Зарегистрируйтесь и войдите на сайт:
Литературный клуб «Я - Писатель» - это сайт, созданный как для начинающих писателей и поэтов, так и для опытных любителей, готовых поделиться своим творчеством со всем миром. Публикуйте произведения, участвуйте в обсуждении работ, делитесь опытом, читайте интересные произведения!

Трус

Рассказ в жанре Драма
Добавить в избранное

…Ведь это время жизни нашей прошагало

По тем дорогам, где мы первыми прошли…


Он появился в проектном институте в ту осеннюю пору, когда непрерывные холодные дожди сменяются снегопадами. Тот снег лежит часа два-три, превращаясь в отвратительную слякоть. Эта погода держится непрерывно целый месяц, навевая тоску на изыскателей.

Высокий, немного полноватый молодой мужчина с кожаной папкой в руках уверенной походкой прошел мимо секретаря в кабинет директора.

Там у стола спорили с директором Воробейниковым начальник партии и ГИП, доказывая, что выезд в эту пору лучше отложить, хотя бы на полмесяца, до окончания распутицы. Не договорившись о сроках выезда оба, недовольные, вышли из кабинета.

Воробейников вопросительно посмотрел на вошедшего посетителя, тот, раскрыв папку, с шиком достал диплом с красными корочками, направление на работу и все это положил перед директором, очевидно ожидая восхищения.

Но Александр Матвеевич равнодушно просмотрел документы и крикнул секретаря:

- Тамара, позови Целюка!

Когда вошел начальник отдела кадров, директор приказал:

- Пусть пишет заявление, оформи его инженером с окладом сто рублей, а жить отправь к мужикам в тридцать шестую.

Потом обернулся к посетителю:

- Работать Василий Саввич будешь в изыскательском отделе у Плотникова. Иди, оформляйся, устраивайся, получай спецодежду и постель у завхоза.

Поняв, что не добился особых условий, тот вышел в приемную. Так начались трудовые будни Василия Саввича Морозова.

Институт был создан недавно. Ещё в период освоения целины в этом степном краю потребовались дороги, а для их строительства нужны разрешения, планы и сметы. Тогда ограничились созданием специального отряда. Работали там малограмотные бывшие солдаты-фронтовики, окончившие краткосрочные курсы дорожных мастеров. Но требования росли и в начале шестидесятых годов отряд преобразовали в филиал проектного института, куда сразу были направлены выпускники автодорожных институтов. Приезжали сюда с удовольствием, прельщаясь пышным титулом института, но сразу же сталкивались с бытовыми неудобствами и малой зарплатой. Большинство из приехавших были молодые девушки, жаждущие романтики.

Но вся романтика изысканий заключалась в преодолении неудобств. В дожди, в зимнюю стужу нужно идти с теодолитом, нивелиром и мерной лентой по снежному полю или летом по болоту, под неумолимый писк сопровождающей их тучи мошки и комаров; то в удушающую жару надо переносить инструменты по раскаленной степи, утоляя жажду теплой, солоноватой водой из местных колодцев. То в дебрях непроходимой густой тайги, через валежник прорубать и очищать каждый шаг, натыкаясь на толстенные деревья, которые приходилось долго пилить двуручной пилой. То в горной местности с плохой видимостью, с обилием скал и расселин, рискуя поломать ноги или сломать шею, с трудом карабкаться вверх или спускаться вниз. Везде требовалась сметливость проложения трассы будущей дороги по самому лучшему, самому экономному направлению.

В институте Василий стал хорошим начальником партии, женился на Эмме Берзинь, красивой стройной руководительнице группы, а после рождения первенцев получил сразу трехкомнатную квартиру. Вскоре он должен был занять должность ГИПа – начальника, автора и исполнителя проекта.

В конце шестидесятых – начале семидесятых годов ухудшились наши отношения с Китаем и потребовалось срочное расширение Чуйского тракта со спрямлением многочисленных поворотов, заменой старых, отслуживших свое, искусственных сооружений и устранением всех «узких» мест сдерживающих движение по дороге.

Так возникла необходимость переустройства Чике-Таманского перевала, с его крутыми подъемами и частыми поворотами малого радиуса, с подпорными стенками и прижимами на протяжении восьми-девяти километров трассы.

Тогда-то Морозову предложили командировку на изыскания нового перевала – вначале начальником изыскательской партии, а затем ГИП-ом.

На рекогносцировку района изысканий в апреле на стареньком автобусе выехала целая комиссия во главе с директором. Семинский перевал их встретил метелью с мокрым липким снегом. В долине, около Онгудая, начался нудный дождь. Река Урсул, бурлящая справа от трассы, вздулась и клопотала. Шел непрерывный дождь с резким порывистым ветром. Слева от трассы тянулись крутые склоны гор, покрытые чернеющими лиственницами, с редкими кедрами и темно-зелеными нахохленными елями.

Наконец, после Хабаровки открылся Чике-Таманский перевал. Угрюмые темно-серые скалы нависли над дорогой. Гребни гор с крутыми склонами сходились к перевалу скальными уступами.

На оголенных южных склонах виднелись редкие кустики сероватого багульника, росли одиночные лиственницы скрученные ветрами, с полузасохшими скрюченными ветвями. На северных склонах заметны сплошные заросли желтой акации, прижатые к земле пластами тяжелого, насыщенного водой, снега. Над кустами акации качались от ветра темно-зеленые мрачные ели и немного светлее их кедры.

И везде, на всех склонах, выступали обрывистые скалы или отдельные глыбы, мокрые от весенней слякоти.

На высшей точке перевала, где дорога делала крутой поворот, стояла беседка, куда вела деревянная лестница с перилами. На вытоптанной площадке недалеко от беседки росла низкая корявая лиственница, на сучках которой были навязаны разноцветные ленточки – дары алтайцев, проходивших перевал. От той беседки далеко видно извилистую ленту Чуйского тракта, обследованную еще в 1915 году Вячеславом Шишковым.

На гребне хребта снег уже сошел и Морозов вместе с начальником дорожного отдела Плотниковым отошел в сторону. Из-под ног у них неожиданно сорвалась вниз глыба, выбивая лавину камней по склону. Морозов отшатнулся от обрыва и быстро возвратился в беседку.

Наметив предполагаемое направление трассы, комиссия вернулась в Барнаул. И здесь Морозов категорически отказался от назначения его начальником изыскательской партии, прямо заявив, что не желает сломать себе шею. Уговоры не помогли и дело дошло до увольнения. Поскольку обязательный срок он уже отработал, его все-таки уволили.

Вместо него начальником партии директор назначил неопытного техника, малознакомого с изысканиями в горах. Тот не сумел справиться со сложной задачей в срок, и пришлось направить к нему опытного геодезиста.

Морозов, со своим красным дипломом, сумел устроиться преподавателем строительного факультета технического университета, где и проработал около трех лет. За это время директор ушел на пенсию, а многие ведущие специалисты уволились. Василий вернулся, прошел все ступени должностей и через два года стал работать ГИП-ом.

Звезд с неба он не хватал, но благодаря Эмме, продолжающей работать руководителем группы, его проекты были на должном уровне.

Наступил конец восьмидесятых годов. Перестройка окончилась вакханалией смены устоев жизни, нужными и ненужными преобразованиями, предательством высших руководителей страны, развалом экономики. Пришла пора приватизаций, открывшая дорогу жуликам, ворующим народное добро; бандитам, занимающимся откровенным разбоем и убийствами. Президент, растоптавший волю народа, назвал это время «первоначальным накоплением капитала».

Дороги еще строились, но там царило откровенное воровство, качество строительства стало никудышным.

В мае Морозов выехал с авторским надзором по Чуйскому тракту. Склоны гор украсились сиреневыми пятнами цветущего багульника, в ложках сплошным оранжево-красным ковром цвели жарки, леса оделись в светло-зеленый убор из клейких листочков берез и нежной мягкой хвои лиственниц. Красивы горы Алтая в эту пору!

Ему для поездки выделили УАЗ-вездеход. В Черге он свернул с Чуйского тракта на дорогу, ведущую в Шаргайду. Пока ехал по давно сданной дороге, все было хорошо, выбоины встречались редко, но когда он доехал до участка, сделанного прошлой осенью, ему показалось, что дорогу специально разрушали. За зимний сезон там оказались сплошные ямы, трещины. Водопропускные трубы просели и были залиты водой. Кое-как доехал он до Шаргайды, указал на все нарушения, и недоделки, назначил сроки на устранение замечаний.

К вечеру вдруг небо покрылось тучами и шофер Маринин Иван побоялся ехать. Ночью загрохотал гром, засверкали первые молнии. Поднялся ветер, прижимая к земле кусты тальника, пролетели первые крупные капли дождя. Потом небо будто раскрылось. Молнии сверкали почти непрерывно, гром грохотал каким-то ужасным треском, будто рвалась громадная ткань. Страшна гроза на равнине, но в горах она стократ страшнее. Вот молния ударила в лиственницу и та вспыхнула, словно свеча. Но через минуту сплошной каскад воды обрушился на землю, сразу погасив пожар…

Наутро грозы как не бывало, остались везде только глубокие лужи. Выглянуло яркое солнце и кругом все заискрилось, зазеленело, радуясь светлому дню.

Иван проверял машину, готовясь к выезду, когда к нему подошел мокрый, грязный капитан милиции:

- Далеко путь держите?

- В Барнаул надо сегодня поспеть – ответил Иван.

- Как поедете? Через Барагаш или через Бешпельтир?

- Через Барагаш после такого дождя не проехать

- А мне нужно в Бешпельтир, прихватите меня. Очень нужно заехать на стоянку к пастуху, у него овец угнали, надо составить протокол. Я быстро обернусь. Потом проедем к Семинскому перевалу, там была нормальная дорога, вы пройдете!

- А ты почему без транспорта? – спросил Иван.

- Да у меня в Барагаше вечером сломалась машина и мы всю ночь добирались сюда.

- А ты один или с ним? – Иван кивнул на стоящего недалеко алтайца в мокрой одежде.

- Да, он со мной – это тот самый пастух.

- Спросите разрешения у Василия Саввича – показал на Морозова Иван.

Капитан подошел к Морозову, недолго переговорил с ним и вернулся к машине.

- Разрешение получил, можно садиться?

- Садитесь на заднее сиденье. Рад помочь, сам четыре года работал в следственном отделе милиции, так что понимаю! – Иван закрыл капот.

Морозов сел впереди, положил папку с документами между сидений и обратился к капитану:

- Скажешь, где свернуть надо.

Газик, разбрызгивая лужи, быстро поехал по накатанной гравийной дороге.

В Бешпельтире сходятся пять долин, разделенных пятью безлесными отрогами. Недавно там был большой богатый овцеводческий совхоз, но там отары «прихватизировали», а местные алтайцы перессорились.

- Ну, рассказывай, Казнаш, начистоту, что у вас там случилось, без протокола. Только не ври, тебе же хуже будет, - обратился капитан к пастуху.

- Мы в субботу еще взяли пять бутылков водки и пошли к Степке Торбокову на стоянку пить арачку – у него дочка появился.- начал рассказ Казнаш.

- С кем пошли?

- Да с Айдаровым Колькой только он в дороге стал бутылку пить, а я ему не давал, он драться полез, мне по морде двинул, я сдачи давал. Потом я вспомнил, что на той неделя у меня полсотня баран пропал, а у него я видал два барана с моя метка. Наверно и остальной там.

За время этого допроса машина въехала в Беш-Озек. Пастух быстро показал на второй лог:

- Вон там мой стоянка! Однако километра три будет!

По накатанной колее доехали до перекрестка на гребне отрога. И здесь, вдруг раздался выстрел, и на капоте машины вспучилась пробоина от пули.

Иван мгновенно затормозил и сдал машину назад, закрывшись гребнем отрога. Прикрывшись от выстрелов крупной глыбой, все, включая Ивана, присели за ней. Капитан, захвативший с собой рупор, закричал:

- Айдаров, прекрати стрельбу, иначе я буду стрелять по тебе! – к этим словам он выстрелил в воздух из пистолета.

В ответ раздались два выстрела по камню: пули с визгом отрикошетили от камня:

- Будем ждать, когда у него кончаться патроны, - произнес капитан.

Василию Саввичу надоело бездействия капитана и он, привязав к палке носовой платок, поднялся во весь рост:

- Не стреляй, давай поговорим!

Капитан, не ожидавший такого, схватил за руку Морозова:

- Не высовывайся, ведь он пьяный!

Но уже раздался выстрел и Василий упал. Пуля попала в предплечье левой руки, чуть ниже плеча. Сразу же Морозова утащили волоком от камня к машине. Там Иван из аптечки достал жгут и попробовал остановить кровь. Но это только при сдаче техники безопасности санитарная помощь оказывается действенной, к тому же у Морозова оказалось повышенное давление и кровь не останавливалась, даже при наложении повязки, на которую ушли все бинты из аптечки.

Капитан, разозлившись на Айдарова закричал в рупор не высовываясь из-за камня:

- Ты убил человека, Николай, теперь малым сроком не отделаешься.

После этого от убежища Айдарова раздался глухой выстрел. Капитан помахал самодельным белым флагом, выстрела не последовало, он осторожно выглянул за камень, выстрела не было. Затем он смело выпрямился во весь рост – там было тихо, и тогда капитан вместе с Казнашем направились к убежищу Айдарова.

Когда они подошли, тот лежал с босой правой ногой и с простреленной головой…

Погрузив раненого Василия и уложив в багажник труп Николая, Иван поехал к Шебалино в ближайшую районную больницу.

Но Морозову становилось все хуже. Он потерял много крови и стал бледнеть, потерял сознание и, прежде чем добрались до бараков на Семинском первале, Василий умер…

Хоронили его в теплый майский день, и на кладбище кто-то вспомнил, как он испугался на Чике-Таманском перевале, видно чувствовало сердце, что в тех местах он найдет свою кончину.

Рейтинг: нет
(голосов: 0)
Опубликовано 19.03.2014 в 14:31
Прочитано 759 раз(а)

Нам вас не хватает :(

Зарегистрируйтесь и вы сможете общаться и оставлять комментарии на сайте!