ПЕСНЯ ЗА РЕКОЙ ВРЕМЕНИ

Не встречайтесь с первою любовью,

Пусть она останется такой —

Острым счастьем, или острой болью,

Или песней, смолкшей за рекой.

Она Ушла...

Ушла внезапно, во сне, так родственники написали...

Где-то внутри стало почему-то больно...

Мы не общались. Зачем?.. О чём?.. Вспоминать давнее, пройденное, кто любит?..

Зачем ворошить то, что самой жизнью рассудило и поставило точку.

Так почему мне стало тягостно, почему на сердце упало нечто, словно Ушёл мне близкий человек?..

Многие Уходят, вызывая сожаление и неизвестные Уходят...

Так жизнь устроена, а здесь? Просто с её Уходом, какая-то частичка моя, пусть небольшая, упав – разбилась...

В осколках этой частички я увидел вечер...

Вечер далёкий из юности и тёплый по-летнему, надвинулся и встал ясно, прямо наступил на память, как живой, я его не тревожил своим воспоминанием, но он упрямо возник...

Стоял июль, свежий, душистый с запахом трав и цветов.

Звёзд было столько - не сосчитать... Повинуясь механике небесных светил, летели они в темноте ночи, в глубину неведомую, в пустоту закручивающихся бездн.

Только влюблённые и могли жить в такие вечера и ночи, только они и имели право полно жить, ответственно за всю Вселенную, гулять, мечтать, возноситься в своих юношеских грёзах. Они и могли удержать на орбите планету Земля, этот атом вращающихся галактик...

Возле клуба железнодорожного, в сквере, танцплощадка призывно звала молодёжь мелодиями тех дней, которые крутились в сознании каждого молодого человека и соответственно в красивых головках девочек и девушек, которых мы, мальчики и юноши, любили безумно...

Мы, повинуясь вечному зову, спешили на звуки и с замиранием сердца, сквозь паутину ветвей деревьев высматривали тех, кто нами, помимо нашей воли повелевал.

Под набежавшим ветерком ветви качались, щекоча и мешая наблюдать, отбрасывали тени на сухое тёплое лето.

Лето не возмущалось, оно текло по установленному руслу своих задач, наполненное ароматами юности и беспечности...

Мы думали, что всегда будет такое лето у нас - вечно... Оказалось не так! Ну да что уж!.. Главное, сказать про «тогда».

Тогда в нас молодость и сама жизнь сочилась чувствами и желаниями, эмоциями и мечтами... Мы управляли самой жизнью, ведь мы были центрами всех Вселенных на свете.

Мы любили, любили той любовью, которой строятся Миры. Мы и не знали про такое, просто, не зная, любили, а значит строили!

Глаза мои всё неотступно искали среди вихря танца синий костюм, в котором была она...

Красивая, стройная, с распущенными по плечам волосами. Волосами, цвета вороньего крыла, расчёсанные на косой пробор. Коротенькая, выше колен юбочка, открывала загорелые, точёные ножки в босоножках с каблучками «расклешёнными» к основанию - была такая мода...

Не скрою, каким притягательным магнитом была вся фигурка, когда шла она мимо, мимо меня... Замирало всё внутри, глаз не отвести... Кто не смотрел так на девушек, да живой ли он был?

Нет-нет, да и встречались мы взглядами...

В смущение повергали меня её карие глаза и, поймав меня глаз в глаз, она быстро что-то говорила своей подружке, и звонкий заливистый смех приводил в смятение, и лицо моё заливалось краскою.

Я под их смехом удалялся, но на время, совсем уйти не решался, не отпускала неведомая сила...

А местный вокально-инструментальный всё зазывал молодых в ритм танца... Вечер обнимал темнотою и картиной, вьющихся вокруг фонарей мириадов ночных бабочек.

Звёзды стремились в бесконечность, в свои миры, а мы стремились любить и миры, и жизнь и всех людей на свете... Так было каждый раз, каждый день, когда видел её в те далёкие счастливые годы.

Пробежало тёплое лето, уступило себя назойливой мокрой осени, а когда осень высыхала от дождей, то была не менее красивой, в своих золотых нарядах, мы так и впивались взорами в уходящую красоту, грустя и вынашивая свои мечты и грёзы.

Роскошные одежды осень сбрасывала, отдаваясь пронзительным холодным ветрам и белому снегу, что накрывал и убаюкивал её до следующего года... Где-то здесь тайком от глаз людских, укрылось наше лето, притаилось до поры, до времени, чтобы опять заявить о себе пением птиц, пламенеющими закатами, новыми чувствами и воспоминаниями...

Лето придёт обязательно, вернётся, но на год повзрослеет, будет похожим на себя, но другим...

Я вырос, так запланировано было в многочисленных моих матрицах, так сталось. Произошло превращение из робкого отрока в юношу, с оставшейся внутренней установкой не повзрослевшего подростка, неуклюжего до смешного.

Долго я его выселял из себя, пытался воспитать, но это оказалось непросто и не быстро, надоедал он мне... «Выйди из меня!» — говорил я ему, — «А не то...». «Что не то...?» — я не знал, но грозился...

Осень пришла не только дождями и ветрами, но и школьными занятиями, десантом в колхоз на сбор картошки. Амурские просторы, зори алые и закаты туманные познакомили нас.

Мы стояли возле бегущей транспортной ленты, с не отсортированной картошкой и перебирали её, отбрасывали комья земли, камни, которые железный механизм захватывал вместе с нужными плодами.

Она, стояла рядом, я смотрел на её тонкие пальчики, кисти рук, местами поцарапанные, значит, есть кошка. Мне хотелось взять её руку в свою.

Уже позже, в этот день, во время просмотра фильма в клубе, мы опять оказались рядом, мою руку взяла она сама.

Её рука легла в мою руку, тогда я понял что нравлюсь...

Мы начали встречаться...

«Космос», что за линией, в Нижнем показывал нам всякое кино, мы часто ходили в него.

На экранах жизнь закручивалась в сюжеты придуманных сцен. С замиранием следили за миром борьбы и страстей, сжимая в своих ладонях её ладони, маленькие худенькие, она отвечала...

Мир по-другому стал выглядеть, краски дней, даже серых будней расцветились радугою, она была рядом...

И здесь не обошлось без луны, без этого жителя стран горних, везде подсвечивала, подглядывала за нами...

Свет её серебристый и призрачный освещал путь держащихся за руки... И в этом была таинственность и непостижимость...

Скрипучий снег, её рука в моей руке и гулкое учащённое биение сердца.

Я держал её за руку, слушал голос и был счастлив. Счастлив был в молчании своём. В разговорах с ней я был робок. Робость моя проявлялась во всём, даже в прикасании к её руке, в разговоре, в обнимании при танце.

Я смеялся над собою, но что делать?!..

Мы недолго встречались, вмешалась жизнь, это она расставляет всё и всех на положенные им места в этом мире.

А может, виноват тот смех, которым смеялся я над собою. Теперь и спросить некого!..

Встают картинки тех дней, в них я вижу тихие зимние дни и вечера, что пробежали над моей головушкой птицей легкокрылой и записались в архивы жизни моей. В них многое записалось, а есть строки такие, которые с прилежанием пытаюсь заретушировать, но они проступают непокорно, неподатливы зачёркиванию...

Однажды, когда лежал снег и мороз зажимал в объятиях наши уши и нос – она ушла...

Ушла в ночь, в свою жизнь, навсегда...

Смолкли в подъезде гулкие шаги, хлопнула дверь, а я остался в пустом подъезде. Мне было непонятно, как и что, я ничего не понимал... Это так надо, всегда так происходит? Или только у меня?..

Шёл по вечернему посёлку и думал о ней... Хрустел снег под ногами, светила луна и смеялась надо мною...

Почему ушла? А когда она ушла, то зачем мне оставила и боль, и тоску, и непонимание... Почему? Значит, так надо было?! Кому?

Надо было жизни самой, она своя у каждого и ушедшей, и оставшегося стоять в нетопленном пустом подъезде.

Что было потом с ней, в жизни я не знал, как протекала, пробегала в поднебесье этого мира... Не знаю... Это была её жизнь, её судьба...

А теперь она Уже Ушла и не вернётся, её не будет в этом мире, только в памяти, только Духом жива.

Но в пространстве этой жизни остался вечер, когда во время кино, в клубе её руки взяли мою руку в свои. Это были первые в моей жизни прикосновения любимой девушки. Остался навсегда тот трепет и нежность её прикосновения...

Ушёл человек... Высветилась из будней, из сутолоки их, моя память о песне, что смолкла за рекой времени... Как живая, как частичка меня…

Не тянитесь к прошлому, не стоит —

Все иным покажется сейчас...

Пусть хотя бы самое святое

Неизменным остаётся в нас.

/ноябрь 2020 года/