Креационист

Он робко внимал всем словам Дядюшки, изредка едва заметно кивая головой и пискляво со всем соглашаясь. Обрюзгшее лицо Дядюшки с покрытыми морщинами лбом и щеками, чуть косящими глазами и обветренными губами в пылу спора все больше и больше приближалось к мальчику. Том уже мог чувствовать легкий запашок вяленой рыбы и сигаретного дыма, исходящий изо рта собеседника. 

- Ты. Никогда. Не будешь ученым. Ты понял меня, ублюдок?

- Да, дядюшка...

- С чего ты в голову вбил, что сможешь чего-то добиться? Что ты сможешь вмешаться в сущность предметов, заложенную самим Господом? Как ты вообще допустил даже мысль, что имеешь право опровергать то, что по сути своей неопровержимо?

- Но, дядюшка...

- Сынок, я, как человек проживший долгую жизнь, как человек опытный и получивший достойное образование в свои года, могу с твердой уверенностью заявить: все речи этих ученых - брехня. Не было никакой эволюции, не было никаких взрывов. Все, что ты можешь видеть: и твой любимый пес, и эти деревья за окном, и вековой дуб, из которого сделан этот стол, и даже мы с тобой - все это дело рук Всевышнего. И если ты, грязный щенок, посмеешь хоть на минуту допустить мысль, что ты будешь ученым, то ты потеряешь все уважение к своей персоне. Ты понял?

- Да...

- Ты еще считаешь, что будешь заниматься наукой?

- Нет.

- Уж поверь мне, ты ничего не теряешь. 

- Ничего не теряю... - словно эхо повторил слова мальчик. - Я пойду?

- Да, конечно. Только не смей смотреть эту мерзкую коробку, там показывают одни пошлости и неугодные Господу теории. 

- Ага...

Мальчик сполз со стула, поднял валявшийся под столом пыльный футбольный мяч и направился в свою комнату. Там он с мукой бросил взгляд на стол, где стояла его гордость: собранная своими руками лаборатория по изучению муравьев. 

В комнату из-за плохо задернутой шторы падали косые лучи заходящего солнца. Ребенок, этот нескладный мальчишка с взъерошенными вихрами, усеянным бледными веснушками лицом и огромными светло-серыми глазами, откинул в угол мячик и подбежал к окну, резко распахнув обе занавески. В глаза ударил окрашенный красным солнечный свет. На лужайке перед его домом прыгал счастливый пес, гоняясь за бабочками, порхавшими над ухоженными клумбами. Далеко за горизонт уходили нестройные ряды пушистых облаков. 

Он раскрыл нараспашку окно, встал на подоконник. Под ним простиралось метров шесть воздуха, мозг сразу автоматически начал строить схемы развития событий, в висках судорожно застучала кровь. Поднял одну ногу. Она не чувствует опоры, просто висит в пустоте. Если он шагнет в никуда и второй ногой, то неминуемо полетит вниз. Или нет? Время остановилось, звуки утихли. 

- Ты... Не упадешь... - раздался тихий, но отчетливый голос сверху, - прыгай. 

А что, если дядюшка был прав? Что, если он пойдет по воздуху, подобно Иисусу, ходившему по воде? 

"Когда они окружили дом, и в каждой руке был ствол, он вышел в окно с красной розой в руке и по воздуху плавно пошел..." - еле шевеля губами начал напевать мальчонка. Кровь пульсировала в каждой жилке его тела, сердце под действием адреналина стучало как бьющаяся в предсмертной агонии птица. 

Что ж. Проверим слова драгоценнейшего опекуна. 

- Прыгай... Один прыжок... И ты полетишь... - чей это голос? Такой ласковый и непреклонный одновременно, будто точно уверенный в своих словах. 

Закрыл глаза: страшно. Три, два, один... Боль, резкая, разрывающая тебя на части и выворачивающая наизнанку внутренности, боль по всему телу. Это растут крылья? Попытался открыть глаза - тщетно. А вдруг был прав он, желторотый птенец без жизненного опыта? Что если это - смерть?

- Не бойся... - снова этот голос, возможно обрекший его на смерть, - ты полетишь...

И правда. У него наконец открылись глаза, он увидел далеко-далеко внизу маленькие фигурки людей и будто игрушечные домишки. А вверху - солнце. Огромное, гостеприимное, ласковое.