Случайные записи
Недавние записи
|
В период с десяти до пятнадцати лет мне часто приходилось проводить целое лето в селе с дедом. Он работал на почте, огородом занимался мало, да и в доме порядка никогда не было. Но, как и все в селе, он был истинным ценителем самогонки и прочих рукотворных настоек. У него был свой, как он говорил, уникальный рецепт, рожденный годами практики и употребления. Нет, он не страдал алкоголизмом, а наслаждался собственными произведениями! Любил выпить и поспорить о вкусовых качествах напитка, попробовать что-то новое. Поэтому он много времени проводил в своем сарае, где среди дров и разбросанных инструментов была развернута целая лаборатория. Дед практически жил там, домой заходил переодеться и посмотреть новости по старенькому черно-белому телевизору. Меня он не привлекал к своей работе, но когда «закрывал» очередную партию, вел меня в сарай и показывал натертые до блеска бутыли с темно бардовой жидкостью. «Вот, внуча, смотри, что дед умеет». Что именно он умеет я тогда не понимала. Пробовать он не давал, а запах от «производства» не был приятным, но стал неотъемлемым воспоминанием о детстве. Домик у деда был небольшой, одноэтажный с малюсенькой мансардой, где я и помещалась на три жарких месяца. Чтобы хоть как-то спастись от духоты, я спала на балкончике, который был плотно укутан москитной сеткой. Утреннее время можно было точно определить по едкому запаху, который к девяти часам добирался до моей постели. Валяться дальше было невозможно, и приходилось спускаться готовить завтрак себе и деду. В еде он был неприхотлив, она для него была приятным дополнением к «напитку», поэтому летом дед жевал вместе со мной бутерброды с сыром и сладкий чай. Помню, как-то выдался дождливый день, мы сидели на кухне, закипал чайник. Дед все посматривал в окно на свой сарайчик, о чем-то думал. Потом вдруг подскочил и, жуя на ходу, выбежал во двор. Вернулся через две минуты с охапкой зелени в руках. Взял чашки, наложил туда влажных листьев, которые сорвал со смородинового куста. Я сразу знала их и удивилась. Дед разлил кипяток, сел и с улыбкой сказал: «Она-то полезная! Смородина, да. Ты пей…» Когда в следующем году я приехала, дед встречал меня с автобуса с ведром. Он похудел и на вид был очень уставшим, но был рад меня видеть. В ведре у него были черные ягоды – крупная вытянутая смородина, такой я еще не видела. По дороге домой он рассказал мне, что весной высадил целый смородиновый сад, а это первый урожай. И, правда, за домом у него был приличный «гулявший» кусок земли, а в этом году там было даже как-то тесно. Я насчитала около двадцати молодых, но успевших укрепиться, кустов черной смородины. Еще через год сад превратился в непроходимый участок между домом и калиткой, которая вела на луг. Свой пятнадцатый день рождения мне пришлось отметить именно в этих зарослях. Дед приболел, а урожай уже обсыпался, простаивала партия «напитка». Лето в этот год было очень жарким, овощи пропадали, речушка пересохла… Я, вооружившись ведром и маленьким стульчиком, скрылась в ягодной роще. Тени от смородины было мало, муравьи видимо тоже облюбовали эти черные сладкие бусины как и мой дед, и поэтому вместе с гроздьями смородины в ведре оказывались гроздья насекомых. Они ужасно раздражали – ползали по всему телу, кусались. Приходилось сначала обтряхивать муравьев вместе с сухими ягодами, а уже потом приниматься за съем урожая. Солнце палило беспощадно, хотелось спать, а ведро наполнялось очень медленно, и впереди было несметное количество кустов. Дед лежал, мне было жалко его и жалко, если пропадут его труды. Поэтому мне хотелось, во что бы то ни стало, собрать всю смородину к вечеру. Я усердно работала, не смотря на щипки муравьев, катившийся по спине пот и жесткий стульчик. Часы шли, ведро наполнялось, я уставала от жары. Когда второе ведро практически наполнилось, я услышала, как скрипнула калитка, ведущая на луг. Я привстала, пытаясь увидеть гостя, но в кустах мелькнула фигура деда. Чего он встал и куда пошел, я не знала, но решила, что лучше ему никуда не ходить одному. Дед шел быстрым уверенным шагом так, как будто и не болел вовсе. В руках у него была лопата. Он успел значительно отдалиться, пока я пробиралась к калитке через заросли. Он был даже слишком далеко. Я крикнула, но он не услышал. Дед шел и шел все дальше по лугу. И теперь только его силуэт, опирающийся о лопату, качался среди луговых трав. Что ему взбрело в голову, я не понимала. Из-за жары я не могла быстро двигаться, но следовала за ним. Дед уже спускался к оврагу, и его фигура быстро исчезала в зарослях. На несколько секунд я потеряла его из виду. Но когда дошла до начала спуска к своему удивлению никого не увидела внизу. «Куда он успел деться?» Съехав по крутому спуску, я ступила на свежевскопанную прохладную кучу земли. Рядом была яма размером с человеческий рост. Кружилась голова. Пот стекал по вискам. Деда нигде не было. Я присела на землю. Мне было нехорошо. От прикосновения с холодной землей становилось лучше. Я прилегла, глаза закрывались. Перевернувшись на спину, я увидела ясное голубое небо, от которого слезились глаза. Небо было окаймлено четырьмя земляными стенами и понемногу отдалялось. Сверху наваливалась какая-то тяжесть. Становилось прохладно и хорошо. Не жарко. Меня нашли только к утру. В смородиновых кустах. Кто-то нежно перенес меня в постель. На краю кровати сидел папа и слушал мой пульс. Увидев, что я смотрю на него, улыбнулся и вздохнул: «Ну, что собрала ягоду? Тебя еле откачали после теплового удара…» Он покачал головой и протянул мне стакан воды. Во рту пересохло, я хотела спросить, где дед, но с трудом разомкнула губы, чтобы сделать глоток. - А дед умер… Сказали, что днем еще. – Папа отжал мокрую тряпку и положил мне на лоб. Тряпка была порезанной старой дедушкиной рубахой, которую он не носил, потому что испачкал смородиновым соком еще в прошлом году. А я не смогла ее отстирать. © kib / Анна Кибкало
Рейтинг: нет
Прочитано 297 раз(а)
|