Баллада о спящей душе

В башне высокой принцесса жила,

Но башни своей покидать не могла.

В стенах темницы томилась душа,

На свет Божий выйти она не могла.

Маг седовласый в ту башню ходил

И тёмные чары рассеять решил.

На помощь себе он пламя призвал,

Но путам из льда неведом накал.

И маг обратился в небесную высь:

«Всевидящий месяц, пред мною явись!

Кто чары на сердце сие наложил?

Кто вольную душу свободы лишил?»

И месяц, походкою дивной как сон,

В обличие барда в ту башню сошёл:

«Я много бродил по лесам и полям,

Мне ведомо всё, что знавала Земля!

Я тайну постиг, что гложет людей,

Я тебе расскажу всю правду о ней:

Душа человека свободна всегда,

И в плен не отдастся она никогда!

Никто не способен свободы лишить,

Мы сами лишь можем сети пошить.

Душа человека вольна, как ветра,

Мы сами возводим тюрьму для себя.

Принцесса себя заковала сама,

И пламень души в ней угас навсегда.

Ничто не способно цепей сокрушить,

Пока не захочет принцесса ожить.

Оставь все попытки её пробудить!

Никто не способен людей изменить!

Мы можем лишь так свои жизни прожить,

Чтоб спящим самим захотелось ожить.

Нельзя человека силой держать,

Нельзя человека насильно менять,

Он может лишь сам решенье принять:

Гореть, как звезда, иль во тьме угасать…»

Месяц принцессе вердикт подписал:

«Душа её спит, её факел пропал…»

И походкою дивной, похожей на сон,

Месяц обратно на небо взошёл.

А маг седовласый, главы не склонил,

Он с пути не свернёт, если что-то решил.

Он принцессу, спящую, некогда знал,

И к месяцу вслед слова обращал:

«Но эта принцесса ещё не мертва,

Я слышу дыханье – надежда жива!

Она не решила, чего хочет она,

Не сном, а дремотой она объята».

И месяц ответил, на небо вступив:

«Быть может ты прав, а я тороплив.

Сердце принцессы проснётся тогда,

Когда озарится любовью душа».

С тех пор уж не раз сменилась луна:

За месяцем месяц, тянулись года…

Маг не сумел цепей сокрушить,

Но принцессе помог надежду хранить…

И как-то под утро в ту башню забрёл

Странник, что долгой дорогою шёл.

Плащ свой дорожный от плеч он отнял

И ярким камзолом вдруг засиял.

Лицо же его было светло как день,

Душе его чистой неведома тень,

А в сердце его пламень пылал,

Он был принцем огня и принцессу искал:

«Я долго бродил и ходил за моря,

Но не видел я той, что прекрасней тебя,

Отчего же ты в башне томишься одна,

Кто же в цепь заковал и запутал тебя?»

И принцесса, блуждавшая прежде во тьме,

Глаза вдруг открыв, мир явила себе:

«О, как же я раньше была так слепа?

Мир так красив, а мне виделась тьма…»

И путы с принцессы опали тогда,

Цепь надломилась – вспорхнула душа!

А жизненный пламень вновь сердце объял!

Принцесса очнулась – сон отступал!

Союз той принцессы и принца огня,

До сих пор нерушим, хоть минули века!

А маг седовласый вновь к небу воззвал,

И друг его – месяц – к нему поспешал.

«А ты говорил, что принцесса мертва,

А ты говорил, что надежда пуста.

Что надо оставить попытки свои,

Что мне не разжечь сырые угли…»

А месяц, походкою дивной своей,

На землю сошёл в обличие людей,

И лишь улыбнулся магу в ответ:

«Пожалуй ты прав: и во тьме брезжит свет.

Но ты оглянись скорее, мой друг,

Сколько же башен ты видишь вокруг?

Сколько темниц и сколько оков?

Их миллионы! Я считать не готов!

И в каждой темнице томится душа,

Что по собственной воле в цепи взята,

Что башню себе возводила сама,

Что крыльев лишила себя на века…

Очисть же скорее от неги свой взор:

В клетке сидеть человеку – позор,

Но ты не сумеешь свободы всем дать,

Коль сами они не желают летать!»

«Конечно, ты прав, мои силы скромны,

Я не смог пробудить даже этой души,

Но, всё же, скажу я людям, где свет!

Они сами решат, идти или нет…»

P.S.

Уж много веков прошло с той поры…

А что изменилось? Изменились ли мы?

Всё также мы цепи куём для себя,

Всё так же томится наша душа…

Мы жизнь проживаем в темнице своей,

Как огня мы боимся свободы своей,

Но запомни читатель, есть выбор всегда:

Во тьме угасать, иль гореть как звезда!