Дайте мне меч!

Вишнякова Светлана

Дайте мне меч!

Рассказы, былины, историко-библиографический словарь о войне. – г. Комсомольск-на-Амуре: Со-Весть, 2013 г., 190 с.

В книге представлены былины о Героях Советского Союза. Благодаря Былине, Герои вырастают в исполинов, ярко высвечиваются их подвиги. Былины учат нас, как надо любить Родину Мать, как защищать её от недругов, как ненавидеть захватчиков.

Былины написаны ладосом. Ладос – размер древнерусского стихосложения. В ладосе главное не рифма, а ритм, повторы, которые усиливают звучание, значимость описанных событий. Ладосом написаны многие русские народные песни, былины.

СОДЕРЖАНИЕ

От автора............................................................................5

Я – Слава. Стихи................................................................6

ШЕПНИ СВОЕ ИМЯ

Мой исток. Маленькая повесть о большой любви.......11

Дайте мне меч! Рассказ...................................................25

На сером перроне. Рассказ.............................................29

ИСТОРИКО-БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПРАВОЧ-НИК

Абарашитов Ш.М............................................................39

Бельгин А.А.....................................................................40

Бруй Ф.Ф..........................................................................41

Васянин М.Н....................................................................42

Гайдаш А.Н......................................................................43

Дикопольцев Е.А.............................................................44

Доставалов С.В................................................................47

Клочков В.Г.....................................................................48

Кретов. А.Ф......................................................................49

Ларев И.В.........................................................................50

Маресьев А.П...................................................................51

Орехов В.В.......................................................................53

Павловский А.А...............................................................55

Парамонов К.Е.................................................................57

Плешков П.А....................................................................58

Поросенков П.Ф...............................................................59

Родионов М.И..................................................................60

Сазонов М.П.....................................................................61

Скворцов А.В...................................................................62

Тарасов Г.Г.......................................................................63

Хоменко И.С....................................................................64

Черноморец А.Г...............................................................66

Швецов С.Ф.....................................................................68

Шемендюк П.С................................................................69

БЫЛИНЫ

Песнь про партизанку Зою............................................75

Быль о моряках Тихоокеанского флота........................96

Былина о Клочкове........................................................104

Евгений Дикопольцев...................................................120

Былина о сибирском десанте......................................156

ВНУТРЕННИЙ СВЕТ

Горел ярким пламенем. Очерк....................................171

Жизнью любовь управляла. Ода.................................186

От автора

В книге представлены рассказы о военном детстве, былины о героях СССР, историко-библиографический справочник.

В своих произведениях автор употребляет приставку «без-» перед глухими и звонкими согласными. В русском языке нет приставки «бес-». Бес – это слово, его сделали приставкой реформаторы.

Ладос – размер древнерусского стихотворения. В ла-досе главное не рифма, а ритм, повторы, которые усиливают звучание, значимость описанных событий. Ладосом написаны многие русские народные песни, былины.

Благодаря былине, герои вырастают в исполинов, ярко высвечиваются подвиги. Былины учат нас, как надо любить Родину-Мать, как защищать её от недругов, как ненавидеть захватчиков.

Я – СЛАВА

Я – земля,

Я – Русская земля.

В мою память,

В моё сердце,

В мою плоть

Переселились те,

Кто не вернулся с войны.

Я слышу их

Заботы и печали,

Несбывшиеся мечты.

Я вижу их

Лица, взгляды,

Стати,

Шагнувшиеся в мглу

Без огляда.

И никто не сможет

Потушить костры,

Оставленные Героями

На родном берегу.

К огню приходят человечи,

Деревья, звери,

Чтобы погреться,

Испить кресень

И самим возгореться,

Воспламениться,

Стать искрой во мраке.

Я – земля,

Я – Русская земля.

Во мне поселились

Покинувшие Белый Свет.

Я воскрешаю

Из небытия Героев имена.

Я славлю их дела.

Я – слава.

Я – память.

ШЕПНИ СВОЕ ИМЯ

МОЙ ИСТОК

Мама, я помню тебя, когда ты озорной девчонкой убегала за околицу на молодёжное коло. А я, твоя мечта, летала рядом, повторяла все твои движения. Ах, как ты кружилась в вихре звонкого танца, безудержным весельем заряжая дружинок! Звенели и звёзды вечерние, и небо, распластавшее синие крылья, и медовые травы, и сама Земля-Матушка.

Мама, ты – мой Исток, ты – моя Совесть, ты – моя Берегиня! Я вглядываюсь в Синий Воздушный Океан, ловлю голос твой, твоё дыхание. Ты не исчезла, из высокой дали посылаешь мне добрые токи. Ты даёшь мне силы жить и творить. И нет на Земле и в Небесах милее и роднее моей Мамы.

При Вечерней Зори

Солнце плывёт в жаркой синеве и смеётся дерзко. С утра смеётся, до синих сумерек, стрелы любви пускает в нежные сердца. При Вечерней Зори купается в Ононе, се-ребряными струями реки расчёсывает Золотые косы. По реке скользит серебряная лодья, в ней стоит Дева Любви! На плечах плат со звёздными кистями, в руках - лада четырёх-струнная. Песня- мечта, песня-сказка плывёт по Онону. Слушают её и вода, журчащая у лодьи, и притихший берег, и дерева, ушами-листьями ловящие шорохи и разносящие вести своим собратьям.

Аннушка одна на берегу. Стоит, прижав кулачки к груди. Мечутся мысли, ноет сердечко, томится. Не поймёт дивчина перемены внутренней. Словно при ясном небе разыгралась буря. Словно при ясном дне дождь пляшет на одной ноге. Вот и кукушка, нарушив свой распорядок времени, голос подала, много лет нагадала. Значит, счастье ожидать? Хочется песней тоску заглушить. Только голос как-то неловко звучит в ночной тишине, нарушает лад в Природе.

- Аннушка, – услышала дивчина голос невидимого слушателя души, – птицам петь не стыдно, листьям шептаться не стыдно, ветру гудеть не стыдно, почему ты своего голоса стесняешься? Спой свою песню, порадуй нас.

– Спою, как смогу, – ответствовала она.

Сначала тихо пела, стесняясь ночной тишины, плеска воды, света Луны. Вода журчала, по камушкам бежала и успокаивалась на плечах крутого берега. «Пой и ты», - говорила говорунья печальнице. Небо, опустившись чуть ни-же, шептало: «Пой и ты!» Тишина, нежно обнимая девичий стан, в ответ молчала, но в этом молчании таились слова: «Пой и ты!»

Аннушка пробует голос, песня о любви набирает силу, звучит широко, проникновенно. Тишина разносит песню по речному раздолью, и вот уже мелодия звучит на другом берегу, заполняет лесное пространство, устремляется к макушкам деревьев, вспыхивает яркими звёздами. Поречанка пела о сверкающей лунной дорожке на реке, которую изломала рябь и рассыпала хрустальные капли воды. Пела о резной скамейке, которую сотворил отец и поместил у окошка родного дома; и что на скамейке пустует место, до сих пор не занятое избранником. Пусть услышит её суженый, ясный сокол. Где он живёт, в какой сторонке?

Песня любви плыла по Онону, как звонкие струны реки, как серебряные перезвоны любопытных рыб, высунувших свои мордочки из окон хрустальных домов. А ку-кушка-прозорливица, ловя каждое девичье слово, нарушив распорядок дня, разносила тайный их смысл далеко-далеко, даже на пограничье, ища того, кому вздохи предназначены.

Шепни своё имя

Аннушка подбросила в зев печки хворост, чиркнула спичкой; пламя с жадностью набросилось на хрустящее аппетитное лакомство. Отблеск огня озаряет предпечное пространство, лицо прекрасы. Стук в дверь заставил разумену оторваться от беседы с огнем. Это квартирант вернулся со службы. Да не один, с другом. А друг-то ростом под потолок, не достать. Оба ладные, один другого краше. Выправка армейская. Сапоги скрипят молодецки. Незнакомец нагнулся к девушке, провел ладонью по знойным волосам:

– Шепни свое имя.

Всего три слова произнес незнакомец, но они окатили дивчину огненной волной, перехватили дыхание: «Что это со мной? Никогда не робела перед парнями».

Синий вечер заглядывал в окно, стоя на цыпочках. Звезды рассыпались бисером по небесному полю, перемигивались, перешептывались. Виолончельная песня тонко-тонко звенит, влетает в очарованную душу. Девой овладела неведомая невидимая сила: ноги к полу приросли, руки, как плети, повисли вдоль онемевшего тела, слова покинули разум. В распахнутых глазах восторг и удивление.

– Анна, – сорвалось с пылающих губ.

– Аннушка, – произнёс молодец имя на свой лад. Ска-зал так, будто одарил жемчугами. И осторожно посадил красу – русую косу на кленовую скамейку, за дубовый стол. Большие ладони накрыли маленькие ладошки.

– Иваном меня нарекли, когда на свет белый явился, – представился сокол ясный.

– Иванушка, – прошептали знойные губы.

И так сидели до утра, не проронив ни слова. Четыре глаза смотрели друг на друга, два сердца в унисон бились. Дева Любовь незаметно и неслышно стояла, бросала добрые семена в реку нежных чувств.

Родительский дом

Дом, в котором жила Анна, небольшой, но приметный: тонкие деревянные кружева свисали с карнизов, кружевные полотенца обрамляли окна. На крыше встречал рас-светы расписной журавушка. Двери дома распахнуты в сторону реки-вестуньи-говоруньи, которая дарила людям живую речь, при¬носила новости. Река утоляла жажду, кормила.

Русская печь, побелённая известью, делила большую комнату на две половины: в одной – кухня, в другой – гостевая, и согревала своим дыханием. Две небольшие комнаты с широкими палатями. Железный сундук, в нём хранились вещи, время от времени их выносили на солнышко. Иконы, фотографии, рисунки домашних изографов украшали белоснежные стены. Днём комнаты освещались солнечными лучами, вечером – лунными лучами, керосиновой лампадой. На подоконниках – незаменимая герань, очищающая жильё от плохой ауры.

Будь моей женой

И в другой вечер встретились Анна и Иван. До утра смотрели друг на друга, словно пили маленькими глотками целительную воду, растягивая удовольствие до безконечности. Звёзды-самоцветы заглядывали в окно – счастье приближали. Луна плела яркие коврики для тропинок на Земле – счастье стучало в дверь. Зарянка возвещала рассвет – счастье на зоревых крыльях несла. Не упусти.

На третий вечер Иван спросил Анну хрипловатым го-лосом; чувствовалось, что каждое слово даётся ему с тру-дом:

– Согласна ли век куковать со мной, быть моей же-ной?

– Да.

– Ты будешь жить не в деревянных хоромах, а в землянке. Согласна ли?

– Да.

– Тебе придётся ждать меня весь день, чаще до самой ночи. Согласна ли?

– Согласна.

– Я военный человек, себе и семье не принадлежу. Может случиться так, что отправят в командировку на не-сколько дней и даже на несколько месяцев. Согласна ли ко-ротать время в одиночестве?

– Согласна.

– Ты — моя жизнь.

– Ты – моё счастье, – ответствовала она.

– Ты – моя любовь.

– Ты – моя радость, сокол ненаглядный.

– Ты – моя нежность.

– Ты – моя защита, моя крепость. Я люблю тебя, Иванушка.

– Чудная ты моя, любовь нежданная. За что такая милость? И смеюсь от радости и сомневаюсь: «Не сон ли, не мираж?».

Лунная половица поёт, стены поют, потолок поёт – всё кругом поёт о счастье. Песню о счастье даже глухой услышит!

Живая вода

Вода – это зеркало, в котором отражаются и солнце, и луна, и деревья, и дома, люди. Вода – это дорога, по которой плывут лодьи, пароходы, над которой летают лебеди. Вода – это та стихия, в которой зарождаются разнообразные формы жизни. В недрах женщины творится новая жизнь благодаря живым водам. Анна располнела, живот скоро до носа достанет, округлился, похож на земной шар. Внутри шара живёт дитя, ему уже места мало, поэтому усердно стучится в стенки, ищет выход на белый свет. Иван гладит живот, успокаивает дитё: «Мы тебя ждем, мы тебя любим».

- Я хочу дочку, я её вижу перед собой. Назовем Светланой. А если родится сын – назовем Юрой, или как ты хочешь.

Анна во всём соглашалась. И не потому, что хотела угодить Ивану. Просто нет причин для спора. Дочь, сын – какая разница. Радость переполняла всю её сущность, весь организм, сознание. Радость била фонтаном. И этот фонтан из света и цвета отражался в глазах, в дыхании, в движении её сильного тела. Но... рядом с радостью возникла нерадость.

Война!

Война отобрала у меня отца, лишила детства...

Отец, я помню, как ты, прощаясь, прижал маму к себе и уверенно сказал:;

– Я вернусь, я скоро вернусь. Сбереги дитё. И жди меня, Аннушка. Ты – моё безсмертие.

Помню, как отряд ополченцев и мой отец во главе шагали по пыльной улице.

Раз! Два! Три! – четкий счет и шаг.

Раз! Два! Три! – чеканят шаг новобранцы.

Раз! Два! Три! – отец оглядывается и машет рукой. – Я скоро вернусь, – говорит его рука.

Солдаты сели в грузовики, помню. Мама прятала лицо в пуховую шаль, помню. Я знаю, мама прятала не лицо, а слёзы. Уже и пыль на дороге успокоилась, осела толстым слоем, а мама всё стояла у обочины, и её плечи содрогались от беззвучного рыдания.

– Дитё побереги, – успокаивала молодуху соседка, – На сегодня это главное. Война только началась, а когда за-кончится – Бог знает.

Расписная люлька

Я в берестяной люльке. Люлька висит на верёвке, подвязанной к потолку за крючок. Люльку качает бабушка и я, успокаиваясь, засыпаю. Тепло в люльке. За окном дождик моросит, а то ветер негодует, подхватывает с земли по-жухлую траву и бросает в прохожих. А мне тепло, уютно, я наслаждаюсь бабушкиными сказками, песнями.

Люлька разукрашена яркими узорами, в узорах угадываются цветы, травы волшебные, птицы неземные, тонконогие олени с ветвистыми рогами. Я трогаю узоры быстрыми ручонками, улыбаюсь им, щебечу на языке птиц, трав, цветов. Люлька летит в пространстве, как малый космический корабль. Я не боюсь высоты, я захлёбываюсь от восторга. Я тяну ручонки, пытаюсь достать расписной потолок. А потолок то приближается, то возносится высоко-высоко, не даётся в руки. Узоры мелькают, вытягиваются, разлетаются сполохами в разные стороны. Чем не северное сияние!

Молочная река

Мама наклоняется надо мной. В её больших карих глазах, как в зеркалах, вижу себя. Мама подбрасывает меня вверх, придерживая нежными крылами. Лечу и верещу, как птенец в розовых кустах. Мама учит летать несмышлёныша, опираться на потоки упругого воздуха, опираться на надёжные ладошки. От неё пахнет молоком. Я быстро нахожу исток молочной реки, втягиваю в свой исток сладкие струи, сосу торопливо, стараюсь насытиться. Мама улыбается мне. И я в ответ растягиваю губы в улыбке.

Дедушка ладит сеть. Бабушка варит щи. Мама играет со мной. Время извлекает из девятиструнной стримы мелодию журавлиной песни.

Окропили водой

Иду с дедушкой по берегу реки Онон. Дедушка разговаривает со мной, как со взрослой, хотя мне и двух лет не было.

- Когда-то, очень давно, в этих местах была Большая Вода. Вода и ничего более! По безконечной воде скользила журава-лодья с головой и грудью журавля. В ней стояла Дева-Краса: русые волосы, как струи летнего дождя; голову украшала корона из самоцветов; бирюзовые глаза излучали мягкий свет; за плечами журавлиные крылья. Её звонкую и нежную песню я слышу каждое утро – небеса журавлят, однажды запечатлев в памяти. Утром мелодия песни очищает разум, крепит волю. На фоне светлого дня ононская вода струилась, искрилась, ходила кругами. Глаза мои увидели на речной глади радужные, причудливые узоры, похожие на орнамент ковра, который вышивала бабушка шёлковыми нитками-самоцветами.

Дедко посадил меня на расписную скамейку, что лад-но встроена в волшебную лодку-жураву. Дедко управлял цветными вёслами, как правилом, и лодка, послушная силь-ным рукам, летела. Журава уносила меня в волшебный мир сказок-былей.

Звонкая вода пенилась, шипела, набегала на жураву и откатывалась назад.

– Вода – это жизнь и музыка. Ты слышишь? Она зве-нит над водой.

– А там? – я указала пальчиком на дремучую глыбь.

– В глубине, на дне реки? – переспросил дедко, он постоянно переспрашивал мои вопросы, словно уточнял услышанное. – Там живут водяные девы с рыбьими хвоста-ми. И рыбы, прислуживающие девам. А рыбки-самоцветы играют на флейтах, веселят зеленоглазых.

Я смотрю на реку, пытаюсь взглядом достичь дна, увидеть другой мир, не похожий на земной. Но меня одёргивает дедко:

– Не наклоняйся: дева унесет на дно, и я никогда не увижу тебя.

Мы на середине серебристой реки. Дедко зачерпнул пригоршнями ледянистую воду и окропил мою голову, что-бы сильной стать, не болеть, не чахнуть.

Чтобы стать человеком...

– Пойдём, Светушка, в лес, голубика уже заголубела.

Я крепко держусь за бабушкину юбку. Спотыкаюсь. Не привыкла к неровностям. Первый раз в лесу. Сладковатый запах витал; наверное, так пахнет голубика.

Бабуля складывала ягоду в лукошко. Я же срывала её губами. Могла дотянуться до сочной вкуснятины. Это так необычно, так увлекательно – срывать ягоду губами.

– Для чего тебе руки даны? – ворчала бабуля. – Так только собакам разрешается, у них нет рук.

Это сравнение заставляло смеяться. Мой звонкий смех разносился далеко по лесу. И я снова срывала губами ягоду.

– Ну, всех зверей перепугала, птиц разогнала. Даже бурундук притаился.

– Где, где?

– На стволе. Такой же любопытный, скосил бусинки глаз, смотрит на нас.

Я решила поделиться ягодкой с бурундуком, положи-ла её на шершавую поверхность ствола и отошла в сторонку, наблюдая за полосатиком. Он схватил ягодку, прыгнул на землю и скрылся в голубичнике.

– Светушка, сегодня ты стала человеком, – сказала бабуся и взяла меня за руку. – Пора домой возвращаться.

Похоронка

Когда Волгу очистили от нечисти, наша семья вернулась в родные края. Поселились в бараке, что у самого леса ютился. Мама работала в госпитале. Дедушка охранял во-енный склад, А бабушка по хозяйству управлялась. Я из поленьев мастерила пулемет, «сражалась» с фашистами.

Все ждали отца. Волга раньше Онона встретит Победу, и отцу недолго топать до нас. Гибли воины на ратных полях. Жалко! Чем помочь соколикам? Я каждый день с особым рвением строчу из пулемета по фашистам, гоню их на запад.

Но похоронка, не обошла стороной наше семейство. Помню, мама не плакала, видимо, все слезы выплакала, когда провожала отца на фронт. Она тихо сидела у грубо сколоченного стола, побелевшие губы шептали: «Иванушка жив, жив мой Иванушка».

Мама долго не верила в печальную весть, смотрела на дорогу, по которой возвращались защитники, а счастливые матери, жены обнимали долгожданных. Часто повторяла одни и те же слова:

– Вот придёт отец, Светушку на колени посадит. А я ему чай горячий подам, чтобы согрелся. Он любит травяной чай.

Отец доволен

Мама, я благодарна тебе за любовь ко мне. Ты воспитала меня так, словно отец рядом, живой, до него можно до-тронуться рукой.

Если дело спорилось, удача рядом стояла, мама хвалила:

– Светушка, отец доволен тобой.

Если была не справедлива или, не завершив, бросала начатое, потому что не получалось, мама укоризненно ка-чала головой:

– Светушка, отец не доволен тобой.

У меня уже и внук повзрослел, а ты всё так же оцени-вала мои поступки взглядом отца... Спасибо тебе, родная, за добрые уроки.

ДАЙТЕ МНЕ МЕЧ!

– Баю, баюшки, баю, не ложися на краю, – пела мне моя бабушка Акулина. Пела, раскачивая ногой колыбель, которая была закреплена на специальных деревянных качалках. И проворно вязала носки или рукавицы. Удиви-тельная слаженность царила во всём: и раскачивание колы-бели, и движение бабушкиной ноги, и мелькание спиц в умелых руках, и мелодии колыбельной были объединены одним общим ритмом. И я засыпала. Эта песня была первым очарованием, запомнившимся на всю жизнь, она успокаивала, защищала от неясной тревоги.

Когда под синими окнами скрипел снег, я узнавала усталые шаги почтальона. Бабушка открывала дверь желанному гостю, а он вручал треугольник, «пропахший порохом» (так бабушка говорила). Она прижимала письмо с фронта к сердцу, счастливая улыбка озаряла лицо, а губы еле слышно шептали: «Жив».

Затем бабушка певучим голосом рассказывала мне об отце, как он сражался с фашистами до последнего патрона. Страшные, похожие на чёрных мохнатых пауков, нелюди окружали Ивана со всех сторон. Круг всё уже. Вот уже и костлявая дохнула холодом. Но с небес летит меч калёный, острый-преострый. Поймал его Иван и давай махать направо и налево, всё зверьё уложил.

– Вот какой у тебя отец, Светушка, гордись, милая! От этих слов в груди полыхал огонь гордости за отца. С каждой бабушкиной сказкой у меня прибавлялись силы. Даже голод пропадал.

Вечером собиралась вся семья. Мама приходила с дежурства из госпиталя с потухшими глазами. Я подходила к ней на нетвёрдых ногах. Гладила её руки, прижималась к ним щекой. От моей ласки в глазах родимой вспыхивала радость, и она преображалась, становилась красавицей.

Бабушка сидела на скамейке и сокрушённо качала го-ловой.

- Нюрка, ты что же делаешь с собой? Опять кровь сдавала? Она у тебя лишняя?

- Матушка, раненого привезли, много крови потерял, пришлось поделиться. Может, кто и моего Ванечку спасёт; не кори ты меня, родная.

Дедушка приносил из леса хворост, молча растапливал печь. Из неё доносился весёлый треск дров, пожираемых ярким пламенем. Тёплые волны, исходящие от печи, заполняли комнату. Кипела вода в чайнике, её бульканье встряхивало, отрывало от чёрных мыслей.

Мама варила размазню. Она поднимала крышку чугунка, смотрела на разомлевшую жижу, помешивая деревянной ложкой, тайком смахивала слёзы, которые гороши-нами скатывались по лицу. Жалко маму. Но я хотела есть и нетерпеливо ожидала порцию каши из отрубей. Запах варева плясал возле носа и дразнил. Я стояла около раскалённой печи и надоедала вопросом: «Скоро?».

Мама молчала, точно глухая. Потом все ели прямо из чугунка. Только ложки мелькали, моя– чаще всех. Я быстро глотала, обжигаясь, стараясь наесться. Чугунок вскоре пустел, но желудок требовал ещё.

Наш дом стоял у леса. Вместе с соседскими малыша-ми уходили мы в лесок и там находили сочные, сладкие коренья, кислую заячью капусту, горьковатые листья шиповника. Лес был другом, кормильцем, вторым домом. Казалось, там кто-то нашёптывал нам, малятам: «Вы непременно должны выжить».

Солнце ласкало нас, гамаюнило светлое и доброе, и теплей становилось в наших сердцах. И мы становились крепче, мир становился лучше, и хотелось жить, и мы ста-рались жить.

Всё чаще почтальон приносил похоронки соседям. Их горе было нашим общим.

Бабушка зажигала лучину и становилась к образам, шептала тайные слова. Как-то утром почтальон робко по-стучал в наше окно. У бабушки выпал из рук клубок ниток из распущенного старья... Мама прочитала казённую бумагу побледневшими губами и машинально повторяла одно и то же: «Это неправда, я не верю, он жив. Матушка, батюшка, не верьте бумаге. Иван жив. Это ошибка, вот увидите!».

Ночью я была на огненной позиции. Кругом рвались снаряды, слышна была чужая речь. Я увидела отца и сразу узнала его, хотя знакома была с ним только по бабушкиным рассказам. Я бежала на помощь, спешила, заслоняла отца собой. И кричала, кричала: «Мне нужен меч! Дайте меч! Скорее!».

Мама не дала досмотреть сон, растормошила меня: «Светушка, что с тобой?» – «Мама, отец жив, я знаю, я его видела. Я его спасла!».

НА СЕРОМ ПЕРРОНЕ

Кончилась война. Так кругом говорили. С окон сорваны черные занавески. И сразу столько света, даже глазам больно.

Мы едем на Дальний Восток. Почему на Дальний Во-сток? Я не спрашиваю: мама не любит, когда ей задают вопросы, на которые она не может ответить.

Поезд ползет, покачиваясь на рельсах, как утка на до-роге. Покачиваемся и мы. Едем долго, уже несколько суток. На каждой станции мама меняет вещи на черный хлеб. Но вещи старые и на них никто не смотрит. Мама в отчаянии, жалко ее. Очень хочется есть, так хочется, что в голове отзывается стук колес по рельсам.

За окном бегут деревья, вот-вот царапнут по стеклам. Среди зеленой травы мелькают цветы, я их называю огоньками. Поляна похожа на лист бумаги, разрисованный цветными карандашами, о которых даже мечтать страшно. Мальчик, который сидит на коленках у отца в офицерской форме, владеет такой драгоценностью: красный, синий, желтый, зеленый карандаши держит в руке и разрисовывает, нет, исчеркивает газету.

Я бы могла пробежать по мягкой траве и нарезать цветов для всех пассажиров. И поэтому прошу остановить поезд. Но мама говорит, что это опасно: я могу попасть под колеса, или поезд уйдет без меня.

А за окном так красиво! Мы едим в Бикин. Там живет мамина сестра тётя Шура. Она приглашала нас в гости, но мама решила насовсем переселиться. А если тётя Шура от-кажет? Возьмет, да и не пустит.

В вагоне много народу: жарко, как возле русской печки, которая осталась в бабушкиной хате.

Я рассматриваю людей. У противоположного окна сидит старичок в бушлате, лицо малиновое, мокрое от пота, он его часто вытирает полотенцем. Такой взрослый, а не до-гадливый: надо снять бушлат, сразу лицо высохнет.

В проходе стоит студент, так его кличет старушка в коричневой юбке и в синей кофте. На нем костюм с короткими рукавами.

Прикрываю глаза. В ушах раздается писк. Пищит не комар, а голод: он тоже имеет свой звук и даже запах. Посередине бабушкиного двора стояла печка с прокопченной трубой. Мама варила кашу, она поднимала крышку чугуна, смотрела на разомлевшую жижу, помешивала деревянной ложкой. Запах варева плясал возле носа и дразнил.

Перед глазами плывут разноцветные шары, они всегда медленно проплывают, стоит зажмуриться. Потом начинают вращаться все быстрее и быстрее, тащат меня за собой и я проваливаюсь внутрь черного круга. Это хорошо, потому что когда проваливаешься, голода не чувствуешь и не слышишь...

А студент все стоит, потому что нет свободного места. Стоячих пассажиров много. Студент был высокого роста и какой-то невесомый, держался за верхнюю полку двумя руками и шатался. Даже тогда, когда поезд стоял на станции. Ему плохо, он тоже голоден.

Боюсь упасть, ноги трясутся. Но все равно встаю, подхожу к студенту и говорю, а сама своего голоса не слышу, слова до¬летают издалека и больно бьют по вискам:

– Посиди, а я постою. Когда устану, сяду. Будем по очереди сидеть.

И он сел, ноги вытянул. Спиной прижался к стене и закрыл глаза. Бледное лицо казалось неживым. Руки опустил вдоль тела, как огуречные плети в сухую погоду, вяло и беспомощно.

Мама улыбнулась одними глазами, она всегда так благо¬дарит меня. А мне стоять даже лучше, все время си-деть тоже тяжело. Только почему-то пассажиры и вагон по-ехали в одну сторону, а я – в другую. Мамины руки пойма-ли меня и усадили на колени.

Поезд замедлил ход, пыхтит от усталости, испускает последний дух и замирает у незнакомого вокзала.

Пересадка. Это когда нужно перейти в другой поезд. Его ждем на сером перроне. Много темного цвета: черные платки, черные юбки, сапоги...

Первой садится бабушка на чемодан и охает. Я усаживаюсь на большом узле. Дедушка стоит, ему не нашлось свободного места. Ничего, я чуточку посижу, а потом де-душка. Сидит и мама, обхватив руками острую коленку.

А напротив, на скамейке, восседает незнакомая пышнотелая тётя в шляпе с пером; рядом улеглась огромная со-бака с ушами-лопухами. Замираю, не шевелюсь: кто знает, что у нее на уме.

Тётя достает из сумки... хлеб, целую буханку! Откуда у нее столько хлеба? Разве может один человек съесть целую буханку? Хлеб румяный, с хрустящей корочкой, с ды-рочками на боку. Тетя достает нож и отрезает большой ку-сок, старательно мажет жёлтым маслом. Мама говорит, что это сливочное масло. Сделано из молока. А молоко какое? Бабушка вздыхает и протирает кончиком косынки глаза, торопливо объясняет мне: "Молоко белое, жидкое, как вода, только вкуснее: выпьешь – есть не хочется". Я пытаюсь представить молоко и не могу.

Пышная тетя откусывает по маленькому кусочку хлеба и дает собаке. Обе едят. Собака справляется быстрее и ждет очереди. Сначала тётя откусывает, потом собака. Ку-сок уменьшается на моих глазах.

Пробегающие дети останавливаются, они тоже заме-чают хлеб. (Да и как его не заметить! Коричневый, со множеством дырочек и пахнет). Останавливаются и следят, как собака и тётя наслаждаются хлебом. Но у меня нет хлеба, и у бабушки, и у дедушки, ни у кого нет хлеба.

– Хлеба хочу, – послышался слабый детский голосок. Оборачиваюсь: маленькая девочка, прижавшись щекой к плечу своей матери, удивлённо смотрит на едоков. Она, видимо, силится и не может понять: почему кормят собаку, а не ее? Девочка плачет негромко и ненастойчиво, а как-то жалобно. Я вздыхаю и говорю маме:

– А я не хочу. Совсем не хочу.

Тетка смотрит на меня, криво усмехается. И я пробую криво усмехнуться. Не получается.

Тетка подала девочке крошку. Ну и что же, что крошку. Крошка тоже вкусная и от нее можно наесться. А если с водой, то даже много, можно поделиться. О, она еще раз отщипнула и подала девочке, и посмотрела на меня… зелеными глазами.

Я не прошу. У мамы нет хлеба, ни у кого нет хлеба. Есть только у зеленоглазой. Рот пересох, попить бы.

А дети стоят и смотрят, как зеленоглазая откусывает уже от другого куска хлеба с маслом, а потом собака, по очереди. Дети смотрят и молчат.

–Хле-е-ба, – не выдерживает маленький мальчик в толпе и тянет слово, от этого оно кажется длинным, тягучим.

Тетка подает маленький кусочек, мальчик быстро проглатывает и просит еще, ему еще раз отламывают кроху.

Значит можно попросить и мне? И я попробую на вкус, какой хлеб? Проглатываю слюну, с болью проглатываю. На меня смотрят зеленые глаза незнакомой тетки и ждут... И тут я догадываюсь: она хочет, очень хочет (только не знаю почему), чтобы я попросила у нее хлеб! На глаза навертываются слезы, я их глотаю, чтобы никто не заметил.

– Аринушка, походим? – спрашивает мама и наклоняется ко мне. Ее мягкие волосы касаются моих щек.

Я сползаю с узла. Ноги дрожат, не хотят двигаться. Мама поддерживает меня, чтобы не упала, так мы прохаживаемся.

Навстречу шагает солдат в гимнастерке, без погон, с костылем. Костыль стучит по асфальту, этот звук продолжает звенеть в моей голове. Я уже знаю, что такое костыль. Это война. Солдат тоже хочет хлеба, но он не попросит.

– Дяденька, вы всех фашистов поубивали, они больше не придут? – я просто так спрашиваю, мне хочется услышать голос солдата.

А солдат молчит. У него глаза коричневые. Как у моей мамы, и светятся, вот они заискрились, что-то вздрагивает у самой переносицы.

– Не придут, дочка, – наконец, отвечает солдат.

Он долго роется в кармане, что-то ищет. А я волнуюсь: найдет ли и что это такое? Солдат кладет на мою ладонь золотистый шершавый комочек, к которому прилипли крошки табака. Это карамель. Конфета. Так мама объяснила. Я лизнула. Сладкая, и пахнет, как дедушкины руки. Я задыхаюсь от счастья, шепчу: «Спасибо». И мама шепчет: «Спасибо». И я решаю, когда выросту, непременно всех накормлю.

ИСТОРИКО-БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПРАВОЧНИК

3-е изд.

ШАМИЛЬ МУНАСЫНОВИЧ АБДРАШИТОВ

Строил г. Комсомольск-на-Амуре с 1938 г. Сражался на Севастопольском направлении. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 августа 1944 г. летчику Абдрашитову Ш. М. было присвоено звание Героя Советского Союза.

Источники:

1. Ерошенко А. Судьба героя. - ДВК, 10.06.1975 г.

2. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 70.

3. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Аму-ре: Со-Весть, 2007 г., 121с.; с. 101.

АНДРЕЙ АНТОНОВИЧ БЕЛЬГИН

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 ноября 1943 г. гвардии капитану Бельгину А. А. было присвоено звание Героя Советского Союза.

Источники:

1. Городницкий Э. Подвиг комбата. - ДЗК, 9.07.1976 г.

2. Комсомольчане в Великой Отечественной. Сборник очерков - Хабаровск, кн. изд., 1975г.; с. 40-41.

3. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 70.

4. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Амуре: Со-Весть, 2007 г., 121 с.; с. 101.

ФЕДОР ФИЛИППОВИЧ БРУЙ

В предвоенное время командовал взводом и ротой в строительных войсках, участвовал в сооружении важных народнохозяйственных объектов г. Комсомольска-на-Амуре.

За подвиг при форсировании Днепра Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 октября 1943 года Бруй Ф. Ф. было присвоено звание Героя Советского Союза.

Источники:

1. Подвиги их безсмертны. Сборник очерков. – Хабаровск, кн. изд., 1985 г., 224 с; с. 19.

2. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 70.

3. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Амуре: Со-Весть, 2007 г., 121с.; с. 102.

МИХАИЛ ИВАНОВИЧ ВАСЯНИН

(12.11.1952 г., г. Кустанай – 9.07.1996 г., Чечня, с. Гехи)

Майор милиции, боец ОМОНа г. Комсомольска-на-Амуре.

После средней школы Васянин М.И. поступил в Тюменское военно-инженерное командное училище. Добросовестно прошёл все ступени воинской службы от лейтенанта – командира взвода, до майора – начальника инженерной служебной части.

С апреля 1995 года Васянин - боец ОМОНа г. Комсомольска-на-Амуре. Дважды был в Чечне, там шла война. Последняя командировка оказалась роковой.

За мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания, майору милиции Васянину М.И. Указом Президиума РФ от 18 ноября 1996 года посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации. Его именем названа одна из улиц г. Комсомольска-на-Амуре.

Источники:

1. Васянин Михаил Иванович. –В книге Памяти «Черный тюльпан» – Хабаровск.: Кн. изд-во, 2002 г., 284 с.; с. 136-137.

2. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Амуре: Со-Весть, 2007 г., 121 с.; с. 102-103.

АЛЕКСАНДР НИКИТОВИЧ ГАЙДАШ

В г. Комсомольске-на- Амуре с 1932 г.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 октября г. младший лейтенант Гайдаш А.Н. удостоен звания Героя Советского Союза.

Источники:

1. Подвиги их безсмертны. Сборник очерков. – Хабаровск, кн. изд., 1975 г., 320 с; с. 39-45

2. Подвиги их безсмертны. Сборник очерков. – Хабаровск, кн. изд., 1985 г., 224 с; с. 30

3. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 70.

4. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Аму-ре: Со-Весть, 2007 г., 121 с.; с. 103.

ЕВГЕНИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ДИКОПОЛЬЦЕВ

Воспитанник г. Комсомольска-на-Амуре; учился в средней школе № 1, в педагогическом институте г. Хабаровска. Воевал на Днепровском направлении.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 октября 1943 г. Дикопольцеву Е.А. было присвоено звание Героя Советского Союза.

Источники:

1. Баранов П. В вихре яростных атак. - ДВК, 30.11.1990; 4.12.1990

2. Было у отца четыре сына. - «Молодой Дальнево-сточник» (далее - МД), 10.01. 1987 г.

3. Варвалюк Г. В Комсомольске и на Полтавщине. - ДВК, 26.04.1972

4. Голодницкий Э. Метры мужества. - ДВК, 13.11.1973

5. Головкин Е. Баллада о связисте. Стихи. - ДВК, 2.06.1977

6. Имя твое - комсомол. - X., кн. изд., 1958, 128 с. - с. 79-91

7. Комсомольчане - Герои Советского Союза. - ДВК, 9.05.1965

8. Краснов А. Письма Евгения Дикопольцева. - ДВК, 16.12.1981

9. Михайлова Т. Последний бой. - МД., 23.10.1989 г.

10. Письма живых и мертвых. - X., кн. изд., 1978, с. 108-112.

11. Подвиги их безсмертны. - X., кн. изд., 1975, 320 с; с.60

12. Подвиги их безсмертны. - X., кн. изд., 1985, 224 с; с.42

13. Сутурин А. Евгений Александрович Дикопольцев. - ДВК, 3.02.1967

14. Сутурин А. Слушайте нас, живые! – МД., 20.02.1985

15. Фазлиахметов Г. Герой Днепра. - в кн.: От Амура до Дуная и Эльбы. - X., кн. изд., 1990; с. 212-219.

16. Хабаровский комсомол в документах и иллюстра-ция. - X., кн. изд., 1978, с. 188-193

17. Хорошилов А. Здравствуй, Евгений Дикопольцев. - МД., 9.05.1985.

18. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000г., 78 с.; с-70-71.

19. Вишнякова С. Былина о Дикопольцеве – В книге Вишнякова С. «Былины» - г. Комсо-мольск-на- Амуре: Со-Весть, 2007 г.

20. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Амуре: Со-Весть, 2007 г., 121с.; с. 104-105.

СЕМЕН ВАСИЛЬЕВИЧ ДОСТОВАЛОВ

Работал на стройках г. Комсомольска-на-Амуре землекопом, плотником и зарекомендовал себя отличным комсомольским вожаком. В Комсомольске-на-Амуре с 1937 г.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 мая 1945 г. Достовалову СВ. присвоено звание Героя Советского Союза.

Источники:

1. Гречко А. Через Карпы. Любое издание.

2. Матвеев М. На Горе Кичеры. - ДВК, 9.06.1987 г.

3. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 71.

4. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Амуре: Со-Весть, 2007 г., 121с.; с. 105-106.

ВАСИЛИЙ ГЕОРГИЕВИЧ КЛОЧКОВ

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 июля 1942 г. политруку Клочкову В.Г. было присвоено звание Героя Советского Союза.

Источники:

1. БСЭ, т. 19, 3-е изд. – М.: Советская энциклопедия 1945 г., с. 648; с. 153.

2. Дурнев Юрий. Политрук Клочков был романтиком – «Достоинство», № 18-19 (624-625), 16 с., с. 11

3. Велика Отечественная Война – М.: Олма Пресс 2000 г., 447 с.; с. 115, 117, 119.

4. Школьная энциклопедия: История России. XX век. М.: Олма-Пресс, 2003 г., 544 с., с. 316.

5. Вишнякова С. Былина о Клочкове. – В книге: Вишнякова С. Былины – г. Комсомольск-на-Амуре: Со-Весть, 2007г., 121 с.

АЛЕКСАНДР ФЕДОРОВИЧ КРЕТОВ

Учитель из села Нижней Тамбовки на Амуре.

Воевал на Курском направлении.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1942 г. политруку Кретову А.Ф. присвоено звание Героя Советского Союза.

Источники:

1. Краснов А. Герой. – «СоветскоеПриамрье» 18.02.2000 г.

2. Подвиги их безсмертны. Сборник очерков. – X., кн. изд., 1975,320 с; с. 146.

3. Подвиги их безсмертны. Сборник очерков. –X., кн. изд., 1985, 224 с; с. 94-98.

4. Сутурин А. Сердце политрука. - МД., 9.07.1971.

5. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 71.

6. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Аму-ре: Со-Весть, 2007 г., 121 с.; с. 107.

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ ЛАРЕВ

Особый военностроительный корпус, работал на сооружении важнейших народнохозяйственных объектов г. Комсомольска-на-Амуре.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 февраля 1944 г. Лареву И.В. присвоено звание Героя Советского Союза.

В г. Комсомольске-на-Амуре с 1934 г.

Источники:

1. Боевая слава Алтая. – Барнаул, 1978, с. 42.

2. Герои-освободители Черкасшины. Днепропетровск, 1981, с. 160.

3. Кузнецов И.И. Золотые звезды Алтая. – Барнаул, 1982, с. 123.

4. Подвиги их безсмертны. Сборник очерков. – X., кн. изд., 1985, 224 с.; с. 99.

5. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 71.

6. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Амуре: Со-Весть, 2007 г., 121 с.; с. 108.

АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ МАРЕСЬЕВ

В г. Комсомольске-на-Амуре с 1934 г.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 августа 1943 летчику Маресьеву А.П. присвоено звание Героя Советского Союза.

Источники:

1. Комсомольчане– Герои Советского союза. – ДВК, 9.05.1965 г.

2. Краснов А. Сердцем всегда с Комсомолъском-на-Амуре. – «Советское Приамурье», 10.12.1999 г.

3. Подвиги их безсмертны. Сборник очерков. – X., кн. изд., 1975 г., 320 с; с. 170.

4. Подвиги их безсмертны. Сборник очерков. – X., кн. изд., 1985 г., 224 с.; с. 108.

5. Полевой Б. Повесть о настоящем человеке. Любое издание.

6. Сутурин А. Алексей Петрович Маресьев. – ДВК, 3.02.1967 г.

7. Щербакова О.Е. Подвиг: Стихи – в сборнике «От-кровение сердца» – г. Комсомольск-на-Амуре, 2005 г., 120 с.; с. 28-29.

8. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 72.

9. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Аму-ре: Со-Весть, 2007 г., 121 с.; с. 108-109.

ВЛАДИМИР ВИКТОРОВИЧ ОРЕХОВ

31.12.1948 г., г.Комсомольск-на-Амуре – 15.03.1969 г., остров Даманский

Орехов В.В. закончил среднюю школу № 7 и ПТУ № 6. В Советскую Армию призван 16 ноября 1967 года.

В марте 1969 г. китайские милитаристы вторглись в пределы СССР. Началась война непродолжительная, но жестокая. По зверским действиям с пленными пограничниками китайские головорезы превзошли немецких фашистов. В составе своего подразделения Орехов В.В. принимал участие в боях против нарушителей границы Советского Союза.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 июля 1969 г. за мужество и героизм, проявленные при защите государственной границы СССР младшему сержанту Орехову В.В. посмертно присвоено звание Героя Советско-го Союза.

Орехов В.В. зачислен навечно в список 5-й роты воинской части 35236.

Его именем названа одна из улиц города Комсомольска-на-Амуре и училище № 6, в котором учился Герой.

Источники:

1. Свидерский Н. Орехов В.В.: Очерк. – В книге «Герои рубежей дальневосточных»: Сборник материа-лов о защитниках острова Даманский. – Издание политуправления КДВО, 1969 г.

2. Фомичева Т., внештатный корреспондент. Он знал Владимира Орехова. – ДВК., 13.11.1988 г.

3. Орехов Владимир Викторович. – В книге «Черный тюльпан» – Хабаровск: Кн. изд., 2002 г., 284 с.; с. 42-43.

4. Краснов А.В. Улица Орехова. – В сборнике «О времени и о себе» – г. Комсомольск-на-Амуре: Со-Весть 2005 г., 336 с.; с. 49-50.

5. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 72.

6. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Амуре: Со-Весть, 2007 г., 121 с.; с. 108-109.

АЛЕКСЕЙ АНДРЕЕВИЧ ПАВЛОВСКИЙ

В 1942 г. возглавил литейный цех завода «Амурсталь». Воевал на Днепре.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 декабря 1944 г. Павловскому А.А. присвоено звание Героя Советского Союза.

Его именем названа одна из улиц города Комсомольска-на-Амуре.

Источники:

1. Амурсталь– первенец дальневосточной металлургии – X., кн. изд., 1964, с. 63-70.

2. Берлин А. Во имя жизни.–архив Вишняковой С.

3. Будняк В. Памяти героя – ДВК, 13.05. 1975 г.

4. Довженко Н. Верность. – МД, 1.01.1970 г.

5. Ильин М. Подвиг Павловского. – ДВК, 14.05.1977 г.

6. Ильин М. Двое против десяти на высотах у Днепра. – ДВК, 21.04.1978 г.

7. Комсомольчане– Герои Советского Союза. – ДВК, 9.05.1965 г.

8. Подвиги их безсмертны. Сборник очерков. – X., кн. изд., 1975 г., 320с.; с. 204-210.

9. Подвиги их безсмертны. Сборник очерков. – X., кн. изд., 1985 г., 224 с; с. 144.

10. Письма живых и мертвых. – X., кн. изд, 1978 г., с. 113-114.

11. Сутурин А. Ради жизни на земле. – ДВК, 29.04.1965 г.; 30.04.1965 г.

12. Сутурин А. Источники мужества. – ДВК, 1.08.1965 г.

13. Сутурин А. Жизнь – подвиг. – МД, 13.10.1966 г.

14. Сутурин А. Алексей Андреевич Павловский. – ДВК, 3.02.1967 г.

15. Сутурин А. Слушайте нас, живые. – МД, 20.02.1985 г.

16. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 72.

17. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Амуре: Со-Весть, 2007 г., 121 с.; с. 110-111.

КОНСТАНТИН ЕФИМОВИЧ ПАРАМОНОВ

В г. Комсомольске-на-Амуре с 1934 г. Воевал на Днепре.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 февраля 1944 г. Парамонову К. Е. присвоено звание Героя Советского Союза.

Источники:

1. Герой Советского Союза Парамонов Константин Ефимович. – МД, 13.04.1975 г. Подвиги их без-смертны. Сборник очерков. – X кн. изд., 1975 г., 320 с.; с. 216-219.

2. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 73.

3. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Амуре: Со-Весть, 2007 г., 121с.; с. 112.

ПЕТР АНТОНОВИЧ ПЛЕШКОВ

В предвоенные годы работал на строительстве г. Комсомольска-на-Амуре. Воевал на Днепре.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 октября 1943 г. Плешкову П.А. присвоено звание Героя Советского Союза.

Источники:

1. Петр Антонович Плешков. – ДВК, 3.02.1967 г.

2. Подвиги их безсмертны. Сборник очерков. – X кн изд., 1985 г., 224 с.; с. 159-162.

3. Пархаев Б. Путь к подвигу. – ДВК, 15.01.1977 г.

4. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 72.

5. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Амуре: Со-Весть, 2007 г., 121с.; с. 112.

ПАВЕЛ ФЕДОРОВИЧ ПОРОСЕНКОВ

Приехал в г. Комсомольск- на-Амуре в 1936 г., строил авиационный завод.

В феврале 1940 г. удостоен звания Героя Советского Союза в борьбе с белофинами.

Источники:

1. Идов П. Герой Павел Поросенков. – ДВК 23.02.1940 г.

2. Идов. П. Комсомольчанин П. Ф. Поросенков – «Тихоокеанская звезда», 28.02.1940 г.

3. Краснов А. Первый Герой Комсомольска. – ДВК, 26.02.1986 г.

4. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 73.

5. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Амуре: Со-Весть, 2007 г., 121с.; с. 113.

МИХАИЛ ИОСИФОВИЧ РОДИОНОВ

В г. Комсомольске-на-Амуре с 1939 г., участвовал в строительстве промышленных объектов города.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 июля 1944 Родионову М.И. было присвоено звание Героя Советского Союза.

Источники:

1. Дородное Е. Встретились друзья-однополчане. – ДВК, 27.05.1972 г.

2. Комсомольчане в Великой Отечественной. Сбор-ник статей. – X., кн. изд., 1975 г., с. 84-88.

3. Подвиги их беземертны. Сборник очерков. – X., кн. изд., 1985 г., 224 с.; с. 171.

4. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 73.

5. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Амуре: Со-Весть, 2007 г., 121с.; с. 113-114.

МИХАИЛ ПЕТРОВИЧ САЗОНОВ

В г. Комсомольске-на- Амуре с 1934 г., участвовал в строительстве промышленных объектов. Воевал на Днепре.

Сазонову М.П. в 1943 г. 20 декабря было присвоено звание Героя Советского Союза.

Источники:

1. Ерошенко А. У героев-комсомольчан. – ДВК, 23.01.1971 г.

2. Комсомольчане– Герои Советского Союза. – ДВК, 9.05.1965 г.

3. Павлов М. Два берега. – ДВК, 15.06.1977, 4 с; с. 2-3.

4. Сутурин А. Михаил Петрович Сазонов. – ДВК, 3.02.1967 г.

5. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 73

6. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Амуре: Со-Весть, 2007 г., 121с.; с. 114.

АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ СКВОРЦОВ

Участник легендарного ледового перехода. Форсировал Днепр. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 октября 1943 г. Скворцову А.В. было присвоено звание Героя Советского Союза.

Источники:

1. Комсомольчане в Великой Отечественной. Сборник очерков: – X., кн. изд., 1975 г., с. 103-104.

2. Подвиги их беземертны. Сборник очерков. – X., кн. изд., 1985 г., 224 с.; с. 184.

3. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 74.

4. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Амуре: Со-Весть, 2007 г., 121с.; с. 115.

ГЕОРГИЙ ГРИГОРЬЕВИЧ ТАРАСОВ

Первостроитель.

За хорошее руководство по организации переправочных средств и личное мужество при форсировании нашими войсками Одера 31 мая 1945 г. Тарасов Г. Г. был удостоен высокого звания Героя Советского Союза.

Источники:

1. Ерошенко А. Судьба героя. – ДВК, 2.09.1977 г.

2. Комсомольчане в Великой Отечественной. Сбор-ник очерков. – X., кн. изд., 1975 г., с 41-42.

3. Сутурин А. Георгий Григорьевич Тарасов. – ДВК, 3.02.1967 г.

4. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 74.

5. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Амуре: Со-Весть, 2007 г., 121с.; с. 114.

ИГНАТ СТЕПАНОВАИЧ ХОМЕНКО

Первостроитель.

Сражался за с. Геранимовка.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 февраля 1944 г. Хоменко И.С. было присвоено звание Героя Советского Союза.

Источники:

1. Анисимова Л. Жить учится у вас... - ДВК, 9.05.1985 г.

2. Герой Советского Союза И.С.Хоменко. – ДВК, 15.02.1861 г.

3. Комсомольчане– Герои Советского Союза. – ДВК, 9.05.1985 г.

4. Письма живых и мертвых. – X., кн. изд., 1978 г., с. 112-113.

5. Подвиги их безсмертны. Сборник очерков. – X., кн. изд., 1975 г., 230 с.; с. 298-305.

6. Подвиги их безсмертны. Сборник очерков. –X., кн. изд., 1985 г., 224 с.; с. 208-212.

7. Пивоваров Л. Подвиг не забыт,- «Тихоокеанская звезда», 1.02.1961 г.

8. Подлесных Е. Память о герое жива. – ДВК, 26.05.1985 г.

9. Рябов Н. Бессмертие. –«Тихоокеанская звезда», 24.04.1964 г.

10. Хабаровский край. Год 1975. Люди. События. Фак-ты. – X., кн. изд., 1976 г., с. 119.

11. Чешунина Н. Он жизни не щадил для счастья. – ДВК, 7.09.1985 г.

12. Штрин А. Игнат Степанович Хоменко. – ДВК, 3.02.1967 г.

13. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 74-75.

14. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Аму-ре: Со-Весть, 2007 г., 121с.; с. 116-117.

АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ ЧЕРНОМОРЕЦ

Первостроитель.

За отличное выполнение боевых заданий при форсировании Днепра нашими войсками, проявленное при этом бесстрашие, мужество, находчивость и отвагу, Черноморцу А.Г. 25 октября 1943 г. Президиумом Верховного Совета СССР было присвоено звание Героя Советского Союза.

Источники:

1. Ерошенко А. Судьба героя. – ДВК, 9.05.1972 г.

2. Ерошенко А. Завидная судьба. – МД, 10.06.1972 г.

3. Ерошенко А. Они сражались на Курской дуге. Домашний архив Вишняковой С.

4. Комсомольчане в Великой Отечественной. – X., кн. изд., 1975 г., с. 101-102.

5. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 75.

6. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Амуре: Со-Весть, 2007 г., 121с.; с. 117.

ШВЕЦОВ СТЕПАН ФЕДОРОВИЧ

В середине 30-х годов по путевке комсомола Швецов С.Ф. был направлен на строительство г. Комсомольска-на-Амуре.

Сражался за Днепр.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26.10.1943 г. Швецов С.Ф. был награжден званием Героя Советского Союза.

Источники:

1. Подвиги их безсмертны. Сборник очерков. –X.,кн. изд., 1985 г., с. 212.

2. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 73.

3. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Амуре: Со-Весть, 2007 г., 121с.; с. 114.

ШЕМЕНДЮК ПЕТР СЕМЕНОВИЧ

Первостроитель.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от ав-густа 1943 г. Шемендюк П.С. был удостоен звания Героя Советского Союза.

Источники:

1. Герчаков Л. Повесть о настоящем человеке.–в кн.: Герчаков Л. Это наш город, город на за-ре...Москва.г. Комсомольск: Далекое и близкое. – М., кн. изд., 1982 г., с. 95-99.

2. Дмитриев В. «Здесь истоки наших побед». МД., 10.06.1982 г.

3. Комсомольчане– Герои Советского Союза. ДВК, 9.05.1965 г.

4. Кувитанов Г. История «Беркута» – «Огонёк», 1970 г. №27, с. 13.

5. Кувитанов Г. История «Беркута». Документальная повесть. – «Молодая гвардия», 1985 г. №5, с. 16-54.

6. Лапшина Л. Человек из легенды. МД, 13.08.1972 г.

7. Лукашевич В. Небо над головой. – «Советский во-ин», 1970 №3, с. 31.

8. Они сражались за Родину. – ДВК, 7.05.1985 г.

9. Пётр Семёнович Шемендюк. – «Дальний Восток», 1965 г. № 3, с. 14.

10. Подвиги их безсмертны. Сборник очерков. – X., кн. изд., 1975 г., 320 е.; с. 311-315.

11. Подвиги их безсмертны. Сборник очерков. – X., кн. изд., 1985 г., 224 е.; с. 216-219.

12. Строители трех городов. – X., кн. изд., 1967 г., с. 136-139.

13. Сутурин А. Обязан Комсомольску. «Тихоокеанская звезда», 9.09.1965 г.

14. Сутурин А. Пётр Семёнович Шемендюк. – ДВК, 3.02.1967 г.

15. Сутурин А. Коллективный портрет - «Блокнот агитатора» (X.), 1981 г., № 12, с. 28-36.

16. Сутурин А. Обязан Комсомольску. – ДВК, 18.05.1982 г.

17. Сутурин А. «Прикажите: взлет!» – МД, 3.10.1984 г.

18. Вишнякова С. Память (к 55-летию Победы). – г. Комсомольск-на-Амуре, 2000 г., 78 с.; с. 73-74.

19. Вишнякова С. Былины. – г. Комсомольск-на- Амуре: Со-Весть, 2007 г., 121с.; с. 118.

БЫЛИНЫ

ПЕСНЬ ПРО ПАРТИЗАНКУ ЗОЮ

Мне очень дорога Зоя Космодемьянская. Девочка только что окончила школу, получила аттестат зрелости. Для неё были открыты все дороги, выбирай свою, твори, люби. Но планы в прекрасное будущее перечеркнула война. И Зоя уходит в подмосковный партизанский отряд, чтобы защищать любимую Родину. Её предал школьный товарищ. Фашисты жестоко пытали Зою, чтобы получить сведения о местонахождении партизанского отряда; она выдержала пытки и осталась верна своему народу.

Юная Зоя приняла мученическую смерть за свободу Родины, которую защищала по мере своих сил и возможностей. Она открыла путь к подвигам в 1941 году.

Те, кто исповедует СВЕТОСЛАВИЕ, записали имя Зои Анатольевны Космодемьянской в список святых, в список вечного поклонения.

Перед мужеством русской девочки преклонился враг и оставил такие строчки: «Маленькая героиня вашего народа осталась тверда, раны ее кровоточили, но она не сказала ни слова».

Лучше и правдивее Зоиной матери, писателя и журналиста Петра Лидова, поэтессы М. Алигер никто не написал о юной партизанке. Как мне, чтобы не повторится, изобразить Девочку-Легенду? И я выбрала былинный жанр. Почему меня привлекла былина? В стародавние времена русы воспевали своих героев в былинах – это своего рода героический эпос. Троица (животные, растения, стихии) наиболее ярко помогает вылепить образ героя. Как я справилась со своей задачей, судить читателю.

1

Горы, высокие горы,

растянулись вы в ширь широкую,

поднялись в высоту высотную;

что же вы, великаны могучие,

пропустили лихо лиходейное?

Или ограда ваша не ограда,

или стража ваша не стража?

Леса, леса темнучие,

разбросали буреломы змеючие,

раскидали болота вязучие,

напустили реки бегучие

против кого, ради чего?

Или сон засонливил,

или веки камнем придавило?

Что же вы ворога-разбойника пропустили,

что же вы злодею разрешили беситься,

огнём землю поливати,

души людские испепеляти?

***

Сгоряча не рубите мечом,

словами неправедными не корите,

жёны мудрые, мужи хоробрые.

А мы не пропускали,

а мы не привечали недруга коварного

на родную землю.

Ржа железо съедает,

микроб всё живое убивает.

Негодяй скрывался среди нас

под маской любезной;

он соловьём заливался,

петухом петушился,

сладко улыбался,

а сам камень держал за пазухой.

Черняк открыл ворота запретные,

распахнул настежь окна светлые,

впустил саранчу прожорливую.

2

А как с той стороны закатной

гром грозился, перекатывался,

лязгал зубами клыкастыми,

огнём чёрно-красным вихрился,

чудовищем железным небеса разрезал.

А то чудовище пламя изрыгало.

Где пламя раскрылялось,

там появлялась нежить.

Какой поляны нежить касалась,

там трава не росла.

Гонит ветер пески сыпучие,

серым пеплом землю покрывает.

Понахлынули фашисты проклятые

по садам, лесам, городам.

Кого в полон, кого в загон,

кого псами затравили,

кого гвоздями загвоздили.

Над Москвой-рекой тучи собираются.

Над Москвой-рекой дышит кресеневое небо,

плотную занавесь опускает,

дорогу ворогу преграждает.

Не пугайте волны бурливые,

не терзайте душу зловестьем,

напитайте разум разумением,

помогите тростиночке Зое

укрепить волю и дух.

Дуют ветры стрибожьи*

на закат – на запад,

на восток – на восход.

Воют вихри, клубятся,

вербу гнут – не согнут.

Дева думой крылатой объята.

Космы девы, что провода Вселенной,

по ним бежит поток подвижной мысли.

Падает зерно отваги в глубь сердечка,

прорастает колосок решимости.

Космодемьянская –

значит Космосом избрана для подвига.

Зоя Космодемьянская – значит,

жизнь отдающая ради жизни.

3

По-над Волгой вороньё чёрное каркает,

серые волки воют,

стервятники пируют на трупах человеческих.

Злыдни победу празднуют,

черняки возносят им славу,

фашистов на щит поднимают.

Злорадствует Гитлер, похваляется:

«Вся Европа к ногам моим пала,

все народы предо мной извиваются,

плачут, рыдают,

корчатся в муках мученических.

Стоны, слёзы, кровь

мой дух укрепляют.

Я от счастья гордой птицей орлюся!

Моя Армия победоносная

прошагает по всей планете!

Я – властелин Вселенной,

Я – всемогущий!

Трепещите, ползите в норы,

я вас везде достану,

растопчу, сгною!».

4

Зоя телогрейку охорашивает,

шапку-ушанку нахлобучивает,

сапоги кирзовые натягивает,

винтовку на плечо вскидывает.

Улыбается снежному ветру,

улыбается белёсому солнцу,

улыбается пригожему дню:

«Здравствуй, страна родная,

всегда живи!

Я помогу тебе,

я спасу тебя,

я раздавлю гадину!».

***

Мчится поезд стремительно,

по рельсам стучат колёса,

в вагонах недруги орут песни хвастливые:

«Один рывок, всего один рывок

и Москва-красавица станет нашенской.

Ох, и зацелуем же мы её,

замилуем неприступную,

для нас уступную».

Мчится поезд,

хохочут стервятники.

Земля дрожит, земля гудит,

взывает к отмщению.

Зоя из леса выпорхнула,

к насыпи высокой юркнула.

Прилегла к полотну, прислушалась.

«У-у-у!» - гудит стальная птица.

Оставив гостинец фрицам,

Зоя скрылась из вида.

Машинист проскочил безвредно.

И тотчас последовал взрыв.

Мощный взрыв оглушил окрест.

Вагоны наскакивали друг на друга

и летели под откос.

Миг – и куча металлолома,

и пламя пляшет по трупам,

и дым до небес.

«Кто с мечом на Русь придёт,

от меча и погибнет!» -

крикнула дева.

И обе руки подняла к небу,

приветствуя светило:

- О, искроносное Солнце,

свети для радости,

свети для благости,

пронзи стрелами быстрыми

татей* непрошеных!

5

- Это что за дерзость такая!

Невиданная, неслыханная наглость!

Как посмели свиньи со своим хрюканьем

на веселый пир ворваться!

Злодей ядовитой слюной брызгал,

потрясал волосатыми лапами.

Как он кричал, гневался:

«Одним только словом

заткну я русским глотки;

одним только взглядом

испепелю дерзновенных!

Задушу, затопчу,

даже памяти о них не оставлю!»

Птицы железные в небе летают,

небосвод сотрясают.

Кони железные землю кромсают,

на дыбы её поднимают.

Шакалы рыскают по городам, сёлам,

разоряют, жгут, разрушают их.

Кто осмелится

против силы несметной подняться!

Кто осмелится

остановить водопад?

Кому по плечу потушить

огнедышащий вулкан?

6

Зоя – девочка хрупкая,

Зоя – девочка славная,

Воя*гордая и задорная.

Как олень быстроногая.

Как лань осторожная.

Готовая на погибель, на подвиг победный.

Не берут её пули свинцовые,

и острые стрелы не жалят.

Братья её – ратники храбрые,

бородатые и статные.

Сёстры её – девы крылатые,

дивные и лучезарные.

В бой идут без кольчуг* и без калантырей*,

россыпью и собором.

Разве можно луч света изловить, изрекошетить!

Разве можно молнию гранатами потушить!

Зоя снова к рельсам тревожным спешит.

Стоп: часовой маячит.

Зоя машинально оглядывается на друзей,

притаившихся за деревьями.

Из-за лапистых елей ей машут:

«Не робей, отвлечём».

Послышался топот множества ног.

Други, принимая огонь на себя,

бегут вдоль полотна.

Застрочил лихорадочно пулемёт,

фашист пускает огненные стрелы

во след отважным бойцам.

Вот кто-то упал,

послав последний вскрик

в кровавую высь.

Стучат по рельсам колёса,

отсчитывая миги своего бытия.

Взрыв. Грохот. Пожирающее пламя:

«Это вам за погибших!

Это вам за слёзы детей!».

7

Видит Гитлер злодейный,

что смертоносцы застряли в пути,

рыдари* до Москвы не дошли.

Руки у него дрожат,

вдоль тела немощно висят.

Мечется в стае*нелюдь,

из угла в угол перебегает,

злобится дико, яро:

«Советский Союз – мой!

Руки искромсаю тупой пилой тому,

кто посмеет сжимать кулаки!»

8

Вместе с быстроглазым напарником

подходит Зоя к немецкой стае.

Длинный склад с оружием.

Часовой в овчиной шубе.

Под ногами снег хрустит,

как капустный лист на зубах.

Чуткий утренний воздух.

Дятел стучит в лесу.

Гулкое эхо окрест витает.

Часовой за углом скрылся.

Мгновения решают много:

пока вернётся…

Зоя к бараку приблизилась,

спички достала из штанин.

А черноглазый нечестную думу задумал.

«Союза меж нами уж нет,

он угас, как свеча от легкого дуновения.

Ну, а мне? На веревке качаться?

О, нет, я ещё поживу,

белым светом полюбуюсь, подышу.

Пусть всё горит и рушится,

своя рубашка ближе к телу».

И к часовому спешно направился.

Зоя не успела чиркнуть спичкой,

часовой скрутил ей руки.

И в штаб двоих потащил:

там разберутся.

Не шакал бежит сбоку – перемётчик.

Сердце соколье, смелство воронье.

Семенит псиной рысью,

лебезит перед недругом:

«Это я помог тебе обезвредить вредность.

Замолви слово.

Одни только глупцы против германов воюют.

Союз вашим будет.

Вы его одним махом сломите!

Люблю сильных.

Сильнее вас никого нет на свете!».

9

Высоки дома, высоки.

Бьются жизни в них, искрятся,

тёплыми губами

воздух в лёгкие набирают:

голубоглазая Русь

рожает хозяев для нив и лесов…

И через чёрные клочья

проглядывает светлый-пресветлый Лучезар*.

У окна заиндевелого,

сиреневым рассветом расцвеченного,

стояла матушка вои-девы

и кручинилась, и печалилась,

со всесветным миром гомоюнила:

«Где, ты дочка моя, где ты?

Буйный ветер, быстрый ветер,

отыщи в лесной глуши мою доченьку,

донеси ей весточку от меня,

успокой её, приласкай,

подбодри её, вдохнови.

Где ты, милая ладушка,

где ты, моя ненаглядная?

И не вижу тебя, и не слышу.

Уж я все глаза проглядела,

уж я все слёзы выплакала.

Далеко ты от меня схоронилася,

во лесах притаилася.

Ты, берёзонька видная,

стань Берегиней дочки моей!

Ты, дубок золотистый,

будь заступой!

Не застала бы тебя, Зоя, неудача.

Да гори она синим пламенем!

Опасайся, Зоя, остерегайся лис.

Да загрызут их волки серые!

Исполати* тебе, дочка, исполати!»

10

Над срединной Москвой,

над холмами и долами

собирались тучи роковые,

облака кровавые,

бедоносная лихота-лихолетина

Понабились змеёныши в избе,

изо всех щелей повылазили,

с любопытством уставились на партизанку.

Стоит Зоя перед сворой псов.

Тоненькая, стройная, русая.

Пучеглазый офицер

безцветным голосом задаёт вопросы.

Зоя молчит.

Офицер взмахнул белой перчаткой

и горница освободилась

от ненужных зевак.

- Назови имя своё.

С какой целью появилась в селе?

Вопросы краткие,

гвоздями впиваются в голову.

Звенит в ушах.

Отвечать нет сил и желания.

«Я не на вашей земле,

не граблю вас,

не захватываю ваши дома.

Это вы пришли в моё село

непрошенными татями».

Но молчит дивчина,

только презрительная улыбка

всплывает на светлом лице.

Более часа длится допрос.

Терпение у вражины лопается.

Непонятное упрямство.

Из железа, что ли, эта девчонка?

Русские мнят себя непокорными,

Гитлеру неподвластными!

Ничего, великий владыко

утопит их в собственной крови!

На столе бокал с водой.

В горле пересохло.

Фашист проследил за взглядом,

медленно поднял бокал и,

растягивая удовольствие,

стал пить маленькими глотками.

– Пить, – невольно вылетело слово,

похожее на шелест травы.

Но фашист уловил это слово,

поднёс раскалённую керосиновую лампу

к распухшим от побоев губам.

Как больно!

Жгучая боль.

Безконечная боль.

«Мама! Если бы ты только знала,

какая нетерпимая боль

охватила моё тело.

Только бы не выдать свою слабость,

только бы не закричать».

Мучитель устал

и вышел из избы,

приставив часового к деве.

Ночью, тайком,

светловолосая хозяйка

напоила дивчину

сначала родниковой водой,

потом молоком.

Стало легче.

Теперь выдержу.

Должна выдержать!

11

Вопросы, вопросы, вопросы…

Мучители менялись.

Но для Зои все они были на одно лицо,

с одним и тем же оскалом нелюдя.

Сцены допроса снимал юркий,

небольшого роста, офицер.

На память.

Для потомков.

Зоя по-прежнему молчала.

Чтобы вырвать хоть какие-то сведения,

девушку зверски пытали:

загоняли под ногти иглы,

раскалённым железом жгли тело,

на спине выжгли пятиконечную звезду,

босиком, в одной сорочке, водили по снегу.

И только на два вопроса

юница* разомкнула уста:

– Где партизаны?

– Везде.

– Где находится Сталин?

– На своём посту.

12

То не гром гремит,

не молния сверкает,

то пришельцы выталкивают сельчан из домов,

плёткой оглаживают.

Не на праздник добрых людей привечают,

сгоняют на смертный погост*.

Посреди погоста – виселица.

Из фашисткой стаи вышли гитлеровцы,

весело болтая,

друг друга в бока ширяя.

За ними – Зоя с обмороженными ногами.

Она старается идти прямо,

гордо голову подняв.

Каждый шаг даётся с трудом.

Злодеи щёлкают фотоаппаратом,

по очереди

с жертвой себя снимают.

Загорелась Заря Утренница,

разметала огненные космы,

шёлковым платом* охватила полнеба.

Ах, как хочется жить,

говорить с небесами,

вольной птицей

на горные тропы взлететь!

Ах, как хочется петь,

веселится и любимого ждать!

Перед ней ряды горемычных.

Их глаза в землю уставлены.

Дети, женщины, старики…

Что вам сказать, покидая!

Хозяйская девчонка смотрит

на обречённую жалостливо.

Зоя приветливо кивнула,

улыбнулась ей.

Фашист прикладом

подтолкнул деву к виселице.

Петля высоко.

Кто-то принёс ящики из-под макарон.

И Зоя поднялась, возвысилась.

Фашист накинул петлю

на девичью шею.

Она оттянула её руками и крикнула:

«Не бойтесь, родные!

Наши придут!

Мы победим!

Бейте гадов ползучих,

жгите, травите!..»

Фашист выбил ящик из-под ног.

И слова захлебнулись,

вольная песня смолкла.

Как на той виселице высокой,

как на том месте смертоносном,

под зимним морозным солнцем,

под голубым небосводом горним

закачалось молодое тело да девичье,

закачалось, вытянулось.

А вокруг плескались волны невидимые,

бились-разбивались о сердца людские,

волновали души израненные.

Растечётся печаль, разольётся,

хлынет к злыдням рекой сокрушимой,

измочалит их корни, растреплет.

13

А как поднимались богатыри

по всей земле славной

на великую битву, на кровавую сечу.

– Фашистов,

которые мучили Зою,

в плен не брать! –

был приказ главнокомандующего.

– За Зою! –

нёсся клич по всем фронтам.

– За Зою! –

эти два слова

давали силу ослабевшим.

– За Зою! –

призывали колокола к отмщению.

И не было силы способной остановить

святую лавину.

Фашисты не полонили Москву,

не сломили, не осилили.

И хранит она Русский Дух,

несмотря на ухищрения злодеев,

и бережёт его для вечности.

2000, 2005, 2007, 2014, 2015г.г.

БЫЛЬ О МОРЯКАХ

ТИХООКЕАНСКОГО ФЛОТА

1

Братья и Сёстры Русской Земли,

стоит ли печалиться,

о безславных сражениях с каркарами,

о первых ратных неудачах!

Не лучше ли воспеть

Богатырей Тихоокеанского флота,

не лучше ли воспеть

доблесть Героев

и зажечь сердца

Праведным Огнём?

Если горевать,

то горевать по нерождённым;

если злобиться,

то злобиться на приспособленцев,

в любую годину похваляющихся

сытостью, важностью своей.

Да, были предатели!

Да, были приспособленцы!

Да, были мародёры!

Но не о них моя песнь…

Русь стояла, стоит и будет стоять

на отваге и мужестве русов,

на союзе народов,

на безграничной любви к Родине-Мамочке!

2

Враг, хоть и медленно,

но приближался к Москве.

Задубелые от мороза дороги

стелились ровностью, упругостью

и вселяли фрицам надежду

на лёгкую победу, на взятие Москвы.

Уже видели себя марширующимися

на Красной площади!

Уже мнили себя хозяевами

Русской Земли!

Уже орлили над всем Союзом!

3

Да,

падали воины от вражеских пуль,

зажав в руках по зёрнышку!

Но взлетали их души колицами*,

до самого Солнца долетали,

наполняли колчаны калёными стрелами.

И с высоты высотной

пускали те стрелы на вражин.

Те стрелы,

что впивались в железную жель*,

пробивали её насквозь,

оставляя калёную каль*.

Чёрный воздух сравнял небо с землёю.

Чёрное пламя куражилось

на развалинах, трупах.

Чёрные змеи шипели в чёрных яминах,

поджидая жертву.

Птицы затихли.

Деревья уснули.

Зоря схоронилась

за горами горними.

4

Прямо на Москву,

по хрустящим снегам,

по дорогам обкатанным

двигались стальные чудища,

изрыгая смертоносный яд.

Далеко вражина залетела,

полстраны пропахала,

полстраны посожгла.

Голодные детушки плачут,

кличут родителей.

Оборванные матушки плачут,

ищут детушек.

Обездоленные старики

сжимают кулаки.

Льётся горячая кровь

рекой рекотной;

хлынули горючие слёзы

ручьями бурными,

ниспадают они водопадами грозными.

5

Но на помощь светлым воинам

поднялось Небесное Воинство.

Слетелись белые вороны с чёрными –

это Великая битва меж Светом и Мраком.

Гром гремит, небеса содрогаются –

это голос Судьи Всесветной.

Огненные Молнии

кромсают покров Мрака –

это Светлые Силы

направили солнечные стрелы

в стан Мрачных Сил.

Силы Добра и Силы Зла

скрестили мечи.

Сыплются искры,

жалят недруга.

Небесные Силы бились

и день, и два, и три.

Кровавые Зори полыхали

от края до края.

Четыре солнца,

сменяя друг друга,

застили зраки мраземные,

слепили гляделки жгучей яростью,

бросали белые хлопья

в морды комоней чёрных всадников,

но они как от мух отмахивались,

трясли густой гривой.

И, казалось,

надежда растаяла вдали,

так и не приблизившись.

6

Но летели по рельсам теплушки.

Безкрылые птицы летели

от тихоокеанской волны

к Бородинскому полю-полюшку.

Колёса выстукивали тревогу.

Колёса торопили гулкие рельсы.

Колёса звали в бой.

«Скорее, скорее, скорей!

Нас ждут,

нас так не хватает

на поле брани!» -

стучат сердца моряков.

А моряки-то бравые,

ладные и суровые.

Им бы жён ласкать,

да славную смену растить.

Мелькали станции и полустанки.

Мелькали запорошенные поля и леса.

Мелькали закаты и восходы.

На обочине женщины

махали усталыми крылами.

На обочине женщины

махали белыми платками.

На обочине женщины,

благословляя, шептали:

«Возвращайтесь с победой, сынки!»

7

На Бородинском поле,

на поле Русской Славы

встретил моряков мороз трескучий.

На Бородинском поле

встретил моряков ветер колючий.

На Бородинском поле

встретил моряков огнестрельный ливень.

Из теплушек – в бой,

в сечу кровавую,

в рукопашную схватку.

Чёрные бушлаты распахнув,

чёрные бушлаты

на белый снег побросав,

бескозырку в зубах прижав,

матросы погнали на врага

чёрную смерть,

матросы погнали на врага

лихо лиходейное,

матросы погнали на врага

горе горькое.

8

Вы, братушки, вгрызались в полчища врагов,

масхалатами не пользуясь.

Шли лихою поступью,

поливая свинцом палачей.

На пулемёты шли безстрашно.

На танки шли во весь рост.

Не сгибали спины перед вражиной.

Не прятались перед Мраком с косой.

Щитами были тельняшки,

удаль молодецкая и отвага.

На моряков взирал с высоты немереной

дивный Отчий Сергий.

На моряков взирали с высоты голубиной

Ослябя и Пересвет.

К ним на помощь спешило

Небесное Воинство.

Невидимая рать

перемешалась с моряками,

грозно сверкая очами.

Стая безжалостных Искр

ополчилась на ворогов-разбойников.

Вся Природа

сражалась с татями.

Женщины копали окопы

из последних сил.

Женщины укладывали

в ящики снаряды.

Пращуры поднялись из могил.

Русские мальчики

собой заслонили Москву

на Бородинском поле.

Помнят вас

Ярома и Белый Рост.

Помнят вас

белые снега и берёзы.

Помнит вас Русская Земля.

Помнит вас Советская страна!

БЫЛИНА О КЛОЧКОВЕ

В ноябре-декабре 1941 г. шли ожесточенные бои под Москвой. Дивизия Ивана Васильевича Панфилова обороняла Волоколамское шоссе, по которому танковые колонны фашистов рвались к Москве.

16 ноября у разъезда Дубосекова оборону заняла рота во главе с капитаном Гудиловичем и политруком Василием Георгиевичем Клочковым. 28 бойцов 1075 полка 316 стрелковой дивизии И.В. Панфилова приняла на себя удар 50 вражеских танков. В четырёхчасовом неравном сражении воины уничтожили 10 машин, десятки фашистов, но не пропустили врага в направлении Москвы.

Почти все панфиловцы погибли, в том числе и политрук В.Г. Клочков.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 июня 1942 года участникам этого боя было присвоено звание Героя Советского Союза.

До войны В.Г. Клочков жил и воспитывался с семи лет в семье старшей сестры Анны Георгиевны. Адрес: улица Молодогвардейская, дом 4, г. Комсомольск-на-Амуре.

Хорошо бы на стене этого дома прибить мемориальную доску, она бы украсила наш город именем всем известного героя-панфиловца Василия Георгиевича Клочкова.

1

Надо мной синее море

Низко-низко опустилося.

Я смотрю в её глубь глубинную,

к белым облакам прикасаюся.

А в море том безбрежном

Путь белый серебрится,

Млечный Путь указывает дорогу

да к Белой Руси вольной, раздольной.

Белая Русь,

откуда имя такое?

От белого снега

под небом искрящего.

От белых берёз,

поющих песни

над игривой рекой,

на опушке лесной,

на придорожных тропах,

у родного порога.

От белых русов,

сошедших с небес светозарных.

Тебя называли Белой

и греки, и римляне,

спеша в Москву,

чтобы скрепить докончанье*.

Ой ты, Русь моя златоглавая,

золотым зерном обильна,

золотым словом всесильна,

духом единым крепка.

Лесами, цветами, озёрами изукрашена.

Дождевыми лилами* омытая.

Светом солнечным наполнена.

Я слушаю тебя,

я любуюсь тобой,

я горжусь тобой!

2

Русы, кто вы, кто сотворил вас,

кто ваши тела оттачивал,

глаза лучезарил?

Белое лицо от сияющей Сияны*.

Голубые глаза от небес.

Зоркость от Зори-Зорюшки.

Улыбка от Дажинки*.

Голос от дыхания ветра,

от слов лесного ручья,

от трелей соловья,

от шёпота листвы.

Тело от Земли-Матушки,

от родимой родушки,

светом солнечным пронизанное.

Крепость от горних гор,

от белых ветров.

А на Землю сошли,

чтоб свет Разума нести.

3

Тишина опустилась на плечи сосне,

словно голубь воркует на ухо листве.

Райки* играют в самоцветах росы.

Луч золотой звенит в вышине.

Где-то родник пробился

с холодной чистой водой.

Цветы узоры ткут

на зелёном полотне.

И все вокруг поют

на земном языке:

сверчок в траве

и птаха в вышине,

ауканье в лесу,

знакомое: «Ку-ку»,

медведь играет на щепе

и рыбка плещется в реке.

Струи солнечного света

коснулись каждой живинки.

Радость, радость, радость

в каждой пылинке!..

А усталость

в вечерний ручей опустилась.

Всё это Русь моя!

Я слышу тебя,

я любуюсь тобой,

я горжусь тобой!

4

Юная мать в кругу

с младой на руках.

Над головой нимф

из солнечных лучей.

Красные девы,

нежные девы

по кругу идут, песни поют,

песни поют да приплясывают,

славят молодую мать

да дитя пригожее-гожее,

дитя славное да лучезарное.

А как в тот круг,

что из весёлых юб,

влетает сокол ясный

с прозрачными крылами.

Ах, как он выделывал крендкля,

вращаясь вокруг Нины милой,

как высоко летал

над головой любимой!

За дочь благодарил,

за капельку росы,

в которой вечность отразилась,

за звание отца,

что всех дороже в мире…

А Храм из света и тепла

струился лентами цветными.

5

Счастье, разлитое в капиллярах,

мрачные крыла накрыли.

Уж не поют песни девы красные,

смолкли птичьи хоры.

Мужчины ушли на войну

против ворогов незваных,

против ворогов поганых.

Гитлер, вскормлённый Мраком,

Гитлер, взлелеянный Лютым,

взял от рыси ловкость,

от лисицы – хитрость,

от змеи – ядовитость,

от шатуна – жестокость.

Гитлер успел завоевать весь Запад,

успел покорить всю Европу,

уже мчится по России на всех парусах,

только снежная пыль пылит,

из-под колёс вылетает, клубится.

Его рать сильная,

ощетинилась волчьей шерстью.

Его рать быстрая, лихая,

как снежный барс.

Никто не смог завоевать Русь.

Орда и та только на юг Волги села

и совершала грабительские набеги,

жгла сёла, города,

людей в полон уводила.

На большее её не хватило.

Сколько веков изматывала Русь

рысиная порода!

Но так и не смогла покорить!

Нет, Гитлер не таков,

не за полоном пришёл,

он хозяином ступил

в Белую Русь.

Все народы снежной страны

у его ног будут корчиться!

Голова кружится от успеха.

Злодей уже видит себя

Властелином Земли.

Его душа ликует от счастья,

возносится высоко,

в заоблачных высотах витает.

6

А как собирался на войну Василий Клочков,

муж крепкий и желанный.

А как прощался Василий

с Ниной милой и любимой

да с белой лебёдушкой –

дочерью ненаглядной.

Собирался да прощался

со всей роднёй,

на все четыре стороны кланялся,

да вскидывал котомку на плечи,

на плечи широкие, богатырские.

А напоследок целовал Нину по-русски,

смахивал слёзы с её щёк побледневших,

а кровинушку по-отечески голубил…

…А жена молодая,

дочку к груди прижимая,

всё махала, махала во след

платочком узорчатым

да причитала-припевала:

- Ой ты, Русь моя светлая,

дивным светом светишься,

светом лазурным обволакиваешься.

Ты крепка Сынами и Дочерями,

Сынами искусными,

Дочерями красными да прекрасными.

Ой ты, Русь моя – родинка родная,

богата нивами золотыми

и лугами заливными,

и высокими горами,

и глубокими морями,

бурливыми реками

и тихими заводями…

Ой ты, Русь моя – добрая матушка,

даришь человечам плоды сочные,

камни-самоцветы,

чудные цветы-цветочки,

радующие глаз многоцветьем.

А во садах птицы поют на все лады,

пересмешничают.

А во лесах соболи резвятся,

изюбры трубят,

белки летают,

медведь валежник ломает…

Ой ты, Русь моя – воя смелая и отважная,

непокорная и грозная!

Огради от ворогов-разбойников,

ненасытных стервятников,

защити Русскую Землю

от супостата коварного,

помоги Василию разбить недруга.

Да пролетят пули мимо лада моего,

да вернётся он домой живым и невредимым.

7

Было время Александра Невского.

И столкнулась его хоробрая дружина

с немецкими рыцарями,

и обратила их в бегство.

Было время Петра Салтыкова.

Время продажное, чванливое.

В борьбе с немецкими шакалами

русские воины вернули Пруссию России.

Было время Петра Горчакова,

сумевшего победить недруга

без единого выстрела,

положить на лопатки Бисмарка –

зверя в овечьей шкуре,

спасая Европу от оков.

Во все времена германец лютовал

и был битым русским воем.

Но такой брани не слыхивали.

Но такой рати не видывали.

Небо гудело от железных чудовищ.

Земля гудела от железных чудовищ.

Море бурлило от железных чудовищ.

Леса превращались в головёшки.

Земля почернела от горя и плавилась.

Чёрная земля фонтаном дыбилась.

Воздух дрожал и кровоточил.

Огненные стрелы

вылетали из железных глоток.

Взрывы. Крики. Стоны.

Где свои? Где чужие?

Куда двигаться?

Русские, огрызаясь, медленно отступали…

Пали Брест, Минск, Смоленск…

Гитлер смертоносный засел

близ земли Московской

и похвалялся победами.

Из Москвы увозили детей за Урал –

спасали будущее России.

Ополченцы спешно рыли окопы,

готовились к отражению.

Из булатной стали

Меч Гнева ладили.

Из булатной стали

Меч Мести ковали.

8

По Волоколамскому шоссе

стройными рядами

танковые колоны неприятеля

рвались к Москве.

Двигались уверенно, размеренно,

словно с парада возвращались

в квартиры свои.

Утрамбованная дорога

стелилась ровно,

приглашала к обеденному столу,

к пиру великому, жданному.

У разъезда Дубосекова

фашисты застряли, замешкались…

Кто это им путь преградил,

откуда такие смельчаки выискались?

Не смешите мир

мышиной вознёй!

Разве есть сила,

способная остановить нас?

Разве есть сила,

способная противостоять?

Ухмыляются ироды,

небрежно подставив броню

огненным стрелам засельников:

пусть потешатся,

выпустят пар

перед кончиной.

9

16 ноября 1941 год

у разъезда Дубосекова

рота из двадцати восьми бойцов

да во главе с капитаном Гудимовичем

и политруком Клочковым

заняли оборону.

И приняли богатыри Русской Земли

на себя удар

пятидесяти вражеских танков.

Когда-то, в давние времена,

стоял великий князь Святослав

со своей славной дружиной

перед стотысячной греческой армией.

И надо было выбирать:

или голову сложить, или голову склонить.

И сказал Святослав:

- Нам некуда уже деться,

волею или неволею должны сразиться.

Так не посрамим Земли Русской,

но ляжем костьми,

ибо мёртвые сраму не имут.

Если же побежим,

срам нам будет.

Так не побежим же,

но станем крепко,

а я пойду впереди вас:

если моя голова ляжет,

то о себе сами позаботьтесь.

И ответили воины:

- Где твоя голова ляжет,

там и свои головы сложим.

И исполчились русские,

и была великая сеча,

и одолел Святослав,

и греки бежали».

10

Не только часы, но мгновения

решали быть или не быть Москве.

В разгар боя,

когда силы иссякли

и вои приготовились к отступлению,

Василий Клочков

выступил перед бойцами

с краткой речью:

- Братья по оружию!

Велика Россия, а отступать некуда:

позади Москва!

Мёртвые сраму не имут!»

И покатились слова

от одного бойца к другому,

знакомые слова,

скрепленные мужеством и отвагой:

«Позади Москва…

мёртвые сраму не имут!..».

И воспряли бойцы духом,

а в глазах твёрдость и воля отразились.

Бой, неравный, жаркий,

длился четыре часа.

И одолели врага,

и победили недруга.

Почти все богатыри погибли,

но заставили врага отступить,

повернуть вспять.

Слава справедливому Гневу!

Слава мужеству и геройству!

Вечная память

Защитникам Москвы!

Ура*! Ура! Ура!

ЕВГЕНИЙ ДИКОПОЛЬЦЕВ

1

Мы жили в сказочной стране,

где двери настежь раскрывали,

где широко шагали

по Матушке-Земле.

Мы пели о радости, о весне,

стоя твёрдо на тропе.

Мы могли выбирать;

и выбирали ту дорогу,

которая окрыляла,

от которой страна расцветала.

Расскажу я вам быль

о не таком уж далёком времени.

Жил, учился в Комсомольске

Евгений Дикопольцев –

сероглазый весёлый паренёк.

Вот уж десятилетка позади,

какую выбрать специальность?

В какой институт пойти,

чтобы верное дело приобрести?

Что тут загадывать,

нужно ли ребусы разгадывать,

когда математики нужны,

школы без них так бедны!

Комсомольск покидает

паренёк молодой,

едет в Хабаровск,

чтоб царицу наук познать.

Поезд мчится, поют колёса.

Позади огоньки Комсомольска

отразились в спокойной воде,

в тихом озере Мылке.

Это право одно из чудес,

одно из волшебных кудес,

что встречает тебя на дороге:

плещутся в воде дома,

высокие корпуса,

зелёные леса.

А в реке, на амурской волне,

качает Заря золотая,

качает, люлюкает,

красное солнце баюкает.

Провожают Евгения ручьёв голоса

и рябины весёлые гроздья,

и берёзы-белянки,

и осины-дрожанки,

и дубы-молчуны,

и многострунные клёны.

Ты мечтал об учениках,

что пойдут за тобой

и научатся складывать цифры

и крылатые мысли свои.

А из цифр ракеты

прорвутся до Луны,

полетят во Вселенной,

прославляя творческие силы Земли.

2

То не ветер свистит

то не дождь хлещет,

птицы смертоносные

поливают свинцом,

огнём жгучим

нивы хлеборобные,

сады плодородные.

Солнце закрыли

облачные тучи.

Солнце спрятали

серые кручи-кучи.

Опустевшее небо рыдает,

кровавые слёзы роняет

на опалённую траву,

на сухую листву.

В руслах рек пыль да ковыль.

В чашах озёр разрослась полынь.

Железные птицы

всю влагу повыпили.

Железные птицы

все соки повыжали.

Пляшет чёрный огонь,

скачет пепельный конь.

Царство их расширилось,

царство их приумножилось.

- Где же вы, братья лихие;

где же вы, мужи боевые?

Или мечи в ножнах поржавели,

или сила в руках поубавилась,

или смелость сквозь песок ушла?

- Наши мечи наточены,

как солнце яркое горят.

Наши мечи из ножен вынуты,

готовы ратиться

да с недругом сразиться.

Да узнают враги силу-силушку.

Да познают враги ярость русскую.

Да побегут они с земли нашенской,

побегут, хватаясь за головушки,

за головушки дубовые, суковые.

3

И пришлось Евгению

покинуть храм науки.

И пришлось Евгению

не учить детей –

внуков арей-пахарей,

а защищать их от татей:

от крестоносцев рогатых,

от крестоносцев бодатых,

вражин триклятых*.

И пошёл на войну

крепкий колосок.

И пошёл на войну

смелый паренёк.

Стал преградой

на пути окаянных,

стал стеной

на пути поганых.

Да были ли мальчишки,

стремящиеся остаться в тылу!

Да были ли мальчишки

не рвавшиеся в бой,

не желающие защищать Мать свою!

Да могла ли Родина-Мать

Не поверить птенцам-сыновьям!

И из Комсомольска,

и из Владивостока,

и из Бикина,

и из Турина

на запад, на запад

летели теплушки.

На запад, на запад

быстрились мальчишки –

отчаянные головушки.

Колёса стучали по рельсам,

выстукивали мелодию мести,

выстукивали мелодию чести.

4

Он выбрал нелегкий путь на войне

(А разве есть лёгкие пути на войне?),

он выбрал связную дорогу,

он выбрал ту дорогу,

что связывала оборванные концы

выстраданного приказа.

Соединяя разорванные провода,

он оголял путь врага,

помогал выявлять их замыслы,

помогал громить наверняка.

Связные были и в древние века,

но они не тянули провода.

Связные летели на двуконях

по только им известным тропам.

И несли весть на языке,

не расплёскивая её на тропе,

не выпуская на волю,

как перелётную птицу,

даже на смертном одре.

5

Со своими братьями

по ратному делу,

со своими братьями,

спаенными лихолетьем незваным,

Евгений Дикопольцев защищал Сталинград,

Евгений Дикопольцев освобождал Белгород, Курск…

В любую погоду,

под градом пуль и осколков,

в самое пекло боя,

порой под носом у врага,

тянули связисты телефонные линии,

тянули связисты телефонные провода,

эти своеобразные нервы войны,

эти своеобразные уши и глаза,

без которых невозможно управлять боем,

без которых невозможно разить врага.

В тяжёлые бои под Сталинградом,

у самой Волги-матушки,

у светлых да быстрых вод,

когда горели небо и земля,

когда горела в чёрном огне вода,

а в рот залетала едкая пыль,

многие соколы сложили головы,

упали камнем на острые камни.

Дикопольцева назначили командиром отделения,

он стал гвардии сержантом.

На груди засверкала первая награда:

медаль «За отвагу»,

солдатская медаль за бои под Сталинградом.

О трудностях написал домой.

Письмо летело птичьим клином,

самолётом быстрокрылым,

упало в руки заветным треугольником.

«…Вы спрашиваете,

как шла моя жизнь зимой.

Солдатская жизнь известна:

шинель, катанки, котелок каши.

Руки приморожены,

теперь ещё и ноги…

Костёр разжечь не могли:

фрицы сразу открывали огонь.

Приходилось спать на снегу,

круглые сутки на ледяном ветру.

Привыкли.

В марте потеплело…».

6

Белгород нашенский,

сотворённый руками древних мастеров

из белого камня да из солнечного света,

из синего ветра да из лиры волхвов.

Июльские тёплые деньки,

не страшат их волчьи пасти.

Торжествует Белый Свет,

звенит на тонкой ноте в вышине.

Утонуть бы в зелени с головой,

прижаться щекой к плоти земной.

И пусть резвится ветерок-бегунок,

как комонь молодой.

Так мало надо для счастья:

всего лишь света и тепла

да пляски озорника,

да смех любимой лады!

Какая ты, моя мечта,

моё безсмертие?

Голубоглазая.

Белый щёлк волос.

Тростиночка гибкая.

Журавушкой

в небе ясном летаешь.

Лебёдушкой

по синему морю плывёшь.

Зорянкой

в зелёной траве поёшь.

Я найду тебя,

непридуманную,

судьбой дарованную.

Руками-оберегами

от тебя беду отведу.

Только признай меня

нескладного.

Только заметь меня

робкого да весёлого.

Но сказочные времена

в прошлое ушли.

Но сказочные времена

остались в далёкой дали.

Впереди смертельная вьюга,

разрывы снарядов да скрежет танков.

Белый город в огне,

полыхает.

Белый город в дыму,

исчезает.

Серые хлопья вальсируют,

свадьбу свою справляют.

Покорёженные стены,

сорванные крыши,

руинные улицы.

Чёрные вороны кружат над городом,

высматривают убиенных на поклеванье.

Хищные звери рыскают в межах*,

хватают павших на растерзание.

Пирует Вый*,

ликует Вый,

радуется разрухе-порухе.

Улица за улицей,

шаг за шагом,

медленно Победа приближается,

мечет смертоносные стрелы во вражин,

упорно зовёт за собой верных,

могучих да сильных.

Кто-то выкрикнул: «Ура!» -

святое, воинственное, неодолимое.

И забурлил людской поток,

устремился на недруга коварного,

на варвара бранного.

Души тех, кто скончался

в жарком бою,

шепчут бегущим,

громко шепчут вслед: «Ура!».

7

«…Мама, обо мне не тужи,

твой сын на верном пути.

И, если придётся голову сложить,

не горюй, слёз не лей, так надо:

умереть за Отчизну – это великая честь.

Был ранен…

Харьков взяли.

Идём дальше.

Дерёмся не на жизнь, а на смерть» -

Последнее письмо домой.

Последняя весточка с фронта.

Последний треугольник соколика –

в нём честь и ратника слава.

Стоять насмерть.

Бить врага до полного разгрома –

вот заповедь солдата.

Его высокие слова

вонзаются в спесивых мудрецов,

в усмешки подлецов.

Да, были мужчины,

умевшие стоять

во весь рост

и побеждать!

А врага заставляли трепетать!

8

Вот и Днепр широкий.

Волны катятся навстречу,

приветствуют освободителей

шумно, трубно.

Постепенно меркнет свет.

Вечереет.

Невидимый художник

отсекает лишние очертания.

И на тёмно-синем бархате

текущей материи

резвятся райки

заходящего светила.

Вечерняя тишина

кутается в прозрачные кружева.

А как пахнут на склоне дня

тысячелистники, клевера!

Противоположенный берег еле виднеется.

Крутой и обрывистый.

Таинственно-молчаливый.

По центру русла –

два больших острова,

расположенных один за другим.

Разведчики, сапёры,

автоматчики, связисты –

передовые отряды полка

должны до рассвета занять острова.

Евгений в лодке,

в деревянной торке.

Автоматчики с ним,

с вихрастым пареньком таким.

Гребут сапёры,

Безшумно вонзая вёсла

в тёмные воды Днепра.

Тишина грозовая.

Тишина боевая

на тонкой ноте звенит.

Каждый вздох

грому подобный.

Каждый шорох

бьёт в колокола.

Слышат гребцы,

как под их вёслами

дышит река,

дышит донная земля.

Уплотняются сумерки.

Уплотняются мысли.

Тяжелеют виски.

Смелей устремляются ввысь

соки речной струи,

извлекаемые из глубины.

А затем звенящими капельками

падают вниз, в прохладную колыбель;

каждая капелька летит

в свою родную лель.

9

24 сентября 1943 года.

Тихая и сырая украинская ночь.

Продержалась бы такой до утра,

до восхода животворящего Ра.

Лоди, лоди,

вы скользите легко и безшумно

под тёмным покровом ночи.

Лоди, лоди,

сильные птицы-лебеди,

не сбавляйте прыти,

не теряйте быстроты.

Не выплывай, Луна, из-за облака,

не высвечивай нас ворогу,

злодею проклятому – триклятому.

Не услышала далёкая,

выплыла из-за облака,

выкатилась круглая,

серебристые нити распустила,

ими дорожки устилила,

реку осветила.

Как на ладони видны гребцы –

удалые молодцы.

И тот час прожектора

ослепили глаза.

Ощетинились острова,

выбрасывая из глотки массу огня.

Свистели пули, рвались снаряды,

слепые осколки достигали цели.

Смертушка выла и ревела,

старалась разума лишить.

Но ярый голос командира,

но трубный голос володаря

твёрдо, резко приказал,

властно указал:

«Прыгать в воду!

Добираться вплавь!».

А в голосе Мужества

услышала рать

древний клич,

древний мотив:

«Вы – Россия!

Вы – свободная песня.

Вы – полёт орла.

Вы в ответе

за каждую былинку

в родном краю!

Берегите Россию,

защитите её!».

10

Легко сказать: добирайтесь вплавь,

когда на тебе шинель и оружие,

когда на тебе солдатская амуниция

да катушка с телефонным проводом.

Но добраться до острова надо!

Пули злобно свистели,

пули зверели

и хлопались в воду,

низвергая фонтаны –

один за другим.

Огненные всполохи над Днепром

прошивают его напролом.

Боевая метель

резвится, хохочет,

что-то по-своему лопочет.

Прощальные вскрики героев

то здесь, то там.

Отчаянные попытки воев

вырваться из смертного ада,

упорное продвижение к островам –

все слилось в едином порыве

достигнуть заветной цели.

Наконец, Земля под ногами:

жданная, желанная, славная.

Не все до острова доплыли,

дошли, добрели, доползи.

Под шквалом огня

ратники в серых шинелях,

без доспехов,

ещё могли вставать во весь рост

и рокотать русское: «Ура-а-а!».

Вход пошли автоматы, лопаты, приклады,

всё, что стреляет, рубит, колет.

Всю ярость, всю ненависть

вложили в удары

внуки древней Ары*.

Дрогнула оборона фашистов.

Дрогнула ершистость ершистов.

Деревня Бородаевка

встречала витязей

с распахнутыми окнами,

с открытыми воротами,

без единого дымка над крышами.

Теперь только бы удержаться,

устоять, укрепиться

до подхода главных сил.

Не дать рушинам рушить.

Не дать бесам беситься.

11

Враг не сдавался,

с каждой минутой ожесточался,

предпринимал попытки

согнать в воды Днепра

каждого советского бойца.

И поливал свинцовым дождём!

И редил смертным огнём!

И строчил, строчил, строчил

по спинам упрямцев.

И кормил, кормил, кормил

осколками снарядов!

Но вставали смельчаки,

отводили руками беду,

отгоняли смертушку,

гнали её во вражий стан,

в железный гам.

И везде развалины, копоть, чад.

И везде искорёженные судьбы.

Как тут не зарыдать!

Как тут пощёчины не дать!

12

Кто видел, как чернеют берёзы,

как гибнут берёзы

от человеческой злобы,

от огня, от воздушных налётов

вражеских самолётов?

Их нежные девичьи тела

дрожат от боли.

Их звёздная чистота

осквернена, облита грязью.

Берёзы тянут тонкие руки

к бойцам.

Берёзы молят о заступе

ратников.

Так осиротевшие женщины,

гонят недолю вспять,

ожидают рассветы

у развилки дорог.

Вы простите нас,

девы-вдовы,

что не уберегли от печали вас.

Белые цветы осыпались,

не оставив завязи.

Вы простите нас,

женщины-жёны,

что пришлось одним

землю пахать, засевать.

13

Поганые бросили всё, что имели,

все силы, что долго копили:

и самолёты, и танки, и мото…

на славных Мужей,

на доблестную рать.

Фрицы не давали поднять головы,

не давали размять плечи.

Змеи шипели,

кони хрипели,

драконы метали жгучие молнии.

Земля ходила ходуном,

на кроваво-огненный вал взлетала

и падала вниз,

засыпая смертельно усталых

своих сынов.

И только в сумерках

наступали короткие передышки.

Но и под охраной тёмной ночи

спали чутко.

Непрерывные бомбёжки,

артобстрелы

то и дело выводили из строя связь.

Дикопольцев

умело, быстро, смело

устранял повреждения.

А ведь нередко линия рвалась

одновременно в нескольких местах.

И за себя, и за Семёна Овраченко,

выбывшего по ранению,

ужом по земле

скользил Евгений

с катушкой на ремне.

Его шатало от усталости,

как в морскую качку на корабле.

И голова наливалась свинцом

от безсонницы.

А над деревенькой малой,

над испуганным лесом,

над скользящим связным

браурные стаккато скрипки

рвались к облакам.

Чудные звуки,

дивные звуки,

заглушая шрапнель,

о чём-то важном,

отважном

вещали деревьям,

травам, бойцам

и свинцово-кровавым облакам.

14

А над полем ковыльным,

а под небом былинным

военная метель метелила,

бросала горстями порыжевшую землю

в лицо из-за угла,

завывала, визжала,

в лесных подворотнях

крутила, ярила, била.

Сержант Евгений

скользил по обугленной ланде*,

восстанавливал связь,

соединял боевые точки

в одну вязь,

в одну добротную завязь дыхания,

бегущей по проводам.

Евгений знал, ведал, зрил,

как по нивам, по житнам,

по перелескам родным

рыжим пожаром

скачут орды кощеев

на своих скакунах,

на гнедых летунах;

юных дев,

красных дев

в полон уносят.

И скатывается с ковыля

на калёную землю

кровавая роса.

И мечется душа,

и вливается в песню

меча-кладенца.

И скользил Евгений

по звонкой Ланде-земле,

и тянул за собой провода

наперекор воле врага.

Связь полка с батальоном

безперебойной была.

15

17 октября 1943 года

немцы атаковали 235 полк

южнее Бородаевки,

малой ораевки*,

знаменитой пашнями пахаевки.

Зигзицей заплакала птаха.

репейник рассыпался в прах.

Орёл вольнолюбивый

стремительно падал,

подбитый коварным рушином*.

А воды Днепра –

серебристого Ра*,

протянули звонкие струи,

тугие струны

от кручи до кручи.

И дивная Дева Света

гусельным рокотом

связала в песне слова

о русском парнишке,

сумевшем в безсмертие шагнуть,

в травах память сохранить.

16

В самый критический момент

оборвалась связь

с артиллерийским подразделением

и корректировка боя была нарушена.

– Денисов, – в трубку позвал комбата

командир полка Скирута, -

час тебе сроку, не больше:

нужна связь с пушкарями.

Пошли Дикопольцева,

верю в сноровку его.

И вызвал комбат сержанта,

прямо, тепло посмотрел на него;

в его голосе не было приказа,

лишь сквозная рана ранила:

– Женя, до КП путь знаешь.

Дальше по проводу…

Возвращайся, сынок, я жду.

А в синем океане

тешились небесные Девы,

извлекая из гуселек

волшебную музыку.

И пели гуслярки

чистым, словно родниковая вода, голосом.

Пели про ясные звёзды

и шёлковые травы,

про белые города

и розы пахучие.

И падали, падали

лепестки алых роз

из нежных рук Рани*,

плавно по кругу опускались

на Землю, почерневшую от горя.

17

Шуршали под телом

опавшие листья.

Деревья купались

в безбрежной пылающей сини.

Впереди – три километра

ровной, как стол, равнины.

Ни куста, ни ямины.

Если заметят – не спрячешься.

Собрав в комок внутренние силы,

Евгений пополз.

И тут же засвистели пули.

Значит, обнаружили.

Одна из пуль впилась в плечо.

Не рябина оборвала ягоды –

капли крови

запеклись на траве.

Дикопольцев полз и полз,

оставляя за собой две полосы:

одну – провода, другую – алой крови.

– Ничего, сержант,

ты ещё спляшешь

на своей свадьбе, -

говорил ему не раз

Овчаренко Семён,

фронтовой друг.

Сегодня его слова всплыли,

так необходимые для бодрости,

для выполнения задачи

особой сложности.

Вторая пуля обожгла бедро.

Онемела нога.

Евгений вдруг ясно увидел

лицо своей матери.

Всегда такое моложавое,

приветливое,

самое дорогое на свете.

«Мама, я скоро вернусь!

Вот только связь налажу

и на Рейхстаге распишусь,

оставлю свой щит

на германских вратах,

чтобы враги помнили нас».

А сил всё меньше.

Кружится голова

от потери крови.

Свинец всё хлестал…

Прижавшись к земле,

ратник молча кричал:

«Матушка Земля, я не хочу умирать!

Я живой.

Я слышу голос твой,

он больно бьётся о виски.

Помоги!

Я стану ручьём,

только не сейчас.

Дай возможность

Родину спасти,

дай возможность

наказать врага,

а тогда…».

Евгений всё полз и полз,

теряя горячую кровь,

теряя последние силы,

но не теряя надежду успеть…

А земля дышала тяжело,

а земля ласкала горячо,

а земля любила нежно,

энергию жизни перекачивала в Евгения

и пела о вечности.

Она пела тихо, внятно,

душу трогая бойца.

Она пела,

с любовью глядя ему в лицо.

18

Один конец обрыва найден.

А где же второй?

Быстрее, быстрее…

Где-то рядом должен быть другой.

Если бы встать,

тогда легче искать.

Но боец прижат к земле,

он под прицелом,

у недруга на мушке.

А время летит,

не жалеет седока.

А время тревожно гудит,

звонит в колокола.

Какое счастье соединить провода,

наполнить их живыми голосами,

суметь тропинки проторить

к победе, даже небольшой!

В руках Евгения

они такие трепетные,

такие взволнованные,

такие тёплые токи.

Лёжа в воронке,

быстро соединил концы провода.

Подключил своим аппаратом,

прозуммировал.

Раздался ответ.

Это позывной батальона.

Но молчит КП полка.

Значит,

ещё где-то порыв.

И сержант торопится.

А пить так хочется!

Тело горит!

19

Острый взгляд уловил впереди

перебитый осколком провод.

Полежать бы на сухой траве,

глядя в середину сини!

Оглушительный разрыв снаряда.

Взрывная волна

приподняла сержанта

и ударила о Землю.

В глазах потемнело.

Тело сразу обмякло.

Евгений пошевелился.

Страшная боль!

Он застонал.

«Не уходи, сознание,

не покидай меня,

повремени чуток.

Ещё один рывок,

а там как знаешь».

Вон до того кустика доползти,

дотянуться, прикоснуться,

надо!

А руки не слушаются.

Они, как вата, вялые.

«Смерть, я ещё молодой,

дай пожить,

дай дело сделать».

А смерть за спиной стоит,

воет, голосит.

Она не любит втихомолку подходить.

И снова удар. За ним ещё.

Пули настигли Евгения

в пути.

«Я в огне, я горю!

Пламя погасите, молю!».

20

В руках не просто провода,

А жизнь целого полка.

Сознание уплывает…

А там, на КП…

Гибнут други!

«Но, сержант, ведь это так просто –

соединить два конца провода!

Сколько раз ты это делал!».

Непослушными руками

соединяет в единую вязь

тонкие нити.

Слабо.

Когда руки разомкнутся…

И, теряя сознание,

уплывая в небытие,

Евгений Дикопольцев

усилием воли

заталкивает два конца провода

в рот: так надёжнее.

Последнее, что он чувствует –

знакомое покалывание языка.

Связь есть!

А земля от потери рыдала.

А деревья стонали.

Но небо сияло!

Но солнце играло!

Небесные Силы

встречали Героя

в своих белых палатах.

21

«Люди, услышьте меня.

Я живой,

лишь припорошен землёй,

принакрыт травой,

окроплён росой.

Я уснул и только.

Но однажды очнусь,

скину простынь

из жёлтых песков.

Подымусь, распрямлюсь.

Я оратом восстану

из пепла

для любимой Отчизны.

Я соху смастерю

из осколков войны

и вспашу-распашу

землю вольную, добрую.

В неё брошу зерно,

чтобы Русь

вновь назвалась золотой».

БЫЛИНА О СИБИРСКОМ ДЕСАНТЕ

Замечательный писатель Сергей Сергеевич Смирнов, автор книги «Герои Брестской крепости», описал «буквально пронизывающий душу эпизод за Москву. К столице прорываются полсотни гитлеровских танков, и заслонить им путь нечем. И тогда новоприбывшему полку сибиряков предложили встретить врага, прыгая в глубокий снег с летящих на бреющем полёте самолётов, без парашютов, с высоты десяти-двадцати метров. Брали только добровольцев – но вперёд шагнули все. Они прыгали с гранатами и противотанковыми ружьями в руках, при этом разбивалось две-надцать из сотни. Они почти полностью уничтожили прорвавшихся немцев, которых обуял мистический ужас при виде этой картины. Даже самурайская доблесть меркнет перед этим эпизодом» (Максим Калашников «Сломанный меч империи»).

Об этом военном эпизоде не раз рассказывал писатель С.С. Смирнов по радиовещанию. Писатель Юрий Васильевич Сергеев отразил эту героическую эпопею в своём историческом романе «Княжий остров». Былина о сибирском десанте написана по мотивам «Княжьего острова».

1

Снег летел и искрился,

белым пухом стелился,

укрывал Берегиню-Мать

от холодов – продрог,

от ветров – вертунов.

Мягкий снег валом валил,

серебристым потоком струился,

чистые звёзды

по широкому полю рассыпал,

ладным перезвоном завораживал,

оживлял округу по кругу.

На снегополье раздольном

на снегополье холодном

белогривые скакуны* играли,

белогривые комони*гарцевали.

А по обе стороны снегополья

дерева сторожкой стояли.

Белолицые Девы

меж сосен летали,

на их тонкие руки

сибирские шали кидали.

Так зима-матушка

ожидала братушек:

соколов ясных,

сильных и отважных.

2

Над равниной Русской

вороньё каркало

чёрной тучей летало,

играло,

стервятников на пир созывало.

Бесноватое отродье

чувствовало человечьи страдания,

которые несли ему радание*.

Врази кружились в вышине,

нетерпеливыми крылами

взмахи совершали,

круги петляли, закругляли.

А по белому полю,

по ровному полюшку-полю

шли грозным ходом,

шли стальным напором

неприятельские танки,

колонны бронемашин,

грузовики с недругами,

с рогатыми ругами*.

А из-под колёс

да из-под лязгающих гусениц

выметалась снежная пыль,

белым облаком оседала,

стальные машины

белым саваном укрывала.

3

Гремели вихревые залпы

под Москвой.

И в этом жестком вихре

завывала метель, голосила,

как горькая жена,

провожающая супруга

в пекло чёрного огня.

Ставка направила Скарабеева

на Можайский фронт,

укрепить оборону,

вражьи силы остановить,

разгромить.

Небольшой городок.

Лапы остроносых елей

сбрасывали наземь

серебристых соболей.

А те упорно не хотели вниз,

взлетали вверх

и обнимали длинные шеи дерев.

Штаб Армии.

Скарабеев сурово оглядел

военачальников-печальников.

- Как вы могли допустить

продвижение врага?!

Как вы могли не укрепить

Можайское шоссе?!

Скарабеев наклонился над картой.

Москва! Вот она,

родная матушка –

вечная страдалица.

Когда горит тайга,

останавливают пламя

встречным пламенем.

А есть ли оно у нас?

- Что мы имеем?

Военачальники,

понурив головы, отвечали:

- Есть бомбардировщики,

но бомбы израсходованы.

- Та-а-ак! – угрожающе

протянул короткое слово

генерал Армии.

- Есть транспортные самолёты,

но нет парашютов.

- Дальше.

Молчание.

Громкое молчание.

- Вы понимаете:

немцы идут к Москве,

они почти в Москве!

Молчание.

О чём говорить,

когда беда

вползает в тебя.

Воздух раскалён до красна.

- Готовить десант! –

тихо приказал генерал,

но его услышали все.

- Нет парашютов!

- Готовить десант!

- Но как?!

- Недалеко от аэродрома,

я видел,

свежий полк сибиряков.

Задержать!

У самолётов собрать,

чтобы самое важное им сказать,

а там…-

он горестно махнул рукой.

4

Искрился снег многоцветьем,

переливался.

Сверкали белизной новенькие полушубки,

рисовались на снежной волне.

Полк сибиряков замер в строю.

Ясноглазые лица мальчишек,

мужей.

Плотно сжатые губы

у безусых парней.

Что-то скажет им

генерал Армии.

О чём-то поведает

знающий Скарабеев.

- Братья! –

подобно раскатистому грому

был голос у генерала.

- Сибиряки!

Танковая колонна неприятеля

сквозь заслон прорвалась,

к Москве устремилась!

Трудно остановить:

нет средств

и времени нет.

Нужно будет выпрыгнуть из самолёта

на бреющем полёте.

Прыгать придётся без парашютов:

их нет.

Прыгать перед танковой колонной

и остановить её.

Задача сложная и опасная.

Не могу приказывать:

идёте на смерть.

Положение безвыходное.

Я прошу,

добровольцы, вперёд!

Полк, не колеблясь,

как единое целое,

сделал три шага вперёд.

Три шага роковых,

три шага к чёрной черте,

к запорошенной судьбе.

Сегодня многие из них, увы,

упадут, как скошенные снопы,

на холодный снег,

под ситцевый свет.

– Славные сыны! –

выкрикнул Скарабеев, –

перед вами

я низко голову склоняю.

Таких солдат

нет ни в одной стране!

Боль, боль, боль,

сердце не разорви.

Брызги, брызги мельтешат.

Белые брызги

бьют по глазам,

по вискам,

по губам.

Белые вороны,

чёрных воронов изгоните.

Их острые перья

по широкополью разметите

5

Транспортные самолёты

тяжело, с великой болью,

отрывались от земли,

от яркой белизны.

Генерал Скарабеев указал им путь,

направил к грозовой грозе,

к видовой полосе.

А под крылами

разбегались остроконечные ели.

А под крылами

выплывали одинокие стога,

низкорослые дома,

ленты уснувших речушек.

А над крылами

бело-голубое небо

сияло божественной чистотой,

звало в высотную высоту,

в глубинную глубину.

Милое родное раздолье,

дай наглядеться,

налюбоваться тобой!

Струился белый день

за стёклами стеклянными.

Струился белый свет

за окнами оловянными.

Летела белизна навстречу

летунам,

тёрлась о холодные бока

самолёта,

набирала силу

для смелого полёта.

6

Немецкая колонна бронемашин

шла ходко, бодро, уверенно.

Чёрные души фрицев ликовали,

пели:

именно они,

перваки,

промчатся по Красной площади,

загарцуют рыцари –

цвет и слава Германии.

Загарцуют фрицы

в поверженной русской столице.

Для них будут русские девы

песни петь.

Для них будут русские девы

танцевать,

в кабаках их тела ласкать.

Сладость сладкуется.

Радость радуется.

Лика ликует.

Сила беснуется.

7

Вдруг появились русские самолёты.

Они кружились, землились –

так думали рушины*.

Самолёты низились,

Земле кланелись,

сбрасывали скорость до предела

ради великого дела.

И вдруг посыпались люди

из брюх железнокрылых.

Посыпались люди

в белой одежде,

как белые яблоки,

от хорошей встряски.

Русы на снежную снежность

один за другим

приземлялись,

рождали фонтаны белой пыли

и исчезали из видной види*.

И немцам казалось,

что белому паду не будет конца.

Русы падали за кюветом,

рядом с шоссе.

Двенадцать из ста

принимала их в объятия Земли.

Восемьдесят восемь

поднимались живыми,

словно выходили из чрева Земли.

Сибиряки поливали свинцом

пехоту в машинах.

Сибиряки пробивали броню танков.

Сибиряки бросались под танки

со связками гранат.

На смену павшим

вставали живые,

как восставшие из небытия,

как белое приведение.

Немцы перебили всех русов.

и возрадовались победе,

и облегчённо вздохнули.

Но не говори: «Гоп!»,

пока не перепрыгнешь.

Из-за леса,

из родного обережья,

выползала новая волна самолётов.

И из них посыпались

белые ангелы,

искромётные ангелы.

Неустрашимые бойцы,

презревшие смерть,

летели лавиной –

белой стремниной,

на колонну безьян.

Ещё в воздухе

наносили удар по фашистам.

Ещё в воздухе

строчили из автоматов,

из дланей

выпускали молнии стрел.

Касаясь ногами снежности,

упирались в неё, врастали

своим гневом, святостью своей.

И строчили, строчили из автоматов,

гневно расстреливали палачей.

Бились сибиряки гордо, умело.

Они страха в бою не знали.

Перед смертью не сгибались.

Ни о себе у них дума витала,

чтоб Отчизна жила, процветала,

а вражина пала,

в аду горела.

Погибли сибиряки со славою.

Враги пали безславно.

Только горстка гадов спаслась

и повернула вспять,

унося с собой

образы небесных воинов,

великий дух русского солдата.

ВНУТРЕННИЙ СВЕТ

ГОРЕЛ ЯРКИМ ПЛАМЕНЕМ

Павловский А.А. родился в 1914 г. в семье железнодорожника. Лет двенадцати остался без матери. Не хватало нежных и трудолюбивых материнских рук, не хватало тёплого, как парное молоко, как солнечный свет, материнского слова. Учеба в школе и домашние дела заполняли досуг паренька, не давали впасть в уныние. Теперь Алексей – опора и надежда доброго и мужественного отца.

И была высокая мечта, звала Алексея в безкрайний небесный океан. И видел себя парящим в синем просторе и обозревающим землю с высоты высокой, как сокол, как солнечное коло.

Паренёк рыл лопатой котлованы под корпус металлургического комбината. А рядом удивительная Дева Мечта напевала крылатые песни, звала к другой тропе, к другой судьбе, поднимала в высь на свои крыла. Алексей пьянел от воображаемых полетов. Рисовал остроотточенным карандашом самолёты и себя в них.

Но пошел учиться по желанию отца в железнодорожную профессионально-техническую школу, окончил её, стал помощником машиниста паровоза и водил поезда. К работе относился ответственно, заинтересованно, влился в коллектив без стрессов, наставления наставников его не огорчали, не кичился, принимал, как должное. Покладистость – от матери, упорство – от отца.

Алексей не мог довольствоваться фабричным образованием, которое получил. Стране нужны знающие люди, а не подмастерья. Он начал готовиться в институт и вскоре стал студентом Сибирского металлургического института. Учиться тогда было непросто. Институт не имел своего здания, не имел общежития для студентов, жили в палатках. Кузнецкий металлургический институт (СМИ) только строился, в котором предстояло работать Павловскому А. и его товарищам. Субботники и воскресники заполняли свободное время от лекций. Страна жила напряженными трудовыми буднями, и студенты шагали в ногу со временем. Многие не выдержали нагрузки, бросили учёбу. Алексей был не из таких. Учился хорошо, другим помогал, отзывался на каждый зов о помощи, светился внутренним светом, сиял, как солнышко.

Алексей избран секретарём комитета комсомола института, пользовался уважением у студентов и строителей металлургического комбината. Любил театр, старался не пропустить новые и старые постановки, а потом, захлебываясь, рассказывал однокурсникам так, что други непроизвольно видели воочию игру актёров.

Везде успевал, где только брал энергии и время, зажигал своим горением однокурсников и тех, кто соприкасался с ним на жизненном пути.

Алексей, наконец-то, сделал первый шаг в реализации заветной мечты – записался в аэроклуб. Сумел с отличием окончить институт и одновременно изучить лётное и парашютное дело.

Вот что рассказал о Павловском А. его друг Алексей Павлович Мокринский: «С Алексеем я впервые встретился в 1931 году на подготовительных курсах. Через год мы стали студентами СМИ, который окончили в 1937 году. За пять лет учёбы я хорошо узнал этого жизнерадостного паренька, верного товарища, хорошего общественника и спортсмена. Он много сил тратил на работу в комитете комсомола, но, не смотря на занятость, выкраивал время для занятий в аэроклубе. В 1937 году успешно окончил лётную школу и получил звание лётчика».

По окончании учёбы Павловский А. А. был оставлен в институте в качестве преподавателя на кафедре литейного производства. Читал лекции, руководил практикой. Павловский А. А. хотел быть ближе к производству, боялся, что пропадут труды долгих лет учёбы. В 1938 г. Алексей Андреевич оставил преподавательскую деятельность, где ему прочили завидное будущее.

Алексей Андреевич получил назначение во Владивосток и уехал на Дальзавод. Ему определили должность – заместитель начальника литейного цеха. Через три месяца – начальник литейного цеха. Павловский А. А. показал себя хорошим организатором; его цех был в числе передовых; его фотография красуется заслуженно на Доске Почёта. Не оставил общественную работу, он и на заводе горел ярким пламенем: редактор многотиражки Дальзавода, член Владивостокского горкома КПСС.

«В день авиации, – вспоминает жена Павловского А. А. Зинаида Алексеевна, – мы с ним ездили на аэродром. И он всегда с завистью смотрел на лётчиков, душа его рвалась в небо. Дома он очень много занимался. У нас была боль-шая техническая библиотека. Мы оба работали, занимались общественными делами, но всё же часто посещали театр и кино. Лёша очень любил театр.

Он был хорошим семьянином. И, когда у нас умерла младшая дочка, он страшно переживал, не мог найти себе места. Потом всю свою любовь переключил на старшую Элеонору.

Кстати, я хочу рассказать, почему у неё такое имя. Он был влюблён в авиацию и вот, когда у нас должен был по-явиться на свет ребёнок, Леша сказал: «Если родится сын, то я его назову Пропеллером, а если родится дочь, то тем именем, которое ближе к самолёту. И вот, когда родилась дочь, он сказал: «назови её Элеонора, ближе к элерону (название части самолета)». Так и назвал её».

Приморский крайком партии направил Павловского А.А. из Владивостока на пуск «Амурстали». В г. Комсомольске-на-Амуре Алексей Андреевич возглавил литейный цех завода «Амурсталь». Ему поручили вести подготовительные работы. День и ночь он не выходил из цеха. Его кровать стояла прямо в кабинете. Выпуск нужного литья наладили в срок. Он во время появлялся в нужное время в нужном месте. Он умел разговаривать, как с рабочими литейного цеха, так и со строителями завода. Он находил путеводную нить к окружающему люду, такому разному, но с тонкой душой; и старался эту нить не оборвать. По душе пришёлся коммунистам, они избрали его освобождённым заместителем секретаря партийного комитета. И тут Алексей Андреевич остался верным себе, поспевал всюду, где нужно было выправить положение. Много беседовал с людьми, особенно с молодыми рабочими. Часто заглядывал в свой цех. Всё интересовался, как идёт освоение производства, как учатся мастерству подростки.

Мирный труд, все мечты, надежды, творческие поиски разрушила война. Вероломный и жестокий враг напал на нашу Родину-Мать. Могли ли Сыновья и Дочери стоять в стороне и наблюдать, как Мать страдает?

Из воспоминаний жены Павловского Алексея Андреевича:

«Я хорошо помню тот день, когда началась война. Сразу же после выступления руководителей по радио он уже был в военкомате; его сразу не взяли, специалисты были нужны в тылу. Но всё же он мне сказал, что добьётся, чтобы его взяли на фронт, что стыдно здоровому и сильному человеку сидеть в тылу, когда льётся кровь миллионов людей.

И сразу же тыл стал вторым фронтом. Работа шла под лозунгом: «Всё для фронта, всё для победы!»

Алексей дни и ночи проводил в цехе. В конце 1941 г. пришла горькая весть: в боях с фашистами погиб его брат Александр. «Моё место на фронте,» – писал во все инстан-ции Алексей. Его пытались убедить, удержать; говорили, что как инженер, он нужен на заводе; назначили главным металлургом завода. Но он стоял на своём: «Отправляйте на фронт. Сегодня я не инженер, а лётчик». И он добился своего.

В сентябре 1942 г. Павловский А. А. как мальчишка, сбежал из Комсомольска, поехал на фронт; но в Чите его сняли с эшелона и вернули на «Амурсталь». Как коммунист, он честно трудился, вёл за собой коллектив, но по-прежнему, вновь и вновь, просился в действующую армию. Павловский А.А. второй раз сделал попытку – добраться до фронта. Но перед Уралом его сняли с эшелона и отправили в Комсомольск-на-Амуре.

Наконец, его просьбу удовлетворили, зачислили в лётную часть после переподготовки. Теперь Алексей Андреевич – лётчик-истребитель. Это случилось в октябре 1942 г. Получил самолёт и участвовал в воздушных боях.

В январе 1943 г. семья Павловского А. А. переехала в Новокузнецк. Зинаида Алексеевна получит первый солдатский треугольник. Письмо-присяга. Присяга самому себе, присяга на верность Отчизны, присяга родным, семье:

«Дорогая моя жена! Милая дочурка! То, что я добивался в течение полутора лет, свершилось. Я на фронте. Мне, как коммунисту, гражданину своей страны выпала ве-ликая честь – защищать Родину с оружием в руках. Знайте, дорогие мои, пока у меня глаза видят, пока руки и ноги мои могут управлять самолётом, пока в груди моей бьётся сердце, я буду защищать свою Родину до последнего дыхания, до последней капли крови».

Грохочущее лето 1943 г., скорбное, невыносимо трудное. Алексей Андреевич, капитан боевой эскадрильи, пишет: «слов не найти, что делается сейчас в воздухе и на земле. История едва ли видела такой силы бои. В небе черно. Ежедневно мы вылетаем по несколько раз, не знаем ни дня, ни ночи, покоя и отдыха».

Письмо из госпиталя, из Нижнего Волочка:

«… Нас было двое в свободном полёте: ведущий – капитан Павловский, ведомый ГСС Василий Петров. Пришлось вступить в бой с девятью «мессершмитами». Бой был короткий. Мы сделали всё, что могли. Решался вопрос: жизнь или смерть. Петров решил таранить, у него кончились боеприпасы. И это был благородный смертельный та-ран. Жизнь друга дорого обошлась врагу. Я расстрелял последние патроны и добавил счет на единицу. Когда мой самолёт пришёл в негодность, я выпрыгнул на парашюте. Но враг прошил меня очередью из пулемета. Очнулся на земле у своих, на походных носилках».

Здоровый организм быстро справился с ранами. Но его всё не выписывали, всё еще не годен для сражения с недругом. Для Алексея лежание на больничной койке равна боли, что получил в воздушном бою. Вот строчки из письма Алексея Аркадьевича к жене и дочке:

«Сколько друзей моих гибнет на фронте, а я отлёживаюсь. Место солдата-коммуниста в бою. Решается судьба Родины, а я ничем помочь не могу. Скорее бы в строй».

А через пятнадцать дней солдатский треугольник летит к жене с вестью: «Я был рад, когда услышал слово: «Годен». Я его оправдаю в бою. Буду честно служить Ро-дине. Адрес сообщу».

Далее фронтовые пути Павловского А.А. отмечены на земле: командовал стрелковым батальоном. Батальон капитана Павловского А.А. бросали на самые трудные участки фронта. А разве есть в фронтовой полосе лёгкие участки?! Командование было уверено, что он справится с любой поставленной задачей. Солдаты в батальоне отличались высокой выучкой, боевым мастерством и организованностью.

«В боях за Днепр перед батальоном Павловского по-ставили задачу – во чтобы то ни стало овладеть выгодной в военном отношении высотой 177.0. Командир принял ре-шение атаковать врага с флангов. Скрытно и безшумно двигались солдаты к нужной высоте. Враг не ожидал нападения в данном направлении и отступил. Теперь её хозяевами ста-ли солдаты батальона Павловского. Через два-три часа вы-сотку окружили фашистские танки. Но советские воины отразили контратаку противника и вышли из окружения. При этом были уничтожены десятки гитлеровцев. Наш батальон захватил шоссейную дорогу и занял оборону по скатам вы-соты. Враг бросил против него 46 танков и три роты пехоты. Ему удалось прорвать край обороны левого соседа и от-резать батальон Павловского. Целый день батальон во главе со своим командиром стойко и самоотверженно отражали атаки врага. Всё труднее становилось сдерживать озверевших фашистов небольшой горстке храбрецов. Связь с пол-ком была прервана. Боеприпасы на исходе.

Батальон Павловского за сутки уничтожил 17 немецких танков, в том числе семь «тигров». Две пехотные роты гитлеровцев нашли себе могилу на левом берегу Днепра. Сам капитан Павловский ходил в атаку со своими бойцами до тех пор, пока не был контужен и не потерял сознание. Фашистам удалось захватить группу смельчаков, которые уже не имели патронов. Фашистские изверги пытались вы-бить у раненых советских воинов сведения о наших силах, вооружении.

Павловский А.А. не скрывал своего звания и должности. Фашисты пытались склонить его к измене, выпытывали у него сведения о дислокации наших войск, о замысле наступления. Они жестоко пытали его. Солдаты и командир держались мужественно. Несмотря на неимоверные мучения, не выдали тайны врагу, не склонили головы. И когда фашисты поняли, что уже все средства истязаний исчерпаны, а офицер советской Армии предателем быть и не помышляет, они заперли его вместе с ранеными бойцами в сарай и сожгли живьём» (А. Берлин, председатель клуба «По-иск», декан факультета общественных профессий Сибирского металлургического института).

Гитлеровцев обуял страх, когда из огня послышалась слаженная песня, в которой слова о любимой, о родном доме. Летела песня огненной птицей в Небеса, ширилась, заполняла безкрай. А там, в Синем Просторе, Крылатые Небисины, подхватили мелодию; божественные голоса, словно летний дождик, орошали землю, славили достойных. Лебединые Девы встречали Героев, приглашали в Белые Палаты, поили напитком безсмертия.

20 декабря 1943 года в газетах «Правда», «Известия», «Труд» был опубликован Указ президиума Верховного Совета СССР о присвоении капитану Павловскому Алексею Андреевичу звания Героя Советского Союза.

Спустя месяц, из части, где служил Алексей Андреевич, его жене прислали последнюю записку для дочери Элеоноры и письмо жене.

«Дорогая Дочь! Если эта записка окажется последней, прошу об одном: будь предана Родине, как был предан твой отец. Презирай всё несправедливое, безчестное, ложное. Люби Родину и свой народ, как любил твой отец!»

«Дорогая Зинуля! Возможно эти строки вместо нового адреса останутся у тебя в сердце твоём. Если тебе сообщат здесь, что я убит, что не вернулся, чтобы снова взле-теть, всё равно не плачь. Если напишут тебе, что выйдя из боя, покачнулся, упал и встать не мог … Всё равно не плачь».

"На высоком берегу Днепра, в Кущевой роще, там, где капитан Павловский сражался с врагами, теперь поставлен постамент: воин склоняет голову над погибшими друзьями. У подножия постамента всегда живые цветы. Их приносят школьники, колхозники деревни Каменка и окрестных сёл Днепропетровской области.

В г. Комсомольске-на-Амуре то шоссе, что связывает посёлок и завод «Амурсталь», названо именем Павловского, а при входе на завод установлена мемориальная доска. Подвиг Павловского не забыт, как не забыты подвиги всех тех, кто сделал свой шаг в безсмертие во имя жизни и счастья на земле». А. Берлин, 1982 г.

ЖИЗНЬЮ ЛЮБОВЬ УПРАВЛЯЛА

(ОДА)

1

Давно это случилось,

так давно,

что уж и не помнит никто

из-за чего сыр-бор разгорелся,

разгорелся да возгорелся

меж двух родов славных,

славных да нескладных.

Два войска сошлись

на ратном поле да весеннем.

Скрестив мечи,

решили мужи

силой правду сыскать,

другому волю свою навязать.

И вдруг девчонка –

славная речонка

явилась-появилась,

как гром средь бела дня.

В глазах плескалось море

с алыми парусами.

Земля сияла под ногами.

Небеса синели над власами

да над русыми косами.

А руки –

с жарким опереньем два крыла,

пели о нежности,

о звонкости дня.

С небес Энергия Любви

цветными струнами снизошла.

И битва приостановилась.

2

Прошёл год в мире и славе.

И снова Весна

босыми ногами по земле ступала,

на четырёхструнной ладе играла,

жизнь прославляла.

Но на поле, солнцем согретом,

снова сошлись два славных рода,

чтобы силушкой помериться,

свою правду доказать,

свою волю навязать.

Глаза горели жаждой сражения.

Тела полыхали жаждой

исправить неисправу.

Руки волновались,

ноги пружинились,

глаза метали стрелы жалящие.

А рядом жизнь ликовала.

Жизнью Любовь управляла,

по нехожим и хожим дорогам вела.

Летела бабочка к бабочке.

Летела душа к душе.

Стремилась девушка к юноше,

Стремился юноша к девушке:

время пришло.

И встретились два голубка,

встретились на межени,

на виду у враждующихся,

да на васильковом поле,

при Деве Сретени,

при солнечном свете.

А глаза –

два чистых родника.

А слова –

неземные зёрна,

брошенные в два чистые сердца.

И битва приостановилась.

3

Идёт женщина,

обопрясь на плечо мужчине,

идёт величаво,

идёт горделиво,

обретя Реальность,

сотворя безсмертность.

Все травы склоняются,

Все ветры ласкаются,

Все мечи опускаются,

приветствуя солнце земное,

что засветилось во чреве её.

А в лесах,

а в небесах

пели птицы на все лады.

А в полях,

а на лугах

цвели цветы, благоухали.

И битва приостановилась.

© svetvish / Светлана

Опубликовано 23.06.2015 в 04:57
Прочитано 312 раз(а)