Последний круиз

РАССКАЗ

ПОСЛЕДНИЙ КРУИЗ

Нас собрали в красном уголке завода, где обычно проводили общие заводские собрания. За столом президиума сидели представители из Москвы, приехавшие по случаю присвоения нашему заводу первого места по России среди однотипных заводов. По всему было видно, что в президиуме кроме директора нашего завода и других его заместителей присутствуют и более высокопоставленные лица ими оказались министр нашей промышленности и министр финансов России. Собрание открыл директор нашего завода, а потом слово взял министр. Много теплых слов было сказано в наш адрес, рабочих завода людям застойного времени. Многим объявлена благодарность, грамоты от министра, и путевками «Круиза по Волге до Волгограда». Под гром аплодисментов отправили нас в отпуск на отдых. Так мы стали ветеранами труда в своей нашей отрасли по России. Наши рабочие действительно сделали очень много и оперативно. Я знал это не понаслышке. Мне запомнился случай произошедший со мной, когда я проспал на работу. От ежедневного недосыпания во время чернобыльской аварии, я опоздал на пару минут, за что меня отчитал начальник цеха. Сейчас я был рад, что в докладе министра прозвучала и моя фамилия. Вечером, умывшись под душем волжской водой зайдя в каюту, я был, приятно удивлен прекрасно выглаженным и открахмаленным до хруста простыням, и с удовольствием после года напряженного труда не думая ни о чем, уложив голову на подушку, я оказался в земном раю и провалился в сон. Утром проснулся от того, что кто-то тряс меня, взяв за плечо, и басом: вставай завтрак проспишь. Привычно нащупав брюки и обувь, а потом окатив лицо из крана, пошли на завтрак. Наш теплоход стоял в зеленой зоне отдыха. Сытно позавтракав, мы спустились по трапу на берег, где было уже много народа. Люди ручейком уходили вдоль берега Волги, на ходу снимая с себя одежду, так как солнышко пригревало за тридцать. За ночь мы ушли от нашего города далеко на юг. Я тоже делал то, что делали люди и, скоро остался в одних плавках и туфлях. Стал подыскивать место для отдыха и остановился у трамплина для прыжков в воду. Здесь же готовил, какие то снасти для рыбалки наш мастер участка, который будил меня на завтрак. Он у нас работал недавно, его звали Лешей, я его знал плохо. Вот народ думал я про своих рабочих везде умеют приспособиться, руки, привыкшие к труду, всегда найдут себе занятие. Вот уже вяжут корзину для ловли рыбы, так как они заметили озеро, где выпрыгивали мальки рыб, а где мальки, там, возможно, есть и крупная рыба. Весной Волга разлилась и затопила огромные площади полей и оврагов, а там всегда оставалась рыба. Наши дети порою вылавливали рыбу весом по несколько килограмм каждая. Наши женщины, отделившись от мужчин, сидели на скамейках и занимались своими делами, вязали носочки, теплые свитера и другие поделки для дома. В их трудолюбивых руках на ярком солнце сверкали вязальные спицы. Наш мастер наладил свою рыболовную снасть закидушку (донку), на которой на леску прикреплен шарик от подшипника и несколько поводков с крючками и насаженными червями. Червей нет, жаловался он просто беда, кокой это отдых быть на Волге и не наловить рыбы. Взяв леску подальше от конца, повертев над головой, отпустил ее, леска вместе с шариком улетели так далеко, что мои глаза потеряли их из виду. Всплеск падение шарика в воду. Так далеко, что мне осталось только удивляться. Он упал если провести прямую линию прямо перед ним. Пока я рассуждал к нам подошел наш литейщик, что-то, бубня себе под нос, а потом сказал, какой может быть отдых на Волге без купанья. И без всякой подготовки прыгнул в воду, обрызгав рыбака и меня с головы до ног. Мастер крепко выругался. "Всю рыбу распугал. Прыгает как булыжник, а если бы на крючок попал, все пузо распорол", - ругал мастер литейщика. Корзина была готова, и весь народ отправился на озеро. Ловля корзиной была удачной. К моему приходу одно ведро было уже наполнено, и довольно крупной рыбой. Вскоре и другое наполнилось. Другой емкости у нас не было, да и что делать с пойманной рыбой мы не знали. После долгого раздумья решили отнести повару (коку) теплохода. Живая рыба выпрыгивала из ведер, пришлось остановиться и накрыть их лопухами, а сверху положить булыжники. Повар обещал нам к ужину приготовить жареной рыбы и ухи. Радости нашей не было предела, поймать столько рыбы не каждый сумеет. Наш мастер поймал двух окуней и отдал их в общий котел. Пока мы отсутствовали, все наши места заняли женщины. Побросав свои дела, они пошли на берег купаться. Аромат женских духов распространился по всему берегу, казалось, что и вода была надушена. Женщина всегда остается женщиной. Живой кислород испортили, ругались мужики. Женщины извинились перед нами, пообещав больше так не делать. В это время загудел сигнал, и мы дружно отправились на обед. После вкусного обеда мы лежали на своих койках в каюте. Местное радио сообщало о новостях на теплоходе. Наш Лешка собирался на соревнования он записался на турнир по шашкам и шахматам. Хочет выиграть приз. Посмотрим, что из этого выйдет. Мы тоже собрались и пошли болеть за него в качестве зрителей. А как только они сделали свои первые ходы, постояв немного возле шахматистов, мы ушли на палубу любоваться природой Волги. Не знаю, почему Волга всегда притягивала меня к себе. Я вспомнил старую Волгу, проплывающие по ней пароходы с утлыми бортами с вечно дымящими трубами. И всегда приходили ко мне какие то протяжные песни, как сама Волга или стихи наспех пришедших на язык слов. Вот и на этот раз пришли на язык строки «Над нами небо голубое, под нами волжская вода, вдали поле золотое, гудят на солнце провода». Какими эпитетами мы не восхваляли бы Волгу, все равно этого будет недостаточно. Наверное, и не к чему это. Будет лучше сесть на теплоход и хотя бы раз в год прокатиться по ней с севера до юга. И это было бы правильней для оценки Волги, чтобы понять всю ее красоту и мощь. По радио нас пригласили на ужин. На столах как обещали, была уха и жареная рыба. На всю тарелку лежал лещ с головой с отрубленным хвостом приправленный всякими специями. Посмотрев на все это, у меня разыгрался такой зверский аппетит, что я не мог оторваться от стола. Но в это время, загремев якорными цепями, наш теплоход тронулся с места стоянки и ускорил ход. Все кто сидели и ужинали, вставали из-за столов и выскакивали на палубу, чтобы проститься с зеленой зоной отдыха, где мы провели весь световой день. Под влиянием толпы я тоже кричал ура и бубнил, не зная слов песни, про какой то остров, потому что жаль было оставлять трамплин, с которого я прыгал, когда купался и корзину на берегу озера, которая так выручила нас. Теплоход, ускоряя ход, торопился к намеченной цели нашей поездки. Сполоснувшись под душем, я лег на койку и стал размышлять о том, кого знаю из героев Сталинградской битвы. Оказалось, я почти никого знал, всего лишь несколько фамилий. Пришел Лешка, он был весь какой-то взъерошенный и сосредоточенный, волосы были не расчесанные, пуговицы на рубашке расстегнуты, подрался что ли, подумал я. Мальчишка, доведут его эти шашки до горячки. Он, не раздеваясь, лег в постель и отвернулся к стене. Потом сам расскажет, подумал я и тоже отвернулся к стене. Я проснулся среди ночи задыхаясь, как рыба без воды осмотрелся, так и есть, двери каюты наглухо задраены и мне не хватало воздуха. Лешка спал, разбросав руки и ноги как попало, и посапывал. Открыв каюту, я попал в объятия свежего ветра, и мне стало намного легче. Шахматист, командир, улыбаясь, ругал я его, молод еще, вся жизнь впереди. В волжской воде мерцали ночные звезды, вспомнились строки великого старика и умницы М.В. Ломоносова «открылась бездна, полна, звездам числа нет, бездне дна». Открыв рот хотел читать дальше, но слова повисли в воздухе, дальше я забыл, чертова память. Стал ругать себя, глупею, знал же, нет, старею наверное. Постояв у борта теплохода остудившись, вернулся в каюту, оставив дверь приоткрытой. Немного расстроенный своими мыслями я лег на койку, расслабившись уснул. Проснувшись, долго лежал в постели. Надо признать, с погодой нам повезло, с утра светило солнце. Сегодня я решил не ходить на берег, а просто полежать и позагорать на палубе, за молодыми не угонишься. Теплоход уверенно шел к своей следующей остановке. Нас пригласили на завтрак. Алешка собирался в свой шахматный клуб, - стоит ли ходить, - сказал я, - вчера вон какой пришел, мозги набекрень. Сегодня посмотрим, кто кого обыграет. Посмотрим, - ответил я. Допустим, ты выиграешь, дадут тебе приз: куклу с карандашами в шести цветах. Будешь доволен? Ломай голову. Лешка ушел, захлопнув дверь каюты. Я взял коврик и поплелся на кормовую часть палубы, где обычно собирались отдыхающие. Во время завтрака наш теплоход загремел якорными цепями. Некоторые мужики выскочили на палубу, интересно, где мы остановились? Я стал, терпеливо прожевывая, доедать свой завтрак. Вспомнилась прошлая зеленая остановка, корзина и трамплин для прыжков в воду. Теплоход остановился там, где по обоим берегам Волги росли корабельные сосны и высокие травы. Своим опытным взглядом я определил, что здесь должны быть всякие грибы и ягоды. Невооруженным глазом виден известный памятник скульптора Веры Мухиной - Родина-Мать с мечом, чтобы хорошенько рассмотреть его, я взял бинокль у соседа. Рассмотрев внимательней, я понял что мы у цели нашей поездки. Мое сердечко учащенно забилось, еще рывок, и мы в Волгограде. Воздерживаясь от излишних эмоций, я разделся до плавок и лег на коврик, подставляя горячим лучам солнца свою спину. Мне очень хотелось узнать, нет ли здесь озера, приподняв голову, я осмотрел округу, но озер не было видно. Я предпочел бы уху, чем иную пищу, но мужики опередили мои мысли, принеся полную корзину луговых опят. Грибов там море, - сказал один мужик. Да, очень много, но местность гористая и болотистая, того и гляди утопнешь, - сказал другой мужик. Гоните меня палкой, второй раз не пойду. Знатный будет суп, думалось мне. Грибы отнесли дяде Мише повару-коку. Да, велика Россия и очень богата природой, с голода не умрешь с таким хватким народом. Пришел Лешка, увешанный призами. Это за шахматы, - и повесил большого медведя в целлофане на вешалку, - это за шашки, - заяц в целлофане разместился рядом с медведем, - а это - от капитана, специально для нас на двоих бутылка шампанского. Ну что выпьем, - спросил он, перекладывая бутылку из руки в руку. Глаза его загорелись. Мне не хотелось пить спиртного, но я не мог отказать ему, ведь сегодня его день, его праздник - он чемпион теплохода. Помолчав, я посмотрел на него, а он посмотрел на меня, я все думал, поймет ли он меня, куда мы едем. Я прикинул в уме, сколько населения у нас в городе, а в области полтора миллиона человек, вот примерное число погибших солдат за время боев в Волгограде, выходило, все население нашего города и области уничтожены. Это огромная цифра не выходила из головы, я ехал в Волгоград на кладбище, как на поминки, а на поминки, как известно, всегда приходят трезвыми. Почему бы не выпить, была бы причина, повод. На малом ведь не остановимся, где еще возьмешь? Давай после круиза. Я понимал, он очень хотел выпить. Глаза его погасли, он лег в постель и молчал, а потом, вздохнув, сказал, - твоя правда, будет лучше после круиза. Еще с малых лет учась в школе, мечтал попасть в этот город. Много читал, а когда, вернувшись с войны, о нем рассказывали и взрослые, я как губка впитывал в себя все подвиги совершенные нашими солдатами. Сегодня я приехал сюда, чтобы возложить цветы на их могилы этих святых людей вставших на защиту Родины, а, сколько их осталось искалеченными. Мы выгрузились с теплохода и нас сразу рассадили по автобусам. Я оглянулся на Волгу и представил, как переправлялись наши солдаты через кипящую воду от снарядных взрывов противника. Сопровождающая нас женщина-гид пересчитала нас, и отметила в своей тетради, автобус тронулся в город. Она оказалась великолепной рассказчицей, знающей и любящей свой город и свою работу, как патриот города-героя. За короткий срок побывали у дома Якова Павлова у мельницы, на вокзале в зале боевой славы погибших, где почти у каждого из наших туристов погибли родственники. Они искали свои фамилии, мой отец воевал под Ленинградом, и я не искал свою фамилию. Незаметно наступил обед. Автобус остановился у столовой на берегу Волги, наш гид сказала, что после обеда поедем на Мамаев Курган, где во время войны шли ожесточенные бои. Мамаев Курган тогда назывался главной высотой России. Теперь на нем сооружен величественный памятник-Ансамбль Героям Сталинградской Битвы. Туристы задают много вопросов, и гид попросила нас подготовить свои. Мы прошли буквально в нескольких метрах по кромке берега Волги, и это был последний рубеж наших войск. В ноябре атаки немцев прекратились, ударили первые морозы. Авантюризм Гитлера и его приспешников о превосходстве арийской расы над славянами погас, речь шла о глотке волжской воды, которую просили некоторые осмелевшие вояки. Котелок волжской воды просили они, а наши воины пинками провожали их назад в свои окопы. На этих косогорах закончился миф о непобедимости немецкой армии стойкостью наших воинов. Двести дней и ночей продолжалась эта грандиозная битва многие погибли, отстаивая каждую пядь земли. Вскоре был найден в подвале городского универмага и арестован командующий немецким Сталинградским фронтом. Немецкие солдаты сдались в плен. Я, пораженный рассказом гида, вдруг представил себе немецкого солдата, окутанного женским платком и просящего котелок воды у нашего солдата. Солидарность рабочих и крестьян на этот раз не сработала. Я, выйдя из толпы туристов, купил два букета цветов, один без всяких слов отдал гиду, а другой возложил на мраморную плиту Мамаева Кургана. Наши сталевары в течение четырех лет варили сталь из разбитой военной техники на полях сражений. Товарищи, ваша экскурсия закончилась, счастливого вам пути и здоровья. Россиянин у нас не изменился, наши туристы затолкали меня без моего желания в автобус, и я, не задав ни одного вопроса гиду, уехал вместе со всеми. Наш теплоход громадой возвышался над речным вокзалом. Грустно было на душе, и мне захотелось побыть одному, я забился в дальний угол теплохода, где не было никого, был лишь шум бурунов прогревающего двигателя теплохода. Погода стала меняться, после удушающей жары ничего хорошего не предвещало. На мои голые загорелые руки упали первые капли дождя, но в каюту мне идти не хотелось. Под треск сверкающих молний и обвальных громов наши туристы собирались на корме теплохода. Под сводом темнеющего неба наш теплоход плавно отчалил от речного вокзала и уверенно набирал скорость. В это время заговорил местный радиоузел и сходу заиграл марш «Прощание славянки». С увеличением скорости увеличилась вширь и высота бурунов в моей душе переполненной эмоциями. Мне показалось, что с бурунами уходит моя молодость, а из-под моих ног уходит жизнь, и меня ждала неизвестная старость. На мое плечо легла чья-то рука. Это был Лешка, - пойдем в каюту, - сказал он, и мы зашагали домой. В это время хлынул ливень. Я выставил на стол бутылку коньяка в три звезды и, на правах старшего, лег на койку. Под марш «Прощание Славянки» Лешка стал накрывать на стол, а я стал ждать, когда он закончит. Закончив, он встал передо мной и, наклонившись в пояс, сказал, - сэр, прошу к столу. Подойдя к столу я, подняв налитый стакан и сказал, пусть всегда будут интеллектуальные игры и победы, а Лешка ответил: пусть всегда будут круизы по Волге. Потом мы добавили еще и еще. Уставшие за день, вскоре разбрелись по койкам и уснули. А дождь все лил и лил. Лешкины мечты о бесплатных круизах не сбылись, времена изменились, началась перестройка, приватизация. Кто на пенсии и предпенсионного возраста, все были уволены, в том же зале, где недавно нас так расхваливали, в том числе и я, был уволен без выходных пособий. И я начал распродавать свою библиотеку, собранную десятилетиями.