Зарегистрируйтесь и войдите на сайт:
Литературный клуб «Я - Писатель» - это сайт, созданный как для начинающих писателей и поэтов, так и для опытных любителей, готовых поделиться своим творчеством со всем миром. Публикуйте произведения, участвуйте в обсуждении работ, делитесь опытом, читайте интересные произведения!

Скорбь

Рассказ в жанре Разное
Добавить в избранное

Умирал один человек. Был он не старый, но и не молодой. Умирал он плохо – без отчаяния и вдохновения, без надежды и страха. И смерть свою он принял как что-то преходящее и уходящее, как смену дня и ночи. Не было ни злобы, ни проклятия в его умирании, но не было и избавления. Он не знал, что такое смерть и совершенно безучастно воспринимал просьбы рыдающих близких не умирать. Как будто это было в его власти. Почему-то приходило ощущение, что это он сам все устроил на зло живущим, которым решился вот таким странным и жестоким образом наконец отомстить. Временами казалось, что стоит ему захотеть, и он не умрет, встанет со своего смертного ложа, на которое он так неожиданно и страшно слег, и пойдет дальше в жизнь, жить жизнью, а не умирать смертью.

Но он ни за что не хотел вставать; видно было, что он не хотел не умирать. Но умирать он тоже не хотел. Поэтому с таким несчастным и замученным взглядом он смотрел на плачущую навзрыд жену, которая знала, что он не хочет немного потрудиться и уважить ее, смилостивиться над ней и остаться жить. Всего лишь жить. Но в его натужной улыбке проскальзывала робкая безнадежная мольба, грозящая превратиться в стенания оставить его и не мешать свершаться тому, чему положено свершиться. Он не решался просить об этом вслух, но весь его несчастный вид только и говорил об этом.

Умирал он просто, но некрасиво. Лежа на грязной постели, в грязной рубахе, с мертвенно-бледным лицом, с воспаленно-потухающим взглядом. И главное, с пустотой в душе. Особенно было неприятно его равнодушие к маленьким детям, стоявшим так скорбно и смиренно, выжидая свою немилосердную участь и не решаясь ни о чем просить. В комнате стоял неприятно-душный запах; смесь лекарств и немытой посуды. Повсюду разбросаны старые вещи. Стены обшарпаны, маленькие мутные окна, сквозь них пробивается грязный серый свет. За окном всегда хмурый вечер или хмурое утро; все одинаково. Комната похожа на больничную палату; все такое чужое, далекое, колючее.

Напрасно жена приводила доводы о том, что он такой бессердечный и жестокий человек, оставляющий на произвол холодный судьбы ее несчастную и двух таких же несчастных детей. Кто будет заботиться о них, кто пожалеет, кто согреет теперь и накормит? Но ничто, ничто не трогало умирающее сердце этого человека, который так утомился в жизни, что не очень надеялся и на смерть. Но на нее он все же больше наделся, поэтому и просил оставить его в покое.

Так длилось уже несколько дней. Смерть была слишком близко, чтобы на что-то еще надеяться, и в то же время, она была достаточно далеко, чтобы отчаяться полностью и предаться безудержному горю. Это было очень томительное ожидание, это было хуже смерти, такое ожидание конца. Смерть как будто застыла в своем последнем страшном излете, омрачив все вокруг. Все измучались; дети стояли с бледными лицами и красными глазами; черные хрусталики их значков не излучали уже никакой детской радости. Бедные дети попеременно подходили к их умирающему отцу и трогали его серые холодеющие руки. По их щекам иногда текли теплые слезы, а губы шептали слова молитвы.

Прошел еще один день, потом ночь и еще день. Судя по тому, как тяжко тянулось время, можно было поверить в то, что близкие хотят уже скорейшей смерти своего кормильца. Жена отчаялась умолять, хотя и не прекращала свою механическую молитву-причитание. К полуночи зашел врач; безучастно-дежурным жестом потрогал пульс и лоб; что-то невнятно пробурчал себе под нос, отвел жену и сказал, что кончина будет страшной и мучительной, так что надобно удалить детей куда-нибудь подальше, да и вообще, лучше отвезти его в больницу, и там, если жена даст согласие, усыпить несчастного.

Жена естественно не согласилась на это, более того, она впала в страшную истерику, опечалившись такому жестокосердию врача. В ее обезумевшем от горя мозгу все еще теплилась робкая надежда на чудо. Ей все еще казалось, что вот-вот и ее незабвенный супруг очнется, стряхнет с себя весь смертоносный ужас внезапно поразившей его болезни, оправится и, как бывалочи прежде, приобнимет ее, приласкает. Совсем не хотелось верить в эту чудовищную реальность. Очень хотелось, чтобы все это было просто-напросто страшным сном, окончание которого означало бы наступление полного счастья. Иного не надо, да, это было бы полным и единственным счастьем.

Но чудо никак не происходило. Но и смерть почему-то не наступала. Моменты резкого угасания жизни сменялись такими же резкими вспышками ее восстановления. И круг замыкался. Когда врач зашел к ним еще через три дня, то он был просто потрясен, увидев ту же самую картину. Этого не могло быть, однако все было по-прежнему: бедный умирающий, рыдающая жена и несчастные дети. Казалось, что все они застыли в каком-то невероятном ритуале, спектакле, никому не понятном действе. Это было словно наваждение, словно дурной сон стал реальностью, испортив ее навсегда. Было совершенно не понятно, спят ли они, едят ли, говорят ли? Все они превратились в какие-то мумии собственного застывшего горя, из которого ушла жизнь. Но ушла и смерть. Это сразу понял доктор, едва увидев всю эту жуткую картину умиранья без смерти.

Никто не знает точно, сколько еще продлилась эта мука. Но вечерами был виден тусклый свет догорающей свечи, да глухие сдавленные рыдания, доносившиеся из одинокого и страшного жилища, в котором обитали умирающий хозяин, его скорбящая жена и двое несчастнейших в мире детей. И никто в мире не знал, как помочь их горю, только все давно уже остерегались проходить мимо их дома, в котором, по-видимому, навсегда поселилась скорбь.

Рейтинг: нет
(голосов: 0)
Опубликовано 09.01.2014 в 22:11
Прочитано 698 раз(а)

Нам вас не хватает :(

Зарегистрируйтесь и вы сможете общаться и оставлять комментарии на сайте!