Те, с которыми я…

Глава 1

А с кем я могу поговорить о себе? С кем я захочу поделиться тем, чем не делился ни с ним, ни с ней? И почему не делился? Может быть, он считает меня человеком с завышенной самооценкой, а она думает, что я чересчур хвастлив? А может я просто жадный, и поэтому не люблю делиться? Знаете, а мне ведь всё равно, что они думают. Я бы никогда не стал им рассказывать о себе. Они всё равно не поймут. Пусть лучше их истории окутают меня с ног, всё равно расстояние до головы они вряд ли смогут преодолеть. Пускай им они будут казаться смешными и интересными, но смешными и интересными они будут всего лишь для моих ног, наверное. Да, и я не жадный. К примеру, это мы ещё не говорили о тщеславии. А они ведь почти все такие. Может быть, и во мне есть нотка тщеславия, но, знаете, мы с ней не кореша. Поэтому она не гуляет там, где гуляю я. Впрочем, мы с ней встречаемся изредка, но у неё как всегда нет для меня ничего интересного. Так о чём это я, ах да, о людях встречающихся мне и заставляющих слушать их истории, кстати, хорошо, если это просто истории, а не проблемы. Мне так интересно их слушать, что все ниточки в моей черепной коробке заставляют друг друга засыпать, в то время как ниточки, связывающие мои 2 глаза с коробкой наоборот, просыпаются и делают своё дело, нам как бы интересно – «Да, продолжай, продолжай, такого мы ещё не слышали, очень интересно узнать, что будет дальше». Как хорошо, что мой великий собеседник не знает всех моих ниточек и никогда не сможет увидеть их. И как хорошо, что он дарит им время на сон, пусть не тихий, но всё равно. Мы их разбудим, когда найдём действительно великого собеседника, а сейчас пусть отдохнут.

Время не бесконечное, все мы это знаем. Бывает, мы растягиваем его, точнее стараемся растянуть, но потом понимаем, что зря. И что потом? В то время как я пытался растянуть часы и минуты, другое время шло очень быстро. Те часы оказались дороже моих, что не в первой. Да и кстати у меня совсем нет часов. Получается, я ничего и не потерял в принципе, ничего кроме очередного великого собеседника. Да и пусть катится к чертям знаете, со своими дорогими бегущими стрелочками и вечно не спящими ниточками. А я пойду, съем вкусный блинчик, запью всё это колой и подышу этим серым воздухом или серой пылью, не знаю как это правильно нужно называть. В общем, не важно, знаете ли. Важно то, кому я захочу рассказать про себя. Найду ли я его сегодня? Будет ли это мужчина или женщина, девушка или парень? Будет ли это вообще одушевлённая материя? Камни тоже способны слышать меня, ведь из них сделаны стены. А значит, в принципе им я тоже могу рассказать о себе.

Бывало, кстати, моим великим собеседником, точнее собеседницей, была обычная видеокамера. Я мог ей рассказать всё, ведь с ней в корешах не водились тщеславие, лицемерие, ложь и всякие такие грязные и ненужные приятели. Она была самым воспитанным собеседником. Бывало, ты так сдружишься с ней, что боишься проронить лишнего плохого слова в её адрес. Боишься, что однажды она перестанет являться твоей подругой. И, будучи, наговорив ей всякого, ты стираешь ей память, сохраняя самое важное – роль доброго и верного собеседника.