Может, удача всегда будет на твоей стороне

Таких, как эта девушка, на улицах всегда несказанно много, и люди, зачастую, настолько привыкли к ним, что попросту не замечают. Такие девушки просто проходят мимо нас, не задевая ни сумкой, ни чем-то еще, проходят мимо незамеченные, не удостоенные внимания. Они – маленькие случайности, обходящие нас стороной. Но, прошу заметить, что вся наша жизнь вообще похожа на череду маленьких случайностей, очень часто способных перевернуть наш мир с ног на голову.

В то время я тоже не обращал внимания на таких, как Она, и если бы не воля случая, то так и жил бы, едва сводя концы с концами.

Этот день я помню, как будто это было вчера.

Октябрь. Такой дождливый, какой бывает раз в сто лет, наверное. Темное, свинцовое небо было затянуто тучами так плотно, что с большим трудом можно было отличать день от раннего вечера. Воздух был влажным, что, казалось, можно было выжать его и получить целое море. Пронзительный ветер приносил с собой боль в горле и ломоту в костях. Казалось бы, такое богатство для фотографа – грустная, умирающая природа. Это как из профессиональных шуток о том, что людям будут всегда нравиться три типа фотографий: природа, обнаженка и котятки. Первое всегда рядом с нами; второе, потому что этого дефицит; а третье, потому что котики это всегда мило.

В тот октябрь я подрабатывал фотографом в местной газетенке, снабжая ее фотографиями для помещения на разворот в конце, когда им не хватало материала для полного выпуска. Платили мало, поэтому я едва сводил концы с концами. Строгая смета: не больше такой суммы на еду, на одежду, предметы личной гигиены, на оплату квартиры, электричества, газа, воды, столько-то на картриджи и столько-то – сестре в Лондон, на обучение, чтобы не стала такой как я. Думал я только о ней, чтобы ей жилось легче моего, чтобы не приходилось приходить домой глубоко за полночь и, точно летучая мышь, делать все в свете уличных фонарей. Я добирался до комнаты на чердаке старого дома, ставил на зарядку фотоаппарат, просматривал снимки на стареньком ноутбуке, затем выдергивал все, что можно неиспользуемого из розеток и забирался спать на диван. Проводя целые дни на улице и и живя в едва отапливаемом помещении, я успел уже в начале месяца прочувствовать всю гадость октябрьской погоды, поэтому ни каком превозношении этих природных условий в снимках и речи быть не могло. Я подолгу гулял по главной улице, по парку, ожидая, что ко мне вот-вот придет счастливый снимок, тот самый, который поднимет меня с низов на вершину. Но «из грязи в князи» возможно только в сказках, а моя жизнь явно ею не была. Поэтому я приходил, просматривал фото, все больше и больше злился на себя, а затем ложился спать, чтобы не чувствовать сосущего чувства голода.

Вот и в тот день я, как всегда, гулял по главной улице в надежде «поймать» удачный кадр. Меня изрядно колотило от холода: день тот, к сожалению, оказался слишком ветреным и дождливым. Собственно говоря, именно это промозглость и стала причиной, по которой я решил отогреться в местном книжном, одном из самых неуютных мест в городе.

Однако, предварительно немного обо мне в тот октябрь. Представьте себе замкнутого, неуверенного в себе молодого фотографа, бедно одетого и не имеющего ни постоянной работы, ни места жительства, слоняющегося по городу в ожидании чуда. Да, быть может в этом и есть смысл нашей жизни - искать счастье, но уж точно не такими путями, какие находил в то время я. Натура слишком мечтательная, за свою прошедшую жизнь я так и не научился бороться, что, собственно говоря, по большей части и объясняло мою трудовую занятость. Я был скромен и неразговорчив, с крайне заниженной самооценкой и полумертвыми амбициями. Наделенный неплохой внешностью, - тогда меня можно было назвать даже «смазливым», несмотря на мою худобу, - я безбожно уродовал себя тяжелыми черепаховыми очками, длинной, нелепо висящей челкой и мешковатой одеждой. От меня редко можно было услышать что-то остроумное, хоть и дураком я не был. В компании людей я терялся, закрывался в себе и, от смущения и неудобства, терял дар речи, а умные и чего-то стоящие слова застревали у меня, как кость в горле. В общественных местах я чувствовал себя уязвимым, лишним и выбивающимся из общей массы. И, наверное, исходя из приведенных мной фактов, вы можете сделать вывод, что он не для всех быль столь же неуютным, как и для меня.

В помещении было удивительно много народа, хотя тогда был четверг, а часы на площади только недавно пробили полдень. Мои очки запотели, когда я протиснулся в двери, и я, одергивая потертое пальто и вытаскивая носовой платок, поспешно протер стекла, попутно наткнувшись на кого-то. Молодой человек что-то недовольно прошипел, но я, по обыкновению витая в облаках, только кивнул и прошел дальше. Читальный зал, в который я пробрался сквозь толпу, обычно был пуст. Я уже по-хозяйски занял свое место и батареи, сложил мокрое пальто вдвое и аккуратно повесил на спинку стула, как вдруг замер. Что-то словно заставило повернуть голову вправо.

Она сидела в углу, низко сгорбившись над книгой, и было видно, что щеки ее блестели от слез, а руки мелко дрожали. Рука моя на автомате потянулась к фотоаппарату. Я приставил его к глазу, и, еще даже не нажав кнопку, понял, что снимок будет идеальным. В этой картине была какая-то своя магия. Возможно, в правдивости ее эмоций, возможно, в некоторой кукольности ее образа, а может в одном понимании того, что столь хрупкое и нежное создание не загрубело под действием окружающей среды. Я смотрел на нее, и мой разгоряченный мозг додумывал мельчайшие детали о ней, идеализировал ее.

Мы просидели так пару часов. Она читала и плакала, а я, думал. Я рассматривал ее кудрявые медные волосы, аккуратный вздернутый веснушчатый нос, словом, все, что было видно. Чем больше я смотрел, тем больше я думал. Мне почему-то представилось, что ее любимый цвет – изумрудный, что спит она обязательно в хлопковой сиреневой пижаме с мишками, что перед сном пьет чай с ромашкой, чтобы крепче спалось, и читает только возвышенную литературу. Словом, я превратил ее в идеальную девушку.

- Почему вы смотрите на меня? – раздался высокий голос у меня прямо над ухом.

Я вздрогнул и шумно сглотнул. Замечтавшись, я упустил момент, когда объект моих воздыханий подошел ко мне. Неловко потупив взгляд, я нервно одернул ворот рубашки и ответил первое, что пришло в мою голову:

- Просто так.

Помните, я говорил, что лишался способности говорить какие-либо дельные вещи, в присутствии незнакомых людей? Даже если вы не поверили мне тогда, то сейчас, я думаю, вы убедились.

Однако, вместо того, чтобы ударить меня, развернуться на пяточках и уйти, девушка протянула мне тоненькую узенькую ручку и улыбнулась.

- Лили, - представилась она.

Я тупо смотрел на нее, окончательно сбитый с толку. Промедлив пару секунд, я все-таки представился, неловко пожав ее руку.

Девушка мягко улыбнулась.

- Наверное, вы хотите пригласить меня на чашечку чая или что-то подобное?

На этот раз ответ вылетел у меня изо рта раньше, чем я смог продумать, чем буду платить за эту блажь. «А ладно, потом разберемся с этим,» - вот что пронеслось у меня в голове.

- Да, конечно.

Если чай может сделать человека счастливым, то именно так оно и было. Эта глупая чашка чая способствовала кардинальным переменам в моей жизни. Глупое чаепитие, предложенное даже не мной, позже просматривалось в логотипе моей фотогалереи, в моей подписи, а сам я не раз обращался к этому разговору в трудную минуту и почти всегда находил то, что искал.

После посиделок в кафе, мы обменялись номерами и разошлись.

Знаете, самое удивительное, что за эти полчаса я влюбился в человека так, что не могу забыть даже сейчас. Я влюбился в большие светло-серые грустные глаза со слезами размазанной туши, я влюбился в тонкую линию губ, в строгую, изредка проскальзывающую, морщинку между бровей, в ямочки на щеках, в серебристый смех, в веснушки… Я влюбился в человека, которого не знал.

Мы переписывались месяц-два. За этот период времени я с удивлением узнавал подробности о ней, я удивлялся, что все (за исключением некоторых вещей), что я надумал в книжном магазине – было правдой. Она действительно была сущим ангелом, маленьким лучиком света. И я, сидя в те вечера за компьютером, не удерживался от сладких картин возможного будущего с этой девушкой.

***

Лили сидела рядом со мной, задорно болтая ногами. Она смеялась над несмешными шутками, которыми я то и дело сыпал, пытаясь скрыть нервозность. В кармане моего пальто я держал маленькую коробочку, обтянутую синим бархатом.

- Лили, мы знакомы уже три года, из которых два мы встречаемся. И за эти великолепные три года, я понял, что ты именно та, с кем я хочу быть всю свою жизнь. С кем рядом хочу просыпаться, кому готовить завтрак, с кем хочу делить все горести и радости. Быть может, это не ужин в шикарном ресторане, нет музыки и певцов, нет никакой помпезности, но… Лили, выходи за меня, - я нервно сглотнул и вытащил из кармана коробочку с маленьким скромным кольцом.

Лили побледнела и задрожала. Было видно, как почва медленно уходит у нее из-под ног, одновременно с тем, как появляется понимание того, что я только что ей сказал.

- Милый, ты знаешь, что эти два года были одними из самых потрясающих в моей жизни, но, подумай сам… мы слишком молоды для такой ответственности. Да и потом, посмотри на свою квартиру. Ты и сам еле-еле в ней умещаешься. Брак – дело серьезное, поэтому, как мне не больно сейчас это говорить, но мой ответ – нет.

Меня словно обухом по голове огрели. Я уставился на нее, выронив коробочку, старательно пытаясь понять, что только что произошло. Когда же ее слова, гудевшие у меня в голове, как рой мух, сложились вместо, то я выронил что-то отдаленно напоминающее слова прощания и ушел.

В тот момент я не понял, что делал и куда иду, осознание вернулось ко мне, когда я сидел дома, удаляя ее фото. Один за другим выкидывал журналы с ее фото на развороте. Вдруг во мне проснулась бессмысленная злоба. Я схватил телефон и набрал номер, так кстати написанный ей на маленьком желтом стикере.

- Здравствуйте, я звоню вам по объявлению о работе в горячих точках. Вы звонили сегодня, помните? Я согласен.

Это была самая судьбоносная фраза в моей жизни. Я не знал, останусь ли вообще жив, что уж говорить о последовавшем после успехе! Я не знал, что эта работа позволит мне открыть галерею и собственное агентство, что сохраню ее письмо, которая она отправила мне на войну, и уж точно не знал, что возьму фразу от туда, как девиз:

«Может удача всегда будет на твоей стороне»