Зарегистрируйтесь и войдите на сайт:
Литературный клуб «Я - Писатель» - это сайт, созданный как для начинающих писателей и поэтов, так и для опытных любителей, готовых поделиться своим творчеством со всем миром. Публикуйте произведения, участвуйте в обсуждении работ, делитесь опытом, читайте интересные произведения!

Подарок

Рассказ в жанре Юмор
Добавить в избранное

- Вэл, вэл, вэл… - тридцатилетний командир технической роты обеспечения береговой базы Тихоокеанского флота, стоя на центральном проходе спального помещения перед строем своих обормотов в позе адмирала Нельсона, тихо по-английски «протак такал».


Это означало не знание ротным иностранных языков и ученую задумчивость, а преддверие командирского беспредельного гнева. Из английского капитан знал немного – «фейсом об тейбол» и «вдую спик инглишь». Комроты использовал эти знания на полную катушку, то есть на весь размер своего кулака, который был больше головки годовалого ребенка.


- Значит так, папуасы беременные, слушать своего папу не хотите? Ждете, когда я буду из-под вас дерьмо убирать? - командир, спокойно прохаживаясь вдоль строя, внимательно смотрит в глаза подчиненным. - Я вам задницы развальцую вдоль и поперек! Так в грязи ходить и будем? Носки погладить, жопа разобьется... Ну а уж кальсоны постирать, это высшая математика для некоторых...


Дело происходило поздним зимним вечером перед отбоем, после вечерней проверки. Шел телесный осмотр личного состава роты на предмет ушибов и побоев для предотвращения пресловутых неуставных взаимоотношений. По пояс раздетый строй матросов, в белых кальсонах, зябко ежился от сквозняка. Молодые парни, в засученных по колена кальсонах, поеживались то ли от сквозняков, то ли от предстоящего «воспитательного процесса» и были похожи на сборище покойников. Народ притаился, как вша под подушкой.


Капитан был зол как сто морских пехотинцев вместе взятых, но пока ярость свою не показывал, сдерживался, стараясь, командирский кайф продлить подольше. Гнев «вожака стаи» все знали хорошо и не питали на этот счет не каких детских иллюзий. Команда «К сейфу!» была в роте традицией. Кто в кабинете ротного после нее не успевал отскочить от командира, то в бубен получал, как из пушки и летел вверх тормашками к сейфу.


Комроты домой сход сегодня не светил благодаря начальнику штаба, который днем проверяя ротную баталерку, обнаружил там бедлам и спящего на нем великого сына татарского народа матроса Рената Хабибуллина, после чего от души сделал разгон баталеру и командиру.


- Ну, спасибо папуас! Обрадовал! Весь день мечтал встретить тебя здесь хрючащим в пятак! - это зам командира кивнул в сторону кладовщика. - Хрен тебе по всей морде, а не сход домой! - это он уже пожелал ротному. - Не рота, а публичный дом! Матросы лежат от безделья вповалку и занимаются служебным онанизмом. Голых баб только не хватает. Занять личный состав не чем? Мать! Ать! Ать! Ать! - эхо матюгов энша еще долго стояло в ротном помещении.


Ротный, как мальчик для битья со спущенными штанами был недоволен не из-за того, что его отодрали, как последнего пацана. На командиров рот в части не спускал собак только ленивый. Они отвечали за все - за мятые койки, за поносы, золотуху, битые морды и критические дни у жены командира части. Капитан был еще зол и потому, что понимал - сегодня будет спать в обнимку с вонючим матросским одеялом на жесткой солдатской кровати у себя в убогом кабинете.


Командир роты вспомнил, как его на днях драл замполит. Мало того, что тот навел шмон на столе в его кабинете, где вместо графиков дежурств и списков комсомольского актива красовались девчата из журнала «Смена», сбросив их в урну, так тот устроил разгон капитану в Ленинской комнате роты. Увидев в музыкальном уголке проигрователь с пластинкой, на котором был нарисован американский флаг, зам взбеленился.


- Почему в Ленинской комнате американский флаг!?


- Это же Рид!


- Что такое «рид»?


- Это пластинка с песнями Дин Рида! Певца свободы!


- Нам американской свободы не надо!


- Он коммунист.


- Американец и коммунист? Это что? Из области ротный и философия?


Прохаживаясь вдоль строя и внимательно всматриваясь на бандитские лица любимого личного состава, капитан задал для затравки риторический вопрос.


- И долго это будет продолжаться? - почесав в своих чреслах, ротный продолжил. - Долго еще меня за вас будут начальники пялить на заборе для всеобщего обозрения? Спасибо! Спасибо, сынки, удружили! Как пацан, в позе покорности, стоял перед начальником штаба целый час, стараясь сохранить свою девственность, слушая итоги вашей службы. Всем оргпериод до дембеля, маму вашу любимую!


Открывается Театр одного Актера.


- Матрос Пупкин! Где этот срун-ссыкун?


- Я!


- Ты, вошь лобковая! Выйти из строя!


- Есть!


- Есть-есть на жопе шерсть, - ротный начинает воспитание разгильдяя любимой присказкой. - Ты, головка от хрена, где затерялся? Ну-ка, поди-ка сюда, голубь мой сизокрылый, мама твоя женщина. Покажи нам Гульчатай свое личико, а точнее кальсоны. Встань-ка тут, мы посмотрим на тебя, на твои штанишки цвета свежевыжатого говна. Только не надо делать умного лица, иначе я оболью своими слезами всю казарму! - голос офицера начинает набирать железа.


Матрос Пупкин, кочегар штабной котельной, дрожа всеми эпителиями задницы, затравленно и обреченно на ватных ногах выходит из строя. По-деревенски, неуклюже поворачивается через правое плечо. У него за плечами десятилетка, но он с первых дней службы понял, что на флоте надо канать под дурочка. С дурака какой спрос. Дурак, он и в Африке дурак.


Парень чувствует внутренним голосом, что драть его будут со всей комиссарской непримиримостью и командирским азартом. Строй расслабляется, понимая, что «партнер» для театрального представления выбран, теперь и в носу можно поковыряться. Все облегченно в душе вздыхают - сегодня жертва не я.


Вид у матроса чисто военно-комический. По впалой груди можно изучать человеческий скелет, все косточки на виду, можно пересчитать даже сухожилия мозга. Глаза торчат из позвоночника. Кальсоны асфальтового цвета он придерживает рукой. Тапочки шаркают, как у древнего деда.


- Это что одето на твою задницу, моль подкильная?


- Где?


- Что где?


- Чё?


- Я тебе дам «чё»! Сейчас всю задницу развальцую до кастрюли! - ротный с прямолинейностью полена объясняет будующее матроса.


- Кальсоны.


- Это не кальсоны, а вонючая половая тряпка, с которой уже капает говно! Сейчас я устрою тебе забег от триппера... - «разогретый» ротный сам начинает плеваться дерьмом. - Посмотрите на эту девушку полонянку! На это чудо в перьях, которого мама с папой дома не научили подмываться и стирать свои носки. Я хрен сточил, внушая этому внебрачному сыну каракатицы и пьяной сколопендры, что не только зубы, но и кальсоны надо стирать, а свой вонючий писун - мыть перед сном. Я научу тебя Родину любить, мать твою любимую! Сгною тебя на «киче» или сожгу к чертовой матери в твоей сраной котельной, но кальсоны у тебя будут сверкать, как у моего кота яйца, - капитан засовывает руку в карман своих брюк, чешет свою потную промежность, подумав - самому не мешало бы подмыться, и продолжает. - Бери баночку! - это табуретку значит. - Стой там, иди сюда!


Матрос берет табуретку и обреченно ставит её перед строем роты. Вид у него как перед отпеванием. Иллюзий на свой счет парень не питает.


- Вставай на неё, полюбуемся на тебя.


Пупкин неторопливо забирается на баночку и становится замершим памятником разгильдяйству и неряшливости.


- Доколе я буду тут ораторствовать, призывая тебя, штопаный гандурас к чистоте и порядку? Долго ты будешь мне грязными яйцами царапать палубу? Что молчишь, как Зоя Космодемьянская? - ротный начинает прохаживаться вдоль строя, думая о своем, мужском.


К кому сегодня после отбоя податься, кому отдаться? Не нюхать же всю ночь матросские «караси» и пупкины кальсоны. Да и крысы, как всегда замучают, домогаясь кожаных ботинок.


- Па-че-му г-ряз-ный? Я тебя спрашиваю, засранец - па-че-му? Времени не хватает? Мама стирать не научила или в школе не проходили, как надо носить кальсоны? Руки под хрен заточены? - железобетонным голосом ротный задает риторические вопросы. - Запомни! У настоящего мужика писун должен быть всегда чистым, как голова. Он должен быть всегда готов к встрече с бабой! Я тебя научу ухаживать за собой!


Надо в роте опять потолки красить, да и половицы стали скрипеть - пора менять, - проносится в голове ротного. - С портретов основоположников некому пыль смести, писюки ушастые! - ротный все видит и помнит. - В гальюне пятое очко не работает, ядрена корень. Полроты сантехников, а наладить не кому, вот скотобазы. Я этим архаровцам зажгу советское солнце в заднице! Да так сильно, что некому потушить будет! Не жизнь, а сплошное устранение замечаний. Когда же всё это кончиться?


- Замкомвзвода!


- Я, товарищ командир!


- Выходи и ты дружище! Выходи и расскажи нам, как ты воспитываешь своего подчиненного-неряху. Сколько раз мне целовать тебя в сахарную задницу, чтобы я не видал этой порнухи? Может на центральном проходе обосраться, чтобы навести порядок?


- Я чего, я ничего. Все перепробовал, не получается, - начинает оправдываться старшина, зябко поводя плечами, втуне думая, как бы не попасть «под раздачу» и самому не получить в «бубен».


- Только не надо вешать мои яйца на забор! Пока этот засранец не научится за собой следить, я тебя буду дрючить, дрючить и дрючить, как ёж ежиху, нудно и без удовольствия.


Чтобы еще придумать, чтобы заставить Пупкина стирать кальсоны? - в душе рассуждает командир роты. - Все, зараза уже перепробовал. В нарядах вне очереди стоял? Стоял! Выговоры получал? Получал! На «киче» сидел? Сидел! Не домой же родителям писать?


- Ну что мне с тобой делать? Морду что ли набить? - капитан смотрит на свое ротное недоразумение, который вздрагивает от слов командира, как от удара током. - Баталер!


- Я! - проштрафившийся Ренат, готовый выполнить любой чумной приказ командира, подбегает на цырлах к ротному.


- Бакша уста! Тащи екарный бабай новые кальсоны!


Ренат летит в баталерку и через мгновение приносит ослепительно снежные новые кальсоны.


- Одевай! Звереныш…


Пупкин перед строем вытряхивает себя из грязных военно-морских колготок и переодевается в чистые новые подштанники, тряся на всю роту своими кониками-бурбониками. Ротный поворачивает матроса спиной к себе, ставит его в позу «бегущего египтянина» и… авторучкой начинает писать на заднице подчиненного, обтянутого новыми кальсонами посвящение.


«Дорогому Паше Пупкину от командира роты на долгую память! Пусть чистота этих военно-морских штанишек сохранится, как любовь к флоту!»


Рота ржала неделю, но что поразительно, парня подменили - он стал чист и аккуратен. Почему? Не знаю.


2005

Рейтинг: 9
(голосов: 1)
Опубликовано 04.05.2013 в 07:57
Прочитано 864 раз(а)

Нам вас не хватает :(

Зарегистрируйтесь и вы сможете общаться и оставлять комментарии на сайте!