла о нескольких тысячах, но это? Конечно, смелости тебе не занимать, но ты нисколько не боишься Лусии?

Данте. Я все просчитал.

Виктор. Ну, просвети меня, умник.

Данте. Прибыль от спектакля аналогична той сумме, что я написал…

Виктор (перебивая). Не может быть? Почему же я хожу, как нищий, и прошу подаяние у своей жены?

Данте. Наверное, потому что она думает, ты все равно потратишь деньги на своих девиц.

Виктор. Она же ничего не знает. (Смотрит пристально на Данте). Ведь так? Если ты меня, конечно, не сдал?

Данте. Я тебя не сдавал, но ведь она женщина, и у нее есть инстинкты. Они все каким-то восьмым чувством подозревают.

Виктор. А как ты закроешь эту финансовую дыру?

Данте. Вечерний спектакль возместит эту сумму.

Виктор. Бредовее я ничего не слышал, но я согласен. Хочу долю! (Входит Призрак, тихо закрывая за собой дверь. Виктор вздрогнул). Тебе не показалось, что скрипнула дверь?

Данте. Тебе, от страха перед Лусией уже все мерещится.

Виктор. Ладно, успокоил. Так я в деле?

Призрак толкает Данте.

Призрак. Вот еще! Не соглашайся на предложение этого распутника.

Данте смотрит на Призрака, Виктору, кажется, что Данте смотрит в сторону.

Виктор. А вот сейчас, Данте, тебя слегка качнуло. И вообще ты меня уже начинаешь пугать.

Данте. Я бы на твоем месте хранил смиренно молчание.

Виктор. Знаешь что? Сейчас я пойду к Лусии и расскажу ей, как ты хочешь ее нагреть.

Данте (пренебрежительно). Да, ты скунс! И что тебе это даст?

Виктор. Она, может, хотя бы простит меня за старые грехи.

Данте (смеется). Или ты окажешься на улице.

Виктор. Данте, не будь чудовищем! Дай мне хотя бы что-нибудь, чтобы я не чувствовал себя таким жалким.

Призрак (на ухо Данте). Ладно, дай ему, ведь так ты поможешь ему еще больше увязнуть в порочной грязи.

Данте (отстраняясь и пальцем теребя внутри уха). Не плюй мне в ухо!

Виктор (удивленно). Что? Я не плевал.

Данте. Я не тебе.

Виктор вновь вскакивает.

Виктор. Я же чувствую, что мы не одни. Кто здесь? Сгинь, порождение сатаны! (Начинает ходить по кабинету и размахивать руками. Призрак дает пощечину режиссеру).

Данте. Да, успокойся! Ты, что с утра выпил?

Виктор. Данте, ты меня ударил?

Данте. Это не я.

Виктор. Тогда кто?

Данте. Это удары судьбы! Я согласен. (Данте щелкает перед носом Виктора. Тот, забыв обо всем, быстро возвращается в кресло и заполняет бланк. Данте берет бланк в свои руки и поглаживает его).

Виктор. Не подведи меня.

Данте. Спектакль начинается! Лусия, я устрою тебе маскарад!

Открывается дверь и входит Лусия. Данте сразу кладет бланк на стол, Виктор испуганно вскакивает.

Лусия. Я слышала слово «маскарад». Что вы делаете вдвоем?

Виктор. Репетируем. То есть, прости, я не то хотел сказать.

Данте. Да, вот пришел жаловаться на тебя.

Лусия. О, как омерзительно! Не думала, Данте, что ты низко падешь? Имей достоинство, с честью покинуть стены театра. Куда лучше, чем в гробу под аплодисменты.

Виктор. Дорогая, не будь так строга к Данте.

Лусия (строгим взглядом). С каких пор ты записался в его адвокаты? (Вновь оборачивается в сторону Данте и смотрит на него презрительно. Данте гордо поднимает голову).

Виктор (показывая пальцем). Кстати, дорогая, тебе стоит взглянуть на этот бланк.

Лусия (берет в руки, надевает очки и рассматривает бланк). И что я должна сделать?

Виктор. Ну, как что, подписать.

Данте. Что за позерство?! Надела очки, будто они придадут больше веса твоей натуре.

Лусия. Теперь понимаешь, Виктор, почему мне придется уволить Данте? Он – бестактный, наглый…

(Замахивается на Данте, тот отскакивает, прикрываясь руками).

Виктор. Дорогая, не такой уж он и плохой. Ведь у него было не сладкое детство. Не отвлекайся!

Лусия. Да, что ты мне подсовываешь? Что это?

Виктор. Статуя Гермеса, которую мы поместим в нашем спектакле.

Лусия (тупым взглядом). Ты меня за дуру держишь? Зачем тебе Гермес?

Виктор (заикаясь и невнятно). Ну, как, подумай сама.

Лусия. А он, твой Гермес, обнаженный?

Данте (иронично, слегка улыбаясь). Ну, да, как и все античные статуи.

Лусия (покраснев). И на нем будет это самое? (Смотрит поочередно на Данте и Виктора).

Виктор (искренне не понимая). Ты о чем?

Лусия. Ну, какой же ты непонятливый! Ну, это? (Показывая направлением взгляда вниз и размахивая своеобразно рукой).

Виктор. Ах, ты об этом. Само собой! Как же без этого.

Подумав немного, Лусия берет ручку со стола и хочет уже подписать, но неожиданно выпрямляется и смотрит на Данте.

Лусия. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Виктор. Еще бы, ведь он…

Строго, сдвинув брови Данте посмотрел на Виктора, тот немедленно замолчал.

Данте. Тебе вдруг важно мое мнение? Ты ведь меня уволила.

Лусия. Но пока, как я вижу, ты в театре, и я к твоему мнению всегда прислушивалась, ведь моему ненаглядному верить нельзя. (Измерила взглядом Виктора).

Данте (поперхнувшись). Думаю, это важный реквизит для спектакля Виктора.

Лусия (будто озаренная). Точно, как я не догадалась, надо будет поставить на сцене на видном месте, чтобы зрителю было на что посмотреть. Хоть что-то будет отвлекать внимание от абсурдной пьесы.

Данте. Ну, надо еще успеть привезти, до спектакля считанные часы.

Лусия быстро подписывает бланк и протягивает его Данте.

Лусия. Так сделай это, и, может, я передумаю, увольнять тебя.

Данте (спрятав руки за спиной и отворачивая взгляд). А где волшебное слово?

Лусия (строго и настойчиво). Быстрее!

(Встрепенувшись, Данте берет бланк в свои руки и уносится из кабинета. Лусия берет со стола чистый лист бумаги и, скомкав, бросает в лицо Виктора, после чего уходит).

Виктор (не громко вслед). Неврастеничка! Надо пойти, поесть. (Уходит).

СЦЕНА IV

Лусия входит в свой кабинет и направляется к зеркалу. Рассматривает себя, подперев руки в бок.

Лусия. Мириам!

Входит Мириам.

Мириам. Ну, что?

Лусия. Как считаешь, мне надо изменить что-то в своей внешности?

Мириам подходит ближе и тоже рассматривает Лусию в зеркале.

Мириам. Кажется, Лусия в последнее время вы зациклены на своей внешности.

Лусия. Ну, посмотри, может, грудь увеличить?

Мириам. Зачем?

Лусия. Да, затем, что мужчины оценивают женщину по размеру ее груди, а что спрятано под ней, они понимают позже, если вообще понимают.

Мириам. И ради этого вы пойдете на риск и ляжете на операционный стол под нож, доверившись пластическому хирургу?

Лусия. Ну, и в чем риск?

Мириам заразительно смеется.

Мириам. Представляете, что можете обнаружить? (Приложив кулаки в виде двух фиг к груди, показывает в стороны). Один будет смотреть на восток, другой на запад.

Лусия. Тогда хотя бы губы увеличить!?

Мириам. Странное представление о женской красоте. Вы будете похожи на одну из тех девиц, что страдают неуверенностью своей внешности, хотя на самом деле, проблема в самой голове.

Лусия. Ну, посмотри на живот, никуда не годится, будто я на первом месяце беременности.

Мириам. А не надо заниматься чревоугодием! Ведь это один из смертных грехов.

Лусия. От тебя доброго слова не услышишь. И тебе легко так рассуждать, когда ты молода и красива.

Мириам. Может, ваше настроение – это предвестник физиологии?

Лусия. Точно, нет! Что ты вообще такое говоришь?

Мириам. Ну, вот хотите на мне вымести свою злобу.

Лусия. Прости, со вчерашнего вечера не могу успокоиться.

Мириам. Ну, что стряслось? Я вижу, как вас распирает, чтобы рассказать. Ведь, если не выговоритесь, будете бросаться, как химера.

Лусия. Во второй раз за сегодняшний день слышу это слово. Неужели все так плохо?

Мириам одобрительно кивает головой.

Мириам. Такой я вас еще не видела.

Лусия (покосившись в сторону Мириам). Ну, конечно, вчера я была в бешенстве, когда, уставшая, вернулась домой с увесистой сумкой произведенных покупок, в надежде, что ничто не помешает мне провести спокойно вечер. Но войдя в подъезд, я увидела надпись на лифте, которая вежливо гласила, что он неисправен, а консьерж был пьян настолько, что принял меня за свою старуху, и я впала в такое отчаяние, что мне, хрупкой женщине, придется нести эту тяжесть на тринадцатый этаж, я зарыдала. (Тяжело вздохнув, и справившись со своими чувствами, успокаивается).

Мириам (смеется). Не могу в это поверить!

Лусия. Тебе смешно? И мой ненаглядный заявился домой лишь к ночи. Кстати, ты не в курсе, здесь вчера проходила репетиция?

Мириам. Ну, как мне знать, если я ушла вместе с вами?!

Лусия измерила взглядом с ног до головы Мириам.

Лусия. Утром, проснувшись, я боялась открыть глаза и убедиться, что годы безвозвратно проходят, и меня накрыла атмосфера безысходности, которая приводит к желанию фатального исхода.

Мириам. А вот это мне совсем не нравится! Лусия, может, вам к доктору сходить?

Лусия. Жутко не люблю врачей, до скрежетания зубов и подергиваний глазом.

Мириам. Чем они вам так не угодили?

Лусия. Начну с того, что в основе лежит комплекс – маниакальная боязнь врачей. Я долгое время страдала из-за несовершенства своей улыбки, все эти приспособления для зубов наводили на меня дикий ужас, но другого выхода для изменения внешности в моем случае, к сожалению, не было.

Мириам (поморщившись). Сочувствую, что вам пришлось это пережить.

Лусия. Только вот несколько лет спустя, встретив своего стоматолога, он меня даже не вспомнил.

Мириам (скривив лицо в улыбке). Вот, если бы раскрыли перед ним рот, его память сразу бы воспроизвела в голове детали вашей истории болезни.

Лусия. Да, эти доктора вспоминают лишь тогда, когда обнаруживают рубец от раны на вашем теле, оставленный его ножом, или часть вашего органа, которую исследовала его рука.

Мириам (громко смеется). Но еще хуже, если ваш случай оказался «интересным». Тогда, он запомнит вас до конца своей жизни.

Лусия. Точно, и всякий раз во время ланча в кругу своих коллег, вымазанный в томатной пасте, будет влюблено рассказывать о том, что вот какой он талантливый, что излечил вас от какого-то страшного недуга, сопровождая сцену простонародной лексикой.

Мириам (выпучив глаза). Ой, а для меня поход к гинекологу – это какой-то унизительный кошмар.

Лусия. Когда умерла бабушка, после посещения морга как-то не очень себя чувствовала.

Мириам. Я слышала, что люди, которые там работают такие все бодренькие, что все тело пронизывает ледяным холодом.

Лусия. Ладно, хватит о грустном. Я уже ощущаю легкий испуг тошнотворного характера. (Вновь посмотрела на себя в зеркало). Я точно хорошо выгляжу?

Мириам (сосредоточенно сдвинула брови). Ну, если сотворите улыбку на лице, тогда просто восхитительно, особенно в этом платье. (Обойдя сзади и разглядывая обувь Лусии). И не мешало бы одеть вместо этой спортивной обуви туфли на каблуках. Напоминаете девушку из деревни, только что вкусившую прелести городской жизни. А что намечается?

Лусия (покосившись на Мириам). Сегодня к нам придет один мужчина. (Слегка закашляла). Он претендует на должность художественного руководителя. (Улыбается). Моя платоническая любовь из прошлого. Нет, ты ничего такого не подумай.

Мириам. Меня уже распирает любопытство. Рассказывайте.

Лусия. Мы учились вместе в театральном, но он был на два курса старше меня. Ты представить себе не можешь, каким он пользовался успехом у женщин. Пользовался, но не воспользовался. Все время метался от одной уродины к другой. Сейчас у него какая-то молодая актриса, ревнивее, чем я.

Мириам. С трудом могу себе это представить.

Лусия. Ну, так как самой большой его любовью является работа, то с этим никак не может смириться жена. Да, говорят, она закатывает такие сцены, что доводят его до умопомрачения.

Мириам. Но работа не может быть любимой женщиной, она не будет ждать, оберегать, заботиться, рожать детей, конечно, хотя мудрая женщина должна понимать, что работа важна для мужчины, для развития потенциала.

Лусия. И что ты не по годам так умна?

Мириам. Такой родилась!

Лусия. Только давай, без этого хвастовства. Как только он придет, сразу мне сообщишь.

И проследи за Данте, он сегодня тоже какой-то невменяемый.

Мириам. И вот я уже превращаюсь в осведомителя и распространителя сплетен. (Выдохнула с чувством сожаления). Ну, могу сказать, что к Виктору на прослушивание пришла новая актриса.

Лусия. Вот плут, а мне ничего не сказал. И где она?

Мириам. Ходит по театру и «принюхивается».

Лусия. Пойдем, взглянем на эту фурию.

Уходят.

СЦЕНА V

Данте выходит из театра. Призрак следует за ним.

Данте (Призраку). Ты ведь от меня не отстанешь? Господи, да, в чем я согрешил?

Призрак. И ты еще спрашиваешь? Не строй из себя наивного агнца!

Данте (неуверенно). Ты о чем?

Призрак. Что ты только что провернул в театре с мужем Лусии?

Данте. Ах, вот оно что?! Так это в долг, мы же вернем уже сегодня вечером от прибыли спектакля.

Призрак. Конечно! И никто ничего не заметит. Признавайся, на что пойдут деньги?

Данте. Ну, куплю себе кабриолет, вместо осла. (Смотрит на Призрака). Маленький.

Призрак (саркастически смеясь). Да, он настолько маленький, что совсем незаметен!?

Данте. Ну, и что? Мне тоже причитается что-то от театра. Я устал тянуть на себе клеймо нищеброда.

Призрак. А вот мне интересно, откуда ты потом возьмешь деньги на содержание этого автомобиля? Вот и получается – один раз украл и уже не остановиться!

Данте. Молчи, Призрак, а то кто-нибудь нас услышит, и мой план провалится.

Призрак. Богатство – это путь к распутству! Чем больше денег, тем больше извращений!

Данте. Вот только не корми меня ложной моралью, что бедняк чище, по совести, лишь потому, что ему нечем платить за эти извращения. Но клянусь тебе…

Призрак. Не клянись, безбожник! А еще ты засматриваешься на жену Виктора.

Данте. Да, всего-то раз взглянул, что она пришла в короткой юбке. И ничего особенного. Ноги и ноги.

Призрак. Так ли? Может, ты представлял в своем воображении, будет ли она смущена, если уронит сумочку?!

Данте. Это тебе стоит умерить свои фантазии.

Призрак. Но я заметил особенность вашего века. Женщины − «полупрозрачны» и почти доступны.

Данте. Это ты верно подметил, и они требуют, чтобы мы закрывали глаза, делая вид, что будто они раздеваются не для нас?! И почти всегда мы встречаем ту, чьи мысли окутаны желанием мести, и она готова наброситься на нас, вымещая всю свою злость за когда-то разбитое ей сердце.

Призрак. Дыхание перехватывает, появляется учащенное сердцебиение, запах сводит с ума. Оглушающее переплетение звуков, ослепляющая гармония линий улыбки, заставляющие забыть обо всем на свете.

Данте (смеется). И красок послойно наложенной косметики, ароматы парфюмерии, смешанные с запахом тела, оказывающие снотворное действие. И что только не приходит в голову женщинам, чтобы понравиться нам?

Призрак. Их диалоги, реплики и выражения удивляют своей легкостью и полетом фантазий, в чем можно им позавидовать. В наше время женщины не были такими раскрепощенными.

Данте. Но это их когда-нибудь погубит. И хватит, мне надо торопиться.

Данте и Призрак уходят.

АКТ III

СЦЕНА I

Мириам заходит в кабинет к Виктору.

Мириам. Вы просили напомнить, что к вам придет на прослушивание новая актриса, вы не забыли?

Виктор. Нет, конечно! Просто я увяз в нашем репертуаре и составляю график на следующий месяц.

Мириам. Только почему-то в фойе две девушки.

Виктор. Откуда мне знать. Может, подругу с собой привела. Актрису зовут Ирэн. Пожалуй, стоит на нее взглянуть.

Мириам поворачивается, чтобы уйти, но Виктор останавливает ее.

Послушай, Мириам, в каком настроении сегодня Лусия?

Мириам. Как обычно, но что вы хотите выяснить?

Виктор. А тебе не показалось, что она как-то перевозбуждена?

Мириам (неуверенно). Ну, сегодня же и день необычный, учитывая, что у нас два мероприятия друг за другом.

Виктор. Она и не с таким справлялась. Мне кажется, дело совсем в другом.

Мириам (смущаясь). Не знаю.

Виктор. Мириам, посмотри мне в глаза. (Мириам, краснея, смотрит на Виктора, но сразу отводит глаза в сторону). Вот, я же вижу, что ты смущаешься. Мириам, я знаю, что ты не умеешь лгать. Твоя шея сразу покрывается красными пятнами.

Мириам. Виктор, не пытайте меня!

Виктор. Ну, ты же знаешь, что я к тебе отношусь по-отечески. Ты присядь, актриса подождет. (Пренебрежительно машет рукой в сторону). Мы ведь здесь, как одна семья.

Мириам, тяжело дыша, садится на стул.

Мириам. Я… Я, если честно, устала. Так хочется иногда поныть.

Виктор. Ну, как я тебя понимаю! Ведь поныть рядом с Лусией – это непозволительная роскошь. Но со мной ты можешь позволить себе открыться. Скажи, чего ты хочешь?

Мириам (наивно-удивленными глазами). Ой, вот так сразу? Виктор, вы меня немного смущаете. Если я начну перед вами откровенничать, Лусия может приревновать, тогда не миновать мне беды.

Виктор. Что за патологический страх перед Лусией?

Мириам. Да, ладно вам, и вы и сами ее боитесь.

Виктор (жестикулируя руками). И совсем нет! Ну. Ну, может быть, немного.

Мириам (простодушно рассмеявшись). Видели бы вы свое выражение лица?!

Виктор (сморщившись). И совсем не смешно. И все-таки, ты собираешься всю жизнь быть секретаршей, или у тебя есть какие-то амбиции?

Мириам. Ну, конечно, есть! Я ведь сама закончила курсы режиссеров и занимаюсь хореографией.

Виктор. А почему я об этом ничего не знаю?

Мириам. Можно подумать, это единственное, чего вы не знаете.

Виктор. Да, справедливо! Скажи, что ты любишь в этой жизни?

Мириам (возбужденно). Люблю танцевать, люблю дождь в летнюю ночь, люблю запах цветов, солнце и жару, песок и океан. Хочу оказаться на одном из экзотических островов Атлантического океана, пить красное вино и апельсиновый сок.

Виктор (задумавшись и качая одобрительно головой). Красиво! Я бы и сам сейчас не отказался от острова, чтобы спрятаться от повседневной суеты.

Мириам. А еще я – фантазерка, и мне это не на пользу, но жизнь и так несладкая, если еще и не мечтать, то совсем как-то грустно. Но и, то правда, что жить иллюзиями, обманываться я просто устала, а лучше жить реалисткой. Вы же понимаете меня, Виктор?!

Виктор (кивая головой). Да, но, мне кажется, нам пора остановиться.

Мириам (игнорируя реплику Виктора, продолжает). Часто по ночам думаю о приятном и хорошем. На грани нервного срыва я выгляжу удручающе и начинаю интенсивно заниматься уборкой, стиркой и мытьем посуды.

Виктор закуривает сигарету, подпирая голову правой рукой, смотрит безучастно на потолок, и впадает в состояние полусна.

Люблю кошек и собак и не понимаю тех, кто держит дома рыбок. Люблю гулять и читать, люблю своих друзей. Терпеть не могу хамство и ложь. Это мой стиль жизни.

Резко очнувшись от дремоты, сигарета падает на стол. Он хватает сигарету и тушит в пепельнице.

Виктор. Ну, хватит, ты, кажется, увлеклась.

Мириам. Сами же просили.

Виктор. Ну, ты мне расскажешь про свою патронессу?

Мириам (вскакивая со стула). Так вот в чем все дело было? Хотели заболтать голову наивной девушке, чтобы потом выведать у нее про свою жену. А я, глупая, повелась! (Глаза наливаются слезами, и она начинает рыдать). Я, между прочим, так ни с кем не откровенничала. Я перед вами здесь душу выворачивала наизнанку, как на исповеди!

Виктор (вскакивая, в панике). Мириам, не так громко. Лусия услышит и начнет, чего доброго, расспрашивать, почему я довел тебя до слез. Как мне тебя успокоить, ведь женские слезы выводят меня из равновесия?

Мириам (продолжая рыдать, но тише). А вот не успокоюсь! Мне теперь не справиться с эмоциями.

Виктор берет со стола бумажный платок и протягивает Мириам, в который она сразу начинает сморкаться. Он выталкивает ее за дверь, где она еще раз громко сморкается. Мириам, забыв о слезах, перекрестилась, и, улыбаясь, уходит. Виктор достает из шкафа бутылку с коньяком, наливает себе в стакан и пьет.

СЦЕНА II

Данте заносит на сцену манекена, на столе лежат инструменты и фрагменты тела из силиконового материала.

Данте (кричит). Мириам, где тебя носит?

Появляется Мириам с поникшей головой, не обращая внимания на «Гермеса».

Мириам. Да, здесь я!

Данте (громко). Что еле ноги передвигаешь, будто тебя неделю не кормили?

Мириам (хватаясь за спину). Кажется, я спину потянула?! А почему, Данте, ты кричишь? Лусия кричит на тебя, ты на меня. Это, чтобы показать над кем-то власть?

Данте. Прости, ты же знаешь, что Лусия меня уволила, вот я и в бешенстве.

Мириам. Не забывай, Данте, твой соименник поместил гневных в пятый круг Ада. Ты же не хочешь оказаться в Стигийском болоте?

Данте. Нет, не хочу, пойдем, поможешь мне.

Мириам. Данте, у тебя проблемы со слухом?

Данте. Не понимаю, о чем ты?

Мириам. Я же сказала, что спину потянула.

Данте. Меня не проведешь, я хорошо усвоил твои симуляции.

Данте и Мириам подходят к манекену. Мириам падает на пол и начинает заливаться смехом. Данте улыбается.

Данте. Ну, хватит. Вставай. Сейчас на твоих глазах произойдет то, что можно назвать искусством перевоплощения. Кукла превратится в скульптуру.

Мириам. И в чем будет заключаться моя помощь?

Данте. Будешь подавать мне детали и инструменты со стола.

Мириам (фыркнув). Хорошо. Только ответь мне, что вы с Лусией не поделили?

Данте. А вот все тебе надо знать?

Мириам. Ну, учитывая, что я застала тебя, буквально навалившегося на Лусию, ведь, что я должна подумать?

Данте. Поверь, здесь нет ничего того, из-за чего стоит ломать голову.

Мириам. Ну, так ты убеди меня в этом.

Данте. Это не просто объяснить. Во всем виноват Призрак!

Мириам (останавливается). Ну, вот, за дурочку меня держишь, а я, между прочим, тоже личность. (Машет пальцем перед носом Данте).

Данте. Я нисколько в этом не сомневаюсь!

Мириам. Не верю, я знаю, что ты считаешь меня глупенькой девочкой. И вообще, ты – сексист!

Данте. Да, что сегодня такое случилось? Какой-то женский бунт! Давай, для начала вылепим Гермеса.

Мириам. Хорошо!

Данте. Подтолкни на меня.

Мириам с силой толкает манекена, который падает на Данте. Мириам застыла на месте.

Мириам (скорчившись в ироничной улыбке). Ой, прости, не рассчитала силы.

Данте (смеется). Да, вот поверю, что не рассчитала! Под этим хрупким телом, однако, скрывается необыкновенная сила.

Мириам. С чего начнем?

Данте. Скульптор начинает с того, что убирает лишнее. Давай пилу.

Мириам (берет в руки пилу). А можно я?

Данте (отнимая пилу). У нас мало времени, а ты учись. Никогда не знаешь, что может в жизни пригодится.

Данте начинает отпиливать правую руку манекена в области верхней трети плеча. В течение следующих трех минут Данте собирает «Гермеса», приклеивая силиконовые элементы. Дрелью просверливает отверстие между ног.

Данте. Подай мне последний элемент.

Мириам попеременно смотрит на Данте, потом на элемент и отворачивается.

Мириам. Я не могу!

Данте. Что ты не можешь?

Мириам. Взять его в руки.

Данте. То есть, как это ты не можешь, у тебя с головой все в порядке, неси его.

Мириам (жалобно стонет). Нет, не буду.

Данте. Ты можешь мне объяснить, что вдруг с тобой такое случилось?

Мириам. Если я прикоснусь, я упаду в обморок.

Данте. Ну, с такой странностью я еще не сталкивался, почему ты должна упасть в обморок?

Мириам. Я раньше ничего такого не делала.

Данте. Не приклеивала что-то к чему-то?

Мириам. Не трогала мужской орган.

Данте. Да, какой это орган, всего лишь кусок силикона.

Мириам. Все равно не могу, ведь я еще девственница!

Данте, застыв на месте, смотрит на Мириам. Призрак появляется перед его носом.

Данте. Ты? Уйди, не мешай.

Мириам. Ну, так я пошла.

Мириам разворачивается и хочет уйти.

Данте. А ты куда?

Мириам. Сами же сказали, уйти.

Данте. Да, я это не тебе.

Мириам обводит удивленным взглядом помещение и переходит на шепот.

Мириам. Но здесь, кажется, больше никого нет?!

Данте. Вот именно, что кажется.

Мириам. Данте, вы меня пугаете.

Призрак. А чего сам не приклеишь?

Данте. Тебя забыл спросить.

Мириам. Вы с кем разговариваете?

Данте. Да, с Призраком!

Мириам тихо закатывает глаза и готовится вновь упасть в обморок. Данте подхватывает ее.

Данте. Очнись, я просто пошутил.

Мириам. Хороши шутки, вам нравится издеваться над глупенькой девочкой?

Данте. Ладно, еще раз прости! Я сам приклею, только ты мне помоги.

Мириам. Хорошо. (Данте наклоняется над куском силикона, протягивает руку и останавливается, сморщившись). Данте, что с вами, спину свело?

Призрак. А действительно, что ты застыл?

Данте смотрит на Призрака, потом на Мириам и выпрямляется.

Данте (обращается к Мириам). Стой здесь, никуда не уходи. Я сейчас.

Данте выходит из помещения. Призрак ходит вокруг Мириам и, желая напугать, дует ей на волосы.

Мириам. Ой, странный какой-то сквозняк, но вроде везде закрыто. (Призрак дотрагивается до Мириам). Кажется, я ощущаю чье-то прикосновение. (Призрак проводит рукой по шее). Да, вот так, как это приятно.

Данте возвращается и держит в руках щипцы.

Данте. Ты с кем разговариваешь?

Мириам оглядывается.

Мириам (испуганно). Я? Ни с кем.

Данте. Ну, как же, я слышал.

Мириам (пожав плечами и хмыкнув). Ну, может, тоже с призраком?! А это зачем? (Указывает глазами на щипцы).

Данте. Это для вот той штуки. (Показывает на силиконовый кусок).

Мириам (сжавшись). Уф! (Потом встрепенувшись). А чего это вы не можете взять его в руки? (Начинает громко смеяться). Ну, ладно я! (Закатывается от смеха, держась за живот). А сам-то, тоже девственник что ли?

Призрак смеется и кряхтит.

Данте. Хватит! Вот оставлю тебя сейчас здесь с этой штукой, посмотрю, как ты будешь смеяться.

Мириам. А это нечестно, так откровенно шантажировать.

Призрак. Вот именно. Недостойно благородному мужчине так себя вести.

Данте. Угомонитесь! Не могу похвастать аристократическим происхождением.

Мириам. Вы, обращаясь ко мне на «вы», хотите меня обидеть?

Данте. Нет, я точно с ума сойду! Да, ты хуже призрака!

Призрак. А вот за это большое спасибо!

Данте. Пошли уже.

Мириам. А вот не пойду, пока не извинитесь.

Данте. За что?

Мириам. Вы меня обидели этим своим призраком.

Призрак. И ты потерпишь капризы этой девицы?

Данте (делая усталый выдох). Ладно, прости! Довольна?

Мириам (кивает головой). Предельно!

Данте. Тогда вперед, мажь клей.

(Мириам берет кисточку и наносит на статую. Тем временем, взяв на щипцы кусок силикона, Данте подошел к статуе, и когда хотел приложиться, Призрак его толкает. Данте роняет «пенис», и, торопясь, берет щипцами наоборот, и так и приклеивает). Ну, вот справились, «гора с плеч».

Мириам в глубоком молчании, наклоняя голову вбок, смотрит на нижнюю часть «статуи Гермеса».

Что так увлеклась, девственница ты наша? И взгляд не можешь оторвать…

Данте замечает оплошность и тоже наклоняет голову вслед за Мириам.

Мириам. Это катастрофа! Что же нам делать? Лусия нас поджарит на костре!

Данте. Ну, что ты раньше времени переживаешь? Нет еще никакой трагедии.

Мириам. Вам легко говорить, вы не боитесь, что вас уволят, а что буду делать я?

Данте. Да, никто и не заметит! Бежим, отсюда!

Данте и Мириам убегают и расходятся в разные стороны.

СЦЕНА III

Из ресторана доносятся голоса, смех, звон стекла бокалов, бряцание вилками.

Призрак. Ты куда направился?

Данте. Можешь хотя бы на некоторое время оставить меня в покое? Вот уже и Лусия, и Мириам считают меня сумасшедшим.

Призрак. Мне любопытно, каким будет твой следующий грех.

Данте. Хочу выкурить сигарету на балконе в одиночестве. Это будет считаться грехом?

Призрак. Как-то верится с трудом, но, если почувствую что-то неладное, я мигом окажусь рядом с тобой.

Призрак исчезает. Данте оглядывается по сторонам и, облегченно вздыхая, выходит на балкон. Там Маргарита в вечернем платье с обнаженной спиной до поясницы и вызывающе открытой грудью курит.

Маргарита. Что так неприлично уставился, я – не марсианка, и даже не кусаюсь?

Данте (смеется). Ну, учитывая, что призрака я сегодня уже видел, то не всегда можно понять, где реальность, а где иллюзия.

Маргарита (отрешенным тоном). Ну, понятно, накурился?

Данте. Нет, я вообще бросил курить.

Маргарита. Ты, случайно, не из того странного мероприятия, от которого веет цветами небесной дали, и сбежал, чтобы выкурить сигарету?

Данте. Нет, но вообще удивляюсь, как можно там усидеть, просиживая в утомительном течении времени, и лаская свое терпение, в мысленном ожидании, когда живительная влага оросит уста. Маргарита (зевая). Расшифруй, что ты сейчас сказал.

Данте. Забудь. Попробуем мысленно представить внутреннее содержание картины, придав сцене хоть чуточку приличия рассуждениями о Венере, что смотрит прямо на нас.

Маргарита (с презрительным взглядом). А ты художник?

Данте. Если и не был до сих пор, лишь потому, что не встретил тебя.

Маргарита. Ну, давай, ублажай мой слух.

Данте. Ты – живое воплощение кисти художника с тем удивительным сочетанием линий и гармонией красок. Нет, не так  голос природы, манящий своим благоуханием, приводящий к потере рассудка.

Маргарита. Бог мой! И куда тебя понесло!? Алкоголь делает вас, мужчин, разговорчивыми романтиками.

Данте приближает голову к шее Маргариты и принюхивается. Маргарита наклоняет свою голову вбок, немного отодвигаясь. Ты, что, как самец принюхиваешься к самке?

Данте. Одинока, полуизгиб полуобнаженной спины в дымке сигаретного тумана и маска недоступности влекут за собой опасное притяжение.

Маргарита. С чего ты взял, что я недоступна?

(Маргарита останавливает Данте движением руки, приложив палец к его губам, глубоко затягивая сигарету и выпуская дым ему в лицо, хрипловато-дрожащим голосом процедила). И ты думаешь, что лесть, оформленная сладкими словами, так откровенно отдающая запахом отчаянной попытки соблазнения, может подействовать на всех женщин?! Что словами-то расписывать, уж не в том веке живем.

Данте смотрит в глаза Маргарите, берет ее за руку и ведет за собой, останавливаются возле дверей с надписью: «Кладовая». Они заходят внутрь.

Маргарита. И куда ты меня завел? А это еще что?

Данте. Похоже, маски паяцев.

Маргарита. Интересный паяц с бараньими рогами! Чего делают забытые маски среди запыленной театральной ветоши? В носу першит, сейчас чихну.

Данте. Вот еще, не вздумай!

Лусия проходит мимо дверей, услышав голоса, останавливается.

Маргарита. Что ты носом уткнулся в прорезь платья?

Данте. А почему я ощущаю у виска твое острое колено?

Маргарита. Неудобно, отвратительно!

Данте. Еще и комично! И, что в голову лезут глупые мысли, хочется просто смеяться.

Маргарита. А мне совсем не до смеха, лишь тянет на сквернословия и уж совсем откровенную брань. Да, не кусай ты мне пальцы!

Данте. А ты не затыкай мне рот, и так дышать нечем!

Лусия с выпученными глазами, обомлевшая, не способна сдвинуться с места. Шумные вздохи, грохот, падения. Дверь открывается и сбивает Лусию. Выходит Маргарита, поправляет платье, отряхивается и чихает.

Лусия. Будьте здоровы!

Маргарита. А ты еще кто?

Лусия. Я директор этого театра!

Маргарита осмотрела Лусию с ног до головы.

Маргарита. Серьезно? Знала бы, что театральные доходы могут быть такими высокими, что так дорого можно одеваться, давно бы попросила своего ненаглядного подарить мне театр. (Берет пальцами правой руки за ворот пиджака и начинает ощупывать).

Лусия (отдергивая руку Маргариты). Вам не место в театре!

Маргарита. Да, ты права, мне и по жизни хватает театра.

Лусия. Не смейте мне тыкать! Таких, как вы, всегда можно найти, либо в запертом туалете, либо в помещении для уборщиков.

Маргарита. Ай, перестань, ныть! В зале было ужасно скучно, и я с трудом терпела невыносимый бред.

Лусия. Я не позволю, чтобы дешевая шлюха превращала мой театр в бордель! Вон отсюда!

Маргарита. Да, я и так уже уходила. Только ответь на один вопрос, как женщина женщине.

Лусия. И не подумаю!

Маргарита. Остынь уже! (Смотрят друг на друга). Это приятное ощущение, наставлять рога своему мужу?

Лусия. Мне об этом ничего неизвестно!

Маргарита. А с виду не скажешь.

Лусия (набирая в легкие воздух). Да, как вы смеете?

Маргарита. Пойду, напьюсь, чтобы грех свой забыть.

Маргарита уходит, прихрамывая и держась правой рукой за поясницу. Дверь кладовой медленно открывается. Оттуда осторожно выглядывает Данте, как вдруг Лусия, которая поджидала, хватает его за воротник сорочки, впиваясь губами в его губы. После чего отпускает, и пока Данте приходит в себя, он получает увесистую оплеуху от Лусии.

СЦЕНА IV

Лусия, перевозбужденная, влетает в кабинет Виктора.

Виктор (заискивающе). Чем ты опять недовольна?

Лусия (садясь на стул напротив Виктора, тяжело дыша). У тебя есть вода?

Виктор открывает шкаф, достает бутыль с водой, наливает в стакан и подходит к Лусии. Лусия выхватывает стакан и залпом выпивает воду.

Лусия. Кто эта девка, которая своим вульгарно-обнаженным видом смущает всех мужчин театра, дефилируя взад и вперед?

Виктор. Не понимаю.

Лусия. Не понимаешь? Мне Мириам сказала, что у тебя сегодня прослушивание с новой актрисой.

Виктор. А! Ты о нашей новой актрисе, которая должна стать звездой театра?!

Лусия. Звездой, или звездочкой на твоем теле?

Виктор. Как ты могла такое подумать?

Лусия. А что мне еще думать про своего мужа, который пришел поздно ночью!?

Виктор. Мы ведь утром с тобой обсуждали, что возвращаться к этой теме!?

Лусия. Но твоя эта актриса, не больше часа проведя в театре, успела соблазнить Данте.

У Виктора округлились глаза и отвисла челюсть.

Виктор. Как?

Лусия. Ах, он с тобой не поделился такой пикантной новостью? Хочешь, расскажу подробности, ведь я буквально застукала их в кладовой.

Виктор (со злобой в голосе). Меня от такого неподобающего поведения Данте бросает в жар.

Лусия. Заметно, ты побледнел, изображая вымученную гримасу страдания на лице, а на лбу выступили капли пота.

Виктор. Ты правильно сделала, что уволила его!

Лусия. Ах, теперь ты на моей стороне. Только вот подозрительно все это. Что тебя так разозлило?

Виктор. Что скажут о нашем театре? Пойдут всякие сплетни, что ляжет тенью на безупречную репутацию.

Лусия. Теперь тебя волнует репутация?

Виктор. Мириам!

Входит Мириам.

Мириам. Боже, когда закончится сегодняшний день?

Виктор. Не нравится, ищи себе другую работу.

Мириам в слезы.

Лусия. Ты, что это себе позволяешь? Она моя секретарша. И то, что пользуешься ее услугами, должен лишь благодарить за это.

Виктор (сменив грозный вид на милость). Ты ведь должна была найти новую актрису, а ее все нет.

Мириам. А мне откуда знать? Вы видели, что творится в фойе? Как я среди множества гостей найду вашу, как ее там зовут?

Виктор. Ирэн!

Мириам. У вас, что не актриса, так обязательно имя должно быть экзотическое.

Виктор. Не перенимай повадки своей директрисы, обязательно вставить какую-нибудь колкость.

Мириам, вытирая слезы.

Мириам. Хорошо, пойду искать. Лусия, вы не забыли, что к вам должен прийти Валентин.

Лусия. Как хорошо, что ты мне напомнила. Сегодня все вверх дном, что я чуть не забыла.

Виктор. Кто такой, Валентин?

Лусия. Ну, дорогой, я пока не приняла решения.

Виктор. Вижу, как ты пытаешься выкрутиться. Я тебя внимательно слушаю.

Лусия. Он претендует на должность художественного руководителя.

Виктор. Ах, вот оно что. Не дала мне эту должность, нашла человека с улицы?

Лусия. Он совсем не с улицы. Его работа в экспериментальном театре принесла потрясающие плоды. А ты со своим последним спектаклем просто обложался. Мне надо идти, а ты можешь здесь развлечься со своей актрисой.

Лусия обнимает Мириам, и они уходят.

СЦЕНА V

Фойе театра, на стенах развешаны картины художников. Ирэн стоит возле одной из них с бокалом шампанского, к ней походит Маргарита с двумя фужерами шампанского. Слышен гул мужских и женских голосов.

Маргарита. И что ты стоишь в одиночестве, отрешенная от внешнего мира, скрестив руки на груди?

Протягивает фужер с шампанским Ирэн, та берет в свои руки.

Ирэн. Где тебя носит, я искала тебя по всему театру? Я с трудом сдерживаю свое возмущение, от вожделенных взглядов вокруг чувствуя себя обнаженной.

Маргарита (делает неопределенный жест рукой). Да, так, на балконе курила. Но не надо было появляться здесь в таком вызывающем туалете. Даже я, случайно, конечно, оценила формы твоих бедер.

Ирэн. Да, я смотрю, ты успела напиться?!

Маргарита. А ты, что так удивленно на меня смотришь? Раз уж мы оказались здесь.

Ирэн. Ты же говорила, что от шампанского у тебя болит голова?!

Маргарита. Ну, и что? А еще говорила, что у меня отвращение к черной икре, потому что она не относится к продуктам моего класса.

Ирэн. Но ты не заставила себя долго уговаривать…

Маргарита. Поверь, я съела бутерброд без особого удовольствия из желания занять чем-то руки.

Ирэн. Зная тебя, дальше должна последовать тирада, что вся жизнь – это гастрономические опыты над нашими желудками.

Маргарита (пренебрежительно отмахиваясь рукой). Ну, и что тут у нас?

Ирэн. Пока мы с тобой пили кофе, пришел режиссер, но теперь он занят. Знала ведь, что не нужно попадаться на твои уловки. Теперь, чтобы как-то скоротать время, пытаюсь изобразить позу, которая ближе всего для истинного ценителя живописи.

Маргарита. Ну, конечно, ты же у нас знаешь толк в живописи, ведь сама пишешь картины.

Ирэн. Может, я и не профессиональный художник, но могу сделать вид, что поглощена игрой красок картины, больше напоминающую безвкусную компиляцию. Хотя не знаю, даже зачем?!

Маргарита. А ты не в курсе, что за такое странное мероприятие в дневное время?

Ирэн. Пришли из другого театра, отмечать юбилей своего директора.

Маргарита. И что им помешало провести юбилей у себя в театре?

Ирэн (смеется). Сначала затопило, а потом и электрическую проводку замкнуло.

Маргарита. Ты кого-нибудь из них знаешь?

Ирэн. Еще спрашиваешь, сборище бездарностей, не способных решить «задачу Фибоначчи о размножении кроликов».

Маргарита. Ну, давай же, продолжай, похвастай передо мной, что тебе доступен «метод приближенных вычислений».

Подходит Мириам и смотрит поочередно на Ирэн и Маргариту.

Мириам. Ну, и кто из вас та счастливица, что пришла на прослушивание?

Маргарита, разглядывает Мириам с ног до головы, потом обходит сзади. Мириам смущенно поворачивается за ней.

Маргарита (обращаясь к Ирэн). Миленькая!

Мириам (заикаясь и глотая воздух). Да, вы, вы! (Справившись со смущением, приободрилась). Ну, ничего не упустила, курица старая?

Маргарита. Да, я тебя сейчас по стенке размажу.

Маргарита размахивается, чтобы ударить Мириам, Мириам, отскакивая, встает в защитную позу, Ирэн вмешивается и строго смотрит на Маргариту.

Ирэн. Ты хочешь мне испортить прослушивание?

Маргарита. Нет, прости, а чего она (указывает на Мириам) меня оскорбляет?

Ирэн. А вы могли быть немного и вежливей.

Мириам. Конечно, после того как ваша подруга стала вести себя развязано, оценивая все округлости моего тела.

Ирэн. Пожалуйста, не обижайтесь на мою подругу. На самом деле, она добрая, но любит иногда своевольничать. (Смотрит в упор на Маргариту). Исполняя роль распущенной девки. По неизвестной причине неуверенности.

Мириам. Пусть ваша подруга обратится к пластическому хирургу.

Маргарита. Ирэн, что она сейчас сказала? Я всего лишь хотела пошутить. Сама ты уродина! (Изобразив гримасу презрения). Еще скажи, что ты не спишь с режиссером?!

Мириам. Я в актрисы не стремлюсь, чтобы роль заполучить, раздвигая ноги.

Ирэн. Ну, это уж слишком! Я роль могу получить исключительно благодаря моим талантам.

Мириам. Это мы еще посмотрим. (Разворачивается, чтобы уйти). Я так полагаю, вы и есть та актриса, а не эта?! (Пренебрежительно указывает рукой. Маргарита хочет пнуть Мириам, но Ирэн резко ее останавливает). Вы идете?

Посмотрев на Маргариту протестным взглядом, уходит вслед за Мириам.

Маргарита. Пойду я лучше поем, а то стала плохо соображать.

Уходит.

АКТ IV

СЦЕНА I

Ирэн входит в кабинет Виктора.

Виктор (возмущенно). Я в жизни насмотрелся от смешного до тошнотворного, но ваше сегодняшнее поведение повергло меня в крайнюю степень возмущения.

Ирэн (раскрыв глаза от удивления). Простите, что? Мое поведение? Я вас тут с утра жду, и мне пришлось просидеть в фойе в мучительном ожидании с переполненными чувствами о предопределенности судьбы.

Виктор (еще больше разгорячившись). Не изображайте из себя невинность! Мне все известно!

Ирэн (громко). Не знаю, что вам известно, но я не из тех девиц, что позволяют обращаться с собой так безобразно. Смените тон, и потрудитесь внятно объяснить, не то я просто развернусь и уйду, сожалея о потерянном времени.

Виктор. И вы еще повышаете на меня голос?!

Ирэн. Да, именно так, особенно, когда я слышу откровенный бред!

Виктор. Вот только не надо вставать в позу неприступности и неприкосновенности, изображая из себя целомудренность.

Ирэн. А теперь послушай меня, никчемный режиссер, если ты надеялся на встречу с безмозглой курицей, то глубоко ошибся. Да, я тебя прямо здесь на столе распну.

Ирэн делает грозное движение вперед, что Виктор отскакивает.

Виктор. Да, а что вы делали в кладовой с Данте? Мне все известно!

Ирэн. В кладовой? (Виктор положительно кивает головой). С Данте? (Вновь кивает).

Ирэн расплывается в улыбке, садится на стул, перекинув правую ногу на левую, руки скрестив на теле, создавая опору для груди.

Зависть сердце съедает? (Резко). А ну, сядь режиссер!

Виктор от неожиданности падает в свое кресло.

Виктор. Вы. Да. Какая беспардонность!

Ирэн (напуская на себя туман). Ну, все было совсем не так, как ты себе представляешь.

Врывается Данте.

Виктор. Данте!

Данте и Ирэн смеряют друг друга взглядами, Ирэн подмигивает Данте.

Ирэн (наигранно вздыхая). Ты хотел бы повторить там, в кладовой?

Данте. Не понимаю, о чем вы?

Ирэн. Не скромничай, во мне вскипели эмоции, все смешалось воедино: интерес, азарт, соперничество, наслаждение, когда ты представлял себя в роли исследователя женских сердец.

Виктор. Какая бестактность!

Ирэн (не обращая внимания на Виктора). Ты, ощутив мое приближение, обернулся, и наши глаза столкнулись, как два космических тела, и легкая дрожь пробежала по телу.

Данте. О, да! Но в твоих ангельски невинных глазах сквозило взглядом хищника. Когда я приближался, то прокручивал в голове возможные варианты диалога и даже был уверен в выстроенной схеме, в голове проносились различные фразы, которые собирался произнести. Мозг работал интенсивно и напряженно, и на каждую фразу появлялись отговорки: "Нелепо! Глупо! А это вовсе цинично!" И неожиданно у меня вырвалось: "Ты веришь в судьбу?"

Ирэн. И я ответила: «Нет! Жизнь – это чистый расчет!»

Данте. Но тут мой мозг проявил чудеса пустоты, первые слова, которые должен был произнести, исчезли, испарились. Меня охватила паника, и я вошел в какой-то ступор, тупо разглядывая твое миловидное личико.

Ирэн. Я заморгала глазами, легкое смущение в виде румянца отразилось на моем лице, но справилась, и, напустив на себя маску надменности, произнесла: «Что рот разинул, режиссер?» (Вставая и меняясь в лице). Как я прошла прослушивание?

Виктор (испуганно пожимая плечами). Есть потенциал!

Ирэн. А ты и есть тот самый Данте? (Виктор кивает головой, Данте смотрит на них удивленно). Ты, Данте, сейчас чуть не испортил мне одно из лучших мгновений жизни, когда мне хотелось получить наслаждение от издевательства…

Данте. А ты еще кто?

Виктор. Как, вы не знакомы?

Данте и Ирэн смотрят на Виктора.

Ирэн. Я, конечно, предчувствовала, что сегодняшняя встреча мне ничего хорошего не предвещала в это солнечное утро. Но стихнет ли мятеж в моей душе?

Ирэн уходит. За дверью ее ждет Маргарита.

Ирэн. Как ты могла? Ты сломала мою жизнь!

Маргарита. Прослушивание прошло неудачно? Но ты не переживай так сильно, есть и другие театры.

Ирэн. Конечно, теперь от предложений не будет отбоя. (Начинает реветь). Пойду и напьюсь!

Ирэн и Маргарита уходят. В кабинете у Виктора.

Данте. Что сейчас было?

Виктор. Кажется, я промахнулся! И сейчас у меня чувство вины. А все Лусия! Давай, выпьем!

Виктор достает бутылку коньяка, два фужера, наливает коньяк, и они вместе с Данте пьют. Виктор достает папку с рукописью и бросает на стол.

Виктор. Данте, что ты мне принес?

Данте. Что тебе не нравится? Ты просил комедию, получи!

Виктор. В чем эстетика этой комедии? Что девица в невыносимо жуткий холод опрометчиво наряжается в кашемировое пальто, под которым легкое платье, чулки и туфли на каблуках? Она вся дрожит, ноги заледенели, лицо покрылось коростой, кончик носа уже слегка белеет.

Данте. Да, именно так! Знал бы ты психологию женщин, не сомневался бы в правдивости сцены. Они и не такие глупости способны ради мечты всей их жизни. Не замечая ни дождь, ни снег, ни жару. Но дождавшись, их радости нет предела

Виктор. Кто бы сомневался в твоих знаниях?! А что за абсурдный диалог с длительными паузами и бессвязными репликами?

Данте. Ну, так и задумано! А как еще, когда мороз, ветер между ног, которых она уже не чувствует, и вот-вот превратится в ледяную статую, что не способна построить членораздельную речь с этими женскими вздохами?! Ведь при каждом открывании рта ее легкие будут наполняться холодным воздухом, оттуда будет слышен лишь свист, дребезжащий от дрожащей нижней челюсти. Все должно выглядеть правдоподобно.

Виктор. Ну, да, и мечта всей ее жизни, в сладострастно расплывшейся улыбке наслаждается убаюкивающими и ублажающими слух признаниями безумной девицы. Дешевые восторженные слова любовного содержания, напоминающие трель соловья, который вот-вот испустит свой дух!

Данте. Вообще, эта сцена из реальной жизни.

Виктор. И кто тот счастливчик?

Данте. Он стоит перед тобой.

Виктор. И ты считаешь, что зритель во все это поверит?

Данте (смеется). У твоего зрителя и тени сомнения не возникнет.

Виктор (поморщившись). Видишь ли, одни истории – чистый вымысел, но рассказанные таким образом, что невозможно не поверить, но есть такие, что при всей правдивости, из реальной жизни, но настолько абсурдные, что верится с трудом.

Данте. Но моя история – правдивая.

Виктор. Вот именно! Лишь обладающий безграничной фантазией способен совершить грандиозный прыжок в пространство иллюзий. Но в твоей истории все так реально, как и предсказуемо, что клонит ко сну.

Данте, отпив глоток коньяка, взял рукопись со стола и собирался уже убирать в папку, но Виктор остановил его.

И что? Будешь показывать свой обидчивый характер?

Данте. Ну, хотя обидчивость – не про меня, признаюсь честно, такой реакции не ожидал.

Виктор. А что ожидал? Хвалебные речи? Я пытаюсь тебе помочь, чтобы ты создал совершенное произведение.

Данте (неожиданно вспыхивая). Как же!? Сколько бы я не старался, ты, изображая дружелюбное лицо с радушным выражением глаз, только и делаешь, что ворчишь. Возьми и напиши, а не разбрасывайся советами.

Виктор. А тебе понравилась эта новая актриса?

Данте. Ты сделал большую ошибку, отказавшись от нее.

Виктор. И опять ты прав! Пойдем отсюда.

Виктор и Данте уходят.

СЦЕНА II

Лусия появляется в фойе театра, чтобы встретить Валентина. Входят Валентин, Донна и Рубен, Лусия с улыбкой на лице идет им навстречу. Данте появляется в фойе театра с противоположной стороны, за ним следует Призрак.

Лусия. Валентин, я рада нашей встрече, хотя не ожидала, что с вами будет такая многочисленная свита.

Валентин. Конечно, приношу свои извинения, что не предупредил вас заранее.

Лусия (махнув пренебрежительно рукой). Да, уж, пожалуйста, но какие проблемы.

Валентин. Получилось все спонтанно.

Лусия. Не беспокойтесь, и не такое глотали.

Валентин. Что, простите?

Лусия. Я хотела сказать, у нас сегодня такая гонка, что не успела толком кофе глотнуть.

Валентин. (указывая на Донну). Знакомьтесь – это Донна, из союза театральных деятелей. (У Лусии скривилось лицо). И мой хороший знакомый архитектор – Рубен.

Лусия (нервно смеется). Не хотите же вы сказать, что собираетесь сносить театр?!

Рубен (тоже смеется). У вас оригинальное чувство юмора.

Валентин. Рубен подскажет, как улучшить планировку театра, а Донна (смотрит на Донну), ну у нее трудно произносимая должность, она – проведет аудит театра.

Лусия (испуганно). Какой еще аудит, нам он совершенно ни к чему.

Донна. Вы не переживайте, я помогаю театрам выйти на новый уровень, за счет эффективности финансовой системы, рекламной кампании и даже за счет «черного пиара».

Лусия. Как вы могли подумать – мы не расисты!

Донна. Да, вы меня неправильно поняли.

Лусия. Не берите в голову, пойдемте ко мне в кабинет, выпьем кофе, и все обсудим. Мириам!

Лусия, Валентин и Донна уходят. Рубен, заметив Данте, направляется к нему. Данте не замечает, потому что в этот момент он поворачивается к Призраку.

Призрак. Данте, это неприлично смотреть так пристально и слишком назойливо.

Данте. Да, и не красавица она вовсе!

Призрак Ты будто в отчаянии из-за обреченности этой встречи, пытаясь найти изъяны в ее внешности. Но дважды за день – это уже судьба!

Данте. Ладно, дай сосредоточиться, здесь творится что-то непонятное.

Рубен. А в глазах – бесконечная грусть!

Данте (встрепенувшись от испуга). Вот напугал ведь. Ты подкрался так, будто хотел проникнуть вглубь моих мыслей, что образы мгновенно исчезли, как если бы вы видели тот замечательный сон, что вызывает благостную истому, и кто-то вас начинает будить, будь то ваша собака, с которой надо погулять, или ваша бывшая, которая обязательно должна спросить, что я буду есть на завтрак.

Рубен. И с кем из них ты меня сравниваешь?

Данте (взглянув косо). А тебе не все равно?

Рубен. Кстати, мне показалось издали, что ты с кем-то разговаривал.

Данте. Вместо того, чтобы тебе казалось, лучше бы долг мне вернул, что обещано было еще два года назад.

Рубен. Я же сказал, что верну, потерпи еще немного. У меня как раз новый заказ.

Данте. Кто это с тобой?

Рубен. Ну, ты меня удивляешь. Здесь работаешь и не знаешь?

Данте. Что я должен был знать?

Рубен. Это Валентин – ваш новый художественный руководитель. Кстати, он и есть мой заказчик загородного дома.

Данте. Вот же, бестия, за моей спиной все дела проворачивает. Игру со мной затеяла. Вот почему она меня увольняет, чтобы сэкономить деньги на зарплату главному режиссеру.

Рубен. Так ты с кем сейчас разговаривал?

Данте. Не важно. А женщина с ним – его жена?

Рубен. Какая-то женщина из союза театральных деятелей. Ее вижу впервые, но совершенно точно, что не жена, потому что я с женой знаком. И думаю, что она сюда придет.

Данте. То есть она – не его жена?! Ну, тогда можно попробовать.

Призрак (наклонившись над ухом). Каждый мужчина завидует черной завистью тому, другому, что обладает более красивой женщиной. Он превращается в охотника, стремящегося отнять у тебя то, что принадлежит тебе.

Рубен. Ты о его спутнице? Забудь, не искушай судьбу и не обманывайся, она не про тебя, и шансов меньше, чем ноль. И потом, что ты можешь ей предложить? Похоже, что у нее все есть.

Данте. А почему он порхает вокруг нее, так трепетно и заботливо?

Рубен. Не можешь угомониться? Твои шансы ничтожны, даже, если, сделав усилие над собой и прыгнув в ее мир, ты надолго там не задержишься. Но хорошо, что я скрываю от тебя своих женщин.

Данте. Это ты сейчас пытаешься передо мной похвастать? Вот только не надо! Всем известно, что ты ведешь жизнь отшельника. Что ты говорил про заказ?

Рубен. Валентин заказал мне проект загородного дома.

Данте (перебивая). Надеюсь, ты получил какой-то аванс? (Рубен напрягся). Нет. Не смеши меня. Или ты у нас в благотворители записался?! Ты, кажется, в такой ситуации уже был.

Рубен. На это раз все не так, ты меня плохо знаешь, я ему покажу проект, он его не получит, я к нему даже не приступал, подкармливая его отговорками про свой бронхит.

Данте. Помнится, один коллекционер заказал тебе интерьер своего кабинета, который ему, надо сказать, был ни к чему. Меня просто умиляло тогда, как он торговался с тобой.

Рубен. Поверь, прокисшим вином он не отделается.

Данте. А я тебя предупреждал, я знаю этот новый доморощенный класс. Бывшие неучи заправляют миром.

Рубен. Не так строго, он не совсем неуч, все-таки – ваш будущий художественный руководитель

Данте. Ну, это мы еще посмотрим.

Рубен. Пойдем, лучше выпьем. Я так понял, у вас сегодня какое-то мероприятие?

Данте. Верно, и у тебя удивительное свойство оказываться там, где много еды, спиртного и женщин.

Рубен. Что-то я их не вижу, каких женщин?

Данте. Разных: красивых и неудовлетворенных, одиноких и неуверенных в себе, замужних и ищущих приключений на свою голову. Да, все сейчас в ресторане театра. Иди, я тебя догоню.

Рубен. Только обязательно приходи, мне надо сказать тебе что-то важное.

Рубен уходит.

СЦЕНА III

Лусия, Донна и Валентин заходят в кабинет Лусии. Донна сразу подходит к рабочему столу Лусии, где лежат коробка с пирожными и дорогая модная сумочка.

Донна. Это то, о чем я думаю?

Лусия (нервно смеясь). Даже представить не могу, о чем вы думаете.

Донна. Ну, как же, это сумочка, которая произвела «эффект взорвавшейся бомбы», что все женщины выстроились в огромную очередь за вещью, которой еще нет в продаже.

Лусия (с перекошенным лицом). А я даже не знала! Вы ничего не путаете, это же такая безделушка?

Донна. Я только вчера прилетела из Милана. Там женщины обезумели, и был вызван отряд карабинеров, чтобы защитить витрины Модного Дома. Но сумочка так и не поступила в продажу.

Лусия. Вот видите, это не та сумочка. (Сквозь зубы). И все, перестаньте так явно выпячивать свою зависть. Это вообще реквизит для одного спектакля. (Обращаясь к Валентину). Валентин, напомните, для чего вы сюда привели эту любопытную подругу?

Донна. И совсем я ему не подруга.

Валентин. Лусия, у вас же есть таблицы оценки деятельности театра за последние три месяца?!

Лусия. Конечно!

Берет со стола красную папку и пренебрежительно передает Донне. Донна, раскачивая бедрами, берет папку нехотя.

Донна. Я, пожалуй, оставлю вас, чтобы внимательно изучить. Может оказаться, что в моих услугах у вас не будет нужды.

Валентин. Я уверен. Донна, что при вашей дотошности вы всегда найдете незначительный изъян.

Донна, взяв со стола пирожное, и измерив взглядом Лусию, уходит. Лусия провожая Донну, впадает в состояние задумчивости.

Лусия, вы не обращайте внимания на Донну, она порой бывает дерзка, но профессионал своего дела.

Лусия (сама с собой). Да, да, профессионал! (Будто выйдя из спячки). Мириам!

Входит Мириам.

Лусия. Позаботься о нашем уважаемом госте. Кофе и все такое, ну, сама понимаешь. (Обращается к Валентину). Валентин, я тут вспомнила, что у меня есть одно неотложное дело. Вы пока выпейте кофе с тем, тут и пирожные, кстати. (Поворачивается в сторону Мириам). И позови моего мужа, чтобы он познакомился с Валентином. (Вновь к Валентину). Потом расскажите мне, как вы сплетничаете о женщинах.

Лусия выбегает из кабинета, вслед за ней выходит Мириам.

СЦЕНА IV

Данте все еще стоит в фойе. С противоположной стороны появляется Донна, в левой руке держит открытой красную папку и читает, в правой пирожное.

Призрак. Смотри, твоя Донна!

Данте разворачивается, чтобы сбежать. Призрак преграждает путь.

Ты куда собрался? Не упускай свой шанс.

Данте (возбужденно). Ты о чем? Она принимает меня, между прочим, по твоей вине, за сумасшедшего.

Призрак. Я готов исправить ситуацию, если ты не сбежишь.

Данте. Ну, хоть какая-то будет от тебя польза.

Призрак. О моей пользе ты поймешь позже.

Данте. Хорошо, сделай так, что мы случайно столкнулись.

Призрак. О, какое пошлое клише!

Данте. Тогда я ухожу.

Призрак. Пусть, будет по-твоему.

Призрак мгновенно подлетает к Донне и встает сзади. Донна хочет двинуться куда-то влево, но Призрак начинает на нее дуть со всей силой. Донна, ничего не понимая, размахивает листами бумаги, но меняет свое направление, и идет прямо на Данте. Призрак толкает Донну, и она падает в объятия Данте, пачкая сорочку и роняя пирожное. Рука Данте на груди у Донны. Донна отскакивает назад.

Донна. Ой, простите! (Замечает, что это Данте).

Данте. Это просто наваждение какое-то! Посмотрите, что вы сделали!?

Донна. У меня было ощущение, что меня кто-то толкнул, но сейчас мы все исправим.

Донна достает салфетку и начинает вытирать. Призрак и Данте переглядываются, обмениваясь ухмылками.

Данте. Как же, да, вы сделали еще хуже.

Донна. Не ведите себя, как истеричная женщина. Зайдете вечером ко мне, я постираю. А чего вы так ухмыляетесь?

Данте. Вы меня преследуете?

Донна. За день дважды – это не совпадение, а зловещий Рок!

Данте. Ну, а не верите в Призрака. Не обращайте внимания, это я пошутил.

Донна. Жаль, ведь ночью я почти поверила.

Данте и Донна посмотрели друг на друга, Донна отворачивает лицо.

Данте. Что я вижу? На ваших щеках тот румянец, что так свойственен женщинам, когда им кажется, что они нравятся.

Донна (глотая слюну). Какая самоуверенность!

Данте. А еще вы хитро прищуриваетесь.

Донна. Вам бы в конкурсе сплетников участвовать. Да, близорукая я!

Данте. Странно, почему я ночью этого не заметил.

Донна. Ну, конечно, вы ведь с призраком развлекались.

Данте. Вот оно!

Донна. Да, не кричите вы! Или без крика уже не можете?

Данте. У вас тоже слегка уловимая улыбка в уголке рта.

Донна. И что?

Данте. Признак, свойственный женщинам, которые слишком увлечены собой, находя в этом, конечно, удовольствие?!

Донна. Это намек на нарциссизм?

Призрак смеется.

Вы слышали? Странное явление, будто чей-то смех был на самом деле, в реальности. (Данте смотрит сочувственно). Только не надо смотреть так, будто с моей головой что-то не в порядке.

Кстати, а что вы здесь делаете?

Данте. Я – понятное дело, а вы?

Донна. Что значит, понятное? И перестаньте торговаться, я первая спросила. Вы – актер театра?

Данте. Бог миловал!

Донна. Странный вы! Почему такое отношение?

Данте. Лишь одержимым открывается дорога на сцену. Но я не завидую тем, кто живет от аплодисментов до аплодисментов. Награда, без которой жизнь не имеет смысла.

Мы все в этой гонке за наградами, начиная с детства, получая родительскую любовь.

Какое философское познание жизни!?

Донна. А вы, наверное, считаете, что Бог обошел вас стороной?!

К ним приближается Лусия.

Лусия. Данте, ты опять бездельничаешь с очередной юбкой? (Донна поворачивается в сторону Лусии, которая мгновенно сделал вид, что сконфузилась). Ой, как неловко вышло! Не принимайте на свой счет. Вам у нас нравится? (Обращается к Данте). Данте, проведи нашей гостье экскурсию по театру. (Вновь к Донне). Вы же понимаете, что ваш визит оказался некстати.

Донна. Ну, я уже смирилась, как ко мне относятся.

Данте. И как же относятся?

Лусия. Сидел бы на месте, знал бы. Наша гостья (появляется нервозный смех, произносит сквозь зубы) – почти как налоговый инспектор!

Данте бледнеет и вновь переглядывается с Призраком. Тот пожимает плечами.

Донна. Да, не налоговый я инспектор! Но вот и доказательство отношения ко мне. Вам-то чего беспокоиться, Данте. (Донна акцентирует на имени).

Данте (хрипло). Мне? Нет, мне, действительно не о чем беспокоиться.

Донна. А по лицу не скажешь!

Лусия (с ужасом в голосе). Данте, а это что за пятно у тебя на сорочке? Что подумает Донна?

Донна. Да, ничего особенного я не подумаю, тем более что…

Лусия не дает Донне договорить.

Лусия. У нас, все-таки, не какой-то там мюзик-холл, а солидный театр. Нашим зрителем как-то был сам мэр города.

Донна. Не стоит так переживать. Ну, пятно и пятно. Как у кормящей женщины, когда молоко просачивается через ткань.

Лусия (язвительно). Что же это за женщины? Есть такая вещь в женском гардеробе, бюстгальтер называется. (Расплывается в улыбке). Кстати, у вас тоже…

Донна (в испуге). Что?

Лусия. На губах! Видишь Данте?

Данте. Есть немного.

Донна неумело вытирает губы.

Донна. Все?

Лусия и Данте. Нет!

Лусия и Данте одновременно протягивают руки и начинают оттирать рот Донны.

Донна. Да, перестаньте!

Лусия и Данте убирают руки.

Лусия. Ну, проведи экскурсию. (Пинает Данте в бок, тот слегка прогнулся).

Донна. Да, не стоит проявлять ко мне чрезмерную заботу. Тем более, у вас все в порядке, никаких нарушений я не заметила.

Данте вдруг оживился.

Данте. А почему бы и нет! Давайте я проведу вас за кулисы, где творятся тайны, неизвестные зрителю.

Донна проходит вперед и не слышит, что говорит Лусия Данте.

Лусия. Я разрешаю тебе все! Можешь даже соблазнить ее!

Данте не успевает ответить, Лусия, нервно смеясь, уходит. Данте начинает экскурсию по театру для Донны. Проходят мимо кладовой.

Донна. А что здесь?

Данте. Так, ничего особенного, сегодня я здесь уже был.

Донна. В каком смысле, был.

Данте. Ну, я имел ввиду по работе.

Данте и Донна проходят на сцену. Донна резко останавливается и смотрит на «статую Гермеса», наклоняя в разные стороны голову. Данте загораживает ей обзор своим телом.

Донна. Что за странная статуя? Я такого еще не видела. Кажется, я начинаю понимать.

Данте. Донна, я хотел тебе признаться.

Донна. Хорошо, признавайся, только начни с того, куда ночью спрятал женщину.

Данте. Да, не было никакой женщины, я был…

Донна (перебивает). Знаю, с Призраком! Уйди с дороги, мне тут надо взглянуть...

Данте. Донна, когда ты ушла, то забрала кое-то.

Донна (возмущенно). Ты обвиняешь меня в воровстве? Как ты…

Данте. Ты забрала мое сердце! (Донна сделала глубокий вдох, готовясь что-то сказать). Верно то, что наша встреча – одно из тех банальных явлений в жизни, из которых вырастают грандиозные события.

Донна начинается громко смеяться и наваливается на грудь Данте.

Донна. Я сейчас смехом просто подавлюсь.

Данте. Почему ты смеешься? Что смешного в том, что я сказал?

Донна (отстранившись от Данте). Сейчас я ощущаю себя в каком-то параллельном времени, и в моей голове появляются картины. Я поверить в это не могу. Из всех мужчин, что знакомились со мной, ты побил все рекорды.

Данте. Какие еще рекорды?

Донна успокоилась и стала серьезной.

Донна. Да вот такие, своим откровенным признанием.

Данте. Признайся, что я тебе нравлюсь, давай напишем вместе наш сценарий.

Донна (выдавливая смех). Наглости тебе, конечно, не занимать. Но свой сценарий я пишу в одиночку.

Данте. В одиночку лучше составлять наброски для некролога.

Донна. Моя жизнь – мои правила, не нравятся мои правила – не лезь в мою жизнь! А играю я всегда сама.

Данте. Правила в жизни всегда меняются. Но кто ты?

Донна. Женщина!

Данте. Впечатляет. Невозможно играть, не предполагая сценария. (Донна молчит и смотрит оценивающе на Данте). Пауза длится долго. Зрители заснут.

Донна. А тебе нужны зрители?

Данте. Как же аплодисменты?

Донна. Сам же говорил, что они тебе не нужны. Но признаюсь, ты меня впечатлил. Любишь разыгрывать сцены?

Данте тянется к Донне, чтобы поцеловать ее, Донна отскакивает назад и начинает размахивать перед собой листами бумаги.

Ты, что творишь? Что ты там себе нафантазировал? Я не из тех, кто отдается в первую же ночь.

Данте. Ну, первая ночь уже прошла.

Донна. Она не в счет. Твоим гостем был Призрак. (Вдруг опять начинает смеяться). Что ты так смотришь, будто считаешь, что я глупее тебя?!

Данте. Теперь ты меня рассмешила! Глупее? Ты же знаешь ответ, тогда это мой шанс.

Донна. Ну, да, я забыла, красивая и глупая, так, кажется, надо мужчине. Только если действительно тебе нужна такая, то боюсь, что со мной шансов нет. Я могу "сыграть" в твоем театре такую, но зачем?

Данте. Ладно, забудь, мы слишком разные.

Донна (возмущенно). Где же, где она логика! Чего же ради тогда тратить время на общение со мной? Но странно! Или это изощренный способ ловли интереса дамы на живца? Я словам всем не верю, все решается только в жизни.

Данте. Да, ты права, только почему ты считаешь, что вам, женщинам, можно верить?

Донна. Ну, все хватит изображать светских интеллектуалов, любезничая друг с другом. Тебе не удастся вскружить мне голову пустой болтовней лишь ради того, чтобы скрыть объект моего внимания за твоей спиной.

Донна смотрим сверлящим взглядом, Данте отдвигается, и Донна направляется к статуе. Надев очки, начинает рассматривать. Вначале появляется удивление на лице, потом взрывается неистовым смехом.

Да, у вас точно театр комедий! Эй, Пиноккио! Это та самая кукла, которая в бланке называется Гермесом?

Данте раскачивает головой в разные стороны, Донна продолжает смеяться.

Данте. Мириам!

Мириам появляется мгновенно.

Мириам. Ну, что на этот раз?

Данте наклоняется над ухом Мириам и что-то ей шепчет.

Мириам. Какой ужас!

Данте встает перед Донной и хватает ее за талию, Мириам сзади подталкивает Донну, что Данте удается перекинуть Донну через плечо. Донна дергает ногами, бьет папкой по спине Данте, увидев Мириам, хочет дотянуться до нее, чтобы ударить.

Донна (пытается кричать). Вы что творите?

Мириам, улыбаясь, мгновенно клеит ей на рот пластырь.

Данте. Мириам, забери у нее папку, вырви последний лист, скомкай и дай мне.

Мириам выполняет в точности поручение Данте, который отправляет скомканный клочок бумаги себе в рот. Мириам, делает удивленные глаза.

Донна. Вы за это ответите! Мой папа, между прочим, генерал!

Они подходят к кладовой.

СЦЕНА V

Данте заталкивает Донну в кладовую, запирает дверь и садится возле нее. Донна стучит в дверь.

Мириам. Я пока не нужна?

Данте кивает положительно головой и бормочет что-то невнятное, Лусия уходит.

Донна (сняв пластырь со рта). Выпусти меня, ты – ненормальный!

Данте достает изо рта прожеванную бумагу двумя пальцами и брезгливо засовывает в карман.

Данте. Лучше быть ненормальным, чем оказаться в жерновах озлобленной Лусии.

Донна. Да, тебе и так уготована дорога в преисподнюю. Одно дело – мошенничество, и совсем другое – похищение женщины.

Данте (тоже смеется). Ты меня рассмешила, похищением совсем не пахнет. Я за тебя не требую никакого выкупа, но готов сам заплатить, чтобы как-то от тебя избавиться.

Донна. Наглец!

Данте. Хотя признаюсь, ты мне немного понравилась. Могу даже влюбиться.

Донна. Конечно, и стал бы самым большим проклятием моей жизни.

Данте. Почему же? Считаешь, я не достоин тебя?

Донна. Ты из тех, кто поет серенады под балконом, разбудив гневных соседей. И не ты, а я стану их врагом, что такая бессердечная, и они, чего доброго, начнут строить против меня козни.

Данте. Тогда скажи, мне любопытно, как вы, женщины, выбираете мужчин?

Донна. Ты уже такой взрослый вроде, а задаешь глупые вопросы. Шансы мужчин возрастают пропорционально росту его дохода.

Данте. Боже, куда катится мир? А как же любовь?

Донна (смеется). Очнись, любовь – это только для книг, чтобы девушка сморкалась в платок, утирая слезу.

Данте. От твоих слов осадок тошнотворного привкуса, но не пытайся убедить меня в своем цинизме. Вы к деньгам все равно ищите дополнение в виде любви.

Донна. Назови мне хотя бы один пример, кому любовь не принесла страдания, боль, ревность и смерть. Все, не хочу участвовать в твоей игре. Выпусти меня.

Данте. И какая мне в том польза? Ты погубишь мне жизнь и карьеру.

Донна (откровенно смеется). Какую карьеру? Быть в рабстве у Лусии?

Данте. Ну, это временно. Просто я не встретил ту, ради которой стоит что-то менять в своей жизни.

Донна. Не вздыхай так наигранно, я отсюда вижу, как ты, сощурившись, расплываешься в гримасе улыбки. Но я тут подумала, хоть ты и ненормальный, но, может, не такой и плохой, каким себя изображаешь. И я даже помогу тебе.

Данте. Как?

Донна. А вот так, что Лусия тебя не уволит.

Данте. Пока еще не очень понимаю, но ты меня заинтриговала.

Донна. Ну, тогда выпусти!

Данте. Ты меня обманешь.

Донна. Открой дверь и посмотри в мои честные глаза.

Данте. Боюсь, ведь у тебя взгляд Медузы горгоны, что я почувствую себя Персеем.

Донна (истерично смеется). Персей ты наш! Посмотри на себя, да, какой из тебя Персей? Ты не был допущен до секретов богов.

Данте. Верно, ведь Афины рядом не было.

Донна. Конечно, зато тебя окружают «нимфы», но получить от них что-то «волшебное» – это лишь в несбыточных фантазиях. Наверное, ты слышал в спину, закрывая за собой дверь, лишь женские проклятия.

Данте. Да, ты…

Донна. Что остановился, подбираешь слова, чтобы меня вежливо оскорбить?

Данте. Ты – олицетворение зова предков, не смирившаяся с утратой власти матриархата, с тайными желаниями мести за убитую девушку Медузу, чья участь была предрешена в неравном бою.

Донна. А ты сознательно выстраиваешь вокруг себя барьер, не желая впускать в свою жизнь искренние чувства!? И женщина для тебя – лишь игрушка?!

Данте. Может, ты и права?! Но здесь, в моей голове пролетела мысль, что все наши иллюзии остаются где-то там, в молодости. С возрастом мы утратим романтизм, чистоту наших чувств и порывов.

Донна. И потому несетесь вперед, не ведая, куда ведет глупое безрассудство страсти, в стремлении заманить, с помощью уловок и хитросплетений, в ложе любви, и, забыв на утро обо всем, что говорили.

Данте. Ваш эгоизм – это ваше природное дарование! Желая лишь для себя, ничего не давая взамен.

Донна. Это ты уж совсем перегнул! Вы, мужчины, от нас получаете то, без чего не можете существовать.

Данте. А вы придумываете себе проблему там, где ее не может быть априори, а потом упиваетесь истеричными воплями. Любите героев, или образы героев, или, на худой конец, голубоглазых красавцев.

Донна. Ах, прости, пожалуйста, если задела твои чувства.

Данте встает, открывает дверь и смотрит в глаза Донны.

Данте. Все равно не верю.

Донна. Ты плохо разглядел.

Донна пинает Данте в живот.

Данте. Ты – жестокая!

Донна, возмущенная, издает рычание.

Донна. Бедный, бедный Данте! Разве ты не знал, что женщинам верить нельзя? Слушай меня, танцующий с призраком, Валентин здесь только для того, чтобы уничтожить ваш театр.

Данте. Что-то мне не очень-то верится.

Донна. А ты поверь. Ему только и нужно было втереться в доверие к Лусии.

Данте. Ну, она гениальностью провидца не обладает. Как только мужчина улыбается ей, то кажется, весь мир у ее ног. Но не понимаю, что за история с художественным руководителем?

Донна. Похоже, и ты не сильно блещешь умом! Всего лишь прикрытие для осуществления своего замысла.

Данте. И вот я должен поверить, что он так легко поделился с тобой своими планами? Ты что с ним спишь?

Данте вновь получает в живот.

Донна. Еще раз меня оскорбишь, расцарапаю лицо.

Данте. Я же только спросил.

Донна. Ты вообще, когда в последний раз общался с женщиной.

Данте. Если ты на это (делает неопределенные движения глазами), то где-то час назад.

Донна дает пощечину Данте.

Донна (акцентируя). Боже, как все запущено! Эту часть можно пропустить, и без излишних пошлых реплик.

Данте. Ладно, как же ты узнала, если (отодвигается от Донны)… Ну, если он тебе сам об этом не сказал?

Донна. Догадалась! Я всегда отличалась проницательностью. Соедини все точки и получишь взрыв.

Донна движениями рук имитирует подобие взрыва.

Данте. А мой друг как в этом замешан?

Донна. Ну, откуда мне знать?

Данте. Все, идем к Лусии, надо ее предупредить.

Донна (раскачивая бедрами). Но зачем тебе, если она тебя уволила?

Данте. Мы можем ругаться, иногда не понимать друг друга и даже обманывать, но нельзя позволять уничтожать театр.

Донна. Ну, будет уничтожен театр, ты начнешь новую жизнь.

Данте (качая отрицательно головой). Но почему именно мы?

Донна (брезгливо поморщившись). Вы поставили пьесу, где баран с огромными рогами был очень похож… (Донна показывает пальцем вверх).

Данте. Это досужие домыслы.

Донна. Ну, которые быстро распространились по городу. А его жена, то есть овца, это уж слишком откровенно.

Данте. Это же про паршивую овцу, которая все стадо портит.

Донна. Ваш намек расценили в точности. А эта, ну, последняя сцена, где овцы заходят в церковь, а там на престоле восседает жирный волк.

Данте. Так ведь это театр, где могут происходить разные нелепости, прикрытые масками.

Донна. Но за масками истину не скроешь!

Данте. Что нам делать?

Донна жалостливо смотрит на Данте.

Донна. Не понимаю, почему я тебе помогаю? Пойдем.

Данте. Нет, ты иди к Лусии и предупреди ее. Мне тут надо разобраться с одним другом. Который предал меня.

Донна и Данте уходят быстрым темпом.

СЦЕНА VI

Рубен стоит в фойе театра и рассматривает потолок. Данте с Донной торопливо появляются в фойе. Увидев Рубена, Данте с грозным видом приближается к Рубену и хватает его за воротник пиджака.

Данте. Удивительно, что ты не в ресторане и не опустошаешь бутылку коньяка.

Рубен. Ты что творишь?

Данте. Еще спрашиваешь? Как ты мог предать меня?

Рубен (задыхаясь). Ты меня задушишь.

Данте. Да, стоило бы, что ты докатился до такой подлости.

Рубен. Разве ты не слышишь, как кости захрустели?

Данте. Ну, это старость, которая никого не щадит, мы все пытаемся убежать от нее, а она подползает к нам незаметно.

Донна. Данте, остановись, где твое милосердие?

Рубен. Мой голос охрип, дыхание отяжелело, и разум в тумане.

Данте. Ну, придумай историю, чтобы хоть немного смог тебе поверить.

Рубен. Моя история – это необходимость, обусловленная обстоятельствами. А я ведь предупреждал Валентина, если ты догадаешься...

Данте. Сейчас я хочу отправить тебя в ту часть земного шара, откуда возвращаются долго и медленно.

Донна тянет за рукав Данте, он отпускает Рубена, который, встав на ноги, стал поправлять одежду.

Данте. Надеюсь, я тебя не сильно помял?!

Рубен. Постой, а как ты догадался?

Данте (посмотрев на Донну). Озарение нашло.

Донна тихо смеется. Рубен поочередно смотрит на Донну и Данте.

Рубен. Только не говорите мне, что вы двое – вместе. (Рубен истерично заливается смехом). Валентин взял с собой Донну, чтобы она тебя отвлекала.

Донна. В смысле, я наживка для сердцееда? Вот же – гондон штопаный!

Рубен и Данте переглянулись.

Простите, брань с языка сорвалась случайно, кажется, не удалось придать ей литературный изыск.

Данте. Как это грубо! Вот никак от тебя я такого не ожидал.

Донна. И что, выражение противоречит правилам классической литературы?

Данте. Но ведь ты – леди!

Донна. Да, самый закоренелый интеллигент, поборник чистоты языка, грешил тем, что употреблял в своем лексиконе слова специфического характера, иногда опускаясь до сквернословия из предположения, что это и есть самое яркое выражение своих эмоций.

Данте (с усмешкой). Это позволяют себе разве что непопулярные авторы, возможно, из желания хотя бы таким образом вызвать у публики интерес к своим бульварным произведениям.

Рубен (махнув рукой). Уймитесь вы, наконец, хоть и пытаюсь представить, куда вас занесет дальше, но оставьте никчемный спор для потомков.

Рубен правой рукой хватается за сердце и слегка сгибается. Данте обхватывает Рубена.

Данте. Пойдем присядем. (Данте и Рубен садятся на скамью). Донна, в кабинете у Виктора есть аптечка.

Рубен (морщится и отрицательно качает головой). Не надо, сейчас все пройдет. И у меня есть лекарство.

Рубен достает из внутреннего кармана пиджака таблетки, отсчитывает две и, положив в рот, начинает жевать. Наклонил голову и прикрыл глаза.

Данте. Прости, что накричал на тебя.

Рубен. Да, что уж там, видимо, заслужил.

Появляется Призрак и пинает Данте, тот хмурит брови.

Призрак. Признайся ей в своих чувствах

Данте (сквозь зубы). Да, что тебе до моих чувств?

Данте встает, подходит к Донне и берет ее за руки. Рубен приподнимает голову и открывает один глаз.

Данте. Я понимаю, что наше знакомство состоялось при необычных обстоятельствах.

Донна. Конечно, ты был не учтив и дважды ощупал мою грудь.

Данте. Зато блаженству не было предела. И твоя реакция превзошла все мои предположения, ни тени смущения, лишь полное спокойствие опущенных ресниц, что еще более усилило мое волнение, и мне показалось, что оно передалось тебе.

Донна. Как далеко ты готов зайти?

Данте (задумчиво). Пытаюсь подобрать нужные слова, чтобы это было и убедительно и не смешно.

Донна. Уже заинтриговал. Не взрывай мне мозг, признавайся, вернее, рассказывай, я вся во внимании.

Данте. Будь осторожней, я могу одурманить твою голову обещаниями, достать звезду с неба и взять тебя с собой в долгие странствия по Млечному пути.

Донна. Я уже насторожилась – это читается, как затащить в постель? Да, с тобой все сразу ясно, читаю между строк уже, можно сказать сама за тебя пишу эти строки, а цель твоих признаний, усыпить мое сознание убаюкивающими словами колыбельной? Может, тебе это и удалось бы, но глаза твои я все равно увижу и тогда пойму.

Данте. Как ты посмотришь на то, что я и есть центр мироздания, и все вращается вокруг меня, конечно, ты сочтешь это за нарциссизм, но будешь не права, просто это отпечаток размышлений, ограждающих душу от терзающей скуки.

Донна. А как ты посмотришь на то, что я не посмотрю, конечно, ты сочтешь это за высокомерие, но будешь не прав, просто это отпечаток пола.

Рубен. Эй, голубки, вы про меня не забыли, и вам не кажется, что я здесь умираю?! Может, вы позже найдете время, чтобы разобраться в своих чувствах?!

Данте (посмотрев сначала на Рубена, потом на Донну). Иди и расскажи все Лусии, надо спасать театр.

Донна медленно уходит, все время оборачиваясь. Данте, проводив ее взглядом, возвращается к Рубену.

Данте. И как давно это с тобой происходит?

Рубен (поднимая глаза на Данте). Помнишь, как полгода назад у меня возникали сердечные приступы? Я ведь и у тебя спрашивал, нет ли знакомого кардиолога. Вот один из моих клиентов и рекомендовал мне обратиться в клинику, где работает один хороший доктор. Не люблю врачей и больницы, они наводят ужас.

Данте. Ты тогда ругал медицину, сравнивая ее со средневековыми пытками, а врачей называл инквизиторами. И со своим недугом обратился за помощью к какому-то экстрасенсу, или скорее, колдуну, который будто использовал энергию космоса, и, конечно, творил чудо лишь одним прикосновением руки. Именно после этого посещения ты попал в больницу, но не отправился туда на своих ногах, тебя туда доставили на санитарном транспорте, и угодил ты в отделение реанимации.

Рубен. Признаюсь, это была большая ошибка. Постарайся меня не перебивать.

Данте. Если ты не будешь свою историю превращать в бестселлер.

Рубен. Я пока до этого доктора дошел, мне пришлось вступить в словесную перепалку с охранником, который решил, что защищает объект сверхсекретной важности, выслушать историю гардеробщицы, как она, в прошлом балерина, вдруг оказалась здесь, а дежурной медсестре, что строила из себя недотрогу, объяснять, что мне совсем не нужно к урологу. Но после того, как я, напустив на себя соответствующий вид важного посетителя, мне это иногда удавалось, преподнес ей цветок белой розы, она, размякла в одно мгновение.

Данте. Узнаю тебя, на букет тебя бы не хватило. Но внеси ясность в мой несовершенный разум. Ты достал заранее припасенную розу из кармана пиджака?

Рубен. Эти сцены так предсказуемы. Разве ты об этом не знаешь? (Данте пожимает плечами). Перед больницей целая аллея кустов роз.

Данте (смеется). Какое познание жизни!? Но вернемся к медсестре. Тебе, конечно же, удалось растопить лед в этом чудовище, и она, была уже настолько любезна, что взялась устроить все должным образом.

Рубен. Вот, ты уже начинаешь проявлять аналитические способности. Но, конечно, я сделал глупость и пригласил ее на ужин, о чем сожалел, потому что весь тот вечер только и думал, как отделаться от нее.

Данте (удивленно). Ты мне разрешишь здесь вставить реплику.

Рубен. Нет. Кстати, больничный коридор  вот тема для размышлений, можешь использовать для своей книги. Здесь мы встречаемся, здесь расстаемся, мы начинаем ворошить прошлое, о чем-то радуясь, о чем-то сожалея... Вот, если бы... «Нет, мой час еще не настал».

Данте. Для какой книги?

Рубен. Не скромничай, я знаю, что ты пишешь книгу, правда, это тянется уже целую вечность.

Данте. Чувствую, пока ты не выговоришься, бесполезно говорить с тобой о чем-то серьезном.

Рубен. А что, по-твоему, серьезно? Театр? Ошибочно представляя, что таким образом приобщаемся к культуре!? Да, что особенного в театре с его ритуальностью? Вокруг гул голосов, напоминающий пчелиный рой, отдельные покашливания, будто невозможно было заранее откашляться, и звуки настраиваемых инструментов, доносящиеся из оркестровой ямы.

Данте. Для кого-то это что-то скучное и ужасное, что с трудом приходится терпеть, пытаясь уличить театр, что он скатывается от творчества к сплетням, от истинной красоты к безысходной пошлости. Театр – это когда ты отгораживаешься от внешнего мира на какое-то время, чтобы забыть про реальный мир, наполненный бытом и суетой.

Рубен. И ты согласен, что жизнь – это театр?

Данте. Ненавижу это выражение! В жизни все иначе, чем на сцене театра.

Рубен. Хотя, все мы комедианты, когда у нас недостает подписи какого-нибудь бюрократа.

Данте. Актер имеет возможность совершенствовать свою игру ежедневными репетициями, но иной раз может позволить себе и сфальшивить, на что ему укажет режиссер. Но в реальной жизни люди лишены этой роскоши. И под занавес не придется низко наклонять головы под восторженные аплодисменты публики, не будут бросать множество цветов и кричать: "Браво!"

Рубен. Но чем театр отличается от обычного зрелища?

Данте. Театр – это продолжение литературы, где важным является слово, которое раскрывает представление о картине мира.

Рубен. Но наш взгляд на природу ценностей, поддерживаемый мнением об общественной значимости, столь хрупок и непостоянен, что мы легко впадаем в крайности, и потому от женщин и секса мы переходим к проблемам духовности и чувственности, философии любви и смерти, а потом, вновь увидев чью-то очередную юбку, возвращаемся к рассуждениям низменного характера и начинаем гадать, достойно ли нашего внимания то, что находится там, под юбкой.

Данте (смеется). Тебя накрыло волной алкогольного опьянения. (Возмущенно). Театр провозглашает справедливость, равенство и свободу!

Рубен. Но по тому, как распределены места в театре, отчетливо ясно представляешь, что значит провозгласить равенство – произвести смену декораций, низложить одних и возвеличить других, разрушить старый порядок, но воздвигнуть на том же фундаменте новое общество, именуемое невежеством.

Данте (вставая). Когда гаснет свет, ты погружаешься в темноту, сосредоточивая внимание на сцену. Теперь есть ты и сцена, вы готовы к общению друг с другом. Звучит музыка, очаровывая, потрясая, возбуждая твой внутренний мир. Занавес, подымающийся под пристально следящими глазами. Вокруг более не существует никто и ничто, тебя поглощает иной мир, тот, в который играют участники представления, и ты вместе с ними, порой отождествляя себя с одним из героев, сопереживая, сострадая и сочувствуя.

Рубен. Куда ты собрался? (Хитро сощурившись). Сердце все еще не отпустило.

Данте. Но кроме твоего есть миллионы сердец, которые нуждаются в спасении.

Данте уходит, за ним, не торопясь, идет Рубен.

АКТ V

СЦЕНА I

Лусия вернулась к себе в кабинет, где Валентин сидел в обществе Виктора, и они смеялись. Лусия делает жест Виктору, и тот уходит.

Лусия. Валентин, объясните мне одну странную вещь. В театральном вы были завидным женихом, но каждый раз, когда вас видели с новой женщиной, одна была страшнее другой.

У Валентина пирожное от удивления застряло во рту.

Валентин (невнятно). Лусия, это было так давно, что я не помню.

Лусия. Не прикрывайтесь склеротическим расстройством. Ужасным было то, что потом эти «страшилки» в каждом углу женского туалета обсасывали неприличные подробности.

Валентин. Лусия, вы же не затаили на меня обиду?

Лусия. Ну, мы, женщины, заподозрили, что вы страдаете каким-то комплексом неполноценности.

Валентин. Зато сейчас у меня красивая жена!

Лусия. С этим не поспоришь, как и с тем, что балерина, которой ничего не светило на сцене сделала «па», чтобы прыгнуть в постель, простынь которой усеяна хрустящими купюрами.

Валентин. Лусия, ну, что такое вы говорите?!

Лусия. Я знаю, что говорю! Не прикрывайся маской вспыхнувших чувств ко мне, давай уже быстро сознавайся. Я – женщина, не терпеливая, иначе устрою тебе сеанс экзорцизма.

Валентин. В чем признаваться? Вы же сами мне предложили работу художественного руководителя.

Лусия. Да, но после того, как мне кукушка на хвосте принесла весть, что у старого кобеля имеется нездоровый интерес к моему театру, я составила свой план.

Валентин. Лусия, не верьте сплетням завистников. Они готовы придумать все, что угодно, чтобы столкнуть лбами успешных и самодостаточных граждан.

Лусия. Слушай внимательно, у меня в театре работает один неуравновешенный тип, который с Призраком общается…

Валентин. Я, наверное, лучше пойду.

Валентин встает нерешительно и хочет двинуться к дверям. Лусия преграждает ему путь, поставив ногу на стул.

Лусия. Ну-ка, скунс вонючий, перепрыгни. И куда ты смотришь глазами развратника? Ты красивых женщин всегда боялся.

Валентин. Я отказываюсь это понимать! Зачем было звать меня в театр?

Лусия. Это была уловка, чтобы заманить тебя в мой театр, где я хозяйничаю полноправно. На мгновение представь, что с тобой может произойти, ведь моя репутация меня опережает, и тебе стоит бояться.

Валентин (кричит). Это выходит за все рамки приличия!

На крик прибегает Виктор.

Виктор. Дорогая, у вас здесь все в порядке? Я слышал крики.

Лусия. Ты не ослушался. Это жалкие стенания мужчины, потерявшего честь и достоинство.

Виктор. А мне он показался таким милым, что я готов был, ради тебя, конечно, завести дружбу.

Лусия. Виктор, помолчи, потом объяснишься мне в любви. (Обращаясь к Валентину). Ты слишком глуп, чтобы додуматься до каких-то замысловатых схем. Признавайся, кто подсказал, что ты устроил дешевый спектакль и привел сюда архитектора и эту длинноногую девицу?

Валентин. Ну, все, терпению пришел конец. Виктор, что ты позволяешь своей жене?

Виктор. Да, она и не такое может вытворять.

Лусия убирает ногу со стула, выпрямляется, демонстративно показав изгибы своего тела. Соединяет пальцы рук и начинает их разминать, что слышен хруст суставов. Валентин отступает назад. В кабинет врывается Донна.

Донна. Лусия, ничего не подписывай и не верь ни единому слову этого жалкого паяца.

Валентин. Предательница!

Лусия. Подожди, ты не с ним?

Донна. Я вообще не ведала, какую гнусность придумал этот человек, а меня решил использовать, как приманку в своем ничтожном сценарии. Только вот в сценарии зияют «дыры» и в пошлых красках.

Донна делает движение вперед, Лусия останавливает ее.

Лусия. Хочешь вершить суд, встань в очередь.

Донна. Я, между прочим, пришла к тебе на помощь.

Лусия. Обижаешь, я давно догадалась.

Лусия и Донна поворачиваются в сторону Валентина. Он вновь пятится назад и с грохотом падает на диван.

Валентин. Девочки! Что вы задумали, вы же не серьезно?

Лусия (поворачиваясь к Донне). Кстати. А для кого ты должна была стать приманкой?

Донна (неуверенно и смущаясь). Для вашего Данте.

Лусия (резко смеется). Кто бы сомневался!? Ни одну юбку не пропустит.

Донна. А вот ты не справедлива! Данте, как разъяренный тигр, готов броситься на защиту театра. И пока он не пришел, тебе, Валентин, лучше быстро сознаться.

Валентин. Прекратите, я все расскажу. (Переходит на шепот). Это распоряжение сверху. (Тыкает пальцем вверх).

Лусия (дразня Валентина таким же движением пальца). Насколько?

Валентин. С самого! Выше быть не может!

Лусия, Донна и Виктор переглянулись. Донна начинает смеяться.

Лусия. Что тут смешного, впасть в немилость… (показывает пальцем вверх).

Донна. Хвастаешь тем, что умна, но не замечаешь элементарных вещей.

Лусия. Не томи, говори уже!

Донна. Твой последний спектакль.

Виктор отворачивается в сторону и опускает глаза в пол.

Лусия. Да, что с ним не так? Какая-то безвкусица, мелодрама для молоденьких девушек про разбитые сердца.

Донна. Ну, ты меня удивляешь! (Начинает громко смеяться). Ну, конечно, ты понеслась в Милан за сумочкой, и в твое отсутствие твой муж в тайне от тебя пустил на сцене скандальный спектакль.

Нагибается к уху Лусии и что-то ей шепчет.

Лусия (с диким криком). Виктор, да, я тебя…

Виктор отскакивает в сторону, прикрываясь рукой, входит Данте.

Лусия. А вот еще один проходимец! Ты знал, что мой муж поставил под удар театр?

Виктор. Дорогая, он не просто знал. А можно сказать, духовный отец всего происходящего!

Лусия кипит злобой, Данте спрятался за спиной Донны.

Данте. Что я пропустил?

Донна. Лусия уже в курсе, Валентин сознался.

Лусия. Данте, а ты совсем не собираешься оправдываться.

Данте. В чем?

Лусия. Я про спектакль говорю, который прошел в мое отсутствие.

Данте (машет рукой). Ты об этом. Ну, сколько можно кормить зрителя дешевыми постановками народного искусства?

Лусия. Да, ты просто совсем обнаглел!

Данте. Некогда выслушивать твои истерики. (Показывает пальцем на Валентина). Надо что-то решать с этим персонажем.

Лусия. Нет ничего простого, спусти его с лестницы театра.

Данте (переходя на полушепот). Не горячись, и тогда он сразу начнет обзванивать своих покровителей, понесется в «Союз», налоговую инспекцию и Министерство культуры. И шакалы прибегут в самый разгар спектакля.

Валентин. Что за зловещий шепот? Что вы со мной собираетесь делать? Клянусь, я никому не скажу!

Призрак (громко с нотками сарказма). Не клянись, грешник!

Лусия. Кто сейчас это сказал?

Лусия смотрит на Виктора.

Виктор. Не смотри на меня так. (Показывает пальцем на Данте).

Донна. У Данте сейчас был голос, как из преисподней.

Данте. Это не важно. Давайте на время запрем Валентина в кладовой.

Валентин. Только не это, у меня клаустрофобия! Лусия, сжальтесь, лучше я останусь в вашем кабинете.

Данте. В твоем положении торговаться совершенно неприемлемо. Вставай, иначе я применю силу.

Донна. Валентин, лучше поверьте Данте, или превратитесь в овцу, которую он взгромоздит на себя, а потом с высоты бросит так, что вы сломаете себе кости.

Данте. Ну, я же тебя нежно уложил.

Донна. Нахал, я тебе этого никогда не прощу!

Входит Рубен.

Рубен. Ну, что сцена великого разоблачения. Валентин, а ведь я тебя предупреждал.

Валентин. Рубен, да, признаюсь и раскаиваюсь, только не дай им запереть меня в замкнутом пространстве.

Донна. В этом нет ничего страшного, просто закройте глаза и фантазируйте.

Валентин. Но как же моя жена, она будет переживать, что меня так долго нет!?

Данте. Точно, отдавай телефон, я как-то забыл.

Валентин неохотно отдает телефон и его сопровождают в кладовую, где и запирают.

СЦЕНА II

В кабинете у Лусии.

Виктор. Мириам!

Входит Мириам.

Лусия. А она зачем здесь?

Виктор. Боюсь, что без нее не справиться. Лусия, мы должны тебе признаться.

Лусия. Неужели, может быть еще хуже того, что сейчас произошло?

Виктор. У нас, только ты сильно не переживай, ну, некоторая недостача в кассе.

Лусия. Что вы тут несете? Какая еще недостача? Подумаешь, за сумочкой полетела!?

Виктор смотрит на Данте.

Виктор. Ты ей скажешь, хватит у тебя мужества?

Лусия. Хватит, наконец, говорить загадками! А ну, живо паршивцы, признавайтесь, что вы натворили.

Данте. Лусия, ты присядь. (Данте наливает еще в один стакан воды и дает Лусии). Выпей прежде.

Лусия, взяв в руки стакан и выпучив глаза, хрипит осевшим голосом.

Лусия. Я этой водой залью тебе за пояс твоих брюк. Не испытывайте мое терпение.

Данте. Видишь ли, в бюджете театра образовалась дыра.

Лусия. Каким образом?

Данте. Из-за покупки статуи Гермеса.

Лусия. Ну, и что?

Донна (смеется, держась за живот). Это не статуя, а манекен, из которого Данте сотворил статую. Любая проверка обнаружит, что статуя не соответствует материалу, из которой она должна была быть сделана. А значит и завышена ее стоимость.

Лусия. Ах, вы мошенники, вы меня провели. Дайте мне сердечные капли.

Данте достает из шкафа Виктора капли и отсчитывает в стакан. Виктор выхватывает флакон из рук Данте и вместе со стаканом протягивает Мириам.

Виктор. Мириам! Дай своей благодетельнице успокоительные капли.

Мириам. Вы сами не можете сделать такое простое действо?

Виктор. Да, она скажет, что я хочу ее отравить.

Мириам, недовольная, дрожащими руками набирает капли в стакан.

Данте. Побольше, не скупись.

Мириам. Ты можешь помолчать, Данте, я сбилась со счета.

Виктор вновь забирает флакон из рук уже Мириам и трясет содержимым флакона в стакан.

Виктор. Ну, это совсем не страшно. (Подходит к Лусии и опускается перед ней на колени). Дорогая, прими быстрей. Если с тобой что-нибудь случится, я не переживу. Лучше сразу последовать за тобой.

Лусия. Лицемер, лжец! А когда подсовывал мне бланк, ты об этом не думал? Эти двое давно хотят от меня избавиться. Мерзавцы, провернули за моей спиной гнусную аферу.

Вдруг появляется черный кот и мяукает. Лусия в страхе, держа стакан в руке, забирается на стул. Все отскакивают в разные стороны.

Лусия. Смотрите, какой отвратительный и до наглости черный кот. Я чувствовала, что добром это не закончится.

Данте. Это знак! Но никто из вас не верил в Призрака. А я с самого утра вам об этом говорю.

Лусия. Кто-нибудь, уберите это животное с моих глаз.

Виктор (поперхнувшись от смеха). Перестань, постыдись проявлению своего мимолетного страха. Ты ведешь себя так, будто с тигром встретилась, это всего лишь черная кошка.

Данте. Она же ненавидит животных. И готова обрушить свои переживания на ни в чем не повинное животное. Хотя, у меня самого желание, щелкнуть его по носу.

Донна. Посмотрите, какая у нее милая мордашка!?

Данте. Что за напасть, винить в неудачах черную кошку.

Лусия. Вот подойди и поймай ее.

(Сцена экспромт, зависящая от непредсказуемого поведения кошки. Кошка может убежать в зрительный зал и придется вылавливать ее там. Если удается поймать кошку, на сцене это делает Данте. Он и уводит со сцены).

Данте. Вот я, наконец, схватил тебя, Призрак!

Все сидят молча, и ждут возвращения Данте. Данте возвращается. Лусия смотрит на него и огрызается.

Лусия. Я знаю, что нам надо делать – избавиться от бланка на приобретение Гермеса.

Данте. Можешь радоваться, что я тебя опередил.

Лусия. Чему радоваться, мошенник? Ты сотворил, ты и расхлебывай! Кстати. Что ты сделал с бланком?

Донна. Он его прожевал и проглотил.

Лусия. Какая гадость! И как ты смог этот ничтожный клочок бумаги переварить?

Данте. Чего не сделаешь ради тебя и театра!?

Лусия. Лицемерный льстец!

Донна. Ну, с бланком все понятно, но у вас до сих пор стоит статуя Гермеса, если, конечно, ее можно так назвать, а это еще хуже. И времени уже нет, чтобы вывезти его из театра.

Лусия. У меня есть идея! Все мне вам надо разжевывать, тупицы. Хотя, когда было иначе? Мы разнесем его на мелкие кусочки. Данте, где инструменты?

Данте. Где же им еще быть, как не в кладовой?!

Донна. Точно, я тоже их там видела. Ваша кладовая больше напоминает место для средневековых пыток.

Лусия. Быстрее бежим!

Данте. А что будем делать с Валентином?

Лусия. Да, выпустите его! Мне кажется, от страха он уже изгадил себе одежду.

Все встают и несутся к кладовой. Вначале выпускают Валентина, который от радости прыгает, чтобы обняться с кем-нибудь, но все выворачиваются кроме Рубена. Валентин пытается поцеловать Рубена, но тот уклоняется и тоже вырывается из рук Валентина. Данте достает швабру, молотки и топор и раздает каждому инструменты. Лусия берет топор. Вооружившись инструментами, они возвращаются на сцену. Пауза, смотрят на Гермеса, начинает играть музыка. Женщины становятся в круг и начинают вращение вокруг Гермеса под музыку, исполняя ритуальный обряд жертвоприношения. Мужчины молча смотрят на эту картину. Женщины с восторженными возгласами начинают крошить «статую». Музыка прекращается. Лусия останавливается и смотрит на половые органы.

Лусия. А что Гермес по жизни был дефективный?

Мириам. Нет, это Данте постарался сделать его таким – неправильно соединил составляющие тела.

Лусия несколько раз размахивается топором, примеряясь к удару.

Виктор (сжавшись в комок). Лусия, нет, не надо, только не это.

Донна и Мириам присоединяются к Лусии, готовясь к акту вандализма.

Лусия. А вот сейчас мы посмотрим!

Данте отворачивается, сморщившись, Виктор закрывает глаза. Женщины по очереди бьют по половым органам Гермеса. Призрак смотрит, застыв на месте.

Женщины вместе. Алиллуйя!!!

Призрак. Хорошо, что вы не родились семьсот лет назад. Вы превзошли бы по жестокости самых ревностных инквизиторов.

Данте. Теперь ты, надеюсь, понимаешь, в каком обществе я живу?! И ты будешь сравнивать после этого наши судьбы.

Призрак. Да, ты достоин большего сочувствия.

Лусия. Данте, с кем ты опять разговариваешь?

Донна (издавая саркастический смех). Ну, наверняка, с Призраком.

Лусия. Это уже не смешно! Что все про несуществующего Призрака мне тут рассказывают. Эй, Призрак, ну-ка, покажись! (Лусия размахивает топором. Призрак подходит сзади и приподнимает ее на руки).

Мириам. Смотрите, Лусия, возносится в небо!

Виктор. Лусия, только вернись, кто будет воспитывать наших детей.

Лусия (болтая ногами). Отпусти, отпусти. Я верю! Данте, помоги! Скажи своему другу, что я раскаиваюсь.

Данте, улыбаясь, смотрит на Призрака и глазами просит отпустить Лусию, что он и делает. Приземлившись, Лусия поправляет одежду.

Лусия. Данте!

Данте (зловещим тоном). Что, уволен?

Лусия. Да! (Лусия оглядывается по сторонам). То есть, нет!

Донна. Лусия, вот уж не думала, что вы такая смешная!? И все-таки вы повелись на уловки Данте.

Лусия. Ты что не видела, как Призрак меня поднял?

Донна. Если честно, нет! Делаю за вас вашу работу.

Лусия. Ладно, кажется, управились. (Обращается к Мириам). Мириам, посмотри, где носит этих артистов, пора бы им запахами своего пота заполнить гримерные.

Мириам уходит. Остальные возвращаются в кабинет Лусии.

СЦЕНА III

В кабинете у Лусии. Вбегает запыхавшаяся Мириам.

Лусия. На тебе лица нет, что случилось?

Мириам. Все – это катастрофа! (Дышит с трудом, дотягивается до стула и садится). Беда не приходит одна!

Лусия. Дайте воды, не стойте, как статисты.

Виктор. Посмотрите на болезненную бледность ее лица! Надо вызвать доктора!

Мириам отрицательно машет им рукой.

Мириам. Безмозглые истуканы! Сейчас вам самим станет плохо. Артисты объявили забастовку!

Виктор. Да, что ты такое говоришь?

Данте (сведя брови к переносице). Валентин, признавайся, это твои проделки?

Валентин (обиженным голосом). Что вы такое говорите, так низко я не падаю.

Данте. Предположим, ты упал, что ниже некуда, и все-таки?

Валентин. Ну, на ваш театр и так открыт сезон охоты, что это может быть кто угодно, но думаю, это тот, которому Лусия разрешила отметить юбилей. В отличие от меня, он придумал более изощренный способ, сославшись на потоп в его театре

Лусия. Все, считайте меня умершей. Данте, не забудь упомянуть меня добрым словом в некрологе.

Призрак подзывает пальцем Данте. Все видят, как Данте наклоняется головой, подставляя ухо, в пустоту.

Что он сейчас делает? Нет, вы это видите? Он продолжает надо мной смеяться!

Донна. Лусия, перестань причитать! Я вот уже начинаю верить.

Призрак (на ухо Данте). Тебе под силу справиться с этой ничтожной ситуацией.

Данте. Ладно, дайте подумать!

Лусия. Пусть только пройдет этот ужасный вечер, Данте, и я тебе припомню все твои издевательства.

Данте. Лусия, не мешай мне сосредоточиться. Прибереги свою месть… В гневе ты, действительно, невыносима и превращаешься…

Лусия. Только попробуй произнести это слово.

Несется в сторону Данте, чтобы атаковать его, Донна преграждает ей путь, выставляя грудь вперед. Лусия делает то же самое. Женщины смотрят друг на друга пристально, готовые вступить в соперничество.

Данте. Хорошо, не буду! Как мне в голову не пришло? Эй, женщины! Расслабьтесь! Но нам понадобятся все. Мириам, где новая актриса, что приходила к Виктору.

Мириам. Где-то на задворках театра заливается слезами, а подруга ее успокаивает.

Лусия. Что ты называешь задворками?

Мириам. Ой, кажется, я проболталась. Это место, куда Данте с Виктором ходят тайком от вас курить. Лучше я пойду.

Уходит за актрисами.

Лусия. Господи, дай мне пережить этот кошмар!

Данте и Виктор посмотрели друг на друга. Входят Мириам, Ирэн с заплаканными глазами и Маргарита, бросающая косые взгляды попеременно на Данте и Лусию. Лусия смотрит на Ирэн.

Только освободи меня от желания пожалеть тебя. И без того тошно.

Ирэн, всхлипнув, сморкается.

Прости меня, Боже! Грешна, раскаиваюсь.

Данте. А вот это, как гром среди ясного неба!

Виктор. Хотелось бы знать, в чем ты раскаиваешься?

Лусия. Во всем!

Виктор. И ты раскаиваешься в ложных обвинениях против меня?

Лусия. Наверное! Но как мне устоять, когда тебя окружают длинноногие девицы.

Маргарита. Ой, а за то, что меня называли непристойными словами?

Лусия. А ты помолчи, исчадие скверны.

Ирэн. Странное раскаяние, какое-то выборочное. Меня, например, ложно обвинили в непристойном поведении.

Маргарита. Да, почему ты называешь такое поведение непристойным. Можно ведь иногда развлечься. И не стройте из себя целомудренных девиц.

Донна смотрит на Данте с ненавистью.

Данте. А за то, что уволила меня?

Лусия. Да! Но ты, распутник, разлагаешь коллектив театра.

Виктор. Дорогая, у меня появилась слеза. Блестяще! Какая игра! Как ты восхитительна, и говоришь стройно, будто вызубрила заранее, выдерживая там, где нужно, паузу и соблюдая интонацию. Ты превзошла все мои ожидания! Роль Джульетты – твоя!

Ирэн. А как же я? Вы ее в мне обещали, когда приглашали в театр!

Виктор. Да, тут такое творится. Придет еще твое время.

Ирэн. Конечно, когда состарюсь.

Лусия. Виктор, я тебе еще должна сознаться!

Виктор. Только не пугай меня, чтобы тоже не пришлось принимать капли.

Лусия. Я иногда ем по ночам, но только тогда, когда мне снится один и тот же сон.

Виктор. Расскажи, дорогая, сними грех с души.

Донна (с сарказмом). Да, расскажите, нам всем любопытно.

Лусия. Мы с тобой в каком-то пространстве, где все наполнено обещанием наслаждения, и ты пожираешь меня, как жертву, залитыми кровью глазами.

Данте (смеется). Начало не предвещает ничего хорошего, но можно использовать, как сцену в пьесе.

Лусия. Приподняв меня на руки, хотя это было нелегко (посмотрев косо на Виктора), что я завизжала и замотала ногами, ты понес в спальню. Там, подойдя к кровати, все еще продолжая держать, ты на какое-то мгновение задумался.

Виктор (оглядываясь вокруг). Дорогая, может, ты пропустишь подробности, а то как-то неловко получается.

Лусия. Вдруг резко бросив меня, от чего пространство наполнилось звуками жалкого скрипа кровати, вылетел вон. Я, в замешательстве и недоумении лежу, преодолевая чувство страха и ожидая своей женской участи, что готова пустить слезу. Вся в трепете и дрожи я даже случайно коснулась и провела рукой по своему бедру.

Данте. Лусия, здесь, пожалуйста, подробнее.

Лусия. Замолчи, не сбивай меня! Но время шло, а тебя все нет. Наконец, не выдержав, я, можно сказать, в том первозданном виде отправляюсь на поиски тебя, злодея. О, ужас! Я нахожу тебя на кухне, когда ты совершаешь магические действия над холодным цыпленком табака. Волосы шевелятся у меня на голове, и, метая искры из глаз, я хватаю огромный кухонный нож.

Виктор. Похоже, мне стоит перебраться в отдельную спальню.

Лусия. Я просыпаюсь, вижу, как ты храпишь.

Виктор. Ты, что такое говоришь при всех, не храплю я вовсе.

Лусия. Тогда я, в тайне от тебя, иду на кухню и начинаю есть. Вот же меня понесло, и я тут перед вами разоткровенничалась.

СЦЕНА IV

Воцарилось молчание. Данте прошелся по кабинету.

Данте. Как уже сказал, мне кажется, я знаю, что нам делать. Забудьте про сцену, забудьте про зрителей. Мы же сами все время разыгрываем различные сцены, большинство из которых взяты из жизни. Вспомните сегодняшний день и повторите его.

Лусия. Да, ты бредишь! Я должна вывернуть наизнанку всю свою душу?

Донна. И сегодняшнюю кошмарную ночь, которую я провела с тобой?

Лусия. Какая неожиданная новость, так вы уже знакомы! Признавайтесь, чем вы занимались ночью, хотя нет, освободите меня от непристойностей.

Донна. Не было никаких непристойностей. Просто ночь с Призраком.

Лусия. И она туда же! Ты и на нее повлиял так, что хватил недуг несчастную девушку.

Данте. Лусия, вы все видите не в тех красках. Что вы вообще себе нафантазировали?

Виктор. Брось безнадежную затею, Лусию бесполезно в чем-то переубеждать.

Лусия. Данте, если среди зрителей окажется налоговый инспектор, то домой мы сегодня точно не доберемся, а проведем ночь за решеткой вместе с преступниками и проститутками, и тогда Ад нам покажется лучшим местом.

Данте. Честно говоря, не понимаю, чего вы так все переполошились? Да, в чем проблема, театр – частный. Мы же не у государства воруем.

Валентин. Только вот государство может это расценить, как сокрытие налогов.

Лусия. Не произноси этих слов!

Маргарита. А должна ли я буду произнести вслух, о чем думала? Мне кажется, это совсем неуместно. В жизни мы сдержаны и учтивы, и не позволяем себе вести развязано!

Лусия смотрит на Виктора.

Лусия (сощурив глаза). Виктор, возьми ситуацию в свои руки, разве ты не видишь, что Данте сознательно хочет из мести разрушить мою жизнь. Придумай что-нибудь, ты же пьесы пишешь.

Виктор. М-м!

Лусия. Что ты мычишь?

Виктор (кричит). Да, помолчи ты, женщина!

Лусия (дрожащей губой). Ты на меня накричал? Да, как ты посмел?

Виктор (машет на Лусию рукой). Если кто и способен найти выход в этой ситуации, так это – Данте. Я тебе тоже должен признаться.

Лусия садится на стул.

Лусия. Приготовьте еще капли и вызовите заранее доктора, у меня предынфарктное состояние. Говори уже, я все стерплю!

Виктор. Эти пьесы написал Данте.

Лусия. Что? (Смотрит на Данте, Данте гордо поднимает голову и отводит в сторону). Этого не может быть! Лучше бы ты признался, что изменял мне, не так было бы больно. Данте, я ненавижу тебя еще больше!

Лусия резко вскакивает и хочет напасть на Данте, Виктор преграждает ей путь, взяв в объятия.

Виктор. Дорогая, и кто тогда будет спасать наш крах?

Лусия. А вот вдвоем и спасайте!

Виктор (смеется, указывая пальцем на лицо Лусии). Вот, смотри!

Лусия (отскакивает с ужасом). Что не так с моим лицом?

Виктор. У тебя задергалась правая бровь, а это явный признак, что ты запуталась.

Данте (строго). Еще раз спрашиваю про сегодняшний день.

Донна. Ну, мне его точно не забыть, как ты кувыркался в своей квартире, назвал меня ведьмой, и…

Все разинули рты.

Лусия. Что ты остановилась, продолжай.

Донна. Отстаньте!

Мириам. Ну, я сначала помогала Данте создавать Гермеса, а потом Лусии – разрушать.

Лусия (с поникшей головой). А я поцеловала Данте. Ой, что я такое говорю?! Ну, вот меня дернуло! Я же сама себя предостерегала.

Все поворачиваются в сторону Данте. Донна подходит и бьет его.

Донна. Изменник!

Виктор. Данте, совратитель чужих жен!

Данте. Помолчал бы, забыл, как сам мне предлагал Лусию.

Лусия. Ужас! Во сколько это ничтожество меня оценило?

Данте. Да, так, списал за долги.

Лусия. Ну, ничтожество, я припомню всех твоих любовниц. Глупец! Вы, мужчины, гордитесь тем, что, прыгая в чужой постели, это будто остается тайной.

Лусия хочет вырваться вперед, чтобы атаковать Виктора. Но Данте останавливает ее движением руки.

Данте. Хорошо, вы помните. Можете считать, что это было вашей репетицией. А теперь сыграйте все то же самое на сцене – один сегодняшний день.

Ирэн. Ой, у меня уже коленки трясутся!

Маргарита. А меня тошнит!

Ирэн. Все потому, что переела и икру запивала шампанским.

Маргарита. И все-таки, ты злая, вот почему тебя не берут в театр.

Ирэн. Не поэтому, а потому, что нас с тобой перепутали, и вначале решили, что я распутница. Но когда Виктор понял, что ему со мной в будущем ничего не светит, что моя целомудренность непробиваема, он просто утратил интерес ко мне.

Лусия. Остынь, девочка, не наговаривай на моего мужа. Подойди ко мне, дорогой!

Виктор подходит к Лусии и мгновенно получает в пах. Виктор, загибаясь, садится рядом с Лусией. Она берет его голову и прижимает к своей груди. Мириам сжимает ноги и хочет сбежать.

Лусия. Мириам, ты куда?

Мириам. Я сейчас описаюсь.

Рубен идет за Мириам.

Данте. А ты куда?

Рубен (хватаясь за сердце). Надо принять лекарство.

Данте. Они у тебя в кармане.

Лусия. Давайте, бегите, как крысы с корабля, бросайте своего капитана. Пусть я одна буду тонуть.

Донна. Все-таки тебе удалось меня разжалобить. И хотя я здесь всего лишь пассажир, но из женской солидарности останусь с тобой.

Донна подходит к Лусии и встает на ее сторону. За ней следуют Мириам, Ирэн, Маргарита и Рубен.

Виктор (поднимая глаза на Лусию). Ты же знаешь, что я всегда с тобой!

Лусия. Данте, что ты молчишь?

Данте. У нас до начала спектакля еще целый час, проведем еще одну репетицию. Все по местам, каждый знает свою роль.

Все разбегаются в разные стороны.

СЦЕНА V

Все выходят на сцену, чтобы провести репетицию.

Лусия. Нет, у нас ничего не получится.

Виктор. Это все ты, Данте! Ты во всем виноват.

Лусия и Виктор наступают на Данте.

Данте. Мириам!!!

На сцене появляется Мириам с грозным выражением лица.

Мириам. Что на этот раз, что вам еще надо? Не можете без меня обойтись хотя бы в одной сцене?

Нормальные женщины заводят романы, а я обречена, чтобы их обсуждать. Я чувствую себя так, будто мой путь через пустыню проложен: губы иссохли, мухи липнут к распаленной от солнца коже, мне в спину дышат голодные гиены, ожидая, что я, обессилев, паду. Мириам принеси, унеси, Мириам, сделай кофе, Мириам, где мои очки, Мириам, кажется, я растолстела, а муж не хранит мне верность, Мириам, меня жена хочет довести до инфаркта, Мириам, не говори Лусии, что статую Гермеса загубили. Я вам и секретарша, и ассистентка режиссера, и прислуга, и психоаналитик. Рабыня счастливее меня! Все, пойду и напьюсь до беспамятства!

Мириам начинает плакать. На лицах Лусии, Виктора, Данте и Донны полное удивление

Виктор. Мириам, хочешь, я буду варить тебе кофе?

Лусия. Мириам, только не бросай меня на съедение этих шакалов.

Данте. Мириам, этого нет в нашем сценарии.

Мириам перестает плакать, сморкается в платок. Все смотрят на Данте.

Мириам. Сценарий! Нет никакого сценария. И ты сам сказал, забыть про сцену.

Данте. Мириам, на нас будут смотреть зрители.

Мириам. Ты и про это сказал, чтобы я забыла про зрителей, вот я и забыла.

Мириам поворачивается в сторону зрительного зала.

Первая же роль, и такой позор!

В этот момент прорываются трубы, и на сцену с разных сторон фонтанирует из труб.

Лусия, Виктор и Мириам (кричат вместе). Данте!!!

Данте бежит по кругу сцены, за ним Виктор, Лусия и Мириам. Данте прячется за спиной Донны.

Донна. Вот еще придумал! Как всегда, прячетесь за спиной женщин! Сам отдувайся за свои грехи.

Ваша проблема в вас самих. Бездарно проживающий жизнь, бездарен и на сцене!

Данте. Все, я понял! На меня снизошло озарение!

Все вместе покидают сцену.

Заключительная сцена.

За сценой звуки: блеяние овец и вой волков. Играет музыка: Misirlou. На сцене, пританцовывая, появляются в овечьих масках Лусия, Мириам, Донна, Ирэн и Маргарита. Во главе в маске барана с крупными рогами идет Виктор. С противоположной стороны появляются в маске волков Валентин, Рубен и Данте. «Волки» окружают «овец», «овцы» скучиваются и берутся за руки. Начинается вращение по кругу в танце. Музыка резко прекращается.

Лусия. Эй, баран, сними с себя маску! Стоит раз надеть, и забудешь, что ты человек! И вы, овцы – долой маски! Идущие за бараном, веря в его обещания, вы неизбежно оказываетесь в волчьей пасти.

Лусия – первая снимает маску, за ней следуют одновременно Мириам, Донна, Ирэн, Маргарита и Виктор. «Волки» оскаливаются и начинаются корчиться будто от боли. Музыка вновь возобновляется. Лусия, Мириам, Донна, Ирэн, Маргарита и Виктор, взявшись за руки в хоровод, исполняют танец перед «волками». Валентин, Рубен и Данте будто в муках тоже снимают маски и присоединяются к хороводу. Артисты продолжают танец перед зрительным залом. После чего, под музыку, уходят со сцены по отдельности. Появляется танцующий Призрак с черным котом в руках.

Призрак уходит, оставляя черного кота на сцене.

Конец. Занавес опускается.

© doctorpo13 / Doctor Po

Опубликовано 24.08.2021 в 18:23
Прочитано 325 раз(а)