Жаркое лето

Перед глазами проплывали и строились по три в ряд мордочки плюшевых медведей. По четыре — ряд сгорал стрелами, по пять — взрывался бомбочкой. Он долго щелкал ряд за рядом. Все складывалось замечательно. Лев проснулся весь мокрый от жары, которая не прекращалась даже ночью. Ноутбук был выключен. Светало. Он уже не смог заснуть больше. Слегка погоняв медведей наяву, проглотил кофе и вышел из дома.

Он прилетел в родной город накануне и с удовольствием осматривался из окна машины. Город плавился в палящей жаре. Сирень доцветала. В отсутствующем ветре слегка кружились тучи тополиного пуха, путаясь в акациях, и остро пахло свежескошенной травой. Народу, на удивление, на улицах не было. Только прошёл мимо странный мужик с ногами плюшевого медведя на плечах. Он не смог проехать через центр, потому что везде почему-то стояло оцепление, бросил машину, прошел через тихий дворик, перешел магистраль и очутился во дворе своего детства. Двор не изменился за тридцать лет. Только на стене бабушкиного дома красовалось огромное высокохудожественное граффити.

Он вошел в темноту и прохладу подъезда. Сталинский дом с широкой лестницей, огромными площадками и тишиной старинных толстенных стен и таких же старинных прочных дверей будто проник в его душу. Поднявшись до четвертого этажа, не отрывая взгляда от таких знакомых стершихся ступеней, неожиданно увидел огромные черные блестящие глаза на ярко оранжевом лице повешенного в углу под потолком плюшевого медведя. Сердце подскочило к горлу. Потом опомнился.

Он стоял и не мог понять, зачем сюда пришел. Он вспоминал какое-то голодное, просящее выражение лица бывшей жены, когда она подсовывала ему читать предсмертную записку сына. Он думал, что делает все правильно, и так и не мог понять, как надо было сделать иначе. Сын был дитём перестройки. У Льва только-только начала развиваться его сеть аптек. А сын обокрал его. Тогда он думал, что посадив его, отобьет желание употреблять наркотики. Да, Павлик и не употреблял их больше, отсидев 7 лет. Но и проку не получилось. Он сутками сидел в интернете, мать скорбно причитала, что внуков ей не дождаться, ибо от компьютера дети не родятся. Потом начал поигрывать на автоматах. Когда он проигрался последний раз, занял 12 тысяч у его, Льва матери. И бабушка пришла к внуку и сказала, что посадит его в тюрьму, если он не отдаст ей деньги. И тогда Павлик пошёл вот в эту старую, еще прабабкину квартиру, которая стояла пустой и вроде как ремонтировалась для продажи, и в ней повесился.

Тогда Лев даже не узнал об этом. У него была давно другая семья, собственность и бизнес в Болгарии. Он даже снобистски гордился, что Бедрос Киркоров подал на него в суд за развернутую под его окнами стройку. В свой старый город он приезжал, конечно – всё же аптеки тоже были его бизнесом. И в этом городе жила его родня, мать, сын. Но сейчас приходить ему в этот дом не следовало. У него даже не было с собой ключа. А он ещё обещал бывшей жене съездить сегодня на кладбище.

Лев вышел из подъезда, тяжело задохнувшись жарким воздухом улицы. На тротуаре неожиданно оказалось много народа. Протолкавшись через толпу, Лев ошалело увидел перед собой инопланетян. Пара сотен малышей в серебристых платьях с огромными серебристыми чебурашечьими ушами и зелёными лицами весело шествовали по проезжей части, оцепленной милицией. — Мне надо к машине… — неуверенно попытался втолковать он ближайшему полицейскому. Реакции не было. Все кругом улыбались, радостно махали шариками. На все попытки Льва обратить на себя внимание недоуменно пожимали плечами.Перейти улицу было невозможно. За инопланетянами двигались матросы, за матросами — ковбои, за ковбоями — индейцы… конца не предвиделось. Народ на улице пел, плясал, поражал своими роскошными нарядами. Дамы в перьях и нэпманы, фантастические зверушки, смешарики, бэтмены… Лев в шоке обозревал это зрелище, двигаясь к предполагаемым истокам этой пестрой реки, но нигде не находя «моста». Когда в толпе опять появились матросы, он истерично подумал,что они ходят по кругу и он будет вечно тут кружить.

Наконец где-то в «верховьях» он прорвался сквозь кусты акации мимо полиции, мимо ковбоев, пляшущих вокруг автобуса с гарцующими на его крыше предводителями под старую песенку Макара – «нашёл не то, что искал, а искал не то, что хотел…». На свое место к цветной реке карнавала пробежала мимо него зеленая ящерица со свеженарисованным лицом, торопясь слиться с такими же, как она.

Он долго еще добирался назад к своей машине. Он безнадежно опоздал. Смысла ехать к бывшей жене уже не было. Смысла не было…