Скамейка

Я устало посмотрел по сторонам. Уже темнело, воздух накалялся и наполнялся густым теплом. Все вокруг загудело, на каких-то почти неуловимых человеку децибелах. «Скоро будет гроза» - подумал я.

Со стороны я сидел один, но на самом деле, мое сознание было наполнено. Призраки из прошлого влетали в меня, касались меня нежно и сладко, улыбались мне, кружились со мной в невидимом танце. Я млел и начинал засыпать. Но потом они превращались в черные тени, безразличные и жестокие. Они терзали меня, злили меня, унижали меня. Кроме сожалений и жалости к себе ничего не оставалось.

Одному трудно убежать от них. Но, очевидно только так и можно от них избавиться. Я же так их боялся, что пытался постоянно уйти.

Вот и теперь я рисовал мелком на асфальте. Полностью погрузившись в творчество, я не заметил, как девушка на моем рисунке получилась слишком реалистично. Слишком в ней было много похожего на меня. Не внешне, нет, глубоко внутри этих глаз.

По телу пробежала нервная дрожь. Что-то заставило меня оторваться. Я решил пройтись до магазина, и вернутся обратно. Этот вечер должен быть убит здесь, я так решил.

Электричество, казалось, оседало в воздухе. Этот город темнел на глазах, и огни зажигались, как светлячки. Мои ноги ударяли об асфальт и отзывались эхом, так что мне иногда мерещилось, что за мной кто-то идет. Может, так оно и было. Но оборачиваться не хотелось. Я чувствовал, что этот кто-то всегда ходит за мной. Сейчас, вдруг, за столько лет я подумал об этом. Наверное, я просто никогда не прислушивался к своим шагам.

Когда я вернулся, на скамейке уже сидела девушка. Она улыбнулась мне и подвинулась к краю, зная, что я обязательно сяду.

- Ты устал. Знаешь, что выматывает самых сильных героев, самых смелых и великих?

Я молчал. Она, видя это, взяла меня за руку и чуть облокотилась на меня.

- Мелкие дела и повседневные заботы.

Я улыбнулся, - Да, это самое страшное.

Нас накрыло, то чем накрывают обычно двух людей ангелы, когда те открывают свои сердца и выбрасывают оттуда весь скопившийся сор. Такую невидимую волшебную шаль, очень тонкую.

Она рассказывала мне о темных снежных лесах и оленях, пролетающих над ними, оставляющими после удара об облака золотую пыль. Она рассказывала мне! Впервые в жизни мне нечего было рассказать. У нее в запасе было нескончаемое количество историй. Я даже чувствовал себя неловко. Но ей, нравилось мое молчание.

- Если человек весел и добр, несмотря ни на что – он не будет один никогда. Но тонкая шаль лопается, когда мы снова просыпаемся, точнее, когда в нас просыпается личное «Я».

- Уже поздно. И скоро дождь. Может ты ко мне домой?

Она опустила глаза.

- Я не могу. Но я буду ждать тебя здесь на скамейке. Всегда.

Где-то вдали уже загромыхало. Воздух раскалился до предела. Больше уже не могло продолжаться так – пару секунд и начался дождь. Он набросился на город яростно и весело. Так ждут своих мужей с великих войн, так ждут ливней пустыни. Я снял свою ветровку и накрыл ее. Сквозь этот шум я все равно слышал ее дыхание и биение ее сердца. На наши лица попадали капли воды. И никто из нас не знал – плачет ли другой или это просто дождь. Я почувствовал присутствие того, кто ходил за мной всегда, почувствовал его взгляд. Мне в голову пришла страшная мысль – может он преследовал меня только лишь для того, чтобы посмотреть за мной в этот момент.

- Я схожу за зонтиком?

- Да, конечно, – ответила она и улыбнулась.

Но это была кошмарная сцена. Это был театр, где каждый актер знал конец этой пьесы. Она лишь задержала взгляд на секунду. Эта секунда длилась вечность. «Ты сам пишешь эту пьесу и ты всегда можешь изменить ее конец, до того как поставлена последняя точка».

Когда я шел к дому, я обнаружил, что за мной уже никто не идет. Наверное, он увидел все, что ему было нужно.

Ветер трепал деревья, но они стояли. Я же стоял у окна, но не мог посмотреть туда. У меня не было страха за то, что я никогда не буду счастливым. Но я всегда буду помнить этот вечер. Буду помнить, кем я являюсь. Да, я не буду привязан к этой скамейке, не буду оберегать ее от снега и дождя. Да, у меня есть оправдание, большинство людей, поступили бы и поступают так каждый день. Но мне уже никогда и никуда нельзя будет скрыться от осознания своей слабости. Я буду помнить это всегда. Злая шутка, я только сейчас понял, что, быть может, всю оставшуюся жизнь я буду приходить и сидеть на той скамейке один. Любя кого-то, я буду знать цену своей любви. Но в часы уединения меня будет терзать это знание.

Я не плакал. Не потому что был сильным, просто дождь плакал за меня, увеличивая мои слезы во стократ, он накрывал ими этот холодный чужой город.

(29 март 2011)