Гопники

Начало января. Как обычно в это время года природа веселила скучающих жителей уездного городка Н… теплым и уже ставшим привычным дождиком. Под ногами булькала неопределенная коричневая жижа, вроде бы состоявшая из снега, песка и соли. Местами жижа превращалась в банальные, но зато глубокие лужи, все это добро мешало ходить, пачкало штанины и норовило просочиться в обувь, чтобы булькать там. Дома, бывшие раньше просто серыми, превратились в отчаянно серые, деревья торчали никчемными вениками совершенно бесцельно, даже машины на дорогах стали абсолютно одинаковыми. Разбитая «шестерка» выглядела так же паршиво, как «Порш» с позолоченными пепельницами. Население Н... прекрасно гармонировало с окружающей обстановкой. После праздников (хотя и не только) все были одинаковы, никчемны и, конечно, похожи на веники. Покинуть свою нору решались только ради еды или алкоголя, ну, те, кто мог себе это позволить. Остальные были вынуждены выползать на свет божий, мокнуть от дождя, потеть в теплой зимней куртке, и чесать в бритом затылке, чтобы «че-нить сообразить».

Серега по прозвищу Малой испытывал острую необходимость «че-нить сообразить». От родоков толку никакого: сами бухают уже неделю, и едят только оливье с холодными котлетами, предусмотрительно заготовленными впрок. Дома срач, все завалено грязной посудой и тарой из-под спиртного, стол, вытащенный в честь праздника в центр зала, торжественно разложенный и накрытый скатертью, завален объедками и заляпан чем-то липким; довершает картину жалкое подобие Новогоднего дерева – веточка ели, засунутая в вазу для цветов и украшенная мишурой и игрушками времен Петра I. Даже кот Пушок, изрядно похудев и, кажется, побледнев за последнее время, куда-то благоразумно свалил. Ну, и самое главное, – по телеку смотреть нечего.

Улучив момент, пока маманя с папаном займутся ежедневным скандалом, Серега начал процедуру побега. Он шмыгнул в свою комнату мимо кухни, где заканчивался Оливье, и начал переодеваться. Серега быстро натянул спортивные штаны Адидас, потом фирменную футболку, купленную за бешеные деньги на местном рынке, потом толстовку и, набегу подхватив олимпийку Найк, сотовый и пустую барсетку, уверенно помчался в прихожую.

– Сережа, ты куда? – раздался голос матери из кухни.

Бля, - тихо расстроился Малой, уже завязывавший шнурки на настоящих, «натурных» кроссовках «Reebok», - Я иду гулять с друзьями.

– Э-э… погоди, – это уже отец. На кухне зашаркали единственные в доме тапки. Папан появился в дверном проеме. Выглядел он херовее, чем обычно. Треники прожег бычком, грязная майка-алкоголичка болтается подмышками, все предметы туалета папана начисто уделаны какой-то дрянью. Отец какое-то время таращился в пустоту, силясь вспомнить, за каким лядом он вышел в коридор, наконец, собравшись с мыслями, он запустил руку в штаны, выхватил оттуда два мятых червонца и протянул их сыну.

– Си… Сигарет мне купи.

Серега взял деньги и вышел в коридор. В коридоре было так же весело как и в квартире, с той лишь разницей, что в коридоре бычки и пустые бутылки были аккуратно набросаны в один уголок. Под потолком догорала унылая лампочка, освещая стены, покрашенные до половины синей краской, а выше – побеленные. На покрашенной половине стен, надписи «Х..й», «Цой жив» и «24-й район – сила» были сделаны маркером, а на побеленной – старательно выцарапаны ключами. Еще, с потолка свисали унылые спички, вплавленные в побелку и обреченные висеть там до скончания времен или следующего кап. ремонта дома, что, разумеется, – одно и то же. Временами казалось, что дом сразу построили таким: пластмассовая кнопка вызова лифта всегда была выжжена до черноты, и экранчик над дверями выдран вместе с проводами, и почтовые ящики были оторваны или вскрыты, и газеты разбросаны по полу и втоптаны в серую грязь, и мусоропровод забит безнадежно, и, конечно, в углу какая-то падла не постеснялась помочиться.

Серега торопился на улицу, чтобы встретить там своего давнего товарища. Серега Малой и Костик Красный числились друзьями еще со школы. С давних времен они вместе курили за гаражами, матерились, рассказывали друг другу вымышленные истории про снимание «телочек», отбирали мелочь у третьеклассников, и даже иногда щипали девочек, когда тех зажимало в толпе, спешащей в столовую или раздевалку, и те были абсолютно беспомощны. Как-то раз они вместе получали по головам от старшеклассников в школьном туалете: пинки и оплеухи сыпались со всех сторон, Костика с Серегой уже вот-вот должны были опустить головами в унитаз, но праздник жизни испортил учитель истории, заскочивший по нужде. Это приключение скрепило их узами настоящей пацанской дружбы. Вдобавок родилась новая история, и скоро доверчивые одноклассники стали с еще большим уважением поглядывать на Серегу с Костиком, потому что те «не очканули» подраться со старшеклассниками, и ничего, что проиграли, старшеклассников ведь было больше и напали они из-за угла и с битами.

Но это было давно, сейчас оба они возмужали, стали одеваться как надо, научились говорить по понятиям. Школа была позади, выпускной тоже удалось пережить. Серега поступил в Техникум, а Красный в Педагогический институт – у него там работал кто-то из родни. Будущие учитель и механик пожали руки и молча пошли к киоску.

– Ну че, ловэ есть?

– Да так, по дэцл. Батя сказал сигарет купить.

– Забей х..й. Надо че-нить сообразить. Пошли пивка возьмем.

– Не, слышь, не покатит, надо сигарет купить, а то зае..ет потом.

– Да ладно, не ссы, к вечеру найдем денег – купишь.

– Пошли к Пижону лучше зайдем. У него есть.

Красный достал мобильник и набрал номер, после пары гудков скинул, чтоб ему перезвонили. Денег на счете у него, конечно, не было, так же как и у Сереги. Все уходило на сигареты, дешевое пиво и шмотки.

Скоро сотовый заиграл что-то из блатняка. У Пижона деньги на сотовом были, но звонил он с домашнего, в целях экономии.

– Пижон, здаров, выходи, дело есть. Да ладно, потом сделаешь, выходи к подъезду.

С Красным было бесполезно спорить, если бы Пижон продолжил нудить, что ему надо делать уборку, Красный начал бы на него бычить и орать, что он пацанов кидает. Это всегда действовало как заклинание, потому что Пижон боялся остаться за бортом настоящей пацанской дружбы и разделить судьбу печально известного Лося, которого вчерашние школьные друзья из-за двух тысяч долга отвезли на кладбище и хладнокровно опустили. Пижон мог схитрить и вообще не перезвонить, соврав потом, что не слышал, правда, тогда Красный приперся бы к нему домой, и колотился до тех пор, пока ему не откроют. Даже вариант попросить родителей сказать, что его нет, не прокатывал. Красный говорил интеллигентным и воспитанным родителям, что давал их сыну кассету посмотреть, и теперь она ему срочно нужна, не дав опомниться, добавлял, что знает, где она лежит и сам возьмет, можно не беспокоиться. На слове «лежит» он уже успевал разуться и шел к комнате, где прятался Пижон.

В общем, сопротивление было бесполезно, через десять минут Саша Пижон стоял у подъезда и мял в кармане полтинник, который ему дала мама.

– Ну че, в киоск за пивом!? – взял быка за рога Красный.

– Да я не знаю… Матушка сказа…

– Не ссы! Жвачкой зажуешь!

«Киоск называли» киоском чисто условно. Прогресс и индустриализация докатились даже 24 района города Н… Раньше киоск представлял из себя металлическую коробку, с зарешеченными витриной и окошком. Это был культурный центр всего микрорайона. Там можно было купить Жигулевское и водку, но главное – давали в долг. Тетю Нину можно было разжалобить и получить заветную порцию алкоголя, что и делали опытные алкаши и подрастающая смена, к которой принадлежали и Серега с Костяном. Но время прошло, металлическую коробку погрузили на грузовик и увезли под ошалелыми взглядами постоянных клиентов. На его месте воздвигли кирпичный павильон, с табличкой на двери «Мы не продаем сигареты и алкоголь лицам, не достигшим совершеннолетия». Одно хорошо, тетя Нина осталась, и все вернулось на круги своя. А из-за того, что тетя Нина теперь расхаживала за прилавком, а не выглядывала из-за батареи сникерсов и сигарет на витрине киоска, она стала даже как-то ближе и роднее.

Красный вел себя с тетей Ниной, как старый знакомый, интересовался здоровьем, спрашивал, как работается, пока она доставала из холодильника «Балтику-9». Тетя Нина что-то отвечала, но Серега не слушал – пялился на плакат не стене. Знойная блондинка в едва заметном купальнике на фоне пальм и лазурного моря, милосердно улыбалась даже ему, Малому с двадцать четвертого. В ответ он вытирал рукавом сопли и думал, что вот бы ему такую телку.

– Пошли, - Костик развеял мечты, грубо пихнув Серегу в плечо.

Само собой, пить пиво было принято на детской площадке. Лавочка у песочницы, на которой обычно рассаживались участники попойки, была противная и мокрая, пришлось пить стоя. На полтинник Пижона, Серегину двадцатку, и червонец Красного было куплено три «Девятки» и пачка сигарет.

Красный и Малой пили с удовольствием, закуривали сигаретами папаши. Пижон давился, но пил. Он не курит, ему нужна закуска, чтоб полноценно попить пива. Серега, когда немного выпивал, очень хотел продолжения банкета, желательно в обществе «телочек», Красный хотел выяснять отношения и кого-нибудь разводить, Пижон, хотел домой и блевать. Почти каждый свободный от забот день повторялось одно и то же. Когда алкоголь заканчивался, приходило осознание, что «надо че-нить дальше сообразить». В этот момент Пижон всегда пытался свалить домой, в безопасность, но его никто не отпускал. Серега с Малым и сопротивляющимся Пижоном шли «гулять». Они искали кого-нибудь, чтобы «сработать телефон», отобрать деньги или хотя бы поиздеваться, позапугивать, поспрашивать с какого района. Потенциальными жертвами были одинокие пьяные мужики, стайки школьников с карманными деньгами, алкаши, уснувшие в остановках. Но самый большой подарок судьбы – это влюбленная парочка в темном переулке: Сереге было до кого подомогаться, а Костику – кого унизить и развести, а кроме морального удовольствия еще и деньги обламывались, так как парню девушку надо было на что-то гулять. Правда, не всегда все шло гладко.

Последний раз Малой и Красный долго пасли мужика, который в одиннадцать ночи ковылял домой. Одет нормально, часы дорогие, наверняка есть сотовый и наличность, идет зигзагом, ни о чем не подозревает. Около часа плутал по дворам, пока, наконец, не зашел в один из подъездов. Там-то его и «пресанули» Красный с Малым.

Серега толкнул его на стену и полез в карманы, но мужик крепко вцепился в телефон и кошелек.

– Отдавай, сука, убью!! – прошипел Красный.

– Ничего я вам, ребята, не дам, - отрезал мужик и икнул.

Красный с размаху ударил мужика в голову, но тот вжал голову в плечи и удар прошел вскользь. Серега ткнул мужика кулаком в живот, но он только крякнул и крепче вцепился в свое имущество. Малой услышал, как с верхних этажей поехал лифт, надо было валить. К сожалению, такие конфузы происходило чаще, чем хотелось бы, но Малой и Красный не рассказывали подробностей даже друг другу, оставаясь нормальными пацанами в глазах местного бомонда и своих собственных.

В тот вечер у Красного было хорошее предчувствие. «Балтика-9» работала как катализатор, паскудный мотор в башке Костика раскручивался на полную.

– Бля, нужны еще деньги, – проквакал Малой и бросил пустую банку в песочницу к остальному мусору.

Малой всегда понимал Костика без слов, это его радовало.

– Пошли, пацаны пои… - Красный не договорил. Фортуна повернулась к ним своей пышной грудью. Залетный фраер в пальто, костюмчике, огромной мохнатой шапке, да еще в очках и с кожаным портфелем, шлепал по грязи в десяти метрах от них.

Красный с Малым переглянулись.

– Пацаны, а может не надо, - попытался влезть Пижон, за что тут же получил оплеуху.

– Э-э, слышь, поди сюда, - крикнул Красный.

Фраер остановился, но подходить не спешил.

– Ну че встал? Иди сюда тебе говорят, не ссы, - присоединился Малой.

– Слышь, есть че? – поинтересовался Красный, когда жертва, наконец, приблизилась.

– Ты кто ваще? – встрял Малой.

– Я Алеша.

– Я, бля, не спрашиваю, как тебя зовут, я спрашиваю, кто ты?

Алеша понимал, что вечер будет испорчен и что у него неприятности. Руки нервно теребили портфель, глаза трусливо бегали, кажется, даже коленки под брюками задрожали.

– Живешь где?

– Я? Я в центре…

– Хах! В центре… – Красный сразу повеселел, – а х..ли ты тут забыл?

– Да я…

– Слышь, деньги есть? А то нам с пацанами не хватает. Не выручишь? – смягчился Малой.

– Х..ли ты молчишь, черт? – рявкнул Красный.

– Ну да…

– Че да?

– Есть…

– Давай сюда бля!

Алеша продолжал насиловать портфель и за деньгами не лез. Красный осмотрелся, убедился, что ментов рядом нет, и дал Алеше по мохнатой шапке. Шапка упала в грязь, Алеша весь съежился, в глазах заметался животный страх, руки по-прежнему теребили портфель. Костик, будучи тонким знатоком психологии, знал, что когда человек в ступоре, от него вообще ничего не добьешься, и поэтому сам полез по карманам. Тут Алеша включился и одной рукой схватил Костика за запястье. Красный сразу это присек и свободной рукой несколько раз ударил Алешу по очкам. Алеша беззвучно обмяк и, не выпуская из рук портфель, схватился за лицо. В этот раз Костик быстро выудил из карманов кожаный кошелек и сотовый.

– Все, пошли, - Красный быстрыми шагами начал сваливать с места преступления.

Малой вдогонку пнул Алешу и, прихватив с собой начинающего хныкать Пижона, пошел за своим другом. Путь с места преступления был коротким, так как неизбежно вел к киоску. Красный шел впереди, вскоре он выкинул в сторону опустошенный кошелек, деньги, зажатые в кулаке, перекочевали в карман, потом были переложены в другой. Серега изображал, что доверяет корешу, поэтому не спрашивал, сколько там было, тем более, что, в любом случае, все пропьют вместе.

Когда вошли в киоск, зазвонил сотовый Пижона. Звонила мама, Пижон хотел выйти поговорить на улицу, но Серега решил его не отпускать, чтоб не сбежал.

– Алло, Сашенька. Ну мы поехали, еда в холодильнике, будем послезавтра, не скучай. Допоздна не гуляй.

– А… Хорошо мам. Пока.

Красный стоял в нескольких метрах от Пижона и был занят беседой с тетей Ниной о росте цен на доллар, но чуткое ухо уловило ключевые слова: «мы поехали», «послезавтра», «еда». Он встрепенулся, и попросил тетю Нину обождать.

– Что ж ты бля молчал? Хотел пацанов прокинуть? Хотел, чтоб мы по подъездам мерзли, пока у тебя хата пустая стоит?? – зашипел Красный.

– Да не, просто, не точно было, что…

– А ну, тогда пошли! Теперь точно, - обрадовался Малой.

Серега с Костиком, когда бывали дома у Саши Пижона, часто повторяли фразы вроде: «глянь-ка сука», «кучеряво живет», «во бля» и так далее. Не сказать, чтоб Пижон жил богато, но был очень недурно обеспечен, к тому же, при осмотре его четырехкомнатной квартиры, во всем чувствовалась женская рука и чей-то недурной вкус. Даже когда хозяев не было, там царила непривычная атмосфера домашнего уюта. Тапочки разных размеров в прихожей, в зале книжные полки и рояль, мягкие кровати в спальнях, чистенькая, будто с иголочки кухня, и, самое главное, просто неприличных размеров телек с кабельным. Родители Пижона с любовью и старанием обустраивали семейное гнездышко, подбирая обои, ковры, диваны и кресла так, чтобы соблюсти выбранную цветовую гамму. За это Пижона, конечно, немного недолюбливали, но все равно терпели по понятным финансово-бытовым соображениям.

– Так, ну че, – потирал руки Малой, – устраиваем вечеринку.

Пижон, не хотел никакой вечеринки, но было поздно. Малой уже звонил «телкам», Красный - знакомым барыгам, чтоб втюхать телефон. Да и вообще для разминки уже было куплено пару бутылок водки и пять баклажек пива.

Когда с формальностями было покончено, Малой пристыдил Пижона за то, что он х..евый хозяин и отправил его на кухню за рюмками. Потом начали пить, Пижон пытался отнекиваться, но пить все равно пришлось. А через полчаса прибыло пополнение: Света с Наташей. Обе они были бывшими одноклассницами Сереги и Костяна. Они жили неподалеку и поэтому поддерживали с ними отношения, что выливалось в периодические совместные дружеские пьянки. Ничем особенным они не блистали, но зато всегда были не против оттопыриться. Света начала оттопыриваться в восьмом классе, а Наташа – в девятом, когда познакомилась со Светой. В результате, на выпускном вечере Наташа, изрядно нажравшись, лишилась девственности в школьном туалете прямо на умывальнике, о чем через семь минут узнали все в радиусе трех километров. Само собой, на всю оставшуюся жизнь за ней закрепилась соответствующая репутация шлюхи, хотя она и пыталась все отвергать, и вообще вести благопристойный образ жизни. Гулять с ней может было бы и западло, но вот позвать на «вечеринку» – в самый раз. Света ни зачем подобным замечена не была. Она была явно посимпатичнее Наташи и уж точно поосмотрительнее.

Так или иначе, когда пришли «женщины» еда из холодильника была вытащена, разогрета и разложена по тарелочкам, включилась музыка, выключился свет (даже на улице окончательно стемнело), начались танцы под попсу. Танцевали только девочки, мальчики смотрели и пили, а в перерывах между танцами, пили все. После третьего перерыва Пижон ушел блевать. Малой под предлогом танца начал тереться об Свету, а Красному вроде как досталась Наташа, впрочем ему было все равно, так как водки было выпито достаточно. Малой пытался мягко увести Свету в спальню, но она сказал, что хочет танцевать и веселиться. Про себя Серега подумал гадость, но вслух сказал, что это клево и что хочет веселиться с ней. Правда, когда она отвлеклась, не постеснялся подлить ей в пиво немного водки для аромата.

Все шло на славу. Пижон, как обычно, был занят в сортире, Красный ушел с Наташей покурить и не возвращался уже минут десять, а Малой, наконец, остался наедине со Светой. Ерш Серегиного приготовления начинал действовать. Танцевать Свете было все труднее и труднее, и все больше приходилось виснуть на Сереге, чтоб не упасть. Малой с удовольствием ловил её и потихоньку незаметно куда-то подталкивал. Потом как-то невзначай наглые руки Сереги начали шарить под одеждой Светы, и скоро он легонько подтолкнул её на диван.

Доведенная до кондиции Света заметила неладное, когда Малой уже наполовину стянул с нее джинсы.

– Сереж, нет, не надо…

– Да ладно, че ты…

– Нет, я не хочу.

Света попыталась встать, но Серега не давал ей.

– Хорош ломаться, Светка.

– Все, отъ..бись, нет, я сказала.

Светка вырывалась, но Серега не пускал, вроде как в шутку, не серьезно, а потом она дала ему пощечину. Малой, не раздумывая, кулаком ударил её в челюсть. Света сползла на диван. Малой деловито снял с неё джинсы и отбросил их в сторону, потом – модные стринги, наконец, расстегнул ширинку и полез на Свету. Она очнулась, когда Серега уже вовсю насиловал её. Она ныла, умоляла, брыкалась, говорила «пожалуйста», но Малой был сильней и не думал останавливаться.

– Ни х..я се… - пробухтел зашедший в комнату Красный, присел на кресло и уснул.

Следом вошла Наташа, она только охнула и вжалась в стенку. Свернувшись в клубок и дрожа, на диване лежала Света. Лицо разбито, губы в крови, из одежды только маечка. Малой сидел за столом и допивал водку.

Малой, Красный и Пижон очнулись только к вечеру и, недолго думая, поползли на улицу, чтобы «че-нить сообразить». Денег не было, потому что Красный неожиданно проснулся в три часа ночи и пошел играть в автоматы, где и спустил честно заработанные вчера две с половиной тысячи рублей. Так что три друга торчали у песочницы и уныло курили, собираясь с силами и ожидая очередного подарка судьбы. Малой с удовольствиями делился полученными прошлым вечером впечатлениями, а Красный с Пижоном уважительно кивали. На самом интересном месте, когда Малой рассказывал, как заставлял Свету заниматься оральным сексом, разговор прервала подъехавшая тонированная БМВ. Двери открылись. Со стороны пассажира вышел вчерашний Алеша с подбитым глазом и в новых очках. С водительского места, выкатился подозрительный тип в спортивном костюме. Серега почувствовал, что теперь у него предательски затряслись колени. Вроде, и ничего в этом типе не было особенного, средний рост, средняя комплекция, обычная стрижка, лицо какое-то неприметное. Только глаза какие-то странные.

– Кто ударил моего бр-рата? – рявкнул тип, чеканя слова и делая между ними паузы, будто разговаривает с даунами.

Серега молчал, он, вроде бы не бил вчера Алешу, Пижон мелко трясся, Красный вынул руки из карманов и набычился, но тоже молчал. Ближе всех к брату Алеши стоял Пижон, он и получил первый удар. Сереге показалось, что и удара-то не было, подзатыльник какой-то, но Пижон тут же упал навзничь, не издав ни звука, и так и остался лежать на спине, раскинув руки и не двигаясь.

– Кто ударил моего брата? – незнакомец сделал шаг к Сереге. Тут Серега понял, что именно странного было в его взгляде: он смотрел не в глаза, а куда-то в грудь или сквозь неё.

Малой не понял, как оказался на земле. Он лежал в рыжей грязи и держался за сломанный нос, кровь стекала на губы, в глазах все плыло. Перед ним в двух шагах лежал Саша, краем глаза он видел спину убегающего Красного. Незнакомец подошел к Пижону, взглянул на Малого и начал топтать Сашу. Сначала он просто пинал его в бока, а потом, словно хотел раздавить таракана, несколько раз с чудовищной силой наступил Пижону прямо на лицо. Что-то пронзительно треснуло, тело конвульсивно дернулось, изо рта брызнула кровь.

Незнакомец решительно пошел на Серегу. «Все, пи..дец» - последняя мысль молнией резанула мозг.

– Не надо… пожалуйста, - заныл Серега, захлебываясь кровью, но все было бесполезно. Незнакомец и не думал останавливаться.

16 февраля 2008