|
Случайные записи
Недавние записи
|
 Слово о полку Игореве. (переложение) Ни в пору ли будет нам, братия, Старым складом начати Повесть печальную о полку Игореве, Игоря Святославича?! И начнем мы песнь эту По былинам сего времени, А не по замышлению Боянову. Ибо Боян вещий, Коли хотел кому песнь творити, То растекался белкою по древу, Серым волком по земле, Сизым орлом под облака. Ибо помнил он песни древние, Самых первых времен усобицы. Напускали тогда десять соколов На стаю лебедей, И какая лебедь жива оставалася, Та и пела песнь старому Ярославу, Храброму Мстиславу, Что Редедю зарезал Пред полками косожскими, Да красному Роману Святославичу. Боян же, братия, не десять соколов На стаю лебедей напускал, Он персты свои вещие На живые струны воскладывал, И струны сами Князьям славу рокотали. Начнем же, братия, повесть сию От старого Владимира До нынешнего Игоря, Который ум свой крепостью закалил, Сердце свое мужеством поострил, Напитался духа ратного И навел храбрые полки свои На землю половецкую За землю русскую. Как устроил Игорь полки свои, Воззрел он на светлое солнце И увидел, что от него Тьмою воины все его прикрыты. Но жажда вкусити Дону великого Князю ум помрачила И знамение заступила. И рек Игорь ко дружине своей: Братия и дружино! Лучше побитым быть, Нежели полоненым быть! Так всядем, братия, На свои борзые кони, Да позрим синего Дону! Хочу копье преломить О конец поля половецкого С вами, русичи! Хочу либо голову свою положить, Либо испити шеломом Дону великого! О Бояне, Соловушко старого времени! Хоть бы ты сии полки ущекотал, Скача славою по мысленному древу, Летая умом под облака, Скрепляя обе полы славы сего времени, Рыща во тропе Трояновой Чрез поля на горы. Эх, спеть бы тебе песнь Игорю, Внуку Олегову, Что не белых соколов Занесла буря чрез поля широкие, А вороньи стаи летят К Дону великому. Так бы воспеть тебе, Вещий Бояне, Велесов внуче, Как ранее было… Кони ржали за Сулою; Звенела слава в Киеве; Трубы трубили в Ново-граде; Стояли стяги во Путивле; Игорь ждал мила брата Всеволода. И явился Буй Тур Всеволод, И рек ему: Один брат, один свет светлый Ты у меня, Игорю. Оба мы Святославичи. Седлай же, брат, свои борзые кони А мои уж давно оседланы У Курска напереди. А куряне мои сметливы да опытны, Под трубами повиты, Под шеломами возлелеяны, Концом копья воскормлены, Пути им ведомы, Яруги им знаемы, Луки у них напряжены, Тулы отворены, Сабли изострены, Сами скачут, аки серы волки во поле, Ищут себе чести, А князю славы. И вступил Игорь-князь В злат стремень, Брата Всеволода послушавши, И поехал по чистому полю. Солнце ему тьмою путь заступало; Ночь, стонучи грозою, птиц пробуждала; Свист звериный кругом стоял; В верху древа Див кликал, Велел слушать себя И земле незнаемой, И Волге, и Поморию, И Посулию, и Сурожу-граду, И Корсуню, И тебе, тьмутороканский болван. А половцы неготовыми дорогами Пробиралися к Дону великому; Кричали телеги их полуночные, Словно лебеди разбужены. И когда Игорь к Дону войско вел, Не пасли его стаи черных птиц; Волки грозные по яругам не сторожили; Орлы клектом на кости зверей не звали; Лисицы на червленые щиты не брехали. О, русская земля! Уже за Шеломянем ты! Долго ль, коротко ли ночь меркнет, Заря свет запалила, Утренняя мгла поля покрыла, Щекот уснул соловьиный, Говор галок убудился. Русичи великое поле Червлеными щитами прегородили, Ища себе чести, А князю славы. И с зарею в пяток Потоптали поганые полки половецкие; И, раскинувшись стрелами по полю, Помчали красных девок половецких, А с ними злато, и поволоки, И дорогие оксамиты; Ортьмами, и япончицами, И кожухами дорогими, И всяким узорочьем половецким Мосты мостили По болотам и грязевым местам. А червлен стяг, Бела хоругвь, Червлена челка, Серебряно стружие – Храброму Святославичу… Нынче ж дремлет во поле Олегово храброе гнездо, Далече залетело. И хоть не было оно Ни Обиде порожденно, И ни соколу, и ни кречету, И ни тебе, черный ворон, Поганый половчине, Да бежит уж Гзак серым волком, А Кончак ему след правит К Дону великому. Другого дни поутру Кровавые зори встали; Черные тучи с моря идут, Хотят покрыть четыре солнца; А в тучах трепещут синие молнии; Быть грому великому, Идти дождю стрелами С Дону великого. Тут копьям преломиться, Тут саблям притупиться О шеломы половецкие На реке на Каяле у Дону великого. О, русская земля Нынче не за Шеломянем ты! Злые ветры, Стрибожьи внуки, Веют с моря стрелами На храбрые полки Игоревы! Земля тучнеет от крови, Реки мутно текут, Порослью дикою поля покрылись, Стежки-дорожки о беде говорят. Половцы идут от моря, и от Дона, И ото всех сторон. Русские полки отступили. Дети бесовы кликом поля прегородили, А храбрые русичи Преградили червлеными щитами. Яр Тур Всеволод! Крепок ты в обороне, Прыщешь на врагов стрелами, Гремишь о шеломы их Мечами харалужными. Куда, Тур, поскачешь, Своим златым шеломом посвечивая, Там лежат поганые головы половецкие. И шеломы оварские Пощепаны твоими саблями калеными, О, Яро Туре Всеволоде. И хоть ранен ты был не единый раз, Не терял николи ни живота, ни чести; Не позабыл ни града Чернигова Отчего злата стола своего, Ни своей милой хотии красной Глебовны, Ни свычая родного, ни обычая. Были веча Трояновы, Да минули лета Ярославовы, Как и полки Олеговы, Олега Святославича. Тот Олег мечем крамолу ковал, Стрелы по русской земле сеял, Да вступал в злат стремень Во граде во Тьмуторокане. Тот же звон вечевой давний Слышал и великий Ярослав, Сын Всеволож. А Владимиру по се утро Уши от звона того закладаше Во Чернигове. Бориса же Вячеславича Слава на суд привела, И на коня его зелену попону постлали За обиду Олегу, Храброму юному князю. С той же Каялы-реки Святополк полелеял отца своего Меж угорскими иноходцами Ко святой Софии, Ко Киеву. Тогда, при Олеге Гориславиче, Сеялась и растекалась усобица; Погибала жизнь Даждьбожья внука; В княжьих крамолах Век людской сокращался. Тогда по русской земле Редко ратники скакали, Но часто враны граяли, Деля трупы меж собою; А галки такую речь говорили: Хотим полетети на уедье кровавое. Так было с прошлыми ратями И с прошлыми полками. А ныне и рати не слышно. От утра до вечера, С вечера до света Летят в нее стрелы каленые; Гремят сабли о шеломы; Трещат копья харалужные В поле незнаемом Среди земли половецкой. Черна земля русская под копытами Костьми посеяна, кровью полита, Да тугой-печалью взошла. Что мне шумит, Что мне звенит Далече пред зорями ранними? То Игорь-князь полки заворачивает, Ибо жаль ему мила брата Всеволода. Бился Игорь день, Бился другой, А третьего дни ко полудню Пали стяги Игоревы. Тут два брата разлучились На бреге быстрой Каялы; Тут кровавого вина недостало; Тут пир закончили храбрые русичи: Сватов напоили допьяна, Да и сами полегли за землю русскую. Никнет трава песнями жалобными, А древо с тугою к земле приклонилося. Ох, невеселая ныне, братия, Година встала, Немощь ныне силу прикрыла. Встала Обида Во силах Даждьбожья внука, Вступила Девою на землю Троянову, Восплескала лебедиными крылами На синь-море у Дону великого, Да и убудила, плещущи, сытны времена. Усобица князей На погибель была бесславную Им же самим уготована. Ибо рек брат брату: Се мое, а то мое же. И начали князья про малое, Яко про великое молвити, Да сами на себя крамолу ковати. А поганые со всех сторон Приходили с победами На землю русскую. О! далече летит сокол, Птиц бия, К морю синему; А Игорева храброго полку Не воскресити. Кликнула Карна по нем, И Жля поскакала По русской земле, Смагу мечучи в пламенном роге. Жены русские возрыдали, причитая: Уже нам своих милых лад Ни мыслью смыслити, Ни думаю сдумати, Ни очима соглядати, Злата-серебра Рукою не потрепати. И восстонал, братия, Киев тугою, А Чернигов напастьми; Тоска разлилася по русской земле; Печаль тучно потекла Средь земли русской; Князья же по-прежнему Сами на себя крамолу куют; А поганые рыщут с победами По русской земле, Сбирая дань по белке от двора. Два храбрых Святославича, Игорь и Всеволод, Лжу убудили, Которую усыпил отец их Святослав Грозный Великий киевский, Меча грозою, Притрепал своими сильными полками И харалужными мечами, Наступил на землю половецкую, Притоптал холмы и яруги; Возмутил реки и озера; Иссушил потоки и болота, А поганого Кобяка Из-за Лукоморья, От железных великих полков половецких, Яко вихрь, исторг: И пал Кобяк Во граде Киеве В гриднице Святославовой. Тут немцы и венеды, Тут греки и моравы Поют славу Святославу, Да кают князя Игоря, Ибо погрузил он счастье на дне Каялы, Реки половецкой, Вместе с золотом русским. Пересел Игорь-князь Из седла златого Да во седло кощеево; Уныли по градам забрала, И веселие поникло. А Святослав Мутен сон видел. Будто в Киеве на горах С вечера в ночь Одевали меня, говорит, Черною попоною На кровати тисовой; Черпали мне синь-вино, С потом-кровью смешанное; Сыпали мне из пустых тулей поганых Крупный жемчуг на лоно И нежели мя. И доски без князька были В моем тереме златоверхом. И всю ночь с вечера Бусовы враны граяли На болоте у Плесеньска В дебрях Кисановых, И не летели к синь-морю. И бояре князю отвечают: Это, княже, туга ум твой полонила, Ибо два сокола слетели С отчего стола златого Поискати града Тьмутороканя, Ибо любо испить им шеломами Дону. Да только соколам тем Уж крылья потрепали Сабли поганые, А самих оковали В путы железные. Билися два дни, И темно стало в третий день: Два солнца померкли, Оба багряных столпа погасли, А с ними и два молодых месяца, Олег и Святослав, Тьмою поволоклися. На реке на Каяле Тьма свет покрыла: По русской земле Простерлись половцы, Аки пардужье гнездо, И в море погрузились, Чем пример великого буйства Подали хиновам. Уже нашла хула на хвалу; Уже насела нужда на волю, И Див соскочил на землю; Уже готские красные девы Спешат на берег к синь-морю И, звоня русским златом, Поют время бусово, Лелеют месть за Шарокана; И дружины их жадны веселия. Тогда Великий Святослав Изронил злато слово, Со слезами смешанное: О, сыны мои, Игорю и Всеволоде! Рано начали вы О половецкую землю мечи тупити, А себе славы искати. Бесчестие одолело вас, Ибо бесчестно Вы кровь поганую проливаете. Ваши храбрые сердца Железным харалужьем скованы, А в буйстве закалены, То ли творите вы Моей серебряной седине! Нет уже власти сильного, И богатого, и войском обильного Брата моего Ярослава Со черниговцами, С могутами, и с татранами, И с шельбирами, и с толчаками, И с ревугами, и с ольберами. Без щитов они, С одними засопожниками, Кликом полки побеждали, Звоня в прадедовскую славу! Но сказали вы: Мужество имеем сами, Сами и переднюю славу похитим, И заднюю сами ж поделим. А диво ли то, братия, Чтоб старому помолодети? Коли сокол в ярости бывает, Высоко птиц сбивает, Не даст гнезда своего в обиду. Но сему злу княжьему Мы не пособим; Счастье годины нынешней Вспять обратилося, И уримы кричат Под саблями половецкими, А Володимир-князь под ранами. Туга и тоска сыну Глебову. Великий князь Всеволод! Не мыслишь ли ты Прилететь издалеча Отчего злата стола поблюсти? Ты ведь можешь Волгу веслами раскропити, А Дон шеломами вычерпать. Кабы ты был, То была бы чага по ногате, А кощей по резане. Ты ведь можешь посуху Живым оружием стреляти – Удалыми сынами Глебовыми. А ты, Буй Рюрик, И ты Давид, Не ваши ли злачены шеломы В крови поганых плавали? Не ваши ли храбрые дружины Рыкают, аки туры, Раненные саблями калеными На поле незнаемом? Так вступите ж во злат стремень За обиду сего времени, За землю русскую, За раны Игоревы, Буйного Святославича! А ты, Осмомысл Ярослав галицкий, Высоко сидишь ты На своем златокованом столе; Подпер горы угорские Своими железными полками; Заступил королю путь; Затворил на Дунае ворота, Меча бремена под облака, Суды рядя до Дуная. Грозы твои по землям текут; Отворяешь Киеву врата; Стреляешь с отчего златого стола В самого султана за землями. Стреляй же, господине, И в Кончака, поганого Кощея, За землю русскую, За раны Игоревы, Буйного Святославича! А вы, Буй Романе и Мстислав, Храбрая мысль носит вас на дело. Высоко парите в буйстве своем, Яко сокол на ветрах качаяся, Желая птицу слету одолети. Под вашими железными топорами Трещат шеломы латинские, Трепещут вас И многие страны Хиновы. Литва, ятвяги, дремела и половцы Сулицы свои к вашим ногам повергли, А головы свои подклонили Под ваши мечи харалужные. И хоть для князя Игоря Уже солнце свет свой утратило, И древо не к добру листвие сронило; Хоть по Роси и по Суле грады уж поделены, А Игорева храброго полку не воскресити, Дон вас, друзья, кличет И зовет на победу! О, храбрые Олеговичи, Поспешите на брань! Ингварь и Всеволод, И все три Мстиславича, Не худа гнезда шестокрыльцы, Разве не победным жребием Себе власть вы расхитили? Помнят ваши златые шеломы Щиты и сулицы ляцкие! Загородите ж полю ворота Своими острыми стрелами За землю русскую, За раны Игоревы, Буйного Святославича! Уже Сула не течет Серебряными струями Ко граду Переяславлю, И Двина в болото обратилася Грозным полочанам Под кликом их поганым. Один ты, Изяслав, сын Васильков, Позвонил своими острыми мечами О шеломы литовские; Притрепал славу деда своего Всеслава, А сам под червлеными щитами На кровавой траве, Притрепан литовскими мечами, Возлег с хотией на смертном одре. Дружину твою, княже, Птицы крыльями приодели, А звери кровь полизали. Не было тут брата Брячеслава, Ни другого Всеволода. Один ты изронил жемчужную душу Из храброго тела Чрез злато ожерелие. Уныли голоса, Поникло веселие. Трубы трубят городенские. Ярослав и все внуки Всеславовы, Опустите стяги свои долу И мечи свои вереженые В ножны вложите, Ибо выскочили вы из дедовой славы. Вы крамолами своими Начали наводить поганых На землю русскую, На жизнь рода Всеславова. И терпит великое насилие земля русская От земли половецкой! То ли при Всеславе Чародее было! На седьмом вече Трояновом Бросил Всеслав жребий О девице себе любой. Хитро клюками оперся о коны жеребные И скакнул ко граду Киеву, И коснулся стружием Злата стола киевского. Затем скакал оттуда Лютым зверем во полуночи; А потом - из Бело-града, Слившися с синь-мглою предрассветною. Утро же отворяло ему Врата Ново-града. После, славу расшибя Ярославову, Скакнул волком До Немиги со Дудуток. И почали на Немиге снопы стелить головами, Молотить цепями харалужными, На току живот класть, Веять душу от тела. Берега Немиги кровавые Не пшеницею посеяны, Посеяны костьми русских сынов. Всеслав-князь народ судил, Князьям города рядил, А сам в ночи волком рыскал; Из Киева дорыскивал До первых петухов Тьмутороканя; Великому Хорсу Волком путь прерыскивал. Ему в Полоцке зазвонят к заутрене Рано у святой Софии во колоколы, А он в Киеве звон слышит. Однако ж хоть и вещая душа В его теле была, Но часто от беды страдала. Потому вещий Боян Ему первому И припевку свою мудрую рек: Ни хитрый, ни гораздый, Ни птиц ловкостью превзошедший, Суда Божьего не минует. О! стонати русской земле, Поминая первую годину И первых князей! Того старого Владимира Нельзя было пригвоздити Ко горам киевским. А ныне одни стяги Его Рюриковы, А другие Давидовы. Рознь им поля пашет, Копья поют на Дунае… Ярославны голос слышен, Зегзицею незнаемой Рано она кличет: Полечу зегзицею По Дунаю; Омочу бебрян рукав Во Каяле-реке, Утру князю кровавые его раны На крепком теле его. Ярославна рано плачет Во Путивле на забрале, Причитая: О, ветр! ветрило! К чему, господине, насильно вееши? К чему мечешь хиновские стрелы Своим легким крылом На моей лады войско? Мало ли тебе гор под облаками, Дабы на них веяти? Мало ль тебе того, Что лелеешь корабли на море синем ? К чему, господине, мое веселие По ковылю развеял? Ярославна рано плачет Во Путивле на забрале, Причитая: О, Днепр Словутич! Ты пробил каменные горы Сквозь землю половецкую; Ты лелеял на себе Святославовы носады До полку Кобякова; Возлелей же, господине, И мою ладу ко мне, Дабы не слала я к нему слез На море рано! Ярославна рано плачет Во Путивле на забрале, Причитая: Светлое ты и трисветлое солнце! Всем тепло и красно от тебя. К чему, господине, простерло Горячий свой луч На воинов лады моей? К чему в поле безводном Жаждою лучи твои Уста им опалили, А тугою тулы их затворили? Прыснуло море в полуночи; Пошли ливни мглами; Игорю-князю Бог путь кажет Из земли половецкой В землю русскую К отчему злату столу. Погасли вечерние зори, Игорь спит, Игорь бдит, Игорь мыслию поля мерит От великого Дона До малого Донца. Овлур свистит за рекою, Подзывает коня во полуночи - Велит князю разумети: Не быть ему полонену! Отчего кликнула, Отчего стукнула земля, Восшумела трава, Вежи все половецкие заволновалися? Это Игорь-князь поскакал Горностаем по тростнику речному; Белым гоголем по воде поплыл; Запрыгнул на борзого коня, Соскочил с него бусым волком И потек ко лугу Донца, Полетел соколом под грозными тучами, Бия гусей-лебедей К завтраку, и к обеду, и к ужину. А коли Игорь соколом полетел, Тогда Овлур волком потек, Сбивая на ходу росу студеную, Ибо извели враги его борзого коня. И рече Донец: Княже Игорю! Не мало тебе величия, Кончаку нелюбия, А русской земле веселия. И рече Игорь в ответ: О, Донче! Не мало и тебе величия, Ибо лелеял ты меня на волнах, Стлал мне зелену траву На своих серебряных берегах, Одевал меня темными мглами Под сенью зеленых дерев. Ты стерег меня Гоголем на воде, Чайками на струях, Чернядьми на ветрах. Не такова река Стугна: Худую струю имея, Поглотивши ручьи чужие, Струги растрепала по комышию Юному князю Ростиславу, Затворила Днепр ему Темным берегом. Плачет мать Ростиславова По юном сыне своем, Уныли цветы жалобою, И древо с тугою К земле приклонилося. А то не сороки вострекотали, То по следу Игореву Едет Гзак с Кончаком. Тогда вороны граять перестали, Галки поумолкли, Сороки прекратили трескотню свою, Один лишь полоз в траве шуршал, Да дятлы стуком своим Путь к реке злодеям указывали, Да соловьи веселыми песнями Рассвет предрекали. И молвит Гзак к Кончаку: Коли сокол ко гнезду летит, Расстреляем соколика Своими злачеными стрелами. И рек Кончак ко Гзаку: Коли сокол ко гнезду летит, Опутаем соколика Красною девицею. И рече Гзак к Кончаку: Коли опутаем его Красною девицею, Не будет нам Ни соколика, Ни красной девицы, И начнут нас птицы бити Во поле нашем половецком. Пел Боян, Песнотворец старого времени, О походах Святослава И Ярослава Олеговичей Когановых Хотиям их: Ох и тяжко голове без плеч, Да зло и телу без головы. А мы воспоем так: Ой, тяжко русской земле без Игоря! Но уж солнца свет Озарил небеса: То Игорь-князь Достиг русской земли. Девицы поют на Дунае, Вьются голоса их Чрез море до Киева. Вот уж едет Игорь По Боричеву Ко святой Богородице Пирогощей. Страны рады, Грады веселы, Поют песни старым князьям, А потом и молодым. Поют славу Игорю Святославичу, Буй Туру Всеволоду, Владимиру Игоревичу. Будьте вы и впредь здравы, Князья и дружина, В походах ваших ратных На поганые полки. Князьям слава и дружине! © wadim15 / Стас Вячко
Рейтинг: нет
Прочитано 3983 раз(а)
 |