Любовь как удушье

Вова, Вовка, Вовочка, Вовонька, Вовуля, Вовулечка, Вовуленька, Вовушка, Вовик, Вовчик, Володя, Володька, Володенька, Володечка, Володюшка, Владимир (великий лад и мир).

1986 год. Мне 17 лет. Сразу же после школы устроилась работать в Театр юного зрителя секретарем-машинисткой. Почему именно на эту должность? Потому что я профессиональная секретарь-машинистка, спасибо школьному УПК. Почему именно в театр? Потому что театр – это моя мечта.

26 августа. Сижу за столом, баклушничаю. Работы пока нет. Но скучать мне не дают. Вот по коридору зазвучали шаги, и донеслось бренчание гитары. По театру уже разнеслась весть о том, что у директора новая секретарша, и теперь каждый день ко мне в приёмную приходят любопытные посетители.

На пороге появился абсолютно рыжий человек с ещё более рыжей бородой. Это актёр Владимир Т. (в дальнейшем коротко - В.Т.) Он лет тридцати, невысокого роста, с юношеской не по годам фигурой.

Он беспардонно расселся в кресле напротив меня и, перебирая струны, стал напевать: «Колокольчики-бубенчики звенят, звенят, об ошибках моей юности твердят, твердят».

Потом он заходил ещё раз, попросил кружку, сахар и заварку. Я подала всё, что он просил, сказав, что нет только сахара. Бородач воскликнул: «Ну что вы! Из рук такой девушки да ещё из такого фужерчика чай будет слаще, чем с сахаром!»

01 сентября. В.Т. каждый день встречает фразой: «Леночка, как ваша судьба?» и целует руку. Чудак.

15 октября. День рождения выдался солнечным, но очень несчастливым. 18 лет – такая дата, а неприятности сыплются одна за другой. Один лишь В.Т. подарил настоящий праздник. Он сделал комплимент по поводу моей новой стрижки. А когда я на некоторое время отлучилась из приёмной и вскоре вернулась, то обнаружила на столике яблоки и шоколад. Милый, рыжий, внимательный.

20 октября. Театр уехал на гастроли в Йошкар-Олу.

06 декабря. Меня пригласили участвовать в спектакле «Шутники» по пьесе А.Островского. Я с радостью согласилась и с большим увлечением взялась за свою маленькую роль.

Сегодня заметила: в приёмную зачастил актёр Владимир В. (В.В.) Я видела его в спектакле «Свидание в предместье» по пьесе А.Вампилова, он мне очень понравился. Быть может, в жизни он несколько хуже своего героя, но когда он на сцене, я в восторге от него. Наши отношения стали развиваться так бурно, что я уже ни дня не могла прожить без него. Но постепенно страсть моя угасала, и уже рыжий В.Т. стал занимать значительное место в моей жизни.

23 января. Сегодня два моих увлечения, оба Владимира, столкнулись в приёмной. Я всей душой хотела, чтобы сейчас со мной остался В.Т. и никто другой…

25 января. Сегодня очередные «Шутники». В конце второго действия я сидела в фойе и смотрела телевизор. Шёл фильм «Люблю. Жду. Лена». Подошёл В.Т. с гитарой, мы вместе спели какую-то песенку. Затем он поцеловал меня в щёчку и пошёл на сцену, сказав, что ещё вернётся. Я, шутя, бросила ему вдогонку: «Люблю, жду, Лена». Он вернулся и, как-то посерьезнев, спросил: «Правда, любишь?» Я почему-то ответила, что да. Он поцеловал меня в макушку и убежал.

Домой пошли вместе. Я ужасно глупо себя вела. Мне нравится этот человек. Но любовью это назвать пока нельзя. Правда, когда В.Т. заходит в приемную, я опускаю глазки долу и головку свою наклоняю так низко и стыдливо, что и дураку ясно – влюблена по уши. Как жаль, что сегодня моя привязанность к В.Т. обратилась в навязчивость.

4 февраля. Сегодня мой дебют в спектакле «Старый дом» по пьесе А.Казанцева. В.Т. во время антракта прямо в фойе обнял меня за талию. Таким макаром мы проследовали в приемную. Обнимались.

6 февраля. Два дня назад В.Т. попросил меня написать ему письмо. Сегодня я с трепетом вручила ему конверт. (Спустя годы читаю то нелепое послание и смеюсь. Надо же было написать такую глупость! К сожалению, черновик письма №1 я не сохранила, порвала.)

Он очень изменился после этого моего письменного признания в любви и стал как бы сам не свой. Вечером пришёл на спектакль, хотя сегодня в нём не играет. В антракте я пошла в приемную, следом пришёл В.Т. якобы позвонить. Сегодня мы в первый раз целовались.

Странно и удивительно. Я думала, что он загордится или будет смеяться надо мной. Ну как же, какая-то там очкастенькая секретарша влюбилась в ведущего актера. Но нет. В.Т. ответил мне неожиданной взаимностью и искренностью. Я ему очень благодарна.

12 февраля. Иду по коридору, несу бумаги в отдел кадров. Навстречу ОН. Уже в третий раз мы с ним сталкиваемся сегодня и каждый раз на одном и том же месте. Он восклицает: «Ну, видно, судьба!» Обнимает и целует в шею. Но я вырываюсь, ведь нас могут увидеть. Он что, не боится?

11 марта. Поссорилась с мамой. Дома невыносимо. Живу теперь в гримёрке. Сейчас вечер, я читаю в приёмной. Пришёл Н.Н., наш главный художник. Он сегодня вернулся из московской командировки, угощает «Мальборо» и роттфронтовским шоколадом «Золотой ярлык». Сидим, беседуем. Вдруг заходит В.Т., сказал что-то незначительное и тут же вышел.

Потом мы с Н.Н. допоздна сидели в его каморке. Ему негде жить, и теперь мы с ним соседи, его мастерская через стенку от моего пристанища. Он потрясающий собеседник, я узнала много интересного из области культуры и искусства. Наверное, раз десять заходил В.Т. Может быть, моя неожиданная дружба с главным художником задела его.

20 марта. Вчера главный режиссёр пригласил меня в свой новый спектакль «Алтынчеч» по пьесе Н.Воронова. В.Т. очень удивлён, но искренне радуется моим успехам. Он-то знает, что я мечтаю стать актрисой. Сегодня первая репетиция. Выгляжу недурно. В.Т. похвалил мой правый профиль. (Он и потом несколько раз восхищался: «У тебя ослепительный профиль!») Мне было очень приятно это слышать, ведь я так хотела ему нравиться.

Вечером «Старый дом». Я сижу в парикмахерской, вся голова у меня в бигуди. В.Т. тоже здесь. На какой-то миг мы остаёмся совершенно одни. В.Т. подходит и страстно целует меня в губы. Он с ума сошёл!

22 марта. «Старый дом». В антракте догнал меня на лестнице, сунул мне в рот мармеладку, угостил, так сказать, и тут же обцеловал мои губы, все в сахаре. Во время второго действия прямо за кулисами поцеловал в губы.

25 марта. Пришла на спектакль, в котором занят В.Т. Я всегда прихожу на его спектакли. Сегодня смотрела из-за кулис. Отыграв свою сцену, В.Т. подошёл ко мне и долго поцеловал в губы. Рядом с нами просто чудом никого не оказалось. Мы сошли с ума!

29 марта. После спектакля столкнулись с В.Т. в коридоре, он неожиданно привлёк меня к себе и страстно обнял. Это увидел один актер. Ну вот, мы и попались.

Целовались в приемной. Сегодня он впервые меня ласкал. Но при этом ужасно мучился. Восклицал: «Что я делаю?! Ведь у меня дома жена, ребёнок!»

Господи! Как всё это смешно и вместе с тем грустно. Я люблю В.Т. И это могу сказать уже твёрдо. Но любовь моя эгоистична. Я ничего не хочу замечать вокруг. Я не хочу знать, что он не свободен. Я хочу, чтобы он всегда был рядом.

4 апреля. Актриса Ж.А. пригласила меня немножко пожить у неё. Помогаю ей водиться с сыном. Он ужасный непоседа. Репетиции в театре проходят по два раза в день. Водить его каждый раз в театр просто мучение. Поэтому вечерами мы сидим с Павлушкой одни.

Вообще, я прослыла в театре нянькой, вожусь с актерскими ребятишками. Они меня очень любят, а их родителей я спасаю во время репетиций и спектаклей.

Сегодня у кого-то из труппы день рождения и Ж. задерживается. На часах уже три часа ночи. Мне не спится.

С тех пор, как В.Т. завладел моим сердцем, я стала обладать удивительной способностью – предчувствовать своего возлюбленного. Со мной творится что-то невероятное.

Однажды я шла по дороге в театр и вдруг сказала самой себе: «Сейчас на светофоре мы будем переходить дорогу навстречу друг другу. И – о, чудо! – ожидая, когда загорится зеленый свет, я увидела напротив знакомую фигуру. Я рассказала В.Т., что предвидела нашу встречу. С этого дня он стал звать меня Кассандрой.

Вот и сейчас, когда в скважине зашевелился ключ, я почувствовала, что Ж. не одна. И не ошиблась: вслед за ней в квартиру ввалился пьяненький В.Т. Он ползал у меня в ногах и просил прощения за свой вид. Потом лёг на полу рядом с моим диваном. Я из жалости позвала его к себе.

Он ненавязчиво ласкал меня, говорил комплименты и… плакал. Опять вспоминал дочь. По моей щеке тоже скатилась слеза. Но скупая такая, маленькая. Она упала на подушку и глаза вскоре высохли.

*****

«Люблю тебя…

Но в счастье нету прока:

Оно неуловимо, как туман.

Ты горизонт: не рядом – не далёко.

Ты листопад: не правда – не обман».

Через два дня, когда мы встретились с В.Т. в театре, он обращался со мной так трогательно, как… Нет, это непередаваемое чувство.

16 апреля. Моё предчувствие не обмануло меня и сегодня. Удивительно, я даже дела делала те же самые, что и в тот день, когда мы с В.Т. впервые столкнулись так откровенно две недели назад. Ж. опять задержалась и опять пришла не одна.

В этот раз В.Т. был пьянее и уже не просил прощения, а всю ночь хрипел: «Я тебя хочу». Мне пришлось бороться с ним. Эта мучительная ночь слегка притупило моё возвышенное чувство к В.Т. Но я незлопамятная и отходчивая. И, конечно же я простила его.

19 апреля. Снова живу в гримерке. Сегодня был субботник. Я попросила В.Т., чтобы он забежал вечером ко мне хотя бы на полчасика. Он чудом пробрался незаметно мимо вахтёра и пробыл у меня два часа.

Целовались. Я угощала его пивом. Всё было, как будто, так и надо. Но я решила нарушить это спокойствие. После очередного поцелуя из моих уст вылетела реплика: «Давай лучше поговорим». Говорила почти только я, буквально засыпала его мудрыми фразами. На меня иногда находит необычайное красноречие. Решали, продолжать нам наши отношения или расстаться. Вопрос остался открытым. Но вскоре гром грянул. И грянул он с неожиданной стороны.

25 апреля. Несколько дней назад В.Т. просил меня оставить его. Говорил: «Зачем я тебе такой старый? Из меня песок уже сыплется». И ещё: «Скоро ты станешь выдающейся актрисой и бросишь меня, как старый ненужный башмак».

На следующий день пришёл, как ни в чём не бывало. Сидит, разгадывает кроссворды (это его страсть). Я молчу, глаз не поднимаю. Когда он спросил, что со мной, я тихо сказала: «Не хочешь забрать свои слова обратно?» Он дал положительный ответ, вздохнул тяжело и ушёл.

А сегодня по-настоящему порвал со мной. Вёл себя развязано, хамил, сказал, что у него другая женщина. Я не поверила и никак не хотела отпускать его, хотя видела, что ему сейчас тягостно находится со мною. И всё-таки он ушёл.

Сегодня со мной впервые в жизни случилась истерика.

26, 27 апреля. В.Т. старается вступить в контакт. Я ничегошеньки не понимаю. И не знаю, радоваться мне этому или нет.

1 мая. Всё по-прежнему. Он первый сделал шаг к примирению, и я не смогла его оттолкнуть. Как же быстро я сдалась…

Через три дня театр уезжает на гастроли в Краснодар. Меня не взяли, конфликтую с директором. Очертя голову, лечу в бухгалтерию, сочиняю на ходу легенду про больную бабушку в Сочах и перекупаю билет на поезд у главного художника, который решил лететь на самолете. Отпуск без содержания – спасибо начальнику отдела кадров – и я еду. Еду! Еду! Еду! В одном поезде! В одном вагоне! Вместе с НИМ! Рядом с НИМ!

2 мая. Собираю вещи в гримерке. Вдруг какая-то неведомая сила выталкивает меня на вахту. Зазвонил телефон. Я уже знаю, что это ОН и вся дрожу от волнения. А вахтерша, действительно, произносит его имя: «Да никого нет, Володенька, вот только Леночка…» Он просит передать мне трубку, и я слышу такой родной мне голос: «Лена, так вышло, я уезжаю сегодня. У меня родственники в Новосибирске, там и подсяду к вам. Отправление через пятнадцать минут. Успеешь?» - «Успею».

И я лечу со всех ног, глотая холодный воздух, боясь опоздать. На перрон прилетела, именно прилетела, за три минуты до отхода поезда. Прощание получилось каким-то неловким. Я плохо выглядела. Он поцеловал меня в щёчку.

5 мая. Проснулась в пять утра от того, что почувствовала его присутствие. Просто наваждение какое-то. Шаманка, ведьма, дурра! В подтверждение услышала его приглушенный голос, он, действительно, был уже в поезде.

В Свердловске в четыре часа дня мы с ним встретились на перроне. А он никак не мог поверить, что я тоже еду в Краснодар. Он считает, что я неисправимая фантазёрка.

6 мая. В купе со мною трое мужчин. В.Т. утром, когда я лёжа читала книгу, зашёл и незаметно для всех поцеловал. Днём вышли в тамбур покурить, и я подарила ему блокнот со своими стихами.

Вечером, проходя мимо его купе, заглянула туда. Там ехал со своими родителями трёхлетний мальчуган, один из моих воспитанников. Я хотела взять его на руки, как вдруг В.Т., будучи уже изрядно подшофе, заблажил на весь вагон: «Лена, я знаю, что ты меня любишь». Я в смятении бросилась в своё купе. Он за мной, но я закрылась.

Через некоторое время вышла в тамбур, и он тут как тут. Просил прощения. И я, конечно же, простила его. У меня ни капельки самолюбия.

Казань. Стояли двадцать минут. Мои мужики раздобыли вина и пригласили меня в компанию. Я согласилась. К нам присоединились В.Т. и В.В., который опять добивается моей взаимности.

Мне хватило одного стакана. Вышли с В.Т. в тамбур проветриться, язычок мой развязался, и я призналась своему любимому, что ринулась в эту поездку только из-за него. Как отреагировал на это В.Т., я не помню, но только вскоре он пожелал мне спокойной ночи и ушёл в своё купе. А ко мне ночью приставал пьяный В.В.

7 мая. Сидели с В.Т. у меня в купе, играли в карты. В 11 утра прибыли в Москву. Будем ждать пересадки на другой состав и с другого вокзала. У нас есть целых девять свободных часов. Я сказала, что в Москве мне некуда податься. В.Т. предложил побродить вместе с ним и другими актёрами.

Столица встретила нас теплом и яркой зеленью. Первым делом решили ехать на Ваганьковское кладбище. Сначала долго мотались под землей, разыскивая улицу 1905-го года. Но было очень интересно. Метро, одним словом. К тому же видели актёра Георгия Буркова, это вообще здорово. На эскалаторе он стоял буквально передо мной, только на ступеньку выше. Я даже незаметно потрогала его за край пиджака.

Наконец, вышли наверх. Мне долго не верилось, что я в Москве, столице нашей Родины. Это непередаваемое чувство.

На кладбище первым делом возложили цветы на могилу Высоцкого (В.Т. страстный его поклонник). Здесь огромное море цветов и нескончаемый поток людей. Ещё мы побывали на могилах Есенина и Олега Даля. Когда уходили из этого траурно-торжественного места, я ещё раз убедилась, что СТОИТ ЖИТЬ!

Пообедали в уютной столовой и пошли пешком до Красной площади. Там мы видели многочисленные иностранные делегации, наблюдали смену караула у мавзолея. Фотографировались, прошлись по торговым рядам. Сидели у фонтана напротив кинотеатра «Россия» и ели сливочное эскимо в шоколадной глазури. Я капнула мороженым В.Т. на ботинок, а он вытирал его носовым платком и шутливо ворчал Вот умора.

Экскурсия удалась. Все очень устали, но никто из нас не пожалел о проделанном пути. Ведь не каждый день выпадает побывать в главном городе страны.

Вскоре мы разъединились: кто по магазинам, кто к знакомым, а мы с В.Т. к Театру на Таганке. Но, к нашему великому сожалению, он был закрыт, а мы хотели попасть на спектакль. Двинулись дальше, посидели в необычайно тихом уютном дворике, передохнули. Затем перекусили в сосисочной, где некогда обедал Владимир Высоцкий, и потихоньку направились в сторону Курского вокзала. В 8 часов вечера мы сели в другой поезд и с некоторой грустью покинули столицу.

8-9 мая. Целый день мы с В.Т. не отходим друг от друга. С ним что-то происходит. Да и со мной тоже. В 10 вечера прибыли в Краснодар. Прощались скоропалительно, он обещал звонить, номер бабушкиного телефона я дала ему ещё в Томске.

Когда вся труппа скрылась в здании вокзала, я почувствовала себя ужасно одинокой. Как всё быстро закончилось! Я не увижу ЕГО целых два месяца!

На этом же поезде я хотела доехать до Сочи, ведь поезд шёл до Адлера. Приставал проводник, пока я ему не заплатила разницу от стоимости билета. Тогда спокойно доехала до самого Сочи.

К шести утра прибыли наконец-то. Город встретил дождём. Бабуля, то ли обрадовалась моему приезду, то ли нет. Ещё бы, ведь я свалилась ей, как снег на голову.

В 9 часов она ушла на работу, а в 11 совершенно неожиданно позвонил В.Т., а ведь обещал позвонить через два дня. Думаю, что просто проверял, есть у моей бабули телефон, потому, что никак не хотел этому верить, вот Фома неверующий. Спрашивал, как я доехала – да ты ж мой заботливый! Очень по нему скучаю. После его звонка не могла найти себе места.

Вечером в голове блеснула мысль съездить в Краснодар.

11 мая. Купила билет на обратный путь в Агентстве аэрофлота, оттуда прошла на вокзал и взяла билет до Краснодара. Я рассказала всё бабуле, и она поняла меня. Я ей очень благодарна. Вечером позвонил В.Т., и я сообщила ему о своём приезде. Я была так рада, что скоро увижу его, что не заметила тона, с которым он воспринял моё сообщение. Дурочка, от счастья я не понимала, что, возможно, совершаю глупость, и совсем не сознавала, какие последствия нас с В.Т. ожидают.

12 мая. Моросит очень неприятный дождик. Электричка безобразнейшая. Моё отнюдь не красочное путешествие скрасило знакомство с молоденьким грузинчиком. Он оказался скромным и очень застенчивым, и заботился обо мне всю дорогу. Кормил, бегал в ресторан за шоколадом, перетаскал все одеяла, чтобы я не замёрзла. А в конце пути признался, что я ему очень понравилась. Просил оставить адрес, но я отказала. Свой он мне всё-таки нацарапал.

В 8 вечера прибыли в Краснодар. Выходили из вагона последними, грузинчик нёс мой пакет. Ставлю ногу на краснодарскую землю, на перроне никого нет. Но вот мелькнуло знакомое лицо с ищущими глазами. «Володя!» - кричу я. В.Т. оборачивается, но не видит меня. Наконец, всё же замечает и облегченно вздыхает. Я кидаюсь ему на шею, и мы долго-долго обнимаемся, словно не виделись тысячу лет. А грузинчик держит мой пакет и смущается.

Сначала шли пешком. По дороге В.Т. всё хмыкал, мотая головой, никак не мог поверить, что я решилась приехать, и всё повторял: «Неужели же ты ко мне приехала? Я отвечала: «Но не к Мише же Голикову» (это наш реквизитор, щупленький, вечно нетрезвый, человечек.) По-моему, он был очень рад. Зашли в парк, прогулялись, а потом на трамвае поехали в гостиницу.

В номере (№31), куда поселился В.Т., было много народу. Приняли меня нормально, а что подумали про себя – известно только им. Пили чай. Бабуля наложила всякой всячины, но я не притронулась в поезде ни к чему, и сейчас выложила всё на стол. В Краснодаре с продуктами было лучше, чем в Томске. Но на актерские суточные шибко не загуляешь, поэтому все с радостью кинулись к столу.

Потом мы с В.Т. пошли гулять. Он дал мне свой свитер, я после поезда никак не могла согреться. Город мне очень понравился. Чистенький такой, уютный, архитектура прекрасная, климат чудесный. В Сочи только «чудеса ботаники», а тут всё такое родное – улочки, берёзки, домики. Как бы хотелось здесь остаться навсегда. И чтобы ОН был рядом. Но, к сожалению, это невозможно. Да скоро и обратно возвращаться придётся. Только вот когда скоро - не знаю, не хочу знать. Только не сейчас, только не сегодня!

До двух часов ночи бродили по вечернему, залитому огнями и музыкой, городу. Около вокзала В.Т. перенёс меня на руках через песочную кучу. А за вокзалом мы долго-долго целовались.

Вскоре нам стало очень холодно и сильно захотелось спать. В здании вокзала всё забито людьми, совершенно негде присесть. Стали искать место на улице, но везде было холодно и неуютно. Сели на лавочку, прижались друг к другу, но майская ночь брала своё, и мы снова пошли на вокзал. Чудом удалось занять одно место. Я сидела у В.Т. на коленях. А потом и второе кресло освободилось рядом. Мы устроились поудобней, В.Т. положил мне голову на колени и сразу же уснул. Пусть спит, у него утром спектакль. Сколько же я ему неудобств доставляю. Сама тоже клевала носом, но так и не уснула, непривычно вот так, по-походному. Иногда В.Т. поднимал голову и спрашивал спросонок: «Ты ещё не спишь?» Дорогой ты мой человек, рыжий, милый и смешной….

13 мая. В 8 утра, когда на вокзале стало свободно, В.Т. устроил меня в женские комнаты отдыха, а сам побежал в театр. В комнате я оказалась совсем одна. С каким блаженством я окунулась в чистую прохладную постель!

Разбудила меня женщина: «Вставайте, за вами пришли». Господи! Какое же это невероятное счастье слышать такие слова. За мной пришли, меня ждут. Какая же я счастливая!

Выхожу, очень стесняясь своего несвежего вида. В.Т. поцеловал меня в щёку и сказал, что пришёл час назад, но ему сообщили, что я ещё сплю, и он ждал меня целый час, (да ты ж мой терпеливый.)

Поехали в гостиницу. С меня снова потребовали паспорт. Добравшись до номера, решили ещё часика два вздремнуть. Спал один В.Т., а я всё ворочалась, потому что в отличие от него мне удалось выспаться более-менее. Потом пили чай.

Приходила Тоня Фефелова, помощник режиссёра, обещала что-нибудь придумать с жильём. В 10 вечера она позвонила и велела мне спуститься вниз. Я пришла на вахту и мне отдали мой паспорт. Оказывается, Тоня подружилась с молоденькой администраторшей, и вот, благодаря ей, моя паспортина снова у меня.

Потом мы с Тоней пошли в главный корпус гостиницы. Пока стояли у окошечка администратора, я вся дрожала от волнения. Успокоилась только тогда, когда получила на руки бумажку, которая давала мне право жить здесь, в гостинице, целых три дня, как двоюродной сестре Тони, (она живёт одна в двухместном). И запрыгала вокруг своей благодетельницы, как ненормальная, осыпая её поцелуями и благодарностями.

Смилостивилась надо мной судьба-хозяйка, подарила такое чудесное время. Я вернулась вприпрыжку обратно, залетела, как сумасшедшая, на второй этаж и кинулась В.Т. на шею. Он от души радовался вместе со мной.

После этого мы абсолютно спокойно отправились гулять. Сидели на скамеечке в парке около гостиницы. Балагурили и целовались. (Да, В.Т. дал мне свою голубую рубашку, которая мне очень пошла, а то я была не очень удобно одета и для себя, и для него.)

Около 12 ночи мы вернулись в гостиницу в МОЙ номер (№56). Там полным ходом шёл кутёж: музыка, карты, весёлая болтовня. Мне очень скоро стало грустно и неуютно. Взяла ключи от номера В.Т., тайком указав ему глазами на дверь. Он тут же пришёл вслед за мной.

Вскоре наше уединение нарушил телефонный звонок – кто-то попросил разрешения прийти к нам в гости. И вот опять шумная болтовня, дым коромыслом, В.Т. играл на гитаре и пел.

Потом мы долго и нервно препирались с Тоней по поводу моей ночёвки в нашем номере. Очевидно, она хотела с кем-то остаться на ночь. Я поняла это и сказала, что не буду мешать, что нашла выход. Хотя выхода никакого и не было. Просто мне пришлось ночевать в номере В.Т. на одной кровати с ним. А ведь он был не один, с соседом. (Кстати, его сосед через год был переведен на должность зам. директора.) По-моему, я доставляю ему немало хлопот. Но сейчас я ничего не хочу знать. Я так счастлива!

«Пусть же разорвут меня на части

И на всех соборах проклянут

За нечеловеческое счастье

Этих изумительных минут!»

14 мая. Сегодня у В.Т. премьера. Хочется сделать ему что-нибудь приятное. Решила сходить в парикмахерскую, сделать новую стрижку. Он всегда любил, когда во мне что-нибудь менялось.

А пока я глажу ему рубашку и неустанно думаю о нём. Стук в дверь. Это ОН!

Поблагодарил за рубашку и стал обожающе смотреть на меня, пока я порхала по комнате в очаровательном, как он сказал, халатике.

Из гостиницы вышли вместе. Он на работу, я соврала, что в магазин.

Выйдя из салона, расстроилась как всегда, всё мне кажется, что стригут меня всякий раз неудачно. Пришла в номер, накрутилась, подкрасилась. Успокоилась. Расчесалась, долго вертелась перед зеркалом, укладывая непослушные кудри. Постепенно привыкла к новой прическе, стало даже нравиться.

Потом пошла за сигаретами для В.Т. Возвращаюсь – ключи от номера взяли горничные. Сижу на вахте, заходит Владимир В. Очень удивился и обрадовался. Я: «Ну, приглашай в гости», - а сама уже на пороге его номера. Сидим, болтаем. Вдруг какая-то неведомая сила выталкивает меня в коридор. Выхожу и вижу В.Т.. Стоит, упершись на косяк, скрестив руки на груди, и чуть ли не по-отечески смотрит на меня. Рядом с ним разговаривает пожилая горничная: «Это ваша жена? Какая славная!» Я чуть с ума не сошла от услышанного, а В.Т. лишь улыбнулся загадочно-снисходительно.

Поднимаемся к В.Т. в номер. Но там мной овладевает какая-то нервозность, и я веду себя с В.Т. очень дерзко. Но знаю, что он не обидится, ведь ему нравятся дерзкие женщины. Не понимаю, что со мной.

В.Т. очень устал и просит у меня разрешения вздремнуть. Я начинаю капризничать и говорю, что пойду, раз такое дело, в 15-й номер (там живет Владимир В.). В.Т. очень обижается и строго-настрого запрещает мне туда ходить. Мне нравится, что он сердится по этому поводу, и я в состоянии всё той же нервозности безжалостно ухожу. Однако, куда только девалась моя спесь, стоило мне очутиться одной. Я возвращаюсь и спрашиваю В.Т., как ему позвонить в номер. Он объясняет как, успокаивается, но всё ещё обижен. Я чмокаю его в щёку.

В 15-й я, конечно же, не иду, а направляюсь к себе. Владимир В. сам пришёл ко мне. Приставал. В.Т. просил позвонить и разбудить его часа через два, но мне пришлось сделать это раньше. Сейчас Владимир В. был трезв и гораздо сильнее меня. В.Т. пришёл через несколько минут, когда его уже не было в номере, но я и сейчас ничего ему не рассказала.

Вышли из гостиницы с целью найти пруд с лебедями и лодками, который, как нам сказали, лучший в городе. Идём по улице Красной, идём уже около часа, а пруда всё нет. Мы шли бы так и дальше, если бы не встретили уже немолодую, но очень симпатичную супружескую пару, глава которой сообщил нам следующее. Что улица Красная – самая длинная в Советском Союзе, 10 километров, и что мы прошли только её половину, но совершенно в другую сторону. Пришлось разворачивать свои стопы обратно.

Потом мы ещё долго плутали по городу, ехали на троллейбусе, на трамвае, шли пешком. Короче, в долгожданном нашем парке мы были уже поздним вечером. Мы не стали искать лебедей в темноте, а отложили это дело на завтра. Сидели около танцплощадки и слушали песни из репертуара группы «Форум». В.Т. говорил, что ему очень хорошо со мной, и что в моем облике произошли изменения в лучшую сторону. Это, наверное, в связи с новой прической.

Я очень счастлива!

Я не хочу расставаться с В.Т.!

Вернулись в гостиницу очень поздно. Сидели в моём номере, взявшись за руки. Было так тихо, и только ночь неутомимыми песнями сверчков-полуночников вливалась в распахнутое окно. Потом мне пришлось испытать довольно серьезные намерения с его стороны. Но в дверь постучали. Это была Тоня. Она стала укладываться на покой, но В.Т. не уходил, сидел и смотрел на меня.

Тоня легла, а мы сидели, обнявшись. Но кровать так противно скрипела, казалось, даже от нашего дыхания. Мы решили выйти на лестничную площадку.

Говорили ни о чём. Но говорить нужно было, чтобы хотя бы на миг расстаться с мыслью о том, что завтра я уезжаю, и мы очень-очень долго не увидимся. Этому не хотелось верить, и оба мы были тихи и задумчивы.

15 мая. Разбудил нас с Тоней резкий телефонный звонок. Звонила администратор, спрашивала насчет меня, - в 12 часов дня кончается срок моего пребывания в гостинице.

Тоня опоздала на работу. Ну, а я баклушничаю. Сижу, смотрю телевизор. Шёл фильм «По следам капитана Гранта». ( В.Т. иногда шутил надо мной, вспоминая прозвище Паганеля «Бледнолицый брат - Прозрачные стёкла».)

В.Т. на спектакле. Скучно. Пошла в главный корпус гостиницы. Мне там очень понравилось. Тихо, прохладно, много зелени, пуфики такие уютные. Только зашла в холл, навстречу мне наш режиссер О.Хейфец. Попросил меня поводиться с актерскими ребятишками. Я с удовольствием согласилась. Время пролетело незаметно.

Возвращаясь к себе, заглянула в 19-й номер. Лариса, второй помощник режиссера, сообщила мне, что В.Т. искал меня. Она позвонила ему в номер и сказала, что я у неё. В.Т. велел передать, что ЖДЁТ МЕНЯ.

Опять это облачное состояние. Буквально взлетаю на второй этаж. Он сразу же кинулся целоваться: «Соскучился». Потом вдруг хватает меня на руки и бросает на кровать. Мой несколько испуганный взгляд останавливает его. (Я решила, что между нами не будет близости, боялась этого почему-то.)

После обеда мы снова двинулись к своей долгожданной цели. В этот раз парк мы нашли гораздо быстрее. Он, действительно, оказался прекрасным уголком отдыха. Любовались фонтанами, кормили уток и лебедей, только на лодке не прокатились. Гуляли, обнявшись, совсем, как влюбленные.

*****

«Ты со мной,

и каждый миг мне дорог.

Может, впереди у нас года,

может быть, придёт разлука,

за которой

не бывает встречи никогда.

Только звёзды

в чей-то час свиданья

будут также

лить свой тихий свет.

Где, когда

в холодном мирозданьи.

милый друг,

я отыщу твой след?...»

Были ещё в церкви, посмотрели, как проходит дневная служба. Я вышла из храма слегка расстроенная. Затем мы поехали на вокзал, где В.Т. купил мне билет на 22.00 и на тот же поезд, в котором мы ехали вместе, он в Краснодар, я в Сочи.

Обратно пошли той же дорогой, что и в тот день, когда он меня встречал. Я иду, опустив голову, молчу. Он обращается ко мне, а я, как будто, не слышу. В конце концов, ему это надоело, он психанул и тоже замолчал.

Господи, неужели через несколько часов мы расстанемся?!

Зашли на лодочную станцию. Сели на мостик и болтали ногами в реке. Вода ледяная ещё. Кормили рыбу, шутили и весело смеялись, сняли, наконец-то, минорное настроение. Правда, был один очень грустный момент: мы встретились глазами и долго смотрели друг на друга, прощались.

Когда собрались уходить, то обнаружили, что с ног до головы перепачкались в краске. А краска такая яркая, рыжая охра, заметная очень. У меня руки, волосы, юбка в пятнах, да ещё вдобавок и его рубашка. Попросила у В.Т. пиджак, чтобы хоть малость прикрыть безобразие. Хохотали до упаду.

Пошли в гостиницу. Сначала заглянули в 19-й. Я мерила Ларисину шляпу с широкими полями. В.Т. сказал, что я неотразима. А сам он в ней был похож на Утесова.

Перекусили, поболтали. Вдруг замечаю, В.Т. глазами показывает мне на дверь, мол, пойдем. Я попрощалась и вышла первая.

Опять интим, он даже двери не закрыл, такой страстный сегодня. Потом в номере стало много народу, смотрели последнюю серию про капитана Гранта. Когда фильм кончился, я потрясла ключами от своего номера и вышла в коридор.

В.Т. прибежал вскоре. Начали прощаться. Он ласкает меня, целует, но я вновь обрываю его: «Давай лучше поговорим».

Начался мучительный, с глубокими паузами разговор.

- Ты как сказала тогда, в поезде, что поехала из-за меня, я просто….

И В.Т. никак не мог найти подходящего слова для своего состояния, так он был ошарашен.

Время, неумолимое время, мчалось молниеносно. Оно подстегнуло В.Т., и он, наконец, сказал то, что хотел. Он признался, что любит меня. Я ждала этих слов, но всё равно они были для меня полной неожиданностью в этот миг. И я не знала, верить им или нет….

Собралась махом. Хорошо, что до вокзала не так далеко. Дошли до остановки. Пока ждали трамвай, В.Т. смотрел на меня с обожанием и грустью.

В вагоне несколько мужчин откровенно разглядывали меня. В.Т. заметил это и встал ко мне вплотную, закрыв тем самым от любопытных глаз.

На перроне продавали малосольные огурцы. Нам что-то так захотелось, купили один на двоих. К поезду почти бежали, до отправления оставалось четыре минуты. В.Т. долго-долго при всех поцеловал в губы….

Снова в моей жизни черная дыра.

Моё место в первом вагоне почему-то оказалось занятым. Меня послали в третий вагон, оттуда в четвертый. Там проводники-южане приютили меня в подсобке, а сами ушли в своё купе. Всю ночь я ехала на крохотном сидении, согнувшись в замысловатую фигуру. Поспать не удалось, слишком уж было неудобно. К тому же, из окна чертовски дуло, а закрыть его у меня хватило сил….

Вот так и закончилась моя любовная одиссея.

16 и 17 мая. Истерика.

18 мая. Какой-то несуразный разговор с В.Т. по телефону.

19 мая. В.Т. звонил два раза, говорил, что любит. Написала ему письмо.

Моё письмо №2.

Здравствуйте, Володенька, свет мой на множество лет!

(Это под впечатлением только что просмотренного по телевизору фильма «Пётр 1».)

Высылаю бандеролью Вашу рубашку. Улики удалось ликвидировать, но частично, в чём Вы сами убедитесь, внимательно рассмотрев это дорогое мне швейное изделие на свету. Но, надеюсь, что это еле заметное напоминание о нашей встрече не доставит Вам огорчения.

Очень по Вас, Володенька, скучаю. Глазки мои опухли от слёз, и фигура моя худеет с каждым днем. А Вы, помнится, очень хотели видеть меня с талией осы. Пожалуйста.

Ни с кем ещё так тяжело я не переносила разлуку, как с Вами, Володенька. Видимо, Вы – моя первая любовь, а она ведь, знаете, какой бывает.

А Вы, Володенька, наверное, не любите писать письма. Но мне было бы намного легче, если бы Вы, хотя бы изредка, сообщали о себе в нескольких строчках.

Спасибо Вам за Ваши слова, которые Вы говорите мне по телефону. Теперь, когда я слышу только Ваш голос, а сами Вы так далеко от меня, эти слова мне просто необходимы. Слыша их, я обретаю покой и уверенность. Я их всегда жду, но не требую.

И, ради Бога, не пейте!

Возвращайтесь поскорее.

*****

«Смотрю на даты я

И каждый день листаю

Листки календаря

Взволнованной рукой.

Я по два их порою отрываю,

Чтобы скорее встретиться с тобой».

Люблю. Жду. Лена.

P.S. Посылаю картинки с видами Сочи. Можете украсить ими голые стены в номере.

(Конец письма)

21 мая. В.Т. в восемь вечера не позвонил, как обещал. Я чувствовала, что сегодня от него не будет звонка. Заказывала переговоры сама, но бесполезно – его не было в номере до 23.00. По-моему, он попросту напился.

22 мая. Позвонил в 21.00. Говорили ни о чём. Но в конце разговора состоялся вот такой диалог:

- Я люблю тебя, очень. Я дозрел. (Длительная пауза.) Ты меня слышишь, Лен?

- Это уже точный диагноз?

- Думаю, что да.

- А я тебе поверила?

- Я очень хочу, чтобы ты мне верила…. Я тебе хотел сказать…. Я очень скучаю по тебе.

- Это ты мне уже говорил.

- Ну и что. Я хочу ещё раз повторить.

- Может быть.

- Что «может быть»? Что скучаю?

- Да.

- Ну, спасибо…. Как твоё самочувствие?

- Нормально. Я уже смирилась с одиночеством, с тем, что тебя рядом нет, уже не так страдаю….

- Похоже, мы поменялись ролями….

- Похоже….

После этих слов В.Т. как-то сник и продолжал разговор упавшим голосом. Господи, ну какая же я дура. Я же солгала ему. Зачем обманывать и себя, и его. Я не могу без него жить. Не понимаю, что со мной творится.

Да, кстати. Он, действительно, был вчера пьян. Удивляюсь себе. Я что, ясновидящая? Не зря он меня Кассандрой прозвал.

23 мая. Звонил, опять говорил, что любит. Ну почему от его слов не бьется сердце и не кружится голова?!

24 мая. Очень приятный разговор с В.Т. Скорей бы кончились эти гастроли!

25 мая. В.Т. не позвонил, как обещал. В 22.25 улетаю. Прощай, Сочи!

Письмо от В.Т. №1

(отправил 28 мая, получила 3 июня)

Здравствуйте, милостивейшая государыня Елена свет Валерьевна!

Уповаю на Бога, чтобы хоть ненадолго наделил он меня красноречием, так необходимым сейчас.

Я был рад Вашему посланию, сударыня, обилию кроссвордов и видов города-курорта, которые я незамедлительно водрузил у изголовья. В номере стало, несомненно, уютнее.

Пишу тебе письмо, (отступаю от стиля), в номере никого нет, никто не мешает. За окном бушует стихия, (дождь, гроза, вот уже несколько часов). Но это не помеха, а, скорее, наоборот.

Я перечитал твоё письмо, дорогой мой дружок, несколько раз. Давно не получал ничего подобного!

Лена! Ты уж извини, но я буду писать рвано, несвязно и не совсем понятно.

Сегодня я побывал в том самом парке, «где мы гуляли как-то с тобою». Взошёл на «голгофу» - беседка на горе, помнишь?

Пишу эту часть послания после нашего разговора по телефону. Рад, что у тебя всё нормально. Жаль, что так мало поговорили. Наде же было этому подлому телефону сломаться. Хотя в этой ситуации я рад был слышать твой бодрый голос, дорогой мой друг. Трудно всё-таки по телефону, чего хотел, так и не сказал.

Продолжаю повествование 12 часов спустя. Необходима была пауза, к тому же 2 утренних спектакля.

Лена! Чтобы там ни было, чтобы не случилось, как бы всё не закончилось! Я искренне благодарен Господу Богу, что он послал нам «столкнуться», встретиться в этой суете.

Эти три дня, которые ты мне подарила, (Боже, что я пишу), я буду долго помнить, очень долго. Я пытался себе что-то объяснять, что-то сопоставлять, ничего не получается. Со мною что-то происходит!

Невероятно! Я, как идиот. Эти стихи, ведь это мне, пусть они не все тобою писаны, но ведь мне же.

Мысли путаются, что писать ещё, не знаю. Я закурю, сделаю паузу. Хотелось написать красиво, возвышенно, но, похоже, не получилось.

P.S. Помнишь, как мы снимали угол на вокзале? Вчера я был в парке у лебедей и лодок. Взял лодку и с трудом двигался по воде. Свинья я неисправимая, ведь как было бы хорошо, если бы мы совершили это плавание тогда, когда мы с тобой там были.

Спасибо тебе, Симакова! Спасибо, Лена, спасибо, друг мой преданный, за то, что ты…. за то, что ты есть! Не дай мне Бог огорчить тебя чем-нибудь, обидеть чем-то. Не дай Бог!

Жму твои руки, целую их. До встречи, до скорой встречи, сударыня!

Покорный слуга Ваш смиренно руку прилагает.

(Конец письма)

Письмо от В.Т. №2.

(получила 9 июня)

Алена, здравствуй!

Отправляю тебе сие послание с нарочным. Пользуюсь не совсем приятной ситуацией, но что делать, другого случая не будет. Завтра завершаются наши Краснодарские мытарства, и начнутся Туапсинские, пробудем там до 24 июня. Когда будем в Томске, дам знать. Конверт не совсем обычный, другого под рукой не оказалось.

Как вы там поживаете, дитя моё милое и не совсем разумное! Ты знаешь, я часто тебя вспоминаю, преступно часто.

Не знаю, что еще можно написать за столь короткое время, на незначительном клочке бумаги. Получила ли ты моё письмо. Я пытался тебе звонить дважды, но на месте тебя не оказалось. Сейчас по деньгам я на полной мели, но попробую позвонить из Джубги.

Целую тебя, дорогой мой человечек!

СИ! МА!! КО!!! ВА!!!!

(Конец письма)

Моё письмо №3.

Когда мне украдкой вручили твоё письмо, я только тогда поняла, что я наделала. Я поставила под удар нас обоих, и своим идиотским поведением, и своей нелепой поездкой в Краснодар.

Судьба отнюдь не благосклонна ко мне. Она не позволяет мне радоваться или веселиться. А если и дарит минуты счастья, то тут же безжалостно и жестоко наказывает.

Я совершенно не готова к тому, что нас ожидает, и уже начинаю бояться. Как жаль, что за то мини-счастье, которое у нас с тобой было, Володя, (было?) придется расплачиваться макси-ценой. Всё могло бы быть хорошо, но люди есть люди. Скоро нас с тобой выведут на чистую воду. Что же будет, Володя, что же будет?!

Я не должна была писать тебе всё это, но ты единственный, с кем я разговариваю так откровенно. Ведь я абсолютно одна. С каждым днём я всё больше и больше осознаю, что у меня нет друзей! Совсем нет! Я погибаю от одиночества!

Где же ты?! Приезжай скорее! Хотя нет, что я пишу. Наоборот, всё наоборот!

Помнишь, мы решали, продолжать нам наши отношения или всё порвать. Мы так долго мучились над этим вопросом, а ответ пришел сам собой. И такой резкий, ясный: всё порвать! Слышишь, всё порвать!

Было бы гораздо легче, если бы ты был сейчас рядом. О том, что меня волнует, нужно говорить в живую.

Я не знаю, хочешь ли ты нашего разрыва или нет, знаю, что мне всё прекратить будет очень трудно. Я не хочу тебя терять. Но не может всё продолжаться бесконечно. Когда-нибудь этой красивой доброй сказке придет конец. Будет ли он счастливым или нет, но ведь будет, а я так не хочу этого.

Я ничего от тебя не требую. Пусть у тебя всё будет хорошо и пусть всё останется по-прежнему, то есть так, как было до меня. Если ты этого захочешь, так оно и будет.

Я знаю, что ничего подобного в моей жизни уже больше не повторится. Только эти три дня в Краснодаре. Только ты.

*****

«Три времени года – всего лишь три дня,

Три дня – всё богатство моё.

Весной, в первый день ты был лишь для меня,

Надеждой и светом её.

Второй день ты летом был лишь для меня,

Неистовым зноем любви.

И всё трепетало в тебе от огня –

И губы, и руки твои.

День третий в слезинке моей задрожал,

Ты осенью стал вдруг моей.

С прощальною силою вспыхнул пожар

Неистовой ласки твоей.

А после для нас наступила зима –

Разлука на много годов,

И оба с тобою сошли мы с ума

От горьких её холодов».

Ну, вот и всё, я выговорилась. Прости меня за такое упадническое письмо.

Лена.

10 июня 1986 года.

(Конец письма)

Письмо от В.Т.

Алена, здравствуй! Что с тобой случилось? Что с тобой, дорогой мой человечек?

Тебе кто-то что-то наговорил? Я ничегошеньки не понимаю. Когда мне принесли два письма (одно из дома), буквально прыгал. Меня заставили плясать, и я притопывал, как мог. Когда же я прочел твоё письмо, веселья, как ни бывало. Я прочел его много раз и…. Я испугался за тебя, Алена, что с тобой?????

Если бы я получил такое письмо месяца 2 назад, я бы, прости меня Бога ради, облегченно вздохнул. Тогда бы, но только не теперь.

Кому нужно выводить нас на чистую воду? Я тебя уверяю, не все homo sapiens сволочи. Добрые, в полном смысле этого слова, люди поймут и оценят, а дураки, им Бог простит. Никто не посмеет сказать о тебе ни одного дурного слова, никто!

У тебя нет друзей?! Ложь, неправда! Я уже не тот Тарасов, который вальяжно просил глупенькую девочку написать ему трогательное письмишко! Как бы банально, по-дурацки это не звучало, я с тобой, слышишь. Прошу тебя, попытайся успокоиться, соберись, я умоляю тебя.

Почему «было»? Леночка, почему? Почему дурацкая поездка в Краснодар? Почему, милый мой друг, почему?

Пред отъездом из Краснодара я был на той самой лодочной станции, помнишь, где мы орошали наши с тобой ноги, а потом так мило окрасились. И даже если следа не осталось от той «красной» прядки волос, я всё равно, точно помню, где она была! Помню! Слышишь! Я помню!

Порвать, кончить всё разом? Я уже один раз пытался, не получилось. А сейчас и подавно не получится. Осталось каких-то 2 недели, всего лишь 2 недели, я уже давно хочу домой (ничего не радует), а сейчас вдвойне.

Ты не одна, совсем не одна. Пусть пока мы не принадлежим друг другу полностью, но…. я люблю тебя, будь я трижды, четырежды проклят. Стоит пожить, ради тех трёх дней, наших трёх дней в Краснодаре.

Ты буквально врезалась в мою «тихую» семейную жизнь, всё разворошила, и я не жалею, слышишь, ни о чём не жалею!

Алёна! Милая, прошу тебя, успокойся. Мне ужасно важен покой моего сердечного друга, моего бледнолицего брата «Прозрачные стёкла». Улыбнись, Лена! Ну, улыбнись!

Ну! Вот!!! Умничка!!! Я скоро буду, скоро тебя увижу!!!

«По снегу, по белому снегу,

По снегу, летящему с неба,

В котором лежит моя грусть,

К тебе, задыхаясь от бега,

На горе своё тороплюсь».

И ещё.

«Но вспять безумцев не поворотить,

Они уже согласны заплатить

Любой ценой!

И жизнью бы рискнули,

Чтобы не дать порвать,

Чтоб сохранить

Волшебную невидимую нить,

Которую меж ними протянули».

И, наконец, это.

«Но многих, захлебнувшихся любовью,

Не докричишься, сколько не зови.

Им счёт ведут молва и пустословье,

И этот счёт замешан на крови.

Давай поставим свечи в изголовье

Погибшим от невиданной любви!»

Вот так вот!

Володя. 14 июня 1986 года.

(Конец письма)

29 июня. Сижу на вахте, смотрю телевизор. Затем, как лунатик, подхожу к столу с телефоном, сажусь и начинаю ждать. Чувствую, что он уже в городе, а значит, постарается встретиться со мной.

Я ждала этого звонка, но вздрогнула от его внезапности. Это, конечно же, ОН. Прижимаю трубку и слышу такой родной мне голос: «Жду тебя на остановке «Площадь Кирова». Приезжай, я буду рад тебя видеть».

Я сегодня очень хорошо выгляжу. Может, это меня успокаивает. Иду на свидание пешком. Вот уже замаячил знакомый силуэт. В отличие от меня он сильно нервничает. Подхожу. Он жмёт мне руку и дарит духи. Затем мы направляемся в сторону его дома.

Господи! Сколько раз я представляла себе эту нашу встречу! А она произошла так быстро и вовсе не такой, какой представлялась.

Идём, перебрасываемся ничего незначащими фразами. Затем прощаемся. Он нежно целует меня в шею, крепко прижимая к себе. Но я чувствую, что он уже не тот, он совсем другой, что он очень изменился за время нашей разлуки. И я знаю, что наша дальнейшая судьба сложится так, как никто из нас и не предполагает.

30 июня. Встреча в театре. Назначил свидание в сквере.

Пришла. Устроились на самой дальней скамейке в тени. Сидели и рассказывали друг другу о том, кто и что успел про нас наговорить. Настроение у обоих резко упало.

Потом он опять начал мучить меня фразами: «Зачем я тебе такой старый? Из меня песок уже сыплется». И: «А ты всё хорошеешь. Вниманием обделена не будешь». Но когда стали прощаться, сказал, чтобы я пришла завтра сюда, на это же место.

1 июля. Только сегодня поняла, что означают вчерашние реплики. Снова надвигается тяжким бременем скорый разрыв. Знаю, что он опять будет с Его стороны. И от этого ещё больнее.

Сквер. Он сегодня какой-то странный, дурачится. Я первой пытаюсь начать разговор о том, что нужно, в конце концов, какое-то твёрдое решение. Но он опережает меня и просит, чтобы я в последний раз пришла сюда сегодня в семь часов вечера, он хочет подарить мне одну вещь. Я вдруг начинаю капризничать и отказываю ему. Тогда он вполне отчётливо произносит, что сегодняшний день – наша последняя встреча.

А я только и нашлась, что сказала: «Вот и случилось то, чего я так боялась. Эх, Тарасов. Ты так часто делал мне больно, а раны залечивать не научился. Что ж, я опять остаюсь совсем одна…» и т.д.

Мы ссоримся. В результате он резко встаёт, убедительно просит подождать его несколько минут и идёт по направлению к своему дому. Я уже знаю, что мне подарят, вернее, чувствую. Вскоре В.Т. возвращается и приносит мне вещь именно такого формата, о каком я и догадывалась. (Позднее, когда я развернула газету, это, действительно, оказался «Нерв» В.Высоцкого. Его набирали на ЭВМ, бережно собирали страничка к страничке и вложили в скромный серый переплёт. Очень трудно было тогда достать саму книгу. Так что подарил он мне самое дорогое, что у него было.)

Он протягивает мне сверток и садится рядом. Я тупо улыбаюсь, поглаживая свой подарок. Между нами воцарилось тягостное молчание. И вдруг он тихо произносит: «Уходи». Я резко повернулась в его сторону. Мне было видно, каких мучений стоило ему произнести это.

Мне было очень больно и обидно. Однако, я встаю и говорю: «Прощай». Направляюсь к выходу, он окликает меня. Я оборачиваюсь с совершенно равнодушным выражением лица. Господи! Но какое же страдание застыло на его лице! Ну почему, почему мне его сейчас совсем не жалко? Или мне так только кажется?

Он показывает глазами на место рядом с собой. Но я отрицательно мотаю головой и ухожу во второй раз. Иду. Затем бегу, потому что чувствую его за своей спиной. Но, в то же время, боюсь оглянуться – вдруг его там не окажется! Около светофора всё-таки оборачиваюсь. Идёт!

Прячусь в театре. Он ищет меня довольно смело, расспрашивая всех. Я долго мучила его, он тыкался во все двери, как слепой кутёнок. Наконец, показываюсь ему на глаза. Он просит меня выйти на улицу.

Выхожу. Идём в Буфф-сад, я сажусь на какую-то корягу, (лавочек тогда ещё не было). Сначала мы очень долго молчим. Затем я начинаю выяснять отношения, а скорее, просто издеваться над ним. Потом, вообще, безжалостно бросаю: «Да, похоже, мы, действительно, поменялись ролями». А он, как ребёнок, как добрая собака, преданно смотрит мне в глаза. Так смотрит человек, которого оставляют одного на необитаемом острове. Почему же мне его сейчас не жалко?! Видимо, так уж созданы люди. Когда он просил меня оставить его, я билась в истерике. Когда же пришёл мой черед сказать «прощай», он, словно верный пёс, плёлся за мной, тоже страдая и мучаясь.

Наши муки продолжались бы, наверное, ещё очень долго, если бы у него, наконец, не хватило мужества ещё раз признаться мне в любви: «Я люблю тебя, Симакова…. Дурак я….» И побежал, не оглядываясь. Дорогой ты мой человек!

Я ещё, наверное, минут двадцать стояла, словно окаменев, и смотрела ему вслед, хотя он давно уже скрылся из вида.

2 июля. Театр. Я стояла на вахте, когда он появился в дверях. Покрутился около и вышел на улицу. Я через некоторое время выскользнула тоже. Но он был в окружении женщин нашего театра. Мне пришлось сделать вид, что я вышла по делам. На пути стоматологическая поликлиника и я, не найдя другого выхода, потянула к себе пружинистые двери. А В.Т., оказывается, шёл за мной. Делать нечего, скрываюсь в поликлинике. У меня, действительно, от мышьяка болел погибающий нерв. Я спрашиваю, примут ли меня, хотя прекрасно знаю, что помощи мне не окажут.

Выхожу, - он ходит взад-вперед и курит. Здороваемся. Всё как-то неловко. Разговор не вяжется. Я почему-то ужасно стесняюсь его. Расстаёмся до завтра.

Сегодня В.Т. впервые был мне почему-то неприятен.

3 июля. Сквер. Он встретил меня фразой: «Более нелепого предлога я не придумал. Оставил жене записку, что ушёл за хлебом, хотя хлеба в доме полно. Так что у меня в распоряжении пятнадцать минут».

Господи! Как всё это мило и как всё это надоело. Наши встречи стали похожи на короткие свидания декабристов с их жёнами. Лучше никак, чем так.

Изредка мы гуляем с его дочерью Олюшкой. На нас оглядываются, мы создаём впечатление симпатичной и благополучной семьи. Это такая горькая неправда. Но я рада этому, пусть краденому, но счастью.

4 июля. Я в театре. В.Т. приходил два раза. Первый раз сидел в приемной и разгадывал кроссворды. Во второй свой приход он заманил меня в гримерку, где мы целовались впервые после долгой разлуки.

5 июля. Вчера мы нашли уютное местечко рядом со сквером. И сегодня сидим в чудесном тихом дворике, чем-то напоминающим нам прогулку по Москве. Как всегда времени в обрез. На этот раз он сказал жене, что пошёл за молоком.

7 июля. Сегодня В.Т. впервые у меня в гостях. Чуточку нахальный. Совершенно неожиданно заговорил о недавнем разговоре с женой. Затем тихо обронил: «Ты нравишься мне. Я даже люблю тебя. Но жить с тобой я не смогу. Не хочу ещё одной загубленной души».

Как он ошибается! Ведь я никогда и ничего от него не требовала. Ни развода, ни тем более совместного проживания. Господи, да я даже никогда не задумывалась над этим! Я просто хотела быть рядом. Ведь я же просто ЛЮБЛЮ, ЛЮБЛЮ и всё. В мои планы вовсе не входило завоевание его сердца. Всё получилось как-то стихийно, само собой. Клянусь, я не надеялась на взаимность. Да порой мне трудно смириться с мыслью, что он женат, и что у нас нет будущего. Но может быть, и не надо нам общего будущего.

*****

"Я слоняюсь в радости недужной,

Счастье ты моё, моя тоска….

Ничего мне от тебя не нужно,

Ни дыхания, ни шепотка….

И моё далёкое страданье,

Стиснутое, сжатое толпой,

Пусть слезинкой на ресницах станет,

Обойдет тебя пусть стороной…."

И сейчас мне хотелось только одного: скорее всё порвать. В конце концов, пора уже «бросать якорь». Хватит терзать друг друга. Эти получасовые свидания причиняют нам только боль.

Но когда он ушёл, я долго не могла найти себе места. Попрощался он со мной до вечера, но я сказала, что не приду, что между нами всё кончено. Как я лгала!

Прибежала, ещё как прибежала. Первая прискакала. Он был очень рад. Сел передо мной на корточки и долго-долго смотрел на меня. Потом сказал: «А ты красивая, Лен, правда».

8 июля. Гуляли втроём. Завтра он на неделю уезжает в Прокопьевск к родителям. Простился со словами: «Я люблю тебя, Симакова».

Моё письмо №4.

Здравствуй, мой дорогой, любимый, единственный!

Пишу тебе письмо, которое не будет отправлено, я отдам тебе его при встрече. (Кстати, ты не заметил, что я то и дело провожаю тебя, жду, встречаю?)

9 июля. Сегодня я приходила в сквер, на наше место. Скамейка была занята. Я почему-то разозлилась на сидящих там людей. Мне хотелось согнать их, во что бы то ни стало. Я была готова обнести эту искалеченную, но такую дорогую мне скамейку, крепким забором и выдолбить на мраморной дощечке наши имена. И чтобы никто не смел садиться на неё кроме нас с тобой.

В этот миг мне очень не хватало тебя. Тебя и Олюшки.

И, вообще, всё как-то изменилось в мире после твоего отъезда.

Только сейчас, когда тебя опять нет рядом, я с особой силой чувствую, как я люблю тебя, и в жизни моей, скупой и безрассудной, мне ничего больше не надо. Этим я живу, этим я счастлива.

******

«Люблю тебя сейчас

не тайно – напоказ.

Не «после» и не «до»

в лучах твоих сгораю.

Навзрыд или смеясь,

но я люблю сейчас,

а в прошлом – не хочу,

а в будущем – не знаю».

10 июля. Ты уехал и увёз с собой всё, даже погоду. Вот уже второй день идут дожди. Видишь, даже природа по тебе плачет вместе со мной.

Интересно, как там Олюшка? Вспоминает ли меня? Знаешь, я очень люблю её. Как твоего ребёнка, как тебя самого.

17 июля. Вчера целый час бродила по скверу. Скамейка пуста. Я крутила всё время головой в надежде увидеть знакомый силуэт, но тебя всё не было. Ведь ты же говорил, что вернёшься 16-го.

******

"А я лицо твоё забыла!

Оно весь день меня дразнило:

То замаячит, то пройдёт,

То промелькнёт, то пропадёт.

И ученическою мукой, -

Невыученной главой, -

В меня учительша-разлука

Втемяшивает образ твой..."

Сегодня я снова наткнулась на пустую скамейку. Тоска и отчаянье. Неимоверное одиночество. Ты не знаешь, почему я вдруг перестала предчувствовать. Два дня я приходила встречать тебя и оба раза не находила. Я не могла почувствовать, в городе ты или нет. Может быть, моя любовь потихоньку покидает меня, оставляя лишь болезненную тревожную бессмысленную привычку….

(Конец письма)

20 июля. Расстаёмся и снова встречаемся. Сколько же было этих «последних» встреч. Господи, да что же это! Ничего не могу с собой поделать. Я прихожу в сквер по привычке, просто так посидеть, не лелея никакой надежды. А он? Зачем приходит он?

23 июля. Сегодня почти не общались. Отдала ему письмо. Он почему-то усмехнулся. Это уже, наверное, глупо – писать ему письма. Но говорить с ним о том, что на душе, становится трудно.

Моё письмо №5.

Я хотела удержать тебя предыдущим письмом. Но ты его воспринял как должное. Да, в тот день, когда ты был у меня в гостях, я сказала, что готова проститься с тобой. Но я говорила это, потому что была не в силах уже так мало быть с тобой. Мне хотелось, чтобы ты всегда был рядом. Но это невозможно, и поэтому я терзаю себя и тебя….

Володя, ответь мне, только не лги. Ты, действительно, любил меня? Ты можешь тихо сказать «да» или «нет», но я услышу твой ответ, почувствую, должна почувствовать.

Меня ведь никто и никогда не любил (только не говори, что у меня вся жизнь ещё впереди). И я никого и никогда так не любила. Вот откуда взялось это умение так удивительно глубоко предчувствовать. Это она, первая любовь одарила меня такой способностью.

Ты и вправду любил меня?

Я жду твоего ответа.

Не жду лишь твоего возвращения. Да, теперь уже не жду. Будь спокоен. Не терзайся, не мучайся, живи и здравствуй. Будь счастлив. И помни, что на свете есть человек, который по-прежнему тебя любит…. Хотя нет, ты можешь всё забыть. Да, конечно, так будет лучше.

Люблю. Уже не жду. Лена.

P.S. Этим стихотворением ты можешь закончить мою поэтическую исповедь в блокноте со стихами, что я тебе подарила.

******

"Затоскуешь, затоскуешь, затоскуешь

Как вокруг нависнут сумерки и тишь,

Некурящий, ты от памяти прикуришь,

Бессердечный, в сердце боли ощутишь.

Прояснится, прояснится, прояснится

В этих сумерках, о прошлом вопия,

Незапамятная наша небылица,

Незадачливая жертвенность моя.

Понемногу, понемногу, понемногу

В душном доме, как в натопленной избе,

Ты продрогнешь и к нелепому предлогу

Вдруг прибегнешь, чтоб напомнить о себе.

Невидимка, невидимка, невидимка,

Ты вернёшься без звонка и без письма,

Ведь разрыв наш – продолженье поединка

Затяжного, как полярная зима."

Повторяю, что ни на что не надеюсь и не жду твоего возвращения, как бы мне этого не хотелось. Написала это потому, что вижу тебя в последний раз.

23 июля 1986 года.

(Конец письма)

24 июля. В последний раз…. Как же…. Ноги сами принесли меня в этот злополучный сквер. Я не ожидала его увидеть сегодня, но глаза всё равно блуждали по знакомой дорожке.

Вот и он. Слегка пьян. Первое слово было – ДА.

2 августа. Я уже не работаю в ТЮЗе. (Кстати, театр переехал с Вершинина в бывшее здание Театра Драмы). Сейчас я секретарь в НИИ онкологии. На работе предложили билеты на Зиновия Высоковского. К нам на гастроли приехал Московский театр сатиры, В.Т. так хотел попасть. Передала билеты через мальчишек, что на велосипедах катались в сквере. Указала адрес и полтинник дала на мороженое. Они не хотели брать. Такие славные пацаны.

А он не пришёл сегодня в сквер. Это уже становится смешным, но я его так ждала….

*****

"Был мир цветаст, глазаст и ясен,

Как солнце, в очи била страсть.

Нет, не стараюсь, - труд напрасен.

Не свяжешь – нить оборвалась!

Но где-то там, ещё в глубинах

Раздумий тяжких и обид,

Боясь взорваться, как на минах,

Надежда тихая стоит…."

Август. Как-то раз пришёл в первом часу ночи. Пьяный! Ко мне домой! Валялся в ногах, просил прощения и клялся в любви. Мама сделала мне выговор.

Каждый день прихожу в театр, лишь бы увидеть его, пусть мельком, только бы увидеть. А может быть удастся даже поговорить. Сердце моё, когда же ты, успокоишься, наконец.

Чтобы чаще встречаться с В.Т., устроилась в театр поломойкой по совместительству.

Однажды я и несколько мужчин-работников театра сидели в подсобке и смотрели телевизор. Залетает В.Т.: «Безумцы! Рядом с вами такая девушка сидит, а вы телевизор смотрите!» Вот чудак.

20 сентября. Я всегда дожидалась В.Т. после репетиции или спектакля, мы вместе шли домой. Сегодня я появилась после очень долгого перерыва. Сижу на вахте. Вот он выходит, здоровается и тут же прощается, скрывается за дверью. Я сижу, обескураженная. Вдруг звонок. Это ОН!

Назначил свидание около моего дома. Целовались. Ведь всё уже сказано.

Идиотизм. Кому рассказать…. Это же трагикомедия какая-то. Причём, бесконечная. В конце концов, из конца в конец, мы, наконец, найдём у этого конца конец?

15 октября. В.Т. приходил ко мне на работу, а меня не было. Поздравил с днём рождения открыткой и подарил свой билет на выставку картин из Эрмитажа.

Позже он позвонил. Я предложила встретиться, но он отказался.

7 декабря. Сегодня ему исполняется 30 лет. Я пришла в театр шикарнейшей женщиной. Он встретил меня репликой: «Ты прекрасна, Алтынчеч!» (реплика из спектакля про красавицу с золотыми косами).

Подарила хрустальную пепельницу. Он был очень рад. Хотел поговорить, но я во время антракта незаметно ушла.

Постепенно всё улеглось. Я всё реже приходила в театр, а потом и вовсе забыла туда дорогу. И теперь никто из нас не переживал разлуку.

«Не нужно объяснений никаких.

Моя любовь, -

как терпкий день весенний,

как звездный свет,

как подступивший стих,

как нелюбовь, -

не знает объяснений.

А станут внятны сердцу и уму –

весна, стихи, мерцанье

звездной пыли,

пусть остается тайной,

почему

мы, полюбив, -

однажды разлюбили….»

4 марта 1987 года. Звонил на работу, звал в кино. Сказал, что перезвонит через два дня. Что это?

6 марта 1987 года. Звонил, но меня в этот момент не было на месте. А может, оно и к лучшему.

Июнь 1987 года. Встретились как-то в «Тысяче мелочах». Он едва поздоровался и пронесся мимо.

Август 1987 года. Узнала, что у него новое увлечение. Задело. Надо же. Пошла в театр. Виделись. О том, что я наслышана о его похождениях, воспринял беззаботно смеясь. Попросила отдать письма и блокнот со стихами. Не согласился. Сказал: «Нет, это МОЁ».

* * *

"Ни упрёка, ни слезы – просто память.

Не вернётся время вспять – не заставить.

Уходить-приходить – не придётся.

Сердце есть, да оно разобьётся.

А осколки подбирать – разве склеишь?

Попросила бы тебя … не сумеешь."

* * *

"Моё сердце внезапно,

Как птичье гнездо опустело.

Улетела надежда – зови, не зови.

Никогда не спрошу,

Даже если бы очень хотела,

Как живёшь ты теперь

И кому говоришь о любви…"

* * *

"Когда-нибудь и ты меня поймёшь,

Перед своею совестью в ответе.

И пред тобою истина сквозь ложь

Совсем в ином предстанет свете.

Но к моему тревожному огню

Ты не спешишь в холодный час заката,

И я тебя за это не виню,

ведь я безбожно опоздала и сама когда-то…"

28 мая 1988 года. Шла мимо, решила зайти в театр. Виделись. Он сделал мне комплимент по поводу моей внешности. Я снова прошу отдать хотя бы блокнот со стихами. Он согласился. И я знаю почему, перепишет их себе сначала. Сказал, что проводит меня, но через некоторое время попросил извинения, что не сможет.

Странное дело, мне и в голову не приходит вопрос: как, и этого человека я любила?! Хотя он подурнел и одет по моде типа «бежал бродяга с севера». Ведь я была уверена, что непременно буду думать об этом. Слава Богу, что душа моя абсолютно спокойна.

18 июня 1988 года. Встреча в автобусе. Решили выйти и пойти пешком до его остановки, как в былые времена.

Он всё такой же. Не стесняясь, рассказывает о своей старой знакомой, с которой у него возобновился роман. А про меня сказал: «Ты очень красивая. Я когда вижу красивую женщину, во мне всё поднимается». Как всегда, в своём репертуаре. На прощание поцеловал в щёку.

Апрель 1989года. Встретила Жанну А., она пригласила меня в театр на премьеру. Я согласилась. В.Т. тоже играет в этом спектакле.

Увиделись в гримерной. Наговорил кучу комплиментов типа, «я восхищен, Аленушка, ну ты шарман», и весь вечер искал встречи.

Когда уходила, крепко поцеловал в шею. Вроде бы, и ни к чему всё это, но такая уж у него манера в обращении с женщинами. Но я знаю, что не была одной из них. И он это знает. И поэтому на душе у меня спокойно и тепло.

К О Н Е Ц ?

© Simmka42 / Зяблик

Опубликовано 11.05.2012 в 19:15
Прочитано 1093 раз(а)