ГИА. Безжалостный Молох … №3. Убит при попытке к бегству.

Была в партизанском отряде молодая женщина - Клава Каменева. Ей не было ещё и тридцати. Крупная, широкая в плечах, с большой грудью и узким тазом она не отличалась женственностью. Обладала сильным с хрипотцой голосом. И по характеру она больше походила на мужчину. Активная и решительная, Клава была незаменима при выполнении деликатных заданий, от которых большинство партизан старалось уклониться. С местными быстро находила общий язык. Умела уговорить сдать продовольствие, предоставить лошадей. А при необходимости, и резать скот для нужд партизан. Вроде им и не угрожала, но крестьяне понимали - если не дадут сами, она и реквизирует требуемое. Имела она такую власть. Но несмотря на мужской характер и ей хотелось чувствовать себя женщиной. Поэтому ко вниманию мужчин была не равнодушна. И их ухаживания не отвергала. Но имея твёрдый характер она и среди мужчин искала сильные личности. Не удивительно, что круг её ухажёров состоял из партизанского начальства.

Сближаясь с мужчинами, на серьёзные отношения Клавдия не рассчитывала. Понимала, что при её репутации, это вряд ли возможно. Но такая свобода в отношениях позволяла ей, по крайней мере, избегать чувства женской обездоленности, которое испытывали многие женщины, потерявшие в годы Войны своих мужчин. И мужчины, в тех суровых партизанских буднях, тоже ведь нуждались в женском участии и теплоте. Искать их начальству отряда где-то на стороне было крайне сложно. Вот и устраивала всех сложившаяся ситуация, как данность. Ну а оставшиеся где-то далеко в мирном времени семьи … Война многое списывала.

Не обходили Клаву стороной и командировочные с Большой земли. Они тоже хотели общения с женщинами. Но и им это было непросто. Пользовались теми возможностями, что подворачивались. Вот и сейчас, проходя мимо штабной палатки, батя увидел, как из неё, поправляя на ходу сбившуюся на бок юбку, вышла Клава. Встретившись с ним взглядом, она без тени смущения игриво спросила:

- Что-то ты меня никогда ни о чём не просишь? Всем чего-то от меня надо. А тебе ничего и никогда. Ну так что? Так таки и ничего?

Клава понимала, что с человеком, видевшим всю её жизнь в отряде и знавшим о ней почти всё, лучше поддерживать дружеские отношения. И на то, как это сделать, у неё были вполне устоявшиеся представления. Ни к чему были ей досужие разговоры обывателей на стороне. Впереди ещё длинная жизнь. Партизанщина ведь должна когда-нибудь кончиться.

- Может чего и надо, - неожиданно для себя сказал батя. - Только не уверен сможешь ли ты это дать!

- А ты спроси …! Вдруг смогу! Чего это ты такой робкий! - всё так же игриво продолжила она.

Батя, раздумывая, молча стоял, глядя ей прямо в глаза.

- Ну, так я жду? - с улыбкой на лице, как бы подбадривала его она.

- Помоги спасти Адама! - твёрдо отчеканил батя.

- Помочь что? - задохнулась Клава. - Ты в своём уме? … За такие дела и нас заодно вместе с Адамом и тем ублюдком Жорой расстреляют. Не понимаешь этого? Не чувствуешь политического момента?

- Адам не виновен! Он не участвовал в этом! Его не было с Жорой, когда это произошло, - упрямо повторил батя. - А завтра его расстреляют! Понимаешь?!

Клава тяжело задышала. Прикрыла лицо рукой и несколько минут тихо стояла. Годы громких, трескучих лозунгов и последующие суровые испытания военного лихолетья заглушили в её душе исконно славянское чувство справедливости и сострадания. Теперь оно напомнило о себе. И больше не покидало.

- Ну и дурак же ты! - наконец, заговорила она. - А я думала, что ты умный! Может и хитрый! А ты дурак.! Такой же, как все вы мужики! Не лучше, чем он! - кивнула она на палатку, из которой только что вышла.

- И я тоже дура! Эх … ! - она развернулась и направилась обратно в палатку.

- Освободить его надо сегодня! Завтра их расстреляют! - бросил ей батя вдогонку.

Клава приостановилась на мгновение.

- А ты знаешь, что его застрелят при попытке к бегству?

- Знаю! Потому и прошу тебя! Но прежде, чем уйти, он должен увидеть меня. Потом бежать.

- Дурак дураком! - повторила она. - Как только ты попал в отдел? И жив до сих пор?

До сумерек оставалось ещё несколько часов. Время тянулось невероятно медленно. Всякое могло случиться. И Клава могла не выдержать. Или представить всё уполномоченному с Большой земли не в том свете. А сам уполномоченный? Прислушается ли он к словам безбашенной Клавы? Разве, что сам безбашенный. Но такие в спецорганы редко попадают.

Уже совсем стемнело, когда в палатку бати проскользнула едва различимая, согнувшаяся фигура Адама. В палатке он выпрямился и, увидев батю, бросился к нему. Прильнув к его плечу, затрясся в беззвучном плаче. Батя тоже не мог сдержать слёз. Слишком велико было нервное напряжение. Наконец, батя отстранился от Адама.

- У тебя нет времени! Надо уходить! Ты должен уйти далеко отсюда1 Туда, где тебя не знают! Забудь всё, что случилось с тобой здесь! Навсегда! С этого времени ты другой человек. Зовут тебя Артём Кравчук. Так легче было исправить твои бумаги.

Батя протянул ему документы.

- При первой возможности постарайся получить новые! Настоящие. В теперешней неразберихе это несложно. Эти сожги! Теперь прощай! Удачи тебе! Даст Бог свидимся!

- Лёша, я тебе жизнью обязан! Если тебе что-нибудь от меня потребуется, только дай знать …! Всё для тебя сделаю! Ты теперь мне больше, чем брат. Прощай!

Они обнялись. Снаружи по палатке легко забарабанили пальцами. Адам - или с этого момента уже Артём - тихо нырнул в темноту ночи. Спустя некоторое время вдалеке послышались выстрелы. Потом всё стихло.

Утром следующего дня отряд выстроили на поляне. Появилось руководство. Впереди шли командир отряда и уполномоченный с Большой земли. За ними шли командиры подразделений и штабисты. Среди них была и Клава. Когда все затихли, командир сделал шаг вперёд.

- Товарищи бойцы! - громко произнёс он. - Все вы слышали о гнусном преступлении, совершённом бывшими членами нашего отряда Георгием К. - он назвал его фамилию - и Адамом Кравцом. Будучи на задании в деревне …, они организовали пьянку, стали мародёрствовать, а затем грубо надругались над местной жительницей …

Дальше командир, а затем и представитель центра, говорили о борьбе партизан с немецкими захватчиками. О взаимодействии их с местным населением. И об абсолютной нетерпимости к позорному поведению разного рода отщепенцев, пробравшихся в отряды народных защитников. Закончил митинг командир отряда словами:

- Мы и дальше будем выявлять негодяев! Наказывать их по всей строгости законов военного времени! … К сожалению, один из преступников - Адам Кравец - избежал справедливого суда. Вчера он был убит при попытке к бегству. Георгий К. сейчас предстанет перед вами.

Он махнул рукой. Несколько человек с винтовками вышли из строя. Из землянки вывели Жору со связанными за спиной руками. Он еле передвигал ноги. Его подвели к большой сосне. Прислонили к ней и отпустили. Он сразу же сполз по стволу вниз.

- Братцы, - еле слышно прошептал он. - Простите меня! Дайте искупить вину кровью! Дайте умереть в бою! Я же этих фашистов ненавижу так же, как и вы! Я не трус! Я ведь вместе с вами бил их…

- Именем советского народа! - прервал его командир, - за преступления совершённые против нашего населения, за грабежи, за мародёрство, за предательство …

- Братцы, простите! - зарыдал Жора. - Позвольте кро…

- Огонь! - резко взмахнул рукой командир отряда.

Эхо выстрелов разнеслось по лесу. Только немногие смогли выдержать эту сцену. Не отвернуться. Не закрыть глаза.

Свершилось справедливое возмездие за совершённые злодеяния?! Или это была одна из многочисленных, случайных жертв этого ужаса, именуемого Войной?! Слабые, растерявшиеся личности, запутавшиеся в этой сложной, не подчиняющейся никакой логике игре со смертью, гибли в первую очередь …

С тех пор пути бати и Артёма Кравчука не пересекались. После войны они не пытались найти друг друга. Не знали, как сложилась дальнейшая судьба каждого. При существовавших в то время порядках такие розыски были опасными. Любая мелочь могла привести к печальным последствиям. Потере работы. Заслуженно завоёванного положения в обществе. А то и к лишению свободы. Вот почему так испугался батя, услышав от меня имя давнишнего друга его партизанской молодости.

А Клава … Теперь она работала в райкоме партии. Заведовала каким-то отделом. По-прежнему была активна. И посвящала много времени общественной работе. Замуж так и не вышла. Уже и не стремилась к этому. Мужчины, с которыми она общалась, были просто её друзьями. И у бати с ней давно установились ровные, уважительные отношения. При встрече они всегда почтительно здоровались. Или издали раскланивались. Общались только по делам. По необходимости. Иногда сидели рядом в президиуме на каком-либо официальном мероприятии …

Рассказав эту давнюю историю, батя попросил через Пашу передать привет Адаму. И сказать, что он очень хотел бы с ним встретиться. Узнать, как сложилась его дальнейшая судьба. Но время для этого ещё не пришло. Ведь теперь они отвечали уже не только за себя, но и за благополучие и спокойную жизнь своих близких.

При первой же встрече с Пашей я рассказал ему услышанное от бати. Он подтвердил, что так всё и было. Отца не застрелили при попытке к бегству. Надёжные люди позволили ему уйти. И только после этого подняли стрельбу. Он добрался до Витебской области. Опять пошёл в партизаны. Там он нашёл себе жену. В лесу родился и Паша. А когда Белоруссию освободили, с новыми документами его отца мобилизовали в Красную Армию. Он был ранен. Вернулся к жене с сыном. И чтобы лишний раз “не светиться”, ушёл работать лесником. Продолжает работать им и теперь. Встретиться с батей тоже очень хотел бы. Но понимает, что надо ещё подождать.

Моё общение с Пашей продолжалось в течение всей учёбы в университете. Отношения были почти братские. Родных братьев и сестёр у него не было. И он постоянно повторял, что если бы не мой батя, то не было в живых его отца. А значит и его самого. После университета связь с Пашей я потерял.

А вот батя так и не встретился с Адамом. Не случилось. Хотя, когда нужно было достать лесоматериал для строительства дома на озере Кривом, он постоянно повторял, что есть у него “дружбан". Работает лесником. И как раз в Витебской области, где расположено Кривое. Уж он то обязательно помог бы нам достать лучший лес для строительства. Но “дружбаны” у бати нашлись и поближе. Он смог достать лес в нашем районе. Распилить его на местном лесозаводе. Мне осталось только перевезти стройматериал на берег озера и начать строительство.