Он и женские хвостики

Марина вихрем влетела в клинику, поздоровалась с администратором и быстро пошла через коридор в ординаторскую, неся за собой тонкий аромат духов и свежесть раннего февральского утра. В кабинете, где уже переодевалась санитарка Катя, она сменила свое теплое платье на легкий медицинский костюм белого цвета, собрала длинные волнистые волосы в «конский» хвост, прицепила на грудь бейдж и положила в карман ручку. Этот своеобразный ритуал она проводила вот уже полгода четыре раза в неделю, с тех самых пор, как окончила медицинский колледж и устроилась ассистенткой в стоматологическую клинику «Эврика».

- Доброе утро! - весело отозвалась санитарка, девушка лет двадцати пяти с уставшим взглядом и слишком дряблой фигурой для своих лет.

- Привет, - отрезала Марина и выбежала из ординаторской.

Сегодня, как, впрочем, и всегда, она работала в кабинете ортопедии, а значит, нужно было хорошенько прибрать кресло и приготовить все необходимые инструменты. Ее врожденное чувство ответственности не позволяло оставлять кабинет грязным. Однако остальные ассистенты не разделяли ее точки зрения, и поэтому пустые наборы и грязные раковины были в порядке вещей. К тому же сегодня работал врач-ортопед Андрей Васильевич (как ласково она называла его про себя - Андрюша), а значит все должно быть идеально.

- Доброе утро! - услышала Марина у себя за спиной и обернулась: расставляя наконечники и продувая их воздухом она совсем не заметила, как доктор вошел в кабинет и уже переодевался за ширмой.

- Здравствуйте, Андрей Васильевич! - радостно произнесла девушка и улыбнулась.

- Ну что, как у нас сегодня с записью? - доктор убрал верхнюю одежду в шкаф и посмотрел на листок с перечнем пациентов.

- Хорошо, доктор. Почти на каждый час, да и работ много. Так что день сегодня будет отличный!

- Да, да, сдачи. Там кстати уже сидит на девять пациент, так что как будешь готова - зови.

Не то, чтобы она всегда хотела работать ассистентом стоматолога, совсем наоборот: об этой профессии она даже никогда и не думала. Но поступить в медицинский университет, чтобы после его окончания спасать человеческие жизни, она не смогла, а хорошую зарплату медсестра может получить только в стоматологии, вот она и устроилась в «Эврику». Конечно, поначалу у нее ничего не получалось: огромное количество материалов, новые манипуляции и инструменты. Но со временем она так быстро уяснила суть и механизм работы, что через пару месяцев о ней стали говорить как о чуть ли не самой талантливой ассистентке за всю историю клиники и предлагать учиться дальше на врача. Она кусала губы и никому не говорила, что уже пробовала и, наверняка, будет пробовать еще. Если конечно хватит сил на подготовку к вступительным экзаменам… А после знакомства с Андреем Васильевичем она и вовсе стала сомневаться в своих планах на будущее.

Андрей Васильевич помогал людям, обратившимся в клинику «Эврика» с целью протезирования, в последние три года. На вид ему было лет тридцать, хотя на самом деле, как потом узнала Марина, ему было около сорока. Эта новость ее шокировала, но, немного подумав, она решила, что возраст не имеет значения. Тем более, если учесть, каким был этот человек: доктор ортопед, а в прошлом стоматолог- хирург, в свободное время занимающийся творчеством - писательством. Что именно он писал, Марина, конечно, не знала, но ей казалось, что это должно быть очень интересно и красиво. Как и сам автор: высокий, с темными, как смоль, волосами и синими глазами, широкими плечами и очень статной фигурой - настоящий врач. По мнению Марины, он был единственным по-настоящему умным человеком в клинике. Это чувствовалось даже когда он молчал и изредка бросал на нее проницательный взгляд.

Он был женат и имел двух детей - девочек Катю и Свету. Однажды доктор сам сказал ей об этом как бы между делом. Ей нравилось работать с ним, иногда они обменивались парой тройкой фраз, а иногда он даже заводил с ней беседы о музыке и литературе, чем приводил ее в дикий восторг, потому что тогда она могла не только показать свою эрудицию и начитанность в этих областях, но и… смотреть на него не боясь, что он что-то заподозрит. В другие моменты она сильно рисковала: во время беседы с пациентом или при проведении манипуляций, когда ее помощь была не нужна, Марина любила наблюдать за доктором, его волосами, воротником халата, большими сильными руками. Она смотрела на него своими серыми глазами, а когда он вдруг поворачивался к ней, резко отводила взгляд и усиленно изучала входную дверь или ватные шарики на столе.

- Так мне записываться сейчас? Да? - пожилая пациентка медленно встала с кресла, собираясь выйти в холл вместе с доктором.

- Нет-нет, можно прийти без записи в конце любого часа, просто на коррекцию, - вежливо объяснил Андрей Васильевич и, пропустив вперед даму, вышел из кабинета.

Марина посмотрела на часы: уже половина десятого вечера, прием окончен, а значит можно «закрывать» кресло. День выдался на редкость загруженным: пациенты действительно следовали один за другим. Она даже не успела перекусить, за что желудок периодически наказывал ее жуткими спазмами. Но, несмотря на усталость и недомогание, Марина была счастлива. Она всегда была счастлива после смен с Андреем Васильевичем, тем более, что через пару дней они опять увидятся: он работал по средам и субботам.

Доктор вошел в кабинет, напевая себе под нос какую-то мелодию и начал собирать свои бумаги. Кабинет ортопедии очень выгодно отличается от остальных: он небольшой по ширине, но зато длинный и условно разделен на две части: в одной находятся кресло и прочие медицинские атрибуты - это лечебная часть, а в другой — деловой - стол с компьютером, кресло и большой шкаф. В деловой части кабинета врачи отдыхают, пьют чай или разбирают бумаги. Обе части разделены большой ширмой, за которой сейчас и переодевался доктор.

- Сумасшедший был день, да, Андрей Васильевич? - с улыбкой спросила Марина, стараясь не глядеть в сторону деловой части.

- М-да, менеджеры сегодня постарались, - темные волосы доктора мелькали из-за перегородки, а голос был спокойным и уверенным, несмотря на тринадцатичасовой рабочий день.

Нужно было отнести в кабинет терапии грязные лотки и замочить их, тем более, что часы показывали 21:50, а клиника работает до 22:00, но Марина так боялась, что доктор уйдет, не попрощавшись, поэтому решила пожертвовать драгоценными минутами и занялась повторной обработкой кресла.

- Зато в субботу будет наверняка по легче, – доктор отодвинул ширму и подошел к столу за портфелем.- В основном коррекции. Вы, кстати, как работаете?

- В субботу я с вами! - сдержанно улыбнулась Марина.

- Ну что ж, тогда не прощаюсь! - Андрей Васильевич посмотрел на девушку и, одарив ее одной из своих самых сильный улыбок из серии «Само Великолепии», вышел из кабинета.

Марина глубоко вздохнула, мечтательно оглядела кабинет, прошла к креслу и опустилась в него. Здесь буквально полчаса назад сидел доктор, а теперь сидит она. Девушка закрыла глаза и улыбнулась: Андрей Васильевич не пользуется духами, но она все равно ощущала какой-то легкий приятный аромат.

«Значит для него важно, что я работаю с ним, раз спросил,» - подумала Марина и еще раз улыбнулась.

- Ха-ха! Цветочек это у нас вы, Наталья Сергеевна! Куда уж мне за вами! - засмеялся Андрей Васильевич и вышел из клиники. Он был всеобщим любимцем, душой компании, этаким ловеласом, и, надо заметить, справлялся со своей ролью весьма успешно. Поэтому легкий флирт и кокетство было его неотъемлемой частью пребывания в этой клинике.

Однако выйдя на улицу и очутившись в объятиях зимнего вечера улыбка моментально исчезла с лица доктора, словно ее и не было. Засунув руки в карманы и опустив голову, он медленно побрел в сторону метро. На улице сейчас было не больше 10 градусов ниже нуля, при этом дул сильный северный ветер, но доктор даже не пытался ускорить шаг. В последнее время он стал ловить себя на мысли, что домой возвращаться ему совсем не хочется. Он знал, что его ждут: любящая жена Оля с горячим и вкусным ужином на плите и ласковой улыбкой, дочки с пятерками в дневнике - идеальная семья! Но, несмотря на это, Андрей Васильевич искренне радовался, когда после работы его звали друзья то в баню, то в гости друг к другу, а то и просто пропустить по стаканчику пивка. В такие дни он приходил домой очень поздно, жена уже спала, и не нужно было изображать из себя счастливого отца семейства.

Доктор вошел в метрополитен, достал жетон, опустил его в турникет и продолжил свой путь уже на эскалаторе.

Ученые говорят, что кризис в семейных отношениях наступает примерно на третий год семейной жизни. У них он наступил на восьмой. При этом доктор совершенно не помнил, когда началось отчуждение, а главное - почему. Дети у них родились почти сразу после свадьбы, и они были желанны. Да и пора уже: ему шел тридцать второй год, а в этом возрасте глупо чего-то ждать. Оля была молодой и красивой и, кстати, ничуть не изменилась за восемь лет. Им никогда не было скучно - никогда, а в постели царила такая идиллия, что иногда он завидовал сам себе. А если прибавить ко всему этому любимую работу и любимое хобби, можно сказать, что это идеальная жизнь. Тогда почему сейчас на нем не было лица?

Доктор зашел в поезд, оглянулся, увидел свободное место в конце вагона, медленно прошел туда и сел. Жил он достаточно далеко: около часа на метро, а если на автобусе, то еще больше. Однако сейчас это его только радовало.

Иногда он хотел обо всем поговорить с Олей, все ей объяснить, сказать, что у него проблемы, что так не может продолжаться, что тоска и бесконечная пустота разъедают его изнутри. Она, конечно, предложит обратиться к семейному психологу, но он просто ненавидел этих душевных хирургов- мясников, готовых кромсать твое прошлое, настоящее и будущее как угодно и сколько угодно, лишь бы им платили положенные несколько тысяч рублей в час. А еще чаще он хотел… бросить ее. Прийти, собрать вещи и уйти куда глаза глядят. Благо у него много друзей, которые могут принять его, пока он не подыщет квартиру, да и гостиницы никто не отменял. Но стоило ему зайти в дом и увидеть двух своих красавиц, усердно делающих уроки и с криками радости бросающихся ему на шею, как былая смелость улетучивалась и оставалось лишь страшное чувство вины и пустота.

Спасало его только писательство: рассказы, новеллы, повести. Доктор называл это своим хобби, но в глубине души надеялся в скором времени заключить контракт с каким-нибудь известным издательством. Писать он начал в 25 лет, когда вкусил горечь первого предательства: его бросила девушка, которой он хотел посвятить свою жизнь. Она просто ушла от него к другому, потому что разлюбила. Естественно в то время из-под его пера выходили в основном произведения любовного характера и обязательно с трагическим концом. Однако позже он обнаружил в себе страсть к философии и стал изучать стоиков, Канта, Фромма, а потом и сам размышлять на вечные темы: любовь, цель жизни, душа… Иногда он публиковался, но его произведения были интересны только местным газетенкам, которым было все равно, что брать. Андрею Васильевичу хотелось чего-то серьезного, поэтому сейчас он занялся изучением «живых» и «мертвых» душ, чтобы со своей работой попасть в «Питер» или «Азбуку»- издательствам, известным далеко за пределами Петербурга.

Объявили его остановку и, выйдя из поезда, доктор пошел к выходу. От метро до его дома было 10 минут ходьбы, однако, чтобы как-то «спасти» себя, он решил пойти через парк, тем самым увеличив время до 20 минут.

«Живые души». Эти слова не давали ему покоя вот уже три месяца. В принципе, наверное, именно в этом и заключалась суть проблемы: ему нужна была «живая душа» - человек, способный на настоящие переживания, который умеет видеть и чувствовать мир во всем его богатстве и великолепии... Оля все чаще виделась ему в махровом халате, усердно поедающая булочки и шоколадки у телевизора. А ведь так и будет лет через десять. Он боялся этого, но понимал, что ничего не может изменить.

Вот он и пришел. Доктор стоял у подъезда и смотрел на окна своей квартиры. На кухне и в зале горел свет: девочкам завтра в школу, а они до сих пор не спят…

Лиза. Елизавета Дмитриевна. Старший менеджер. Вот кто уже не один месяц не выходил у него из головы. Она пришла в клинику почти вместе с ним, но заметил ее он только сейчас. У нее была необыкновенная внешность: пышность форм удивительным образом сочеталась в ней с изящной стройной талией и легкой грациозной походкой, ее нежная гладкая кожа просто излучала свежесть и здоровье, а большие чувственные губы заставляли его сердце биться чаще и сильнее. От ее длинных белокурых волос, которые она любила собирать в хвост, всегда исходил легкий приятный аромат, и доктор провел не одну ночь, представляя, как распускает их, гладит, зарывается в них лицом… Однако ему не удавалось добиться от нее взаимности. С окружающими, в том числе и с ним, она вела себя высокомерно, редко смеялась, любила, когда все ее желания беспрекословно исполнялись, а если кто-то с ней не соглашался, она могла с легкостью нагрубить, а потом пойти в курилку и пропустить через себя не одну сигарету. Андрею Васильевичу казалось, что все это напускное, что в глубине души она другая: добрая, мягкая, открытая. Может кто-то сделал ей однажды больно, и теперь она закрылась от всех и от всего.

В кармане зазвонил мобильный телефон - это Оля. Доктор нажал на отбой и вошел в подъезд.

Субботнее утро началось у Марины с 10 единиц металлокерамики. А это значит, что не только нужно снять слепки с помощью силикона, но и обточить все восемь зубов верхней челюсти, которые еще имелись в наличии: четыре с одной стороны и четыре с другой. Ситуацию усложняла сама пациентка, которая, к сожалению медиков, имела повышенный рвотный рефлекс, что заставляло ее каждые три минуты махать рукой, закрывать рот, некоторое время глубоко дышать и лишь потом продолжать работу.

Марина ничего не имела против такого начала дня. Ей нравилось, когда пациентов было много, а работа - сложной и разнообразной. Таким уж была она человеком: стоило ей остановиться, как в голову лезли всевозможные мысли о неопределенном будущем, о семье, в которой родители буквально уничтожали ее своей авторитарностью и постоянными нотациями, об Андрее Васильевиче, который был женат…Только будучи в движении, она чувствовала себя по-настоящему счастливой. Отсюда и ее увлечения: еженедельные катания на сноуборде зимой и на скейтборде летом, ролики, йога и фитнес три раза в неделю.

За металлокерамикой последовала коррекция протеза. Андрей Васильевич, удобно устроившись на своем рабочем кресле, убирал излишки пластмассы с конструкции, в то время как пациентка забрасывала его вопросами и жалобами. Доктор парировал все замечания и доходчиво объяснял правила использования протеза. Марина наслаждалась: она смотрела на доктора и думала о том, что сегодня с часу до трех у них совершенно никого нет по записи, а значит можно поговорить. Вот только о чем? Может быть о…любви? Нет, это слишком провокационно. Хотя он сам на днях советовал ей прочитать Эриха Фромма «Искусство любить»…А еще можно послушать Шопена. Вчера она скачала лучшие его произведения себе на флеш-карту…

Размышления девушки прервал резкий холодный голос:

- Андрей Васильевич, когда вы сможете подойти в первичку?

Это была Елизавета Дмитриевна, старший менеджер, женщина лет тридцати, невысокого роста, но очень подтянутая, с красивыми округлыми бедрами и длинными белокурыми волосами, всегда собранными в аккуратный хвост. Лицо ее было необыкновенно гладким и чистым, как у младенца. Конечно, Марина понимала, что это-всего лишь результат ботекс-процедур и огромного количества ежедневных масок, но все равно немного завидовала ей. Но самое главное, что выделяло Лизу среди всех сотрудников клиники - эта ее манера держаться: в ней было столько силы, уверенности в себе, что, несмотря на всю к ней неприязнь, у Марины всегда просто захватывало дух, когда она видела ее.

- Через пять минут, Лизавета Дмитриевна, - произнес доктор и вежливо улыбнулся менеджеру. Лиза ответила ледяным взглядом и вышла.

Через пару минут с протезом было кончено, пациентка с восторгом одела его, не ощущая при этом никаких неудобств, и они с доктором покинули кабинет.

Марина как раз заканчивала убирать кресло, когда вошла менеджер Аня:

- Доктор здесь?

- Нет. А что такое?

- У вас на час отменилась пациентка. Вычеркни из списка, хорошо?

- Да, конечно.

Марина, с наслаждением предвкушая приятную беседу с доктором, подошла к его столу, вычеркнула на листке фамилию пациентки, убрала истории болезни в аккуратную стопку и вернулась на свое рабочее кресло.

Андрей Васильевич вошел в кабинет почти сразу, быстро прошел к столу и уселся в свое рабочее кресло. Вид у него был очень взволнованный.

- Доктор, - начала Марина, - а у нас на 13:00 отменились. Вы представляете? Теперь до четырех никого! - и она весело хихикнула.

- М-да… - задумчиво протянул Андрей Васильевич, даже не взглянув на ассистентку.

- Знаете, доктор, я вчера дочитала «Историю любви» Сигала…Помните, вы рассказывали?

- История любви? Ах, да, - наконец во взгляде доктора появилось что-то похожее на интерес, и он, поглубже усевшись в кресле, посмотрел на Марину. - А «История Оливера»? Расскажите, как вам?

Совсем недавно в продаже появилась всем известная новелла американского прозаика Эрика Сигала «История любви. История Оливера». Доктор и Марина почти одновременно купили эту книгу, хотя первый прочитал ее Андрей Васильевич и первый поделился впечатлениями. Теперь была очередь Марины.

- О! Это удивительно! - девушка встала с кресла и на пару шагов подошла ближе к доктору. - Во-первых, я никогда не думала, что все так закончится. Что угодно, но только не так! А прочитав последние строки…я так плакала, доктор.

Андрей Васильевич ласково улыбнулся. Марина улыбнулась в ответ и продолжила:

- А еще, знаете…Вы были правы, это тупик и…

Дверь открылась, и в кабинет вошла Елизавета Дмитриевна. Она высокомерно посмотрела на девушку и, ничего не говоря, прошествовала в деловую часть кабинета. Марина резко замолчала и в нерешительности посмотрела на доктора, который, увидев менеджера, резко встал и как-то странно улыбнулся.

- Андрей Васильевич, вы просили зайти? - Лиза стояла рядом с доктором, не сводя с него своих темных глаз.

- Да, да, нужно кое-что обсудить,- заметно волнуясь, доктор подошел к ширме и, даже не посмотрев на Марину, полностью загородил свою деловую часть кабинета перегородкой.

К горлу подступил комок, но Марина подавила его. Это просто важный разговор…Нужно что-то обсудить... Наверное по поводу пациентов или…

Оставаться в кабинете было бессмысленно, поэтому Марина пошла в ординаторскую: пока доктор занят можно было спокойно перекусить. Она достала из холодильника свой обед, аккуратно упакованный в контейнер, разогрела его в микроволновой печи, села на свой любимый стул и принялась медленно пережевывать пищу. Сегодня у нее была картошка с мясом по-французски, которую она приготовила сама. Марина даже хотела рассказать об этом доктору, тем самым доказав ему, что несмотря на свои 22 года она не такая уж маленькая девочка. А еще она вспомнила, что специально для доктора принесла свою любимую книгу Ирвина Ялома «Когда Ницше плакал». В последнее время Марина все чаще замечала какую-то тревогу во взгляде Андрея Васильевича, поэтому искренне верила, что книга, однажды вытащившая ее саму из жуткой депрессии, поможет и ему. Главное - не забыть отдать...

Вдруг она услышала голос Елизаветы Дмитриевны, которая вместе с администратором Валей вошла в ординаторскую и плюхнулась на стул.

- Нет, ты представляешь? - говорила она своим базарным резким голосом. - Пригласил к себе в кабинет, серьезное дело, говорит, а сам, видите ли, решил пригласить меня поужинать! Меня!! Ага, интересно куда. Да с его зарплаткой даже в нормальный суши-бар не сходишь.

И с этими словами она разразилась диким хохотом, которому вторил писклявый смех Вали.

Марина сидела, не шевелясь и глядя в свою тарелку. Внутри все похолодело, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Они обсуждали доктора, ЕЕ доктора, смеялись над ним… Ей хотелось убежать отсюда, а еще лучше - плюнуть в лицо этой базарной тетке, но дикое желание узнать подробности заставило девушку остаться на своем месте.

- Лиза, слушай, да откуда ты знаешь? Может у него денег куры не клюют? - озвучила свои мысли Валя.

-Да если б они были, эти деньги, он бы здесь не работал. Кому нужны эти вонючие зубы? - Елизавета Дмитриевна сняла резинку с волос, запрокинула голову, встряхнула своими светлыми локонами и снова убрала их в хвост.- Да, может быть, для какой-нибудь серой мышки его дохода вполне достаточно, но я - это я, мне нужно больше. Да к тому же…Валя! Посмотри на него! Ловить нечего. Даже машины нет. Ты б видела, как он волновался…

- Так, влюбился, небось…

И две подруги разразились отвратительным смехом, больше похожим на кудахтанье куриц.

- Пошли курнем? - предложила администратор.

- Пошли. Кстати, я завтра ресницы пойду наращивать. Слышала, у меня рядом с домом новый салон открыли…

Продолжение разговора Марина не услышала, так как «дамы» скрылись за дверью запасного выхода.

Как во сне она помыла тарелку, прибрала со стола и вернулась в кабинет.

Андрей Васильевич что-то печатал на компьютере, когда вошла Марина. Девушка села в свое кресло и посмотрела на доктора: спина прямая, губы сжаты, пристально вглядывается в экран. Марина закрыла глаза, и мысли хлынули потоком.

Она нравится ему. Эта жалкая пародия на женщину нравится Андрею Васильевичу. И не просто нравится: он пригласил ее на ужин. О, господи! Да он же женат! И при этом нашел смелость пригласить другую в ресторан…. Бедный… Они смеются над ним, а он… Вот бы все ему рассказать! Объяснить, показать, какой гнилой человек эта Лиза. Но нет…Он не поверит, а может даже и обидится. Но не может же она просто сидеть и наблюдать, как из ее доктора делают посмешище…

- Вы уже так утомились? - мягкий голос Андрея Васильевича заставил ее открыть глаза. Марина резко вскочила с кресла и в смятении уставилась на доктора.

- Нет, что вы, - произнесла она.- Просто так, задумалась.

- Оставьте свои думы на вечер, а сейчас у нас пациент. Будьте добры, посмотрите, может быть он уже ждет. Вы же знаете наших менеджеров, они могут и слона под носом не заметить.

Марина так и не поговорила с доктором ни о любви, ни о Шопене. Не то, чтобы было очень много пациентов. Просто после услышанного в ординаторской она не могла вести легкие беседы, как раньше. Марина замешивала временный и постоянный цемент, убирала слюну из ротовой полости пациентов с помощью специального пылесоса, мыла кресло и украдкой поглядывала на доктора. Ей так хотелось понять, что же он чувствует сейчас. Но Андрей Васильевич никак не выдавал себя: сдержан, в меру улыбчив, в меру серьезен. Как всегда.

Марина вышла из клиники ровно в десять часов вечера. Андрей Васильевич ушел немного раньше, и она очень расстроилась, что так затянула с уборкой: ей так хотелось, чтобы доктор увидел ее в красивом пальто, а не в этом уже поднадоевшем белом костюме.

По-сильнее натянув шапку, она вытащила из кармана плеер и начала методично распутывать наушники. Краем глаза Марина заметила какого-то человека, стоящего неподалеку от главного входа. Она повернулась и не поверила своим глазам: Андрей Васильевич! Девушка чуть не захлебнулась от нахлынувшей на нее радости, и быстро подошла к доктору.

Значит, она ошибалась. Он ждал ее. Ну конечно ее, а кого же еще. Значит вся эта сдержанность и отстраненность - напускное. И именно поэтому он спросил ее тогда про субботу. Ну, конечно! Он еще так посмотрел на нее перед уходом, а она -дура - ничего не поняла. Марина совершенно забыла и о его жене, и о Лизе. Перед ней стоял ее доктор, такой красивый, такой родной…

Марина вдруг осознала, что уже с минуту молча смотрит на Андрея Васильевича и глупо улыбается. Девушка открыла было рот, чтобы сказать хоть что-то, как дверь клиники открылась, и из нее вышла Елизавета Дмитриевна в норковой шубке и, цокая своими сапожками на каблучках, пошла по улице.

Доктор произнес что-то похожее на «До свидания» и побежал за ускользающей во тьме женщиной. Марина посмотрела ему в след: он все-таки догнал Лизу, они оба остановились и о чем-то заговорили.

Марина отвернулась и вдруг почувствовала резкую боль в руках: она до сих пор держала в руках наушники, совсем позабыв одеть свои теплые варежки.

Марина спрятала руки в карманы пальто, поглубже вжала голову в плечи и медленно побрела к метро.

- Лиза! Подождите! - Андрей Васильевич аккуратно бежал по скользкому асфальту, в глубине души удивляясь, как женщины могут носить в такую погоду обувь на каблуках.

Лиза обернулась и, когда доктор, наконец, поравнялся с ней, пристально посмотрела ему в глаза. От нее исходил тонкий аромат дорогих духов, а волосы белоснежным каскадом лежали на плечах и на спине.

- Что вам нужно, Андрей Васильевич? - по сравнению с ее голосом февраль показался доктору весенним месяцем.

- Лиза, по поводу нашего разговора… Может ты подумаешь? С женой я поговорю, никаких двойных игр я устраивать не собираюсь.

Доктор замолчал, ожидая реакции от своей собеседницы, но, получив в ответ лишь молчание, продолжил:

- Вы удивительная женщина! И… Ты же на самом деле другая. Ты не такая, какой пытаешься казаться…

Лиза молчала.

- Ты нужна мне… Слушай, у меня есть накопления… Да и в конце концов…

Доктор не знал, что было в конце концов. Холодный ветер, волнение и отсутствие каких-либо эмоций у Лизы заставили его напрочь забыть всю приготовленную заранее речь.

Наконец она глубоко вздохнула и пристально посмотрела в глаза доктору.

-Андрюша, ты - милый, славный, но пойми... Я несвободна, сейчас у меня есть другой человек, - холодно и определенно проговорила она.

- Тот, что на «Ауди» за тобой приезжал? - упавшим голосом спросил он.

- Это не важно. Если бы пол года назад... Где ты был пол года назад, когда я искала тебя? Ты был весь погружен в себя: такой важный, такой неприступный...

- Я дописывал книгу, ты же знаешь, - убитым голосом сказал он.

- А я не могу и не хочу ждать. Я устала все время кого-то ждать, понимаешь? - со сквозящей обидой в голосе выпалила она.

Наступила длинная пауза. Потом она ласково поправила его шарф и сказала:

- Не обижайся. Может быть потом. Не сейчас, - вкрадчиво проговорила она, а потом добавила по-кошачьи мягко: - И одень, пожалуйста, шапочку, а то совсем замерзнешь. Иди домой — тебя жена давно заждалась, уже поздно.

По-дружески звонко чмокнув его в заиндевевшую небритую щеку, она изящно развернулась на скользком асфальте и, не оборачиваясь, уверенно прогарцевала прочь.

Доктор оглянулся: субботний вечер давал о себе знать - ни прохожих, ни машин. Только он да еле узнаваемый аромат дорогих духов его недавней собеседницы.

Неожиданно в кармане завибрировал телефон.

- Алло, - рассеянно ответил на звонок доктор. - Привет, дорогая… Не знаю, милая. Тут Вовка, понимаешь, пригласил в гости, у него повышение… Да, представь себе, дослужился-таки…Нет-нет, не жди. Ложись спать, я скорее всего буду поздно…Ну, что поделаешь…Хорошо…Обязательно…И я тебя…И я тебя тоже…До встречи.