Вор

Я сидел на обочине дороги и наблюдал как мужик из дома напротив пытался вылезти через окно. Чиркнул спичкой и закурил. Не люблю зажигалки за их свойство постоянно теряться. Мужик вывалился наконец из окна, и, судя по его стону, больно ударился об асфальт.

Хозяева этого дома неделю назад уехали в отпуск, прямо сейчас я наблюдал как вор-неудачник обчистил их. Жизнь определенно налаживается. Внутри меня шевельнулась совесть, я как будто видел ее треугольную головку с раздвоенным языком, слышал, как она шипела мне, чтоб я вызвал милицию. Вот еще. Этот вор скрасил мой вечер, он подарил мне возможность хотя бы на минуту забыть про свое одиночество, я же подарю ему свободу. Совесть свернулась в клубок и затихла.

В темноте я видел, как мужик достал что-то длинное похожее на цепочку и пристально разглядывал ее. Он ближе поднес ее к своему лицу и неожиданно для меня страстно приложился к ней губами. Где-то каркнула ворона. Я опустошен. Мимо меня промчалась машина и скрылась. Опять каркнула ворона. Мне больше не хотелось наблюдать, мне хотелось уйти. Никакой это не вор, после его жеста я был уверен, что кроме этой цепочки он ничего не взял из дома. Сейчас в этом темном царстве мне не хотелось встречаться с еще одним одиночеством. Но все же я встал и пошел к нему. Он меня не замечал. Все это время вор нежно перебирал пальцами проклятую цепь, которая доставляла ему невероятную душевную боль. Я знал, что он упивается и одновременно страдает от нее. Мне бы только заглянуть в его глаза и убедиться в своих догадках. Я остановился в нескольких шагах от него. Ноги еле держали меня в вертикальном положении, они были чужими, словно протезы. Нащупав в кармане телефон, я включил на нем фонарик и посвятил им в лицо вору. Его голова резко повернулась в мою сторону. Таких побитых жизнью лиц мне еще не встречалось. На меня смотрел один черный глаз, другой же навеки закрыла пелена. Все лицо пересекал зигзагообразный шрам, причудливо уродуя все черты. Рот его скрывала густая, седая борода, но я был уверен, что уголки губ его всегда опущены. Вся его фигура выражала страдание, она словно согнулась к земле под тяжестью видимого только вору грузом. Как же тяжело дышать, какая душная ночь. Мужик сжал в кулак цепь и прижал к своей груди. Его черный глаз со страхом смотрел на меня. В тот момент я скорее бы согласился умереть, чем отобрать у этого несчастного его сокровище. Мне не нужна была его боль. Поняв, что я не собираюсь ничего делать, вор медленно надел цепочку себе на шею, и мне показалось, что его фигура еще сильнее согнулась. Я слышал хруст старых костей.

Медленно переставляя ноги, он пошел прочь от дома. Он не обернулся, я же не смотрел ему вслед.

Хотелось курить. Чиркнул спичкой, но не поднес ее к сигарете. Окно в дом оставалось открытым. Я знал, что нужно сделать.

Возвращаясь обратно к себе домой, представлял, как горит дорогой деревянный паркет, а вместе и с ним догорают страдания вора.